Бабкина Алена Игоревна : другие произведения.

Путешествие Бонифантины. Часть пятая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Предпоследняя часть истории о девочке Бонифантине, в которой как всегда масса новых персонажей и еще более захватывающие приключения.

  Глава 1. В которой Бонифантина принимает решение...
  
  В небе над долиной появилась точка. Она все росла и приближалась, пока не оказалась чудовищем, несущим на спине весьма странную компанию: одетого во все черное долговязого юношу, девочку с огромными как опахала ушами и хоботом вместо носа и двух маленьких человечков - одного худенького и серокожего с головой похожей на большой булыжник, и одного широкоплечего и коренастого, не смотря на летнее время одетого в пальто и шляпу, да еще и закутанного в шарф.
  Сделав крутой вираж над небольшой рощей, чудовище устало опустилось на землю.
  Это был грифейри, и, если приглядеться, становилось видно, что грифейри этот порядком устал. И ничего удивительного, ведь даже существу с тремя парами огромных как паруса стрекозиных крыльев непросто нести на себе четырех седоков.
  - Нужно отдохнуть, - сообщила грифейри, и растянулась на траве, опустив массивную птичью голову с загнутым к низу орлиным клювом, на передние лапы. Всего лап у чудовища было шесть. Две пары передних - птичьи, а задние - кошачьи. Хвост у грифейри был змеиный, сплюснутый с боков и покрытый чешуей.
  Один за другим путешественники спрыгнули со спины грифейри на землю и принялись разминать затекшие от долгого сидения мышцы. Если бы кто-нибудь спросил их сейчас, каково это летать верхом на грифейри, ответ был бы такой: это одно из самых увлекательных и самых утомительных занятий на свете. И не мудрено, что они ответили бы именно так, ведь почти пять часов к ряду им пришлось просидеть неподвижно, ухватившись за плечи впередисидящего, и стараясь не упасть, когда чудовище заходило в особенно крутой вираж.
  Но вот они вновь очутились на земле, и кое-кто был этому только рад.
  Облако, худенький серокожий человечек, повалился на траву, зарылся лицом в зеленые стебли и вдыхал запах сырой жирной земли. Он раскинул руки, как будто хотел обнять всю землю целиком, и так и лежал. Земля была его стихией. Он родился и вырос глубоко под землей, и еще никогда в жизни не был так долго от земли оторван. Но радость от встречи стоила расставания.
  Фикус, другой маленький человечек, немного размявшись, немедленно занялся делом. Он достал из кармана пальто небольшой котелок и несколько кирпичей, из которых тут же соорудил очаг.
  - Бо, - крикнул он девочке. - Собери немного хвороста для костра!
  Девочка кивнула и зашагала в сторону небольшой рощицы, на опушке которой они остановились.
  Вильям, долговязый юноша, одетый во все черное, направился следом.
  Это был уже восьмой привал с тех пор, как они покинули Заповедник Оживших Вещей.
  Два раза днем и один раз вечером грифейри опускал друзей на землю и либо ложился рядом с ними отдохнуть, либо отправлялся на охоту. Охотился он ближе к ночи, когда путешественники начинали устраиваться на ночлег. Сейчас же только-только перевалило за полдень, и Моника - так звали грифейри - осталась вместе со всеми.
  Друзья странствовали вместе уже не первый день, и каждый из них хорошо знал свои обязанности. Бонифантина и Вильям принесли хворост, Фикус развел огонь, а Облако сбегал к ручью за водой, и уже очень скоро на огне весело булькал котелок с похлебкой из картофеля и шалфея.
  - Моника, - позвала Бонифантина, когда все расселись вокруг костра и принялись за еду.
  - Мгум, - промычал грифейри и, приоткрыв один глаз, уставился на девочку.
  - А ты останешься на Ярмарку?
  - Это вряд ли, - ответил вместо Моники Фикус. - Грифейри... - Он посмотрел на Монику и произнес насколько это возможно осторожно: - Ну, понимаешь, они не пользуются большим уважением у людей и других существ.
  - Мгум, - согласно кивнула грифейри. - Особенно у охотников на драконов.
  - Верно, - печально кивнул Вильям, а Облако заинтересованно навострил уши. - Раньше они охотились на драконов, но когда тех почти не осталось, перешли и на других существ. Наверное, поэтому Моника и жила в том лесу.
  - Мгум, - снова кивнул грифейри.
  - Но ведь это ужасно! - воскликнула Бонифантина. - Что такого им сделали драконы?!
  - Ну... - Фикус неуклюже почесал в затылке. - По правде сказать, они в свое время успели наделать дел. Начать хотя бы с Наседкиной земли, которую они выжгли дотла, и потом все эти похищенный принцессы...
  - Ну а Моника-то тут при чем?! - не успокаивалась девочка. - Она-то в чем провинилась?
  Но ни Фикус, ни Вильям, ни даже сама Моника не смогли дать ей ответа. Все они лишь дружно пожали плечами.
  Тогда Бонифантина пообещала себе, что как только она окажется на Ярмарке, непременно отыщет какого-нибудь охотника на драконов и все ему выскажет!
  Перекусив, друзья отправились дальше. Сегодня им предстоял самый сложный и опасный отрезок пути - горы.
  Еще вчера Бонифантина увидела на горизонте подернутые светлой дымкой седые вершины. Казалось, до них рукой подать, но добраться до гор им удалось только к вечеру следующего дня. И уж тут девочка не могла не изумиться. Издали горы вовсе не казались такими громадными и неприступными, какими были вблизи.
  Друзья летели высоко над землей, но даже здесь девочке приходилось задирать голову, чтобы увидеть покрытые снегом вершины. Ничего настолько громадного, прекрасного и в тоже время ужасающего Бонифантина еще никогда в жизни не видела. Казалось, если даже все дома в городке, где она жила, поставить друг на друга, они не будут такими высокими. Верхушки пиков упирались в небо и, пролетавшие мимо облака, цеплялись за них пушистыми белыми животами.
  Облако даже пискнул от радости, так ему понравилось это зрелище. Если бы он когда-нибудь видел корабли, он решил бы, что эти облака очень на них похожи. Как шхуны причаливают к берегу порта, так и они причаливали к горным пикам и, на минуту задержавшись возле них, вновь отправлялись в плавание по бескрайнему небу...
  У подножья горы были, как будто покрыты мхом, но, когда Моника подлетела поближе, стало видно, что это не мох, а густой темно-зеленый лес, облюбовавший каменистые склоны горной гряды. Это был древний лес, в котором даже самые молодые деревья были размером с восьмиэтажный дом, но и он казался крохотным по сравнению с седыми исполинами гор. Выше, где склоны становились такими крутыми, что деревья уже не могли на них расти, лес сменялся кустарниками, травами и горными цветами. А еще выше, где температура была такой низкой, что никаких растений там быть уже не могло, лежал снег. Снег сверкал и искрился на солнце и вершины казались не белыми даже, а голубоватыми или золотистыми.
   Как и всякий ребенок, у которого дома есть телевизор и книжки с картинками, Бонифантина видела горы и раньше и даже слышала рассказы Фикуса о них, но то, что она увидела и ощутила, превосходило самые смелые ее ожидания. Ни книжки, ни телевизор, ни самый лучший рассказ не могли передать тех ощущений, которые она испытала. Сам воздух здесь был другим. Он казался чище и пах грозой. А глаза! Они не в силах были охватить всей широты пейзажа! Для этого нужно было видеть всей поверхностью тела. Даже звуки казались другими. Среди скал гуляло эхо, каждый звук, каждое слово искажая на свой собственный лад, так что иногда Бонифантине казалось, что в горных пещерах и расщелинах кто-то им отвечает.
  Только узенький перевал вел через горы в Васильковую долину, и по нему плотным потоком двигались люди и повозки, спеша попасть на Большую Летнюю Ярмарку.
  Издалека заметив эту процессию, грифейри опустился на поросшую красноватыми цветами примулы площадку. Широкая полоса кустарника отделяла площадку от перевала, и никто не должен был их увидеть.
  - Дальше сами, - сказала Моника, складывая натруженные крылья.
  Путешественники спустились на землю. Подойдя к голове грифейри, Бонифантина крепко обняла его покрытую перьями шею.
  - Спасибо, Моника, - сказала она. - Ты самый милый и отзывчивый грифейри из всех, которых я знаю.
  По правде сказать, Бонифантина знала только одного грифейри - Монику, но, поскольку самой Монике об этом было не известно, в ответ та польщено заклекотала.
  - Прощай и спасибо, - немного смущаясь, произнес Вильям. Он успел привязаться к Монике, и предстоящая разлука его пугала, ведь, скорее всего, они никогда больше не увидятся. - Ты всем нам очень помогла... - вымолвил он, и, не зная, что еще сказать, расстегнул рюкзак. Достав из него пронзительно зеленую шляпу с красным страусовым пером, которую сделал для него кудесник Гиней, Вильям протянул ее Монике. - Вот. Ты ведь любишь все яркое...
  Моника взяла шляпу, счастливо оскалилась и, заработав стрекозиными крыльями, медленно поднялась в воздух. А когда она скрылась вдали, друзья вышли к перевалу и присоединились к идущей на Ярмарку толпе.
  Глава 2. В которой друзья попадают на Ярмарку...
  
  Два следующих дня друзья провели в компании торговцев, бродячих музыкантов, актеров и зевак, стягивавшихся в Васильковую долину со всех концов Волшебной страны.
  Почти на всех одежда была старой, посеревшей от дорожной пыли и залатанной. Только самые богатые купцы могли похвастаться дорогими нарядами из бархата и парчи. Все остальные были одеты просто и неброско. Но почти у каждого, будь то самый простой зевака или прославленный комедиант, в рюкзаке или сумке прятались совершенно другие костюмы - яркие и нарядные, из тонких материй, украшенные резными пуговицами, пышными кружевами и вышивкой. Эти одежды предназначались для Ярмарки. А пока они ждут своего часа в пыльных сумках, на путниках болтаются старые потертые обноски, по сравнению с которыми одежда на Фикусе, Бонифантине и Облаке выглядит, пожалуй, уж слишком чистой и опрятной. Ее выстирали, отгладили и залатали в Заповеднике Оживших Вещей, и она еще не успела запачкаться и растрепаться.
  Из всех четверых только Вильям, пожалуй, выглядел под стать местной публике. Куртка его посерела от пыли, а ботинки и штанины брюк были заляпаны грязью и золой от костра. Со своим рюкзаком, небрежно перекинутым через плечо, и серьезным взглядом он вполне сошел бы за бывалого путешественника. И, возможно, именно поэтому остальные путники разговаривали с ним куда охотней, чем с Бонифантиной или Облаком. Но лучше всех они, вне всяких сомнений, относились к Фикусу.
  С тех пор как друзья окунулись в толпу и вместе с ней двинулись по узкому горному перевалу, человечек почти постоянно с кем-нибудь разговаривал. То он расспрашивал торговцев о товарах, то справлялся о последних событиях и сплетнях, а то и просто болтал о всяческой ерунде. Казалось, здесь, среди других путешественников, он совершенно на своем месте. И особенно ясно это ощущалось в вечерние часы, когда караван останавливался на ночлег, все собирались вокруг общего костра и начинали рассказывать истории. Фикус знал превеликое множество историй и рассказывал их так, что все вокруг слушали его с открытыми ртами. Каждый вечер начинался с того, что кто-нибудь кричал: 'А где же наш дружище Фикус? Он будет сегодня рассказывать свои истории?' И, когда Фикус взбирался на перевернутый бочонок, который кто-нибудь ставил в центре круга, и начинал рассказывать, все затихали и до самой глубокой ночи слушали, слушали и слушали...
  И только Бонифантина к собственному стыду засыпала где-то на середине второй истории. А когда на следующее утро просыпалась, Фикуса, как правило, рядом уже не было. Он оставлял немного еды, аккуратно завернутой в большой носовой платок, и исчезал до обеда. Иногда они с Вильямом уходили вместе. В таком случае они чаще всего отправлялись к шедшим впереди повозкам, поговорить с купцами, и, реже, в конец процессии, перекинуться парой фраз с болтунами и сплетниками.
  Бонифантина не слишком переживала из-за их отлучек. Во-первых, с ней оставался Облако, во-вторых, к обеду друзья всегда возвращались и делились последними новостями, а в-третьих, заблудиться (а это обычно самое страшное, когда ты оказываешься в незнакомом месте) здесь было попросту невозможно. Большая часть дороги проходила по дну узкой расщелины, где с трудом могли разъехаться две повозки. Растительность если и попадалась, то довольно скудная, и свернуть с дороги было решительно некуда. Так что, просыпаясь по утру, Бонифантина завтракала, собирала свои вещи, и, присоединившись к какой-нибудь повозке или группе людей, продолжала путь.
  Сегодня все было как обычно. Девочка позавтракала, умылась в протекавшем неподалеку ручье и, взяв Облако за руку, зашагала по дороге.
  Незадолго до обеда к ним присоединился Вильям. Он протянул Бонифантине фунтик с орехами, и сообщил, что к вечеру они спустятся в долину. А еще какое-то время спустя из-за шедшей впереди пестрой повозки вынырнул Фикус. Вид у него был донельзя озадаченный.
  - Какие-то новости? - живо поинтересовался Облако. С тех пор как они присоединились к каравану, он с жадностью впитывал каждое услышанное слово. С ним путешественники заговаривали редко, но ему достаточно было просто находиться в их окружении и слушать, о чем они говорят между собой. О, их разговоры! Это было нечто особенное! Очень многое человечку было непонятно, но в их историях было что-то манящее, что-то таинственное и удивительное. Среди всех этих повозок, пропыленных одежд и человеческих голосов мелькали проблески приключений, в которых побывали все эти люди, ароматы далеких стран, звуки иноземных языков. И каждый раз, когда Фикус возвращался из очередной вылазки, Облако с упоением выспрашивал его о последних новостях и сплетнях, которые до него долетали лишь отголосками людской болтовни.
  - Эээ, да... - протянул человечек на этот раз. - Новости есть. - Он почесал в затылке и почему-то покосился на Вильяма.
  - Что? - приподнял брови принц.
  - Твоя группа, как она называлась? - спросил Фикус.
  - 'Яблоко раздора', а что?
  - Так я и думал, - таинственным полушепотом изрек человечек. - Похоже, они будут на Ярмарке.
  Несколько мгновений принц пораженно молчал. Почему-то до настоящего момента он думал, что группы больше нет, что без него она просто не может существовать. Но сейчас до него вдруг дошло, что это не так. Группа осталась группой, и, как и намечалось, к исходу лета она прибыла на ежегодную Ярмарку. Вот только его бывшие товарищи взять с собой не захотели.
  - Когда я еще был в группе, - понуро вымолвил Вив, - мы планировали большой концерт здесь, на Ярмарке. Специально берегли для него несколько песен.
  - Не расстраивайся, - Бонифантина погладила принца по руке. - Думаю, без тебя у них все равно ничего не получится.
  - Ну... - с сомнением протянул Вильям. - Может быть.
  По правде говоря, он на это не слишком рассчитывал. В его группе были лучшие музыканты королевства. И вряд ли, чтобы устроить концерт, им нужен он.
  - Как бы то ни было, - неожиданно заявил Фикус, - это будет блестящий шанс с ними поквитаться!
  - Ох! - Вильям в смятении схватился за голову. - Я даже не уверен, хочу ли я с ними встречаться, не говоря уже обо всем остальном!
  - Да ты что! - воскликнул человечек. - Мы просто обязаны их разоблачить! Ты только подумай, какие нахалы! Даже название группы менять не стали! И это еще не говоря о том, что они, скорее всего, будут исполнять твои песни...
  Вильям замер как вкопанный. Это ему в голову тоже не приходило. Но Фикус, вне всяких сомнений, был прав, никто из бывших друзей Вильяма не умел сочинять песни.
  - Вот гады! - выкрикнул, потрясая кулаками, принц. Он мог смириться с тем, что группе оставили ее прежнее название, но исполнять его песни без него!.. - А знаешь, - сказал он человечку, - ты, пожалуй, прав.
  И Вив зашагал дальше по дороге, злой и раздосадованный. Обида, которая за последние месяцы совсем, казалось бы, улеглась, вспыхнула в нем с новой силой. И все, о чем он мог думать, это о том, какую изощренную месть учинить своим обидчикам.
  - Ужас, эти мальчишки! - проводив его взглядом, вымолвила Бонифантина. Идея с отмщением ей совершенно не нравилась! Из всего, что девочка знала о мести, ясно было только одно - ни к чему хорошему она не приводит. - Неужели нельзя все как-то по-другому решить? - сокрушалась она. - Почему бы не попросить этих ребят не исполнять Вильямовы песни? Вдруг они согласятся? - Она помолчала, обдумывая этот вариант. Как это ни прискорбно, надежда на удачу была очень мала. - Пф! - фыркнула девочка. - Если откажутся, сами виноваты, тогда и мстить можно.
  Фикус и Вильям ушли далеко вперед и не могли ее слышать, так что говорила Бонифантина скорее для самой себя, но Облако, которого она все еще держала за руку, ловил каждое ее слово, и все больше убеждался, что друзья затеяли что-то нехорошее.
  'Вообще-то, - подумала Бонифантина, - эти ребята и в самом деле могут не согласиться. После того, как они бросили Вильяма в Молгриме, от них чего угодно можно ожидать'...
  Но вслух она этого не сказала, и подкамушек так и остался при мнении, что все можно решить мирно.
  'Наверное, стоит поговорить с этими ребятами прежде, чем Вив и Фикус начнут мстить', - подумал он, и решил, что как только окажется на Ярмарке, непременно найдет это 'Яблоко раздора' и попросит их изменить название.
  - И песни тоже... - добавил Облако вслух.
  Он уже представлял, как все будут рады, когда окажется, что никому не нужно мстить, когда перевал внезапно закончился. Каменные стены, высившиеся по обе стороны от дороги, оборвались так неожиданно, как будто их гигантским ножом отсекли, и все увидели...
  - Ох! - воскликнул Облако, и вместе с ним это же повторили еще, по меньшей мере, пятьдесят голосов. Это были те, кому еще не случалось бывать в Васильковой долине. Еще минуту назад они видели перед собой лишь узкую полоску серо-голубого неба, а сейчас перед ними простерлась вся долина, как громадными цветами пестревшая палатками и шатрами торговцев.
  Палатки и ларьки сгрудились у огромного небесной-голубого озера в центре долины, сверкавшему в лучах солнца точно зеркало. Казалось, от такого соседства на небе или хотя бы на угрюмых громадах гор, опоясывающих долину, должны играть солнечные зайчики, но их почему-то не было.
  Выше по склону, на самой границе шумной пестрой и суетливой Ярмарки раскинулись луга. Путешественникам они виделись пятнистыми от обилия цветов - там из зелени вырывалось розовое пятнышко, тут голубое, - и все вместе они сплетались в сложный узор, словно не луг простерся внизу, а огромное лоскутное одеяло.
  Но странное дело, во всей долине не было ни одного домика, ни одной соломенной или черепичной крыши, ни одной дымовой трубы, заборчика или белой оштукатуренной стены. Тем, кто не был здесь прежде, это показалось странным, и только Облако совершенно не удивился. Почему-то он подумал, что долина используется только для Ярмарок и обычно в ней никто не живет. Правда, поразмыслив, он решил, что, если бы здесь никто не жил, для Ярмарки можно было бы поискать место и поудобней. А, значит, жителей просто не видно или, как и он когда-то, они живут под землей.
  И в сущности, подкамушек оказался прав. Когда друзья спустились вниз, то увидели, что домики местных жителей почти полностью скрыты землей, а крыши их так густо поросли травой, что их было не отличить от окружающих склонов. Да и сами местные жители странным образом смахивали на поросшие мхом валуны. Они были почти такие же как Облако, с крупными как и у него руками и ногами, шишковатыми головами и смешными носами. Только их покрывала короткая зеленая шерстка и глаза у них были не голубые, а карие или темно-зеленые.
  И все же человечек не мог не поразиться такому сходству, ведь за все время своего путешествия он еще ни разу не видел никого настолько близкого подкамушкам.
  - Они совсем как я! - в изумлении воскликнул Облако.
  - Это долинники, - сообщил Фикус. - Не обращайте на них внимания. Они глупы как кочарыжки. Сами посудите, Ярмарка проходит в их долине уже сто лет, а они до сих пор не выучились нашему языку! Разговаривают знаками! Ха!
  Облако ему не поверил, но на этот раз вдаваться в расспросы не стал, а вскоре и вовсе забыл о долинниках, окруженный шумной, нарядной и веселой толпой. Их окружила Ярмарка, пышная и торжественная, как именинный пирог, и кипучая, как горный ручей. Повсюду была суета, крики и радостное оживление. То тут, то там вырастали палатки, ларьки и шатры торговцев, отовсюду звучало 'Подходи!', 'Покупай!', 'Налетай!', 'Самые свежие волшебные грибы!', 'Лучшие в мире ковры самолеты!'. Продавцы наперебой расхваливали свои товары, стремясь продать их как можно дороже, но и покупатели на Ярмарке были не промах. Они торговались до последнего, требуя уступок и скидок везде, где это было возможно. И хотя подчас споры между ними возникали нешуточные, это были добрые споры, и в конце каждый получал то, что хотел.
  Отовсюду сквозь гам голосов, стук подков и шорох шагов доносилась музыка. То тут, то там в толпе появлялись разукрашенные лица комедиантов, глотателей шпаг, жонглеров и факиров, а у самого озера соорудили сцену, где актеры разыгрывали веселые представления.
  Совсем не удивительно, что в такой суматохе Облако забыл обо всех своих планах, а Вильям о своей обиде. Оба с радостью окунулись в людскую суету, и даже Бонифантина на какое-то время совсем забыла об охотниках на драконов. Друзья с упоением окунулись в бурлящую ярмарочную жизнь. Они прошлись по улочкам, разглядывая разложенные на прилавках товары, поторговались за связку болтов, которые Облако счел похожими на ожерелье, побывали на главной площади, где менестрели соревновались в сложении стихов, а после спустились к озеру посмотреть театрализованное представление, которое актеры разыграли на импровизированной сцене.
  Друзья взобрались на плетень у одного из домиков-бугорков и поверх голов собравшихся смотрели на представление. Оно называлось 'Как Луна угощала Солнце рогаликом' и, хотя все остальные с интересом следили за игрой актеров, Бонифантине представление показалось совершенно непонятным и умопомрачительно скучным. То и дело в толпе раздавались смешки и одобрительные возгласы и даже Фикус и Вильям время от времени хохотали над спектаклем, но девочка звучавших со сцены шуток не понимала. И очень скоро, потеряв к спектаклю всякий интерес, переключилась на сновавших вдоль берега людей. Тогда-то она и увидела среди них этого странного человека...
  Как и на большие праздники, на Ярмарку люди надевали все самое лучшее. Те костюмы, которые всю дорогу пролежали в рюкзаках и сумках, вновь были на своих хозяевах, и теперь каждый в городке щеголял ярким и красивым нарядом, но этот человек был одет ярче и необычней всех. На нем был ярко-красный фрак с длиннющим сужавшимся к концу хвостом. По спине фрака от строгого воротничка и до кончика этого самого хвоста шла тонкая полоска золотистой ткани, вроде гребня на спине какого-нибудь чудовища. Под фраком была золотая рубашка и узкие золотые брюки, заправленные в ярко-красные лаковые штиблеты. На руках у человека сидели красные кожаные перчатки с жуткими загнутыми когтями на кончиках пальцев. А на голове была одета красно-золотая маска, изображавшая голову дракона, да так удачно, что Бонифантина даже не сразу поняла, что под маской скрывается обычное человеческое лицо.
  Человек вприпрыжку скакал по улице и время от времени останавливался, чтобы выдохнуть кому-нибудь в лицо пламя. Его изображал оранжевый шелковый платок, выпадавший из пасти драконьей головы. Мужчина выбирал себе жертву, набрасывался на нее, широко расставив руки с когтями, и кричал 'Грррыыы!', выдыхая из пасти 'огонь'.
  Одни при этом в страхе шарахались в сторону, другие сердились, третьи, решив, что это еще один актер, весело смеялись и одобрительно хлопали мужчину по спине, а некоторые просто проходили мимо, строго качая головами. Были и такие, кто показывал на мужчину пальцем и издевательски ухмылялся.
  Что касается Бонифантины, ей этот человек почему-то сразу понравился. Было в нем что-то очень необычное для взрослого.
  Обычные взрослые были другими. Более медленные, степенные, и важно-задумчивые. А этот само проворство, само движение, как водный поток, который струится и бежит по камням и ничто его не остановит. Можно было подумать даже, что когда-то его кто-то завел и теперь он носится, прыгает и корчится всем на потеху, а сам только и ждет, когда завод закончится, и он сможет стать таким как все, медленным и степенным и абсолютно правильным и обычным взрослым. По крайней мере, так казалось Бонифантине, будто человек хочет быть как все, но не умеет сделать этого или не может, и от этого ей было его немного жаль. И еще чуточку обидно за то, что столькие люди на улице насмехаются над ним, тыкают в его сторону пальцами и наверняка говорят всякие гадости.
  Может, из-за этого, а может, потому что, он напомнил ей об охотниках на драконов, девочке захотелось как-то отблагодарить человека.
  Бонифантина спрыгнула с плетня.
  - Фикус, я отойду ненадолго.
  - Угу. - Человечек кивнул, не отрывая взгляда от сцены. - Только не вздумай заблудиться.
  - Хорошо, - сказала девочка. - Никуда не уходите, ладно?
  - Угу, - снова кивнул Фикус.
  - Мне бы тоже нужно кое-куда сходить, - сказал Облако, вслед за Бонифантиной спрыгнув на землю. Раз уж выдался такой шанс, он хотел сбегать на главную площадь, поискать группу Вильяма.
  - Ты со мной пойдешь? - удивилась девочка.
  - Нет-нет! - Облако помотал головой. - Я... - Он запнулся, не зная, можно ли говорить при всех о своих намерениях. 'Пусть уж лучше это будет сюрпризом!' - решил он и сказал: - Я хочу поговорить с долинниками.
  - Я же говорю, они бестолковые, - вмешался Фикус, но скоро махнул рукой, - а вообще как хочешь. Может, вы даже поладите.
  И Бонифантина пошла в одну сторону, а Облако засеменил в другую.
  Глава 3. В которой Ловец Взглядов рассказывает свою историю...
  
  Девочка спустилась вниз по улице и остановилась возле человека в костюме дракона. Взобравшись на столбик возле дороги, он балансировал на одной ноге и размахивая руками точно крыльями.
  - Грррыы!.. - в очередной раз крикнул он и так крутанулся на носке, что, казалось, только чудом удержал равновесие и не упал. - Я страшный красный дракон, самый последний на этом свете! Трепещите, дамы и господа!
  - Простите! - окликнула Бонифантина джентльмена.
  Услышав ее голос, он повернул голову и замер как вкопанный.
  - О мой бог! - воскликнул он в неподдельном восхищении. - Какой замечательный нос!
  Это заявление настолько поразило Бонифантину, что все слова, которые она собиралась сказать, мгновенно вылетели у нее из головы. Она так и осталась стоять с открытым ртом. А человек тем временем проворно соскочил на землю, и сдернул с себя маску. Под маской оказалось узкое бледное лицо с широким улыбающимся ртом, маленькими голубыми глазками и длинным- предлинным носом, снабженным к тому же выразительной горбинкой. Волосы у человека были жесткие и прямые, цвета спелой пшеницы, и торчали во все стороны, так что он напоминал невероятно большой улыбчивый одуванчик.
  Человек с таким интересом разглядывал Бонифантину, будто ничего любопытнее в жизни не видел.
  - Какая удивительная девочка, - бормотал он. - Действительно, действительно интересная!
  - Простите, - запинаясь, вымолвила Бонифантина. Об охотниках на драконов она уже и думать забыла, да и обо всем остальном тоже. - Не понимаю, что такого интересного вы во мне нашли?
  - А разве не очевидно? - искренне удивился человек. - У тебя просто потрясающее лицо! Ужасно интересное! Этот нос! - Он принялся приплясывать вокруг Бонифантины. - Эти уши! Восхитительно!
  - Ничего восхитительного не вижу, - сказала девочка обиженно. - Нос просто кошмарно длинный, а уши такие, что ими от дождя можно прикрываться! Вы надо мной издеваетесь, верно?
  - И вовсе нет! - возразил человек, остановившись. - Я на самом деле тебе ужасно завидую.
  Вот тут Бонифантина уже совсем не знала, что ей и думать. И чему это, интересно, он завидует? Не носу же, в самом деле?!
  - Вы, наверное, шутите!
  - Как можно! Я совершенно серьезен! - Но Бонифантина мужчине не поверила, и, видимо, это отразилось у нее на лице, потому что тогда джентльмен вздохнул и сказал примерно следующее: - Думаю, мне следует все объяснить. Так что давай-ка зайдем в Лимонадную палатку и я кое-что тебе расскажу.
  Лимонадная палатка - а именно так на Ярмарке принято было назвать маленькое кафе, где продавали крендельки и лимонад, - находилась совсем недалеко, и Бонифантина решила, что ничего страшного не случится, если она сходит туда.
  - Хорошо, - кивнула она. - Идемте. Только имейте в виду, меня ждут друзья.
  - Не беспокойся, - заверил мужчина, - история, которую я хочу тебе рассказать, как раз такой длины, что ты успеешь допить стакан лимонада. Во всяком случае, раньше именно такой она и была.
  И, сказав это, он проворно зашагал прочь, точно флагом размахивая над головой драконьей маской.
  'Все-таки это очень необычный взрослый', - решила Бонифантина и пошла следом.
  В кафе человек заказал им по стакану лимонада, положил маску на стол, и начал рассказывать:
  - Для начала, позволь представиться. Я - Ловец Взглядов.
  Он протянул девочке руку. Бонифантина пожала ее и представилась в ответ. Еще она добавила 'очень приятно' и 'рада знакомству', после чего мужчина заговорил вновь.
  - А знаешь, я ведь так и думал, что у тебя необычное имя, вполне под стать внешности!
  И вновь Бонифантина не знала радоваться ей или обижаться.
  - У вас тоже довольно необычное имя, - сказала она просто.
  - О вовсе нет! - Мужчина замотал головой. - Ловец Взглядов это скорее профессия, а имя у меня до того скучное, что его и называть не хочется. - Немного помявшись, человек, тем не менее, назвал настоящее имя. - Кэррол, так меня зовут, представляешь? Ну, что может быть скучнее Кэррола?! Да еще и в городишке, где Кэрролом зовут каждого второго мальчишку?! А именно в таком городишке я и вырос. Даже моего собственного отца звали Кэрролом! И деда тоже. Но это ерунда! Тем более что есть вещь куда хуже! А именно мои двенадцать братьев, каждый из которых по отдельности и все они вкупе как две капли воды похожи на меня! Удивляюсь, как это родителям не пришло в голову и именем нас назвать одним!
  Бонифантина подумала, что начинает понимать, почему этому человеку так понравилось ее имя, но он уже говорил дальше:
  - Так вот, рос я в этом малюсеньком городишке среди других Кэрролов, в окружении еще двенадцати мальчишек, от которых я почти ничем не отличался, и ни о чем ином не мог думать, кроме как о том, чтобы хоть как-то среди них выделиться. И поскольку имя и внешность у меня были самые обычные, я решил выделяться поведением... Я стал носить разные маски и необычные костюмы, раскрашивать лицо и вытворять всяческие странности. Хм... - Мужчина задумался на мгновение. - Как-то я целую неделю ходил на руках. А еще каждый третий четверг месяца говорил все слова задом наперед. Примерно так: яалим акчовед оп инеми Анитнафиноб, - без запинки произнес человек. - Что означает 'Милая девочка по имени Бонифантина'.
  - Ого! - выговорила Бонифантина. - Как это у вас так ловко получается?
  - Годы тренировок, - пожал плечами человек и глотнул лимонаду. - По правде говоря, в городке, где я жил к моим проказам не особенно хорошо относились. Мне частенько влетало от родителей, да и братья любили устроить мне взбучку, но меня все это не волновало. Для меня это был единственный возможный способ выделиться, и я ну никак не мог отказать себе в этом. Только усвоил твердо и навсегда, что любой шалости должно быть верное место. - Человек одним большим глотком осушил свой бокал. - Вот поэтому-то теперь я хулиганю на Ярмарках и Рынках, где люди чаще принимают меня за актера.
  - Кажется, я поняла, - кивнула девочка. - Все, что вы делаете для того, чтобы привлечь внимание. Но я никак не могу взять в толк, зачем вам это, и почему все-таки вы мне завидуете?
  - Ах, милое дитя! - широко улыбнулся человек. - Ты особенная, неужели не понимаешь?! Тебе решительно ничего не нужно делать, чтобы выделяться в толпе!
  - Ничего хорошего в этом не вижу, - возразила Бонифантина. - Из-за этого ужасного носа и ушей, я даже не могу вернуться домой! И это уже не говоря о том, как на меня пялятся другие люди!
  Ловец Взглядов так резво вскочил на ноги, что Бонифантина даже вздрогнула.
  - Да ты должна быть счастлива уже потому, что ты не такая как все! - выкрикнул он. - Это же здорово быть не таким! Быть обычным ужасно скучно! Уж поверь мне! Я был обычным, и, знаешь что, быть странным гораздо лучше. Тебя замечают, о тебе говорят, на тебя бросают взгляды!
  - И какой толк от этих взглядов? - спросила девочка, все еще размышляя, стоит ли ей обидеться или все-таки нет. Этот человек говорил так искренне, что ему хотелось верить, как бы странно ни звучали его слова.
  - Ну... - человек помедлил. - По-моему, это забавно, а еще, если собрать пару десятков взглядов в одном месте, можно устроить выставку - Выставка Взглядов, как тебе, а? Или, скажем, продать их какому-нибудь художнику. Знаешь, очень многие художники любят пристраивать к своим картинам живые взгляды... Да о чем я говорю! Взгляни сама! Это того стоит!
  С этими словами он отстегнул от пояса красный кожаный кошель-сумочку и протянул Бонифантине.
  - Открой.
  На ощупь кошель казался пустым, но Бонифантина сделала, как ей велели.
  - Радость, - тихонько шепнул Ловец Взглядов у нее над плечом. - Искренняя детская радость.
  И стоило ему это сказать, как вдруг...
  - Ой! - От испуга Бонифантина едва не выронила кошель из рук. Из темного нутра кожаной сумочки на нее смотрели большие голубые глаза, и в них действительно светилась радость, и такая заразительная, что и девочка поневоле улыбнулась.
  - Это взгляд одного мальчика, - шепнул Ловец Взглядов. - Ему понравилось, как я жонглировал морковками на позапрошлой Большой Летней Ярмарке. А еще, кажется, у него в тот день был день рожденья...
  - Ого! - вымолвила Бонифантина в неподдельном восхищении. Она хотела спросить, как это человеку удалось запихать взгляд в сумочку, но решила, что ответит он так же, как ответил бы на его месте Фикус: 'Это магия, детка!' Поэтому промолчала.
  - Хорошо делать кого-то счастливым, правда? - широко улыбнулся Ловец Взглядов. - Какой бы ты ни был, ты можешь сделать кого-то счастливее. Но, наверное, потому что у меня целых двенадцать братьев близнецов, мне этого мало и я обязательно хочу быть особенным. Вот потому я тебе и завидую. Ты особенная изначально, ну, и к тому же очень милая. Хотя ты, кажется, своего счастья не понимаешь.
  - Наверное, не понимаю, - произнесла Бонифантина, допивая свой лимонад. Кажется, разговор подошел к концу. - Но мне нравится то, что вы делаете, и вот меня вы правда сделали счастливее, честное-пречестное.
  Человек улыбнулся, и все его лицо как будто осветилось изнутри неярким белым светом. Он сразу показался и моложе, и приятнее, чем на самом деле. И Бонифантина подумала, что если бы она умела, то непременно сохранила бы этот взгляд на память.
  - Спасибо вам. - Она слезла со стула и тут только вспомнила, о чем еще собиралась спросить: - Ой, совсем забыла! Вы случайно не знаете, есть ли на Ярмарке охотники на драконов?
  - Конечно, знаю, - улыбнулся мужчина, нахлобучивая на голову свою пеструю маску. - Я ведь сам дракон...
  Глава 4. В которой охотятся на драконов...
  
  Бонифантина и представить себе не могла, что так сложно окажется отыскать на Ярмарке охотников на драконов! Вот уже без малого час они блуждали по самым дальним и темным уголкам Ярмарочного городка, где даже толпа была не такой плотной, а крики торговцев не такими громкими, где все реже встречались менестрели, жонглеры и глотатели шпаг и все чаще странные серые личности с цепкими взглядами и неприятными клыкастыми улыбками. Как же рада была девочка, что Ловец Взглядов вызвался ее проводить! Ей совсем не хотелось бы оказаться в подобном месте одной.
  Совсем недавно они минули большой мышино-серый шатер, окруженный серыми, черными, белыми и красными вагончиками, клетками и вольерами, в которых сидели печальные серые животные. Над шатром висела табличка, на которой кроваво-красными буквами на черно-белом фоне было выведено 'Серый цирк'.
  - Какое ужасное место! - прошептала Бонифантина, поближе придвинувшись к своему спутнику.
  - Шутишь?! - изумился Ловец Взглядов. - Я ничего интереснее в жизни не видел! Серый цирк, подумать только?! По-моему это совершенно умопомрачительно здорово! - раздельно произнес он и добавил, словно его слова нуждались в каком-то еще подтверждении: - Обязательно сегодня же приду на их представление!
  Бонифантина только покачала головой. Уж больно уныло выглядел Серый цирк при свете дня, и животные в клетках были такие грустные. И, по правде сказать, даже находиться рядом было как-то неуютно...
  Но вскоре шатры, вагончики и загоны остались позади и они вновь оказались на более-менее оживленной улочке, где Бонифантине уже не приходилось прятать взгляд от жутковатых созданий, обитавших на окраине Ярмарочного городка, и то и дело испуганно хватать Ловца Взглядов за полы пиджака. А вскоре и путешествие их подошло к концу.
  - Ой! - воскликнул Ловец Взглядов внезапно. - Кажется, мы пришли!
  Они стояли перед навесом из грубой ткани, натянутом на вбитые в землю колышки. Под навесом ютились длинные деревянные столы и скамьи, а неподалеку в большом котле что-то готовилось.
  - Думаю, это они, - произнес мужчина, кивнув на ближайший к котлу стол. За столом сидели четверо: пухленькая смуглая девушка с бокалом в руке и трое стариков, оживленно о чем-то споривших. Вот как раз на стариков и указывал Ловец Взглядов.
  Сперва Бонифантина не поверила своим глазам - охотников на драконов она представляла себе какими угодно, но только не такими старыми! Но вскоре сомнений у нее не осталось, потому, что никем иным эти трое быть не могли. Начать с того, что все они были облачены в тяжелые доспехи, а зачем обычному человеку надевать доспехи, если он не задумал какое-нибудь геройство? Кроме того, на головах у них сидели шлемы с навершиями в виде маленьких дракончиков, а к поясу каждого был приторочен меч и кинжал. Но самое главное - это черточки шрамов, покрывавшие лица и руки стариков. Эти шрамы были свидетельствами множества кровопролитных сражений, и они-то, в конце концов, и убедили Бонифантину в том, что перед ней самые, что ни наесть, настоящие охотники на драконов.
  Надо признать, выглядели старики довольно необычно. Один был высок и худ, кожа у него была смуглая, глаза карие, а жиденькая бородка, несмотря на преклонный возраст, так до конца и не поседела. Двое других, напротив, низкорослы и коренасты со светлыми глазами и широкими белыми как снег бородами. Эти двое были похожи как близнецы, только один был бледен и хмур, а другой весел и румян. Он-то и приметил Ловца Взглядов в его необычном костюме...
  - Глазам своим не верю! - выкрикнул он, расплывшись в улыбке. - Дракон! А я-то думал мы их всех уже... того!
  Двое его спутников, прищурившись, уставились на Ловца Взглядов.
  - И в самом деле! - оживился брат весельчака, и рука его потянулась к мечу.
  - Мелковат! - досадливо заметил высокий, но сам уже поднимался на ноги, и в руках у него был грозного вида изогнутый ятаган.
  - Ой! - пискнула Бонифантина, сообразив, что дело плохо.
  - Ой! - эхом повторил Ловец Взглядов и добавил, посмотрев на девочку: - Чего это они?
  Но Бонифантина уже тянула его за рукав, а старички мчались на них, размахивая мечами и крича старинный боевой клич охотников на драконов 'Вахряяаа!'
  Несмотря на преклонные года прыти этим троим было не занимать, но и друзья наши бежали со всех ног. И, может, им бы даже удалось убежать, если бы Ловец Взглядов не запнулся о свой длинный драконий хвост и не растянулся во весь рост на мостовой. Охотники на драконов были близко, а времени подняться, у него уже не было. И, Бонифантина уже, было, решила, что им конец, когда над улицей разнесся пронзительный вопль:
  - Да, уймитесь вы, старые варежки! - Это пухленькая девица, сидевшая за столом неподалеку, поднялась со своего места и грозно уставилась на стариков. Выйдя из-за стола, она гордо прошествовала к Ловцу Взглядов и бесцеремонно сдернула с него маску. - Протрите глаза, дурни, это обычный человек!
  - И в самом деле, - огорченно пробормотал бледный коротышка.
  - И как это я не заметил? - приподнял брови его розовощекий брат и, накрутив на палец белоснежный ус, задорно хихикнул.
  - М-да, - вздохнул высокий, убирая ятаган в ножны на спине. - Полагаю, нам следует извиниться.
  - Вот уж точно! - рыкнула девушка, помогая Ловцу Взглядов подняться на ноги. По всему было видно, что она недовольна. И тем не менее, у нее достало вежливости представиться: - Меня зовут Диана, - сказала она. - А это мой отец - Первый. - Высокий старик с жиденькой пегой бородкой слегка поклонился. Прямой и длинный, он и в самом деле чем-то напоминал единицу. - А эти двое, - продолжала называть девушка, - Жизнелюб и Унылик. - Следуя примеру товарища, коротышки почтительно поклонились. Глядя на них, сразу становилось ясно, кто из них кто. Жизнелюб был румян и улыбчив, Унылик - бледен и как будто чем-то опечален, а, быть может, и недоволен. Брови его, во всяком случае, то угрюмо жались к глазам, то жалостливо изгибались.
  - А теперь назовите-ка и вы свои имена! - велела Диана, приосанившись и уперев руки в бока.
  Надо признать, это была, наверное, одна из самых удивительных девушек, которых Бонифантине доводилось видеть. Прежде всего, она была почти такой же высокой, как и ее отец, разве что заметно пухлее. На ее аккуратном личике удивительно хорошо и гармонично смотрелись пухлые губы и усыпанный веснушками крупный нос. Глаза у Дианы были серые, что для такой темнокожей девушки еще необычней, чем веснушки, покрывавшие не только нос, но и все лицо, руки и остальные части тела. Кудряшки, цвета горького шоколада Диана собирала на затылке в тугой высокий хвост, а в ушах у нее были огромные золотые серьги. Одета она была в песочного цвета замшевое платье, подпоясанное широким кожаным поясом с заклепками, а на ногах носила тяжелые ботфорты.
  - Меня зовут Ловец Взглядов! - заявил Ловец Взглядов, улыбаясь так широко, как, казалось, вообще невозможно улыбаться. - А этого милого ребенка - Бонифантина.
  Он разглядывал девушку с таким неподдельным интересом, что Бонифантина на ее месте давно бы уже зарделась, но Диана, пусть и не выглядела больше недовольной, особого дружелюбия тоже не проявляла.
  - Отлично, - кивнула она в ответ на реплику мужчины. - А чего это тебе вздумалось так вырядиться?
  - Это, чтобы привлекать внимание, - коротко ответил Ловец Взглядов, все так же широко улыбаясь. - Могу я спросить...
  - Нет, - отрезала Диана.
  - Но вы даже не знаете, о чем! - обиделся мужчина, и улыбка его потускнела, как будто кто-то стер ее с лица.
  - О том, что я делаю в компании этой троицы? - предположила девушка, воинственно скрестив руки на груди. - Или что я делаю на этой Ярмарке? Или чем вообще мы занимаемся?
  - Я хотел спросить, что вы делаете сегодня вечером! - смущенно пробормотал мужчина, несколько шокированный таким отпором.
  Лицо Дианы как-то разом переменилось, сделавшись из грозного и взрослого, каким-то очень детским и удивленным.
  - Что я делаю? - Она посмотрела сначала на отца, потом на Унылика и Жизнелюба, и под конец на Бонифантину. - Кажется, ничего...
  - Мы же собирались... - начал было Унылик, но брат так впечатал ему в ногу каблук своего сапога, что у бедного Унылика, разом вылетели из головы все на свете слова.
  - Она совершенно свободна! - заявил Жизнелюб, часто и бодро кивая. - Как говорится, свободна как пташка!
  - Тогда, - обрадовался Ловец Взглядов, - быть может, вы не откажетесь, сходить со мной на одно экстравагантное представление?
  - Почему бы и нет, - смущенно улыбнулась Диана.
  Ловец Взглядов буквально просиял. Кивнув Бонифантине и пообещав встретиться с ней завтра на прежнем месте, он взял Диану за руку и отвел к столу, где их разговор продолжился. А охотники на драконов так и остались стоять посреди улицы, умиленно взирая на парочку.
  - Какой симпатичный молодой человек! - сказал Жизнелюб.
  - По-моему самый обычный, - возразил его брат, печально изогнув сизые брови. - И он увел нашу Диану!
  - Меня больше волнует, о каком таком экстравагантном представлении он говорил? - нахмурил брови Первый.
  Бонифантина вдруг почувствовала, что она здесь совершенно лишняя. Наверное, ей стоило бы уйти, но как раз этого-то она сделать и не могла. Прежде ей нужно была кое-что узнать.
  - Прошу прощения, - обратилась она к охотникам на драконов.
  - Да? - весьма недоуменным хором отозвались они.
  - Зачем вы охотитесь на драконов?
  Взгляды троицы сделались еще более недоуменными.
  - К-хе, деточка, но ведь это чудовища! - заметил высокий. - На них полагается охотиться!
  - Но, если они ничего вам не сделали... - возразила Бонифантина.
  - О мой бог! - рассмеялся Жизнелюб, и повторил: - Это чудовища! Если они ничего не сделали нам, так наверняка что-то сделали кому-то другому!
  - А вдруг нет? - не отставала Бонифантина.
  - Но такого не бывает! - возразил Унылик печально. - Каждый в своей жизни непременно сделал кому-то какую-то гадость! А уж драконы тем более!
  - А грифейри?
  - Грифейри? - приподнял брови Первый. - Разве мы не о драконах говорили?
  - Но я слышала вы и на грифейри охотитесь.
  - Вообще-то мы охотники на драконов, - заметил Жизнелюб. - Случалось, мы убивали и других чудищ, но грифейри среди них не припомню.
  Он посмотрел на брата, словно бы не достаточно уверенный в том, не подводит ли его память. Унылик, в свою очередь, повернулся к Бонифантине.
  - А ты не знаешь, эти грифейри они коварные? - спросил он не без любопытства. - Нет, не подумай, я знаю, кто такие грифейри, просто интересно они коварные или нет?
  Бонифантина была девочкой сообразительной, тут же смекнула, что к чему, и решительно помотала головой.
  - Вовсе нет, наоборот они очень милые, почти... - она задумалась, - почти как кошки!
  - О! - радостно воскликнул Первый. - Нет созданий коварней кошек!
  - Да нет, - затараторила девочка, не на шутку перепугавшись. - Я про хороших кошек, добрых, пушистых, которые урчат! Как Джульбарс Восьмой! Вы не слышали о нем? Говорят, он знаменит! Да, очень знаменит, и это самый воспитанный кот, которого я знаю! Честное слово, просто замечательный!
  - Джульбарс Восьмой? - наморщил лоб Жизнелюб. - Не о том ли ты Джульбарсе Восьмом, который один одинешенек отправился в Пустынные Земли, и, пройдя там через невероятные ужасы и лишения, добыл Живую Воду для тяжелого больного Зигмунда Сорок Седьмого?!
  Бонифантина задумалась. Мог ли тот Джульбарс Восьмой, которого она знала, в одиночку отправиться в такое опасное место?
  - Наверное, да, - сказала она самой себе в том числе.
  - Вне всяких сомнений достойный поступок, - согласились охотники на драконов дружно.
  - Если все грифейри похожи на этого героического кота, - сказал Жизнелюб, - то, разумеется, это добрые и благородные создания.
  - Верно! - с облегчением выговорила Бонифантина. - И вообще вам не кажется, что прежде чем убивать какое-то чудовище, следует прежде разобраться, в чем его вина?
  - Мы подумаем об этом, девочка, - сказал Первый, покровительственно улыбнувшись. Разговор ему явно наскучил.
  - Я серьезно! - рассердилась Бонифантина. - Так ведь может пострадать кто-то невиновный!
  - Конечно, дорогая, - печально улыбнулся Унылик. - Но ведь такое сплошь и рядом случается!
  Бонифантина поняла, что ее не слушают. Такое случалось и раньше, с другими взрослыми в ее родном городе. Они делали внимательные лица, улыбались и понимающе кивали головами, но на самом деле слышали меньше половины того, что им говоришь, и еще меньше из услышанного воспринимали всерьез. С тех пор, как Бонифантина оказалась в Волшебной стране, никто еще ни разу так с ней себя не вел, и ей сделалось ужасно обидно.
  - Послушайте! Мы с моими друзьями однажды попали в город, где все нас считали чудовищами, - скороговоркой выговорила девочка. - Знаете, это очень страшно, когда за тобой охотятся и хотят тебя убить, хотя ты ничегошеньки не сделал! - Девочка помотала головой, вспоминая. - Даже думать не хочется, что с нами стало бы, если бы нам не удалось убедить жителей города, что мы вовсе не чудища!
  Но глаза охотников на драконов были пусты, и никакого понимания в них не было.
  - Спасибо, девочка, за твой рассказ, - сказал Первый довольно холодно. - Нам и в самом деле следует поразмыслить об этом.
  Но девочка знала, что все это только слова, и, несмотря на все ее усилия, переубедить охотников на драконов ей так и не удалось. Может, на грифейри они охотиться и не станут, но как же другие чудища?.. Бонифантина готова была разрыдаться от собственного бессилия.
  - Вы... вы... - чуть не плача выкрикнула она. - Да, ничего вы не понимаете! Вы просто... просто старые варежки! Вот вы кто!
  И она развернулась и бросилась прочь. Охотники на драконов смотрели ей вслед слегка озадаченно и недоуменно.
  - Какая невоспитанная девчонка! - бросил Унылик, отворачиваясь.
  - Разве должны маленькие дети думать о таких сложных вещах? - изогнул брови Первый.
  - Может, и нет, - тихонько с сомнением добавил Жизнелюб. И первый раз за этот вечер уголки его губ были печально опущены вниз. - Только, сдается мне, в чем-то она все же была права...
   Глава 5. В которой Облако не знает, что сказать...
  
  Главная площадь бурлила как котел. И шуму, и суеты, и людского гомона здесь было столько, что среди всего этого немудрено было и заблудиться, но Облако с настойчивым упорством шел к своей цели. 'Яблоко раздора', как ему сказали, разместило свою палатку где-то неподалеку, но где именно никто сказать не мог. Поэтому Облако обратился к иным советчикам, нежели простые зеваки. И с тех пор уже не обращал внимания ни на крики торговцев, ни на толчею вокруг.
  Ловко пробираясь меж ног прохожих, он беззвучно перешептывался с камнями мостовой, уточняя у них дальнейший маршрут. И вот, наконец, они вывели его в одну из боковых улочек, где народу было поменьше, а земляные домики долинников жались друг к другу так тесно, что обычному человеку пришлось бы постараться, чтобы протиснуться мимо них. Пройдя эту улочку до конца, Облако оказался в небольшом закутке, где свободного пространства было ровно столько, чтобы вместить четырехместную палатку и костерок, на котором худой долговязый юноша с длинными рыжими, как морковка, волосами, наткнув на палочку, жарил сосиски. Одет он был почти как Вильям, только на его одежде было бесчисленное количество всяких ремешков, шнурочков и заклепок.
  Услышав шаги, юноша поднял голову, и уставился на Облако.
  Почти минуту они смотрели друг на друга и ни один не произносил ни слова. Наконец, Облако не выдержал:
  - Э-ээ... м...м... Ты случайно не из группы 'Яблоко раздора'?
  Юноша пожал плечами.
  - Это значит, да? - уточнил Облако.
  - Да, - ответил за мальчишку тоненький явно девчоночий голосок. - Только не жди, что он ответит. Честно, из него двух слов не вытянешь!
  Облако с удивлением задрал голову, и только тут заметил на крыше домика прямо над палаткой девочку-долинницу. На крыше рос пышный куст желтой акации, среди ветвей которого, свесив тоненькие ножки вниз, и примостилась эта самая девочка. И какая же она была хорошенькая! Просто самая прелестная девочка, которую Облако когда-либо видел! У нее была крупная голова, веселый улыбающийся рот и большие светло-золотые глаза в обрамлении длинных зеленых ресниц. Волосы у девочки тоже были зеленые, спадали почти до пят и были заплетены в толстую косу.
  - Ах! - Облако и не думал, что его сердце способно так биться. - Я... я... - вымолвил он, мучительно соображая, что бы такое ему сказать, чтобы девочка не ушла. Он ведь на самом деле отчаянно не хотел, чтобы она уходила! - Я ищу группу 'Яблоко раздора', - с трудом выговорил он.
  - Я догадалась, - кивнула девочка, и ловко спрыгнула с крыши на землю. После этого она подошла к Облаку, заложила руки за спину и несколько минут внимательно его разглядывала.
  Ах, если бы только подкамушки умели краснеть, Облако покраснел бы, наверное, до корней волос! Никогда в жизни он не разговаривал с такой симпатичной девочкой, и, если честно, даже представить себе не мог, что нужно говорить в таких случаях. И это было, наверное, самое ужасное на свете!
  - А зачем ты ищешь 'Яблоко раздора'? - спросила девочка, осмотрев Облако с ног до головы и, кажется, вполне удовлетворившись увиденным. - Честно, я ужасней их музыки в жизни не слышала! Сплошной грохот и треск, а у солиста голос как у старого козла!
  - Эй! - Молчаливый парнишка гневно тряхнул копной рыжих волос. Но, собственно, на этом 'эй' его возмущения и иссякли.
  - Вот только так его и можно расшевелить! - поделилась девочка печально. - А двое других вечно бродят где-то и вообще со мной не разговаривают!
  - А... а... - Облако все никак не мог придумать, как поддержать разговор так, чтобы девочке было с ним интересно и, чтобы, между тем, не уходить слишком далеко от цели его похода. Он посмотрел на рыжеволосого юношу, обиженно уставившегося в огонь. Вряд ли будет толк, если втолковывать ему, что нехорошо играть чужие песни без разрешения. - А ты не знаешь, где сейчас те двое, о которых ты говорила? - решился спросить Облако.
  - Ну, у меня есть кое-какие догадки, - пожала плечиками девочка. - Если хочешь, можем поискать их вместе.
  - Да! - радостно выпалил Облако и даже смутился такого проявления чувств. - То есть... да, конечно, если тебе не сложно, - пробормотал он следом.
  - Мне все равно нечем заняться, - призналась девочка. - А пока мы их ищем, ты расскажешь мне о своих путешествиях, ладно?
  И столько в этих словах было радостного ожидания, что у Облака сразу от сердца отлегло, и он понял, что уж с этой девочкой они непременно поладят.
  Глава 6. В которой происходят целых два неприятных разговора...
  
  Всю дорогу Облако пересказывал Жозефине - так звали девочку - истории о своих приключениях. Но не столько рассказы об увиденном на поверхности интересовали ее, сколько жизнь подкамушков под землей. Облако никак не мог взять в толк, что интересного в этом может быть. Но Жозефина слушала его так внимательно и так ликовала, услышав очередную подробность будничной жизни человечков, что ему как-то сами в голову лезли все новые и новые истории: и о старике Гнусе с его стадом гигантских кротов, и о кормежечных пещерах, и об охоте на червей-исполинов, и о старейшинах...
  Так, сами того не заметив, Облако и Жозефина пересекли почти весь Ярмарочный городок, и оказались на другой стороне озера. Здесь была еще одна сцена, чуть меньше той, возле которой остались смотреть представление Фикус и Вильям. И, поскольку народу здесь тоже было меньше, очень скоро друзья увидели тех, кого искали.
  Заклберри и Геклберри - двое мальчишек, игравших в группе 'Яблоко раздора' - обнаружились возле обклеенного плакатами, объявлениями и афишами столба неподалеку от сцены. Один из мальчишек, низкорослый парнишка лет двенадцати с короткими блондинистыми волосами, курчавящимися на затылке, и печальным взглядом, старательно наклеивал на столб плакат, в центре которого было нарисовано огромное объятое огнем красное яблоко. Надпись вверху плаката гласила 'Яблоко раздора: новое эксклюзивное направление в музыке. Сегодня первое выступление!' и чуть ниже 'Спешите! Такого вы еще не слышали!'
  Второй мальчишка выглядел так, как мог бы выглядеть первый пару лет спустя, только взгляд у него был не печальный, а нагловатый и упрямый. Это был Заклберри, Зак Тесак, как сам он себя называл. Его младший брат Геклберри, прозвища пока не заслужил, поэтому, как правило, его завали, просто Геком или Коротышкой.
  Едва увидев этих двоих Жозефина, не задумываясь, направилась к ним.
  - Привет, мальчики! - кокетливо улыбнулась она.
  - О нет! Снова она! - простонал Заклберри, с трагическим видом откидывая голову назад. - Трепушка Жозефина вернулась!
  Его брат послушно хихикнул, хотя лицо его по-прежнему оставалось печально-задумчивым, и никакого веселья на нем видно не было. Что касается Заклберри, он, вполне довольный своей шуткой, рассмеялся.
  Если кто-то подумал, что Жозефина обиделась, этот кто-то, должно быть, совсем ее не знал, потому что Жозефина не обижалась вообще никогда и, тем более, на мальчишек. Ведь всем известно, если мальчик дразнит девочку, значит, эта девочка ему просто нравится.
  - Бееэээ! - проблеяла она насмешливо, и уж тут Зак скуксился и обиженно поджал губы.
  - Просто девчонки ничего не понимают в настоящей музыке! - заявил он, скрестив руки на груди.
  - Ну, уж блеяние от песни я как-нибудь отличу! - заверила его Жозефина, и пока Зак не нашелся с ответом, толкнула вперед Облако. - Вот! Я вам привела мальчика, который уж конечно разбирается в музыке лучше меня!
  - Да неужели?! - забыв об обиде, Зак с интересом уставился на человечка. - Поклонник? Хочешь взять автограф?
  Мгновение Облако не знал, что сказать. Уж больно быстро все происходило.
  - Видите ли, это не совсем так, - начал он вежливо. - На самом деле я хотел поговорить с вами о ваших песнях.
  - О, тогда ты, наверное, музыкальный критик? - еще больше оживился Заклберри, и глаза у него так и заблестели. - Тогда имей в виду, музыка, которую мы играем - это нечто совершенно новое! Мое личное изобретение! Я назвал ее Яблочный рок...
  - Вообще-то... - попытался возразить его брат Геклберри, - мы тоже участвовали.
  - Ну да, конечно, - буркнул Зак. Но при этом бросил на брата такой взгляд, что сразу стало ясно, Гека за эти слова ждет хорошая трепка.
  Вообще-то Геклберри был неплохим мальчиком. Он был честнее Зака, и ему стало ужасно мерзко от того, что брат все заслуги присвоил себе. Все, что они делали, они делали вместе, и несправедливо было говорить, что музыка, которую они играли, изобретение одного только Зака. Может, он и придумал название, но все остальное было достигнуто их общими усилиями.
  - Ты, наверное, хочешь знать, что такого особенного в этом Яблочном роке? - с самым самодовольным видом говорил Зак Облаку. - И я тебе, конечно, расскажу. Дело в том...
  Тут Облако, наконец, решился прервать мальчика. В конце концов, не за тем он проделал весь этот путь, чтобы выслушивать хвастовство заносчивого мальчишки! А Зак именно заносчивый мальчишка и был. Облако решил так, едва только его увидев, и даже сам себе не мог этого объяснить.
  - Я вовсе не музыкальный критик! - закричал он, стараясь перекричать Заклберри, увлеченного своим рассказом. - Я хотел попросить вас не исполнять песни Вильяма!
  - Вильяма? - повторил Зак озадаченно. Признаться, в этот момент ему стало очень не по себе. Что уж говорить о его брате, который весь так и сжался, услышав это имя. Ох, как стыдно ему было за Вильяма! Он ведь никогда не хотел его бросать. Зак нагло обманул его и Молчуна, а потом было уже слишком поздно...
  Заклберри тем временем взял себя в руки, приподнял бровь, якобы удивившись, и спросил, глядя Облаку прямо в глаза:
  - О ком это ты говоришь?
  'Если сделать вид, что не понимаешь, о чем речь, - подумал он, - этот человечек может и отстать'.
  Но Облако не растерялся.
  - Я говорю о принце Вильяме! - сказал он. - Он мой близкий друг! Раньше он играл в вашей группе. Именно он сочинил все ваши песни и это нечестно петь их без него!
  Заклберри понял, что теперь ему уж никак не отвертеться от ответа.
  - Ах Вильям! - сказал он и насмешливо хохотнул. - Разве ты не знаешь, что все до единого принцы ужасные лентяи? Тот Вильям, о котором ты говоришь, за всю свою жизнь и пальцем о палец не ударил! А что касается песен, то он не мог связать и двух строк! - Тут Зак так разошелся, что стал врать напропалую. - И к тому же он был кошмарным трусом! Он боялся мышей и темноты, а всем известно, что только девчонки боятся мышей и темноты!
  - А вот и неправда! - возразила Жозефина, но никто не обратил на ее слова внимания.
  - Как можно путешествовать с тем, кто боится темноты?! - рассуждал Зак. - Как только опускалась ночь, я только и слышал от Вильяма: 'Зак, мне страшно, давай разожжем костер! Зак, кажется, я слышал шорох! Наверняка, это мышь!'
  Геклберри беспомощно вжал голову в плечи, а лицо его сделалось даже печальнее, чем прежде. У него сердце разрывалось от всей этой ужасной лжи, но он ничегошеньки не мог поделать.
  - Нет, не может этого быть! - воскликнул Облако пораженно. Ему невыносимо было слышать, как о его друге говорят такие ужасные вещь. - Все это неправда! Тот Вильям, которого я знаю, храбрый! Самый храбрый на свете! Он не раз выручал нас из беды! Он в одиночку отправился в Молгрим! Он не побоялся грифейри! Он... он...
  Тут у Облака просто дыхание перехватило от негодования, и он больше не смог вымолвить ни слова.
  Только Зак молчать не стал.
  - В таком случае, - заявил он, - это, должно быть, совершенно другой Вильям.
  И на этот раз Облаку уже не нашлось, что сказать. Потому что по всему выходило, что это и в самом деле был совершенно другой Вильям.
  - Ты просто врешь! - сказал он Заку рассерженно.
  - Да? - приподнял бровь тот. - А ты докажи?
  - Гадкий... гадкий мерзавец! - воскликнул Облако в бессильном негодовании, но Заклберри его словно бы и не слышал. С деловитым видом он стал настраивать гитару, которую достал из чехла на спине, и на Облако больше не обращал никакого внимания.
  Облако вернулся к Фикусу и Вильяму понурый и опечаленный.
  - Эй, что это с тобой? - тут же спросил Вильям. - Ты такой грустный, потому что тебе не удалось поговорить с долинниками?
  Они с Фикусом все еще сидели на плетне и поджидали Облако и Бонифантину.
  - Разве я не говорил, что они глупые? - напомнил человечек, отодвигая шляпу назад. - Едва ли кто-то, кто хоть чуточку умнее дождевого червя найдет с ними общий язык!
  - Да не в этом дело! - воскликнул Облако раздосадовано. Ему было немножко обидно за Жозефину, ведь уж она-то точно не была глупой, но еще больше ему было обидно за то, как все обернулось. - Я познакомился с замечательной девочкой-долинницей, и она... - И тут Облако не удержался от всхлипа. - Она отвела меня к группе Вильяма.
  - Куда она тебя отвела?! - в один голос воскликнули Фикус и принц. Они-то думали, что Облако отправился поболтать с долинниками. Им и в голову не пришло, что человечек захочет встретиться с Заклберри и его командой.
  - Надеюсь, ты с ними не говорил? - поинтересовался Вильям. На лице его отразилась озабоченность. - Я имею в виду, не говорил обо мне?
  Облако еще печальней опустил голову, и Вильяму стало ясно, что самые плохие его опасения подтвердились.
  - О нет! - Принц в отчаянии схватился за голову.
  - Я только попросил их не петь твои песни, - жалобно пропищал Облако.
  - И они разумеется отказали! - воскликнул Вив. - Что же ты наделал, Облако?! Они подумают, что я трус, раз присылаю кого-то другого просить за меня!
  - О чем ты вообще думал?! - закричал Фикус, в ярости тряся своими маленькими кулачками. - Я построил такой замечательный план отмщения! Нужно было только дождаться вечера... И эффект неожиданности! Да ты же все испортил, глупый ты, глупый подкамушек!
  Облако расстроился окончательно.
  - Простите, - сказал он жалобно. Глаза у него щипало от сдерживаемых слез, а под сердцем тяжелым грузом лежала досада. - Я не думал, что так получится! Я хотел как лучше! Чтобы никому не надо было мстить!
  - Да из-за тебя мы постоянно влипаем в неприятности! - в гневе выкрикнул Фикус. - Точно как в Заповеднике Оживших Вещей! Если бы ты хотя бы иногда думал своей глупой каменной головой и советовался с нами, ничего бы этого не случилось!
  - Лучше бы ты и дальше жил в своем селении! - раздраженно сообщил Вильям. Он был так раздосадован, что совсем не думал о чувствах друга, и о том, какую боль могли причинить подкамушку эти слова.
  - Я... я... - Едва не плача, пробормотал Облако. - Я больше не стану вам мешать! - выкрикнул он и что есть мочи припустил по улице.
  Ни Фикус, ни Вильям и не подумали его преследовать. Им и своих забот хватало, и кроме того оба они были совершенно уверены, что вскоре Облако и сам к ним вернется.
  Когда четверть часа спустя, вернулась Бонифантина, Фикус и Вильям все еще пребывали в задумчивости. Они сидели неподвижно, хмуро разглядывали свои запыленные башмаки и молчали. Бонифантина, надо сказать, и сама была не в лучшем расположении духа, поэтому все, что она спросила у них, это не видели ли они Облако.
  - Он приходил, - раздраженно буркнул принц, все еще негодуя по поводу случившегося. - А потом ушел снова.
  - А он не сказал, когда вернется? - допытывалась Бонифантина.
  - Думаю, не сегодня, - решил Фикус, которому и самому не раз случалось убегать, разобидевшись на весь свет. - Лучше нам найти себе какой-нибудь ночлег, а завтра, если он не вернется сам, мы его поищем.
  - А разве мы не пойдем разоблачать группу Вильяма? - спросила Бонифантина, которая, разумеется, ничего о разговоре Облака и Заклберри не знала.
  Она посмотрела на Вильяма в недоумении.
  - Ты же говорил, они будут выступать?
  - Пусть выступают, - еще более раздраженно буркнул Вильям. - Пусть даже поют мои песни. Мне все равно. - И добавил резко: - Пусть даже трусом меня считают, плевать!
  После этих слов он насупился пуще прежнего, повыше поднял воротник куртки и, спрятавшись за ним, как за забором, продолжал хмуро таращиться перед собой. Ничего не понимая, Бонифантина уставилась на Фикуса, но и тот ничего ей не сказал, лишь махнул рукой, и они все вместе отправились искать место для ночлега.
  Глава 7. В которой 'Яблоко раздора' оправдывает свое название...
  
  Облако бежал по улице, не разбирая дороги. Время уже близилось к вечеру. На городок опустились сумерки, и только чудом человечек ни разу не запнулся и не упал. Слезы горя катились по щекам Облака, застилая глаза.
  'Какой же я глупый и бесполезный! - думал он, громко всхлипывая. - Никакого от меня толку! Я всем только в обузу!'
  Облако и сам не знал, куда бежит. Во всем городке не было никого ближе ему, чем Бонифантина, Фикус и Вильям, но вернуться к ним человечек не мог. Слишком велика, как он считал, была его перед ними вина.
  Так он и бродил по улицам до самой глубокой ночи, пока ноги сами не принесли его в тот переулок, где устроили себе лагерь Заклберри и его команда. Еще издалека Облако услышал громкие голоса, и сначала думал уйти прочь, но любопытство не позволило ему сделать и шага. Вместо этого он подкрался поближе и, затаившись в тени, стал прислушиваться.
  - Как же это получается, Зак, что Яблочный рок ты один придумал?! - спросил рассерженный голос Геклберри. - Разве мы ничего для этого не сделали?!
  Глядя на Геклберри сложно было поверить, что когда-нибудь ему хватило бы храбрости выступить против брата, но на самом деле Геклберри трусом не был. Он был терпелив чуть больше, чем нужно, и чуть больше чем нужно слушался старшего брата, но, когда речь заходила о чем-то, что он очень любил, как, например, музыка, молчать он не мог, даже если за этим следовала взбучка.
  Мальчишки собрались вокруг костра. Заклберри сидел на земле, вытянув перед собой ноги и обиженно выпятив нижнюю губу. Гек стоял напротив него, кричал и размахивал руками. Терпеть издевательства и притеснения брата он больше не мог. Третий паренек, рыжий молчун в одежде сплошь состоявшей из ремешков, шнурков и заклепок, сидел молча. Точно так же он молчал, когда Заклберри собрал их вещички и смылся, оставив Вильяма одного с жалкими четырьмя монетками в кармане и гитарой за спиной. Не то чтобы Молчун имел что-то против Вильяма, тогда или теперь, просто у него как всегда не нашлось нужных слов, чтобы возразить. Он мог бы спросить: 'А разве Вив не идем с нами?', но, Заклберри, наверняка, сказал бы что-нибудь вроде 'Он нас догонит', и все бы ему поверили, потому что тогда о его гадкой натуре догадывался разве что Геклберри. А он старался верить людям, даже если, по мнению остальных, они этого доверия не заслуживали...
  Так вот мальчишки сидели и спорили. Геклберри все напирал, а Заклберри пытался увильнуть, но, наконец, нервы у него не выдержали.
  - Да если бы не я, этой группы вообще бы не было! - крикнул он раздраженно. - Вильям бы все развалил! Как можно быть лидером группы, если ты даже командовать, как следует, не умеешь?!
  - О чем ты говоришь?! - пуще прежнего рассердился Гек. - Вив не командовал нами, потому что считал нас друзьями, а не слугами! С ним мы все делили поровну и радости, и несчастья! А вот ты все заслуги присваиваешь одному себе! А, стоит, чему-то случиться, обвиняешь кого угодно, но только не себя самого! И раз уж Яблочный рок твое личное изобретение - сам его и играй, а лично я отправляюсь искать Вильяма! - Он повернулся к Молчуну. - Ты со мной?
  Молчун серьезно кивнул и поднялся на ноги, давай понять, что готов немедленно двинуться в путь.
  - И что, вы меня здесь бросите?! - в неподдельном изумлении воскликнул Заклберри, когда двое мальчишек уже собирались уходить. Казалось, он не только не может поверить, что на него ополчился собственный брат, но и не понимает за что. - Я же все это ради вас делал!
  Молчун повернулся к Заклберри и произнес небывало длинную для себя фразу:
  - Тебе стоит хорошенько об этом подумать.
  А после развернулся и направился в проулок, где, затаившись, ждал Облако.
  После того, что он услышал, от сердца у Облака немного отлегло. Его старания не были напрасными. И теперь он мог вернуться к друзьям, но прежде он хотел поговорить с Геком и Молчуном, поэтому, когда, не заметив его в темноте, они прошли мимо, он последовал за ними. Однако нагнать их смог только когда они вышли на главную улицу, освещенную цветными бумажными фонариками и не менее оживленную, чем днем.
  - Постойте! - окрикнул он их. - Вы ведь ищете Вильяма?
  - А ты тот странный человечек, друг Вива? - На лице Гека отразилось узнавание. - Ты знаешь, где он?
  - Да, идите за мной! - сказал Облако и побежал к тому месту, где должны были оставаться Фикус и принц. Их, однако, там уже не было, как не было и Бонифантины.
  - Куда же они могли пойти? - пробормотал Облако растерянно.
  - Наверно, пошли искать ночлег, - вздохнул Геклберри. - Ну, что ж, боюсь, сегодня мы Вива уже не найдем. - Он посмотрел сначала на Облако, а потом на Молчуна. - Думаю, нам стоит вернуться в лагерь. Проведем ночь там, а утром продолжим поиски.
  Так они и поступили.
  Глава 8. В которой обнаруживается пропажа...
  
  На ночь Бонифантина, Фикус и принц остановились в маленькой передвижной гостинице. Это был большой шатер, вдоль стен которого громоздились старые железные кровати, покрытые набитыми соломой матрасами. Настоящей гостиницы в Ярмарочном городке не было. Долинники принимали гостей всего только раз в год, на Большую Летнюю Ярмарку, и строить здесь гостиницу было просто невыгодно.
  В центре шатра горел большой костер. Дым от него поднимался к отверстию в куполе и выходил на улицу.
  Здесь же, как выяснилось, остановились на ночь охотники на драконов. Только теперь Дианы с ними не было.
  Бонифантина заметила их еще от входа - они жарили на костре хлебные корки, - но подходить не стала. Уж больно много неприятных воспоминаний оставил их недавний разговор.
  Фикус и принц отправились к костру, поговорить с другими постояльцами передвижной гостиницы, как они делали это каждый вечер, двигаясь вместе с караваном. А Бонифантина забралась на одну из кроватей подальше от входа и, главное, от охотников на драконов, уютно свернулась там и вскоре крепко заснула.
  Проснулась Бонифантина от того, что кто-то настойчиво теребил ее за плечо.
  Кусочек неба, проглядывавшийся в дыру в куполе, был ярко-голубого цвета. Костер давно погас, в шатре царил уютный полумрак, и кое-где слышались тихие посапывания спящих. Значит, утро еще только начиналось.
  Девочка села на кровати, протирая глаза. Человек, разбудивший ее, терпеливо ждал.
  Когда, наконец, Бонифантина смогла разглядеть его лицо, это, к ее изумлению, оказался один из охотников на драконов - Жизнелюб, насколько она поняла. Он был один и вид у него был не то чтобы очень веселый.
  - Послушай, - сказал он, - ты ведь знаешь того парня в костюме дракона?
  - Вы о Ловце Взглядов? - сказала Бонифантина, ничего не понимая. - Да, я его знаю.
  - Где мы можем его найти?
  - В полдень мы договаривались встретиться на набережной. Он сказал, что хочет устроить маленькое представление... - Тут девочка заподозрила неладное. - А вам он зачем?
  Но ответить Жизнелюб не успел. За его спиной возник длинный и прямой как жердь Первый и сказал громко и недовольно:
  - Диана ушла вместе с ним и до сих пор не вернулась!
  В окружающей их сонной тишине его голос прозвенел как удар гонга.
  - Ой, пожалуйста, не шумите так! - замахала руками Бонифантина и тут же принялась оглядываться по сторонам, не разбудили ли они кого-нибудь. - Сейчас мы что-нибудь придумаем!
  Она спрыгнула с кровати, нашарила ногами башмаки и спешно их натянула.
  - Ох, и достанется же этому мерзавцу, если с моей девочкой что-нибудь случилось! - прорычал Первый. Но, несмотря на сердитый голос, в глазах его было больше тревоги, чем гнева.
  - Послушайте, - сказала Бонифантина. - Я не думаю, что с Дианой что-то случилось. Ловец Взглядов очень славный человек, и, я уверена, он бы никогда ее не обидел.
  Тут на соседней кровати кто-то завозился, и недовольный голос Фикуса произнес:
  - Эй, что это вы расшумелись в такое время?
  Затем человечек сел и уставился на двух незнакомцев, с которыми говорила Бонифантина. Заметив, что девочка уже успела натянуть башмаки и явно собирается уходить, он недовольно прицокнул языком.
  - Прежде чем идти с этими подозрительнейшими типами, может, сначала объяснишь мне, что случилось?
  И Бонифантина, насколько могла коротко, рассказала Фикусу о том, что случилось с ней вчера и почему теперь она должна пойти вместе с охотниками на драконов.
  - Может, они и не самые хорошие люди, - сказала она под конец, - но у них, кажется, случилось несчастье и виновата в этом я.
  - Я бы ни за что не стал им помогать, - хмыкнул Фикус. - Если только... - Тут он вскинул голову, и уставился на Первого. - Эй ты, высокий! - крикнул он. - Мы поможем тебе, но только при условии, что ни ты, ни твои товарищи не убьют больше ни одного чудовища, не доказав прежде его вины!
  Охотник не раздумывал ни минуты.
  - Клянусь честью, если вы и в самом деле поможете мне отыскать Диану, я не трону ни одной адовой твари, не убедившись, что она в чем-то виновата!
  - А ты? - Фикус повернулся к Жизнелюбу.
  - Разумеется, я клянусь! Диана и для меня важна!
  - Тогда идемте! - распорядился он. - Вив!
  Фикус ткнул мальчика кулаком в плечо.
  - Чего? - Принц разлепил глаза и сонно вытаращился на стоявшую перед ним компанию.
  - Есть дело, - коротко ответил Фикус. - Ты с нами?
  - Еще спрашиваешь! - фыркнул Вильям, сев, и уже начиная натягивать башмаки. - Подождите, прихвачу гитару.
   У входа их ждал Унылик. Вид у него был еще более печальный, чем обычно.
  - А я говорил, что не надо Диане идти с этим странным человеком в костюме дракона! - бухтел он всю дорогу.
  А Бонифантина не уставала повторять:
  - Не волнуйтесь, я уверена, ничего страшного не случилось! - Хотя у нее самой на душе было неспокойно.
  Еще больше ее беспокойство усугубилось, когда выяснилось, что Ловец Взглядов на набережной не появлялся.
  Один из актеров, собиравших на сцене декорации для новой постановки, сказал:
  - Странно, что его нет. Последние несколько дней он с самого утра крутился вокруг сцены. Славный парень, хотя и странноватый. Может, вам поискать его на другой стороне озера? Там тоже есть сцена, но поменьше.
  Но и на другой стороне озера о Ловце Взглядов никто не слышал.
  - Куда же этот мерзавец подевался?! - воскликнул Первый, в гневе выхватив из ножен на спине свой ятаган и несколько раз крутанув им над головой. - Клянусь, если с моей девочкой что-то случилось...
  - Я уверена, с Дианой все в порядке! - уже в сотый раз повторила Бонифантина, но на этот раз она и сама не очень-то верила своим словам. - Еще ведь не наступил полдень, верно? - сказала она. - Я уверена, Ловец Взглядов не нарушит своего обещания и в полдень обязательно будет на набережной!
  - Вот только на той стороне озера или на этой? - задумчиво проговорил Унылик, и, от того, что никто не знал, где именно ждать появления Ловца Взглядов, всем сделалось еще более не по себе.
  - Знаете что, - заговорил Фикус, - пока еще не наступил полдень, я предлагаю разделиться и поискать этого парня в городке. Где-то же ведь он должен быть?
  - А что если он появится здесь раньше, чем мы успеем вернуться? - возразил Первый, недовольно нахмурив брови. - И мы его упустим?
  - В таком случае, пусть один из вас останется здесь, и еще один будет ждать на другой стороне озера.
  - Почему это именно мы должны ждать? - тут же насупился Унылик.
  - Потому что из нас троих, Бонифантина единственная, кто видел этого вашего Ловца Взглядов! - ответил Фикус. - Лично я не узнаю его, даже если он будет стоять в двух шагах от меня!
  - Все это правильно, - согласился Первый, убирая ятаган обратно в ножны. - В таком случае Жизнелюб и Унылик вы караульте этого мерзавца на набережной, а я подожду возле Солдатской Похлебки, может, Диана вернется. А вы трое, - обратился он к Фикусу, Бонифантине и принцу, - поищите ее в городе.
  - Если мы что-нибудь узнаем, тут же сообщим! - пообещала Бонифантина.
  После этого они расстались.
  - Самое время позавтракать, - заметил Фикус, когда они отошли на достаточное расстояние, и никто из охотников уже не мог их слышать.
  - О чем ты говоришь?! - воскликнула Бонифантина. - Мы же обещали искать Диану!
  - В такое время, - заметил Фикус, поглядывая на циферблат карманных часов, - самое лучшее место для поисков - это какое-нибудь кафе. Или ты думаешь, что охотники на драконов питаются только мясом убитых ими чудовищ?
  - Фу! Какая гадость! - фыркнула Бонифантина, но больше возражать не стала, тем более что и у нее самой живот сводило от голода.
  Они нашли палатку, в которой торговали сдобными пирогами и мятным чаем, и устроились за одним из столиков.
  - Интересно, где сейчас Облако? - спросил Вильям. Ему было немного совестно за вчерашнее, хотя он по-прежнему считал, что человечку не стоило что-либо предпринимать, не посоветовавшись прежде с ними.
  - Мы его найдем, - выговорил Фикус, откусив щавелевого пирога. - Наверное, шатается где-нибудь по округе, придумывает извинения.
  Бонифантина покосилась на друзей. О том, что они что-то ей не договаривают, девочка поняла еще вчера, но тогда оба они выглядели такими расстроенными, что она не решилась лезть с расспросами. Но теперь-то она собиралась все выяснить.
  - Может, вы все-таки расскажете, что у вас случилось?
  Фикус вздохнул и принялся за рассказ, дослушав который до конца, Бонифантина пришла в настоящий ужас.
  - Как же вы могли так с ним обойтись?! - выпалила она. - Ведь он же хотел сделать вам приятное!
  Вильям и Фикус только пожали плечами. Теперь-то они и сами понимали, что поступили с Облаком несправедливо, но сделанного не воротишь, и все, что им оставалось, это постараться найти человечка.
  - Какая разница искать одного или троих? - пожал плечами Фикус.
  - Какой же ты иногда бываешь гадкий! - сказала Бонифантина, не на шутку рассердившись. - Совсем как этот противный Серый цирк... Ой!
  - Что? - Вильям понял, что Бонифантина сказала что-то очень важное, но никак не мог уловить, в чем эта важность заключается.
  - Серый цирк! - воскликнула девочка. - Ловец Взглядов собирался пойти туда вечером! И Диана должна была пойти с ним!
  - Хм, - хмыкнул человечек. - Неплохое местечко, чтобы начать поиски.
  Глава 9. В которой поиски продолжаются в Сером цирке...
  
  Серый цирк сегодня выглядел ничуть не приветливее, чем накануне. Все тот же громадный шатер серого бархата возвышался в центре вытоптанной лужайки, все те же красные, белые, черные и серые вагончики, клетки и вольеры окружали его со всех сторон.
  Возле цирка было тихо. Животные в клетках и вольерах по большей части дремали. Никого из цирковой труппы видно не было. И все же, Бонифантина так и ждала какой-нибудь неприятной неожиданности. Ей и вчера-то цирк не понравился, а сегодня, когда исчезли Ловец Взглядов и Диана, она и вовсе предпочла бы обойти его стороной. Но делать было нечего, и друзья, постояв немного в отдалении, зашагали к шатру. Может, потому что он был таким большим и стоял в самой середине лужайки, им показалось, что именно там их ждут ответы.
  Вход в шатер был закрыт плотными занавесками из красного бархата. Бонифантине было немного не по себе находиться здесь, поэтому она была даже рада, когда Фикус выступил вперед и, отодвинув одну из занавесок, заглянул в шатер. Кажется, внутри никого не было, и он махнул друзьям рукой:
  - Пойдемте.
  Вслед за человечком Бонифантина и принц вошли под своды шатра. Здесь было темно. Лишь пара факелов освещала пространство внутри шатра, но и в их скудном свете было видно, что стены и потолок здесь вовсе не серые, как снаружи, а ярко-алые, украшенные ткаными полумесяцами и звездами. В самом центре был густо посыпанный опилками манеж, а вокруг него, анфиладой поднимаясь к потолку, располагались скамьи для зрителей.
  - Кажется, здесь никого нет, - заметила Бонифантина несколько разочарованно.
  - Осмотреться все равно не помешает, - сказал человечек и пересек манеж по диагонали. - Поглядите между скамьями...
  Бонифантина никакого смысла не видела, в том, чтобы искать долговязого Ловца Взглядов и пухлую Диану между скамьями - все равно они бы ни за что там не поместились - но сделала, как ей велели. А Фикус тем временем заглянул за кулисы, отделенные от манежа точно так же как и вход - занавесками из алого бархата.
  - Эй, давайте-ка сюда, - крикнул он спустя какое-то время, совсем, кажется, не опасаясь, что кто-нибудь может их услышать.
  Минуту спустя Бонифантина и принц склонились над находкой Фикуса. Сперва Бонифантине показалось, что перед ней отрубленная голова, но, приглядевшись, она узнала в лежащем у ее ног предмете ало-золотую маску Ловца Взглядов - маску дракона. Сейчас она казалась всеми забытой, печальной и одинокой, совсем как те звери в клетках снаружи. Глаза драконьей головы были закрыты, а изо рта вывалился оранжевый платок, изображавший пламя.
  Бонифантина подняла маску, бережно отряхнула и только после этого огорченно сказала:
  - Это маска Ловца Взглядов. Он бы ни за что не оставил ее просто так. Наверняка, с ним что-то случилось.
  - Как знать, - пожал плечами Фикус. - По крайней мере, теперь мы знаем, где искать.
  - Давайте осмотримся снаружи, - предложил Вильям. В шатре ему было не по себе. Как будто они забрались в ловушку и вот сейчас, отрезая пути к отступлению, за ними захлопнется невидимая дверца. Он не мог сказать точно, почему ему так кажется, но весь цирк представлялся принцу огромным живым существом, точно спрут разбросавшим свои длинные щупальца по всей лужайке, дотянувшись ими до каждого вагончика, каждой клетки и вольера. И вот сейчас они находились в самом чреве этого чудовищного существа, и моментами Вильяма до костей пробирала дрожь.
  Миновав кулисы, друзья вышли на улицу с другой стороны шатра. Вагончики и клети, стоявшие здесь, выглядели более потрепанными, чем выставленные у входа. Краска на них облезла, и надписи, отмечавшие, кому какой вагончик принадлежит, затерлись до такой степени, что некоторые слова разобрать было уже невозможно. Так на одном вагончике красовалась надпись 'Оусник'. В другом, судя по указателю, обитали Квилибристы, в третьем - натоходцы, а в четвертом и вовсе непонятные создания абты.
  - Поглядите возле клетей! - велел Фикус, а сам крадучись подобрался к одному из вагончиков.
  'Неужели он думает, вломиться внутрь?!' - подумала Бонифантина с ужасом, но человечек всего-навсего взобрался на облучок, где во время переездов цирка из города в город сидел возница, и заглянул в маленькое окошко под самой крышей вагончика. На узкой деревянной кровати под лоскутным одеялом дремал, если верить надписи на двери, оусник. Его высокий цилиндр стоял на табурете по соседству. Больше никого в вагончике не было.
  Бонифантина и принц занялись клетками. Девочке достались те, что располагались по правую руку от шатра, Виву - те, что были слева. Проходя мимо очередной клетки, Бонифантина услышал рык.
  - Гррр-р! - Рык был низкий и раскатистый, точно гром.
  Девочка задрала голову.
  В клетке, возле которой она остановилась, сидела бурая львица и смотрела прямо на нее. Ее серые глаза глядели пристально, и во взгляде читался разум, не свойственный большинству животных. А еще Бонифантине почему-то показалась, что она уже видела эту львицу прежде.
  - Я тебя знаю? - спросила она, но львица либо и в самом деле не могла, либо не захотела отвечать. Вместо этого она подошла к двери клетки и тронула лапой, висевший на ней, чугунный замок.
  - Хочешь, чтобы я тебя выпустила? - догадалась Бонифантина.
  Львица согласно кивнула.
  - Я... - девочка с недоверием посмотрела на замок. - Я попробую.
  Она уже взобралась на приступочку возле двери, когда Вильям ухватил ее за руку и дернул назад.
  - Ты что с ума сошла?! Хочешь, чтобы тебя слопали!
  - Нет, просто эта львица, - Бонифантина запнулась, не зная, как лучше выразить свою мысль. - Мне, кажется, я ее знаю.
  Вив упрямо мотнул головой.
  - Это еще не гарантирует, что она не откусит тебе голову, если ты ее выпустишь.
  - Не откусит, - со всей уверенностью заявила Бонифантина и хотела еще что-то сказать, но тут их окликнул громкий подхрипловатый голос:
  - Эй вы, трое! Чего это вы тут делаете? Представление будет только вечером!
  Из одного из вагончиков вышел человек. Если, конечно, он и в самом деле был человеком. Лица его было почти не разглядеть за гранатово-красной бородой, заплетенной в бесчисленные косички. Не менее густая растительность покрывала и все остальное его тело, до пояса скрытое черными, как смоль шароварами. На плечах и кистях рук - там, где волос было поменьше - на коже угадывались татуировки - все сплошь звери и птицы.
  Вперед выскочил Фикус:
  - Очень кстати, что вы тут объявились, сударь! - заявил он напрямик. - Мы как раз ищем, кто тут у вас главный, а народу вокруг ни души и спросить решительно не у кого.
  - Хозяина, значит, ищете? - нахмурился Лохмач. Он помолчал, в задумчивости разглядывая всю компанию. Фикуса, укутанного в шарф так, что только глаза и видны, Вильяма с чехлом для гитары за спиной, Бонифантину с ее хоботом и огромными ушами. - Ну, что ж, - сказал он под конец, - компания вы странная. Думаю, он вас примет. - И махнул друзьям рукой. - Идемте!
  Глава 10. В которой Мастер Люмьер делает предложение, от которого невозможно отказаться...
  
  Фургончик хозяина цирка находился в отдалении от всех прочих, был заметно больше и пестрел надписями и плакатами, расхваливающими цирк на все возможные лады. 'Всемирно известный Серый цирк!' гласили одни плакаты. 'Феерическое ночное представление!' зазывали другие. 'Дьявольские фокусники, отчаянные акробаты, звери и чудища со всех уголков земли!' - обещали третьи.
  Возле фургончика Лохмач остановился, велел друзьям подождать, а сам зашел внутрь.
  - Самое время сматываться, - заметил Вильям, которому было не по себе с тех самых пор, как они оставили поиски и пошли вместе с Лохмачом. Он посмотрел на друзей, но те, кажется, и не думали убегать. - Ну чего вы?
  Бонифантина обернулась к Фикусу. Если кто из них и знал, что делать, это, пожалуй, был именно он. Человечек в задумчивости почесал затылок.
  - Думается мне, - сказал он, - если у кого мы и узнаем о Ловце Взглядов и этой девчушке охотнице, так только у того, кто тут главный.
  И не успел Вильям возразить, как дверь вагончика распахнулась, и на пороге вновь появился Лохмач.
  - Проходите! - велел он. - Мастер Люмьер вас ждет.
  Принц что-то недовольно пробурчал и вслед за друзьями вошел в вагончик. Лохмач остался ждать снаружи.
  Внутри вагончика оказался пустынные зал почти такой же огромный, как в доме Джульбарса Восьмого. Полы и стены без окон покрывали плиты черно-серебристого мрамора, отполированного до зеркального блеска. Вдоль стен стояли кованые канделябры, а с потолка свисали замысловатые кованые люстры, в которых пылали сотни красных свечей. Их свет, однако, не разгонял тьмы вокруг, а лишь делал ее плотней и гуще, как будто полчища маленьких черных созданий слетались к огонькам, заполняя все вокруг шевелящейся черной массой.
  В зале играла музыка, тихая и угрожающая, как далекие раскаты грома.
  Бонифантина схватила Вильяма за руку. Она пожалела о том, что вошла сюда, едва только переступив порог, и того же мнения были Фикус и принц.
  В дальнем конце зала виднелся какой-то смутный темный силуэт.
  - Проходите, прошу вас! - произнес силуэт. Голос у него был приятный, ласковый с каким-то неуловимым акцентом, делающим слова похожими на ириски - сладкими и тягучими. Никакой угрозы в этом голосе не чувствовалось, но Бонифантину до костей пробрала дрожь.
  Вильям, стоявший подле нее, оглянулся назад, подумывая, не стоит ли им убежать, пока еще не слишком поздно, и тут же из его груди вырвался вздох ужаса и разочарования. Двери, через которую они вошли, не было, как не было и ничего на нее похожего, даже маленькой щелочки в стене. Отступать было некуда.
  Теперь и Фикус с Бонифантиной заметили отсутствие двери, и взволнованно переглянулись.
  - Делать нечего, - коротко шепнул человечек, и они направились к темному силуэту.
  Вблизи силуэт оказался человеком, уютно расположившимся в огромном кожаном кресле, сплошь черном с серебряными заклепками на спинке и подлокотниках. Одет человек был так же во все черное, невысок и хрупок, так что мгновение Бонифантина гадала, кто перед ней, мужчина или женщина. Волосы у незнакомца были цвета воронова крыла, и доходили почти до щиколоток, а глаза такие темно-карие, что казались черными. Кожа, напротив, была бела как мел.
  Мужчина, а это все-таки был мужчина, улыбнулся гостям и шевельнул рукой, приглашая их сесть. При этом кружевной манжет, обхвативший тонкое запястье, вздрогнул, как от порыва ветра, и друзья с изумлением обнаружили, что там, где только что был только голый мрамор, появились три удобных стула.
  - Присаживайтесь, - велел хозяин цирка. - Меня зовут Мастер Люмьер, я владею всемирно известным Серым цирком. А кто вы такие?
  - Мое имя Фикус, - произнес человечек, взобравшись на стул. Теперь, когда он видел, с кем говорит, ему стало гораздо спокойнее. - А это мои спутники. Девочку зовут Бо, а юноша Вив.
  Бонифантина сперва удивилась, почему это Фикус не назвал их полные имена, но вспомнила, как он говорил, что злому магу ни в коем случае нельзя называть своего настоящего имени, ведь, узнав твое имя, он сможет наслать на тебя порчу или проклятье, а то и вовсе сделать своим рабом. Она не была до конца уверена, что хозяин цирка злой маг, но от того, что так думал Фикус, ей сделалось как-то не по себе.
  - Рад знакомству, - произнес Мастер Люмьер. Из внутреннего кармана бархатного сюртука он достал трубку и, закурил ее, не разжигая и не набивая табаком, как делал Фикус. - Чем обязан визиту такой необычной компании?
  - Мы тут кое-кого ищем, - ответил Фикус, и, добавил, совсем осмелев: - И, сдается мне, вы знаете, где этот кое-кто находится.
  - В самом деле? - приподнял бровь Мастер Люмьер.
  - В самом деле, - кивнул Фикус. - Мы нашли в большом шатре вот это! - Он достал из одного из своих волшебных карманов маску Ловца Взглядов. - Это принадлежит одному нашему другу, и у меня есть подозрения, что он где-то здесь, хотя мы его и не видим.
  - Вы о том человеке-драконе, который так ловко управляется с горящими факелами? - ухмыльнулся Мастер Люмьер, и назвать эту его ухмылку приятной было сложно.
  - Его зовут Ловец Взглядов! - заявила Бонифантина. Хоть ей и было страшновато, она знала, что отмалчиваясь, Диану и Ловца Взглядов, не спасти. - Если он здесь, пожалуйста, отпустите его!
  - Вряд ли, он захочет уходить, - пожал плечами хозяин цирка. - Кажется, у него тут есть одно незаконченное дело, которое не позволит ему уйти.
  - Может быть... - Бонифантина помедлила, - может, мы сможем ему помочь решить это дело? И тогда вы его отпустите?
  - Вполне вероятно, - согласился Мастер Люмьер. - Сударь Лохмач, проводит вас к вашему другу.
  Он еще раз как-то по-особенному шевельнул рукой, и прямо из пола выросла серая потрепанная временем дверь. И тут же Бонифантина, Фикус и принц вскочили на ноги, торопясь поскорее уйти из этого странного места. Но прежде чем им это удалось, Мастер Люмьер спросил:
  - А не хотели бы вы поработать у меня в цирке?
  - Поработать? - не веря своим ушам, повторили Фикус и принц.
  - Ну да, - пожал плечами мужчина. - Юноша с гитарой может играть в оркестре, коротышка будет клоуном, а девочка...
  - Вот уж нет! - выпалил Фикус, не дав хозяину закончить. - Спасибо за предложение, но нам это совсем не нужно! Мы только заберем своих друзей и уйдем!
  - Подумайте еще раз, - посоветовал Мастер Люмьер, - такие предложения не каждый день делаются.
  Но Фикус его уже не слышал. Он схватил Бонифантину за руку и выскочил в открытую дверь.
  - Уф! - выдохнул он, когда они снова оказались на вытоптанной лужайке, среди вагончиков, палаток и клетей. Посмотрев на Сударя Лохмача, он покачал головой: - Ну, и хозяин у вас!
  Лохмач только пожал плечами, и махнул друзьям косматой рукой.
  - Идемте, я отведу вас к тому, кого вы ищете.
  Бонифантина и подумать не могла, что так приятно будет вновь оказаться на открытом воздухе! Даже обшарпанные вагончики после этого кошмарного зала показались ей куда более приветливыми и милыми чем раньше.
   'И как это кто-то может жить в подобном месте?! - дивилась она. - Да ведь даже замусоренный домик Кудесника Гинея приятней, чем эта большущая черная комната!'
  Вслед за Сударем Лохмачом друзья пересекли почти всю занятую цирком территорию и оказались на лужайке, где, сцепленные вместе, стояли восемь маленьких серых вагончиков. Вагончики были выстроены в форме круга, так чтобы окна каждого смотрели внутрь, и прижимались друг к другу так тесно, что тому, кто находился вне круга, нипочем было не разглядеть, что происходит внутри.
  - Сюда! - Лохмач указал на узкий проход между вагончиками.
  - После вас! - мотнул головой Фикус. После знакомства с хозяином цирка, ему на каждом шагу мерещились ловушки, а уж в особенности это касалось такого странного места, как этот круг.
  Но Лохмач лишь пожал плечами и шагнул вперед. Он был одного роста с Вильямом, но почти вдвое шире в плечах, так что ему пришлось постараться, чтобы протиснуться в узкую щель между вагончиков, зато это убедило друзей, что никакая опасность им не грозит, и они спокойно вошли следом.
  Внутрь круга смотрели не только окна вагончиков, но и несколько дверей, и еще пара зарешеченных боков клеток. В одной, свернувшись в клубок, спал кто-то серый. В другой шумно возились и переругивались мартышки. Засмотревшись на обезьянок, Бонифантина не сразу заметила, что Вильям тенят ее за руку.
  - Идем, - шепнул он, кивком указав на дверь, возле которой стоял Лохмач.
  В вагончике, куда они вошли, было так тесно, что все вмести они бы там просто не уместились, поэтому Сударь Лохмач остался ждать у двери, в полглаза поглядывая за происходящим.
  Ловца взглядов Бонифантина заметила сразу. Он сидел на узкой грубо сколоченной кровати, покрытой старым шерстяным одеялом, и выглядел необычайно подавленным. Он подтянул колени к груди, обхватил их руками, и был до того погружен в свои размышления, что даже не сразу заметил появление гостей.
  - Ловец Взглядов! - воскликнула Бонифантина, бросаясь к нему. - Как я рада тебя видеть! Почему ты здесь? Где Диана? Почему ты такой грустный?
  - Ты... - До Ловца Взглядов, кажется, только начинало доходить, что происходит. Он окинул комнату взглядом, заметил Лохмача, и лицо его исказилось ужасом. - Ох, неужели вы попались в ту же самую ловушку?!
  - Какую ловушку? - нахмурился Фикус.
  - Что ты такое говоришь?! - спросила Бонифантина.
  - Позвольте мне объяснить, - вставил Сударь Лохмач. Он стоял поперек прохода, грозно скрестив руки на груди, и глумливо ухмылялся. - Мастер Люмьер большой любитель странных личностей, - сказал он, - вот таких как вы. Скажем, он их коллекционирует. И всякий раз, когда на глаза ему попадается кто-нибудь достойный его коллекции, он предлагает ему стать членом труппы...
  - Совсем как нам... - прошептал Вильям.
  - Но мы не соглашались участвовать в этом балагане! - заявил Фикус.
  - Как и многие, - кивнул Лохмач, - но Мастер Люмьер умеет убеждать.
  - С нами это не пройдет! - рявкнул человечек, потрясая кулачками. - Так что отойди-ка с дороги!
  Лишь теперь Бонифантина сообразила, что Сударь Лохмач при их разговоре с Мастером Люмьером не присутствовал. Откуда же тогда он мог знать, что их нужно отвести именно к Ловцу Взглядов?
  - Ох, - вздохнула она. Ей стало ясно, что все это было спланировано заранее. Может быть даже, задолго до их прихода.
  - Вы оказались достаточно хитры, чтобы не называть Мастеру Люмьеру своих настоящих имен, - заметил Лохмач. - Но это вам вряд ли поможет.
  - И еще как поможет! - рявкнул Фикус и с рыком бросился Лохмачу под ноги. Мужчина такого поворота событий не ожидал и, потеряв равновесие, кубарем вылетел из вагончика.
  - За мной! - крикнул Фикус, вслед за ним выскакивая на улицу.
  Не долго думая, принц бросился следом, а за ним и Бонифантина. Однако уже в дверях девочка остановилась. Какое-то смутное предчувствие заставило ее обернуться, и она увидела, что Ловец Взглядов все так же сидит на своей кровати и на лице его нарисовано отчаяние.
  - Ну что же ты? - окликнула Бонифантина.
  Но мужчина только обреченно покачал головой.
  - Они забрали Диану! - голос его дрожал от сдерживаемых слез. - Я не могу уйти без нее!
  Тут с улицы донесся вопль. Кричал Фикус. Девочка стремглав сбежала вниз по ступеням и увидела то, что заставило человечка так ужасно вскрикнуть. В узком проходе между вагончиками стоял Мастер Люмьер. Одно это вряд ли могло повергнуть Фикуса в такое отчаяние, но больше ничего необычного Бонифантина не видела.
  - Он ведь не знает наши имена, разве он может нам что-то сделать? - прошептала она, подбежав к Фикусу, и взяв его за руку, чтобы удостовериться, что с ним действительно все в порядке.
  - Гляди! - человечек указал на землю под ногами хозяина цирка, и тогда Бонифантина увидела... Под колесами вагончиков и в проходе между ними тянулась белая меловая линия. Она заметила ее еще прежде, но теперь линия светилась призрачным голубоватым светом.
  - Он заключил нас в магический круг, - прошептал принц, беря девочку за вторую руку. - Нам отсюда не выбраться, пока он этого не захочет.
  Глава 11. В которой заключается некая сделка...
  
  Сударь Лохмач сел, потирая ушибленное бедро.
  - Очень грубо, господин, - поглядывая на Фикуса, проворчал он. Если бы не присутствие хозяина вместо этих слов он отвесил бы человечку хорошую затрещину, но близость Мастера Люмьера заставляла его быть сдержанным.
  - Вот теперь, думаю, мы можем спокойно поговорить, - произнес Мастер Люмьер. На этот раз его голос звучал немного иначе, он больше не был похож на сливочную тянучку, и было в нем что-то очень деловое, свойственное всяческим директорам и начальникам.
  - Что значит спокойно поговорить! - бесился Фикус. - Какое право ты имеешь нас тут запирать?!
  - Вы правы, - кивнул Мастер Люмьер, - такого права у меня нет, но, думаю, выслушав меня, вы сами решите остаться.
  - Маловероятно! - выпалил Фикус и скрестил руки на груди. Но, поскольку он замолчал, было ясно, что он готов слушать.
  - Начнем с того, - хозяин цирка расправил кружевный манжеты, - что у меня находятся ваши друзья...
  - Вы их похитили! - выкрикнула Бонифантина.
  - Девушка сама решила здесь остаться, - возразил Мастер Люмьер.
  Из вагончика выглянул Ловец Взглядов.
  - Это ложь! Он выведал ее имя и заколдовал!
  - Как бы то ни было, - улыбнулся Люмьер, - она теперь принадлежит мне. А этот господин, - он кивком указал на Ловца Взглядов, - который, как и вы трое предусмотрительно утаил от меня свое имя, не уйдет отсюда без нее. Не так ли?
  Ловец Взглядов обреченно кивнул и посмотрел на Бонифантину:
  - Я поклялся, что буду работать на него три года три месяца и три дня. После этого он снимет с Дианы заклятье и мы сможем уйти.
  - Если захотите, - поправил его Мастер Люмьер.
  - Захотим! - заявил Ловец Взглядов, вскинув подбородок. - Непременно захотим!
  Сударь Лохмач глумливо хихикнул. Уж он-то точно не захочет покидать цирк, ни спустя три года, ни вообще когда-нибудь - уж больно интересная у него здесь работа.
  - Значит, - подвел итог Фикус, - ты собираешься держать этих двоих здесь. Но, позволь спросить, какое мы к этому имеет отношение?
  - Фикус! - крикнула Бонифантина рассерженно. Ей показалось, что человечек и в самом деле намерен бросить Ловца Взглядов и Диану здесь, в плену у злого мага.
  Но тут принц крепко стиснул ладонь девочки и, обернувшись к ней, прошептал одними губами 'молчи'. Видимо, он решил, что человечек что-то задумал, и не хотел ему мешать. Но Бонифантине совсем не нравилось, как все выходит. Уж она-то ни за что не сможет бросить бедного Ловца Взглядов! И все же, на какое-то время она послушно замолчала...
  - При всем уважении, - произнес Мастер Люмьер, - вы не похожи на тех, кто бросает товарищей в беде.
  Некоторое время Фикус молчал, обдумывая эти слова. Ему и самому было неспокойно от того, что он задумал сделать, но и выбирать сейчас не приходилось. Либо они оставляют Ловца Взглядов и Диану в плену, либо остаются вместе с ними.
  - Сейчас особый случай, - произнес человечек медленно. Он посмотрел на Бонифантину. - Я обещал защищать эту девочку, а, если мы позволим тебе взять нас в плен, получится, что я не сдержал своего обещания.
  Мастер Люмьер широко улыбнулся, и улыбка его Фикусу совсем не понравилась. Выглядела она вовсе не разочарованной, как ей следовало бы выглядеть, и даже не печальной, а торжествующей...
  - Может, в таком случае, вас заинтересует вот это. - Мастер Люмьер достал что-то из нагрудного кармашка и протянул Фикусу.
  - Что это? - человечек подался вперед, разглядывая предмет. - Нет, - прошептал он в изумлении, - не может этого быть!
  На вытянутой ладони хозяина цирка лежал маленький стеклянный шарик. Только шарик это был необычный. Внутри него плыло и переливалось что-то тонкое и пушистое, вроде тумана или облаков. То оно вспыхивало голубым, то лиловым, то розовым, то соединяло в себе все эти цвета, и казалось, что кто-то запер в стекле кусочек закатного неба.
  - Ух ты! - воскликнула Бонифантина восхищенно.
  - Желание! - прошептал Вильям взволнованно. - Я и не думал, что они еще остались!
  - Желание? - переспросила девочка. - Что ты имеешь в виду?
  - Позвольте мне объяснить, - вновь улыбнулся Мастер Люмьер. Он сдвинул пятки, выпрямился и начал говорить. - Когда-то, - произнес он, - очень давно боги послали на землю триста Желаний. Желания могли выполнить практически все, что у них попросишь, и боги хорошенько подумали, прежде чем решить, кому достанется их дар. Часть Желаний попали к королям и королевам разных стран, чтобы те сделали жизнь своих народов лучше, а часть достались хорошим людям. Многие Желания были израсходованы, и во многих странах после этого и в самом деле жизнь стала гораздо лучше, но часть Желаний осталась. Люди берегли их на случай крайней нужды, а, если такой случай не наступал, передавали своим детям, а те своим, и так далее, пока оставшиеся Желания не затерялись окончательно. Вот это. - Он взял шарик двумя пальцами и поднял его над головой, чтобы всем было видно. - Одно из последних Желаний. И я готов отдать его вам, мой дорогой маленький человечек, если вы согласитесь остаться в моем цирке.
  Фикус молчал. Он посмотрел на Бонифантину, на Вильяма, но никак не мог решить, что ему делать. Можно ли верить Мастеру Люмьеру? Можно ли вообще верить злому волшебнику?
  - Поклянись, что отдашь Желание, если мы сделаем, как ты хочешь! Клятвой Души! - велел Фикус.
  - Вам не хватит моего слова? - приподнял бровь Мастер Люмьер. Как и всякий житель Волшебной страны, он знал, что такое Клятва Души, и совсем не хотел разбрасываться подобными обещаниями.
  - Одного только слова мало для злобного мага, какой ты и есть! - решительно мотнул головой Фикус. - Клянись! Иначе я позову на помощь своего друга волшебника!
  Люмьер расхохотался. Запрокинув голову назад, он смеялся почти минуту, а потом сказал:
  - Так и быть! Вы будете членами моей труппы до тех пор, пока принц крови не выполнит своего обещания. И, будь я проклят, если тогда не отдам вам это Желание!
  - До тех пор пока принц крови не выполнит свое обещание... - повторил Фикус задумчиво.
  - Мм... - Вильям насупил брови, вспоминая, когда это он давал обещания, которых не успел выполнить. - Если так, - заявил он минуту спустя, - думаю, мы недолго здесь пробудем. Я свои обещания всегда выполняю.
  - Вам виднее, мой юный друг, - улыбнулся хозяин цирка.
  Бонифантина тем временем все не могла отвести глаз от переливающегося стеклянного шарика, который Люмьер держал в руке. У нее просто в голове не укладывалось, что в такой простой вещи могла заключаться такая огромная сила. И даже, если и так, то зачем Мастеру Люмьеру отдавать Желание им. Конечно, он поклялся Клятвой Души, но его обещание звучало так туманно, что вполне могло оказаться очередным обманом.
  - Фикус, - прошептала девочка, дергая друга за рукав пальто, - мне кажется это ловушка. А, если и нет, нам ведь на самом деле не нужно это Желание...
  - Он поклялся, - произнес человечек. В голосе его, однако, особой уверенности не чувствовалось. Мгновение Фикус молчал. - Пока принц крови не исполнит свое обещание, - повторил он немного погодя. - Надеюсь, речь шла о Виве...
  - Конечно о нем, но зачем... - 'Зачем все-таки нам нужно это Желание? Что мы будет с ним делать?' - хотела спросить Бонифантина, но человечек ее опередил.
  - Оно для того, чтобы избавиться тебя от заклятья, - ответил он, нахмурив брови так, что всякому было ясно - ему и самому не нравилось то, что ему приходится делать, но другого выхода он не видит. - Разве не понимаешь? - произнес он. - Если даже Гиней не сумел найти способа снять с тебя заклятье, нам и подавно не справиться. Именно поэтому... - Он сделал шаг вперед и посмотрел на хозяина цирка. - Именно поэтому мы будем делать то, что говорит этот человек, и надеяться, что все это скоро закончится.
  Мастер Люмьер перешагнул светящуюся линию магического круга и, наклонившись, сжал маленькую ладошку Фикуса.
  - Принимаю ваше согласие, - произнес он. Потом выпрямился и широко улыбнулся. - Поздравляю вас, друзья, и добро пожаловать в труппу!
  Так Бонифантина, Фикус и принц остались работать в Сером цирке. Ни одному из них эта затея не нравилась, но лучшего ни один из них придумать не мог. Единственной надеждой было, что Вильям в скором времени исполнит свое обещание, и все они будут свободны. Но прежде принцу предстояло вспомнить, что и кому он успел пообещать...
  Глава 12. В которой на помощь приходит Жозефина...
  
  А что же стало с Облаком?
  Утром, как и намеревался, он вместе с Геком и Молчуном отправился на поиски Вильяма, Фикуса и Бонифантины, но на набережной их вновь не оказалось. Тогда человечек решил поспрашивать, не видел ли их кто-нибудь из зевак, с утра до ночи шатавшихся по улицам городка. Такую примечательную компанию сложно было не заметить и, конечно же, их должен был кто-нибудь увидеть. Осмотревшись по сторонам, Облако приметил странного низкорослого крепыша с пышной белой как снег бородой и задумчивым взглядом. Крепыш был облачен в тяжелые доспехи и так озирался по сторонам, точно кого-то искал.
  'Когда так таращишься, - решил Облако, - наверняка заметишь того, кто выглядит не так как все!'
  Подумав так, человечек направился прямиком к бородатому толстячку.
  - Простите, господин, - обратился к Жизнелюбу серокожий коротышка, чем-то напоминавший долинников, только не поросший этой их густой зеленой шерсткой, - я ищу своих друзей. Вы не видели...
  - Тощего парня в ярком камзоле и смуглую пышнотелую девицу? - осведомился Жизнелюб, не дав Облаку закончить предложения.
  - Простите нет, - вымолвил Облако растерянно.
  Заметив его замешательство, охотник быстро извинился и объяснил, что как раз сейчас разыскивает свою племянницу и одного пренеприятного типа.
  - А раз вы тоже кого-то ищете, - прибавил он, - почему бы этому кому-то оказаться Дианой или Ловцом Взглядов.
  - Нет, простите, - снова извинился Облако, - этих двоих я не знаю. Но, может, вы видели моих друзей. Их трое. Один высокий, - человечек привстал на цыпочки, силясь показаться хоть чуточку выше, - и одет во все черное. У него с собой гитара. Второй маленький, закутан в шарф и любит поворчать. А третья - это девочка с пышными светлыми кудряшками, длинным носом и большими ушами.
  С минуту Жизнелюб перебирал в памяти лица людей, которых он сегодня видел. Наконец, он звонко хлопнул себя ладонью по лбу.
  - Ах верно! - сказал он. - Конечно, я видел эту компанию! Эти трое помогают нам в поисках. Сейчас вроде бы они должны быть где-то в городке. Обойди озеро, малыш, и возле маленькой сцены на той стороне, увидишь моего братца. Может быть, он сумеет помочь тебе больше, чем я.
  Так Облако и сделал, но Унылик сказал ему не больше брата.
  - Наверное, стоит кого-нибудь другого спросить, - вздохнул Облако. Он бы поговорил с камнями, но те, к сожалению, слишком медленно проникались изменениями в окружающем мире, и обращали внимание лишь на то, что длилось достаточно долго. Вряд ли они заметили мелкие торопливые шажки Фикуса или даже длинные размеренные шаги Вильяма. Вот, если бы друзья простояли на месте, скажем, день... Ах, нет! Облако помотал головой. Размышляя о том, чего не может быть, он ничего не добьется.
  - Я даже не знаю, что делать, - огорченно признался он Геклберри и Молчуну. - Вы одни, наверное, нашли бы их быстрее... Какой же я неудачник!
  - Почему не попросить Жозефину нам помочь? - предложил Гек, видя, что человечек готов окончательно впасть в уныние. - Она должна знать городок как свои пять пальцев. Если она поговорит с другими долинниками, наверняка окажется, что кто-нибудь из них видел Вильяма.
  - А ведь и в самом деле! - обрадовался Облако. При воспоминании о Жозефине с ее жизнерадостной улыбкой и большими золотистыми глазами все грустные мысли из его головы как ветром сдуло. - Конечно же она нам поможет!
  Как обычно после полудня Жозефина сидела под кустом акации на крыше своего маленького домика и болтала ногами. Все домашние дела были сделаны, и можно было немножко отдохнуть. А лучший отдых на время Большой Летней Ярмарки это, как считала Жозефина, болтовня с приезжими. Ох, сколько же всего нового и интересного можно от них узнать!
  И пусть другие долинники считают, что говорить с иностранцами дурной тон и объясняться с ними можно только знаками, Жозефина с этим решительно не соглашалась. Ведь, если совсем ни с кем не разговаривать, как же тогда узнавать новости из далеких стран?!
  Вот только сегодня компания для разговоров ей попалась не совсем подходящая. Геклберри и Молчун ушли с утра пораньше, так что Жозефина так и не узнала, что ночью Облако гостил в их лагере, а оставшийся, Заклберри, был в таком унылом расположении духа, что с ним и говорить-то не хотелось.
  - Эй, - окликнула девочка Зака, который сидел возле догорающего костра и палочкой ворошил пепел, - честно, у тебя такой кислый вид, как будто ты сто тысяч лимонов слопал!
  - Отстань! - огрызнулся Зак. - И без тебя тошно!
  - Да-а? - протянула Жозефина заинтересованно. Что же это должно было случиться, чтобы такой наглый и самоуверенный мальчишка, как Зак, впал в такое уныние? - Не уж-то, - предположила она, - нашелся кто-то, кто поставил тебя на место?
  - И вовсе нет! - выкрикнул Заклберри рассерженно, но хотя он и говорил так, сердился он как раз потому, что Жозефина попала в самую точку. - Просто они не понимают!
  - Чего же?
  - Того, что любое дело пойдет прахом, если не будет того, кто отдает команды!
  - То есть тебя? - уточнила Жозефина.
  - Во всяком случае, я не хуже Вильяма! - заявил Зак, скрестив руки на груди и обиженно выпятив нижнюю губу. Он все никак не мог взять в толк, что же он сделал не так? Ведь друзья озлобились на него не тогда, когда он бросил Вильяма, а именно теперь! Почему?
  - Не знаю я этого Вильяма, - честно призналась Жозефина, - но, если он хотя бы самую малость честнее тебя, думаю, он славный малый.
  - Так ты считаешь, мне не хватает честности? - спросил Заклберри озадаченно. - Только и всего?
  Надо сказать, прежде Зак не считал вранье таким уж страшным проступком. Он врал часто, с удовольствием и, бывало, даже там, где этого не требовалось.
  - Ну, - пожала плечами Жозефина, - может, если бы ты поменьше врал, пореже раздавал команды и хотя бы иногда признавал чужие заслуги, тебе бы не пришлось сейчас выдумывать извинения.
  - И вовсе я не выдумываю извинения! - ощерился мальчишка.
  - А следовало бы, - заметила Жозефина. - Ты, кажется, поссорился с друзьями. А в таких случаях есть только один способ все исправить - извиниться.
  Некоторое время Зак обдумывал эти слова. Может, конечно, Жозефина и права, и ему действительно стоит извиниться, но он настолько не привык этого делать, что даже представить себе не мог, с чего ему начать.
  - Скажи, извините, что был таким мерзким, - подсказала девочка, видя его замешательство. - А потом извинись по отдельности за каждый свой проступок. После этого они наверняка тебя простят.
  - Тебя послушать, так у меня этих проступков тысячи!
  - Ну, тебе видней.
  Тут в переулке послышались шаги и вскоре к палатке и костерку вышли Молчун, Гек и семенивший за ними Облако.
  Зак вскочил на ноги. На лице его было нарисовано смущение вперемешку с беспокойством.
  - Извините, что был таким мерзким! - выпалил он.
  Гек и Молчун так и замерли, ошарашено вытаращившись на товарища. Еще ни разу ни одному из них не доводилось слышать, чтобы Зак перед кем-нибудь извинялся.
  - Ну, давай! - поторопила парнишку Жозефина. - Что еще нужно сказать?
  - Извините, что обманом заставил бросить Вильяма, что врал, и что говорил, будто Яблочный рок мое личное изобретение, и вообще за все извините! За то, что командовал тоже.
  Мгновение стояла тишина. Не только Геклберри и Молчун были поражены поступком Зака, но и Облако, который никогда бы не подумал, что этот наглый заносчивый мальчишка способен на извинения.
  - Вы... меня прощаете? - спросил Зак, мучительно краснея. Он и не думал, что извиниться будет так сложно!
  - Ну, наверное, - пробормотал Гек, все еще не до конца веря своим ушам. - Надеюсь, ты и правда все понял. Значит, ты и перед Вильямом извинишься?
  На мгновение в сердце Заклберри вспыхнул гнев. Он хотел крикнуть, что Вильям сам виноват во всем, что случилось, что, уж если ты решил быть лидером, никак нельзя быть таким мягкотелым! Но, к счастью, ему хватило сообразительности вовремя прикусить язык. Подумав, парнишка неуклюже кивнул. Ему еще только предстояло научиться уступать другим, но первые шаги были сделаны. Хоть это и далось ему непросто. Но иногда, чтобы не потерять друзей, приходится что-то в себе изменить, а даже вредные и наглые мальчишки вроде Зака не хотят оставаться одни.
  Пока Гек беседовал с братом, Облако подошел к Жозефине.
  - Добрый день, - сказал он ей и улыбнулся.
  - Привет, - откликнулась девочка, проворно спрыгнула не землю, и присела в реверансе. - Гляди, как все замечательно закончилось!
  - И правда, - согласился Облако, но тут он вспомнил о друзьях, и серьезно покачал головой: - Хотя на самом деле все еще совсем не закончилось. Жозефина, можно попросить тебя об одном одолжении?
  - Ну, конечно же!
  - Не могла бы ты расспросить своих знакомых, не видел ли кто из них моих друзей. - И Облако описал Жозефине Фикуса, принца и Бонифантину. - Я не видел их со вчерашнего дня и беспокоюсь, не случилось ли с ними чего-нибудь.
  - Сделаю все, что в моих силах! - заверила Жозефина, но на деле выполнить это обещание оказалось не так-то просто.
  Почти все долинники, к кому она обращалась, на Облако и Зака с его компанией косились откровенно неодобрительно и с Жозефиной говорили намеренно тихо, чтобы иноземцы их не расслышали. Только раз Облаку удалось разобрать, как одна девочка, к которой обратилась Жозефина, пробурчала:
  - Вечно ты заводишь себе странных знакомых из чужаков! Это же неприлично!
  - Им нужна помощь! - не менее тихо отвечала Жозефина. - А я никому не отказываю в помощи!
  - Когда-нибудь, - пообещала девочка, качая головой, - ты непременно влипнешь из-за этого в неприятности!
  - Просто скажи, не видела ли ты этих чужеземцев, - потребовала Жозефина, начиная терять терпение.
  - Я, нет, но, кажется, их видел мой брат, Жузеппе. Можешь, поговорить с ним, если хочешь. Только лучше бы тебе оставить эту затею, пока не случилось чего-нибудь плохого.
  Жозефина поблагодарила девочку и спросила, где она может найти Жузеппе.
  - Он ловит рыбу у озера, - ответила та, скосив взгляд на Облако и мальчишек, - только эти иноземцы наверняка всю ее распугали.
  По дороге к озеру Жозефина успела поговорить еще с несколькими долинниками, но, насколько мог судить Облако, никто из них его друзей не видел. Наконец, они нашли Жузеппе. При виде Жозефины его лицо озарила радостная улыбка, но вскоре он заметил Облако и остальных, и улыбка померкла. А когда он понял, что Жозефина навестила его только из-за этих иноземцев, то стал поглядывать на них так же неприязненно, как и его сестра. Вот только в отличие от нее он действительно видел Бонифантину. Несколько минут Жозефина оживленно перешептывалась с долинником, наконец, кивнула, поблагодарила его и подошла к друзьям.
  - Серый цирк. Это на окраине города. Он видел их там утром.
  Но, когда друзья добрались туда, где должен был находиться Серый цирк, то увидели лишь голую вытоптанную лужайку, несколько прогнивших досок и забытое кем-то жестяное ведро. Цирк свернул палатки, собрался и отбыл из долины около часа назад, увозя Бонифантину, принца и Фикуса вместе с собой...
  - А я-то думал тут все и закончится, - подосадовал Зак, которому не терпелось поскорее разобраться с Вильямом и вновь браться за работу. - Они наверняка уже где-то в другом месте!
  - Не-а, - покачала головой Жозефина. - Жузеппе говорил, будто бы они собирались остаться в цирке.
  - Но не могли же они и уйти вместе с ним! - воскликнул Облако в ужасе.
  - Не знаю. Жузеппе сказал, они поговорили с хозяином цирка и вроде как стали на него работать... - сообщила Жозефина растерянно. - Честно, Жузеппе хоть и не любит чужаков, но охоч до сплетен, и наверняка подслушивал, о чем они говорили.
  - А он не мог солгать? - насторожился Геклберри.
  - У нас так не принято, - покачала головой девочка. - Долинник долиннику врать не станет.
  - Великие кроты, - воскликнул Облако в отчаянии, - но что же тогда нам делать?!!
  На мгновение воцарилась тишина, но тут Гек произнес:
  - Может, они и не уехали вместе с цирком. - Тут он помедлил, собираясь с мыслями. - Они ведь должны были найти какую-то девушку... Помнишь, - обратился он к Облаку, - о ней говорил тот бородач на набережной? Может, нам стоит прежде спросить его?
  Так они и поступили. Жизнелюб все еще бродил вдоль берега озера, разглядывая мелькавшие мимо лица людей и надеясь найти среди них лицо Дианы. Облако, едва заметив охотника, тут же стремглав бросился к нему. На сердце у него было неспокойно, и он отчаянно хотел убедиться, что его волнения напрасны.
  - Господин! - закричал он. - Вы не видели моих друзей?
   Жизнелюб прищурился, соображая, где он мог видеть этого человечка, и о чем таком он говорит.
  - Ах да, - произнес он, наконец, - девчушка с хоботом, парень с гитарой и коротышка. Конечно, я их видел, не далее как сегодня утром...
  - А с тех пор? - задыхаясь от бега, вымолвил Облако. - С тех пор вы их видели?
  - Кажется, я уже говорил, что нет, - пожал плечами охотник. - А ты не встречал, случайно, смуглой пышнотелой девицы в замшевом платье и тяжелых сапогах?
  - Нет, - обреченно пробормотал Облако. Плечи его поникли, а на глаза так и наворачивались слезы. - Все пропало! - простонал он.
  - Ну-ну! - охотник на драконов успокаивающе похлопал его по спине. - Что такого могло с ними случиться в таком славном городке?
  - Их забрал Серый цирк! - еле сдерживая слезы, выпалил человечек. - И увез! А я даже не знаю куда! И как же я их теперь найду?! А вдруг их силой там удерживают? Или обманом? - В отчаянии он схватился за голову и взвыл: - Как же я мог такое допустить?!
  - Серый цирк? - задумчиво перебирая пальцами бороду, пробормотал Жизнелюб. - С чего бы им понадобилось идти в цирк, когда они должны были искать Диану... Если только... - Тут в голову ему пришла ужасная мысль. - Дракон меня задери! - выкрикнул он. - Так ведь и Диану, наверное, тоже увез этот самый Серый цирк! Скорее нужно разыскать моего брата!
  И не успев толком понять, в чем дело, Облако уже бежал за охотником, спешно пробиравшимся сквозь толпу. А за ним по пятам мчались Жозефина, Зак, Геклберри и Молчун.
  - Что происходит? - спросила девочка, нагоняя Облако. - Куда мы идем?
  - Спасать ваших друзей, разумеется! - рявкнул Жизнелюб, когда Облако еще и рта не успел открыть. - А заодно и нашу Диану! Ух, если с ней что-то случилось, я этот Серый цирк с лица земли сотру!
  Глава 13. В которой появляется Кот и продумывается побег...
  
  Цирк отправился в путь. Клоуны, эквилибристы, фокусники и дрессировщики - все без исключения цирковые артисты превратились в грузчиков, носильщиков и возниц. В считанные минуты палатки и шатры были убраны, а лошади и ишаки, мирно пасшиеся на краю лужайки, запряжены в повозки. Затем эти повозки двинулись с места и покатились по серой пыльной дороге в сторону перевала.
  Бонифантина глядела в маленькое окошко фургончика на проползавшие мимо холмики-дома, и никак не могла поверить, что все это происходит с ней на самом деле. Еще только два часа назад они отправились на поиски Дианы и вот теперь она, Фикус, принц и Ловец Взглядов сидят, тесно сгрудившись, в маленьком вагончике и гадают, что будет с ними дальше. Что еще хуже они заперты, и убежать нет ни единого шанса.
  Но помимо того, что они стали пленниками и слугами Мастера Люмьера, оставалось еще две вещи, которые беспокоили Бонифантину ничуть не меньше. Во-первых, это то, что станет с Облаком, когда он обнаружит, что они пропали. Вдруг он подумает, что они его бросили? Какой ужас! Бонифантина печально вздохнула и подумала: 'Бедный Облако!'
  Кроме того, ее ужасно беспокоило то, что Фикус так долго скрывал от нее правду о заклятье, которое на нее наложила королева.
  - Фикус, - позвала девочка, - почему ты никогда не говорил о заклятье? Ну, о том, что считаешь, будто мне не удастся самой от него избавиться?
  - Потому, что мне очень не хотелось верить, что это так, - признался человечек. Он сидел на подлокотнике старого обитого зеленым вельветом кресла, понурый и задумчивый. - И мне казалось, что, если я произнесу это вслух, так оно и окажется.
  Бонифантина не вполне поняла, что он хотел этим сказать, но кивнула и продолжала смотреть в окно. Не то, чтобы она особенно переживала. Случались с ними вещи и похуже, но ей решительно не нравилось чувствовать себя пойманной в ловушку, и еще она очень надеялась, что у Фикуса есть какой-нибудь план.
  - Вив, - окликнул Фикус, - ты вспомнил какое-нибудь невыполненное обещание?
  Принц вместе с Ловцом Взглядов разместились на узкой грубо сколоченной деревянной кровати, покрытой посеревшим от времени стеганым одеялом. Он сидел там, с тех пор как они отправились в путь, и время от времени что-то негромко бормотал, как видно, пытаясь вспомнить какое-то из своих обещаний. При этом с каждой минутой вид у него становился все более и более удрученный.
  - Бедные мы несчастные, - вздохнул он, наконец. - Не надо было нам соглашаться на предложение Люмьера. Мне ведь только казалось тогда, что я все свои обещания выполняю, а сейчас я вспомнил столько всего, что наобещал и не выполнил!
  - Ну, может, хоть что-нибудь из этого можно выполнить? - спросила Бонифантина с надеждой.
  - Кое-что, наверное, да, - немного поколебавшись, признал принц.
  - Ну, например?
  - Я пообещал папе, что научусь ездить верхом, а маме, что полюблю, наконец, овощи...
  - Здесь есть лошади, - сказала Бонифантина. - Может, кто-нибудь из труппы сумеет научить тебя верховой езде.
  - С овощами будет сложнее, - вздохнул Вильям, который терпеть их не мог.
  - Главное попытаться. Если не получится это, попробуем что-нибудь другое, верно?
  Так с надеждами на скорое освобождение и началась их жизнь в цирке.
  Вечером, когда обоз остановился на ночлег, Сударь Лохмач, приставленный следить за новичками, отпер дверь вагончика и выпустил друзей.
  - Вы двое, - велел он Вильяму и Ловцу Взглядов, - возьмите пару ведер и отправляйтесь к ручью. А вы, - на этот раз он обратился к Фикусу и Бонифантине, - помогите женщинам готовить ужин.
  Остатки вечера прошли в непрерывной суете. Хотя женщины у костров и отнеслись к Бонифантине и Фикусу как к добрым друзьям, присутствие Сударя Лохмача все портило. Тот всю дорогу крутился где-то поблизости и, стоило путешественникам, закончить одно дело, как он тут же находил для них другое. Освободились они только глубокой ночью.
  - Если так продолжится и дальше, я решу, что мы сильно продешевили, согласившись работать за одно только Желание! - пробормотал Фикус, когда они возвращались в вагончик.
  На этот раз никто их запирать не собирался. Но прежде чем отправить их отдыхать, Сударь Лохмач заметил, хищно усмехнувшись:
  - Не пытайтесь сбежать, иначе пущу по вашему следу леопардов. Они как раз засиделись в клетках и жаждут поохотиться.
  Когда они уже подходили к своему вагончику, из соседней клетки послышался негромкий голос:
  - Ох, выпади моя шерсть, не могу поверить! Это действительно вы! - Какой-то зверь прижался мордой к прутьям клетки. Его золотые глаза поблескивали в отсветах костра. - Ну, подойдите же сюда, прошу вас! - взмолился он.
  В темноте морды зверя было не разглядеть, но голос показался Бонифантине смутно знакомым. Каково же было ее удивление, когда, подойдя ближе, она увидела печальную физиономию Джульбарса Восьмого.
  - Господин Кот! - воскликнула она, не в силах поверить своим глазам. - Как же вы здесь оказались?!
  - Хотелось бы спросить то же и у вас, - вздохнул Кот. - Лично я в этой клетке по досадной случайности!
  - Ха-ха! - развеселился Фикус, видя, что и такой напыщенный фигляр как Джульбарс может оказаться в глупейшей ситуации. - А как же иначе! Мы тут тоже застряли по совершеннейшей случайности!
  - Этот Люмьер, - горестно вздохнул Ловец Взглядов, - для всякого изыщет способ убеждения!
  - Вы, несомненно, правы, - кивнул Кот печально. - Подумать только, я изображаю карликового тигра! Карликового!
  - А меня он задумал сделать клоуном! - фыркнул Фикус. - Уверен, он изменит свое мнение, когда я провалю представление! Уж кто-кто, а я совершенно не похож на клоуна!
  Здесь все благоразумно промолчали, потому что для каждого, у кого есть глаза, было совершенно очевидно, что из всех, кто стоял сейчас у клетки, никого, более похожего на клоуна, чем Фикус, не было и быть не могло. Ему не хватало только белил на лице, красного носа и яркого парика и он превратился бы в самого настоящего клоуна.
  - А я буду факиром! - произнес Ловец Взглядов, и к всеобщему удивлению в его голосе послышалась неподдельная гордость.
  - Но ведь любому видно, что вы не тигр! - сказала Бонифантина Коту.
  - И вовсе не любому, - возразил тот несколько обиженно. - И потом, - тут он смущенно опустил усы, - я ведь и в самом деле несколько крупноват для обычного кота.
  - Жаль недостаточно, чтобы разделаться с парой леопардов, которых Лохмач пригрозил выпустить, если мы попытаемся убежать, - заметил Фикус.
  - Увы, тут вы правы, - признал Джульбарс и добавил, понизив голос: - Но теперь, когда здесь собралась такая замечательная команда, мы непременно придумаем способ выбраться из этой передряги.
  - Именно так, - поддержал его заговорщицкий тон Фикус. - Все мы будем держать ушки на макушке, и как только появится лазейка, распрощаемся с этим проклятым Люмьером и его цирком.
  Тут человечек неудержимо зевнул, пробурчал что-то насчет того, что лучше думается на свежую голову, и отправился спать.
  Но, ни на следующий день, ни неделю спустя они так ничего и не придумали. Каждое утро друзья вставали с первыми петухами, помогали циркачам в приготовлении пищи, кормили животных, чистили клетки, а затем вновь двигались в путь. На дневном привале работы им доставалось еще больше, потому что основная часть труппы в это время была занята репетициями. Так что к вечеру друзья, как правило, были так измотаны долгой дорогой и тяжелой работой, что засыпали, едва их головы касались подушек.
  Так проходил день за днем, и конца этому видно не было.
  Каждый день Вильям вспоминал, по меньшей мере, одно обещание и пытался его исполнить. Один из конюхов взялся обучать его верховой езде в обмен на яблоки, которые принц выращивал на кустах и деревьях, встречавшихся им по дороге. Принц даже полюбил овощи, по крайней мере, некоторые из них, но, когда сообщил об этом Люмьеру, тот лишь покачал головой:
  - Как это не прискорбно, мой дорогой, но это не то обещание, о котором шла речь. Хотя ваша любовь к овощам и похвальна. А теперь, дитя мое, идите, и постарайтесь уделить чуточку своего времени репетициям, вы ведь теперь часть труппы, и как только мы прибудем в город, вам придется выступать в составе моего особого оркестра. И, хочу вас предупредить, если провалите выступление, мой дорогой, вам придется забыть и об овощах, и о прочей еде, по крайней мере, на день.
  Вильям занялся репетициями, но почти каждый день продолжал приходить к Люмьеру. И день ото дня, раз за разом он слышал от него одно и то же - это не то, о чем я говорил. Наконец, принц начал давать обещания всем и каждому и немедленно эти обещания выполнять. Однако и это оказалось не тем, чего хотел хозяин цирка.
  - А что если я никогда не узнаю, о каком обещании он говорил?! - злился принц. - Мне что теперь так и состариться, играя в цирковом оркестре?!
  - Подумай еще! - уговаривала Бонифантина. - Наверняка, есть что-то, о чем ты забыл!
  И Вив продолжал вспоминать, пока не остались только те обещания, которые было решительно невозможно выполнить, находясь в цирке.
  - Он это знал! - воскликнул принц, когда понял это. В тот момент он всем сердцем ненавидел Мастера Люмьера. - Он наверняка загадал такое обещание, которое я не смогу исполнить! Я никак не стану великим музыкантом, оставаясь здесь, и невесту мне тоже здесь не найти! - Он потряс головой. - И как я попался на эту удочку?!
  - Не ты один на нее попался, - возразил Фикус. - Каждый из нас по-своему виноват. Но, раз уж выполнить твои обещания действительно невозможно, думаю, наш договор с Люмьером больше не имеет силы.
  - И что это значит? - насторожилась Бонифантина. - Что мы можем уйти?
  - Так просто он нас не отпустит, но, как только мы доберемся до города, у нас появится шанс. Если Лохмач снова нас не запрет, мы сможем убежать.
  - А как же леопарды? - спохватилась Бонифантина.
  - Не станет же он выпускать их на городские улицы! - воскликнул человечек.
  Бонифантина обдумала эти слова.
  - Мы должны сообщить Джульбарсу, - сказала она.
  Фикус лишь неприязненно сморщился. Даже сплоченные общей бедой, они с Котом так и не смогли по-настоящему подружиться. Человечек продолжал относиться к Джульбарсу с недоверием. Он недолюбливал его манеру изъясняться и то, что Кот еще ни разу не допускал ошибок, кроме той, разумеется, по которой он оказался заперт в клетке. Но даже о ней Джульбарс ничего не говорил, и порой у человечка создавалось впечатление, что никакой ошибки не было и вовсе. Тем не менее, сейчас Фикус кивнул и заметил с видимой неохотой:
  - Так и быть. В конце концов, негоже оставлять его здесь.
  - Ой! - вспомнила Бонифантина. - А что же с Дианой и Ловцом Взглядов? Их мы тоже берем с собой?
  Узнав имя Дианы, Мастер Люмьер превратил ее в львицу, ту самую сероглазую львицу с медово-бурой шерстью, которую Бонифантина едва не выпустила в первый свой день в Сером цирке. Знай она заранее, что это Диана, она сделала бы все возможное, чтобы открыть замок, но тогда Вильям ее остановил, а после у нее уже не было возможности подобраться к клетке незамеченной, ибо Сударь Лохмач зорко следил за всеми их передвижениями. Только Ловцу Взглядов он позволял находиться рядом с клеткой, да и то лишь потому, что тот мучился от горя, всякий раз видя Диану в облике львицы. Сударь Лохмач, как успели убедиться все путешественники без исключения, был человеком на редкость мерзким, и чужие страдания были ему только в радость.
  - Нужно стянуть ключ, который Лохмач таскает на поясе, - предложил Вильям. - Я видел, как он отпирает им клетку, в которой держат Диану.
  - И как ты это себе представляешь? - осведомился Фикус.
  Принц пожал плечами. Он только предложил идею, вовсе не предполагая, что ему самому придется ее воплощать.
  - Давайте спросим у Джульбарса, - вставила Бонифантина, - он говорил, у него тут есть какой-то друг, которого он зовет Пролазой. С таким именем он наверняка сумеет стащить ключ!
  Все согласились, что это неплохая идея, и вечером, когда с работой было покончено, друзья осторожно подобрались к клетке, в которой держали Джульбарса Восьмого. Вильям остановился поодаль и зорко смотрел по сторонам, чтобы никто не смог подобраться к ним незамеченным и подслушать о чем они говорят.
  - Господин Кот! - позвала Бонифантина шепотом.
  - Слушаю тебя, милая! - откликнулся Джульбарс сонно.
  Надо сказать, Бонифантина частенько навещала кота. Ведь она-то понимала, как это грустно остаться совсем одной, а уж когда тебя к тому же держат в клетке, от тоски можно совсем зачахнуть. Поэтому она почти каждый вечер ходила к коту, и они подолгу с ним говорили. Из этих разговоров Бонифантина и узнала о Пролазе. И хотя сама она никогда его не видела, иногда он приносил Джульбарсу сладости, которые утаскивал со стола Мастера Люмьера, а Джульбарс угощал этими сладостями ее.
  - Нам нужен твой приятель Пролаза! - заявил вместо Бонифантины Фикус.
  - Вот как? - приподнял бровь Кот. - Зачем же вам понадобился мой дружок?
  - Мы хотим сбежать, - прошептала девочка. - Но, чтобы освободить Диану и тебя, нам понадобятся ключи, которые Сударь Лохмач носит на поясе. Вот мы и подумали, что Пролаза сумеет нам помочь.
  - А как же леопарды? - нахмурился Кот.
  - Мы сбежим, как только окажемся в городе, - ответил Фикус. - Лохмач не посмеет выпустить их там.
  - Что ж, - согласился Джульбарс Восьмой. - Я поговорю с Пролазой и сообщу вам, о его решении. Приходите завтра.
  Когда на следующий день Бонифантина, Фикус и принц вновь навестили Джульбарса, тот самодовольно ухмыльнулся и сообщил, что как только они прибудут в город и разобьют шатры, Пролаза раздобудет для них ключи от клеток. Сердечно поблагодарив Кота, друзья вернулись в свой вагончик. Всю дорогу они оживленно болтали, радуясь скорому освобождению, но радость их была преждевременной...
  Глава 14. В которой дается представление...
  
  Несколько дней спустя, уже под вечер, над кромкой холмов появились шпили башен, золотившиеся в лучах заходящего солнца. Чуть позже показались крыши самых высоких домов, а затем и домов поменьше и, наконец, перед взорами путников раскинулся весь городок.
  Мастер Люмьер вышел из своего вагончика, окинул городок взглядом и велел разбить палатки на южной стороне, там, где стояли дома побогаче.
  - Утром возьмешь нашего нового клоуна и отправишься в город, - сказал Мастер Люмьер Лохмачу. - Пусть кто-нибудь развесит плакаты, а вы постарайтесь устроить маленькое представление.
  Лохмач кивнул. На утро он заставил Фикуса намазать лицо белилами, нацепил на него красный клоунский нос и кудрявый белый парик, и вместе с тощим и гибким человеком-змеей, несшим стопку плакатов и ведерко клея, они отправились в город.
  Бонифантина тем временем наведалась к Джульбарсу Восьмому, и только хотела напомнить ему о ключе, как ее окликнули. Девочка обернулась и увидела Мастера Люмьера. Он стоял возле одной из соседних клеток и смотрел прямо на нее.
  - Подойди-ка сюда, дитя мое, - велел он, и Бонифантина страшно испугалась, что он слышал, о чем они с Котом говорили. Но оказалось, что хозяин цирка всего лишь хочет разъяснить ей ее новые обязанности, ведь теперь, когда они прибыли в город, она должна была начать участвовать в представлениях.
  Мастер Люмьер проводил Бонифантину в один из самых больших шатров. Здесь не было мест для зрителей. Вместо этого шатер был разделен перегородками, так что получалось вроде маленьких комнаток вокруг одной большой в центре. В каждой комнатке было три стены и алая бархатная занавеска вместо двери. Отодвинув одну из занавесок, Мастер Люмьер продемонстрировал Бонифантине стоявшую посреди комнатки раскрашенную тумбу.
  - Ты будешь сидеть здесь, - объяснил он, и, войдя внутрь, показал Бонифантине черный кожаный ошейник, цепочкой крепившийся к основанию тумбы. - Это тебе придется надеть.
  - Но зачем?! - поразилась девочка.
  - Потому что это твоя роль, - сказал хозяин цирка. - Ты будешь изображать девочку-дикарку, воспитанную слонами-отшельниками.
  - Но ведь все это неправда! - воскликнула Бонифантина. - Я даже никогда не видела этих слонов-отшельников!
  - Это неважно, - пожал плечами мужчина. - Большинство зрителей тоже их никогда не видели. Это просто интересная легенда, которая привлечет в цирк людей.
  - Но ведь я должна что-то делать, верно? Я ведь не могу просто так сидеть?
  - О, тебе не придется делать ничего сложного. Просто сиди, если хочешь, корчи рожицы. Можешь даже плеваться! Дикарке это позволительно. А если кто-нибудь попытается спросить тебя о чем-нибудь, отвечай такими словами: да, нет, спасибо, почему и... - Люмьер на мгновение задумался. - Редиска. По легенде большую часть жизни ты провела среди слонов-отшельников, так что других слов ты просто не знаешь. Пользуйся этими, понятно?
  - Да, нет, спасибо, почему и редиска, - повторила Бонифантина. - А почему именно такие слова?
  - А какие ты хочешь? - заинтересовался Люмьер.
  - Красиво, солнце, доброта, Облако... - Бонифантина печально вздохнула, вспомнив о друге, но, решив, что скоро они отсюда выберутся и разыщут его, немного приободрилась и закончила уже веселее: - Мама, папа, бабушка.
  - Слишком сложно, - покачал головой Мастер Люмьер. - Используй те, которые я назвал. И еще тебе надо переодеться... - Тут он взмахнул рукой и шепнул какое-то слово. Оп! И на Бонифантине оказалось черное шелковое платье с кружевными оборками и черная ленточка в волосах. Обувь исчезла, и это, наверное, было правильно, если все должны были думать, что она дикарка. - Так гораздо лучше, - заключил мастер Люмьер. - А теперь иди. Когда ты понадобишься, я кого-нибудь за тобой пришлю. И не испорти платье.
  Представление в Сером цирке начиналось только с наступлением темноту, так что у Бонифантины было вдоволь времени подготовиться. Конечно, она надеялась, что они сбегут отсюда до того, как ей придется изображать из себя девочку-дикарку, да еще и воспитанную слонами! Но, даже если ничего не получится, унывать она не собиралась. Конечно, ее беспокоила мысль, что огромная толпа людей будет пялиться на ее длиннющий нос и огромные уши. Но Бонифантина твердо пообещала себе, что стерпит все, что случится. В конце концов, Ловец Взглядов считал, что это даже хорошо быть не похожей на других.
  В это время Фикус таскался по городу вместе с Сударем Лохмачом и человеком-змеей и пытался доказать прохожим, что никакой он не клоун. С одной стороны он был даже рад, что ему довелось выбраться в город - теперь он знал, где они и куда бежать, как только они заполучат ключи от клеток. Но с другой, его уже порядком достало, что к нему относятся как к ходячему аттракциону.
  - Глядите-ка, клоун! - вскричал кто-то из прохожих. - Ну-ка, приятель, скажи что-нибудь смешное!
  - Я никакой не клоун! - заверил Фикус тонюсеньким гнусавым голоском, и прохожий, заслышав этот невозможный голос, весело расхохотался:
  - Да, приятель, ты даешь!
  - Я совершенно точно не клоун! - возразил Фикус и на этот раз его голос сделался громким и раскатистым, как будто вдруг заговорила гора, а не этот крохотный человечек. - Меня похитили... хрю... и силой заставили хрю... нацепить этот клоунский нос и парик! Хрю, хрю, хрю...
  Фикус сконфуженно замолк. Он вовсе не хотел говорить ни тоненьким писклявым голоском, ни раскатистым великанским басом и уж тем более он никак не собирался хрюкать. Все это выделывал заколдованный клоунский нос, но, поскольку Фикус этого не знал, он пришел в неописуемый ужас, думая, что его заколдовали, и теперь он до самой смерти будет говорить подобным образом.
  - Ха-ха! - рассмеялся Сударь Лохмач и, подмигнув прохожему, сказал: - Вы еще и не такое увидеть, коль скоро решите навестить наш цирк!
  - Обязательно зайду! - пообещал прохожий, и, весело улыбаясь, заспешил по своим делам.
  В цирк Сударь Лохмач, Фикус и человек-змея вернулись только к вечеру. К этому времени о Сером цирке слышал уже каждый мальчишка в городе, и большая часть билетов на вечернее представление была давно распродана.
  До начала представления друзьям поговорить так и не удалось. Принц и Ловец Взглядов были заняты на репетициях, Фикус был в городе, а Бонифантина без дела шаталась между вагончиками, пытаясь придумать, чем ей заняться. За время путешествий с цирком она совершенно отвыкла бездельничать. И была даже рада, когда ее, наконец, позвали в шатер. Вот только надевать ошейник ей решительно не хотелось.
  - Не упрямься! - велела ей бородатая женщина по имени Брунгильда. - Раз уж ты изображаешь девочку-дикарку, люди должны быть уверены, что ты не набросишься на них.
  - Но я ведь не наброшусь!
  - Этого ты им ни за что не докажешь. Мастер Люмьер объяснил тебе, что делать?
  - Да, - кивнула Бонифантина, взбираясь на тумбу. Она даже позволила женщине застегнуть на ней ошейник.
  - Ну, удачи, - пожелала та и отправилась в соседнюю комнатку. - Я буду поблизости, если что-нибудь пойдет не так.
  Но все прошло хорошо. Люди, глядя на Бонифантину, изумленно качали головами. Некоторые даже пытались с ней говорить.
  - Ты, правда, выросла среди слонов отшельников?
  - Да.
  - Они очень большие?
   Бонифантина не знала, были ли слоны-отшельники такими же большими как обычные слоны, поэтому, чтобы уж точно не ошибиться, сказала:
  - Редиска!
  - Что?! - вытаращились на нее.
  - Почему! - храбро парировала Бонифантина.
  - Ах да, она ведь, наверное, не понимает, о чем мы тут говорим! - опомнился заговоривший с ней человек и рассмеялся: - Какая милая малышка и не подумаешь, что ее воспитывали слоны!
  - Проследуем дальше, дамы и господа! - предложил конферансье. Бархатные занавески задернулись, скрывая Бонифантину, и зрители отправились к следующей маленькой комнатке.
  Бонифантина поежилась. Не то чтобы ее раздражало внимание людей, приходивших на нее поглазеть. Ей совершенно не нравилось изображать из себя кого-то, кем она не являлась. Это как когда ты играешь с другими детьми и хочешь быть славным рыцарем или прекрасной принцессой, а тебя делают коварным злодеем или ужасной ведьмой.
  Представление длилось до самой глубокой ночи, и, когда, наконец, бородатая женщина сказала Бонифантине, что она может возвращаться в свой вагончик, а Фикусу, принцу и Ловцу Взглядов то же самое сказал Мастер Люмьер, оказалось, что на эту ночь и на все ближайшие они вновь будут заперты.
  - С чего это вы собрались нас запирать?! - спросил Фикус у Лохмача, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от злости.
  - Думаете, я такой дурак, что позволю вам шляться без присмотра там, где я не могу выпустить своих леопардов? - усмехнулся он. - Подумайте еще!
  С этими словами он захлопнул дверь и повернул ключ.
  - Ну здорово! - Фикус сокрушенно ударил кулаком по подлокотнику кресла. - Только мы собрались что-то предпринять!
  - Придется придумать что-то еще, - вздохнул Ловец Взглядов. - И еще нужно подумать, как расколдовать Диану.
  - Об этом не волнуйся, - заверил его Фикус. - Один мой друг искусный волшебник. Уверен, он справится с чарами этого Люмьера.
  - Но ведь с моими не справился! - печально вздохнула Бонифантина.
  - Как по мне так с таким носом и ушами даже лучше! - высказался Ловец Взглядов. - Я бы с превеликим удовольствием обменял их на свои.
  Бонифантина посмотрела на длинный с бугорком нос Ловца Взглядов, и подумала, что ее старый нос был, пожалуй, все-таки симпатичней, да и собственные уши нравились ей куда больше. Надо признать, Ловец Взглядов был некрасив. Он странно одевался и вел себя странно, но Бонифантина вдруг поймала себя на мысли, что все это для нее совершенно неважно, потому что он хороший человек и добрый друг.
  - Ой! - внезапно воскликнул Вильям, который как раз посмотрел на Бонифантину.
  - Что 'ой'?! - переполошились остальные.
  - Мне показалось, что у тебя нос стал короче! - выпалил он, ошарашено вытаращившись на девочку. - И уши как будто уменьшились!
  - Ты шутишь! - воскликнула Бонифантина и схватила себя за уши, но ей вовсе не показалось, что они стали хоть чуточку меньше. Впрочем, она избегала прикасаться к ним с тех самых пор, как королева ее заколдовала, так что вполне могла ошибиться.
  - Нет, он, кажется, прав! - заметил Фикус, приглядевшись повнимательнее.
  - Ну, вот! - огорченно вздохнул Ловец Взглядов. - Теперь они уже не такие потрясающие!
  Фикус нахмурился, но вовсе не от того, что сказал Ловец Взглядов. Просто за месяцы странствий они впервые настолько приблизились к тому, чтобы снять с Бонифантины заклятья, и он пытался понять, как это у них получилось. Пытался и не мог.
  - Что ты сделала? - спросил он девочку. - Почему они стали меньше?
  Но Бонифантина лишь помотала головой. Она понятия не имела, что такого она сделала, от чего ее уши и нос могли уменьшиться.
  - Попытайся вспомнить! - потребовал человечек. - Это важно!
  Но сколько бы он не настаивал и не уговаривал, Бонифантина ничего не смогла ему сказать.
  - Я еще подумаю, - пообещала она, ложась спать. - Может, и вспомню. И тогда даже Желание нам не потребуется.
  - Ты не представляешь, насколько мне стало легче, когда я это понял, - поделился Фикус.
  - Угу, - буркнула девочка, закрыла глаза и очень скоро крепко уснула.
  Ни на следующий день, ни день спустя, ни даже спустя неделю им так и не удалось сбежать из цирка.
  Теперь Сударь Лохмач еще больше загружал их работой, будто догадывался о задуманном друзьями побеге. За все те дни, что цирк провел в городе, ни у одного из них не было и минутки свободной, чтобы поговорить с Джульбарсом Восьмым. А вечером путешественники возвращались в свой вагончик такие уставшие, что даже на разговоры друг с другом сил у них не оставалось.
  А потом в одно хмурое утро, цирк снялся с места и отправился дальше...
  Глава 15. В которой цирк направляется в Билляндию...
  
  С каждым днем все очевидней становилась приближение осени. Дни становились короче, а ночи холоднее и все чаще моросили дожди. И даже пейзаж вокруг начинал меняться. Еще недавно цирк полз среди зеленых равнин и деревьев, сгибавшихся под тяжестью плодов. Но с течением времени плодовых деревьев становилось все меньше, да и трава вдоль дороги была уже не такая густая и сочная. Но еще хуже оказались изменения, происходившие по мере их продвижения с Фикусом. С каждым днем он становился все угрюмей. Он уже почти не говорил с друзьями, и все время пребывал в какой-то хмурой задумчивости. Бонифантина начинала бояться, что он заболел. Но, когда она спросила человечка, в порядке ли он, тот сказал, что, да, в порядке. И добавил задумчиво:
  - Не в порядке страна, в которой мы оказались.
  - Что же это за страна? - заинтересовались все остальные.
  - Билляндия, - угрюмо ответил Фикус, - страна Мусорных Дворцов.
  - А, - понимающе кивнули Ловец Взглядов и принц и тоже как-то погрустнели.
  - Не понимаю, чего в этой стране такого ужасного, - призналась Бонифантина, поглядывая в окошко, на проплывающие мимо холмы, затянутые серой дождливой дымкой. На ее взгляд эта страна ничем особенным не отличалась от всех прочих, в которых ей довелось побывать за время своих путешествий. К тому же, насколько она помнила, Билляндия была родиной Фикуса. Так что ей тем более было непонятно, почему он так огорчен.
  Ответил ей Вильям, который, будучи принцем, прекрасно знал историю всех государств Волшебной страны.
  - Раньше здесь правили Шикусы, славное королевское семейство, которое всегда, прежде всего, заботилось о своем народе, - сообщил он серьезным и трагическим голосом, так что сразу становилось ясно, что с этим семейством произошло что-то ужасное. - Пятнадцать лет назад король и королева этой страны бесследно исчезли. Никто не знал, где они и что с ними случилось, но только вскоре их сын, принц Шикус, тоже пропал, и стали говорить, что кто-то убил и короля с королевой и самого принца. Разумеется, страна не могла оставаться без короля долго, и очень скоро совет придворных возвел на трон дальнего родственника Шикусов, графа Валюса. - Принц вздохнул. - Вот с тех пор все здесь и пошло наперекосяк. - Тут впервые с тех пор как Вильям начал свой рассказ, он посмотрел на Бонифантину. - Ты, наверное, знаешь, что в Мусорные Дворцы со всех концов Волшебной страны свозят старые и никому ненужные вещи.
  Бонифантина кивнула. Она знала, что живут в этой стране всяческие мастера, рукодельники и умельцы, которые даже самую старую и негодную вещь приспособят к делу. Фикус рассказывал ей о домах, целиком состоящих из пустых бутылок и покрытых крышами из старых черепков, о механических статуях, которые могли двигаться и даже говорить, а собраны были из неисправных транзисторов, автомобилей и печатных машинок. Здесь трудами бесчисленных выдумщиков и экспериментаторов даже самым старым и ни на что, казалось бы, негодным вещам давалась новая жизнь. И Бонифантина считала, что это здорово.
  - Попробуй-ка, придумай, куда девать старый ненужный хлам и всякое барахло! - продолжал Вильям хмуро. - Сколько ни ломай голову, ничего не выдумаешь. Уж во всяком случае, не переплюнешь местных умельцев. Так что с давних времен все ненужное свозили сюда. И, конечно же, каждый, кто привозил мусор, вносил в казну налог за переработку этого мусора. Это был небольшой чисто символический налог, ведь страна получала новые материалы, которые тут же шли в дело. Но с тех пор, как здесь правит Валюс, налог этот вырос до невероятной величины! И самые маленькие и бедные королевства больше не могут избавляться от своего мусора, так что им приходится просто закапывать его в землю, а это ужасно вредит природе!
  - Ужас какой! - согласилась Бонифантина. - А что же на самом деле случилось с королем и королевой и их сыном?
  - Никто не знает, - пожал плечами Вильям. - Соседние королевства пытались отправить в Мусорные Дворцы своих сыщиков, чтобы те, что-нибудь выяснили, но едва на троне оказался Валюс, как всех сыщиков тут же отправили восвояси.
  - Еще Валюс задрал налоги на пользование землей, рыбную ловлю и охоту! - прибавил Ловец Взглядов. - И каждый год выдумывает что-то новое! То налог на выращивание кабачков, то на лечение зубов! Не удивлюсь, если в этом году он решит ввести налог на воздух!
  Вильям кивнул.
  - Так что сейчас людям в этой стране живется совсем не сладко, не то что при прошлых короле и королеве. Признаться, даже не понимаю, почему Люмьер направил цирк именно сюда. При нынешних обстоятельствах здесь едва ли найдутся такие, кто свои последние гроши решится потратить на представление.
  - Может, Люмьер хочет найти кого-нибудь для своей труппы? - предположил Ловец Взглядов. - Сюда стекаются все, кому не нашлось места в других странах, так что публику мы увидим очень разношерстную.
  По словам Ловца Взглядов становилось ясно, что он был нередким гостем в этих местах. Даже странно было, как это он не узнал их сразу.
  - Но если тут и в самом деле так непросто живется, почему же тогда люди не уедут в другие страны? - спросила девочка.
  - Потому что Валюс ввел такой огромный налог на выезд из страны, что даже дворяне едва ли смогут его выплатить! - со знанием заявил Ловец Взглядов. - Только торговцам, артистам и поставщикам мусора разрешается пересекать границу в обоих направлениях, но и они должны при этом оплатить дорожную пошлину. Думается, когда позавчера мы пересекали границу, для этого Люмьер и вылез из своего вагончика. И как это я не сообразил тогда, куда мы заехали? - сам себе поразился Ловец Взглядов.
  Бонифантина посмотрела на Фикуса. Она не могла не заметить, что по мере разговора он делался все грустнее и грустнее. Сейчас вид у него был до того несчастный, что Бонифантине даже страшно стало, вдруг они сказали что-то такое, чем его обидели? Но, скорее всего, решила она, ему было просто стыдно за свою родную страну.
  Два дня спустя они остановились на окраине города именовавшегося Мусорными Дворцами. И, надо признать, зрелище это было странное и в чем-то даже завораживающее. Еще издалека они увидели сверкающие желтым и зеленым башни, утыканные чем-то вроде антенн, а затем из-за горизонта медленно и величественно выплыл и весь остальной город. Он был огромен, никак не меньше Новой Трои и выглядел поистине невероятно! Но еще большее впечатление он производил вблизи.
  Как и рассказывал Фикус, все здесь состояло из того, что большинство сочли бы хламом: домики и изгороди, флюгера и скамейки, даже мостовая - все было собрано, составлено и спаяно из старых вещей. Но при этом каждая вещь была использована с выдумкой. Ну, кому бы еще, - подумала Бонифантина, - пришло в голову соорудить детскую коляску из двух велосипедных остовов без рулей и огромного саквояжа или сделать вполне уютную на вид скамейку из большой старой ванной с ножками в виде звериных лап?
  Что странно, при всей своей разноликости и разношерстности город выглядел вполне опрятно, ярко и интересно, и вовсе не походил на помойку, как выходило из рассказов Фикуса. Дома сверкали стеклом и металлом, а улицы были чисто выметены, и то тут, то там мелькали цветы в горшках и кадках, кустики и деревца.
  Народ в Мусорных Дворцах тоже жил очень разнообразный. Поглядывая на город со стоянки цирка, Бонифантина видела и великанов в два человеческих роста, и совершеннейших крох, даже меньше Фикуса, тонких и прытких, лохматых существ, расхаживавших по улице необычайно вальяжно, и господ, явно находившихся в родстве с музыкантом Фабио. Были здесь и другие существа явно отличавшиеся от людей. Кого-то из них Бонифантина уже видела в Новой Трое, другие встречались ей впервые.
  К тому времени, когда они добрались до города, угрюмость, крепко-накрепко приклеившаяся к Фикусу в последние дни, переросла в тихое отчаяние. Теперь уж он не говорил решительно ни с кем, и так кутался в свой шарф, что из-под него выглядывали только карие глаза, да и те смотрели уныло и затравленно. Тут уж Бонифантина начала беспокоиться всерьез.
  - Да что с ним такое?! - жаловалась она Джульбарсу Восьмому тем утром, когда все это началось. - Я ужасно за него беспокоюсь!
  - А он не объяснил, почему он так себя ведет? - спросил Кот, озабоченно хмурясь.
  - Ничегошеньки не говорит! - выпалила Бонифантина в ужасе. - Может, он заболел?
  - Не знаю, не знаю. - Кот пожал плечами. - Может, я смогу сказать точно, если поговорю с ним. Не могла бы ты привести его ко мне? Думаю, я знаю, чем поднять ему настроение.
  - Я попробую, - пообещала Бонифантина. Сегодня ей не дали никакого задания, так что она могла свободно гулять по цирку. Ловец Взглядов и Вильям репетировали, а вот Фикус на этот раз оказался не у дел, потому что в город его не взяли.
  - С таким печальным и неразговорчивым клоуном веселого представления не сделаешь, - заметил Мастер Люмьер. - Найди ему какое-нибудь дело, чтобы только он не попадался на глаза нашим зрителем, - велел он Лохмачу и тот пристроил Фикуса чистить бассейн, в котором плескался карликовый бегемот, а одного из шестерых работавших в цирке братьев-акробатов приставил следить за ним.
  Возле бассейна Бонифантина и обнаружила друга. Она подошла к пеньку, на котором, запрокинув правую ногу за голову, восседал акробат и, глядя на него так честно и кротко, как только могла, сказала:
  - Простите за беспокойство...
  - Да? - акробат повернул к ней голову.
  - Мастер Люмьер просил вас немедленно зайти к нему, - сообщила Бонифантина. - Кажется, у него есть какая-то идея насчет вашего номера.
  - Что?! - выпалил акробат. Он был так возмущен, что попытался вскочить на ноги, совершенно забыв, что одна из его ног закинута за голову и покоится у него на плечах. Из-за этого он едва не упал, а когда все-таки встал, то так возмущенно глянул на Бонифантину, как будто это была лично ее вина. - Как он смеет что-то менять за несколько часов до выступления! Неслыханно!
  И акробат умчался высказывать Люмьеру свои претензии. Убедившись, что он ушел достаточно далеко и больше не может их видеть, Бонифантина ухватила Фикуса за рукав и потащила за собой.
  - Идем! Джульбарс хочет тебе что-то сказать, и мне кажется это важно!
  Фикус пробурчал что-то в ответ, но из-за того, что вокруг его головы был туго обмотан шарф, девочка почти ни слова разобрать не смогла.
  Вскоре они оказались возле клетки, в которой держали Кота.
  - Добрый день, мой друг, - очень осторожно поприветствовал Фикуса Джульбарс. Во взгляде его желтых глаз читалось сочувствие и беспокойство.
  - Угу, - пробурчал человечек. Это было все, что он сказал, и такая немногословность была на него совершенно не похожа.
  - Ну вот! - чуть не плача вымолвила Бонифантина. - Ну что с тобой такое? Тебе плохо? Ты заболел?
  - Ничего со мной не случилось! - отчеканил Фикус. Ко всем его переживаниям теперь еще добавилось чувство вины за то, что он заставляет друзей о нем беспокоиться. Ему было ужасно совестно за свое поведение, но он ничего не мог поделать. - Просто у меня с этим городом связаны кое-какие неприятные воспоминания. Вот и все. Ничего, я это переживу, - заверил он девочку, хотя сам был в этом совсем не уверен. Еще недавно ему казалось, что он обо всем забыл, но теперь или, вернее, здесь все былые переживания всколыхнулись в нем с новой силой, как будто те горести, что обрушились на него в Мусорных Дворцах, произошли не пятнадцать лет назад, а только вчера.
  - Тогда, вероятно, вас обрадует, известие о том, что скоро мы все отсюда выберемся, - заявил Кот, и, порывшись в соломе, грудой сваленной в углу его клетки, он извлек оттуда поблескивающую связку ключей.
  - Пролаза все-таки сделал это! - воскликнула Бонифантина и захлопала в ладоши от радости. - Ура!
  И даже на замотанном шарфом лице Фикуса проступило что-то вроде счастливого облегчения.
  - Слава небу! - воскликнула он. - Мы уберемся из этого проклятого города!
  - Да, - самодовольно ухмыльнулся Джульбарс. - Я попросил моего дружка достать ключ и от вашего вагончика тоже. Так что нынче ночью будьте готовы к побегу.
  - А как же Лохмач запрет нас, если ключи у тебя? - насторожился Фикус и тут же скорчил жутко недовольную гримасу. - Он ведь весь цирк на уши поднимет, чтобы их разыскать!
  - А вот и нет! - еще более самодовольно улыбнулся Кот. - Это ключи Люмьеру, а поскольку он редко ими пользуется, едва ли в ближайшее время он заметит пропажу.
  - Ура! - еще раз воскликнула Бонифантина, но тут ее радость немного поутихла. - Но ведь на какое-то время нам придется спрятаться где-нибудь в городе, иначе Лохмач пустит по нашему следу леопардов! - Она с беспокойством посмотрела на Фикуса, предчувствуя, что ему эта идея может не понравиться, но на этот раз тот согласно, хоть и без видимого удовольствия, кивнул.
  - Да, пожалуй, - сказал он. - Может, я даже вспомню пару местечек...
  Но тут Кот его прервал, заявив с выражением крайней таинственности:
  - Серое подполье.
  - Серое подполье? - озадаченно повторила Бонифантина.
  - Ты с ума спятил! - воскликнул Фикус, и брови его двумя разгневанными гусеницами столкнулись у переносицы. - Там мы влипнем в историю еще похуже этой!
  - Не верьте всему тому, что рассказывают о Сером подполье, - возразил Кот, грациозно потянувшись, чтобы спрятать ключи обратно в солому. - Там мы сможем найти пристанище на то время, пока цирк в городе.
  - Ты что полоумный?! - не унимался Фикус. - Или забыл, какой народец обитает в Сером подполье?!
  Тут Бонифантина не выдержала. В конце-то концов, сколько можно не обращать на нее внимания?!
  - Да о чем вы вообще говорите?! - закричала она, не на шутку рассердившись. - Объяснит мне кто-нибудь или нет?!
   Объясняться взялся Джульбарс, и Фикус не стал ему препятствовать, потому что ему страсть как хотелось узнать, что такого Джульбарс знает о Сером подполье, если советует им спрятаться там.
  - Серое подполье, - говорил Кот, - это такое место, где скрываются от представителей власти люди, обвиненные в преступлениях...
  - Преступники, - уточнил Фикус.
  - Не совсем так, - снова возразил Кот. - Вы, должно быть, давненько здесь не были, друг мой. С тех пор, как престол занял Валюс, преступниками в этой стране становятся даже те, кто в жизни не причинил никому зла. Если ты ничем не занят, - с самым серьезным видом стал перечислять Джульбарс, - ты преступник, ибо, если ты не падаешь вечером без сил, значит, у тебя остается время подумать, и, значит, ты что-то замышляешь. Ты преступник, если осмелился ругать королевскую власть. Ты преступник, если охотился в королевских угодьях или ловил рыбу в королевском озере...
  - С каких это пор у королей здесь появились свои собственные озера?! - возмутился Фикус.
  - С тех пор, как королем стал Валюс. Теперь все озера, леса и поля принадлежат ему, - печально изрек Джульбарс.
  - Какой ужас! - воскликнула Бонифантина.
  - Именно поэтому я предлагаю спрятаться в подполье, - подвел итог Кот. - Если городская стража заметит нас, разгуливающими по городу без всякого дела, мы запросто можем попасть в тюрьму. А в Сером подполье у нас появится хоть какой-то шанс на спасение. Возможно, нам даже помогут выбраться из страны.
  - Возможно! - фыркнул Фикус. Он вновь сделался угрюмым и раздосадованным, но теперь, по крайней мере, он что-то говорил и что-то делал. - А, возможно, и не помогут! Честно признаться, я предпочел бы убраться отсюда, как можно скорее! У меня есть серьезные подозрения, что у меня тут остались враги, и вряд ли прошедшие годы хоть сколько-нибудь смягчили наши с ними разногласия.
  - Тогда лучшего места, чем Серое подполье не придумаешь, - уверенно заявил Кот.
  - Хорошо. - Человечек сдался окончательно. Он и в самом деле слишком давно не был в Мусорных Дворцах, и в глубине души был даже благодарен Джульбарсу за то, что тот взял дело в свои лапы. Потому что, признаться по правде, человечек понятия не имел, как им выбраться из Билляндии незамеченными. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказал он и, кашлянув, возвестил: - А теперь мне пора идти чистить бассейн, а то Люмьер еще чего доброго что-нибудь заподозрит.
  После вечернего представления, на которое, как и предвещал принц, собралось катастрофически мало зрителей, Сударь Лохмач запер друзей в их вагончике и, как уже повелось, пригрозил им леопардами. Но на этот раз путешественники не легли спать, а стали в напряжении ждать часа, когда за ними придет Джульбарс. Немного за полночь они услышали, как в замке поворачивается ключ. Дверь приоткрылась и в щелочку просунулась морда Кота.
  - Поторапливайтесь! - велел он.
  Друзья как можно тише выбрались из вагончика. Они заранее запаслись соломой и, прежде чем уйти, набили ей оставшиеся в нем спальные мешки, так чтобы казалось, что они по-прежнему спят. Когда все оказались на улице, Джульбарс аккуратно запер дверь и тихонько хихикнул, представив, как удивится Сударь Лохмач, когда отопрет ее утром.
  Оказавшись на озаренной ярким лунным светом улице, Бонифантина заметила на плече у Джульбарса странного пассажира.
  - Ой! - прошептала она изумленно. - А это кто?
  - Это мой приятель Пролаза, - не без гордости сообщил Кот. К превеликому удивлению Бонифантины Пролаза оказался довольно крупной ящерицей. Девочка уже видела таких сначала в Новой Трое, а затем в Полуденных лугах, но и подумать не могла, что они настолько сообразительны!
   Пролаза приветственно кивнул и Бонифантина, все еще поражаясь его сообразительности, кивнула в ответ.
  Затем они крадучись и непрестанно оглядываясь стали пробираться к клетке, в которой держали Диану.
  - Подождите здесь! - велел Джульбарс у последнего вагончика, который отделял их от клетки. - Мне лучше идти одному, - и, немного поколебавшись, он с волнением пробормотал: - Надеюсь, эта милая леди будет достаточно сдержанна, чтобы не наброситься на меня, как только окажется на свободе.
  - О, конечно, нет! - горячо заверил его Ловец Взглядов. - Когда Лохмача не было поблизости, я все ей объяснил, так что Диана нас ждет.
  - Что ж, надеюсь, - несколько нервозно сообщил Кот. Затем он стремительно и бесшумно преодолел последние метры, отделявшие его от клетки, и почти так же стремительно и бесшумно отпер замок.
  Ни произведя ни звука, Диана поднялась на четыре мягкие лапы и выскользнула из клетки с поистине кошачьей грацией. Джульбарс Восьмой так и затрепетал, когда она проходила мимо него.
  - Какая женщина! - буркнул он, в восхищении растопырив усы.
  Вскоре они оказались за пределами цирка, но Джульбарс повел их вовсе не в город, а в сторону от него, на восток.
  - Ты уверен, что мы идем правильно? - пробурчал Фикус. - Если память мне не изменяет, там, куда мы направляемся, ничего нет.
  - Там есть Серое подполье, - ответил Кот, обернувшись. И в тот момент Фикусу в его улыбке почудилось что-то очень коварное, но, возможно, это была просто причудливая игра теней...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"