Младший сержант Ермоленко шёл быстро, иногда его ходьба превращалась в небыстрый бег.
Он знал путь, куда спешил, и кого искал.
Разводящего с часовыми он поймал на одном из поворотов воинской части.
- Ваня, Зёма, братишка подожди!
Разводящий остановил часовых, один из бойцов держал на плече автомат, на голове была надета железная каска, туловище закрывал бронежилет.
Это был Попов Иван Васильевич - молодой парень, его лицо было покрыто веснушками.
Ермоленко подбежал к нему, они крепко обнялись, разводящий серьёзно отдал приказ:
- Пацаны, у вас три минуты!
- Всё, Ваня, всё, сегодня домой! Вертушки не будет, караваном пойдём в Кандагар, а там уже рейсом на Москву.
- А дальше Ростов, Витя, представь! - с радостью произнёс Попов.
- Да, Зёма, я приеду! Письмо сразу маме твоей передам, Ваня, обещаю.
- Загуляешь, Витя, потом передашь.
- Нет, сразу слышишь Зёма.
Из караула придёшь, там передача лежит в казарме, сигареты, тушёнка.
- Спасибо, Витя!
- Всё мужики, пора! А то мне влетит!- строго произнёс разводящий.
- Ваня полгода пролетят, не заметишь, а я ждать тебя буду на родной земле.
- Всё будет в ажуре, Витёк!
Для Ермоленко это были не просто слова, а та психологическая помощь, которая давала надежду и веру за год службы.
Они крепко обняли друг друга.
- Давай братишка выпей там, в Союзе за наше здоровье.
Караул в составе трёх человек удалялся от Ермоленко.
Уже издали Ваня Попов махал Ермоленко рукой.
- Ничего братишка, придёт и твой день! - произнёс Ермоленко.
Боец поднял голову к небу бескрайнему и синему, словно море. Ермоленко, закрыл глаза руками, тяжело вздохнув, он весь был уже дома, в Ростове с родителями, сестрой и друзьями, которых в тот же день позовёт в родительский дом.
Родная воинская часть располагалась в сорока пяти километрах от Кандагара. Здесь разместился 348 батальон воздушно-десантных войск, в котором прошёл боевое крещение и службу младший сержант Ермоленко Виктор Сергеевич.
В этой части располагался мотострелковый полк и две артиллерийские бригады.
В мотострелковом полку служил его земляк Иван Попов.
Эти воинские части выполняли разные боевые задачи.
Сопровождали караваны, проводили боевые действия против боевиков. Часто в горах разведгруппа вела бои против моджахедов.
Львиная доля этих операций выпадала на долю разведроты.
Двадцать два боевых выхода было на счету у Ермоленко. На войне быстро взрослеешь.
После первого боя, когда вся обойма была выпущена в землю около метра от себя, отрезвлял нерадивого бойца старшина.
- Сынок, здесь война. Или ты, или тебя! Ты не в тире, слышишь мазила!
А потом Витя сражался за себя и своих бойцов, нажимая на курок, ради жизни и мечты выжить и приехать домой.
Реальность войны ужасна.
В одном из боевых выходов на мине подорвался его боевой друг - Виктюк Артём Дмитриевич из Харькова.
Останки своего друга Ермоленко нёс, крепко держа плащ-палатку, из которой капала человеческая кровь.
А он нёс, никому не давая свою ношу, плакал и ничего не говорил.
Война уносила в Союз груз-200, тех убитых солдат и офицеров, а у тех, кто выжил, незаметно забирала юность, оставляя молодыми и состарившимися в душе.
Да, в мирной нашей жизни много проблем, кто-то погряз в долгах, у кого-то судебные тяжбы, развод с женой и другая жизненная канитель, которая очень смешна, ведь на войне это не проблемы, а мелочи.
Как говорил герой художественного фильма "Девятая рота" - Джоконда, режиссёра Фёдора Бондарчука: "На войне лишь смерть и жизнь, ничего лишнего".
Находясь в Афганистане, Ермоленко не раз просыпался ночью, ему снился один сон, что служить ему вечно и что он никогда не приедет домой.
Но приходило утро, и цель была одна, дожить до дембеля, и вот она - дорога домой.
Проходя территорию родной воинской части, Витя спешил к желаемой цели.
Площадка с боевой техникой, где готовили караван на Кандагар и ждали его все боевые друзья разведроты, с которыми прошёл, все тяготы войны и теперь демобилизируется домой.
Родной старшина Яцуба, весёлый одессит, увидев Ермоленко, громко крикнул, показывая своё недовольство из-за отсутствия бойца, строго махал рукой:
- Ерёма! Ты где ползаешь? Ты на дембель без ушей поедешь, давай скорей!
Техника в виде бронемашин, танков и грузовых "КамАЗов" заводилась водителями и танкистами.
Суета сбора военных царила везде, но каждый знал своё дело.
Настроение увольняемых солдат было прекрасное.
Ковальчук Валентин одел дембельскую форму с аксельбантами и, конечно же, наградами.
Старшина Яцуба и Ерёмин Сергей также переоделись, в простой форме афганка были Ермоленко, Гладков Максим и Костик Маковецкий.
- Пока от сюда домой не улетим праздновать рано.- говорили те, кто были в простой афганке.
Суеверие это или нет, но понять людей можно, хотя у каждого в дембельском дипломате была отличная парадная форма.
Юмор на войне свой, особенный, иногда непонятный, острый, но простой.
Старшина Яцуба, широкоплечий десантник, с бритой головой, не раз рисковал задруги своя, подставляя своё плечо.
- Если убьют, в парадной форме сразу в цинк, одевать не придётся, а так поношу маленько.
- Валик, где мой чемодан с рюкзаком?
- Не переживай Витя, я всё сложил. Ты тоже даёшь, бегаешь где-то! - с сарказмом произнёс Ковальчук
- С Зёмой прощался!
- Ладно, Витя, сейчас построение. Мы в шестой машине КамАЗ с номером 53049 поедем.
Офицеры проверяли военную технику, личный состав.
- Старайтесь ребята! - с любовью приказал старшина Яцуба.
Что не так поправьте.
А вот и наш родной Тараненко с офицерами идёт.
Подполковник Тараненко Степан Васильевич был отцом десантников, опытный воин войны, сейчас провожал третьих своих дембелей домой.
Его радостный взгляд был добрым и нежным, хотя многих лиц ребят, которые должны были сегодня возвращаться домой, он не увидел.
Эту грусть и печаль в глазах боевого офицера заметил старшина Яцуба.
- Ну, что бойцы! Поздравляю вас! Смотрите, чтобы там, на гражданке все устроились по чести!
Был дан дружный ответ:
- Так точно, товарищ полковник.
Прощание с боевыми друзьями было эмоциональное, много крепких объятий, пожеланий, связанных крепкими рукопожатиями.
Разместились в кузове машины на полу, где лежал постеленный брезент, все радостно кричали и смеялись.
Боевая техника вместе с грузовиками образовала солидную колонну, которая медленно двигалась, выезжая из охраняемой воинской части на дорогу и двигаясь по ней, выстраивалась змейкой. Пыль поднялась из-под колёс техники и гусениц танков.
Сидевшие в кузове ребята смотрели в сторону своей боевой части, стараясь, рассмотреть знакомые, среди гор белые каменные стены с вышками и дзотами расположенной воинской части.
Караван двигался не спеша, но уверенно по горному серпантину. Чем ближе к Кандагару, тем взволнованней были дембеля.
На войне опасность преследовала везде, в воздухе на вертолёте, так же, как и на земле подстерегает смерть.
Внезапный взрыв управляемой мины остановил бронетранспортёр, который шёл впереди, следом остановилась вся техника.
Страшный грохот пулемётов раздался эхом среди гор.
- Ложитесь, пацаны на дно кузова!- кричал старшина Яцуба. Ермоленко и другие бойцы прижались к металлическому полу машины.
- Я борт сейчас открою, мужики! Выпрыгивать надо, иначе грохнут гранатомётом! - принял решение Костик Маковецкий.
Имея огромный опыт войны, они быстро выпрыгнули наружу, где вся колонна защищалась от нападения талибов.
Пули били в железо, горел один из БТРов, около него лежал молодой парень- танкист у которого была пробита голова.
- За борт ребята! Я сейчас! - проявил инициативу Ковальчук, который бежал в сторону убитого танкиста.
Собрав оружие и то, что удалось взять у других бойцов, быстро бежал к своим.
Горы обстреливались, бой вели десантники, которые лежали за танком.
- Духи идут, духи! - кричал Ерёмин Сергей.
Было видно, как недалеко от них, к колонне приближались талибы с криками и стрельбой.
Ермоленко вёл огонь из Калашникова.
- Ерёма, береги патроны! - кричали боевые друзья.
Гладков Максим бежал к Яцубе, раздобыв пулемёт с лентой.
Метким выстрелом парня свалило на землю. Раненный в ногу он лежал на земле, стараясь доползти к своим. Ковальчук Валик поднялся и бежал к нему.
- Куда, куда! Назад Валик!
Ермоленко с другими солдатами старались прикрыть друга.
Ковальчук тащил раненного за стоящий БТР, и когда казалось всё, спрятались, выстрелы в спину подкосили его.
- Валик, Валик! Гады, гады!
- Не высовывайся Ерёма, слышишь!
В воздухе появились наши вертолёты, которые задавили места нахождения боевиков.
Ребята стояли возле убитого Ковальчука. Ермоленко плакал, дёргая за одежду друга.
- Валик, Валик! Ты что, вставай! Домой едем!
- Витя, Витя успокойся, он мёртв.
Через некоторое время колонна снова двинулась к указанному пункту.
В Союз ребята летели с цинковым гробом своего друга, не дожившего, до своего приезда домой, меньше суток.
Союз встречал бойцов проливным дождём и корреспондентами военных издательств и телевидения.
Ребята не знали тогда, что эту войну будут называть бессмысленной, а их людьми, которых использовала политическая машина.
Ребята сами везли тело боевого друга домой к маме и родным.
В Астрахани их попросили сопровождать тело без офицера из военкомата. Войдя в кабинет к майору Яцуба орал во всю глотку:
- Вы, что, сволочи! Стесняетесь матерям в глаза смотреть!
Призывать - пожалуйста, а хоронить не надо! Спасибо сказать не можете!
Майор молчал, вынул бутылку водки, налил в стакан и выпил одним махом. Из ящика стола достал медаль и положил на стол. Посмотрев в глаза Яцубе, Ермоленко и другим ребятам сказал:
- Я спокойно матерям в глаза смотреть могу. Я был там и не виноват ни в чём. Но я не могу мужики, не могу, отвоевал я своё. Хватит!
И руками обхватил голову.
Яцуба тихо произнёс:
- Прости майор.
Хоронили Ковальчука всем посёлком, под громкие рыдания матери, отца, брата и многих людей.
Перед тем, как засыпать гроб, Ермоленко бросил в могилу берет голубого цвета воздушно-десантных войск.
Они ходили по местам, где прошло детство Ковальчука. Брат рассказал обо всех близких и родных местах Валика.
А потом долгожданная дорога домой, но война для них не закончилась. С ними теперь воевало общество и страшная реальность эгоизма.
И в сложившейся ситуации они приходили на помощь друг другу.
Я воспитываю своего сына так, чтобы он знал и помнил тех, кто воевал за отечество и подарил мне миг радости и счастья забирать жену из роддома в мирное, прекрасное время без пуль и взрывов.
Спасибо вам ветераны!
Когда я приехал с сынишкой Толиком на памятную могилу погибших в Афганистане, положил цветы, а сыночек спросил:
- Папа, они тоже за Родину умерли, да?
Я обнял сына, взяв его на руки, и ответил:
- Не за Родину, за друзей, сыночек! Чтобы жили другие!