Иван Иванович не любил Григория Петровича. Ненавидел! Каждым протоном своего тела и совокупным образом жизненного предназначения считал Григория Петровича чуть ли не врагом себе и всему человечеству. Гадость какая! Мерзость! На языке налет нездорового жира! Печень покалывает, селезенка от злости разрывается! Миокардик пошаливает. Ноги подкашиваются. Давление ни к черту! Словом, погибает человек, кончается преждевременно. "Или я, или - он! Двум не жить!" - нашел ответ Иван Иванович и судорожно начал искать коварные способы уничтожить бельмо его видения жизни.
Служили они математической науке в прославленном институте. Однако Григорий Петрович был из тех птенцов гнезда Фортуны, которым всё давалось само собой, без натужного запора мечтаний. Весельчак, душа общества, умница первостатейный! Разве такие люди имеют право на существование рядом с пахарями, тружениками всенощными? Но убить такого, лишить жизни - ну нет, слишком просто.
Ненависть в Иване Ивановиче закипела до состояния немедленного принятия чрезвычайных мер. Он измыслил страшный замысел. Позвал в кабинет своего сына, единственную кровинушку. Отпрыску было двадцать три года.
-Сын! Нашу семью буквально размазывают грязью по чистой земле!
-Не понимаю.
-Григорий Петрович хочет меня растоптать! Я не могу этого допустить! Негодяев надо останавливать! Нахрапистые сволочи пачкают жизнь!
-Да, таково устройство человеческого общества.
-Я тебя пригласил для серьезного разговора!
-Слушаю.
-Понимаешь, честь имени превыше всего, согласен?
-Ты меня этому с детства учил.
-Теперь, сынок, пришел твой черед. Должен помочь мне!
-Я готов!
-Не торопись! Тебе придется пожертвовать жизнью!
-Маминой?
-Нет, своей. Я так тонко придумал... Словом, я тебя убью, но дело будет обставлено таким образом, что все улики будут показывать на Гришку. Понимаешь?
-Догадываюсь.
-Умница! И его упекут пожизненно! Наша кровь будет отомщена!
-Улавливаю.
-Ты согласен?
-Папа, я готов! Надо заблаговременно решить несколько вопросов.
-Разумеется! Слушаю внимательно.
-Когда это произойдет, я бы хотел лежать в гробу в твоем твидом костюме.
-Нет, решительно невозможно! А в чем я буду читать лекции!
-Действительно! Извини, не подумавши брякнул. На твои красные трусы хоть могу рассчитывать?
-Это которые?
-Ну, ты в них Леночку пугал, помнишь?
-Ах, эти. Пожалуй, ради тебя пожертвую. Что еще?
-На кладбище пусть звучит последний квартет Бетховена.
-Очень дорого обойдется.
-Можно ведь в записи.
Иван Иванович задумался:
-Да, это я осилю.
-Ты очень добрый. Я люблю тебя, папа!
-Взаимно, взаимно. Время не ждет!
Иван Иванович убил своего единственного сына в гостях у Григория Петровича, вызвал милицию, -- ненавистный раздражитель оказался за решеткой. Следователь, однако, дотошный уж очень попался. Григория Петровича вскоре оправдали. Иван Иванович повесился. Григорий Петрович сник и замкнулся в себе. Поговаривают злые языки, что он окончательно свихнулся.