Багдерина Светлана Анатольевна. Горе луковое

Горе луковое

- А я говорю, ешь! - Иванушка снова подвинул Лёльке тарелку с салатом, но царевна, состроив жуткую мину, спрятала мордашку в ладонях и прогудела из-за пальцев:

- Не бу-у-у-у! Он горький! Вонючий! Противный! Бе-е-е!

Царевич покосился на Серафиму, но та сидела у окошка, демонстративно не отрываясь от книжки. Похоже, опрометчивый упрек "Не понимаю, чего ты ее каждый раз по полчаса кормишь" даром ему не пройдет.

- Ну Лёльчик, - Иван со вздохом сменил тактику, вооружился вилкой и принялся за раскопки в тарелке. - Ну что там вонючего и противного? Смотри, огурчики. Ты же их любишь?

- Люблю, - нехотя признала девочка.

- Помидорки, вот. Любишь?

- Лю.

- Укроп. Лю?

- Лю.

- Сметанка. И всё ведь!

Забор из пальчиков раздвинулся, и между ними проглянул хитрый серый глаз:

- Ты про лук забыл! Горький, вонючий и противный!

- Так его ж там мало!

- Всё равно. Не бу, - забор снова стал целым.

- Ну Лёлё, - Иванушка попытался заглянуть за заборчик, но безуспешно. - Ну он же полезный. Лук - от семи недуг.

- А что такое недуг? Это который дуг, только не? А что такое дуг? Муж дуги? - ладошки слегка опустились, открывая любопытный серый взгляд и курносый нос. Рот - на случай родительского коварства - оставался под надежной защитой.

- Недуг - это который болезнь. Так древние лукоморцы говорили.

- Это которые сказки сочиняли? - глаза юной противницы лука загорелись - и отцовские вспыхнули ей в ответ:

- Точно, Лёся! Сказки! А хочешь, я расскажу тебе сказку...

- Да! - ладошки захлопали, являя миру ясноглазую румяную мордашку.

- ...а ты за это съешь весь салат.

- Весь? А можно только половинку?

- За пол-сказки, - Сенька пришла на помощь растерявшемуся супругу. Лёлька на пару секунд скривилась, размышляя, чего ей хочется больше: услышать целую сказку или не есть лук... и со вздохом кивнула:

- Ла-адно, весь. Ну?

- Уговор-договор, ключ-замок и под забор! - Иванушка с дочкой зацепились мизинчиками, хором пропели волшебные слова, и он начал...

* * *

- Жил-был кот. Звали его Васька. Был он серым, полосатым, усатым, хвостатым - короче, с виду не хуже и не лучше других котов. Любил он сметанку, рыбку и мяско. Не догадаются хозяева угостить - стянет, но есть не будет, только чтобы им стыдно стало, что эдакого замечательного-мурчательного котофея вкусненьким побаловать забыли. А баловать его было за что: такого мышелова да крысобоя во всей округе поискать еще - да не найти. Сначала на своем дворе всех грызунов извел, потом на соседских, а после и во всей улице житья мышам да крысам не стало.

Но как случается, пока кот молодым был да ловким, хозяева им довольны были. А как состарился, да охотиться невмоготу стало - недуги одолели, взяли они другого кота. А тот старого шпынять стал да еду у него отбирать. Хозяева его стыдят, да ему-то что. Стыд не дым, глаза не выест. Терпел-терпел Васька, да кончилось терпение. И решил он из дому уйти.

Вышел он за околицу и поплелся, куда глаза глядят. День брел, другой, третий... Ночь под кустом переспит, водички из лужи попьет, да дальше идет. Есть ему хочется - в животе как волки воют, лапа об лапу спотыкается, а нет еды-то. Птичек и мышей поди, поймай. Жука бы схватил или кузнечика - да прыть не та, и очи скверно видят. Так и тащился еще два дня, а на третий проснулся - а встать моченьки нет. Лежит на опушке лесной и думает: видно, отгулял своё, Васятка. Пришел конец - полезай в ларец...

Вдруг поодаль из лесу медведь вышел и давай землю рыть. Роет, что-то вытаскивает, жует, да похрюкивает от удовольствия, будто репы ему там навалено. Наелся, рыкнул, укосолапил обратно в чащу, а кота любопытство одолело. Собрал последние силы, да к месту медвежьего пира поковылял. Думает, если ему по вкусу корешки пришлись, может, и мне сгодятся. Нашел он корень круглый, из земли вывороченный, понюхал: не пахнет ничем. Откусил, раскусил... и аж слёзы из глаз брызнули! Ну и горечь! Ну и запах! В пасти как огнем палит! И откуда что взялось! Видно, что медведю хорошо, то кошке - смерть.

И решился он тогда. Наелся этих кореньев до тошноты, чтобы уж наверняка, и упал, где стоял. А очнулся - глазам своим не поверил: где раньше мир мутным был - ясно видно стало! Поднялся - и не понял: то ли снится ему, то ли впрямь молодость вернулась. Кости не болят, нутро не ноет, голову не ломит! Глаза - острые сызнова - приметили мышь в траве. Лапы резвые вдогонку его понесли. Поймал он грызунью в два прыжка - и съел.

Так провел он три дня на той опушке, мышами питаясь, да круглыми корешками заедая. "Медвежий лук" Васька их прозвал. На четвертый день скучно стало молодцу на одном месте сидеть, и отправился он новый дом себе искать. Долго ли, коротко - дошел до горы, а в горе - пещера большая. Посмотрел, что пустая, и решил там остаться. Два дня прожил, а на третий слышит - снаружи шум да гром поднялись. Выскочил, глядит - небо потемнело: летит Змей-Горыныч трехголовый, добычу в когтях держит. Бежать хотел Васька-кот, да поздно: заметил его змей. Беги-не беги теперь, догонит и спалит.

Поклонился тогда Василий хозяину, да приветливое слово промурлыкал. Дескать, прости, что в хоромах твоих гостевал без спросу. Змею те вежливые слова да голос котофейский по нраву пришлись. Угостил он кота мясом, и жить вместе позвал. Ну а тот ни от того, ни от другого не отказался. Побратались они, и стали жить-поживать, мясцо жевать. Змей на охоту летал, обоих кормил, а кот ему вечерами сказки рассказывал да песенки пел.

Так прожили они с год. А весной беда пришла. Поначалу Горыныч с охоты вертался всё угрюмей да угрюмей, и с добычей всё мельче да мельче, а в чем дело - не сказывал. А однажды прилетел с пустыми когтями, понурый на все три головы. Тут Вася к нему подступил, да не отступался, пока брат его названный всю правду не выложил.

Вышло так, что в лесах, где они с котофеем кормились, объявились драконы забугорные, да все голодные, будто сроду толще мухи ничего не едывали, рвут и жгут направо-налево, не столько зверья съедят, сколько из прихоти погубят. А заступается Змей - так на него всем скопом налетают. Но до сей поры Горыныч от них отбивался, у них по голове, да у него-то - три. А сегодня схватился с ними - ан пламени нет. И добычу потерял, и сам крылья едва унес.

- Стар я стал, Васятушка, - пригорюнился Змей. - И спина болит, и шеи не ворочаются... Не жить нам здесь, видно, брат мой названный. Супостаты иноземные всю дичь в лесах повывели-повыели, а наше жилище найдут - и нас живота лишат. Не выстоять мне против них без огня.

Только хотел котя слово бодрое молвить, как видит: над лесом вдалеке точно вороны несутся.

- Они это! - Змей проревел. - Отыскали нас, окаянные! Беги, брат мой, спасайся, а я последний бой приму!

- Спрячься в пещере, вход камнями завали, меня жди! А я скоро вернусь! - мяукнул кот. Послушался брата Змей, юркнул в пещеру, рыкнул в три глотки - и вход камнями завалился. А Васька кинулся бежать, что было сил.

Бежал он день, бежал ночь, из сил выбился, упал, подняться невмочь. Вдруг видит - кабан из чащобы выходит.

- Кабанушко, племянушко, помоги котишке, донеси до медвежьей опушки! - взмолился кот. - Бежал я день, бежал я ночь, из сил выбился, упал, подняться невмочь, а Горынычу Змею спешно надо помочь!

- Вот еще! Хоть копыта отбросьте - мне-то что! - хрюкнул кабан, и был таков.

Лежит котейко - ни лапой, ни хвостом не двинуть. И тут через подлесок лось ломится.

- Лосятушко, дедушко, помоги котишке, донеси до медвежей опушки! - взмолился кот. - Бежал я день, бежал я ночь, из сил выбился, упал, подняться невмочь, а Горынычу Змею спешно надо помочь!

Лось зыркнул, фыркнул, копытом тыркнул - Васька едва откатиться успел.

Ускакал лось, кот лежит, еле дышит. Вдруг из бурелома медведь лезет.

- Медведушко, соседушко, помоги котишке, донеси до медвежьей опушки! - взмолился кот. - Бежал я день, бежал я ночь, из сил выбился, упал, подняться невмочь, а Горынычу Змею спешно надо помочь!

- Луку моего захотели? - усмехнулся мишук. - Это дело.

Сгреб он тут котофея, забросил себе на загривок, да припустил во весь опор. Долго ли коротко ли, добрались они до медвежьей опушки. Стали они лук выкапывать. Мишка на месте поедает, а кот под березкой складывает.

- Куда тебе столько? - удивился медведь. - Тут за три года такому как ты не съесть.

- А это не мне, это братцу моему названному. Только не знаю я, как ему принести. Мал я, в зубах много не дотащу.

- Зверю лесному, что толк в моем луке знает, как не пособить.

Сказал так медведь - и давай бересту драть. А надрал - сел короб плести. Огромный вышел - кажется, сам поместился бы. Сложили они весь лук туда, и покосолапил Михайла к горе. А Васька-кот сверху сидит, дорогу указывает, поспешать упрашивает.

Добежали до горы, видят: лютуют драконы, только камни летят - но до Змея не добрались пока. Залезли кот да медведь с дальней стороны на гору, нашли расщелинку малую, да давай туда лук высыпать:

- Ешь, братец, всё без остаточка!

Раскусил одну луковку Змей - и громом взревел:

- Уморить меня хочешь, котишка лукавый?!

А Васька смеется:

- Жуй да глотай, брат мой названный! Спасибо после нам скажешь!

Съел всё Горыныч, и в тот же миг почувствовал, как силушка по жилушкам заиграла, а во рту - точно пожар лесной вспыхнул. Заревел он тогда, расшвырял завал свой каменный, да на драконов набросился. Крылом махнет - переулочек, а пламенем пыхнет - так и улица. Разогнал он всех, кого на месте не поджарил, да возвращаться заказал, чтобы худо не было.

Летели те дракошки без оглядки, хвосты поджав, аж до самого своего Забугорья. А в пещере горной три брата названных - Змей, кот да медведь жить теперь стали. И на охоте Горыныч никогда с тех пор никого из медвежьего племени не обижал, и другим Змеям запретил, а вот кабанам да лосям хорошо доставалось.

* * *

- Вот и сказке конец, - улыбнулся Иван, - а кто слушал...

- Огурец! - договорила Лёлька, подвинула тарелку и захрумкала салатом за обе щеки.

- Вкусно ведь? - спросил царевич, когда она доела.

- Ага, - кивнула дочка. - Только я ведь теперь точно знаю, отчего драконы разбежались.

- От того, что Горыныч на них пламенем дыхнул, конечно.

- А вот и не пламенем!

- А вот и пламенем!

- И вовсе нет! - хитро прищурилась Лёлька. - А будешь спорить - дыхну!

- Суп подавать, ваши высочества? - заглянула в столовую Матрёна-повариха.

- Нет! - подпрыгнула царевна Ольга.

- Да... - вздохнул Иван-царевич.

Серафима, ухмыляясь, посмотрела на часы.

Комментарии: 99, последний от 03/11/2016. © Copyright Багдерина Светлана Анатольевна Размещен: 03/05/2016, изменен: 03/05/2016. 12k. Статистика. Рассказ: Детская, Фэнтези, Юмор Лукоморские рассказы		Ваша оценка:
Аннотация: Из серии "Лукоморские рассказы" Как накормить царевну :) Миниатюра заняла 2 место в своем классе на конкурсе "КотоFAN-2016" на "Архивах Кубикуса" и 1 место при голосовании на приз читательских симпатий.

Багдерина Светлана Анатольевна : другие произведения.

Горе луковое