Яростное июньское солнце только выбиралось на небосвод, когда ветка широко раскинувшейся ели отогнулась и пропустила высокого крепкого парня лет семнадцати. Его щёки и подбородок покрывал редкий золотистый пушок, более светлый, чем спутанные волосы на непокрытой голове. Парень был явно не в себе, он что-то бормотал, недоумённо рассматривал свои руки, просторную рубаху и порты. Босые ноги несли его к дороге, по которой неспешно ехал вооружённый луком, дротиком и саблей мужчина в шароварах, серой рубахе и жилетке.
Давно заметив парня, воин понужнул пятками неказистую лошадку и подгадал встретить пешехода в момент, когда тот выбрался на дорогу. Повелительно задав вопрос, конник высвободил поношенный сапог из стремени и легонько пнул парня в плечо.
- А? - недоумённо воззрился тот. - Не понял. Вы с карнавала, что ли?
Воин положил руку на рукоять сабли и повторил вопрос. Парень что-то отвечал, явно на разных языках, пока не добрался до сербского. И отшатнулся, услышав:
- Чей ты раб?
- Да пошёл ты на фиг, придурок ряженый! Скажи лучше, в какой стороне ближайший город? Не хочешь? Ну и вали по своим делам, сам доберусь!
Игнорируя злобный оскал, парень отвернулся от конника и зашагал прочь. Воин выхватил саблю, завопил нечто похожее на "сдохни, смерд" и с наскока рубанул обернувшегося парня по шее. Клинок рассёк ключицу, лопатку и дошёл до позвоночника. Умирая, изумлённый паренёк успел на последнем выдохе произнести:
- Так это всё наяву?
***
ВИП-палата клиники Обренова оглашалась короткими репликами - реанимационная бригада деловито спасала больного. Уж что-что, а это они умели делать.
- Дефибрилляция!
- Есть пульс. Давление сейчас поднимем... Всё.
Проведя комплекс сердечно-легочных мероприятий, врачи облегчённо вздохнули. Старший ординатор убедился, что аппаратура работает нормально, и приказал:
- Энцефалограмму сделайте. Посмотрим, что у него с мозгом.
***
Высокий крепкий парень лет семнадцати открыл глаза и снова зажмурился - ноги несли его прямиком к большой ели,а лохматая ветка уже хлестнула по лицу. Опомнившись, он шагнул назад:
- Что за хрень? Странный сон... - и недоумённо осмотрел свои руки, босые ноги, просторную рубаху и порты из грубой ткани. - Брежу, что ли?Это не я.
Он сел на землю, ощупывая молодое лицо, потом содрал рубаху, ею растер тело до красноты и лёгкой боли, стимулируя кровообращение. И пытался думать. Но голова отказывалась совместить недавнее прошлое, когда воин в драных шароварах зарубил его ни за что ни про что, и нынешнее пробуждение в глухом лесу.
- Похоже, я глючу, что попаданец. А ведь давно уже про них не читаю. Допустим, спятил, - заявил парень, - так это можно проверить. Но убивать себя не дам! - И подобрав крепкий сук, укрыл его под рубахой, придерживая локтем левой руки.
На дороге, где вооружённый мужчина, проехавший было мимо, резво вернулся и задал прежний вопрос, паренёк сразу перехватил инициативу:
- Я не раб, а лекарь Обреновича. Меня ограбили. Скажи, в какой стороне город?
Воин захохотал, выпростал ногу из стремени и толкнул парня в плечо:
- Теперь ты мой раб! Запомни, меня величают Башкурт Доган-оглу. Иди вперёд и не пробуй бежать, а то зарублю. Вай, что ты... Отпусти!
Ловко поймав ступню в поношенном сапоге, паренёк сдёрнул турка с седла, нанёс удар палкой , сорвал с него пояс с саблей, отчего шаровары сползли вниз, и забросил уже бесчувственное тело на безропотную лошадку. Спустя несколько минут стреноженная скотина паслась на полянке, невидимая с дороги за пышными сербскими елями, а связанный Башкурт, пытался запугать победителя.
- Я порежу тебя на части, я буду заливать тебе в глотку кипящее масло, я...
Лезвие короткого кинжала, пронзившее голень, остановило поток угроз, а рука парня заткнула шароварами разинутый для крика рот.
- Это я порежу тебя на части. Отвечай, но негромко. Где мы, как называется эта местность, кто здесь правит? Ты готов? Начинай рассказывать.
Через полчаса, когда парень поверил, что Милош Обренович и впрямь вот-вот добьётся независимости этой части Сербии, а год от рождества Христова, соответственно, идёт 1828 или 29, голова у него вдруг заболела, сознание помутилось. Потрясение оказалось слишком сильным. Понимая, что пленный турок, освободившись, прирежет его, юный серб последним движением чиркнул лезвием по шее врага...
***
Участковый уполномоченный Карлович выслушивал показания очередного сотрудника клиники. Допрос шёл в реанимационной палате, где спокойно лежал владелец клиники, престарелый доктор Обренов, покойный с минувшей ночи. Его готовили к пересадке печени и сердца, но очередной микроинфаркт вынудил врачей срочно, в четвёртый раз провести "центур" - ангиопластику коронарных сосудов.
По словам персонала, после несложной, в общем-то, операции у пациента началась повышенная двигательная активность - подёргивались все мышцы, как у пса, который видит сон. А потом вдруг остановилось сердце и пресеклось дыхание. То и другое запустили быстро и подключили на внешнее ведение.
На взгляд допрашиваемого доцента, электроэнцефалограмма выглядела подозрительно. Странно высокая активность дельта и тета-ритмов при отсутствии альфа, характерного для сна. А бета-ритм, по мнению врача, говорил о бодрствовании пациента.
- Неувязка, - тормознул доцента Карлович. - Вот же в медкарте написано, что Обренов был под опиатом. Спал. Должен был спать. И?
- Ну, знаете, дилетанту простительно, но мне ваша неувязочка - пофиг. Если дать пациенту кетамин или карфентанил, то тета-ритм и двигательная активность замечательно уложатся в описанную картину.
Помолчав, участковый вызвал старшего лаборанта и поручил поискать в пробах крови следы указанных доцентом препаратов. Сопротивление лаборанта Карлович сломил просто - спросил, готов ли завлаб идти подельником убийцы своего бывшего нанимателя?
***
Опросить весь персонал сразу не удалось. Вчера, очнувшись после операции, Обренов попросил встречи с психологом-психотерапевтом клиники. О чём они так долго общались, психолог сообщать отказался:
- Профессиональный секрет и раскрыть по телефону? А если вы не тот, за кого себя выдаёте? И вообще, я в отпуске, - нагло заявил Богдан Угадов.
Обозлённый Карлович испросил санкцию начальника и велел взломать сейф психолога. Рукописная история Обренова под странным названием "вот тебе, бабушка, и юркни в дверь" - оказалась короткой, с несколькими заявлениями хозяина клиники о желательности эвтаназии. Чтобы не мучиться. Подумав, участковый сделал вывод, что уклончивые ответы психолога вполне подходят для подозрения на доведение до самоубийства.
Выслушав участкового повторно, психолог согласился вернуться в клинику и дать показания. Карлович обрадовался отсрочке, потому что дальше начался опрос родни доктора. О, это стало тяжелым испытанием. Несчастный участковый уже не верил, что следователь приедет и сменит его, поэтому продолжал выслушивать детей, внуков и племянников, подстёгивая себя крепчайшим турецким кофе.
Дело в том, что вчера был девяностый день рождения доктора Обренова. Торжество провели в палате, простенько - шведский стол, шампанское и подарки. Юбиляр выслушал поздравления лёжа, потом поблагодарил, заявил, что устал. И резко прервал вопрос о завещании, сказал лишь, что никто из детей, племянников и внуков не будет обижен. После этого попросил персонал его не беспокоить, дескать, устал и хочет поспать.
***
Закончив основной опрос, участковый собрал в палате всех. Дескать, пока подводить итоги следствия.
- Значит, вы обеспокоилась, что видеонаблюдение отключено, и послали сестру заглянуть в палату, когда Обренов уже остывал? - -уточнил Карлович у сына, главного наследника.
- Да. Он просил не беспокоить его.
Участковый кивнул, дескать, понятно, и вскрыл завещание - приказ начальника обязывал его делать всё, что угодно, но найти убийцу до конца дня. Громко читая текст, Карлович следил за лицами наследников. Недовольных, вроде бы, не оказалось - действительно, упомянуты были все. Пришлось провоцировать сына:
- Вам выгодна смерть отца. Что вы на это скажете?
Ответу помешал старший лаборант:
- Нашёл! Кетамин в крови, которого быть не должно. Его могли вколоть в систему.
Врачи и родственники возмущённо загудели. С места вдруг подскочила Серафима, внучка покойного, и произнесла, краснея:
- Опиат ему, да, прописан. Омнопон. Но мне не доверили, его поставить должен был подкожно медбрат Исаак Невтонов.
Карлович встрепенулся. Невтонов жил на его участке и подозревался в том, что сбывал наркотик, который списывал его брат, ветеринар. Хорошая вещь - мобильник! А удача идет к тому, кто её достоин. Карлович явно поймал фортуну за хвост, ибо знакомый капитан подтвердил, что утром Исаака взяли с ампулой омнопона. Поблагодарив Симу, участковый довел сведения до всех:
- Вероятно, медбрат похитил ампулу, раз она дороже стоит, а Обренову вколол кетамин.
Серафима вскрикнула, закрыла лицо руками. Мать её, Мирабела, сделала вывод и сурово укорила:
- Ты что, на этого качка запала? Дура.
Сын Обренова перекрыл шум вопросом:
- Так что, мы свободны?
Все зашевелились, задвигали стульями, намереваясь разбрестись.
***
- Не понял, - повторно крикнул сын Обренова. - Так что, мы свободны?
- Отнюдь, - тормознул всех Карлович. - Убийца, то есть виновник отключения аппаратов мною не установлен. Что важно, электрик клиники, Назаров, вы где? Он утверждает, что отключение сделано незнайкой. Или слабачкой. Слабаком.
- Это да, - подтвердил тот, - тугую вилку хрен вытащишь, если не помогать второй рукой. Терентьев так же однажды розетку наполовину выдрал. Может, он и отключил аппаратуру?
- Ты! Ты что мелешь? Я же при тебе видеосистему отключал. И к себе ушёл.
- Ушёл. А потом мог вернуться. Кто, кроме тебя, точно знал, что камеры не работают?
Сисадмин клиники Терентьев, удачно отловленный Карловичем на просмотре детского сетевого порно, завопил, что это фигня, он отключал видеорегистрацию по приказу Обренова. Карлович хмыкнул:
- Кто это подтвердит? Никто. Так что ты вполне мог сделать это по просьбе убийцы. Колись, кто тебя об отключении просил? Суд окажет снисхождение за помощь следствию.
Тогда Тереньтев заявил, что у него есть отмазка - тайная запись из палаты, которая идёт к нему на домашний комп:
- Сейчас скачаю и сами увидите!
- Ну ты козёл,- возмутился сын Обренова. - Подсматривал? Считай себя уволенным. О, кто к нам припёрся! Бэу, ты же в отпуске?
Психолог Угадов недовольно фыркнул, реагируя на кличку, и сходу потребовал от Карловича письменное распоряжение о показаниях под протокол. Выписав усталой рукой требуемую бумагу, участковый вставил флешку в разъём плоского телеэкрана и поработал пультом. Пока шла заставка, Карлович шёпотом спросил Угадова:
- Юркни в дверь - почему?
- Это его любимая шутка.
***
Затаив дыхание, персонал и наследники слушали длинный рассказ взволнованного Обренова, как тот перенёсся в Сербию, как убил турка:
- И тут я подумал, а вдруг перенос сознания - вполне реален? Ты же знаешь, а не только спецназовцем был, а и физику серьёзно изучал, пока медициной не увлёкся. Нет, об эвтаназии я не шучу... Эх, знать бы, что состарюсь, занимался бы только вечной молодостью... А сейчас уже поздно... И всё же, если душа есть, то кто мешает ей переместиться в свободное тело? Так хочется рискнуть... Хотя, чем я рискую? Неделей убогой жизни? А там у меня - молодое тело и миллион возможностей!
Недоверчивый участковый хмыкал - он не верил в сверхъестественное. Запись кончилась. Напряжённую тишину разорвал жалобный голос Терентьева:
- Готово, скачал. Вставляю?
Взгляды опять сошлись на экране телевизора. Хотя недоверчивый Карлович и пометил себе: "флешки - экспертам на проверку", но когда Обренов встал и с трудом выдрал вилки аппаратуры из розеток - он облегчённо вздохнул. Похоже, никакого убийства тут не было, а суицид - резко облегчал жизнь всем, не только полиции. Угадов каким-то образом сумел прочесть его мысли и ехидно шепнул : "Эвтаназия".
На него шикнули, потому что в этот момент Обренов с трудом бормотал сам себе:
- Эх, не догадался мобильник взять. Сделал бы, как у них принято, сэлфи. И видео зря приказал отключить. Да и ладно, кому я интересен, старый пердун... Зажился. Всем надоел. Себе- в первую очередь... Знали бы они, что медленное умирание - самая страшная пытка. Хорошо, Угадов знает, как славно в том мире. Надеюсь, он вам расскажет... В чистилище я не верю, да и скучно там. А тут шанс на новую жизнь. Так пуркуа бы и не па? Надеюсь, вы меня поймёте. Не сегодня, так перед вашей кончиной... Ну, пора!
Обренов откинулся на подушку, сорвал последний провод, ведущий к водителю сердечного ритма и затих.
Несколько долгих минут компания родственников и персонал клиники сидели в полной тишине, оцепенело глядя на улыбку тихо умершего старика. Отважного славянина, прожившего бурную жизнь в современной России и так решительно ушедшего в не менее бурное прошлое славянского мира.