Майское солнце перевалило за полдень. В тепле весны горные леса покрывались нежной листвой. Белыми пятнами в зелёном океане, подобно пене на морских волнах, выделялась кипень цветущих диких яблонь и груш. Над горами грозным козырьком уже который день зависали тучи. Они дразнили надеждой на проливной дождь, но повисев в высоте уползали обратно за кромку каменных вершин.
На террасе дома с тарелкой в руках стояла Ольга. Она была не молода, ей давно перевалило за шестьдесят, но она ещё держалась в неплохой форме: излишних килограммов от планки вес-рост было с пяток; седина в коротких волосах тщательно прикрывалась заграничной хной; пенки, скрабы и питательные маски для лица не переводились на полочке в ванной комнате.
Жильё Ольги возвышалось на склоне горы, откуда открывался чудесный вид на горы, посёлок, море. Женщина часто останавливалась у ограждения террасы, оглядывая округу и каждый раз её взгляд останавливался на собственном зеленеющем саде, раскинувшимся перед ней на противоположном отроге широкого ущелья. Ольга недавно освободилась от необходимости работать на кого-то и теперь много времени отдавала своей земле, ухаживая за растениями, благоустраивая и планируя каменистые склоны. Не обременённая излишним весом она легко сновала по террасам с посадками, выполняя необходимые работы.
Огородница легко вздохнула и перевела взгляд вниз. Там, задрав головы в ожидании замерло кошачье семейство: что сегодня им перепадёт с соседского стола? Со второго этажа муркам полетели рыбьи головы. Молодые коты и кошечки жадно и живо похватав еду, разбежались в разные стороны. Последней оставшийся кусок прихватила старшая кошка. Она не помчалась искать укромное место, а, не выпуская еду из зубов, торопливо направилась вниз к ручью, издавая призывные звуки, в надежде вызвать и накормить младшего, где-то зазевавшегося котёнка. Наверняка она тоже была голодна, но материнский инстинкт оказался сильнее, и несытая мать упорно искала малыша.
"В натуре всего живого заложен инстинкт беспокоиться о своём потомстве. И моё поведение тоже изменилось с тех пор, когда у меня появились дети", - наблюдая за поисками мяукалки погрузилась в воспоминания Ольга.
В черные девяностые они с мужем, став безработными, уехали из родных краёв в Италию на заработки и стали трудовыми эмигрантами. Поработали и заработали. Смогли удержать семью от сползания в нищету, смогли выучить детей и помочь им встать на ноги. Да и себя не забыли. Жить бы и жить, но... Как всегда, это - но.
Ольга вернулась мыслями на десять лет назад, в то время, когда она впервые в полученном на руки документе прочла свой новый статус - вдова.
На черепичные крыши красивого города обрушился проливной июньский дождь. Он лил так, как будто вместе с Ольгой оплакивал потерю дорогого человека. Ольга стояла в коридоре и с горечью наблюдала, как похоронная служба увозила того, с кем в ладе и понимании прожиты десятки лет, выращены дети, приняты внуки, заложена постройка.
Началось тягучее, тоскливое время одиночества.
Но, как ни странно, именно в это время в её жизни произошли события, ставшие началом новой истории. Несмотря на то, что ей перевалило за пятьдесят она вдруг стала невестой нарасхват. Этому она сама нашла объяснение: у неё имелось жильё внаём в частном доходном доме, а многие в эмиграции очень нуждались в нём.
Снять жильё не просто, к этому шагу необходим легальный вид проживания в чужой стране. Легальность пребывания для трудовых эмигрантов оформлялась только при наличии работы, где порой приходилось работать довольно долго нелегально.
Нелегальность с легальностью в чужой стране живут в крепкой связке.
Жить своим домом намного лучше, чем в перенаселённом общежитии с постоянной очередью в туалет или к плите. Кроме того, это прописка с возможностью поиска новой, лучше оплачиваемой, работы, а значит и достатка для собственной семьи, оставшейся далеко на родине.
Первым, на роль жениха, попробовался молодой пакистанец.
Как-то в теплый сентябрьский воскресный день в вестибюле доходного дома случилось авария - сломался замок-защёлка входной двери. Когда Ольга выкатила велосипед в коридор намереваясь отправиться в город, там у двери уже стояли трое жильцов: Никола, Марко и Цзиа. Двое терпеливо наблюдали за безуспешными попытками третьего провернуть ключ в замке. Никола, невысокий итальянец под пятьдесят, живущий в квартире с мамой, торопился на рыбалку. Марко тоже житель солнечного полуострова, одинокий холостяк за пятьдесят, ехал куда-то на прогулку. Третьим безуспешно проворачивал ключ в замке пакистанец Цзиа - мастер на все руки, любящий муж и отец большого семейства. На столько большого, что одну из новорождённых девочек они с женой, сразу же после родов, не прикладывая малышку к груди, решили отдать бездетной свояченице. На грани? Может быть, но из семьи свояченицы ушла тоска.
Но вернёмся в коридор. Через матовое стекло входной двери на улице просматривались силуэты двоих, скорее всего чужих, желавших войти в дом.
Ольга, поздоровалась с соседями и поинтересовалась по какому поводу собрание. Поняв, ахнула и вслух порадовалась тому, что авария случилась в воскресение, а не в рабочий день. К первой смене она выезжала в половине шестого и первой открывала входную дверь. Соседи каждый по-своему поддакнули её переживаниям - да, утром, когда спешишь, каждая минута на счету.
Безуспешные попытки открыть дверь убедили мастеровой народ в необходимости замены замка. Сломанный механизм отвинтили, язычок убрали, дверь открыли.
Ольга вслед за всеми вышла на улицу, продолжая радоваться тому, что ей не пришлось страдать перед заклиненной дверью в будний день. Мимо неё в коридор вошли два незнакомых молодых пакистанца. В доме уже было несколько краж и появление всякого нового лица воспринималось каждым жильцом с подозрением. Вечером того же дня эти двое позвонили в дверь Ольги. Мило и натянуто-привлекательно улыбаясь, один из них попросил велосипедный насос.
Несколько дней спустя сосед-пакистанец Талиб остановил Ольгу общим вопросом о жизни и делах. Талиб жил в доходном доме примерно с тех же пор, что и Ольга. Работал где-то грузчиком. Ночами он с сыном промышлял кражей велосипедов, которые они во дворе дома ремонтировали, а потом где-то продавали. Как раз у сына Талиба в гостях были те двое незнакомых парней, спросивших у Ольги насос.
После общих фраз Талибом был задан главный вопрос, из-за которого затеялся разговор:
- Тебе сколько лет?
Годы назад при первом знакомстве меж новыми соседями был разговор о возрасте и стране происхождении. По-видимому, в то время Талиб плохо понимал чужой язык и не понял ответ Ольги, иначе бы он не посоветовал парням подкатить к престарелой вдове и строить ей глазки.
Ольга ответила и заметила удивление в глазах соседа. Она усмехнулась про себя его оплошности и, чтобы поддержать разговор, спросила Талиба о его годах, хотя примерно знала ответ. Она также спросила его о возрасте сына и дочери, живущих с ним в Италии. Дочери Талиба в те времена было восемнадцать лет и сейчас, по словам соседа, ей столько же и оставалось. Девушка в яркой шелковой пакистанской национальной одежде у папы не взрослела. Ольга знала, что Талиб уже договорился с женихом и ждал от него калым. Годы бежали, калым не собирался, товар терял свой вид, но папа верил в успех предприятия.
Несколько дней спустя рано утром в коридоре дома Ольгу ждало новое знакомство. Незнакомый, пожилой, не в меру упитанный земляк Талиба остановил её приветствием и протянул руку для знакомства. Ольга ответила на приветствие, но не протянула руку в ответ, а поспешила вывести на улицу велосипед и нажать на педали.
К мусульманам, с бытом которых она смогла познакомиться в Европе, Ольга относилась с недоверием и осторожностью. Она не воспринимала их обычаи и религию, вряд ли смогла бы изменить свою жизнь на мусульманский лад. Ей пришлось пару раз видеть сожительство славянки и пакистанца. Не понравилось положение славянки на побегушках и пренебрежительное отношение пакистанца ко всему не мусульманскому. При этом от подобного сожительства не стоило ожидать создания семьи, это был временный союз, союз прибившейся бездомной и человека, уже с каким-то положением. На родине у мусульманина была семья, дети, родители, а здесь, на заработках он держал квартиру внаём и имел работу. Подзаработав денег не без помощи славянки, руководившей постояльцами квартиры, он перевозил в Европу свою семью, а бездомной сожительнице приходилось искать другие средства к существованию. Без хорошего знания языка вариантов попадалось не много. Чаще всего уходили в чужие дома сиделками при больных людях. Что лучше, быть сиделкой или дамой на побегушках? Трудно сказать.
Ольга ко времени вдовства уже прошла этапы невольницы-сиделки и вольной почасовой уборщицы. У неё был вид на жительство и контракт на жильё. Кроме того, она неплохо понимала иностранный язык и, пройдясь по агентствам по трудоустройству, нашла работу на фабрике. А это уже достижение для трудового эмигранта! Это возможность жить своим домом, стабильный заработок, восьмичасовой рабочий день, два выходных. Всё это можно оценить только прожив годы в чужом доме на правах прислуги.
Ольга ехала на работу, переживая утреннее событие. Время, проведённое в пути на велосипеде по зелёным, чистым, безлюдным улицам, она любила, ценила эти минуты как отдых.
На фабрике народ тоже беспокоился о будущем овдовевшей коллеги.
- У тебя есть кто-нибудь? - как-то спросила землячка Ольги - Елена. В Европу она переехала с дочерью, где постаралась дать ребёнку соответствующее образование и проплатила профессиональные курсы. Личная жизнь коллеги тоже складывалась не плохо - она вышла замуж за местного жителя. В общем Елена была довольна своим положением и не собиралась возвращаться обратно на родину.
- Ну, как тебе сказать? - замялась Ольга и заинтересовалась, - а что?
- У моего мужа есть кузен, неженатый. Он, правда, лет на двенадцать тебя моложе, - заколебалась она и продолжила, - но всё равно, я ему рассказала о тебе, и он хочет познакомиться с тобой.
- А он чем занимается? - поинтересовалась Ольга.
- Он, как и мой, имеет ферму с коровами.
- Дожил почти до пятидесяти и не женился?
- Так получилось. Своё хозяйство. Молодым работал с родителями, сейчас предки постарели, а у него и времени нет где-то с кем-то встречаться.
"Понятно. Правда, твой личный пример меня уже пугает. За эти три года, что я тебя знаю на фабрике, ты из хрупкой девушки, растолстев, превратилась в колобок", - как многие женщины Ольга всю жизнь стремилась к идеалу и боролась с излишним жиром, то набирая вес, то садясь на диету.
"А по поводу кузена... У каждого свои планы на будущее. Здесь даже о симпатии не идёт разговор. Ему нужны рабочие руки и наверняка сиделка для пожилых родителей. Вопрос, нужна ли его проблема мне? Нет, не нужна. Я его не знаю, меня с ним ничто не связывает, и не стоит даже знакомиться, чтобы что-то связывало."
Всего этого Ольга не успела, да и не захотела объяснять. Личный эгоизм? Может быть, но и она не мать Тереза, чтобы жертвовать собой. У неё в жизни есть своя семья и свои проблемы, ждущие их решения.
Не зная о планах предполагаемой невесты, фермер сделал пару попыток познакомиться. Как-то весенним теплым днём Ольга возвращалась с работы домой. После трассы с интенсивным движением она свернула с велосипедной дорожки на тихую улочку, стараясь ехать ближе к тротуару. Вдруг за спиной услышала гул мотоцикла и мужской голос.
Ольга вздрогнула.
Несколько лет назад она пережила преследование и нападение неизвестного. Но то было ночью, на безлюдной дороге, почти в поле, а здесь всё происходило в разгар дня, среди людей, перед домами и магазинами.
"Опять?!" - напряглась Ольга. При первой же возможности свернула по пандусу на тротуар поближе к дому и женщине, высаживающей цветы во дворе. Прикинув, что она в безопасности, остановилась выслушать говорящего. Что он ей скажет? Случается, что закреплённые на багажнике вещи падают и сзади едущие тем или иным способом дают знать велосипедисту об этом. Ещё это мог быть и полицейский.
Но преследовал её не страж порядка, а незнакомый мужчина средних лет и довольно плотной комплекции. Мотоцикл под ним, как и хозяин, имел приличные размеры. Они друг другу очень здорово подходили.
Она удивлённо поблагодарила, с грустью подумав, что пережитая смерть мужа и перенесённое нервное потрясение, без особых усилий унесли у неё лишний вес, отточив формы. Ольга уставилась на мотоциклиста, догадываясь, что это и был тот самый кузен.
Чисто "случайное" знакомство на дороге началось. Посыпались вопросы: как зовут, откуда, сколько лет. Уточнения нужные. Мужчина ведь мог ошибиться велосипедом и увязаться не за тем видом сзади.
Спросил о семье и детях. Затронул больное место - муж. Полились слёзы.
- Ты до сих пор влюблена в него, - констатировал пролившиеся эмоции новый знакомец.
- Конечно! - всхлипнула Ольга. - Он был очень хорошим мужем. С ним прожито почти сорок лет, я бы с ним ещё столько же прожила, но...
Беседа дальше не клеилась. Расчувствовавшаяся Ольга поспешила распрощаться с кузеном и оседлала велосипед.
"Каждый преследует свою цель", - думала Ольга, крутя педали. Вспомнилась соседка по дому, мама Николы, она как-то улучшила момент и, когда сын был на работе, пригласила Ольгу в гости, показать, как они живут, какой телевизор у сына и какая у него комната.
"Добрая женщина, - думала Ольга, следуя за хозяйкой и похваливая быт семьи, - ты что, надежду потеряла на женитьбу сына? Найдёт он свою судьбу, но точно не меня. Я ведь для него, как бы это сказать, слишком взрослая. Хорошо, что Николы нет, а то маме бы досталось на орехи за эту ознакомительную экскурсию."
И откликаясь на жалобы об одиночестве сына, поскулила сама:
- Мне в мои пятьдесят шесть тоже очень не хотелось оставаться одной...
Фраза достигла цели, взгляд у мамы сделался задумчивым, что-то рассматривающим за окном.
Историю семьи Николы Ольга вкратце знала. Мама Николы - Ирэна, много лет назад осталась одна с тремя детьми на руках. Муж и отец семейства вышел как-то из дома за сигаретами и пропал. Ирэна искала его, сделала запросы в полицейское ведомство, но ответа не было. Времени ходить по инстанциям у неё не было, ей нужно было кормить детей. Мать семейства бралась за все подработки. Она с детьми жила в доходном доме давно. С девичества работала служанкой на его хозяев, поэтому проживание в квартире ей обходилось в небольшую сумму. Выйдя на пенсию за нею сохранилась эта льгота. Только тридцать лет спустя отец семейства вернулся в дом, виноватый и больной. Ирэна его приняла. Спустя несколько месяцев он умер в доме, в окружении семьи, от которой сбежал за любовью во Францию. Дети его предательство не простили. Жена? Просто пожалела.
С другим соседом - Марко получилась иная история. Ещё зимой он позвал Ольгу съездить в торговый центр за продуктами. У соседа тоже были свои цели. Ему не требовалась прописка или дешёвое жильё. Скорее всего ему нужна была женщина без мужа. А Ольге подходил мужчина без жены. В этом их интересы совпали.
На обратной дороге Марко остановился у бара, предложил выпить чашку кофе. Ольга попыталась заплатить за кофе сама, но он остановил - угощаю. Сложилась не ловкая ситуация, они друг другу соседи, с чего бы это угощать. Время спустя всё прояснилось сосед перешёл к действиям - взял руку Ольги и заглядывая в глаза подмигнул, мол, понимаешь, чего я хочу? Развязность соседа оскорбила. Ольга дернулась, громко возмутилась и решительно встала на выход.
- Ладно, ладно, - смутился нахал, - извини. Не уходи. Я тебя отвезу. Куда ты пойдёшь по темну?
С тех пор он стал захаживать. Руки уже не распускал, вёл себя сдержано, приглашая съездить за покупками. В дороге они разговаривали и знакомились друг с другом уже не как соседи. Их интересовало всё из их прошлой жизни. Марко был ровесником Ольги, жил один, ни семьи, ни детей не нажил. Подруги у него с лёгкостью появлялись и так же исчезали, встречался он с ними на их территории, подальше от глаз соседей по улице и дому. Почему-то этот аспект его волновал.
- Что скажут соседи, когда нас увидят.
- А что тут такого? - удивилась Ольга и уверенно добавила, - поговорят и привыкнут.
Ей всю жизнь прожившей с мужем на виду у всех его боязнь быть с кем-то рядом казалась странной. Наверняка его боязнь тянулась откуда-то из детства, из тех времён, когда одно неодобрительное слово родных формирует надолго личные комплексы. Правда, перед новым спутником она старалась держаться независимо и уверенно, но в душе тоже побаивалась языков соседей, её положение вдовы требовало сохранять траур ещё с полгода, а она, меж тем, уже начала выходить в свет с новым кавалером. Но дело сделано, они стали появляться на людях вместе.
Как-то в полдень, когда Ольга собирала сумку ко второй смене и разогревала на плите обед, он заглянул к ней и спросил:
- У тебя найдётся что-нибудь поесть для меня?
Ольга опешила от запроса и с сомнением спросила:
- Есть немного борща. Будешь?
- Буду, - согласился он и добавил, - я сейчас своё принесу, поедим вместе.
Так появился совместный стол. Они начали обедать вместе, когда она шла ко второй смене, или ужинать после её первой смены.
Начало совместного питания отметилось необычным букетом. Как-то в один из первых дней этого романтического события она ждала Марко к обеду, держа дверь не запертой. Вдруг потренькал дверной звонок. Ольга открыла. Не увидев никого на пороге, огляделась. Услышала торопливые шаги по лестнице - кто-то поднимался на второй этаж. Возвращаясь, краем глаза заметила что-то необычное на полу. Присмотрелась. Там лежал букет. Букет, составленный из двух новых желтых сковородок и двух силиконовых зелёных лопаточек. "Переживаем конфетно-букетный период" - усмехнулась она, глядя на знак внимания. Он намедни критиковал её старую кухонную утварь и, по-видимому, решил начать новую жизнь с новой кухонной утвари.
- Это ты? - крикнула она вслед шагающему.
- Да. Забери посуду. Я сейчас приду, - ответил он сверху.
Жить они продолжали всё так же каждый в своей квартире.
Дальше больше. По субботам принялись ходить в местный танцевальный клуб. Завсегдатаи клуба выдавали завидные "па", Ольге с Марко было далеко до них. Желание научиться танцевать привело их на курсы латиноамериканских танцев. После работы они мчались туда из разных уголков города чтобы потанцевать, пытаясь повторить ловкие движения умелых танцоров. Выходили после тренировок мокрые от пота, но с блестящими от счастья глазами: общий интерес объединял всё больше. Оба помолодели и трудно сказать от чего, то ли от движения, то ли от счастья. Марко за зиму и весну сбросил более десятка килограммов, чему очень обрадовался.
- Я жил один и порой в час обеда готовил что-нибудь поесть и на вечер, но случалось съедал всё одним махом. Сам заметил, как начал поправляться. Перестал варить двойную порцию, но килограммы остались при мне. А теперь мне нравится, что я вернулся в форму двадцатилетней давности.
Ольга в лице Марко обрела новую историю своей жизни, рядом с нею появился интересный друг и единомышленник, примерно такой же, каким был и муж.
Горечь потери жила в душе её рядом с радостью нового обретения.
Как-то на исходе весны в одно теплое солнечное воскресенье, Марко повернул машину в сторону крайней улицы микрорайона. Там за аллеей высоких платанов вдоль дороги начиналось бескрайнее зелёное поле. Он остановил машину на улице у дома с вывеской "Продаётся".
- Что скажешь? Купим для нас с тобой его? - спросил Марко, кивая на обозначенный плакатом товар.
Их отношения прошли первый, самый трогательный, романтический этап в жизни любой пары и переходили в более спокойный, семейный. Жить вместе было нормальным желанием двоих.
- Ты хочешь купить этот дом? - насторожилась Ольга.
- Конечно. Я хочу прожить с тобой до ста тридцати лет. А ты?
- Я тоже не возражаю жить с тобой долго, - ответила она, - только...
Прошло десять лет.
Майское солнце Крыма перевалило за полдень. Над горами грозным козырьком уже который день зависали тучи. Они дразнили надеждой на проливной дождь, но повисев в высоте уползали обратно за кромку каменных вершин. Огородники, не дождавшись благодати небесной, принимались протягивать вдоль грядок поливные шланги, спасая от нарастающей жары высаженную рассаду.
На окраине посёлка у распадка между горами в ветках буйной зелени свистели на все лады птицы, наполняя тихий, райский уголок весёлым гомоном. В распадке на каменных перепадах шумел горный ручей. Над ним, на высоком отроге, возвышались постройки. Сорок лет назад это были просто гаражи - крепкие бетонные боксы, построенные стена к стене скооперированными силами местных жителей. Протянулась бетонная сплошная стена, подобно Великой Китайской, длинной петляющей лентой по склону предгорья. И название серой ленте от близ живущих соседей прилепилось аналогичное - "Шанхай". Давно канули в Лету слова: "Каждой семье отдельную квартиру", давно изменился строй в государстве с возможностью получить бесплатное жильё. Нуждающиеся гаражные кооператоры сами решали квартирную проблему исходя из толщины собственного кошелька: над боксом для машины надстраивался этаж, а то и два - домик для себя.
В ту пору и Ольга с мужем договорились о надстройке над их гаражом. Замышлялась летняя дача на две комнаты. Со временем к гаражам подвели электричество, воду, канализацию, газ, интернет и реальность оказалась намного лучше замысла. Получился теплый, удобный для жизни дом со всеми удобствами, с гаражом и подвалом. Но в отличие от остальных кооператоров "Шанхая" к их надстройке прилегала земля, вернее место под гараж в своё время было выбрано напротив земли. Из окон кухни с высоты отрога открывался вид на тихий уголок, которому можно было дать имя райский или затерянный мир. Этот "мир" был ограждён от любителей прогулок заборами частных владений, протянувшихся полукругом по вершине горы.
С другой же стороны постройки вид был далеко не райский. Там порой шумела, стучала, звенела и воняла выхлопами газов автомобильная жизнь. Тупиковая улица, куда открывались ворота извилистой ленты гаражей выглядела архитектурно не привлекательной, но очень полезной для любителей быстрой езды, а также для не многочисленных жильцов гаражного кооператива. Серые бетонные стены, большие облезлые ворота, заросли перед некоторыми брошенными постройками, подъезд разбитый местами ... Всему этому нужны были хозяйские руки. Жильё Ольги в этом авто уголке было одним из не многих, имеющих ухоженный вид.
С началом эпидемии коронавируса гаражами на продажу заинтересовались среднего достатка москвичи - надстроить дачу над гаражом на южном берегу Крыма было неплохой идеей.
При всех плюсах и минусах Ольга видела больше положительного.
"Так удобно я ещё никогда в моей жизни не жила. Все мои и всё моё рядом, никуда не нужно ездить или ходить", - радовалась созданным условиям Ольга.
Именно это "только" остановило её от покупки дома в эмиграции десять лет назад.
-... только я не хочу оставаться в Италии, я хочу вернуться домой. У меня в Крыму живут дети, мама, есть жильё и земля. Мне интересно жить там, - сказала она.
- Ну, если так, то я поеду с тобой, - решил несостоявшийся покупатель.
За спиной Ольги скрипнула дверь, на террасу вышел Марко.
В сельский "Шанхай" они с Ольгой переехали пару лет назад. К этому времени Марко вышел на пенсию и без особых хлопот собрал багаж к переезду. Они поселились в надстройке, обзавелись недостающей мебелью и занялись землёй. Дети Ольги жили здесь же в селе. Прийти друг к другу в гости не составляло труда, каждый жил своим домом, никто никому не мешал. С детьми коммуникабельный Марко смог найти общий язык.
Супруги стояли на террасе, слушали музыку весеннего птичьего оркестра под неугомонный аккомпанемент плеска ручья, радовались теплу весеннего дня. Обсуждали результаты утренней страды, и говорили о работах на вечер, на то время, когда жара пойдёт на убыль. Дома они разговаривали на итальянском. Русский язык Марко давался с трудом, возможно годы не те, но скорее всего у него не было необходимости учить его. Они везде бывали вместе, и он в любой момент мог рассчитывать помощь жены.
Муж курил послеобеденную сигарету. Высокий и стройный, он хорошо выглядел для человека, разменявшего седьмой десяток лет. Постоянная кепка на голове прикрывала черные с проседью густые волосы, до смоляных широких бровей седина ещё не добралась.
- Мне нужно купить сигареты, - тронув пустую пачку в нагрудном кармане рубашки, сказал курильщик, - я поеду, но вернусь, - предупредил он улыбаясь.
Грустную историю Ирэны они знали оба и часто её вспоминали, когда кто-то уходил или уезжал сам.
"Сколько мы ещё проживём на этом свете, не знаю, но я благодарна жизни за то, что со мной рядом оказались такие замечательные мужья", - провожая взглядом уходящего, подумала Ольга.
