Некто Модест Александрович забрел в глубокие размышления. В пятьдесят лет начал зачем-то учить иностранные языки и оседлал двадцать иноземных весьма основательно. Мало ему! Освоил еще всевозможные восточные практики досконально. Военный пенсионер. Времени у него много, хотя не слишком. С утра до вечера окунался и пропадал в пучинах медитации. Познавал бессмысленность смысла жизни. Через полгода заметил, что его первичные атрибуты мужчины начали как-то стыдливо исчезать, а наместо привычного наполнения трусов проявлялось женское внутреннее безначалие. Минул год. Модест Александрович совершенно и буквально обабился: перестал бриться за ненадобностью, его спортивная мужская грудь превратилась в женские бидоны, наполненные молоком роженицы. Пониже пупка он обнаружил вполне сложившееся причинное женское место. Внутри, где-то внизу живота, Модест Александрович почувствовал нарождение несвойственного мужику органа. "Поздравляю! - сказал гинеколог. - У вас выросла матка. Откровенно говоря... Не хотите спирта?.. Ну, правильно, вам не надо. Вы теперь... (Выпил.) очень здоровая женщина. Родить вам надо! (Выпил еще.) Я только недавно выпустился из университета. Поищите другого специалиста... по-жа-луй-ста!"
Одинокий Модест Александрович непрерывно смеялся три дня. Так не могло долго продолжаться без последствий для психики. Глянул внутрь происходящих в нем перемен. Нервический смех прекратился. Модест Александрович отстраненно и почти уставше-безучастно спокойно подумал: "Вот, однако, до чего человеческие возможности безграничны!"