Аннотация: Три мира - наш, смоделированный в компьютере и созданный волхвами. Велика ли грань, разделяющая их? Для героев повести это не главное, они просто живут в этих мирах.
Подлесок кончился. Продравшись через заросли тальника, невысоких кривоватых берёз и молодых ёлочек, он вышел к бору, стоявшему тёмной молчаливой стеной. Сил уже не оставалось - и он пополз по пружинящей бурой подстилке, на которой не росло почти ничего. Кое-где всё же попадалась кислица, и он, не подымаясь с колен, рвал эти робкие зелёные листочки - и ел. Жажда как будто немного отступала, и пить хотелось чуть меньше.
Он сел, прислонившись к стволу старой ели. Из-за контузии звуки до него доносились до него как бы волнами, то появляясь, то пропадая. В бору было сумрачно и тихо; высокие строгие ели с сухими понизу ветками, сплошь покрытыми белым лишайником, и раскидистыми лапами наверху глушили любой приходящий извне звук. Один раз ему всё-таки показалось, будто он слышит звуки выстрелов - пара винтовочных, и в ответ - несколько коротких автоматных очередей. Но это было далеко отсюда.
'Ушёл', - отметил он краем сознания, не испытывая при этом никаких чувств.
Флягу он потерял ещё утром, но винтовку не бросил, хотя патронов и не осталось. Один, правда, был в кармане гимнастёрки, вместе с эбонитовым шестигранником, армейским медальоном - но это так, на крайний случай.
Остатки их батальона выходили из окружения уже неделю. Патронов было мало, но ещё хуже обстояло дело с едой. В очередной деревне, куда он вместе с другими бойцами был послан на разведку, они нарвались на засаду. Им удалось уйти, потеряв несколько человек, но основной группе плотно сели на хвост - и дальше они пробирались к линии фронта уже впятером. А сегодня утром они столкнулись с десятком вражеских солдат лоб в лоб, и, выходя из встречного боя, окончательно растеряли друг друга.
Поднявшись на ноги, он медленно двинулся дальше. Кружилась голова, и болела раненая левая рука, но идти стало заметно легче. Местность явно понижалась; ели стояли уже не так плотно, и среди них начали попадаться отдельные берёзы. Хвойная подстилка местами начала перемежаться островками мха и чахлой травы, а кое-где стали попадаться небольшие кустики черники - и он снова лёг на землю, обирая губами эти тёмные спелые ягоды. Обманув немного жажду, он прилёг на мох - и не заметил, как уснул.
Бойцу снилось озеро - лесное озеро в окружении склонившихся деревьев, с прозрачной недвижной водой. Тихие рыбы лениво шевелили плавниками среди росшей в воде осоки, а у дальнего берега в окружении плоских круглых листьев желтели кувшинки. Левее их, на берегу, рядом со спускавшейся с пригорка тропинкой, стояла рубленная в обло небольшая избушка.
Спал он недолго и, проснувшись, не сразу смог вспомнить, как сюда попал.
Озера не было, и это показалось ему обидным и неправильным. Приснившееся озеро было более живым, чем этот строгий и безмолвный лес вокруг. 'Пить, - занозой сидела в голове мысль. - Пить!'
Он встал и, пошатываясь, двинулся дальше - через лес, через кусты черники, через изредка попадающиеся полянки. 'Нужно взять немного левее, - подумалось ему. - Озеро там'.
Лес поредел. Вместо хвои и перепрелой листвы под ногами теперь была песчаная почва. Ели сменились соснами. После прохлады бора стало даже жарко. В знойном мареве плавились заросли вереска и седого ягеля. Никаких следов человеческого присутствия не было, но боец шёл так, как будто бы под ногами у него была натоптанная тропинка. Он ни о чём не думал, сил оставалось лишь на то, чтобы идти.
Невидимая тропка пошла под уклон, пахнуло водой - и вот с пригорка, ещё полускрытое прибрежными соснами, показалось озеро.
Дойдя до берега, он упал на мелководье - и несколько минут лежал в воде, впитывая её всей кожей разгорячённого тела. Вода было прозрачной и невероятно вкусной, без привкуса палой листвы или болота. Солнце клонилось к вечеру, и на водной поверхности вспыхивали весёлые мелкие блики. Желтое песчаное дно кое-где поросло тонкой травой, и глупые мальки бестолково тыкались в голенища его кирзовых сапог.
Наконец он встал. Разулся, сунул в голенища влажные портянки - и, взяв в одну руку сапоги, а в другую винтовку, босиком пошёл по воде вдоль берега - к маленькой уютной избушке, стоявшей на другом берегу возле спускающейся к озеру тропинки.
1
Заснуть Всеславу удалось лишь под утро, когда уже вовсю перекликались петухи. 'Надо же, не всех еще поели, - удивился он в полусне. - Только, похоже, недолго вам распевать осталось'.
Спал он одетым, сняв лишь сапоги, и сон был некрепким. Снились ему горящие деревушки, стелющийся над рекой чёрный дым, мельтешение людей у переправы. Слышались чьи-то негромкие голоса, осторожное бряцанье оружия, тихое ржание лошадей - и он не мог понять, во сне ли всё это происходит, или же спать ему не дают отголоски яви. И когда, наконец, удалось провалиться в тёмный сон без сновидений, кто-то потряс его за плечо и негромко сказал: 'Вставай, княжич, герцог на приступ пошёл'.
Всеслав открыл глаза, всматриваясь в полумрак подклети и, не придя ещё до конца в себя, рывком сел на лавке.
- А, это ты, Улеб! - наконец сообразил он. - Погоди, сейчас обуюсь. Что, они всё-таки решились?
- Да, не стали дожидаться, пока пороки наладят. Видать, врасплох взять решили. Ратибор уже на стене, меня за тобой послал.
Теперь Всеслав слышал и топот ног по лестнице, и лязг оружия, и отрывистые возгласы готовящихся к бою дружинников. Был слышен и еще какой-то гул; Всеслав не сразу понял, что это гомон массы людей, бегущих на приступ крепостных стен.
- Ну, пошли, - сказал он, второпях надевая перевязь.
Война началась неожиданно. Войска герцога, еще несколько месяцев назад разбившие соседнего князя Болеслава, казалось, обустраиваются на правом берегу широкой Даны и не собираются соваться на эту сторону, в Заречье. И, хотя зареченский князь Храбр не особо верил в угрозу с запада, он всё же прислал сюда, в крепость Застава, старшего сына Всеслава вместе с воеводой Ратибором, чтобы те уверились в готовности крепости к обороне. Сам Храбр, с частью своей дружины, ушёл на восток, отражать натиск так некстати набежавших степняков. В стольном же Кременце князь оставил младшего сына Ярополка, под присмотром второго воеводы Гордяты.
Однако неделю назад воины герцога ночью скрытно подошли на челнах к переправе через Дану и сходу захватили её, разбив проморгавшую врага слабую охрану. Сбросить в реку быстро укрепившегося противника не удалось, дружина у княжича Всеслава была небольшая - и они с Ратибором приняли единственно разумное в этом случае решение. Став заслоном на полпути от переправы к Заставе, дружина дала тем самым жителям Поймы и Захлумья время уйти в крепость, и дальше через неё - на дорогу в Кременец. Несколько дней тянулись мимо дружинников телеги с нехитрым селянским скарбом, шли беженцы, гнали гурты скота. Но враг накопил силы, перешёл в наступление - и дружина отошла в крепость.
Первая волна атакующих тащила с собой брёвна и деревянные лестницы. Ров был неглубок, а лучников на стенах мало - и неприятелю удалось почти без урона подойти к крепости. Пока одни пытались опустить мост через ров, другие уже приставили лестницы и забросили на стены верёвки с крючьями. Миг - и по ним вскарабкалась вторая, свежая волна врагов. Лучники герцога, подойдя к самому рву, прицельной стрельбой не давали защитникам отпихнуть лестницы от стен. Вот один из дружинников неосторожно высунулся из-за укрытия - и получил стрелу в плечо.
- Топоры бери! Топорами рубите, мать вашу! - послышался невдалеке голос Ратибора. - Княжич где? А, ты здесь уже! К правой башне давай, там сбоку ещё отряд заходит.
Всеслав отыскал взглядом Улеба - и они, пригибаясь, побежали к правой угловой башне. Там уже вовсю кипела рукопашная; несколько вражеских воинов успели забраться на стену и пытались сейчас оттеснить дружинников от бойниц. Над стеной показалась чья-то усатая голова; Всеслав походя ударил по ней кулаком в боевой перчатке, и голова исчезла. Улеб схватил из лежащей рядом кучи один из камней и с силой метнул его за стену - туда, откуда лез враг. Послышался треск ломающегося дерева и чей-то истошный крик.
- Что, не нравится, сучий хвост? - обрадовался Улеб.
К ним подбежала группа дружинников, и среди них несколько вооружённых чем попало посадских людей. Укрывшись за зубцом, Всеслав глянул вниз, вдоль стены. По полудюжине приставленных лестниц уже готовились карабкаться наверх новые враги.
- Разбирайте камни и шесты, становитесь вдоль стены! - велел посадским Всеслав. - Сбрасывайте лестницы. Куда побежал? Здесь становись! А вы - там и там! Не высовывайтесь без толку, стрелу поймаете!
- Чурила! - узнал он одного из дружинников. - За старшего здесь остаёшься, возьми себе ещё пятерых. Не давайте им влезть на стену. Остальные - за мной! - скомандовал он дружинникам.
Они с ходу врубились в сечу у башни. Для широкого замаха было тесно, орудовали в основном ножами, палицами, а то и кулаками. Всеслав видел бой как бы урывками; мелькали чьи-то лица, звякал металл, слышались отрывистые возгласы. Кто-то катался по бревенчатому настилу в смертельной рукопашной схватке, кто-то выл у стенки, обхватив руками живот. Всеслав увидел перед собой вражеского воина, тот теснил дружинника, с хеканьем рубя перед собой воздух коротким мечом. Резкий выпад кинжала сбоку под поднятую руку - и враг вдруг обмяк, выронив оружие. Опомнившийся дружинник довершил дело, ошеломив раненого ударом палицы. А со стены уже лезли новые враги.
Несколько следующих минут Всеслав запомнил смутно. С кем-то он рубился, кого-то спихивал с лестницы, что-то приказывал. И вдруг всё как-то разом закончилось. Улеб, приподняв тело последнего врага, с натугой перевалил его через крепостную стену. Гулкий удар о землю словно обозначил наступившее затишье; слышалось лишь разгорячённое дыхание дружинников и негромкий стон раненого. Да ещё где-то вдалеке, в глубине густого леса, безмятежно куковала кукушка, словно отсчитывая оставшееся кому-то время.
- Никак отбились, - сказал подошедший Ратибор. - Ранен, княжич?
- Цел, - ответил Всеслав. Он снял шлем, тыльной стороной ладони вытер со лба пот и удивленно уставился на мазки крови. - Не моя, вроде.
- Ну-ка, гляну, - воевода осторожно повернул Всеславу голову. - Цел, царапнуло только. Ничего, до свадьбы заживёт! Ладно, пойдем на восточную стену, там нынче что-то сильно шумели.
Крепость Застава была о четырёх углах и о четырёх каменных стенах. С западной стены, самой высокой и лучше прочих укреплённой, открывался вид на Пойму и на текущую у закрая земли полноводную Дану. Южная стена крепости стояла над глубоким оврагом, по дну которого бежал своенравный Крутец. С севера же и до самых гор был густой лес. Но здесь, у Заставы, к стене крепости почти вплотную подступали поросшие соснами крутые холмы - отроги не столь далёких отсюда гор. Крепость запирала проход на Планину в самом узком месте, и пройти здесь не смог бы не только конный, но и пеший - земля была усеяна валунами и усердно утыкана надолбами, да и простреливалась со стен насквозь.
Обойти Заставу можно было только лесом, дав крюк по узкой Орочьей тропе, которая начиналась к северу от Поймы, в Захлумье, шла по предгорьям, и выходила на дорогу к Кременцу верстах в трех восточнее Заставы. Но и по тропе всаднику пройти было сложно, разве что с лошадью в поводу. Войско же с обозом пройти там не могло вовсе.
Возле восточной надвратной башни было людно. Дружинники взяли пленного, и теперь обступили его полукругом, слушая, как сотник ведёт допрос. Пленник, молодой светловолосый парень, держался скованно, но на вопросы отвечал без запинок.
Сам он был из наёмников; герцог пообещал им, помимо денежной выплаты, ещё и земельные наделы тут, в Пойме. Его отряд пришел сюда вчера - и именно по Орочьей тропе. Они должны были забраться на стену спустя некоторое время после начала основного штурма, когда дружина ослабит защиту этой стены. Однако сотник, отвечавший за оборону восточных ворот, строго наказал своим дружинникам затаиться и ничем себя не проявлять, покуда нападающие не полезут на стену. Чутьё подсказывало ему, что враг затаился поблизости - и не обмануло.
- Сколько их было всего, Бажен? - спросил Ратибор.
- Чуть за сотню. Без лучников и конных, только пеши. И лестниц с ними было дюжины две, видно, что прямо здесь делали. С треть этак мы положили, а его, - сотник мотнул головой в сторону наёмника, - пленили, вишь.
- Пеши, говоришь? - воевода повернулся к пленному. - Так что, конных среди вас не было? А вьючных лошадей?
- Не было, - мотнул головой пленник. - Оружие, провиант - всё на себе тащили.
- А что же мне сказывали вчера, будто слышали в этой стороне конское ржание? А ну, отвечай! В глаза смотри!
- С нами конных не было, господин, - видно было, что пленник заметно струхнул. - Вот только... - он замялся.
- Что - 'только'? Договаривай, сукин сын!
- Вчера, когда мы шли по тропе, на ней попадался конский навоз. Видимо, там прошёл небольшой отряд, за день или два до нас.
- Вот и жди теперь вестей из Кременца! - в сердцах сплюнул Ратибор.
- Но мы же проводили третьего дня обоз с беженцами? - усомнился Всеслав. - Все было тихо, и дорога чиста.
- А зачем им себя показывать? Они гонцов и одиночные обозы перехватывать будут, чтобы сообщение с Кременцом прервать да беженцев в крепости запереть. Маленький отряд на дорогу теперь не пошлёшь - перебьют или вырежут. А пошлём сотню - защиту Заставы ослабим, они сразу герцогу знать дадут.
- Как они ему знать-то дадут, Ратибор? - спросил сотник. - По воздуху полетят, что ли?
- Вот именно что по воздуху. Дозор наш клетки с голубями на переправе видел. Думаешь, герцог голубков-то себе на обед разводит?
Повисло угрюмое молчание. В тишине стали слышны звуки, которых ранее словно и не замечали: мычание скота на площади перед гридницей, где табором расположились селяне, скрип колодезного ворота, ржание лошадей в конюшне. И вдруг со стороны дороги на Кременец как бы в ответ им заржал конь.
- Глянь, конный! - толкнул в бок Улеб Всеслава. - Не один, вон за ним ещё... Да то погоня!
Из-за поворота дороги вылетел всадник. Было видно, что с ним что-то не так, он почти лежал на спине коня, клонясь попеременно то в одну, то в другую сторону. Горяча лошадей, его нагонял пяток других всадников.
- Где лучники? Луки к бою! Отсекайте погоню! - медведем взревел Ратибор. - Остальные - вниз, отворяйте ворота. Быстро!
Дружинники с грохотом посыпались по лестнице.
Тяжёлые ворота не хотели растворяться. Поминая всех родичей герцога по матушке, дружинники, с трудом открыв забухшие засовы, отворили одну створку - и вовремя. Всадник сходу пролетел башню и на площади с натугой осадил хрипящего коня. На этом силы его иссякли, и он свалился бы на землю, не подхвати его Всеслав с Улебом.
- Погоди... после. Ранен я, кончаюсь, - гонец обвел дружинников мутным взглядом. Только сейчас Всеслав заметил торчащее из его спины оперение стрелы.
- Князь Храбр погиб, - гонец закашлялся, из угла рта у него потекла тонкая струйка крови. - Новый князь Ярополк послал Гордяту на степняков. Сам остался в городе. На севере собираются орки... - гонец замолчал, с трудом переводя дыхание. - Ярополк велел держаться, сколько сможете. И, это, княжич... не ждите помощи. Не будет вам никого на подмогу.
2
Зазвонил телефон. Андрей досадливо покосился на него, оторвался от компьютера, тяжко вздохнул и взял трубку.
- Серверная. Слушаю вас.
- Андрей, у меня опять принтер не работает. Подойди, пожалуйста!
- Сейчас, Танюша, подожди одну минутку.
- Андрю-уша... - протянула Татьяна. - Я шефу срочные бумаги печатаю. Он же меня съест!
Представив себе капризно выпятившую нижнюю губку Танюшу и мысленно чертыхнувшись, Андрей быстро сохранил данные и вышел из программы. Прихватив с собой на всякий случай отвёртку, он отправился в приёмную. Андрей знал, что женщин надо ублажать. А уж секретарш - особенно.
- Привет, Танюша! Шо, опять? И что ты с ним сотворила на этот раз, радость моя?
- Привет, Андрей! Я не твоя радость, я твоя головная боль. А к нему, - Татьяна указала пальчиком на принтер, - я вообще не прикасалась! Он просто плохо работает.
- Сейчас гляну... ну, вот и всё, а ты боялась, - Андрей вытащил из принтера основательно измочаленный лист бумаги.
- Вот видишь, он бумагу жуёт! Я же говорила, что надо новый покупать.
-Та-неч-ка! А вот это вот что такое? - Андрей ткнул пальцем в жёлтое пятно на листке. - Это, кисонька моя, кофе. И хорошо ещё, что ты его пьёшь без пирожных, а то твой принтер вообще сгорел бы синим пламенем. Всё-таки диета - великая вещь!
Татьяна надулась. Её вечная борьба с мифическим лишним килограммом служила неиссякаемым источником радости для мужского контингента фирмы. Но долго сердиться она не умела.
- Андрюша, а ты когда поставишь мне ту заставку, с котиком? Ой, я совсем забыла, а ещё Сергей Иванович просил тебя зайти. Он что-то спросить хотел.
- Добрый день, шеф! Как дела олигархические?
С директором фирмы у Андрея установились приятельские отношения. Правда, вначале шефу не очень нравилось, что в свободное время Андрей явно занимался какими-то своими делами. Но техника работала исправно, с сетью и Интернетом особых заморочек не возникало, программы обновлялись вовремя, а всякую неизбежную канцелярщину, относящуюся к компьютерам, Андрей без разговоров взял на себя. Что ещё требуется от программиста? Ну, разве что отловить зловредный вирус, поставить на ноутбук шефа новую игрушку или отремонтировать кому-нибудь домашний компьютер. Но проблем не было и с этим. Проблемы появились как раз тогда, когда Андрей был в отпуске, а приглашённый со стороны умелец умудрился убить бухгалтерские базы данных. Андрею пришлось восстанавливать их почти двое суток - но зато уж теперь никто не сомневался в праве программиста в любое время пить кофе, слушать музыку или отражать под Прохоровкой прорыв немецких танков. Однако про основное увлечение Андрея знал только шеф.
- Дела? Дела как сажа бела. Вот, полюбуйся - с утра эта дамочка бродит по всему экрану, трясёт сиськами и отвлекает меня от мудрых размышлений. Оно бы и ничего, я и не особо против - но ведь она, зараза, стала денег требовать! Пошли, дескать, СМС-ку - и будет тебе счастье, а не то вообще жизни не дам.
- Не послал, надеюсь? А вот где ты эту красотку подцепил, хотел бы я знать? - спросил Андрей, усаживаясь за компьютер шефа. - Блин, поставлю фильтр, чтобы не лазил шаловливыми ручонками куда не надо, не посмотрю, что начальник!
- Обижаешь, однако. Я нынче даже на 'Ресурс Удава' не заходил. Просто мне предложили установить какое-то дополнение, ну я и...
- Вот удивляюсь я на тебя, Сергей. По жизни ты - суровый гамадрил бизнеса, и в излишней доверчивости ни разу замечен не был. Так какого ж ты хрена, как семиклассница, радостно жмёшь на 'окей', когда и козе известно, что с бесплатного сыра только дри... Несварение желудка случается, я хотел сказать.
- А вот за гамадрила можно и премии лишить... - задумчиво сказал Сергей в пространство.
- Я разве сказал - гамадрил? - поразился Андрей. - Извините, шеф, я имел в виду крокодила.
- То-то же! Начальство уважать надо. Даже программистам.
- Всё, гражданин начальник! Сейчас перезагрузим - и от дамочки вашей даже воспоминаний не останется. Прошу!
- Ну, спасибо! Можешь возвращаться к своим подопечным. Как они там поживают, кстати?
- Да как тебе сказать... По разному поживают.
- Что Андрюха-мастер, не выходит каменный цветок? - с иронией спросил Сергей.
- Да не то чтобы не выходит, - неохотно ответил Андрей. - Просто вопросов пока больше чем ответов. Ну, вот если на пальцах объяснить, что такое искусственный интеллект, и когда он перестаёт быть искусственным и становится просто интеллектом - это я ещё могу сделать. Грубо говоря, вот когда ты познаёшь мир, осознаёшь себя в нём, и решаешь, как в этом мире существовать и как, вместе с другими такими же или вопреки им, прогнуть мир под себя - ты и есть сапиенс. А вот если ты этот мир понимаешь хреново, то у тебя проблемы.
- Но ты же вроде хвастался, что мозгов им вложил немеряно?
- А что толку? Как-то не так они свой мир воспринимают. Получается, что мир как бы сам по себе, а они сами по себе. А ведь я для них, убогих, расстарался. Я даже, если хочешь знать, спёр у биологов программы моделирования генотипа и фенотипа.
- Тёмный я, Андрюха, поясни. Это как?
- Ну, вот есть, допустим, описание набора генов какой-нибудь ёлки. Генотип, то есть. И есть условия, в которых эта ёлка растёт - состав почвы, освещённость, годовая температура, осадки, роза ветров и прочее. Так вот, программа нарисует тебе эту ёлку через год, через десять или через сто лет, и выдаст плотность и качество древесины, степень заражённости грибком, число шишек, и даже сколько белок на ней живут, если захочешь. А на основе этого можно моделировать развитие всего ландшафта на какой-то территории.
- Ну, ни фига себе, ты жучара. Да тебя сажать пора, хакер хренов. А что, разве все геномы уже расшифрованы?
- Нет, конечно. Но и того, что есть, хватает. Ты думаешь, основное время программа тратит на личные заморочки персонажей да на управление цивилизацией? Отнюдь нет - на моделирование их мира, от белки до ёлки. Не мир, а конфетка получилась. Живи - не хочу.
- И что, не хотят?
- Ну почему, хотят. Только я-то этот их мир вижу как настоящий, я его понимаю. Захочу - загляну в любой его уголок, и узнаю историю каждой травинки и мотылька. А вот они свой мир толком не знают и не понимают. Какие-то знания о своём мире у них есть изначально, но узнать что-нибудь новое они могут, только если треснутся об него лбом, как об шкаф в тёмной комнате. А они по идее должны открывать этот мир, описывать его в своих понятиях, на своём языке - словом, сами создавать в своём видении образ этого своего мира, с его законами. Я ведь там только демиург, Брахма. Сотворил и спать ушёл. Ну, ещё за Шиву-разрушителя подрабатывать приходится, не без этого. А получается, что их миру нужен ещё и Вишну, хранитель. Без хранителя у них постоянно какие-то заморочки происходят.
- Нет, мужик, я тебя не понимаю. Ну, нужен им хранитель - так будь им!
- Я что же, ещё и сопли им утирать должен? Они же у меня вроде как существа разумные, а не какие-то там менеджеры офисные. В идеале, должны обходиться без вмешательства.
- Что-то ты усложняешь. Или, наоборот, упрощаешь. Человечество, прежде чем окончательно слезть с пальмы, десятки тысяч лет училось говорить 'мама', шить портки и готовить пиццу. А ты их создал уже готовенькими, с портками вместе. Откуда им хорошо знать свой мир? Или ты отпускаешь их на вольные хлеба - и тогда жди, когда они ещё там соберутся науку и технологии изобрести. Или же будь добр поработать в качестве Вишну, водить их за ручку. Или, на худой конец, Арджуной. Я не прав?
- Есть там уже свой Арджуна. Прав ты, конечно, но ведь хочется чего-нибудь получше и побыстрее. Чтобы они сами до всего дошли, пусть даже и с некоторым посторонним вмешательством, но минимальным. Вообще-то, кое-что я придумал. Но надо ещё попробовать.
- Пробуй. Ты, кстати, не шибко размахнулся, на фирменном-то серваке? А то ведь когда за тобой придут, заметут за компанию и меня, как я понимаю.
- Это ты ещё мой домашний сервак не видел, - ухмыльнулся Андрей. - Не придут и не заметут. Весь проект распределен по целой куче компов в интернете. Правда, их хозяева об этом не подозревают. Надо, к примеру, просчитать ландшафтик какого-нибудь оврага - так пусть этим и занимаются где-нибудь в Индонезии, им всё равно делать нефиг, у них сейчас ночь. Сборка же и визуализация - у меня дома. И то, так просто это не проследишь и никакой криминал не впаяешь. А здесь я в основном программы разрабатываю да результаты смотрю. Так что всё по-честному, шеф.
3
- Крепись, парень, - приобнял воевода Всеслава. - Отца уже не вернёшь, а на тебя сейчас вся наша надежда.
Всеслав облизнул пересохшие губы. В голове у него шумело.
- Стараюсь, Ратибор, - ответил он. - Я словно и не проснулся ещё вовсе. Вот умом вроде бы всё понимаю, а до сердца дойти не успело.
- Князь Ярополк, надо же... - с неудовольствием пробурчал Ратибор. - Новости-то нехорошие, совет собирать надо.
- Давай часа через два, после завтрака, - возвращаясь понемногу к действительности, ответил Всеслав. - В гриднице?
- Нет, лучше в палатах. Сотников пригласим, да от ополчения людей. И ты, Всеслав, это, - замялся Ратибор, - зайди уж к старику, передай от меня поклон и попроси, чтобы тоже приходил. Он тебя любит, не откажет.
'А дело-то серьёзное, - понял Всеслав. - Чтобы Ратибор, да волхва Белозара на совет пригласил - такого я что-то и не припомню'.
- Давай-ка я тебе голову перевяжу, - предложил Всеславу Улеб. - А то ведь кровит ещё.
- Давай. Голову что-то кружит. То ли с недосыпу, то ли и впрямь сильно досталось.
- Да уж куда сильней, княжич! Отец - он ведь один. Мой-то вот ещё в запрошлом годе... Эх, да что там... - махнул рукой Улеб. - Пойдём, Всеслав.
Ратибор молча смотрел им вслед. Два друга неторопливо шли через площадь; оба русоволосые, высокие, широкие в плечах - Улеб чуть помощнее, Всеслав потоньше. Пробегавшая мимо светловолосая девушка, из селянок-беженок, остановилась и со смесью восхищения, жалости и девичьего лукавства смотрела на них. Взгляды Всеслава и девушки встретились - и юноша сразу молодцевато подтянулся, забыв про усталость и рану. Это длилось лишь несколько мгновений, затем девушка покраснела, смущённо засмеялась и убежала. 'Эх, какая была бы пара, - вздохнул воевода. - Но не судьба, знать...'
Волхв был стар. Сюда, в Заставу, он приехал по просьбе князя Храбра. Не то чтобы тот особо полагался на волжбу Белозара, в своё войско он верил больше - но считал князь, что присмотреть за молодым княжичем, да и за Ратибором тоже, не помешало бы. Горячи оба, что старый, что малый. Не наломали бы дров без догляду.
И хотя Белозар не вмешивался в дела военные, происходящее его тревожило и вызывало сильное беспокойство. Он уже знал о гибели Храбра и понимал, чем грозит Заставе и всему княжеству самозваное, по сути, провозглашение Ярополка новым князем. Пусть Всеслав лишь ненамного старше своего сводного брата, но он уже воин и понимает в княжеских делах. Ярополк же - мальчишка, всецело управляемый своей матерью, самолюбивой и заносчивой Станой. Не пошлёт Стана помощи Заставе, по самодурству бабьему да по хитрости своей, что дурости хуже. А падёт Застава - и врагу будет открыта дорога в сердце Заречья, на Планину. Без помощи же из Кременца выстоять дружине будет почти невозможно.
'Боже, создатель всего сущего, податель благ, держатель земли нашей, вершитель судеб, не дай свершиться нашей погибели', - молился старик. Не было у него веры ни в Перуна, ни в Велеса, ни в Сварога. Не видел он от них особой помощи, от волшбы и то бывало больше проку. А вот в некоего неизвестного Бога, имени которого Белозар не знал, но незримое присутствие которого иногда ощущал - верил.
Вот и сейчас словно что-то тихо коснулось души старика; вмиг помолодел он, с сыновним восторгом почувствовав незримую отеческую руку на своём плече. Откликнулся Бог.
'В ларце твоём, Белозар, есть старый оберег, великую силу имеющий, - то ли голос, то ли чья-то мысль возникла в голове волхва. - Отдай его Всеславу. Вспомни, как пользоваться оберегом этим, да и княжича научи. Будет вам помощь, если сами себе помочь захотите'.
В растерянности достал Белозар из дорожной сумы свой заветный ларец, поколдовал над замком - и на самом дне ларца действительно нашёл круглый, размером с крупную монету, странный камешек на тонкой цепочке. 'Вот он, оберег, - понял волхв. - Но как же я мог про него так напрочь забыть, словно и не знал никогда, будто и не было его у меня доселе?'
Однако чем дольше рассматривал он оберег, тем несущественнее казалось, откуда тот взялся и как к нему попал. Почувствовал Белозар, что не случайно оберег этот отыскался именно теперь - и надежда вновь возвращалась в его сердце.
'Надо разыскать княжича, не откладывая', - и как только волхв подумал об этом, в дверь его покоев постучали. На пороге стоял Всеслав.
- Здрав будь, Белозар, - поприветствовал старика княжич. - Кланяется тебе Ратибор и просит придти через пару часов в большую палату. Совет держать будем, как дальше оборону строить.
- Ратибор... - раздражённо буркнул волхв. - Тебе уже осьмнадцать годков, Всеслав, пора уж и самому приказы отдавать, а не за воеводу прятаться. Он должен знать своё место, голова у тулова всегда одна.
- Он и знает своё место, Белозар, - горячо возразил Всеслав. - Ратибор самый опытный воин во всём Заречье, и лучше его никто с обороной не справится. А я для того ещё молод, опыта у меня мало. Придёт время - и перейму у него власть, а пока за оборону мы оба в ответе. Да и кто я теперь есть, ты же слышал про Ярополка-то?
- Какой из Ярополка князь, ему ещё в деревянные лошадки играться! - Белозар досадливо махнул рукой. - Ну да ладно, на совете поговорим. А кто это тебя так перевязал?
- Улеб. Царапнуло меня, ладно что вскользь. Ничего, на мне всё быстро заживает.
- Эх, юноши, учил я вас с Улебом, учил... Дай-ка я заново перевяжу. Зельем-то никаким, небось, и не помазали?
- Вот, так-то лучше будет! - с удовлетворением сказал Белозар, глядя на результаты своих трудов. - А то это ж надо догадаться - повязку на голую рану накладывать!
- Благодарю, старче! Побежал я, позавтракать бы до совета надо. Сказать, чтобы тебе сюда поесть принесли?
- Не надо, сам схожу. Да погоди ты бежать-то, важное дело к тебе есть. Накось, надень вот это и не снимай никогда. Но и без причины не используй, береги на крайний случай.
Всеслав с любопытством повертел в руках чудной оберег.
- Смотри-ка, здесь не по-нашему написано. Что это? - спросил он.
- Вот видишь, в этот оберег как бы две горошины вдавлены, поменьше и побольше. На этой вот, овалом которая, написано 'Save', а по-нашему значит 'Сохрани'. Если доведётся тебе принимать трудное решение, а в правильности его ты не до конца не будешь уверен - обязательно сначала нажми эту горошину. Тогда, если даже впоследствии совсем плохо придётся, можно будет поправить дело. Но как именно и в каких случаях - не нам с тобой судить.
- А красная, которая поменьше?
- Вторую ты можешь нажать только в самом крайнем случае. Даже если неизбежная смерть грозит самым близким тебе людям - лучше её не нажимать. А вот если приходит погибель всему княжеству или тому, кто этот оберег носит - вот тогда только ты можешь её нажать. И да поможет тебе Хранитель. Но запомни - только один раз, после этого оберег потеряет силу.
- Бесценный дар, старче! Но почему же именно мне? И кто такой Хранитель? Перун?
- Перун дружину княжескую хранит и всех воинов, так же как Велес - скот и посевы. По силам ли им попечительство судеб всех людей, как думаешь?
- Не знаю. А кому по силам?
Белозар помолчал, раздумывая. Не дело бы вроде такое княжичу говорить, пусть в своего Перуна верит. Но всё-таки ответил.
- Говорили мне, княжич, что и Перун, и другие боги раньше людьми были. Но за дела их славные даровано им бессмертие и право людям помогать, карать их и миловать. Тот же, кто им дал такое право, тот, кто в силах переменить судьбы всех живущих - он один. Это тот, кто сотворил мир наш и кто знает причину и смысл всего - рождения и смерти, хода светил, смены времён года и назначение каждой малой былинки и каждого человека. Он сотворил, он хранит и он же устанавливает сроки всему и всем. А как его звать-величать, то мне неведомо. Да и нужно ли Богу имя, если он один? - Белозар помолчал. - Ну, ступай, есть небось хочешь. Да и я сейчас подойду.
4
- Сейчас, красавчик, - бормотал себе под нос Андрей, задумчиво елозя мышкой по экрану монитора, и время от времени отвлекаясь на то, чтобы стряхнуть сигаретный пепел в банку из-под кофе. - Сейчас мы тебе хвост-то приделаем, не хуже, чем у того стервозавра будет...
За этим занятием его и застал шеф.
- Ты что, решил разнообразить тамошнюю фауну горынычами?
- Да это так, на всякий случай, - смутился отчего-то Андрей. - Может быть, и не пригодится. С аэродинамикой у него проблемы, летает с грацией беременного кашалота.
- Мне бы его проблемы, - задумчиво сказал Сергей. - Я покурю тут у тебя. А то в кабинете неудобно, я же вроде как бросил.
- Что-то стряслось, шеф? - поднял голову Андрей. - Доллар рухнул или тёща приехала?
- Если бы... Понимаешь, обкладывают нас со всех сторон. Грамотно и не спеша. Сейчас вот в кредите отказали.
-Ну-ка, ну-ка, попробую угадать... Это кто наезжает, 'Техносервис', что ли?
-'Спецтехсервис', - машинально поправил Сергей. - Пытаются выжить с рынка, снизили свои расценки до неприличия. Подгадали, заразы, как раз к моменту, когда мы новую технику закупили. По долгам-то мы рассчитаемся, а вот людям платить будет нечем. И с кредитом банк подозрительно тянет, не даёт. Видать, поднажали на него.
- Так возьми кредит в другом банке, в чём проблема-то?
- Хороший ты человек, Андрюха, но только вот в таких делах полный лох. Если меня к чему-то толкают - значит, это стоит делать лишь в последнюю очередь. К тому же, готовится повышение арендной платы, сейчас его через местных депутатов пропихивают. И, нюхом чую, это не последняя готовящаяся нам подлянка.
- А на какое-нибудь соглашение с этим самым 'Сервисом'?
- Так это всё ими и затевается для захвата рынка в городе. Согласиться они могут лишь на одно, что мы добровольно и с песнями станем в третью позицию. И то...
- Не паникуй. Сядь, с холодной головой, и просчитай возможные угрозы, варианты, ответные действия. Есть же какие-то стандартные решения, а если нет - найди нестандартное.
- Сразу видно программиста, - нехотя улыбнулся Сергей. - Это у тебя есть возможность промоделировать варианты и что-то задним числом поправить. А мы как сапёры, ошибаемся один раз. И я, возможно, ошибся уже раньше, не почувствовав угрозы.
- Да, тут есть над чем голову поломать, - почесал затылок Андрей. - Но безвыходных положений не бывает. Ну, или почти не бывает. Кто на этих деятелей работает?
- Ты имеешь в виду - здесь, в нашей фирме? Или в целом по городу?
- Вот даже как? - удивился Андрей.
- Вот именно так. Отчего я с тобой здесь треплюсь, а не совещание созываю, как ты думаешь? Уходит от нас к ним какая-то информация. То ли стучит кто-то, то ли ещё что. Ты на шпионские программы компьютеры давно проверял?
- Регулярно проверяю. Но если такое дело, проверю ещё раз. Пароли поменяй на почтовых ящиках, кстати.
- Уже, - ответил Сергей. - Слушай, ты как-то говорил, что у тебя есть знакомые, занимающие поиском прослушивающих устройств. Можно их попросить мой кабинет проверить?
- Заниматься-то они занимаются, но, сдаётся мне, не только поиском жучков, но и их установкой. Ладно, поспрашиваю. Но есть одна солидная фирма с крутыми спецами. Правда, берут они за работу дорого, но аппаратура у них такая, что обычным путём не достанешь. Да и отзывы о них только хорошие, этим довериться можно. Постой, - спохватился Андрей. - А мне, значит, ты ещё доверяешь?
- А по башке? - озлился Сергей. - Если бы я совсем не умел разбираться в людях, не пошёл бы в бизнес.
- Ладно, не кипятись, - сказал Андрей. - Поговорю и с теми и с этими. Найдём на супостатов управу.
- Ну, вроде все собрались, - сказал Всеслав. - Начнём.
За широким дубовым столом в просторной светлой комнате сидели в основном зрелые мужы, и Всеслав, самый юный здесь, чувствовал себя во главе стола не слишком уютно - но Ратибор заранее настоял на этом, и княжич молча занял место старшего, поймав одобряющий взгляд сидящего слева от него Белозара.
- Расскажи всем, Ратибор, как обстоят дела, - повернулся он к сидевшему одесную от него воеводе.
Ратибор, опираясь руками о столешницу, тяжело поднялся со своего места и хмуро оглядел собравшихся.
- Про смерть князя нашего Храбра, я думаю, все уже знают. И про то, что в столице объявили нового князя, молодого Ярополка - тоже. И что помощи нам ждать не приходится, знаете?
Ответом ему было тяжёлое молчание. Народ был опытный; все понимали, что хорошего в этом мало. Но по мере того, как говорил воевода, люди мрачнели всё больше. Гонец перед смертью успел рассказать немногое, но и то, что рассказал, отнюдь не радовало.
Князь погиб во время ночной вылазки кочевников. Было похоже, что те точно знали, и где нынче ночует князь, и что основная часть княжеского войска расположилась несколько в стороне от княжеского шатра. Степняки скрытно прошли пологой балкой, вырезали дозор и просто утыкали стрелами княжеский шатёр. Погиб и сам князь, и десятка два дружинников, врагам же удалось уйти почти без потерь. Одного степняка всё же взяли живым, но он знал только то, что шли они именно на князя - а кто их навёл, ему было неведомо.
Княгиня Стана, узнав о смерти мужа, плакала и убивалась. Но перед собравшимся народом сказала твёрдо, что невместно, мол, ей, женщине, да ещё и во время войны, брать в свои руки княжение. Что править должен мужчина и что, кроме её сына Ярополка, князем выбрать некого. Всеслав ныне далеко и занят важным делом, а князь столице нужен сейчас. Народ прокричал 'любо', причём громче всех кричал воевода Гордята - и Ярополка провозгласили князем, при попечительстве матери. И почти сразу вслед за этим воеводу отослали принять под своё начало дружину, осиротевшую без князя. Видно, что Гордяте это не слишком понравилось, и он напомнил, что на севере от Кременца, у отрогов гор, был недавно замечен отряд орков. Но ему было сказано, что молодой князь с дружиной, если потребуется, защитит столицу и без Гордяты - и тот возразить не посмел.
С вестями обо всём этом и был направлен в Заставу гонец. Уже в самом конце пути, недалеко от Орочьей тропы, ждал его в засаде небольшой конный отряд. И воины герцога, наверное, не упустили бы гонца, если бы на тропе внезапно не показались орки. Они не пытались вступить в перестрелку, просто наблюдали, но несколько секунд замешательства помогли гонцу прорваться по дороге. Однако стрелу в спину он всё-таки получил - и, как оказалось, смертельную стрелу.
- И это ещё не всё, - помолчав, продолжил Ратибор. - Ночью вернулись наши лазутчики. С той стороны реки сейчас переправляют сюда пороки и метательные орудия. К Орочьей тропе направился ещё один отряд, сотни в две пеших. Кто из селян не успел уйти, прячутся сейчас по окраине леса или ушли в горы, а враги ловят уцелевший скот, жгут деревни и вытаптывают покосы и посевы. Даже если уйдёт сейчас герцог за реку - урожай погиб, да и скот кормить зимой будет нечем. А сколько даёт Пойма для княжества, все вы знаете.
- В крепости сейчас много скота, но ни сена, ни зерна в достатке нет, - встрял в разговор боярин Ставр. Он был градоначальником Заставы, но сейчас, на время военных действий, когда руководство крепостью перешло к Ратибору, Ставр возглавил ополчение из числа жителей крепости и селян. - Если не перегоним скот на Планину, придётся его резать. Да вот только как сохранить мясо в такую жару?
- Какие у нас потери за сегодня, кто мне скажет? - спросил Всеслав.
- Убитых трое, - отвечал пожилой неприметный человек, одетый по-городскому. - И ещё четверо тяжелораненых. Боюсь, один до вечера не доживёт.
'Лекарь местный', - вспомнил Всеслав. И поинтересовался:
- Кто ещё хочет что-нибудь сказать?
- Прости, Всеслав, за дерзость, - неожиданно поднялся один из сотников. - Вот только и от тебя мы ждём ответа. По обычаям нашим, по старшинству и по заслугам - а ты не мальчишка уже, а воин - полагается князем нашим быть тебе. Признаёшь ли ты своего младшего брата нашим новым князем? Или же объявишь его самозванцем?
Все замерли, ожидая ответа Всеслава. Видимо, сотник спросил о том, о чём хотели бы узнать все. Хотели, да не решались.
- Что же, Лютогост, прощаю, - медленно обводя взглядом застывших в ожидании его ответа людей, сказал Всеслав. Кто-то ждал его ответа с надеждой, кто-то прятал усмешку, кто-то просто с тревожным ожиданием смотрел на молодого княжича. Даже Ратибор, казалось, затаил дыхание. - И отвечу я тебе и всем вам так...
Он помолчал.
- Помощи из Кременца нам ждать не приходится. Да вот только и уйти мы отсюда не можем. За нами, там, - показал он рукой на восток, - всё княжество. Родичи, друзья, могилы дедовы. Уйдём мы отсюда - и биться придётся на порогах наших домов. Значит, будем стоять здесь. Выстоим - там и разберёмся, кому что полагается. А иначе, может, и делить-то будет нечего, да и некому ...
Собравшиеся зашумели, как показалось Всеславу - одобрительно. Но Лютогост не унимался:
- Правильно ты, конечно, говоришь, Всеслав. Да вот только даже если одолеем мы герцога и вернёмся с победой в Кременец, там все тёплые местечки уже обсядут прихлебатели Станы. А героями будут считаться те, кто сейчас всей дружиной гоняют степняков, да всё, понимаешь, никак не нагонят. Лучше бы объявить Ярополка самозванцем сейчас, а то усилится он так, что после и не спихнёшь. Скажешь об этом сейчас - и те в Кременце, кто за тебя, не дадут своевольничать Стане. А там и сам с отрядом вернёшься, наведёшь порядок, подмогу нам пришлёшь. Удержимся мы пока, с Ратибором. А так здесь сидеть - гиблое дело, сам понимаешь.
- С запада герцог приступает, с востока степняки лезут, на севере орки зашевелились. Не время сейчас делиться, - твёрдо сказал Всеслав. - Наверное, и ты тоже прав, но не ко времени твоя правда. Время рассудит. А пока, - Всеслав помолчал, - считайте меня своим князем, если хотите. Я ваш князь здесь, в Заставе.
'Прост же ты, парень, - угрюмо думал Ратибор. - Даже если случится чудо, и мы останемся живы, то никому ты в Кременце уже не будешь нужен. Вот возвращаешься ты, победитель герцога, домой, с верной дружиной. А просвистит из леса стрела, упадёшь ты с коня на дорогу, хрипя и исходя кровью - и никто так и не дознается, откуда та стрела прилетела. Или кубок тебе заздравный поднесут на пиру, с ядом да с улыбочкой. Но, может, и вправду говорят, что таким как ты, простым да чистым, сами боги помогают? Да это ведь до тех пор, пока ты честь да чистоту хранишь. А они быстро теряются'.
Но вслух он сказал другое:
- Ну, ладно. Не время сейчас распрю разжигать. Большого отряда мы в Кременец послать не можем, а малый, случись что, сомнут. Те же орки, случайно ли они снова вылезли? - Ратибор помолчал, дав время собравшимся оценить сказанное. - Да и Гордяту Стана отослала, похоже, не зря. Был полезен, стал не нужен. Готовых выслужиться перед Станой да перед Ярополком и без него найдётся немало. Только вот как нам оборону-то держать, а, люди?
- Есть один выход, - задумчиво сказал Ставр. - С нами Белозар, великий волхв. В его силах найти нам помощника. И помощник такой найдётся. Надо призвать змея летучего, Дракона.
Наступило молчание. Предложение Ставра показалось неожиданным, и собравшийся здесь народ поначалу не определился, как к нему отнестись. Один за одним, кто с надеждой, кто с вопросом, кто с тревогой, все стали поворачивать головы в сторону молчавшего до сих пор Белозара. Тот сидел, уставившись в стол, угрюмо топорща седые брови. Но вот Белозар поднял голову, и у Всеслава защемило сердце: столько сомнения и затаённой боли увидел он во взгляде волхва.
- Ну, что же, Ставр, - тихо сказал Белозар. - Надеюсь, ты понимаешь, что именно предлагаешь? Ведь лекарство может оказаться хуже болезни.
- Вспомни, Белозар, деды наши уже призывали Дракона. И он помог нам.
- Помог? - голос волхва отвердел. - Да, помог. Но какую цену пришлось заплатить за это, не помнишь? А я вот помню, - Белозар помолчал. - Тебя тогда ещё и на свете не было, а мне было столько, сколько сейчас Всеславу. Тогда впервые пришли с востока кочевники. Можно было попросить помощи у правобережных или даже у орков, а то и откупиться от степняков, заплатить им дань. Но призвали Дракона - и к концу войны вся Планина лежала в развалинах, а люди... От людей хорошо если хоть половина осталась.
- Ну, от герцога разовой данью не откупишься. Так на шею сядет, что и не разогнёшься потом, - усмехнулся Ставр.
- А если бы не призвали? - спросил кто-то. - Что, меньше было бы потерь?
- Думаю, меньше, заметно меньше. Но дело ещё и в другом. Волшба волшбе рознь, она бывает добрая и злая. Призвав Дракона, мы пустим в наш мир злую силу, а она никогда не приходит одна - и волхвы герцога, маги, тоже смогут ответить на нашу волшбу своей магией - и кто знает, что будет сильнее. Вот, при дедах наших, шаманы степняков пожгли наши города и веси шарами огненными, и ушли с полоном и со скотом восвояси. Отогнал их Дракон или они просто добычей удовольствовались - кто теперь рассудит? А вот волшба та долго ещё нам аукалась - градом, недородами, набегами орков.
- Да, Дракон - это последнее средство, - задумчиво сказал Ратибор. - Как бы его помощь, начавшись кровью малой, реками крови не закончилась.
- Что значит - 'начавшись кровью малой'? - удивился Всеслав. По взглядам некоторых сотников он понял, что не одинок в своём недоумении.
- А то и значит, князь, - впервые назвал его так Ратибор, - что для того, чтобы призвать Дракона, нужно принести жертву. Человеческую жертву.
Всеслав ошеломлённо посмотрел на Ратибора, затем на Белозара.
- Да, это так, Всеслав, - с печалью ответил тот на немой вопрос. - Чтобы призвать дракона, нужно отдать ему на съедение молодую девушку. - И ещё одно. Права решать, призывать или не призывать на помощь злые силы, нет ни у тебя, ни у меня, ни у воеводы. Издревле повелось, что решает это народный сход. Но не будем себя обманывать - как мы здесь, в этих палатах решим, так оно и будет. Люди поддержат.
Какое-то дурное предчувствие овладело Всеславом. Ум нашёптывал ему, что в предложении Ставра есть свой смысл; что, несмотря на опасения волхва и воеводы, остальные примут сторону начальника ополчения - их угрюмое молчание было тому подтверждением. Но какой-то камень лёжал на сердце юноши и не давал ему покоя. Рука Всеслава потянулась к вороту рубахи, словно ему было душно - и наткнулась на тонкую серебряную цепочку. Несколько мгновений он соображал, что же это такое, а потом опустил руку чуть ниже, нащупал оберег, и нажал небольшой овальный выступ на нём.
5
Дракон был могуч, вонюч и страхолюден. Он сидел на северной стене крепости и время от времени неуклюже почёсывал когтистой передней лапой толстое брюхо, и тогда чешуя на нём переливалась под солнцем всеми оттенками зелёного, бурого и жёлтого цветов. Большие кожистые крылья его были сложены, но пару раз, переступая с лапы на лапу, он распускал их, чтобы удержать равновесие - и толпившийся в нескольких десятках саженей от него народ невольно подавался назад.
- Я призвал тебя, Змей древний, иже зовомый Драконом, дабы помог ты нам с борьбе с врагами, - обратился к дракону выступивший вперёд Белозар. - Согласен ли ты послужить князю и народу нашему?
- Ведомо ли тебе, старик, что драконы не служат ни князьям, ни волхвам? - раздался глухой, как из бочки, голос дракона. - В твоей власти призвать меня, но в договор я вступаю со всем народом, и на тех условиях, которые меня устраивают. Не сойдёмся - платите отступной, чтобы я не помогал врагам вашим. Чего хотите?
- Помоги нам разбить войска герцога, и мы заплатим тебе обычную плату - сказал присоединившийся к Белозару Ратибор. - Овца в день, как при дедах наших. Изгонишь же врага за реку - две дюжины овец сверху.
- Уж не считаешь ли ты меня всемогущим, воевода? - усмехнулся дракон во всю клыкастую пасть. - Много их, не совладать мне со всеми. Вот пожечь осадные орудия и помешать переправе я смогу. А уж с ратниками сами справляйтесь.
Стоявшие в первых рядах, а это были в основном опытные воины, оживились. Видно было, что и такая помощь показалась им не лишней. 'Скот всё одно резать придётся, - доказывал кому-то Ставр, - а ежели он переправу нарушит, выстоим'.
- А коли на штурм они пойдут, чем поможешь? - спросил кто-то из толпы.
- Пожгу лестницы, отгоню от стен, - ответил дракон. - И за те дни, что переправы не будет, платите мне вдвойне. И сотню баранов, если ваши враги уберутся за реку.
- Двадцать пять! - крикнул Ставр. - Откуда мы тебе сотню возьмём, самим есть нечего. Вишь, сколько народу. Двадцать пять баранов!
Сошлись на полусотне. Все понимали, что за изгнание врага это небольшая плата. Вот только сможет ли дракон, сколь он ни велик, помочь сделать это?
- Ну, коли сговорились, быть по сему, - сказал дракон. - Но ты помнишь, волхв, как скрепляются такие договоры? Девка где?
Белозар помрачнел, обернулся и кивнул кому-то в толпе. Народ расступился. Через образовавшийся проход двое дружинников вывели к стене светловолосую девушку со связанными сзади руками. Она не сопротивлялась и не пыталась вырваться. Девушка медленно подняла голову, робко глянула на дракона, а затем обернулась к дружинникам и горожанам.
Молчаливо стоявшего доселе Всеслава как плетью обожгло. Девушка была та самая, что встретилась им с Улебом после битвы. Отчаяние и покорность судьбе в глазах девушки сменились узнаванием и робкой надеждой. И тогда, неожиданно для самого себя, княжич сделал пару шагов вперёд и, взявшись за рукоять меча, сказал:
- Стойте!
- Не горячись, Всеслав! - положил ему руку на плечо подошедший Ратибор. Он, пожалуй, единственный из присутствующих здесь понимал, что творится с княжичем. Он, да ещё Улеб, который тоже подошёл к другу, с тревогой глядя в его лицо.
- Ставр! Кто выбирал девчонку? - спросил Ратибор.
- Сирота она, - нехотя ответил Ставр, - Погибли её родичи недавно. Как, значится, те, заречные, палить деревни начали...