Бабаджан Эдуард Георгиевич : другие произведения.

Мой папа - Мюнхгаузен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ...Но век уже как будто на исходе
  
   И скоро, без сомнения, пройдет,
  
   А с нами ничего не происходит,
  
   И вряд ли что-нибудь произойдет...
  
   Эпиграф.
  
  
  
   Мой папа - Мюнхгаузен. Само по себе это заявление суть парадокс: вы ведь мне, как сыну Мюнхгаузена, можете и не поверить. Но он и вправду умеет рассказать всяких занимательных жанров. Собственно, мой короткий рассказ почти целиком и будет не вполне литературным пересказом некоторых из них. На всякий случай, я постарался расположить их в порядке невозрастания энтропии:
  
  
  
  Жанр первый: политический триллер:
  
  
  
  - Как думаешь, сынок, почему японцы так хотят обратно свои острова? Там же камни. (И через паузу, с удвоенным энергичным недоумением) Камни!?!
  
  Но!...
  
  Раз в году со всех концов земли на остров Шикотан приплывают ...крабы! Миллионы крабов со всей планеты приползают на остров Шикотан. Представляешь, на этих камнях миллионы крабов, вповалку, в несколько слоев. Ужас!
  
  - А зачем?
  
  - А там, сынок, они сношаются. Грубо говоря, ебутся.
  
  - Им что негде больше...?
  
  - Нет! Только в одном месте в мире могут спариваться крабы.
  
  - А почему они не могут спариваться в других местах?
  
  - Понимаешь, в других местах у них не стоИт. Собственно, на этом построена вся японская экономика.
  
  
  
  Жанр второй: приключенческая повесть.
  
  
  
  Мой дядька купил дачу в Сухуми, еще до войны. Отец поехал к нему в гости, а после делился впечатлениями:
  
  - Дача двухэтажная. Участок - 25 соток. Или больше. Я пока его обошел весь, даже устал!
  
  Мы сидим на кухне, тихонечко выпиваем. После разговоров на разные темы, батя вновь возвращается к дачному участку.
  
  - Участок - огромный. Сосны растут, как в лесу. Я вышел погулять - чуть не заблудился!
  
  В течение вечера он еще несколько раз вспоминает об этом участке, причем последняя версия звучит примерно так:
  
  - Я таких участков еще не видел: огромный, как не знаю где. Пошел прогуляться после ужина и заблудился. Стал кричать - ничего не слышно. На дерево залез - ничего не видно. Веришь, сутки блуждал?! Меня искали всем поселком. Вертолет вызвали. Я уж думал, что с голоду помру. Ну, участок такой большой - двадцать пять гектаров!".
  
  
  
  
  
  Жанр третий: полотно.
  
  
  
  Мюнхгаузен, как известно, славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врет.
  
  В Саратове на Соколовой горе стоит мемориальный комплекс в поддержку павших. Венчает все это благородство эдакая стела в виде столпа, вокруг которого летают железные журавли.
  
  - Сидим мы в ... году в парке на площади Революции (тоже в Саратове) вместе с Бернесом и Френкелем. Слышал про таких? Пьяные, конечно. Я им говорю: "Вот вы, поэты-песенники, взяли бы и сочинили нам песню хорошую. "Жора, не вопрос, - Френкель говорит, - ты тему дай!" А я говорю, что, мол, есть такие стихи хорошие у Гамзатова, про журавлей.
  
  Они послушали, и тут же достали листочек, карандаш и стали чего-то писать. Прямо на глазах сочинили - до чего талантливые люди!
  
  А на следующий день эту песню уже по радио передавали. Я тогда пошел к первому секретарю обкома на прием и предложил построить мемориальный комплекс. А под ним спрятать магнитофон, чтобы он играл песню про журавлей. Представляешь: как будто из-под земли?! "Только, - говорю, - чтобы все было видно из моего окна!"
  
  Отец глядит в окно, где в ночном небе подсвеченные снизу прожекторами улетают журавли. И добавляет с грустью:
  
  - А магнитофон сперли...
  
  
  
  Жанр четвертый: детектив.
  
  
  
  -Сынок! Ты знаешь, что твой отец присутствовал при том, как делили Саратовский Пирог!
  
  -В каком смысле?
  
  -В прямом. Я захожу, а ОНИ его делят! Непростые люди, о-о!
  
  
  
  
  
  Жанр пятый: боевик.
  
  
  
  У отца привычка говорить о себе в третьем лице:
  
  - Твой отец - чемпион по боксу!
  
  Это правда: он был чемпионом в Сухуми среди юношей в наилегчайшей весовой категории.
  
  - У меня удар полторы тонны, ты знаешь! Я, бывало, выйду вечером из дома - мне навстречу Гамсахурдиа идет. Увидит меня - и бежать! Боялся меня страшно! Ему уже все говорили: "Жорик гулять вышел, ты уж лучше домой иди".
  
  
  
  Жанр шестой: историческая драма.
  
  
  
  - Всегда помни, сынок, что ты - наследник Эчмиадзина!
  
  В Эчмиадзине находится резиденция католикоса всех армян. В нашей семье живет легенда, что наш пра...прадед - основатель рода, украл и взял в жены дочку католикоса.
  
  - Вот помру, - обещает батя, - все тебе достанется.
  
  - А много там всего?
  
  - Да немного уже осталось - всего семь сундуков золота. Остальное враги украли.
  
  - Какие враги?
  
  - Враги нашего рода. Меня в ... году, было, нашли люди, специально из Парижа приехали. Говорят: дядя Жора, мы твое наследство привезли - семь сундуков.
  
  - А ты?
  
  - А я не взял!
  
  - ?!!
  
  - А я сказал им: заберите эти сундуки. Принесете обратно, только тогда, когда наполните их КРОВЬЮ НАШИХ ВРАГОВ!..
  
  
  
  Из этих вот коротких историй в меру одаренный читатель, вероятно, уже составил вполне внятный портрет моего отца. И мне к этому портрету почти нечего добавить, кроме, быть может, нескольких внешних штрихов:
  
  Мой папа вздорно-стремителен, как могут быть вздорны и стремительны только маленькие холерики. В церковь он не ходит, а бегает: пулей влетает в храм божий со свечками наперевес, рассовывает их как попало и крестится, будто крадет.
  
  При встрече он пожимает руку в надежде сломать ее с первого раза. При ходьбе втягивает голову в плечи, а изуродованные псориазом руки засовывает глубоко в карманы своей старенькой куртки. В любое время года он носит темные очки в оправе, модной в семьдесят пятом году: у него воспаляются и постоянно слезяться глаза. Он курит Приму и пьет Балтику девятый номер, и я знаю почему: потому что больше градусов за те же деньги. Когда я смотрю на его ботинки, мне хочется плакать.
  
  Положение его, как и у почти любого пенсионера (то есть несколько хуже губернаторского), вдобавок, усугубляется тем, что (во втором браке) у него больная жена, котрая почти не встает с постели и сын - идиот. Он выносит за ними горшки и называет их инвалидской командой. Его версия по этому поводу выглядит так: "Это не мой сын. Мне его подбросили при рождении. Его хотели убить, но потом решили подбросить. Это бог его спас. Потому, что - божий человек!"
  
  
  
  Да, и вот еще что: перейдя Реку, примерно в полувечности ходьбы от переправы, каждый из нас встретит у обочины седую и косматую старуху. Она сидит там всегда и молча вращает срипучее колесо своей прялки. Пригядитесь: ее пряжа состоит из маленьких волосков, каждый из которых - чья нибудь суровая доля.
  
  Лично я не собираюсь проходить мимо: на минуту я сойду с дороги, чтобы посмотреть ей в глаза и сказать строго и спокойно: "Ты не права, старуха! Совсем не права!".
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"