Солнце красным полукругом показалось над кромкой моря. Его лучи, отразившись от водной ряби, осветили окна домов небольшого села, которое расположилось на склоне гор.
Ранним утром в доме хлопотала моя бабушка Анна. Отец с матерью ушли на работу. В предрассветных сумерках они втроём собрали в огороде клубнику. Бабушка обернула ведро душистого товара чистым полотенцем и, заглянув в спальню, принялась будить меня:
- Вставай! Умывайся, поешь. Я тебе яичницу поджарила. Сегодня пойдём к Фонтану, нужно ягоду продать.
В большой комнате, которая служит и залом и кухней, несмотря на летнее утро в печке догорают щепки. Керогаз разжигать дольше, да и копоти от него много. Газ появится в доме лет через пять и моя бабушка будет в восторге от голубого огонька и чистых кастрюль после него.
Бабушка уже переоделась. Свой старый длинный домашний фартук сменила на хороший тот, что для выхода. На ней длинная, до средины щиколоток, лёгкая юбка и выходная кофточка. Голова покрыта новым белым ситцевым платком.
Мой утренний сон сладок, просыпаться не хочется, непонятно зачем мне нужно подниматься и идти куда-то. Но бабушку нужно слушать. С трудом отрываюсь от подушки. Умывание, одевание, завтрак и мы трогаемся в дорогу. Горной тропинкой, поросшей высокой ещё зелёной травой, спускаемся в центр села и по мощеной дороге идём в какую-то неведомую мне даль. Прижимаемся к обочине - поток машин и гужевых телег велик.
Полвека спустя я заинтересовалась историей этой дороги. Когда её проложили, и каким целям она служила? Раскопки в Интернете помогли узнать, что в 6 веке нашей эры к берегам Крыма, расширяя свои владения, прибыли византийские мореплаватели. Для налаживания регулярных и безопасных морских сообщений им нужна была разветвлённая система сигнальных огней. Каждая мало-мальски подходящая горка приспосабливалась для этих целей. Рядом обустраивались люди, подвозя всё необходимое для жизни вблизи маяков. Недаром в названии моего села "Малый Маяк" сохранилось это слово. Но об этом я задумалась потом, а тогда...
А тогда я с трудом поспевала за бабушкой. Через село по знакомым местам шлось спокойно: может быть здесь конец пути? За селом начинался неизведанный мир, здесь я, пятилетка, ещё ни разу не была. Дорога каменной лентой стелется по склону горы. Пути не видно конца! Неизвестность тяготит.
- Ножки устали! Долго ещё? - хнычу я.
- Пошли, пошли! - зовёт меня бабушка. - Уже близко.
Но за поворотом ещё поворот, а это "близко" никак не приближается. Дорога огибает гору и тянется дальше к мосту через русло, поросшего травой и кустарником, еле видного в сухое время, ручья.
- Я устала, - кричу в ссутуленную бабушкину спину, останавливаюсь и решительно топаю к спасительному белому дорожному барьеру. Мне нужен отдых!
- Ох, горе ты моё! - восклицает бабушка, - больше я тебя с собой не возьму! Иди, садись мне на спину.
Она приседает, и я карабкаюсь на неё. Бабушка поднимается, одной рукой поддерживает меня, другой несёт ведро. За очередным поворотом виден добротный каменный дом с подпорной стеной и железным кованым ограждением на ней. В стене со стороны дороги кран с раковиной - вода для тех, кто в пути.
- Пришли? - с надеждой что это и есть фонтан, спрашиваю я.
- Нет, ещё немного, - говорит бабушка. - Ну, отдохнула? Теперь иди сама. Я устала, - бабушка приседает, и я становлюсь на ноги.
Идти стало легче, но ещё два-три поворота тоскливо тянусь за энергично шагающей родственницей. Вдруг за очередным поворотом картина меняется: впереди неожиданно открывается широкая оживлённая площадка полная людей, легковых и грузовых машин, гужевых повозок. Такого я ещё не видела! Останавливаюсь, открыв рот. Вправо от дороги разбит сквер с лавочками, тропинками, газонами и цветами на них. По краю сквера высокой стеной стоят пирамидальные тополя. Их утренняя тень ещё защищает сквер от поднимающегося солнца, но в полдень здесь будет жарко. Слева, в массивном каменном обрамлении с небольшой ванной, водяной кран. Местные жители его называют фонтаном, и это всё место со сквером называется Фонтан.
Лето. Люди едут на отдых к морю. Около фонтана, санитарная остановка. Где есть остановка, там всегда возникает рынок - таков закон жизни. Рядом с каменным фронтоном стоят продавцы. Моя бабушка справляется о цене на клубнику и, развязав ведро, принимается живо предлагать товар. Я стою рядом и с интересом наблюдаю кипящую жизнь. Вижу из "Победы", с трудом опираясь на костыли, выбирается одноногий мужчина. Он одет по-летнему в светлые брюки и лёгкую рубашку. Одна брючина аккуратно завёрнута впереди за пояс.
В те послевоенные годы много было инвалидов безногих, безруких, с пустыми глазницами на лице.
За туалетом на пригорке устроена круглая видовая беседка. Бетонные колонны, поддерживающие крышу, и балюстрада ограждения побелены к началу курортного сезона. Не успели вырезать сильные ветви ажины, которые подбираются к беседке со всех сторон.
- Бабушка! Можно я туда сбегаю, - показываю ей на горку.
- Иди, только не долго. У меня уже немного осталось, - разрешает она.
Поднимаюсь по ступенькам наверх. Под крышей беседки, на приподнятости под ветерком дышится легко. Отсюда открывается прекрасная панорама на тенистый сквер, зелёный лес, что подступил к нему, гряду синеватых гор и раскинувшееся вдали голубое море. А главное, у беседки есть лесенка, по которой можно сбегать вниз, как Золушка с бала. Как красиво стелился её наряд по ступеням замка в кино! Пытаюсь так же сбежать вниз, но у меня так не получается. Платье не такое! В следующий раз надену широкую юбку и поиграю в Золушку. Но это будет потом, а сейчас в тени беседки, подставляя лицо ветерку, можно СЧАСТЛИВО осматривать окружающие красоты. На соседней скале видна скульптура "Два оленя": на длинных тонких ногах грациозные животные - гордый сильный олень с ветвистыми рогами и его подруга олениха.
В беседку поднялась знакомая девочка. Ей не по возрасту играть со мной в Золушку, я смотрю на неё снизу вверх и слушаю как взрослую.
- Здесь скоро построят дорогу, - тоном знающего человека говорит она.
- Какую? - удивляюсь я этой новости.
- Новую. По ней будут ходить троллейбусы, - рассказывает Дарья.
- А что это такое?
- Говорят, что это автобус на электрическом токе.
- А не стукнет? - с этим эффектом электричества я уже познакомилась.
- Не знаю. И говорят, что эту беседку должны снести и этих оленей.
- Правда? Жаль! Здесь так красиво! - смотрю вокруг уже другими глазами.
Наш разговор внезапно прерывается появившимся из-за кустов рабочим. Он торопливым шагом подходит к подножию беседки и деловито кричит нам:
-Уходите отсюда, быстро!
В следующий раз на торговлю к Фонтану я напросилась сама. Бежала по дорожной брусчатке в пышном платье со СЧАСТЛИВОЙ мечтой побыть Золушкой. Бабушка то и дело окликала меня:
- Не убегай далеко! На дороге такое движение!
У Фонтана с трудом дождалась момента, когда она определится с местом и ценой, и когда мне можно будет спросить разрешение уйти в беседку.
И вот наконец-то бегу туда, огибая заросли густой алычи, и вижу: нет той беседки! И оленей нет! Нет деревьев, и даже пышные кусты ажины исчезли. На их месте появился высокий отвал земли, который рос с каждым приходом огромного самосвала. Разочарованная вернулась обратно. Не удалось мне поиграть в Золушку!
Месяцы спустя строительство высокогорной троллейбусной трассы Симферополь Ялта завершили. Она действительно оказалась шире, ровнее и красивее. Не пожалели денег на озеленение обочин дороги и архитектурное оформление индивидуальных павильонов остановок транспорта. По дороге пошли троллейбусы, которые не оставляли после себя гари и неприятного запаха бензина.
Торжественное открытие сооружения было поистине торжественным. Электрические автобусы, слегка касаясь штангами красных медных проводов, шли один за другим по черному полотну в цветах, государственных флагах, с портретами руководителей государства. Первыми пассажирами новенького транспорта со шкодным названием "Skoda", купленного в Чехословакии, по праву стали строители новостройки. Мы, местные жители, стояли вдоль дороги на свежеасфальтированных тротуарах, смотрели на праздничную колонну и приветствовали её.
В ближайшие выходные мои родители решили проехаться до Ялты по новой дороге. С интересом я осматривала в троллейбусе его поролоновые кресла. Они отличались от пружинных сидений автобусов. Троллейбус мягко, без трясучки, повёз нас по ровному асфальту. Ощущение новизны подобно СЧАСТЬЮ. В пути я с удивлением заметила на одной высокой скале пару таких же красивых оленей, как и те, что стояли у Фонтана, а на остановке в Массандре - такую же круглую бетонную беседку, что и та, у которой я не успела поиграть в Золушку.
Полвека спустя в Интернете я нашла воспоминания одного инженера о строительстве трассы. В своих записях он упомянул так же работе со скульптурной группой и беседкой интересующего меня сквера. Он писал, что оленей перенесли вертолётом и установили на скале военные лётчики. Беседку же для перевозки строители аккуратно разбирали на части.
С пуском в строй троллейбусной трассы жизнь потекла по новому руслу. Старая дорога продолжала служить для внутренних нужд сёл горного Крыма. Опустел и забылся, как торговое место, Фонтан.
Прошли годы. Я выросла. Когда мне было восемнадцать лет, умерла моя бабушка. Но её душа и её активная натура осталась жить во мне. В сентябрьский погожий день мы провожали её в последний путь. Бабушка лежала в гробу в новом, приготовленном ею специально для этого случая, белом ситцевом платочке. Он был очень кстати в эти сентябрьские дни, когда летнее солнце ещё греет, но и прохладный осенний ветерок иногда напоминает, что теплу приходит конец.
Бабушка Анна закончила свой жизненный путь, а мой продолжался. За плечами был первый курс института. В личной жизни в этот момент я стояла перед выбором: "С кем быть?" С первым неловким молчуном, костромским валенком, умняком-студентом, которого я знала уже год или с другим новым знакомцем, поэтом и певцом, смелым и находчивым, одним словом - принцем на белом коне. "Ты, бабушка, не мучилась с выбором. Тебя саму выбрал нелюбимый, и не удалось тебе спрятаться за спины твоих сестёр. А мне нужно решать!" - примерно такая дилемма разрывала моё девичье сердечко.
Время идёт, жизнь всё ставит на свои места, и этот выбор СЧАСТЛИВО определился - я стала женой костромского валенка, вернее умняка-студента. А тот принц голубых кровей оказался грубым самозванцем.
Появление на свет дочери перевело нас обоих в новый СЧАСТЛИВЫЙ статус родителей. Первые дни после её рождения мне смешно было представить моего неловкого мужа в роли папы. Правда подрастающие дети, за дочерью появились ещё два сына, ничего смешного в этом не находили и уверенно называли нас папой и мамой.
Однажды зимой на наш Южный берег Крыма сошла небесная благодать: с субботы на воскресенье всю ночь шёл снег. Огромные сугробы и тучи на небе обещали, что снег растает не сразу. Решение покататься на лыжах, которые давно сохли в кладовке, родилось спонтанно, снежно инстинктивно. Мне вдруг вспомнился сквер на старой дороге, и мы пошли туда. По утренним заснеженным ещё пустынным улицам села дети скользили спокойно. На окраине, там, где дорога врезается в гору, огибает её и подходит к мосту через ручей, сын нетерпеливо спросил меня:
- А далеко ещё?
- Ещё немного, - успокоила я его.
Прошли несколько поворотов. Подошли к дому, ещё хранившему былую добротность. Его каменная подпорная стена в нескольких местах уже зияла провалами. Красивое кованое ограждение погнулось и потеряло свой привлекательный вид. Каменная чаша питьевого крана в последние десятки лет собирала только дождевую воду.
- Пришли? - с надеждой спросила дочь.
- Нет, ещё немного.
Два-три поворота по заросшей и кое-где разваливающейся дороге и мы выходим на открытое место. Сквер давно не приводился в порядок, но он все равно выглядел красиво. Тополя, ступеньки газона, фигурные бордюрчики просматривались под снегом. Сохранился даже каменный фронтон фонтана с какой-то татарской мудрой надписью. У нас появилось впечатление, будто мы посетили затерянный мир.
- Ух, ты! - вырывается у обоих. - А почему мы раньше этого не видели?
- Не знаю. Не вспоминалось как-то. Да ведь это не такая уж старина и не памятник, который охраняет государство. Просто, красивое место, которое сделано добротно и толково, - сказала я, любуясь заснеженным сквером.
СЧАСТЛИВЫЕ моменты сопереживания - из них составлена наша жизнь.
Пришли времена Перестройки, за ней последовали годы упадка экономики. Государству было не до благоустройства дорог. Дикие заросли алычи поднялись по обочинам новой трассы, закрывая вид на сквер у Фонтана на старой дороге.
Не пережили эти тяжелые времена те красавцы-олени на высокой скале. Солнце, ветер, дождь и безденежье сделали своё черное дело - разрушили бетон основательно. Постамент с остатками корпусов животных был сброшен в пропасть с глаз долой, нанятыми скалолазами. Только беседка, что расположилась поближе к людям, не пропала и со временем превратилась в торговую точку. Сколько жизней у неё оказалось в запасе!
В те смутные времена мы с мужем тоже не устояли на ступеньках нашей инженерной карьеры и, как те олени, под давлением безденежья, слетели с достигнутых вершин. В поисках выхода из экономического кризиса отправились в путь-дорогу на заработки: он рабочим на стройку, я - уборщицей в богатых домах. За прошедшие годы в дальнем зарубежье смогли обжиться, из нелегальных эмигрантов, нарушителей визового режима постепенно, приложив желания и усилия, перешли в статус легальной трудовой эмиграции со всем пакетом социальных гарантий. Одним из СЧАСТЛИВЫХ моментов нашей жизни стал летний отпуск с возможностью приехать домой, увидеть родных и близких. Родных с каждым годом становится всё больше и больше. Они как-то смешно моего мужа называют дедушкой. Хотя, впрочем, это я уже повторяюсь.
Каждый раз, проезжая по троллейбусной трассе, я бросаю взгляд вниз на знакомый поворот у старой дороги: "Как поживаешь, сквер?" С удовольствием вижу: место ухожено, его газоны очищены, тополя, ровным полукругом стоят на службе утренней прохлады, а за ними, на очищенной от леса земле, высажен новый виноградник.
"После чёрной полосы, обязательно наступает белая. Жизнь входит в нормальную колею, и красивое место не забыто. Должно быть, неравнодушные люди живут рядом, а ведь это могут быть сверстники моих детей, - СЧАСТЛИВО радуюсь я. - Может быть сквер начал охраняться государством, или стал памятником старины?