От громкого оклика я вздрогнула, пальцы соскользнули, и получасовая работа полетела насмарку. Обреченно вздохнув, подобрала упавшую пружинку и поспешила к тетке.
- Я здесь!
- На-ка. - Она всучила мне стопку белья, едва успела подхватить. - Хозяину нужно сменить.
- Так у него ж баба, - поразилась я. Граф отличался крайней пунктуальностью и еще около сорока минут должен был пребывать в компании любовницы.
- Вылетела она, будто кто хвост прищемил, - поделилась информацией Вида, гладящая белье в двух шагах от нас. - Докрутила подолом, кошка драная.
- Виданья! - одернула тетка и строго на меня воззрилась: - Чего застыла? Дуй давай!
- А чего я-то, не Милка? - потихоньку начала пятиться, но не сдалась совсем.
Тетка закатила глаза.
- Чтоб ее, малахольную, опять к ногам хозяина кинуло? Прошлого раза хватило, до сих пор вспоминать стыдно, больше не подпущу!
- Ну ладно, - пожала плечами, разворачиваясь. Поднялась к графским покоям, глухо стукнула - комплект знатно мешал свободе рук, - зашла. В комнате царил полумрак из-за прикрытых штор, но предметы различить можно было, как и массивную фигуру на кровати. Поклонилась, подошла ближе, прикидывая, как бы сказать хозяину, что из-под его задницы таскать простыни неудобно будет. Однако граф встал сам, без единого слова обогнул меня и скрылся в умывальне. Что ж, за дело!
Взялась сворачивать одеяло и остановилась, почуяв знакомый запах. Вскоре обнаружился источник - темные маслянистые разводы на серой ткани. С сочувствием глянула на закрытую дверь, из-за которой доносились звуки бегущей воды, и с двойным усердием принялась за работу. Граф вернулся, когда мне оставалось переодеть подушки. Тяжело опустился на край кровати. Лоб его блестел от пота, пальцы левой руки были сжаты в кулак. На плечике шелкового халата медленно расплывалось пятно. Я заставила себя перестать подглядывать и сняла первую наволочку.
- Мой лорд, вызывали?
От прозвучавшего голоса передернуло. В дверях замер стремительно лысеющий мужчина с плешивой бородкой и внушительным брюшком, держащий в руке знакомый чемоданчик. Невольно скрипнула зубами, сверля мастерового яростным взглядом, но тот не видел меня, всё свое внимание обратив на графа.
- Пройди. - Глубокий хозяйский голос звучал иначе, словно разговаривали сквозь зубы. - В плечевом механизме что-то испортилось, посмотри.
- Но-но-но... - от растерянности мужичок уронил саквояж и прижал к груди руки, я же, услышав звякнувшие инструменты, еще больше разозлилась. - У меня же нет специальной квалификации!
- С лошадьми справился, и тут сумеешь. Ничего сложного.
Силантий наклонился за чемоданчиком, отчаянно осматриваясь в поиске спасения, и, наконец, заметил меня. Под многообещающим взглядом побледнел и сглотнул. Увлекшись идеей расплаты, не заметила, как граф повернулся голову в мою сторону, чтобы узнать, что так впечатлило мастерового. Встретившись на мгновение глазами с хозяином, потупилась и взялась за последнюю подушку.
- Захочешь выйти, выйдешь.
Отдав это странное распоряжение, граф потерял ко мне всякий интерес и, морщась, скинул халат. Силантий не сделал ни попытки помочь, трясясь за свою шкуру. С бельем я закончила, можно было отчаливать, но любопытство одержало верх, и я уставилась на спину хозяина. Правую руку ему полностью заменял сложный механический протез, спайка начиналась от самой шеи, сзади металл покрывал лопатку. Мужчина быстро снял верхние пластины, открывая взору наружные шестерни и потеки черного отработанного масла. Судя по болезненным судорогам, от которых его корежило, было невыносимо больно.
- Работай, - глухо велел мастеровому, закрывая глаза. Силушка по цвету сравнялся со скатертью после стирки и с беззвучно двигающимися губами принялся креститься. Идиот.
После повторного оклика он приблизился, достал инструменты и принял отчаянную попытку проявить себя. Когда, подцепив какой-то провод, зажмурился и вздумал перерезать его, я уронила с прикроватного столика бронзовый подсвечник. Невзирая на ковер, канделябр произвел достаточно громкий звук, чтобы Силантий поднял голову. Выразительно провела ребром ладони по горлу.
- Простите, милорд!.. - сдавленно пискнул он, бросая инструменты. - Я не в силах помочь!
И вылетел со скоростью пробки. Граф сдавленно выдохнул, могучие плечи опустились. Схватив замененное белье в охапку, тихо скользнула к выходу, уже на пороге услышала:
- Принеси вина.
Я присела, а стоило оказаться за дверью, побежала.
- Не голоси! - одернула она и сверкнула очами: - Работаем, бабоньки, сейчас вернусь.
Послушно засеменила за колышущейся юбкой. В голове уже крутились мысли о возможных поломках и способах фиксации, но перво-наперво нужно разжиться теткиным сонным отваром. Ее феноменальное чутье на пропорции и знание целебных свойств трав - чай, в деревне росла, не избалованная городская - помогали готовить крайне эффективные составы, которыми пользовались все без исключения жители графского поместья. Ну, кроме господ.
Зорислава выслушала взволнованный монолог молча, покачала головой и со словами "ой, девка, смотри, в авантюру ввязываешься" ушла на кухню. Пока я добывала вино в погребе и переливала в графин, тетка принесла в глиняной кружке готовую порцию, которую я щедрой рукой смешала с вином. Зоря неодобрительно покачала головой:
- Ты его с ног свалишь такой дозой.
- Ничего, - оптимистично заверила, - он крепкий мужик, оклемается.
Графа застала в том же положении, будто с момента моего ухода он не шевелился. Движимая сочувствием, подтащила столик поближе и оставила хозяина заливать свою горькую участь. Главное, не до конца закрыла тяжелую дверь, чтобы в щелочку следить, как идет процесс. Свалило его на второй половине графина, действительно силен. Заходила тихонько, убедилась, что глаза закрыты, позвала и даже потормошила, чтоб уж наверняка. После, повеселев, пристроила графа удобнее - закинула ноги на кровать и развернула боком, - подобрала с пола брошенный чемоданчик и под незамысловатую свистящую мелодию приступила к ремонту.
Прежний мастеровой, отец Силантия, был настоящим чудотворцем. Из под его рук выходили удивительные механизмы, сложные, с секретными умениями и своим характером. Он мог починить любую сломавшуюся систему, никогда не торопился, работал обстоятельно и с долей нежности. Я была очарована им с самого появления в графском доме и быстро стала ходить за мастером хвостиком. Старик не злился, не ругал меня за надоедливость, а терпеливо отвечал на вопросы и со временем стал доверять несложный ремонт. За шесть лет я привыкла к ремеслу, полюбила его и поняла, чем хочу заниматься по жизни. Увы, женщин-мастеровых при домах не держали, так что когда старик умер, его место по традиции занял сын. А то, что эта пьянь не отличала ключ на восемь от ключа на десять, мало кого волновала. Он погубил бы собранные в доме механические чудеса одним прикосновением, но, к счастью, не стремился отрабатывать свое содержание, довольствуясь бражкой. Так и повелось, Силушка получает жалование и починяет грубые, неинтересные мне устройства, а я занимаюсь остальными.
Коня, кстати, тоже чинила я: статный механический красавец однажды просто замер. Три недели искала поломку, хозяин давно бы выписал нового, да на заводе возникли какие-то сложности. Граф ждал, я работала, и однажды утром в карете снова стояла великолепная тройка. До сих пор горжусь собой.
В плечевом механизме разобралась быстро, благо он был устроен по аналогии с лошадиным. Только больше деталей для имитации движений разных групп мышц и меньший размер, так что пришлось подкрутить принесенную лампу на максимум и пересесть частично на графскую задницу. Четыре часа ушло на поиск неисправности - разрыв трубки, - исправление, устранение последствий - избыток отработки вызвал проскальзывание шестеренок - и залив свеженького золотистого масла. Утерев рукавом вспотевший лоб, повинуясь прихоти, сделала то же для хозяина и с победной улыбкой распрямилась. В спине что-то ёкнуло и скрутило, меня перекосило; с громким охом, держась за поясницу, я сползла на пол.
Время было позднее, позорное шествие по стеночке никто не застал, а уж в комнате, сбросив одежду и поплескавшись водой, с чувством выполненного долга завалилась спать.
***
Зорислава растолкала меня на рассвете и отправила, отчаянно зевающую, на свидание с высушенным бельем. Снимать его следовало рано, дабы не оскорбить высокородных господ зрелищем чужих подштанников. Спрятавшись от зорких глаз за простыней, пару минут подремала стоя, воображая себя лошадью, пока в ответ на мои мысли не раздалось ржание. Украдкой выглянула: граф оседлал любимого жеребца - для разнообразия живого - и выписывал по двору круги. Второй раз нарушил собственное расписание, ой не к добру. Ну раз скачет, с плечом порядок.
Обнаружив приближение надзирательницы, с небывалым рвением потянула на себя ближайшие бриджи. Скалка в тетушкиных руках и более храбрых пугала до дрожи.
***
Я смахивала пыль, когда послышались звонкие голоса и перестук каблуков. Двери распахнулись под напором кринолиновых юбок и псевдо-слабых аристократических ручек; в комнату ворвались оживленные барышни в сопровождении хозяина дома. Оценив его вымученную улыбку, посочувствовала с долей злорадства - сам пустил охотниц в свое логово - и бочком попятилась к выходу. Увы, боковое зрение не подвело одну из дам.
- Эй, девушка! Принеси нам лимонада.
Бормотнув согласие, быстренько присела и сбежала. Терпеть не могу прислуживать гостям, они всегда громкие и назойливые. Но раз уж попалась на глаза, делать нечего. Перехватила кусочек тушеный зайчатины на кухне, только это и помогло справиться с раздражением. По возвращении меня ожидал вид музицирующей леди в желтом (играла она неплохо) и занявшего полдиванчика графа. Свободная от клавиш троица выглядела азартно и явно что-то замышляла. Пристроила графин и бокалы на столик, украдкой скосив глаза на мощную, вальяжно развалившуюся фигуру, и развернулась к выходу.
- Ах, мои часики! - остановил на полпути вскрик. - Они встали!
Женщина в красном крутила в руках медальон, очевидно привлекая внимание к пышной груди. Сиськи были хороши, но изящный механизм интриговал больше. Нестандартно большой диаметр позволил разместить с краю рыбку, хвостом указывающую на время; цифры выбили по центру мелким шрифтом, что в совокупности говорило о бесполезности в качестве часов. Вся прелесть в оригинальности работы, искусности и очевидной дороговизне. Вот бы узнать, как они спроектированы...
- Позвольте, - попросил граф, с разрешения забрал игрушку. Мгновение задумчиво взирал, затем неожиданно резким движением повернул голову ко мне. - Отнеси мастеру на починку.
- Конечно, Вашество, - ответила по привычке приглушенно и с должными поклонами завладела новым механизмом. Внутри разгоралось знакомое чувство предвкушения. Покинув благородное общество, сбежала вниз, в драгоценную мастерскую.
Работать пришлось под увеличительным стеклом. Зарисовывая расположение деталей, я лишний раз восхитилась умелой работой и постаралась найти клеймо или другие признаки, указывающие на автора, но не удалось. Удивительный мастер по какой-то причине не оставил следов.
Изучив с десяток набросков, обнаружила нехватку всего одной детали, но приводящей в движение рыбку. Я могла предположить ее форму и рискнуть выточить замену, но подозревала красную даму в умышленной порче, что означало, недостающая часть где-то в той комнате, затерялась в ворсистом ковре, блеске натертых полов или мягких подушечках. Следует проверить. Гости наверняка переместились в другое место, и путь свободен.
В комнате было тихо. Приоткрыв дверь, убедилась в отсутствие кого бы то ни было. Велика вероятность, что девица избавилась от детали там же, где стояла в момент проникновенного монолога. Шикарный индийский ковер должен был сохранить улику в целости и сохранности. Подобрав юбку, пристроилась на колени и начала.
...Поиски затянулись. Без лупы я бы точно не справилась, много спутанного ворса - обязательно наябедничаю тетушке - и слишком маленький размер искомого. Но и с ней приходилось нелегко. Скрючившись и отставив попу, я с нелестными выражениями копалась в шерстинках, когда, наконец, заметила нечто позолоченное. Аккуратно подцепила и - вот счастье-то! - нашла ее. Забывшись, вскинула руку с громким "ура!". Тут же оглянулась на дверь, не бежит ли кто проверять, откуда странные звуки, и окаменела. Судя по свободной позе, граф стоял в дверях далеко не первую минуту. Прищурившись, он смотрел на меня, замершую почти в коленно-локтевой, и молчал. Я невнятно пискнула, вскочила, наступила на подол и упала, больно ударившись коленкой. Сквозь зубы прошипела ругательство, поднялась, опираясь на кресло рядом, и бросила на хозяина довольно злобный взгляд.
- У тебя кровь, - любезно заметил он, хотя по всем правилам приличия должен был прикинуться, что не замечает задранных юбок. - Сядь.
Прислуге надлежит быть молчаливой и исполнительной, так что я плюхнулась на мягкое сиденье, потихоньку пряча деталь в карман. Движение не удалось скрыть, но граф не прокомментировал. Изящно присел у моих ног, отчего к лицу прилила краска, достал чистейший платок и промокнул ссадину. Со свистом втянула воздух. Хозяин прижал ткань, велел держать, пока не остановится кровь, и поднялся, будто в происходящем не видел ничего странного.
- Ты отдала часы леди Мирцеллы на починку?
- Да, Ваше Сиятельство. - В моем исполнении прозвучало как "вш ство". - Мастер обещал управиться до ужина.
- Славно. Принесешь, когда будет готово.
Мотнула головой в знак согласия и рывком встала, злясь на себя на покрасневшие щеки. Нога предательски подломилась - знатно ушиблась, недотепа, - и меня качнуло. Граф быстро поймал за талию, прижал к себе для устойчивости. Ухо оказалось в районе его сердца, и я различила ровное биение. В памяти всплыли широкие плечи, мышцы груди и живота, прохладный гладкий металл протеза и контрастно горячая шелковистая кожа. Грудь предательски налилась, я поспешно отступила, не поднимая глаз. Кашлянула, криво присела и сбежала.
Плакаться похромала с Зориславе. Тетушка поочередно жалела и ругалась, но ссадину промыла, сдобрила зеленой мазью с мятой и завязала. От домашней работы освободила аж на три дня, так что к себе ковыляла с горящими от восторга глазами. Первым делом закончила с часиками, подвела их и, ласково погладив, отложила в сторону. Передам с кем-нибудь вечером.
Как сморило, сама не помню, прохватилась от стука в дверь. Потерла ноющую щеку (заснула на болте, он и отпечатался), встала с большей, чем раньше, болью, отодвинула засов. Пришлось поднять голову: граф был выше, а гостем оказался именно он.
- Ты не принесла часы.
- Ой, простите, - подавила зевок. - Заходите, они здесь, на столе.
Пустила его и медленно опустилась на кушетку. Ногу пристроила там же. Впервые мужчина переступил порог моей мастерской, и я с интересом анализировала свои ощущения. Он казался инородным на фоне множества разбросанных мелочей, слишком массивный. Сам граф обстоятельно осмотрелся, взял часики и удостоил меня вниманием.
- Передай мастеру мою благодарность. Он получит премию.
- Это его работа, - проворчала. - Вы платите ему за ремонт механизмов.
- Всё же передай.
Пожала плечами. Свалится на Силушку лишняя монетка, он не расстроится.
- Как нога?
- Болит, зараза, - вырвалось. - Завтра будет лучше. Отек спадет и всё такое.
- Разбираешься в медицине?
- Не то чтобы, - отмахнулась. - Скорее в физиологии. Поверхностно.
- Знаешь, как заставить человека уснуть?
Невольно дернулась. На что он намекает? Я была осторожна и не оставила повода для подозрений.
- Нет, - ответила чистую правду, глядя в глаза. - Разве что колыбельную спою.
Он усмехнулся.
- В другой раз.
Я вытаращилась в крайнем удивлении, но граф, не прощаясь, покинул мастерскую. Не поняла, это он шутил или как?
***
- Лада-а-а-а, - протяжно позвала Агава, заглядывая внутрь, - там тебя Вашество требует. "Чернявую девицу с кудрями и полосатыми гольфами", - процитировала она и с любопытством спросила: - Как он узнал про полоски-то, а?
Я смутилась и нервно почесала за ухом.
- Так хозяин же, - нервно пожала плечами. - Вездесущий, как черт.
Одновременно сплюнули и перекрестились. Агавку объяснение вряд ли удовлетворило, но я подсуетилась и смылась под предлогом вызова. А сама, поднимаясь, думала, зачем понадобилась нашему сиятельству.
Граф стоял у окна и пропустил поклон с приветствием. На нем не было рубашки - неслыханное дело, - и я тревожно решила, что дело снова в механизме. Тут он обернулся, без труда опуская прежде скрещенные на груди руки, и не было похоже, будто это стоило ему каких-либо усилий. Успокоившись, подняла глаза на лицо хозяина. Он был как-то напряжен, еще и двинулся ко мне неспешно, но с подавляемой агрессией, заставив насторожиться.
- Тебе страшно? - спросил вкрадчиво, останавливаясь в паре шагов. Солнце падало на металлический протез и обнаженный торс, подчеркивая разницу между металлом и плотью. Сглотнув, качнула головой, сама не понимая, чего во мне больше: опасения из-за его поведения или непристойного томления.
- Он кажется тебе отвратительным? - почти шептал он, наклоняясь ближе. Я моргнула.
- Кто?
- Это, - медленным движением указал на правую руку. Во взгляде моем явно отразилось недоумение, ибо он нахмурился.
- Вовсе нет, - сказала честно. - С чего вы взяли?
- Дамы имеют свойство пугаться стали вместо кожи. - Кажется, он быстро пришел в себя, раз нагло ухватил за подбородок прохладными пальцами, поглаживая большим щеку. - Они думают, я могу причинить им боль.
- Я не дама, - сказала откровенно. - А прислуга. И меня не пугает ваша рука. Скорее, мне любопытно.
- Любопытно? - повторил он пытливо.
- Именно. Насколько точно вы сознаете руку? Я знаю, что механические протезы соединяют с нервной системой, но можете ли вы с закрытыми глазами нащупать предмет и взять его? Или тактильный контакт полностью зависит от зрения?
Он отступил с нечитаемым выражением. Кажется, я зашла слишком далеко. Распласталась в глубоком поклоне со словами:
- Простите, Ваше Сиятельство. Не следовало спрашивать.
В кои-то веки обращение было четким и степенным. Я ожидала разрешения идти, но он удивил, заговорив хрипло:
- Скажи, девушка, тебе было бы противно прикоснуться к нему?
- Нет, - покачала головой, искренне удивляясь тараканам в чужой голове. Я ведь уже прикасалась к протезу, когда чинила его, и ничего неприятного в этом нет. - Он ведь часть вас и не вызывать неприязнь самим своим существованием.
- Не вызывает?.. - повторил он с сомнением. - Как тебя зовут?
- Лада.
- Лада... - произнес, будто пробуя на вкус. - Красивое имя. Скажи, Лада, могу я тебя поцеловать?
- П-поце...?
Невнятное бормотание затихло само собой, когда он прижался губами к моим, пробуя на вкус. Всё это было настолько неожиданно и абсурдно, что я застыла, затем на пару секунд расслабилась, наслаждаясь, а после решительно отстранилась.
- Ваше Сиятельство, - это было привычное "вш ство", - не играйте со мной в эти игры. Я простая служанка, а вы - господин этого дома. Пусть только это и будет между нами.
Тут я лукавила. Девице в расцвете сил, коей я являюсь, надлежит брать от жизни по максимуму, пока есть порох в пороховницах. Будь у меня статус привилегированной дамы, наслаждалась бы нарядами и балами, флиртом да присмотром за домом и мужем. А в моем фактическом положении нравственные требования заметно ослаблены, что делает возможной внебрачную связь. Одна беда: кандидаты не ахти, на их фоне граф с его воспитанием и фантастическим телом - два года как вернулся с войны, а мышцы как прежде налитые - производит впечатление снизошедшего божества. Я бы, пожалуй, не отказалась с ним покувыркаться, да Зорислава мне плешь проест на тему, как связь с хозяином отразится на моей службе тут. Поучиться на чьем-то примере не выйдет, раньше граф свою прислугу не трогал. Жалко место, живу тут на полном пансионе.
Рука графа бессильно опала, по пути задев сосок и вызвав мурашки. Он выдавил сквозь зубы: