- К чёрту, - шепчут почти бескровные губы. - К чёрту, к чёрту...
Это слово от тебя - словно пощёчина. Я слышу, чувствую, как ты произносишь это, слышу даже здесь, находясь от тебя дальше, чем человечество от праведности.
И не выдерживаю. Это просто необходимо сейчас. Увидеть тебя.
...Это как спускаться на глубину. С каждым движением, с каждым метром всё труднее дышать. В груди тяжело, как будто случайно вдохнул жидкий свинец. Кожу жжёт кислотным огнём.
Но я не имею права жаловаться. Потому что сам видел, когда бывает больнее. Вспоминая тебя, то, что ты сделал...
Зачем идти к тебе? Ты всё равно меня не увидишь и не услышишь. Я знаю, я пробовал. Но даже тогда, когда я стоял прямо перед тобой, когда касался твоих ладоней, ты меня не видел. И не чувствовал, что хуже.
Иногда я разговаривал с тобой во снах, но наутро ты ничего не помнил. Это как дружба у людей: пока я здесь, ты помнишь, но стоит мне уйти - и снова звенящая белая пустота.
Высотка, последний этаж, панорамное окно во всю стену - твою стеклянную клетку узнаю без труда. Я уже бывал здесь.
Но я не стану заходить к тебе. У меня уже появился свой наблюдательный пункт - крыша соседнего дома на уровне твоего окна. Я могу видеть всё, что захочу... и даже больше того.
Сидишь возле окна. Квартира за твоей спиной совсем тёмная, словно абсолютная и вечная пустота. А на краю этой пустоты, этой чёрной дыры - ты.
Что-то вертишь в руках, и мне не стоит даже вглядываться, чтобы понять, что это. Я уже знаю.
Проводишь пальцами по лезвию, ловящему осколки света с улицы. Кладёшь левую руку на колено.
Кончик ножа упирается в сгиб локтя. Я уже видел это, но каждый раз сердце замирает и колет изнутри своими острыми краями. Нет, же, глупый, нет, не делай этого!
Но я могу только смотреть, как ты вдавливаешь лёд металла в руку. Замираешь на несколько секунд.
А потом резко дёргаешь нож к запястью, прорисовывая невидимую линию. Пока невидимую.
Через несколько ударов сердца - да, это время нужно отсчитывать так - потечёт кровь. Сначала выступят тёмные бусинки в тех местах, где кожа рассечена особенно глубоко. Потом они набухнут и лопнут. По коже побегут ручейки, сплетаясь в неведомый узор, обвивая руку тонкими липкими браслетами.
Ну вот, я прав. Кровь уже течет на светлую плитку пола, а ты смотришь на эту страшную капель с улыбкой безумной и холодно-остранённой. Ловишь капли на нож и проводишь ещё рану, теперь - поперёк.
Через несколько дней порезы станут затягиваться. Ты будешь прятать тёмно-красные линии, болезненные, кое-где воспалившиеся, в длинных рукавах. Тебе так нравится.
Потом от них останутся только тонкие шрамы. Сначала тёмные, потом розоватые. Они быстро заживают на тебе, вот только...
Ты делаешь новые.
Чтобы не демонстрировать порезы знакомым, завтра ты пойдёшь в бордель. К твоим услугам все лучшие шлюхи этого города. Ты не делаешь разницы между мужчинами и женщинами. Между любыми удовольствиями. Ты...
Мой маленький глупый ангел.
Здесь это звучит нелепой шуткой. Да и там уже мало кто верит.
Ты поднимаешь голову и смотришь в окно. У меня мелькает безумная мысль: а вдруг ты видишь меня? Ведь ты смотришь, смотришь!
Смотришь, но не видишь.
Опускаешь голову. Волосы, пусть не очень длинные, всё же скрывают лицо. Русые волосы с рыжим оттенком. Ты всегда был рыжим. Даже в твоих крыльях мелькала бронза и красное золото.
Помнишь, как ты тогда улыбался? Юный и весёлый. Рыжий и светлый.
Помнишь, ты сказал, что уйдёшь? Уйдешь потому, что хочешь понять... и помочь.
Ангелам больно находиться на Земле. Тут всё против тебя, всё причиняет боль: воздух, жгущий лёгкие раскалённым сероводородом, шум, взрывающий голову, само ощущение того, что погружаешься в какую-то мерзость.
Ты пожал плечами и сказал, что хочешь заново вырастить крылья. И тогда стало действительно страшно за тебя. Крылья можно заставить исчезнуть, но когда они появляются вновь - это безумная боль. По словам тех немногих, что решались на такое.
Ты рассмеялся, словно речь шла о чём-то совсем нетрудном. И сказал, чтоб я не беспокоился.
Дальше - только фрагменты. Память - странная вещь: она либо вырезает всё самое болезненное, либо, наоборот, оставляет только это.
Ты завёл руку за спину. Тихий скрежет - и ты падаешь на колени, дрожа, кусая губы...
Я не сразу понял, в чем дело. Только когда окровавленное крыло упало на траву, я бросился к тебе.
Твой крик: "Не подходи! Не надо!" - до сих пор слышится мне отголосками эха на том месте.
Не знаю, почему я застыл, послушавшись тебя. Почему позволил тебе сделать это.
Когда из рук выпал нож, ты исчез. На траве остались только огромные крылья. Белые, с бронзовым оттенком. У нас нельзя существовать без них. Ты отринул их - и тот мир отринул тебя. Но ты не мог об этом не знать...
Снова смотрю на тебя, того тебя, который сидит на полу своей квартиры. Тебя без крыльев, тебя с истерзанной рукой, с холодной насмешкой, льдом застывшей на губах и в глазах.
- Зачем ты приходишь сюда? - спрашивает кто-то рядом со мной.
Оглядываюсь. Этот голос, похожий на ядовитый мёд, на жгучий холод...
Да, так и есть. Он сидит на краю крыши, длинные волосы настолько черны, что даже в ночи кажутся провалом. Глаза, напротив, почти светятся жёлтым пламенем.
- Это ты что делаешь тут, слуга зла?
Он запрокидывает голову и смеётся. Его смех отдаётся во всем моём теле, словно бесконечно отражаясь внутри меня.
- Какой высокий язык у ангелов! Не меня тебе упрекать. Я такой всегда был. А как насчет него? - он указывает небрежным кивком головы в сторону твоего окна. - Ангел, который давно уже стал на службу злу, как вы говорите.
- Ты ничего о нём не знаешь, - стараюсь не позволить гневу захватить меня. Это его территория. Потоп нельзя залить водой.
- Ошибаешься, - шипит он, - я знаю про этого некогда ангела, а ныне "успешного в делах молодого человека" всё. Всю его грязную душу. Знаю, как он резал вены лезвиями. Как трахал - о, тебе не нравится это слово? - шлюх во всех борделях. Знаю его высокомерную и холодную душу. Знаю, как он отказывается от всего для вас "святого". Тебе расписать в подробностях?
- Замолчи.
Он снова смеётся, опасно откидываясь назад:
- Дурак. Ты видишь иллюзию и не хочешь её разрушать. Но знай, что этот будет нашим.
Он падает и исчезает. Скорее всего, отправился вниз, там он найдёт себе забаву.
А я... снова смотрю на тебя.
Мне хочется закричать, как я ненавижу всех людей. Мрази. Грязные свиньи, только и заботящиеся о себе. Ангелы давно их оставили. И да, я тоже. Они не достойны помощи.
Я ненавижу их за тебя. Почему, ради кого ты отрезал себе крылья?! Ради них?
Но я не говорю этого.
Потому что ты не верил, что они плохи. Ты решился пройти через безумие, прожить их жизнь, помочь...
Я знаю, что вчера ты спас девочку на улице.
Я знаю, что ты делаешь на самом деле.
Я знаю и то, почему ты режешь руки...
Ты говорил, что мы так же далеки от Бога, как и они. Ты пошёл на всё, чтобы доказать свою истину.
Больно, когда крылья вырастают заново, мой юный ангел.
Но я верю, что однажды ты прилетишь. Вернув нам веру, чтоб мы вернули её людям.