Есть на свете счастливчики, кому удаётся следовать правилу - живи сегодняшним днём, не думай о будущем, этот день прожит и ладно. Мне же, чтобы ладно прошёл день в будущем, всегда приходится думать о нём заранее, никак не получается отладить все в один момент.
Моё третье лето от возвращения к причалу родной пристани, началось ещё зимой. На цеховой доске объявлений, пришпиленный весёленькими разноцветными кнопками, висел стандартный лист бумаги с грозным уведомлением о том, что открывается последняя возможность уволиться по собственному желанию с хорошим выходным пособием, иначе. Что будет иначе, ещё не знал никто, даже местные профсоюзные доки.
Я готовилась к началу смены в раздумьях: "Что делать? Как быть?"
Впервые эту неприятную весть я услышала несколько лет назад в особенный для трудящихся день очередной годовщины Октябрьской социалистической революции. На обычном квартальном собрании, где администрация и ведущие инженеры фабрики монотонными голосами докладывали о достижениях капиталистического хозяйства, а сидящий в зале народ или в полголоса гудел о своём, или просматривал поступившие на мобильник сообщения, вдруг, почти под занавес, прозвучала короткая информация о сокращении наполовину рабочих мест и, как в издёвку, завершить намеченное предполагалось к дню международной солидарности трудящихся. Народ на мгновение смолк, оглушённый неожиданным известием, а потом всех взорвало от возмущения в адрес американской администрации, недавно перекупившей предприятие в Италии. С работой на фабрике у работников были связаны житейские планы: кредиты на дома и машины, рождение детей, учёба, а теперь всему этому грозили крах и неопределённость.
Меня эти перемены тоже застали врасплох. Если бы сокращение произошло год назад, я бы спокойно уволилась и вернулась на родину к захороненному праху мужа. Но за прошедший год река моей жизни перетекла в другое русло - у меня появился новый друг высокий черноволосый здоровяк Борис, который захотел делить со мной не только ужины в пиццериях, но и домашние завтраки перед работой.
Неприятное известие он воспринял спокойно:
- Не переживай, я буду тебя содержать.
Это конечно выход, с голоду он не даст умереть, но мои стройки без тяжести собственного кошелька придётся заморозить.
На намеченное сокращение наши профлидеры отреагировали живо. Пару дней спустя срочно созвали собрание и зачли список предполагаемых действий: во-первых - серия забастовок в знак протеста, во-вторых - просьба к правительству о помощи, в-третьих - просто так уволить людей закон не позволяет:
- У нас впереди ещё есть время, и это не первое мая будущего года, как они хотят, а побольше.
Да, если бы не наши лидеры с их знанием законов страны, моя трудовая жизнь в Италии сложилась бы по-другому.
Потекли годы. Первое мая сменялось седьмым ноября, к этим датам открывался список желающих добровольно уволиться: кто находил другую работу, кто переезжал в другую страну, кто уходил на пенсию, кто становился домохозяйкой, если доходы мужа это позволяли.
Подошло последнее предложение, китайское или нет, будущее покажет. Я задумалась о будущем: работе и моей семейной жизни. Мы с Борисом жили в гражданском браке потому, что он решил оформить наши отношения тогда, когда выйдет пенсию и мы переедем на постоянное жительство ко мне. Но...
Но, Крым вернулся в родную гавань и грянула Первая Информационная война. В родную гавань, теперь, просто так без визы не впускали. На границах вновь обретённого государства повысили бдительность и понизили пропускную способность для всяких туристов.
- Короче, - поставила я вопрос ребром, - ты осенью этого года идёшь на пенсию, мне выгоднее сейчас уволиться с годовым выходным пособием, чем через шесть месяцев работы уходить без него. Кроме того, жениться нам нужно сейчас, а не потом. Крым - пограничная зона, у нас с пропиской строго. И ещё, если бы мы были с тобой мужем и женой, то проблем с въездом в Россию не стояло бы.
Борис - закоренелый холостяк, впал в ступор: надо решаться на отчаянный шаг, а страшно. Выведенный наводящим вопрос из тупиковой задумчивости, он, глядя в пол, промямлил:
- Я ведь не отказывался жениться, только хотел это сделать у тебя. Ладно, раз это облегчит въезд, то давай, готовь свои документы, - почему-то последний аргумент моей речи оказался весомей первых.
Так мировой и государственный кризисы повлияли на нашу семейную жизнь.
Решили - женимся. День свадьбы выбрали на начало лета. Пришли в муниципалитет, у нас приняли заявление и документы, назначили день собеседования.
- Интересно, о чём с нами будут беседовать? - удивилась я, выходя из конторы. - Рассказывать нам, как в юности, о сексуальной жизни? Вроде бы возраст не тот.
- Вот чего не знаю, того не знаю. Мне не приходилось бывать в этой роли, - отозвался Борис.
В день собеседования щуплый юрист начал допрос, объяснив, что так положено по закону:
- Достигли ли вы восемнадцатилетнего возраста?
Посмеялись вместе.
- Не являетесь ли вы некровными родственниками, например, невестка-деверь?
- Нет, я не невестка ему, - удивилась вопросу и встречно спросила, - а если я вдова его брата, разве нельзя мне выйти за оставшегося в живых?
- Можно, - успокоил юрист, - но прежде мы сделаем запрос почему умер его брат. Мы должны понять на чём основывается ваш брак? Не материальные ли тут интересы?
Задав с десяток подобных вопросов и взяв с нас подпись о правдивости показаний, юрист перешёл ко второй части собеседования:
- На этой неделе мы дадим в интернете и вывесим на доске объявлений муниципалитета извещение о вашем предстоящем браке. Объявление провесит семь дней. Если за это время от кого-нибудь поступит протестное заявление, мы вас известим. Ваш брак может быть или отложен, или не зарегистрирован.
На улице светило майское солнце, мы шли по центральной площади города к парковке машин и обсуждали пережитое.
- Во как! - допрос с пристрастием всколыхнул даже мужское воображение. - Видно у них это уже случалось, раз нам задали такие вопросы!
- Чего мне ждать? Поступит ли протестное заявление? Мои последние годы были у тебя на виду, ты видел, как болел, лечился и умер мой муж. А как жил ты прежде, я не знаю, - червь сомнения, заброшенный юристом, взялся за моё нутро.
- Чего ты не знаешь? Я тебе всё рассказал. Ничего криминального в моей жизни не случилось, - заверил жених.
Пару дней спустя, вечером, мобильный телефон Бориса зазвонил. Неописанный в рубрике номер в недоумении остановил поднятый палец: "Кто это может быть?" Но любопытство перевесило и палец завершил привычный ход нажатия кнопок. Борис, будучи мужчиной в возрасте половины прожитых лет (учёные говорят, что человек может дожить до ста двадцати) уже пользовался громкой связью.
- Добрый вечер, Борис, - раздался в трубке женский голос.
- Добрый, - отозвался заинтересованный, - кто это?
- Борис, это Кристина. Ты меня помнишь?
В это время, как нарочно, зазвонил мой телефон - подружка с последними новостями. Борис ушёл в спальню, я перевела мой телефон на громкую связь и, оставив его на столике зала, встревоженная, на цыпочках подошла к двери переговорщиков. Борис всё больше молчал, незнакомка на той стороне что-то эмоционально повествовала. В конце монолога слушатель механически согласился:
- Хорошо. В парке. Сейчас.
Я тихонько отошла, уселась на диван, ухватилась за телефон, невпопад угукая в него. В голове тревога: "Кто это? Что она хочет?" Мы прожили вместе пять лет, его абонентов я знала наперечёт: мать, сестра, пара друзей. И вдруг какая-то женщина, именно в эту критическую неделю ожидания! Внутри у меня всё клокотало, мысли метались: "Он меня обманывал, говоря, что у него никого нет, и ничего в прошлом не осталось?" Я не понимала о чём говорит моя подруга и, извинившись, попрощалась с нею. Из спальни, готовый к отъезду, вышел озадаченный Борис.
- У меня закончились сигареты. Не скучай, я вернусь быстро.
Я растерянно кивнула головой и проводила его до двери, но план действий уже созрел: "Знаем мы это - быстро вернусь. Я быстрее обернусь. Пока ты на машине сделаешь крюк, я пробегу напрямую по пустому каналу в парк раньше тебя".
Решено - сделано. Он только повернул из-за поворота и искал место для стоянки, а я из-за куста уже оглядывала гуляющую в свете фонарей публику: семья, женщины почтенных лет с внуками, мужики с мячами. Всё не то! А вот! Дама явно кого-то ждёт, все время смотрит по сторонам. Ко встрече, видно, готовилась, оделась красиво, причесалась у парикмахера. Рядом с нею скучающе переступает с ноги на ногу худенькая высокая девочка лет десяти.
Из машины вышел мой будущий (или уже бывший?). Заметил, подошёл. Они уселись на скамейку, Кристина повернулась к нему в пол-оборота и продолжила свой монолог. Борис, забросив ногу на ногу, слушал, настороженно поглядывая то на неё, то на девочку, качающуюся на качелях.
Прячась за кустами, я подкралась с противоположной стороны парковой тропинки, как можно ближе к ним. До меня долетали обрывки фраз "...мои родители...", "...ты мне всегда нравился...".
Прозвучавшее отчаянное признание прояснило всё - они были знакомы, она одинока и пробует отодвинуть меня.
Я не стала докармливать злющих комаров своим телом и ушла домой. Итак, что мы имеем? Дама моложе меня, ещё может родить ребёнка - аргумент весомый, об этом Борис меня спрашивал, правда, не сильно настаивал, но, увы, мои репродуктивные годы прошли. Девочка-подросток не его ребёнок, иначе разговор был бы совсем другой и не в парке. Что решит мой жених?
Только успела переобуться и плюхнуться на диван, как в замочной скважине зазвенел ключ.
- Купил сигареты? - спросила я, изучающе заглядывая ему в глаза - зеркало душевного состояния. Особого блеска не видно - хороший знак.
- Купил, - он хлопнул себя по нагрудному карману, где всегда лежала пачка курева.
- Можно узнать, кто тебе звонил, что ты так быстро захотел покурить?
- Одна знакомая. Лет двадцать назад в одной компании ездили на танцы.
- И что она хотела от тебя? - пока он отвечает нужно побольше выспросить.
- Да, так. Не знаю, почему ей вдруг захотелось мне позвонить и поплакаться о своей неудавшейся жизни. Не работает. Живёт с родителями, они её постоянно попрекают этим. Отец ребёнка её оставил на седьмом месяце беременности, - объяснил он коротко и включил телевизор, - сегодня наши с французами играют. Высшая лига! Интересным должен быть матч.
Он уткнулся в ящик, я устроилась рядом, но мысли мои были далеки от экрана: "Изложил не всё. Что это? Не хочет расстраивать, или не придаёт значения признанию? Из его рассказов я знаю о неудачном опыте сожительства с вдовой, две избалованные дочки которой поставили крест на втором браке матери. Недаром, этим вечером он с опаской поглядывал на девочку странной гостьи".
Потянулись дни ожидания. Каждый звонок телефона вызывал у меня очередной всплеск тревоги: "Кто там? Что там?" Но всему бывает конец, из муниципалитета не позвонили, у меня тревога улеглась, у Бориса, судя по крепкому сну, и не появлялась.
На смену беспокойной неделе пришли предсвадебные заботы: во что одеться, обуться. Из практических соображений решила подкупить что-то такое, что можно будет носить потом. Деньги мне нужны на стройку, а общего кошелька у нас, пока, нет. Начались поездки выходного дня по торговым центрам. Магазин за магазином, раздевалка за раздевалкой. Средние европейские размеры, чаще всего, оказывались длинны и широки, но вызывали фальшивые восхищения продавщиц (в черные 90-е сама работала реализатором одежды, мне знакомы эти восторги). Хорошо приходились широкие китайские размеры платьев по фигуре, но такие фасоны я носила в юности. Мне хотелось чего-то другого, например, какое-нибудь платье из жесткого материала с торчащей широкой юбкой в складку, но зеркало и подруга мне дали совет не смотреть на новинки моды. При огромном выборе одежды поиску не виделось конца.
- Как было хорошо в первый раз! - Как-то, покидая очередной магазин, воскликнула я, - пришла в прокат за три дня до свадьбы, мне показали новое кримпленовое длинное платье невесты. Померила. Подошло. Взяла. Расписались, отпраздновали. Через пару дней сдала и всё!
В конце концов за месяц я упаковалась всем необходимым, не тем о чём мечталось, но на чём-то, всё же, нужно остановиться: синее по фигуре платье до колен, белый длинный крепдешиновый шарф, белый летний пиджак, белые босоножки, белые шляпка и перчатки. Последние покупки сделаны, свободна!
Борис с выбором долго не мучился, не выходя из душевного равновесия, подкупил синие брюки в тон моему платью, белую рубашку и черные туфли. Он готов!
Пришло время составлять сценарий выкупа невесты. Одно воскресение посидели с подругой за ноутбуком. Выбрали текст песни купцов, скопировали и напечатали стихи о любви. Бориса озадачили скачать на мобильник нужную музыку. Созвонились с друзьями жениха и ознакомили их с русским обычаем выкупа невесты. Для них это была новость, они воодушевились, согласились принять участие и внимательно выслушали свои роли.
Подошёл день свадьбы. Утром в квартиру, украшенную белыми гирляндами и красными шарами, позвонили итальянские купцы. Русские подружки с напечатанными сценариями в руках и жены купцов, составившие кортеж невесты, открыли им.
Торг начался.
- Хотите видеть сидящих под покрывалом невест на выданье? Спойте!
Мужской хор слаженно грянул итальянскую народную песню. Подняли покрывало, дали выбрать.
- Не понравилось?
И то верно, кому понравятся разрисованные воздушные шарики вместо женщин - у одной не хватает глаза, у другой щербатый рот, третья лысая.
- Есть ли ещё у нас невесты? Есть! Но сначала жених должен найти отпечаток поцелуя его суженой на стекле буфета.
Жених, он не промах! Достал штангенциркуль (какой токарь может прожить без этого инструмента), запутанными измерениями следа губ и сложными рассуждениями о его размерах нашёл оставленный ему поцелуй.
Подружка продолжает торг:
- Хочешь видеть? Танцуй!
Жених, на удивление зрителям, умело отплясал итальянский народный танец.
Главный купец допущен к занавеске, из-за которой видны игривые женские ручки жен итальянских купцов.
Подружка опять за своё:
- Выберешь правильно - она твоя!
Жених знает свою роль, забавно рассматривает ручки, восхищается, считает пальчики, заставляя слушателей похохатывать. Нашёл. Не ошибся. Попробовал бы ошибиться - мужья за спиной.
Весёлый получился спектакль.
После регистрации проехались по городу. Обед в кругу друзей запомнится нам надолго, а если мы захотим опять пережить те мгновения, отснятый подругой фильм поможет в этом.
Если вам кто-то скажет, что на седьмом десятке жизнь заканчивается, не верьте ему. Пока ты жив жизнь всегда продолжается и, часто, только от тебя зависит качество её продолжения.