Бай Александр Анатольевич : другие произведения.

Награда для полковника...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


НАГРАДА ДЛЯ ПОЛКОВНИКА

НА ДЕМБЕЛЬ

  
  
   Самолёт Владикавказ-Москва шёл на посадку. В пассажирском самолёте дремал человек, высокий, статный среднего, телосложения с мужественным скулистым лицом и седоватыми волосами.
   Это был полковник Соловьёв Александр Витальевич. Военная форма, плащ с погонами, на которых видны были звёзды полковника.
   Открыв глаза, думая о своём, тихо произнёс: "Всё, отвоевался".
   Самолёт уже сел на посадочную полосу, остановился. Люди спускались по трапу и несли свой багаж. У Александра Витальевича был всего один чемодан. В аэропорту Шереметьево он долго не задержался, лишь подошёл к телефонной будке, набрал знакомый номер и с нетерпением ждал ответа.
   После непродолжительных гудков, послышался голос:
   - Алло, слушаю вас.
   - Володя, сынок, привет родимый!
   - Папа, живой! Как ты? Как здоровье?
   - Как в тринадцать лет!
   - Ты где, отец?
   - Я в Москве. Бог услышал твои молитвы. Списывают, сволочи.
   - Отец, я же собирался к тебе в госпиталь, а ты уже здесь. Не долечился, да?
   - Всё нормально, сквозное ранение. Фугас, совсем паршивый оказался.
   - Папа, то, что списали хорошо, поживёшь как человек, приезжай же к нам скорей!
   - Сегодня не смогу сынок, завтра в штаб, потом в часть надо кое-что решить, у тебя буду через два дня.
   - Папа, Наташа соскучилась и очень ждёт.
   - Как там внучёк поживает?
   - Растёт, приезжай, папа.
   - Ладно, сынок, через два дня буду, ждите, позже перезвоню.
   Александр вышел на стоянку автомобилей, где стояло несколько машин такси, достал сигарету и закурив, произнёс:
   - Москва, родная Москва!
   Сколько раз возвращался сюда, чувствовал радость того, что жив, целый и невредимый, а сейчас была грусть и печаль. Годы войны, службы в горной группировке, первая, вторая чеченская война, Дагестан. Вот он дембель. Что дальше, как буду жить?
   Вместе с дембелем, нестираемой памятью о войне была ещё награда, боль потерь друзей, боевых товарищей и ужас пережитой войны, она там, внутри, как неотъемлемая часть, навеки приватизированное наследство, своё родное, без него нет тебя, а тебя без него.
   Докурив сигарету, подошёл к таксисту и спросил:
   - Кущёвская дом 36, проспект Толстого, сколько?
   - Пятьсот, ответил молодой водитель, Александр сел в машину, положив дипломат на колени.
   Автомобиль фольксваген выехал со стоянки и направился по московским дорогам, переполненным транспортом.
   В окне автомобиля виднелись родные места, улицы, магазины, приближались к родному десятиэтажному дому. Полковник расплатился, вышел из машины и зашёл в свой подъезд. Он решил не подниматься на лифте, а дойти пешком до седьмого этажа. Знакомые стены подъезда белого и синего цвета встречали путника некультурными надписями молодёжи, любителей нецензурной росписи. Вот и она, родная сорок седьмая квартира. Полковник снял фуражку, подошёл к квартире напротив и нажал на звонок, дверь открыли:
   - Здравствуйте, Екатерина Дмитриевна, поздоровался с пожилой, приятной, улыбчивой женщиной.
   Она не сдерживала радости.
   - Александр Витальевич! С приездом вас, дорогой!
   Дипломат оставили в коридоре, плащ был снят и повешен на вешалку.
   Без чаю ведь не отпустит,- подумал Александр Витальевич.
   Чай у хозяйки, как всегда был отменный, к нему прилагались разные сладости, конфеты, печенье.
   - Вы же меня знаете, Александр Витальевич!
   Всё на высшем уровне, квартира ухожена, цветы политы, задолженности по квартплате нет, всё чётко, как в армии.
   - Я и не сомневался, Екатерина Дмитриевна. Сколько вы мне помогали, низкий вам поклон.
   - Почему же не помочь такому человеку.
   Сын ваш квартплату привозил вовремя, да и благодарность всегда доплачивалась, ну и последнее, офицер вы отличный, боевой.
   - Всё, отслужил своё, Екатерина Дмитриевна.
   - Как это? На пенсию что ли?
   - Да, махнул рукой полковник.
   - Ну и не беда, не воевать же вам, всю жизнь свою отечеству отдали, отдохнуть бы надо.
   Смотришь телевизор, в этом Дагестане так не спокойно, вот недавно фугас подорвали, людей сидящих на технике ранило.
   - Знаю, Екатерина Дмитриевна, я на ней с ребятами сидел.
   Старушка с испуганным видом произнесла, перекрестившись: "Господи спаси!"
   Разговор был не принуждённый, расспросы на разные темы.
   - Ну всё, Екатерина Дмитриевна, чаю напился, пора идти, спасибо большое.
   - Вы уж меня простите, вам домой не терпится, а я задерживаю.
   - Ничего страшного, мне с вами интересно, но надо идти.
   Выйдя от гостеприимной хозяйки, Соловьёв открывал дверь своей квартиры, ключ быстро справился с замком, войдя в свою вотчину, закрыл дверь.
   Знакомый коридор, на полу коврик и тумбочка для обуви, на стене висело большое зеркало. Небольшой проход к комнате и вот уже он был в своей гостиной. Мебель, диван, мягкие стулья, телевизор, красивые персидские ковры на полу и на стене. Вторая комната была спальней, третья служила кабинетом полковника.
   Родная кухня встретила хозяина пустым холодильником, небольшой стол и кухонная мебель со встроенной газовой плитой смотрелись очень уютно.
   Он быстро, по-армейски переоделся, надел тапочки и вышел на балкон, где стояли два плетённых стула и журнальный столик. Он взял сигареты и пепельницу, открыл окно, закурил, удобно устроившись на стуле.
   Мысли были в воспоминаниях о близких, офицерах, вспоминалось всё, так с вредной привычкой выкурил несколько сигарет, потом вынул из дипломата свой телефон, вставил карточку и набрал номер абонента.
   - Алло, Борис Викторович? Вас беспокоит Соловьёв. Узнали или нет?
   - Конечно, Александр Витальевич! Хороших людей забывать нельзя.
   - Я звоню вам вот по какому вопросу. Завтра иду на дембель, ну на пенсию, проще говоря.
   Мне бы у вас столик заказать человек на двадцать, а если можно ещё с запасом.
   Надо, как положено, выпивка, горячее и блюда разные, всё оплачу завтра, как только освобожусь, заранее к вам приеду.
   - Александр Витальевич, вы решайте свои дела, а стол будет что надо, ваш уход на пенсию запомнят навсегда. Скажите только к какому времени накрыть?
   - На половину седьмого вечера.
   - Вас понял, сделаю всё, до связи.
   Это был звонок одному из владельцев подмосковных ресторанов, с которым он дружил и был с ним в очень тёплых отношениях.
   Было сделано ещё несколько звонков. Включив телевизор, он смотрел одну передачу за другой, часто переключая каналы.
   Время шло быстро, сознание проваливалось то в детство, то в курсантские годы, вспоминалась и война. Когда начало темнеть Соловьёв оделся в гражданскую одежду и спустился в магазин купить сигареты, колбасу, яйца, кефир, хлеб, воду и банку тушенки. Придя, домой, быстро стал готовить свой холостяцкий ужин.
   Аппетит проснулся хороший, целый день ничего не ел, очень проголодался.
   После ужина выкурил ещё сигарету и внезапно заснул на диване сладким сном под пледом и на мягкой подушке.
   Что снилось полковнику? Детство, школа, рыбалка, родные места, такие тёплые и близкие. Давно не было такого хорошего сна, но, к сожалению, сладкая картина под утро в голове у полковника изменилась, вновь в сознании появилась война.
   Горел БТР, на земле качался молоденький боец и громко кричал:
   - Нога! Найдите ногу, командир! Безумный взгляд бойца с оторванной конечностью устремился прямо на полковника, его испуганный вид невозможно было описать.
   Соловьёв вздрогнул и проснулся весь в поту, сердце сильно колотилось, дыхание стало прерывистым. Постепенно пришёл в себя, вернулось сознание. Посмотрел на часы, была половина шестого утра, решил уже не спать, а подниматься. Полковник принял душ, оделся, в его руках появился маленький молитвослов, найдя нужную молитву, перекрестился перед иконой Христа, стоящей на шкафу и начал молиться. Он не читал полностью утренние молитвы, нет, он выбрал её одну, считая нужной в его жизни больше других.
   Лучше мало, но от души, чем много и без внимания,- думал Александр Витальевич.
   Вообще в духовной жизни утренние и вечерние молитвы очень важны, но полковнику прощалось, как военному человеку. Молитву читал медленно и с вниманием.
   "Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесёт мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле твоей святой. На всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня какие бы я не получал известия в течение дня. Научи меня принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на все святая воля твоя. Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано тобой. Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая. Господи, дай мне силы перенести утомления наступающего дня и все события в течение дня. Руководи моею волею и научи меня молиться, терпеть, прощать и любить. Аминь"
   Это была молитва оптинских старцев.
   Собрался быстро, надев новый парадный мундир, на котором были боевые награды, особенную красоту и блеск создавали два ордена мужества. Деньги вынул из дипломата, большую пачку купюр положил в левый карман парадных брюк. Ключи от своей белой Волги 3102 с радостью крутил в руках, он очень мало пользовался машиной, купил на боевые деньги, ещё в первую чеченскую войну. Иногда сын её прогревал и обкатывал, а так сам редко ездил, стояла в гараже. Соловьёв спешил к своей машине. Иногда, проснувшись утром, мы анализируем увиденный нами сон, а он о нём уже не думал, знал, что за год раз пять или шесть всколыхнет память сознание о том, что пришлось пережить на своей шкуре.
   Радость была детская, когда его машина словно часы, работая мотором, уверенно выехала из гаража. Быстро закрыв железные двери, он уже мчался по русской столице. Выехал с запасом времени, чтобы быть вовремя в штабе.
   Добрался благополучно, на КПП показал удостоверение и уже шагал по коридорам штаба, главного управления войск специального назначения. Кому отдавал честь, а кого по-отцовски обнимал и по-дружески крепко пожимал руку. Возле нужного кабинета присел на диван, их было два для посетителей. Ждать ему долго не пришлось. Женщина в военной форме спросила:
   - Соловьёв Александр Витальевич?
   - Я, ответил полковник.
   - Вас уже ждут, проходите.
   Войдя в кабинет к генерал-полковнику, Синицыну Виктору Владимировичу, прежде проверил свой внешний вид, шагнул вперёд, постучав в дверь, получил разрешение войти.
   - Заходи дорогой, я жду тебя! Сокол наш родной!
   - Товарищ генерал-полковник, Соловьёв прибыл.
   - Садись, Александр Витальевич. Как здоровье, дела?
   - Как у человека, идущего на пенсию.
   Генерал- полковник, Виктор Владимирович Синицын был высокого роста, плотного телосложения с солидной лысиной на макушке, карие глаза, небольшие усики.
   - Это, брат неизбежно. А ты не рад, что ли? Сколько хлебнул, поживи по- мирному.
   - По мирному. Не знаю, товарищ генерал-полковник, с иронией и со вздохом ответил Соловьёв.
   - А, что тебе мешает полковник?
   - Память, товарищ генерал-полковник.
   Синицын с грустью и пониманием посмотрел на собеседника, поднялся, крепко обняв и похлопывая полковника.
   - Ничего, научишься жить на гражданке. Где наша не пропадала?
   Квартиру ты получил, пенсию оформляем, боевые тебе уже выплатили.
   Через два часа будешь в части будем тебя награждать и с почестями на дембель, улыбнувшись сказал Синицын.
   Уходя, Соловьёв пригласил генерал-полковника в ресторан "Белый лебедь" к половине седьмого вечера.
   Полковник мобильно объезжал друзей, близких, знакомых.
   Багажник машины наполнился подарками, коньяком, конфетами, икрой и многим другим. Кто-то извинился, что не сможет прийти на застолье, кто сразу говорил, буду, как штык.
   Среди этих людей были те, кто очень уважал его, хотя их профессии были разные, жизнь как-то свела.
   В разговорах и встречах время летело. Посмотрев на часы, понял, что пора ехать в часть на построение и проводы на пенсию.
   Добрался по знакомому маршруту. Секретная часть стояла недалеко от густого леса. Огромный каменный забор, большая территория. Здесь находилась автомобильная стоянка. Три бойца стояли на КПП в бронежилетах, касках, у одного из них был автомат.
   Старший представился, отдал честь, взяв документы, через связь получил приказ пустить своего же офицера, такой порядок.
   Соловьёв шёл по знакомым местам, здания части, полоса препятствий, стадион, перекладины, мишени, боевая техника, встречали полковника.
   Навстречу ему шёл высокий, коренастый мужчина, погоны капитана виднелись на камуфляжной форме, лицо, измазанное маскировочной мазью.
   Соловьёв узнал брата по оружию и однополчанина по первой чеченской, тогда ещё молодого лейтенанта, Буданова Василия Петровича.
   Подойдя к нему ближе, улыбнувшись, радостно произнёс:
   - Здравия желаю, товарищ полковник!
   Ответ к нему был как к сыну.
   - Вася! Браток! Дай-ка обниму тебя.
   Это были мужские объятия людей, которых породнила война, боль потерь и одна память.
   - Что у тебя за вид не умытый?
   - Тренируемся, скоро построение. Успею помыться. Я так вас рад видеть.
   Ребята с Дагестана звонили угрюмые, говорят, "Соловья" списывают, скорбят, товарищ полковник.
   - Что поделаешь, приказ есть приказ. Наверное, хватит, Вася. А на душе тяжело.
   Они прошли через плац, армейский стадион и вошли в здание штаба воинской части. Это было элитное подразделение вооруженных сил то ли Витязь, то ли Вымпел, это неведомо.
   В коридоре, среди плакатов висели стенды с фотографиями офицеров и солдат лучших из лучших.
   Особой красотой, хотя и траурной отличался стенд погибших в боях и многочисленных вооружённых конфликтах.
   Здесь были написаны глубокие слова памяти и восхищения. Стенд был украшен чёрной и красной лентами.
   Возле нужного кабинета с капитаном быстро попрощался.
   - Ещё увидимся, Вася! Сегодня в семь в ресторане "Белый лебедь", что на белгородской дороге при въезде в Москву.
   Стук в дверь и мгновенный ответ:
   - Войдите.
   - Здравия желаю, товарищи офицеры.
   Соловьёву был радостный ответ.
   - Здравия желаем, товарищ полковник.
   Его здесь ждали, в строгом кабинете за столом сидел командир части, полковник Журавлёв Андрей Александрович. Худой, высокий мужчина, нос картошкой, это боксёрское прошлое, карие глаза.
   Присутствующие в кабинете были все друзья, соратники.
   - Соловьёв ты вроде на войне столько времени, а похорошел то как! Чего тебя списывать? Служить ещё и служить!
   Крепко обняв, окинув всех улыбкой, ответил:
   - Отвоевался братцы!
   - Может коньячку?- предложил майор Шмелёв Виктор Анатольевич.
   - Отставить!- строго приказал Журавлёв. Всё после, сейчас построение. Представитель президента приедет вас провожать на дембель,- с улыбкой произнёс полковник Журавлёв. Из генерального штаба тоже приедут, готовились два дня, надо всё на высоком уровне провести.
   - Господа офицеры, приглашаю вас сегодня на ужин в ресторан "Белый лебедь", вместе с жёнами.
   - Ты что Соловьёв! На такие мероприятия надо без них, душу отвести!
   - Будем, будь спокоен это за, всегда.
   Разговаривали о жизни, поддерживали друга, в каких-то мыслях и утверждениях.
   Спустя час быстро приводили себя в порядок. Вышли на плац, где уже был построен личный состав части, около трёхсот пятидесяти бойцов, не считая командного состава.
   Вид военной формы, ухоженных солдат с крепким телом и духом не мог не радовать полковника Соловьёва.
   Есть у нас ребята, настоящие мужики,- думал про себя, не переведутся защитники нашей земли.
   Командир части встретил с почестями представителя президента в чёрном солидном костюме и трёх офицеров из генерального штаба.
   Под гимн российской федерации поднимался государственный флаг. Отдавалась офицерская честь, и бойцы, стоящие на плацу гордо направили свои головы в сторону командования и флага страны.
   Соловьёв стоял в первых рядах среди офицеров.
   После сказанных речей, представителем президента была названа фамилия полковника. Выйдя из строя, стоял смирно, слушая речь о себе.
   - Сегодня мы провожаем на пенсию боевого офицера, полковника Соловьёва Александра Витальевича, человека прошедшего длинный воинский путь, настоящего русского воина.
   Именем правительства российской федерации, приказываю, наградить орденом за заслуги перед отечеством первой степени и пожелать удачи в гражданской жизни. Отечество будет помнить о ваших заслугах и верном служении.
   Потом были слова командира части.
   - Сегодня, те, кто много лет служили вместе с полковником Соловьёвым, знают, какой офицер и человек уходит на пенсию из вооружённых сил.
   Это человек, переживший со своей страной тяжёлые времена войны и становления. Офицер, который знает, что такое боль потерь и цена жизни.
   Я говорю просто: " С таким всегда можно идти в разведку".
   Письма матерей, которые приходили с благодарностью, на имя полковника, за спасение жизни верных ему солдат и доблестную службу на Кавказе оставят о себе одну память, о человеке, выполнявшем свой офицерский долг до конца.
   Потом было награждение и громкое троекратное, ура.
   Соловьёв ходил по расположениям личного состава, вспоминал обо всём. Бодро, пусть даже медленно пробежал полосу препятствий, одел знакомый по весу бронежилет и железную каску.
   Время пролетело быстро, попрощался со всеми до встречи в ресторане и выехал туда первым, заранее подготовить всё, чтобы встретить приглашённых офицеров.
   Давно он здесь не был, а так любил отпраздновать приезд или день рождение, так и проводы на пенсию тоже будет здесь отмечать в "Белом лебеде".
   Знакомый и приятный интерьер ресторана встретил его своим уютом, запахом вкусной ресторанной еды. За столиками сидели люди, играла музыка, официанты приносили заказы.
   К Соловьёву подошла администратор, высокая, молодая женщина, изыскано одетая, в синем платье, брюнетка.
   - Вам, что-то предложить?
   - Позовите, пожалуйста, Федотова Бориса Викторовича, он меня ждёт.
   - Сейчас, одну минуточку.
   Недолго ждал Соловьёв, как увидел знакомого человека, директора ресторана, упитанного, ростом метр восемьдесят, одетого в белую рубашку, с коротким рукавом, чёрные брюки и дорогие кожаные ботинки. Он был приятной внешности, лет пятидесяти, коротко стрижен, с сияющей улыбкой.
   - Александр Витальевич, приветствую вас от всего сердца и души!
   - Рад вас видеть, Борис Викторович, в добром здравии!
   Директор сразу перешёл к делу. Зайдя в отдельный зал, где была прекрасная мебель, красивый интерьер, стены украшали картины.
   На столе уже красовались различные блюда, стояли вино, водка, официанты украшали довольно таки шикарный стол.
   - Вот так, Александр Витальевич, а шашлык из баранины и свинины я сделаю сам во дворе, поверьте, лучше, никто здесь не умеет его делать. Готовят неплохо, но я простите за нескромность, ас в этом деле.
   Стол на двадцать человек будет больше, всё сделаем, не переживайте.
   - Ну, вы даёте! Это просто шикарный стол!
   Полковник быстро вынул деньги из кармана.
   - Борис Викторович, вы всё посчитали? Сколько с меня?
   Ответ был краток и уверен, человеческий ответ и уважение к военному человеку, о котором столько знал героического, хорошего и который со своими связями несколько раз бескорыстно решал просьбы и просто настоящего офицера.
   - Никаких денег!
   Соловьёв хотел возразить, но, увидев глаза Бориса Викторовича, понял, смысла спорить нет.
   - Это от сердца и души!
   - Да со мной после нашей гулянки у вас одни убытки будут!
   - Вы ошибаетесь, это бесплатная реклама моему ресторану.
   - Да и не всё вы обо мне знаете, у меня кроме закупаемых продуктов своя ферма в посёлке, так, что всё хорошо.
   Пока нет ваших гостей, идёмте покажу, как правильно готовить шашлык.
   На небольшом дворике ресторана было несколько мангалов, для приготовления шашлыков. Здесь, хозяин готовил своё угощение, делясь рецептом с полковником.
   - Самый удивительный рецепт, о котором я слышал, это сталинский, но я его никогда не пробовал. Нужно замачивать мясо в очень крепком чае, то есть в чифире, говорят вкусно, кода-то обязательно попробуем.
   Разговаривали недолго, гости постепенно съезжались к ресторану, их гостеприимно встречали и провожали к столу.
   Ждала полковника неожиданная встреча.
   К ресторану подъехала машина из генерального штаба, из которой вышел генерал-полковник Синицын Виктор Владимирович.
   Соловьёв пригласил его из вежливости, не думая о том, что столь важный человек посетит его, и обрадует своим присутствием.
   - Спасибо, что приехали, товарищ генерал!
   - А ты, что думал не приеду?
   - Поверьте, я очень рад!
   Пришли все приглашённые офицеры, бойцы, кто-то был со своими жёнами.
   Присутствие генерала Синицына поначалу сковало всех, но потом все вели себя непринуждённо.
   Первым за столом слово взял генерал-полковник, его слова были мужские и твёрдые.
   - Я, здесь, господа офицеры потому, что знаю, на таких офицерах держится наша страна. Настоящая служба, это жертвенность и исполнение долга до конца. Таким офицером есть и останется полковник Соловьёв Александр Витальевич. Желаю удачи в мирной жизни.
   Это был замечательный вечер, разговоры, воспоминания. Помянули всех офицеров и бойцов, кто погиб, выполняя долг перед родиной.
   Провожали полковника душевными тостами, потом были и танцы с теми жёнами офицеров, кто пришли со своими мужьями.
   Расходились очень поздно, видя состояние полковника, который был хмельной, хотя и держался бодро, директор ресторана вместе со своим водителем отвезли полковника домой.
   - Машину завтра заберёте, пусть стоит, не пропадёт, а мы вас отвезём.
   Перед самым подъездом Соловьёву был вручен пакет. Крепко обняв Александра Витальевича, Борис Викторович произнёс:
   - Завтра жду вашего звонка.
   - Спасибо, вам, Борис Викторович.
   - Да, хватит благодарности, до завтра.
   Полковник поднялся на лифте до своей квартиры, зашёл, снял пиджак с орденами и медалями, вытащил из кармана сигареты сел на балконе за столом. Перекурив, зашёл в гостиную, в шкафу нашёл два альбома с фотографиями и пошёл на кухню, захватив с собой пакет, который дал ему Борис Викторович.
   В нём был дорогой коньяк, икра и другие продукты для одинокого человека, который уже много лет жил один после развода с женой.
   Взяв стакан, налил его, почти полный.
   Вот они мгновения жизни, думал полковник, перелистывая альбом, детство, родители, родной брат, который живёт в Магадане.
   Свадебные фотографии, разрушенной семьи, курсантские, а потом они, боевые мгновения, снятые после боёв и потерь. Он узнавал их всех и мозг по памяти делил их на живых и мёртвых. Были детские фото и родного сына. Соловьёв выпил содержимое стакана до дна без закуски, свет в кухне горел, на балконе было темно.
   Он закрыл лицо рукой и вдруг заплакал, слёзы катились рекой, словно за всю прожитую жизнь. Через некоторое время снова налил и выпил, заглушая воспоминания и слёзы коньяком.
   Вздохнул, стало легче, уже плакать не хотелось, закурил и смотрел на ночную Москву.
   Александр Витальевич был пьян, понимая это, он принял мудрое решение, лечь спать.
   Снилась ему родная деревня Сосновка в Подмосковье, минуты детства, школьные годы.
   Вот он, отчий дом, а там за огородами, река, пруды и густой лес.
   Покойные мама и отец приснились, словно наяву. Это был хороший, добрый сон, война ему не снилась, словно кто-то пожалел его, не допуская плохих видений. Вот уже и утро, о нём время от времени напоминал будильник мобильного телефона и телефонные звонки.
   Проснувшись в двенадцатом часу, пошёл в душ, очень болела голова, но холодная вода взбодрила быстро. После оделся. Пропущенные звонки не проверял, кому надо перезвонят. Позвонил лишь сыну.
   - Алло, Володя, здравствуй!
   - Папа, мы тебя ждём. Где ты пропал?
   - Сегодня у вас буду, сейчас собираюсь, заберу машину и приеду. После двух буду точно.
   Была суббота, выходной день, сын, невестка и семилетний внучок, Ваня, были дома.
   Не теряя времени, быстро доехал на общественном транспорте до ресторана, где вчера отмечали уход на пенсию, забрал машину, поблагодарил ещё раз директора и отправился к родному сыну.
   По дороге купил подарки сыну, его жене и маленькому Ване.
   Прошёл к дому сына через детскую площадку.
   Соловьёв был одет в спортивный костюм, так непривычно ощущать себя в таком виде, для военного человека.
   За дверью квартиры, где жила семья единственного сына, были слышны радостные голоса внука и его родителей. Раздался звонок, дверь открыли быстро, на пороге стоял сын Володя в майке и шортах, высокий худощавый парень с тёмными глазами.
   - Папа, папуля!- радостно обняв отца, воскликнул сын.
   Наташа, красивая брюнетка, жена сына крепко обняла Александра Витальевича.
   Внучок деда тоже узнал, хотя виделись последний раз год назад.
   - Деда, деда!
   - Большой, какой стал, красавец, дай я тебя обниму!
   Это было спокойное, радостное чувство, того, что нужен своим родным. Такое состояние скрашивало как-то нерадостное для него списание на пенсию.
   Прогулялись в парке все вместе, а вечером сидели за домашним столом, Ванька не отходил от деда ни на миг.
   - Папа, а что дальше делать будешь? Всё таки, молодой.
   - Да, сравнительно молодой. А перестроится тяжело.
   - Александр Витальевич, вы отдохните, пока у нас поживите, всё будет хорошо, - сказала Наталья.
   - Нет, спасибо, мысль у меня одна тут созрела, завтра еду в Сосновку, в родные края. Ключ у тебя Ваня?
   - Нет, у мамы. Она частенько там, урожай собирает с деревьев, картошку садит.
   - Что, со своим ботаником туда ездит?
   - Папа, ну вы как дети. Разошлись, но ведь общаться надо, не чужие же.
   Муж её, ты знаешь, хирург, профессор. Мама, заведующая в шестой больнице.
   Я позвоню ей, встретитесь, и заберёшь ключи.
   - Ладно, сынок звони, скажи, что в понедельник заеду.
   Весь вечер играл с внуком, разговаривал с сыном. Очень сильно его тянуло в родную Сосновку, да и на могиле родителей, сколько лет не был.
   Воскресный день тоже прошёл быстро, наступил понедельник. Попрощавшись с семьёй сына, ехал на работу к бывшей жене забрать ключи от отчего дома. Ему хотелось её видеть, ностальгия и боль давали о себе знать, но понял, что бояться встречи не стоит. Пусть Бог ей будет судья. Быстро поднявшись по ступенькам больницы, в регистратуре спросил:
   - Вы не могли бы позвать Семёнову Викторию Алексеевну? Она меня ждёт.
   - А вы проходите к ней в кабинет.
   - Извините, не могу. Вы скажите, что Соловьёв Александр Витальевич её ждёт у входа в больницу.
   Вышел на улицу и закурил. Через некоторое время он увидел свою бывшую жену, в белом халате, с солидной причёской, красивым макияжем.
   Следит за собой, эгоист всегда следит за собой, - про себя подумал полковник. Подойдя к нему ближе, улыбнулась, а в глазах почему-то Соловьёв увидел грусть.
   - Здравствуй, Саша.
   - Здравствуй, Вика.
   - А ты без формы очень даже хорошо выглядишь, даже помолодел.
   - Я, слышала, уволился?
   - Да.
   - В Сосновку навсегда, или как собираешься?
   - Посмотрим, но ты заезжай, как обычно.
   - Хорошо. Что делать дальше будешь?
   - Поживём, увидим. Ладно, Вика, мне пора.
   Он уже уходил, как Виктория Алексеевна его окликнула.
   - Саша!
   Он повернулся и, посмотрев ей в глаза, остановился.
   - Ты всё ещё считаешь, что я тебя предала?
   - А ты сама, как думаешь?
   Они стояли и молчали, Соловьёв быстро стал уходить. Сев в машину, закурил, очень разволновался, но потом взял себя в руки, уехал, забрав ключи от родного дома. Заскочил к себе на квартиру, быстро собрал вещи. Ключ и деньги от квартиры оставил старой знакомой, Екатерине Дмитриевне.
   Мчался знакомыми дорогами к себе на родину. В машине играли песни группы "ДДТ", как раз играла песня "Родина".
   Вспоминал знакомство со своей бывшей женой. Осадок от встречи с ней, всё- таки остался.
   А начиналось всё так романтично, первые встречи, любовь, нежность. Только вот не заметил Соловьёв, как не любила она препятствия. Родился сын, начались упрёки, шастанья по общежитиям, малое на то время жалование, да невысокие звёзды, всё это дало трещину их отношениям. Любовь и романтика быстро прошла.
   После серьёзного разговора, полковник понял, что терпение кончилось, собрал вещи, пожелал удачи, а она просто ушла.
   Думал всё разрешиться, но потом узнал, нашла перспективу. Отогнал он от себя эти воспоминания, думая, о хорошем.
   Гордился сыном, внуком, невесткой, думал о том, что вечером уже будет в отчем доме.
   Знакомые дороги вели его к родным местам, всплывали разные воспоминания. Проехал несколько жилых посёлков, вечерело, а он нёсся на машине по прямой дороге и вот она, эта табличка со знакомым названием Сосновка.
   Это был большой посёлок, одноэтажные и двухэтажные дома растянулись по порядку, возле каждого дома своя граница обнесена забором и традиционно возле каждого двора стояли лавочки.
   Волга медленно ехала по родным проулкам, часто полковнику приходилось сигналить, ведь сколько знакомых было здесь, кто-то узнавал, кто-то нет, времени прошло очень много, но всё же доброжелательно поднимали руки. Проехал магазин, бывший клуб, в котором вечером была дискотека для молодёжи.
   Родная, двухэтажная школа, обнесённая большим забором, приветствовала Соловьёва. Большой школьный стадион, где он сыграл сколько матчей со своими сверстниками и одноклассниками не сосчитать.
   На пригорке виднелась сельская церковь, неподалёку видно было и кладбище, последнее пристанище для жителей Сосновки.
   Там были похоронены его родители.
   Завтра заеду, подумал полковник ведь дело идёт к ночи.
   Встречалась молодёжь, незнакомая Александру Витальевичу, наверняка это были дети тех, с которыми ходил в одну школу или знакомых по детству.
   Родной дом был расположен недалеко от самого центра Сосновки.
   Это живописное место, пруды, река, леса, охотничьи угодья.
   Двигатель машины замолчал, родной дом стоял за забором. Полковник открыл железные ворота, въехал во двор.
   Аккуратный, одноэтажный домик был в ухоженном состоянии, во дворе стоял гараж, дальше, около дома находился сад и огород. Какая плодовитая земля, приносящая трудами покойных родителей хорошие плоды и урожай.
   Колодец не изменился, какой был в памяти, такой и остался, выкрашенный в зелёный цвет, даже сохранился рисунок человечка, которого он нарисовал ещё в детстве, машинным маслом.
   Отцовский дом был ухожен, в душе он благодарил бывшую жену, везде чисто, огород аккуратный, плоды не пропадали даром. Кухня, прихожая и другие комнаты радостно наполнили сознание воспоминаниями.
   Хозяйственные пристройки пустовали, а когда-то отец держал свиней, кур и корову, которую мать ласково называла Бурёнка.
   Набрал из колодца воды, попил, и целое ведро занёс в дом. Так делали всегда, когда здесь жили, вода стояла в прихожей, её пили кружками, набирая из ведра.
   В соседских окнах горел яркий свет, но полковник не захотел в этот вечер ни с кем видеться, поэтому свет включил только в прихожей. Много вспоминал, думал, смотрел фотографии, перекрестился у родительских икон и лёг спать.
   Проснулся рано утром, умылся, оделся, а потом, как обычно читал свою любимую молитву оптинских старцев. Дальше, к сожалению это была его вредная привычка, сидел возле дома и курил.
   Утро здесь было необыкновенное, наступало лето, пели птицы, был слышен крик петуха, где-то мычала корова. Запах сена и свежего воздуха переполнял обоняние Александра Витальевича. Вещи, которые взял с собой выгрузил из машины только сейчас. Багажник был переполнен продуктами, всё это досталось ему в подарок.
   - Да, затарили так затарили. Да ладно, сегодня будет с кем поделиться.
   Одел джинсы и свитер, взял пакет и вышел из дома. Дорога вела его на сельское кладбище, проведать могилу родителей.
   Выходя за калитку, поздоровался с соседями Павлом Валерьевичем и Валентиной Семёновной Грищуками, которые хозяйничали у себя во дворе.
   - Здравствуй, Саша! Неужели ты, родной?
   - Я, Валентина Семёновна, тот самый!
   - Сколько лет, сколько зим!
   - Да, долго не был в родных краях.
   - Ну, ты как? Навсегда или не знаешь?
   - Как вам сказать, Павел Валерьевич, вроде ничего не держит, отвоевал своё.
   - Отслужил, значит?
   Тут снова слово взяла Валентина Семёновна.
   - Да, слава Богу, жив то родимый наш Саша! Все знают о тебе, даже по телевизору приходилось смотреть, и когда наградили тебя, читали в газете.
   Славка наш очень хотел тебя увидеть, часто вспоминал.
   Теперь, то увидитесь, небось?
   Речь шла о друге детства, Славике Грищуке , они были не разлей вода.
   Соседи расспросили ещё о старшем брате, Соловьёв рассказал, где живёт, что далеко ему ехать, а после смерти родителей, дорогу совсем забыл.
   - Жена твоя приезжает часто со своим доктором, хозяйничают здесь. Я спрашивала как-то о тебе, неохотно-то она разговаривала со мной.
   - Да ничего, пусть ездит, зато ухожено здесь всё.
   Соловьёв договорился ещё с ними встретиться, они узнали, что тот идёт на могилы родителей. Семёновна со слезами принесла только что сорванный букет цветов. Погрустнел и Павел Валерьевич, с родителями Александра у них были тёплые отношения.
   На кладбище добрался быстро, по знакомой дорожке, что провожала жителей Сосновки в последний путь.
   Лето занимало свои позиции. Природа, зелень, деревья, красота родного края радовали Соловьёва.
   Вот она, могила родителей, Александр Витальевич не плакал, держал всё в себе. Смотря на фотографии родителей в граните, громко произнёс:
   - Здравствуйте родные мои! Всё папа отслужил, а ты мамуля всё-таки вымолила, что не погиб и пуля не убила. Нежно положил цветы и минут тридцать сидел с ними, потом пошёл за территорию кладбища, зная, что ещё не раз сюда зайдёт.
   Решил зайти в родную школу и по дороге зайти в магазин.
   Сосновка, конечно, поменялась, были и деревянные дома, и каменные, выросли приличные коттеджи, добротно заасфальтированы дороги. Красота, какая, недалеко от Москвы, мать природа вокруг, для дачи место лучше не придумаешь.
   Дойдя до центра села, радостно прошёлся по территории школы, во внутрь здания не заходил, решил прийти в другое время.
   Когда переходил дорогу от школы к магазинам, по дороге мчалась чёрная девятка, Соловьёва она пропустила и вдруг остановилась, громко посигналив. Из машины вышел человек, который громко смеялся и радостно крикнул:
   - Сашка Соловьёв! Не узнаёшь своего друга? Бродяга ты наш!
   - Костя Сериков! Вот это да, здравствуй, родимый!
   Это был одноклассник Соловьёва. После крепких объятий был дан приказ садиться в машину.
   - Едем ко мне, тебя ещё ждёт сюрприз. А Людка моя, как обрадуется! Всё вспоминает тебя.
   Соловьёв не мог сдержать эмоций. Может душа желала именно этого, встречи дорогих людей, которых связывает детство, школа, юность.
   Костик, школьный друг, с которым были крепкие узы товарищества, с одной компании, женат на их однокласснице, Соколовой Людмиле, сидели они за одной партой.
   - Костя, как твоя жизнь? Время нас меняет, но задорный ты, как всегда.
   - А я, Сашка в душе молод, а жизнь у меня, дай бог каждому. С Людмилой двоих детей воспитали, сына и дочь.
   Дочери дом оставили, у сына квартира в Калуге, у всех своя семья. Сами у Егоровых землю купили, дом построили, всё хорошо. Ты, главное вовремя приехал, сегодня собрались кабана резать, так, что водочка за встречу, мясо свежее на закуску.
   - А ты по родным местам гулял? Родителей могилки посетил? Дай им бог царствие небесное, золотые были люди.
   Машина остановилась во дворе дома. Там возле зарезанной свиньи вовсю хозяйничал человек с ножом. Лишь потом, когда Костя спросил: "Не узнаёшь, что ли?"
   Встреча с общим другом Кириллом Алексеевым была такая счастливая и ностальгическая, что не сдержали маленьких капелек слёз.
   - Да, Костя, двор и дом у тебя ладный!
   - А ты, что думал?
   Кирилл с улыбкой посмотрел на Соловьёва и произнёс:
   - Куркуль, что здесь говорить.
   А дальше ждала третья приятная встреча. Из дома на улицу вышла жена Кости, Соколова Людмила, школьная красавица, брюнетка, не растратившая своё обаяние и красоту, несмотря на прошедшие годы.
   Сразу одноклассница не узнала, но Соловьёв со смехом, посмотрев на неё, произнёс:
   - Людка, дай химию списать, а то скажу Косте, целоваться ко мне лезешь!
   - Господи! Сашка! Сколько лет, сколько зим!
   Он нежно поцеловал её, как сестру, а она его. Потом явился сосед и друг Соловьёва, Славик Грищук.
   Радостно воскликнул:
   - А мне родители звонят, так мол и так, я сразу в Сосновку собрался. А сюда интуиция привела. Где тебе ещё быть?
   Сидели за большим, обильно накрытым столом, говорили очень много о знакомых людях, о их судьбах, много рассказывали о себе.
   - Мы, Саша, знаем, что воевал ты. Горя небось столько видел?
   А сейчас один остался, женился бы. Говорила тогда ещё, не бери ты эту Вику в жёны, а ты!
   - Чего теперь!
   - Да не один я, Люда. Сын у меня, внук, боевые друзья есть, всё нормально. А знал бы, где упадёшь, соломку б постелил, да неофицерская жена оказалась.
   Сидели долго, полковника оставили ночевать у себя, ведь утром собирались выехать на рыбалку к реке и на пруды.
   Ловились караси, лещи и другая рыба. Выбрали хорошее место на поляне, сидели у костра, готовили обед.
   Славик Грищук спросил Соловьёва:
   - А всё-таки Саша, что планируешь? В Москву вернёшься или как? Ведь дом твой здесь и люди проще.
   Мы, мужики непростые, свой цех по изготовлению мебели держим. Землю, мясо, в твою же Москву продаём.
   - Да, я посмотрю Слава, сам словно здесь заново родился.
   Костик нёс на шампурах шашлык, всем приказал:
   - Хватит разглагольствовать, наливайте.
   А потом, хорошо разместившись у костра, вспоминали яркие моменты жизни.
   - Помните, мужики, как мы в своё время у рыбхоза рыбу воровали? Как охранники за нами бежали? Мы в лесу скрыться успели, а Кирюху Алексеева поймали. Потом, посмотрев на данную ситуацию, ты, Сашка приказал вернуться. Мы Кирюху забрали и рыбу не отдали. Перепугались нас, ораву такую.
   Вспоминали и потасовки с ребятами из других сёл, их предводителей, имена и их сложившуюся судьбу.
   Сидели долго, даже уходить не хотелось. Когда шли по посёлку, обсуждали каждый уголок, вспоминая какие-то события.
   И тут отставной полковник вспомнил место, где когда-то перелазил через забор в сад. Они рвали груши и яблоки, не раз попадая под раздачу хозяина сада, Кузнецова Григория Петровича.
   - Помните, как нас дядя Гриша гонял?
   Да все с теплотой отзывались об этих временах.
   - Умер он давным давно, а дети его участок продали,- рассказывал Алексеев Кирилл.
   Зато сейчас там дом такой стоит, бизнес леди из Москвы приехала. Там делами управляет, а здесь природой наслаждается.
   - Ну, а как сад-то плодовит?- спросил Саша.
   - Не знаю, сейчас только лето началось, всё зелёное.
   Они расходились, крепко пожав друг другу руку.
   Соловьёв решил ночевать дома, шёл к нему медленно, проходя дворы односельчан. И не заметил, как оказался возле большого, ладного забора дяди Гриши, откуда смотрели те яблоки и груши, которые так сладко радовали в юности их вкусом сочных плодов.
   Он перелез через забор, просто ностальгически всё вспомнить.
   - Да, сохранились деревья и новых сколько!
   Недалеко от сада находился красивый дом, выстроенный новым хозяином.
   Соловьёв уже собирался обратно, как здесь случилась непредвиденная ситуация. Откуда ни возьмись, на него набросилась чёрненькая, небольшая собачонка. Несмотря на свои размеры, шуму наделала и несколько раз укусила.
   Сильной боли не было, укус оказался слабым, но брюки все, же прокусила.
   Он отгонял её ногами, стараясь утихомирить, но всё было напрасно.
   И тут появился хозяин, а точнее хозяйка с фонариком.
   - Эх, ты, ёжкин кот,- подумал полковник, влип же как!
   - Кто вы такой и что делаете в моём саду? Мне, что милицию вызвать?
   - Извините, пожалуйста, я из добрых побуждений, без всякой злобной мысли.
   - Без злобной мысли заходят через дверь.
   Чтобы Соловьёв не говорил, его аргументы были слабые. Его отпустили, но лицо хозяйки он увидел отчётливо. Это была светлая блондинка, с ухоженной причёской.
   Уходил Соловьёв с тяжелым осадком на сердце, некрасиво получилось. Поняв, что незваный гость пьян, она просто открыла калитку, думая, чего можно добиться от человека, находившемся в таком состоянии.
   Полковник проснулся утром, умылся, попил холодной воды и по правилам прочитал свою молитву.
   - Да, чего-то загулял ты полковник, пьёшь часто, потянуло тебя в чужой сад, зараза!- произнёс вслух Соловьёв.
   День был субботний, обошёл свой огород, залез на родной чердак, где нашёл свои школьные тетради и книги, которые сидел и пересматривал.
   А где-то через час, в дверь кто-то постучал, открыв её на пороге стоял Славик Грищук.
   - Здравия желаю, товарищ полковник!
   Соловьёв засмеялся.
   - Как в доме родном?
   - Благодать!
   - Саша, тут родители тебя на завтрак приглашают. Я к обеду уже буду домой выезжать по делам. Пошли, ты же не готовил ничего.
   У соседей пробыл где-то час, пил чай, есть организм, пока не просил, но пищу ему завернули и дали с собой.
   Стоя у калитки Соловьёв закурил и рассказал Славке своё ночное приключение.
   Славик смеялся.
   - Слава богу, что не убила тебя. Она вроде разведённая, злая небось? Вот и был бы у тебя дембель.
   - Прекрати смеяться, надо бы мне извиниться, некрасиво как-то получилось.
   - Ну, понимаю, честь, совесть!
   А потом опять был смех.
   - Тебе, Саня у дяди Гриши в саду никак не везло, то поленом тебя огреет, то камнем кинет. Не твоё это место.
   - Ладно, сегодня зайду извиниться.
   - Зайди, Саша, я тебя знаю, правдивый ты наш!
   Славик уехал.
   Наш полковник ровно через час направился по посёлку исправлять вчерашний плохой поступок.
   Встречая знакомых, здоровался, разговаривал. Он быстро разузнал имя и фамилию женщины, у которой вчера был незваным гостем.
   Вот перед глазами знакомый дом, сад.
   Зашёл в калитку и уверенно направился ко входу в дом.
   Пёс, виновник его вчерашней поимки, сидел на цепи, снова лая и изливая пену со рта, выслуживался перед хозяйкой. Дверь открыли быстро, на пороге стояла красивая женщина, лет сорока. Чёрные, глубокие глаза, красивые губы и золотистые волосы.
   - Здравствуйте, Екатерина Васильевна.
   - Добрый день. Заходите в дом, а то лаять будет всё время.
   - Меня зовут, Александр Витальевич Соловьёв. Хотел бы извиниться перед вами, получилось нехорошо.
   Я давно дома не был, выпили с друзьями, воспоминания нахлынули, пришёл сюда, как на экскурсию. Стыдно конечно, вы уж извините.
   Она смущённо смотрела на него, потом уверенно сказала:
   - Да, ладно, с кем не бывает. Вы бы просто зашли днём, поняла бы. А груш и яблок сейчас нет, а ближе к осени много ребятишек как и вы лазают сюда, конечно плодов всем хватит.
   - Ещё раз простите, разрешите идти.
   Но отпускать его явно не хотели, поскольку исчезнувшее смущение хозяйки сменилось уверенностью. Конечно, Соловьёв этого не ожидал, но чтобы был не рад этому, а наоборот был доволен.
   - Сейчас обед уже прошёл, приходите на ужин к шести часам, поговорим с вами, если вы не против.
   - Спасибо за приглашение. Я обязательно приду, мне было бы очень приятно с вами познакомиться поближе.
   Конечно он был ошарашен, серьёзная женщина и вдруг на ужин пригласить, просто незнакомого человека, даже не знаю.
   Может прощение так повлияло, поверила в мою порядочность.
   Красота этой женщины пленила полковника, на душе было радостно.
   - Ладно пойду на вечеринку под старость лет, тряхну стариной.
   Из своего дома позвонил сыну на мобильный, узнал обстановку. Сделал ещё несколько звонков, а потом готовился к ужину с прекрасной женщиной.
   Конечно, военный разум говорил ему об одном, что умная женщина не пригласила бы к себе незнакомца, которого видела один раз, и то в такой ситуации, и не поинтересовалась, женат или нет.
   На сто процентов знала, что приду, как Холмс мыслил, элементарно Соловьёв. Уж очень смущал его её убранный вид. Да ладно мыслить, всё равно охота пойти, тем более разведена, значит свободна.
   О чём говорить, ведь всё-таки произвела она на него впечатление.
   Принял холодный душ, в виде трёх вылитых на себя вёдер воды из колодца, побрил щетину, одел чёрные брюки, рубашку. Цветы взял у соседей, в багажнике была коробка конфет, бутылка коньяка, всё взял с собой и уверенно пошёл к ней, своей новой знакомой.
   Зайдя во двор, шустрого пса не заметил, наверняка был закрыт в каком-то помещении, чтобы не шумел.
   После стука в дверь, ему открыла очаровательная Екатерина Васильевна. Как-то без особых эмоций взяла она букет, потом с улыбкой произнесла:
   - Вы точь в точь, минута в минуту, видно, человек военный.
   Тут Соловьёв понял, его уже заочно познакомили, даже были варианты, Славик или Костя, может его жена. Но первым, кому рассказал о ночном приключении, был Славик.
   Дом был прекрасен, ухожен, всё сделано со вкусом, ясно, что женская рука здесь всем управляет.
   Они прошли в гостиную, где был дубовый стол со стульями, рассчитан был человек на шесть. Красивый интерьер, цветы, стоявшие на подоконнике, украшали комнату.
   - Присаживайтесь, Александр Витальевич.
   На стол хозяйка несла приготовленный ужин. Это был запечённый гусь, картофель и много других угощений.
   Полковник поставил на стол коньяк
   - Ну, что, наливайте понемногу, выпьем за такую встречу.
   - Хорошо, что всё так закончилось, а имей вы ружьё, убили бы ещё.
   - Да, что вы! Я стрелять не умею, да и ружья нет.
   Я рада, что Рыжика моего не затоптали.
   Александр Витальевич, улыбнувшись, ответил:
   - Затопчешь такого шустрого.
   В этой тёплой обстановке, которой не видел столько лет и запах семейного тепла, развязал полковнику язык и раскрыл душу. Он рассказывал ей про всю свою жизнь, то, что пережил боль, которая живёт в нём, свои суждения и мысли.
   Ему было так хорошо, что он наслаждался каждым словом или отвечал на все вопросы, словно это была исповедь.
   - Вы лучше о себе расскажите, сказал полковник.
   Говорят, вы бизнес леди, в Москве живёте, как и я.
   Екатерина Васильевна рассказала о себе, о детстве, любви и предательстве, как пережила разлуку, тяготы жизни, потом предпринимательство. Как сама двоих детей на ноги поставила.
   - Здесь, знаете, живу для души. В Москве два магазина и два салона, дети помогают. Уже и внуки есть. Бизнес детям доверяю, а сюда один раз приехала и поняла, надо здесь дом построить, что-то вроде дачи, купила участок. Когда здесь нахожусь, душой отдыхаю.
   - Екатерина Васильевна, вы всё обо мне знали. Поймите, пусть я бывший военный, но когда просил у вас прощения вы сразу к себе пригласили. Когда пришёл, сказали, видно, что военный, откуда информация.
   - Друзья ваши сказали. Соколову Люду знаете?
   Я у них обычно покупаю мясо, молоко беру. О вашем ночном похождении сосед, ваш друг рассказал мужу Люды. Уж она мне о вас рассказала, жди, придёт прощения просить.
   Посмеявшись над этой ситуацией, полковник понимал, что заседелся, а уходить не хотелось. Да и Екатерина Васильевна была не против продолжать знакомство.
   Решили прогуляться по Сосновке
   - Лето!- сказал Соловьёв.
   - Да, наступила эта пора.
   А вы знаете в жизни, как в природе, зима, весна, потом лето, как чёрная полоса и белая.
   Екатерина Васильевна смотрела на Соловьёва, он соглашаясь кивнул головой.
   Утром они пошли рыбачить на реку, наслаждаясь общением, друг с другом.
   В какой-то момент Соловьёв поймал себя на мысли, что влюблён.
   - Вот ты ёжкин кот!
   Такое же чувство было и у Екатерины Васильевны.
   Что тут писать дальше, свадьбу сыграли в Москве, в знакомом ресторане "Белый лебедь".
   Много было гостей из родной Сосновки.
   Соловьёва вернули на службу в московское командное училище преподавать тактику и вооружение других стран.
   Было раннее утро, Соловьёв проснулся, принял душ, оделся и уже спешил в училище. Приготовленный женой завтрак не тронул, есть с самого утра не хотелось.
   В его руках снова была молитва, прочитав её, тихо вошёл в спальню, где спала Екатерина Васильевна. Посмотрев на неё, нежно улыбнулся. Выходя из квартиры, про себя подумал: "Спасибо тебе, Господи, за награду, такой подарок на дембель!"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"