Когда в Баку приходило лето, в нашем холодильники появлялись баллоны с тутом . Муж до сих пор вздрагивает от моих "баллонов" - почему-то именно так в Баку называли трехлитровые банки.
Тут нам поставлял дядя Анвар, у которого был старый сад с тутовыми деревьями. Огромные, кряжистые и разлапистые, они давали столько ягод, что тутом снабжались все родственники, друзья и друзья друзей дяди Анвара. Папа был любимым другом детства, и ему вручались две банки черного и одна белого.
Черный тут был очень красив. Крупные плотные ягоды брызгали кроваво-чернильным соком и надежно окрашивали губы, пальцы и одежду. Считалось, что черный тут очень полезен для замученных учебой детей, поэтому мы с сестрой ели его в обязательном порядке.
Лето катилось вперед, обдавая морскими брызгами и не успевая стряхнуть песок с обгоревших коленок. В холодильнике один баллон сменялся другим, а мы все ели и ели черный тут. Ну когда ж у вас наконец будет высокий гемоглобин, вопрошал холодильник. Сколько тута на вас извели, а вы все такие же тощие заморыши.
Белый тут был очень сладким . Как мед. Наверное, как мед - я уже забыла. Белый тут не способствовал повышению гемоглобина и не входил в обязательную программу, поэтому он ютился в холодильнике на вторых ролях - просто для сладости и радости.
Лето катилось вперед, поливая улицы водой из шланга - жара. Бакинская жара хорошо заедалась мороженым по 20 копеек - через арку, мимо детского сада, по ступенькам вниз. Ну что сегодня по плану, мороженое или коктейль? - смеялась круглая и слегка усатая продавщица Седа. Сегодня мороженое! А завтра - коктейль, молочный коктейль за 10 копеек.
Лето катилось вперед, заполняя банками полки на антресолях. Вишневое варенье, протертая смородина, персиковый компот, абрикосовый джем. Снова варенье, уже vip-ложа - белая черешня, айвовое, инжирное, варенье из райских яблочек, из арбузных корок. Ореховое, если хватало сил и времени. Потом солили баклажаны. Мелкие баклажаны начинялись зеленью, перевязывались суровой нитью, плотно укладывались в банки и заливались рассолом.
И тут. Нескончаемый тут от дяди Анвара в холодильнике.
Я не знаю где сейчас дядя Анвар. Жив ли. Последний раз его видели мои родители, когда он вывозил их сквозь ревущую толпу к парому. Толпа требовала армянской крови.
Растут ли сейчас в твоем саду кряжистые тутовые деревья, дядя Анвар? Надеюсь что да. Они же ни в чем не провинились, за что их выкорчевывать? Это ведь не армянские могилы.
Несколько лет тому назад, когда мы с мужем были на Крите, я вдруг увидела тутовое дерево. Я не видела его много лет.
- Саша, это тут, - у меня вдруг сел голос.
- Что тут? - не понял муж.
- Вот это дерево - тут. Тутовое дерево. Шелковица, по-вашему.
- Aaaa.. Слышал, но никогда не видел. И не пробовал.
Бывает, что люди из разных миров встречаются. Они садятся в машину, закидывают свои вещи в багажник, и дальше едут вместе. Им хорошо вдвоем. Им дует ветерок, играет музыка, смеются дети. Но иногда они зачем-то открывают багажник. У одного там - старый деревенский дом в российской глубинке, которого давно нет. Отцовское ружье, удочка, и бабушкин хлебный квас в кусте малины. У другого - баллон, бакинская жара, молочный коктейль за 10 копеек, и ревущая толпа. И еще какой-то тут, который вовсе даже и не здесь, а дерево.
Мы сорвали несколько ягод, они оказались мелкими и кислыми.
- Вкусно, - осторожно сказал муж.
- Он повышает гемоглобин. Ешь.