В лесу появился расфуфыренный Петя-петушок, разодетый в заграничные пух и перья. Красавец - глаз не отвесть! Женское лесное население так и льнет к нему, так и норовит прижаться да потискаться. Оно и огрубевшему зверью вдомек: парень в моде разбирается, пахнет от него духами "Ко-ко N666" -- как такую душку не обожать? А в разговорах лесных дам залетный франт только и слышит обрывки стыдливых разговоров о Михайле Потапыче, дескать, у него, не в пример заскорузлым здешним мужичкам, всё самое большое и такое сладкое кое-где, что от воображения этого самого чего-то можно и в обморок шлепнуться. Заинтересовался Петя - и прямиком к медведю отправился.
-Здравствуйте, Михал Потапыч.
Медведь был нраву сурового, простого и безыскусного:
-Чего тебе? - простодушно спрашивает.
-Слыхал я о Вас много всякой наивсяченности.
-И чего?
-Многие мечтают, чтоб вы дали пососать! А я, знаете ли, люблю наполняться новыми впечатлениями.
Потапыч отломил от пня огромную корягу.
-Что надо?
-Дайте пососать!
-Фу-ты, содомит! Иди отсель!
-Вероятно, вы меня превратно поняли!
-Отвратно я тебя понял!
-Какой острый ум при таких телесных могучестях! Это большая редкость.
Миша задумался.
-Хотя... давно у меня женщины не было, а значит, думаю, и позор не велик! - и спускает свои аляповатые труселя в возмутительных ромашках. - Начинай, что уж. Сделаю тебе одолжение.
Петя звонкий голос враз потерял, но запищал истошно:
-Да вы в своем уме?
-Ты же пососать хотел.
-Лапу пососать было намерение, говорят, она у вас слаще мёда и весьма питательная. Но теперь я понимаю, что вы чрезмерно вульгарная особа и я от вас ухожу с большим сердечным разочарованием.
-Тебя не поймешь, -- угрюмо сказал Миша и закрылся в своей берлоге, после чего она ритмично затряслась.