...Oh your daddy's rich

   And your ma is good lookin'

   So hush little baby,

   Don't you cry...

  

   "Summertime"

Пролог

   - Простите меня, Ваше Величество... - он только успел дотронуться до тонких пальцев королевы, как та отдёрнула руку.

   - Не прощу!

   - Но...

   - Да как ты посмел?! - Нео-Королева Серенити сейчас представляла собой абсолютную форму гнева и мечтала воздать всем по их деяниям. А впрочем, все могли и подождать - ведь на данный момент объектом её неудовольствия являлся лишь один...

   - Она сама виновата - нечего было соваться под локоть.

   - Ты ещё оправдываешься?! Значит, ты сам во всём и виновен! - она возмущённо фыркнула в лицо обвиняемому, развернулась и... ей не дали уйти.

   - Оданго... - промурлыкал ей на ухо её муж.

   - Сэйя, даже не пытайся меня растрогать - у тебя ничего не выйдет!

   - Ты уверена?

   - Да, - решительно утвердила Усаги и подставила лицо в ожидании поцелуя.

   И поцелуй последовал.

   - Ну как?

   - Что "как"? - она совсем не по-королевски показала Сэйе язык. - Это ничего не меняет.

   - Раз я до сих пор не помилован, - ухмыльнулся король, обнимая её и прижимая к себе, - то... ты сама напросилась!

   - Пусти меня! Слышишь? Куда ты меня тащишь?

   - В опочивальню, куда же ещё!

   - О Боже мой, Сэйя, у тебя, как всегда, все мысли вокруг да около! А как всё мирно начиналось...

   - Мирно?! Начиналось всё, вообще-то, с того, что ты меня отчитала как мальчишку! И было бы за что!

   - Да ты просто вандал! Ты хоть помнишь, что совершил? Как вспомню - так вздрогну.

   - Она сама... - начал Сэйя.

   - Она была так молода... - вздохнула Усаги, готовясь пустить слезу и подпортить кое-кому настроение.

   - Оданго, не надо! - угадав её планы, взмолился Сэйя. - Ты же знаешь, что я не переношу твоих слёз!

   Усаги коварно улыбнулась, мол: "Знаю, знаю!" - и угрожающе всхлипнула.

   - Потерпишь! Из-за неё - потерпишь!

   - Куколка, я, видимо, не до конца понимаю: она что, какая-то особенная была?

   - Она мне дорога точно так же, как и, скажем, девочки.

   - А когда-то я наивно думал, что беру замуж одну тебя. Как оказалось, в качестве бесплатного приложения мне достались твои "девочки"!

   - Сэйя, я же не возникаю против твоих братьев!

   - Так они и не путаются у тебя под ногами!

   - Ещё чего не хватало... Ты хочешь сказать, что девочки сильно тебе мешают?!

   - Не то чтобы мешают, но с ними ты проводишь больше времени, чем со мной!

   - Ты ревнуешь?

   - Было бы к кому!

   - Ты издеваешься или просишь у меня прощения? - уточнила королева, запутавшись в тенетах полемики.

   - Естественно, прошу прощения... а что, не заметно?.. Милая, да что ж ты плачешь-то? Нет никакой катастрофы, из-за которой следовало бы так убиваться... А вдруг кто-нибудь зайдёт... Пожалуйста! Я прошу тебя!

   Она подняла на него заплаканные глаза:

   - Ты ничего не понимаешь...

   Сэйя приготовился выслушать подробную справку по возникшей проблеме, но не дождался ничего, кроме ожесточённого размазывания нескончаемых слёз по побледневшему личику его возлюбленной.

   "В этом она вся - Усаги Цукино!"

   Они двое - правители чудесного земного королевства, воскресшие спустя десять веков после гибели старой цивилизации. Они поженились уже здесь, в Хрустальном Токио, потому что тогда, в той жизни - не успели...

  

   Огненная и водяная волны прошлись по древней Земле, уничтожая всё живое. Когда это происходило, звёздные семена сэйлор-воинов уже находились далеко от бушующих стихий апокалипсиса. Неведомая сила оградила их от хаоса, в который была ввергнута отжившая отпущенный ей срок планета.

   И пророчество свершилось. Девять воинов, принц и принцесса возвратились в обновлённый мир и опять обрели плоть.

   Ещё одно чудо - и беспорядочное нагромождение кристаллов горных пород, представшее их взорам, обернулось городом, который ярким сверканием хрустальных шпилей двенадцати башен белого камня приветствовал своих первых полновластных хозяев.

   Они вошли в городские ворота, прошли по прямой, как стрела, главной улице, упиравшейся в ослепительной чистоты и свежести дворец, миновали несколько ярко освещённых лестниц и попали в зал, убранство и общий вид которого намекали на то, что вошедшие стоят в самом сердце не только замка, но и всей земной империи. От восторга у воинов перехватило дух.

   И когда возрождённые Эндимион и Серенити поднялись на возвышение и заняли троны, в зал из боковых дверей вошли люди: пока немногочисленные жители города собрались во дворце, дабы поздороваться с прибывшими и отдать почести, полагающиеся королю и королеве, а также их ближайшему окружению. Откуда взялись люди на в течение долгого периода пустовавшей планете - эта загадка не ведает отгадки до сих пор, но от этого никому ещё не сделалось хуже. Данное явление природы сродни тайне первого пришествия человека на Землю или зарождения жизни в космосе...

   Они помнили всё, что было в прошлом. Но ночные кошмары не мучили никого, потому что наряду с неприятным помнилось и хорошее. Может, это их шанс стать счастливыми? Или новое испытание на прочность, которому их подвергает рок? Они не сломались на войне, но не подкосит ли их мирная жизнь? Кто знает, что страшнее... Ведь они - воины.

  

   - ...Скажи мне, куколка. Не держи в себе, не молчи. Я всё пойму.

   Он любит её ещё сильнее, чем раньше, хоть это и звучит абсурдно. Его Оданго выросла, прыгнула на ступеньку вверх. Не утратив прежних замечательных качеств, она приобрела новые, необходимые королеве, при этом не создав пропасти между собой и Сэйей.

   "Ты должен прекратить все отношения с этой мартышкой!" - пронеслось в голове старое воспоминание. Король улыбнулся. Посмотрели бы они на неё сейчас!

   - Я люблю тебя, Оданго.

   Он точно знал, что такое любовь. Любовь - это когда без любимого человека просто нельзя. Нельзя - и всё тут.

   Две недели назад они сыграли свадьбу. На ней присутствовал весь город: праздновали с воистину королевским размахом. Пусть пока масштабы государства невелики, но со временем оно разрастётся, и тогда вся Земля будет славить молодую королевскую пару и их верных сэйлор-воинов. И опыт короля по восстановлению планеты придётся как нельзя более кстати...

   Сэйя уже однажды участвовал в возрождении Кинмоку.

   "Кинмоку... Любопытно..."

   И его братья были тогда рядом с ним. Да, правильно, сейчас они не путаются под ногами у Оданго. Не путаются, потому что их нет в природе. Они ушли тысячу лет назад, и про них элементарно забыли. Лишь он помнит. Быть может, когда-нибудь они встретятся. Быть может... А на настоящий момент он остаётся в некотором роде чужаком для этой планеты и её обитателей. И для него главное, что игра стоит свеч, и Оданго счастлива.

   - Что не так?

   - Просто мне жаль её...

   - Хочешь - я застрелюсь? Тебе полегчает? - пошутил Сэйя.

   В Хрустальном Токио никто и понятия не имел, что такое оружие, и по имевшимся сведениям кухонные ножи и прочую утварь использовали только по непосредственному назначению. Воинам не было нужды перевоплощаться и пускать в ход боевые заклинания, а вслух вспоминать о былом по молчаливому уговору строжайше воспрещалось: провоцировать жестокость и насилие - проще простого, а вот остановить этих двух демонов - куда сложнее.

   - У тебя явно не все дома, - укоризненно покачала головой Усаги.

   - Угу, - покорно согласился Сэйя, баюкая её в кольце рук, как маленькую.

   - Бедный... - протянула она, гладя его по голове.

   Коротко остриженные чёрные волосы пахли фиалкой и были мягкими на ощупь. Он так и не вернул себе "хвост". Спустя год после битвы с Рубиусом сэйины волосы отросли почти до плеч, но очень сильно ему мешали - пришлось отрезать. И он смирился. В конце концов, он претерпел в себе кардинальные перемены, и отсутствие пышной гривы было лишь уточняющим штрихом его изменённой личности.

   Быть мужчиной - сложное занятие, особенно если рождён в иной ипостаси. Он, Ятэн и Тайки перевоплотились в мужчин, чтобы легче было искать принцессу Оливию, и полагали такое положение дел временным. Но потом оказалось, что они не то чтобы не хотят, а просто-напросто не могут возвратить себе исходный облик. Оливия сначала чуть с ума не сошла, но вскоре привыкла. Да и они сами не жаловались: может, высшие силы чего-то там напортачили, а они своими руками исправили недочёты. Всем свойственно ошибаться. В любом случае, Сэйя-то точно ни о чём не сетовал: на его долю выпал завидный куш...

   - Оданго...

   - Сэйя, ну не в тронном же зале!

   - А что?

   Раздался стук.

   - Кто-то идёт!

   - Между прочим, у нас медовый месяц! Перебьются.

   Стук повторился настойчивее.

   - Вдруг что-то случилось...

   - Уйдём отсюда, пока они не ворвались внутрь, - сказал король, подхватывая для вида сопротивляющуюся супругу на руки и направляясь к неприметной за плотной парчовой занавесью дверце. По пути он неосторожно задел высокую вазу с цветами. Ваза зашаталась и грохнулась на пол, усеивая паркет лепестками и черепками.

   - Ой!

   - Сэйя, ну что ты сегодня творишь?!

   - Я нечаянно. Ну ты же видела, что она сама виновата...

   - Ты ещё придумай, что она сама на дорогу вышла!

   - Всё может быть. Не отвлекайся...

   - Ничего себе! Это была моя любимая ваза! - разошлась Усаги, спрыгивая с рук Сэйи.

   Сэйя понял, что сейчас благоразумнее будет не спорить и отойти на безопасное расстояние. Интуиция у него была - дай Бог каждому, а Усаги страшна в гневе.

   Стук не прекращался.

   - Ты только не нервничай... - он попытался провести обходной манёвр. - Подумаешь, какая-то ваза...

   - Если бы она одна! - Оданго неумолимо наступала на него.

   - Усаги, можно? - спросили из-за двери.

   Король узнал голос Макото и сказал, указывая на дверь рукой:

   - К тебе пришли.

   - Перебьются, - Усаги искала взглядом предмет, который можно было бы швырнуть в человека, варварски раскокавшего полюбившийся предмет интерьера.

   - Войдите, - крикнул Сэйя, опережая её.

   Дверь открылась, и в тронный зал заглянула Юпитер. Она последовательно осмотрела персонажей немой сцены, ничего не заподозрила и радостно выпалила:

   - Представляешь, Усаги, мы её склеили!

   Усаги и Сэйя в один голос спросили, одна - с надеждой, другой - с недоумением:

   - Кого?

   - Ту тарелку, которую Сэйя разбил за ужином, твою любимую, - и она показала восстановленное из осколков чудо гончарного искусства.

   Наконец найдя то, что искала, и нисколько не сомневаясь в адекватности своих действий, королева выхватила из рук у подруги тарелку и метнула ею в мужа. Он, на свою голову, увернулся, и теперь уже ничто не могло воспрепятствовать тарелке встретиться со стеной.

   С минуту все молчали. Потом королева развернулась и, шелестя складками платья, вылетела из зала. За ней последовал король.

   Макото ещё некоторое время разбиралась в том, что же, собственно говоря, произошло только что у неё на глазах, и вывод показался ей очевидным:

   - Детей вам завести надо. Детей!

   Тарелка и ваза оставались безучастны. На это им нечего было возразить.

Глава 1. Родила царица в ночь...

   Король Хрустального Токио Сэйя Коу метался перед закрытыми дверями собственных покоев, кусал губы в слепой ярости и никак не мог успокоиться и найти своим рукам достойное занятие. Время от времени он притормаживал и чутко прислушивался, и постороннему взгляду могло показаться, что королевские уши встают торчком и ловят даже ультразвук, как природные локаторы летучей мыши. Потом он исступлённо ерошил пальцами волосы и продолжал свои дикие метания. Шевелюра опять стала лохматой, и длинные прядки лезли в глаза - он нервно встряхивал чёлкой и вполголоса клялся вызвать парикмахера прямо сюда.

   Из-за плотно затворённых дверей послышался стон. Король дёрнулся и еле удержал себя от того, чтобы снять проклятые створки с петель. В этот момент из покоев выпорхнула Минако. Сэйя всё-таки прокусил нижнюю губу до крови, скривился и заступил девушке дорогу.

   - Как там?

   - Не психуй. А лучше сядь, - посоветовала ему Венера и предприняла попытку к бегству.

   - Стой! - прорычал он, хватая её за руку. - Почему вы мне ничего не говорите? Ей что, хуже?

   - Я же сказала: не психуй. Все женщины через это проходят... Ну, почти все... - ей опять не удалось вырваться.

   - Минако! Если ты сейчас же не введёшь меня в курс дела, я сам к вам вломаюсь и всё выясню!

   - Курс? Курс молодого отца? Да успокойся ты...

   - Венера...

   - Ну что, что, что я должна тебе сказать?

   - Я тебя убью!

   - Послушай, Сэйя, - она начала терять терпение, а вместе с ним - всякое уважение к королевской персоне, - меня там ждут.

   В голове у Сэйи стало понемногу проясняться, что смерть Минако может косвенно навредить его драгоценной Оданго, и он смущённо ослабил хватку.

   - Умница. Хороший мальчик, - вздохнула Мина, убегая по данному ей поручению.

   Его жена там, за этой дверью, которую Сэйя, наверное, запомнит на всю оставшуюся жизнь. Девочки заперлись с ней и не пускают его, мотивируя тем, что он всё равно ничем не поможет.

   Схватки начались сегодня, ближе к вечеру, когда король и королева по обыкновению отдыхали у себя в покоях...

  

   Сэйя тихо напевал что-то, нежно поглаживая округлившийся живот Усаги. Ребёнок же всё-всё слышит и понимает, пусть даже он пока ещё не родился и не имеет ровным счётом никакого представления об окружающей действительности. И своих мать и отца он должен знать, поэтому Оданго и Сэйя всегда разговаривали так, как будто их уже не двое, а трое. Целых девять месяцев в предвкушении знаменательного события! Так долго и... так быстро!

   "Оданго, а интересно, кто у нас будет: девочка или мальчик?"

   Она принципиально не хотела заранее узнавать пол ребёнка и отказывалась от такого рода исследования, через которое пыталась её протащить просвещённая Ами.

   "Какая разница? Мы будем одинаково сильно рады и мальчику, и девочке. Или у тебя ко мне эксклюзивный заказ?"

   Он улыбнулся и продолжил петь, не отвечая. Сэйя пребывал на седьмом небе. Ребёнок - это настоящее чудо. Чудеснее Хрустального Токио, появления сверхновых звёзд и смерти гаснущих солнц. И это чудо вот-вот появится на свет. Такое маленькое, мягкое, беспомощное; с ручками, ножками, курносым носиком и пухлыми губками. Будет звать его "папа" и поедать конфеты. Ну, если конфеты рановато, то молоко и кашу - в самый раз... разве не чудо? Ещё какое!

   "Ой, Сэйя, по-моему..."

   "Что, Оданго?"

   "...началось!"

   И вот тут он не шутку перепугался. Чудо-то оно, конечно, чудо, но его ещё надо родить! А для этого Оданго предстоит... Он испугался ещё больше, когда почувствовал, какая боль захлёстывает его возлюбленную.

   Сэйя срочно вызвал Ами, Мину, Мако и Рэй, которые, как было решено заранее, должны были принимать роды. А юные воительницы-волшебницы и по совместительству акушерки, обученные главным врачом королевства - мисс Мицуно, - выдворили его в коридор, где ему и полагалось находиться до завершения таинства. Королю даже пикнуть не дали!

  

   ...И теперь он втихую бесился вдали от происходящего, люто ненавидя всех и вся за то, что в этой ситуации он выручить Оданго и подставиться под удар не в состоянии.

   Дверь скрипнула, и Сэйя встрепенулся.

   - Рэй... - жалобно позвал он. - Может, ты мне скажешь...

   Воин Марса хмуро зыркнула на него, привстала на цыпочки и заглянула ему через плечо.

   - Мина волокиту устраивает.

   Усаги громко вскрикнула, и Сэйя чуть не сшиб Рэй, стремясь во что бы то ни стало прорваться внутрь.

   - Чего ты скачешь?

   - Я хочу помочь!

   - Помощничек выискался! Ты что, за неё рожать собрался? В общем, так: будешь настырно ломиться, я лично барьер поставлю. Огненный. Ты усёк, - она поймала его затравленный полубезумный взгляд и добавила, - папаша!

   Прибежала взмыленная, запыхавшаяся Венера, несшая несколько чистых простыней и ящичек с красным крестом.

   - Не прошло и года, - пробурчала недовольная Рэй, отходя в сторону и пропуская подругу, но при этом не спуская глаз с короля. - Не бойся, - сказала она, прежде чем закрыть дверь, - всё будет хорошо. Мы тебя позовём.

   - Да что вы все молчите, как рыбы?! - гаркнул Сэйя, но его уже некому было слушать. - Что с ней? Я женился на Усаги, чтобы терпеть такие выходки?!

   Зачем люди вступают в брак? Отбросим браки по расчёту, которые ушли в прошлое вместе с древней Землёй, и мы получим, что супружеский союз заключается для того, чтобы дать продолжение роду. Любовь, безусловно, имеет здесь не самый низкий приоритет, но для любви вовсе не обязательно бежать расписываться в загсовой "амбарной" книге! Брак - это создание семьи. А два человека, пусть и беззаветно любящих друг друга, - это ещё не семья, а всего-навсего два человека. И только ребёнок своим появлением создаёт те самые узы брака, соединяющие отца и мать навсегда. Это узы ответственности и взаимопонимания, не сковывающие, а дарующие чувство поддержки и настоящей любви. Рождение ребёнка - вторая свадьба его родителей, и относиться к ней равнодушно могут либо круглые идиоты, либо законченные мерзавцы.

   Сэйя подкрался к двери и повернул ручку. Заперто на ключ.

   - Какой позор! В собственных владениях... - он сокрушённо покачал головой и достал отмычку.

   Точнее, это была не совсем отмычка, а просто кусок проволоки, раздобытый Сэйей как раз для случаев, подобных этому. Проволока была немедленно согнута сложной загогулиной, и король мастерски, будто всю жизнь только этим и занимался, загнал её в замочную скважину. То ли от волнения у него тряслись руки, и он слишком громко орудовал проволокой; то ли у двери был специально выставлен караул, но почти сразу после начала взлома коронованный медвежатник схлопотал дверью по лбу.

   - Ай! - прошипел он, ощупывая свой лоб негнущимися пальцами.

   - Ваше Величество, как не стыдно...

   "Ваше Величество" - так его всегда величала тихая Ами. И он не понимал, издевается она над ним или действительно настолько рьяно блюдёт формальности.

   - Ами, ты забыла моё имя? Меня зовут Сэйя. Сэйя!

   - Зачем ты хочешь туда попасть?

   - Не понимаешь? - удивился он, забывая про вздувшуюся шишку. - Она вообще-то моя жена.

   - Ничего страшного не случится, - робко улыбнулась Меркурий. - Всё под контролем.

   - Ами...

   - Она справится с этим сама. Это её долг! Мы ей поможем, но в основном...

   - А мне-то что прикажешь делать? Я тоже не посторонний!

   - Не мужского это ума дело, Твоё Величество, - и Ами ушла внутрь, оставив Сэйю наедине со свежим фингалом и тяжким грузом горьких дум.

   - Классно меня отстранили, - вздохнул он и уселся под дверью - ждать, когда его позовут.

   Вскрики Оданго заставляли его вскакивать с места. Прокушенная губа сочилась кровью, и ранка противно зудела, но он не замечал неудобства. Сэйя запрещал себе думать о плохом, но мерещились всякие ужасы.

   - Не мужского ума дело! Не мужского ума дело! - бормотал он. - Вообще с ними без ума останешься... Выдумали! Нахалки... Совсем забыли, что я...

   Он сидел, прислонившись спиной к стене, и разговаривал сам с собой, словно распоследний параноик. Мимо звонко процокали каблучки, и к нему склонилась Минако.

   - Держи, - она протянула ему платок.

   - Зачем?

   - У тебя подбородок...

   - Что? - не понял он.

   - Утрись хотя бы, - он отрешённо взял платок и провёл им по лицу. - Ты чего панику разводишь? Не умирает же она.

   - Мина, - он задумчиво посмотрел на неё. - Знаешь, чем я займусь, если, конечно, переживу эту ночь? Выдам тебя замуж. Не смотри на меня так: выдам по обоюдной любви за того, кого ты выберешь. А потом погляжу, как ты и твой муж будете беспокоиться друг о друге. Может быть, тогда до тебя дойдёт.

   - Глупость какая!

   - Посмотрим, - пожал плечами Сэйя. - Ты чего выскочила? Иди обратно - там ты нужнее.

   - Меня Ами к тебе отправила. Сказала, что у тебя вид похоронный...

   - Иди и обрадуй всех: умирать я не буду. Просто не надо держать меня в неведении, ладно?

   - Ладно. Платок себе оставь.

   Он остался один и принялся считать секунды. Сначала он загадал, что досчитает до тысячи, и кошмар закончится. Когда тысячный рубеж был преодолён, он загадал новый - две тысячи. Потом - три, четыре, пять, десять тысяч. Но концом даже и не пахло. Так бывает, когда долго бежишь: примечаешь какое-нибудь дерево, куст или дом и говоришь: "Добегаю дотуда и устраиваю перекур". А когда добегаешь до места назначенного перекура и видишь, что впереди ещё длинный путь, то переносишь отдых до следующего выбранного опознавательного знака.

   Обычно приём промежуточных финишей срабатывал. Но и на старуху бывает проруха.

   Сэйя плюнул на счёт и стал думать о том, как они будут жить дальше: он, Оданго и их малышка. Почему-то он полагал, что родится именно девочка, и они назовут её... Назовут её... У него на уме постоянно было лишь одно женское имя - Усаги. Маленькая Усаги. А если повзрослевшая дочка будет завязывать себе такие же хвостики, как у мамы, то во дворце будут две Оданго. Он представил себе семейный портрет. Хвостатая болезнь, да и только!

   В этот момент из-за двери донёсся пронзительный вопль младенца.

   Король возликовал и рванул дверь на себя, с мясом выдернув замок, не рассчитанный на такое обращение.

   Рэй обернулась на нарушителя границы, но ругаться не стала. На руках у Мако находился вопящий белый кулёк.

   Сэйя онемел, взгляд его прыгал с одного лица на другое.

   - Ура! - крикнул он, не имея возможности связно выразить свои эмоции. - Как я вас люблю! Мои Оданго!

   Мина вскинула брови, но промолчала.

   По-видимому, король был счастлив до умопомрачения, и мешать его праведному восторгу было бы попросту свинством.

   - Так, я - отец. Дайте мне её подержать.

   - Кого? - спросила Макото.

   - Мою маленькую Усаги!

   - Сэйя, с тобой всё в порядке? Королева слишком слаба, чтобы ты таскал её на руках, - заметила Рэй.

   Протестуя против её слов, Усаги подала голос с постели:

   - Неправда. Я в норме, но чуть-чуть устала.

   - О, Оданго! - король встал на колени перед ложем. - Спасибо, Оданго! Она восхитительна! Я тебя обожаю!

   - Кто восхитительна?

   - Моя дочь!

   - Какая дочь? Милый, какая дочь?

   - Ну как же... - опешил он.

   - Сэйя, у вас родилась не дочь...

   - Тогда кто?

   - Угадай с трёх раз! - не выдержав, прыснула Минако.

   - У нас родился сын, Сэйя!

***

   - Какой маленький... Я думал, дети рождаются более крупными, - король с интересом рассматривал своего первенца в детской кроватке, склонившись и засунув голову под шёлковый синий полог.

   - Точно, - подхватила Усаги. - А на второй неделе после рождения читают Шекспира в подлиннике.

   Сэйя беззвучно - чтобы не разбудить ребёнка - расхохотался и мотнул головой:

   - Было бы неплохо.

   - Ш-ш-ш! Тише ты - проснётся. Я его два часа укачивала, пока ты делился радостью с народом.

   - Как-никак наследник престола родился! - восторженно зашептал он, целуя королеву в висок. - Оданго, представляешь, наш сын! Наш! Сын! Мальчик!

   - Ты же вроде ратовал за девочку?

   - Мало ли! Мальчик! Какое счастье! А то вокруг меня - сплошное женское царство... - Усаги прижалась лбом к его плечу. - Ты чего, Оданго? Мне же они не нужны. Из женщин для меня существуешь только ты.

   - И как народ воспринял новость?

   - А ты разве не слышала шума толпы? Они сейчас там празднуют на дворцовой площади.

   - Не слышала. Ами позаботилась о звукоизоляции, чтобы нашему малышу ничто не мешало.

   - Отлично.

   Две склонённые головы над колыбелью. Две пары лучистых глаз. Перемешанные светлые и тёмные волосы. Сейчас они - не король и королева, а обычные мужчина и женщина, любующиеся живым доказательством своих сильных чувств. А доказательство мирно посапывает, опустив крылья длинных ресничек, и знать не знает, что оно - доказательство. Доказательства нужны тем, кто сомневается, а дети, как известно, сомневаться не умеют.

   - Сэйя, у него пушок на голове светлый. Он будет блондином, как и я.

   - Потемнеет. В отца. И глаза у него тёмно-синие. Копия я!

   - Посветлеют, - в тон ему заявила Усаги. - У меня же они светло-голубые. А глазками он пойдёт в маму. Вон какие у него ресницы-махалки!

   - Прежде всего он пойдёт в нас с тобой. И не во внешности дело.

   - Ты прав. И мы будем его любить.

   - Нет... Мы уже его любим.

   Самая первая любовь, которую мы получаем - любовь родителей. Лишь она не требует от нас никаких жертв и даже ответной любви не спрашивает. Её получают в дар и отдают тоже бескорыстно.

   - И он будет нас любить. Да, Сэйя?

   - Конечно. Это же наш сын. Мы его сами воспитаем. Никаких нянек во дворце я не потерплю.

   - Ты хочешь сделать из него затворника?

   - Зачем же? Пусть общается со всеми. Но родителей никем подменять нельзя.

   У Оданго слипались глаза. Она зверски устала. Подруги помогли ей быстро восстановиться после родов, и к вечеру следующего дня она уже могла вставать и передвигаться в пределах своих покоев, но нервное потрясение ещё не улеглось.

   Она повисла на муже, и тот приобнял её одной рукой. Нежное тепло разлилось по телу.

   Она - мама! Это так странно, что у неё родился сын...

   - А как мы его назовём? - спохватилась Усаги.

   - Дай подумать...

   - Давай назовём его Сэйей!

   Он смутился:

   - Это ещё почему? Нехорошо, когда отца и сына зовут одинаково. Не к добру.

   - Но меня и Чибиусу звали одинаково... - обиженно проговорила она.

   - Вот поэтому и не к добру, - отрезал Сэйя. - К тому же у меня есть на примете одно имя.

   - Какое?

   Он испытующе посмотрел на неё и, колеблясь в душе, произнёс:

   - Мамору.

   - Мамору? Сэйя...

   - Тебе не нравится, как звучит? Ма-мо-ру... А по-моему, неплохо.

   - Но, Сэйя...

   "Она думает, что я терпеть не мог Мамору, потому что он был моим соперником!" - подумал король.

   - Оданго, мы обязаны этому человеку тем, что имеем. Он помог нам, и мы у него в долгу.

   "Я не могу не выполнить обещание, которое дал ему, когда ошибочно забрёл на тот свет".

   - Назовём его лучше Ятэном. Или Тайки, - предложила Усаги.

   - Нет!

   Он надеялся, что его братья вернутся, и их имена им понадобятся. Сэйлор-воины не могли сгинуть бесследно, а их семена - самопроизвольно раствориться в космическом пространстве. Иначе чем бы они отличались от простых смертных? Воины погибают навечно, только если разбить их семя...

   "А вдруг я ошибаюсь?! Я же не знаю, как и когда они уходили... Но что-то подсказывает мне, что не всё потеряно".

   - Двух Ятэнов или двух Тайки не будет, - тоном, не терпящим возражений, сказал Сэйя.

   - Прости. Но ты-то тоже хорош! Ведь прекрасно сам знаешь, что человек очень часто повторяет судьбу того, в чью честь его назвали. Это опасно. Вспомни, как оборвалась жизнь Мамору - ты этого хочешь? Ты держишь слово, но дорожишь ли ты своим сыном?

   - Не накидывайся, Оданго. Ребёнок родился и целые сутки живёт в этом мире. Если всё предопределено, то на небе уже выбрали для него судьбу.

   - Давай начистоту, - прищурилась она. - Ты даёшь Мамору шанс? Ох, неспроста он тебя попросил!

   Мальчик в кроватке приоткрыл ротик и умильно вздохнул.

   - Какой шанс?

   - Не строй из себя простачка.

   Они неотрывно смотрели на малыша и не в силах были отойти от него. Как будто если они отступят, то разойдётся твердь земная и поглотит колыбельку.

   Освещение было приглушено, и предметы казались преувеличенно удлинёнными. В открытое окно шальными птицами влетали обрывки громких здравиц снизу, где проходило народное празднество - звуконепроницаемая стена Ами не справлялась. Ветер колыхал шторы, и тени от них морским прибоем подбегали к ногам задумчиво замерших в объятиях друг друга молодых людей.

   - Ты думаешь, что он пришёл к нам? - неожиданно громко спросил Сэйя.

   Ресницы мальчика слегка шелохнулись, но он не проснулся.

   - Тогда без разницы, как его будут звать, - откликнулась Усаги. - Но мне страшно.

   - Не бойся. Во-первых, я с тобой. А во-вторых... Подумай: Мамору был не так плох. Ты же чуть не вышла за него замуж - помнишь?

   - "Чуть" не считается. Он не был плох, но плохо кончил. Это меня и пугает.

   - История не повторится. Я тебе обещаю, - твёрдо заявил король. - Мы не позволим свершиться злу. Ты мне веришь?

   Вместо ответа она теснее прижалась к нему. Колыхание теней было размеренным, словно корабельная качка в спокойной воде: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз...

   Под окнами пели что-то разухабистое, но до королевской спальни долетали редкие убаюкивающие звуки.

   - Пусть приходит. Мы столько ждали этого ребёнка... Пусть приходит. Маленький принц Мамору. Его полюбят все...

   - Наш народ уже сочинил для него колыбельную. Его будут чтить...

   - Он не пройдёт по кругу, - вдруг сказала Усаги. - Его жизнь сложится иначе. По крайней мере, мы приложим к этому все усилия и не дадим ему снова опуститься.

   - Он станет великим. А пока... Спи, Мамору. Спи.

   Эти слова были сказаны не для новорожденного принца, не для народа, если бы, разумеется, люди на площади стали свидетелями тихой беседы королевской семьи. Они были произнесены в качестве аутотренинга и, по сути, не играли никакой роли. А Усаги и Сэйе более, чем когда-либо хотелось верить, что мысль материальна, и всё сказанное ими перетянет чашу весов в пользу добра.

   - Спи, Мамору.

   В ночи раздавались хлопки фейерверка. Из-за защитного барьера их не было слышно, и поэтому король и королева наблюдали за безмолвно вертящимися сполохами усмирённого огня; огромными разноцветными пушинками одуванчиков, разлетающимися во всех направлениях, и замысловатыми фигурами, возникающими меж естественных светящихся искр - звёзд.

   Комната постепенно наполнялась новыми необычными запахами, которые сопутствовали появлению ребёнка - запахами молока и... чего-то ещё, что оставляет после себя сладковатый привкус на языке и не выветривается, чем бы вы ни пробовали перебить странный аромат. Это запах, который источает кожа невинного создания, которое ещё не оплошало и не совершило грехов. Он присутствует везде, где есть маленькие дети, и невозможно привыкнуть и забыть про него.

   Все младенцы хорошие. Ангелочки без крылышек. Особенно когда спят.

   - Спи.

Глава 2. Для маленького принца

   - ...Государство продолжает расширяться на северо-запад. Мы приближаемся к территориям, где тысячу лет назад располагалась Монголия, - сбор воинов всегда проходил в обстановке дружеского чаепития, но Харука никак не могла обойтись без официоза.

   В последнее время воительницу Урана захватили дела на границе - её увлекал сам процесс роста королевства. Он напоминал ей те времена, когда новые территории завоёвывались мечами и доблестью воинов, и она с головой ушла в земельную экономику и политику, как в увлекательную компьютерную игровую стратегию.

   Лик Земли серьёзно изменился, и, продвигаясь вперёд, Харука оказывала неоценимую услугу королевским картографам, биологам и представителям сопутствующих научных направлений. Но, похоже, она не слишком задумывалась над своим героическим поведением.

   - Харука, а ты не быстро скачешь? Людей ещё не так много, чтобы заселить всю отмеченную тобой область, - перебила её Макото, занимавшаяся вопросами рождаемости.

   - Хару готовится к демографическому взрыву, - съязвила Усаги, набравшаяся ехидства от мужа.

   Сэйя сидел тут же, но был поглощён разговором с Ятэном. Братья впервые после долгого перерыва прилетели на Землю четыре года назад, когда его сыну исполнилось два месяца. Оказалось, что Метеоры прошли череду реинкарнаций, также сохранив память о потерянном брате, а когда почувствовали, что Сэйя вернулся, отправились к нему.

   Долгие годы в разлуке не прошли для них даром: они стали сильнее и заметно превосходили себя прежних. Постоянные перерождения в мужском облике привели к тому, что броши Старлайтов превращали их в мужчин-воинов, а не в девушек, как раньше.

   Принцесса... То есть, королева Оливия ни в чём не отставала от своих телохранителей. Всякий раз она рождалась и умирала вместе с ними, жизнь от жизни совершенствуя свои магические способности. Она же не могла оставить Тайки - двоюродного брата по линии матери, и Ятэна - своего законного мужа! Да и людей Кинмоку вполне устраивала бессменная правительница...

   - Вы слушайте хоть из приличия! - Тайки пихнул под рёбра обоих болтливых братцев.

   - Да погоди ты! Решаются жизненно важные проблемы! - отмахнулся от него Сэйя.

   Они с Ятэном обсуждали возможность построения перехода между Землёй и Кинмоку, потому что если просто летать туда-сюда - никаких сил не хватит, а быть хочется и там, и здесь.

   - А вы переезжайте сюда насовсем, - великодушно предложил Сэйя.

   - Подумай как следует: там целое государство. Восемь планет! Как их бросишь? Да и Оливия откажется...

   - Много-то ей не рассказывай. Собери вещи, её - за руку, и - сюда.

   - Ты со своей Оданго так попробуй, - покраснел Ятэн, - а потом другим предлагай. Тоже мне, царь Соломон!

   Что правда, то правда: король Хрустального Токио за словом в карман не лез. Но вот что он из этого кармана вытаскивал...

   - У вас там по-прежнему матриархат? Оно и видно, - издевался Сэйя. - Оливия тебя в ежовых рукавицах держит...

   - Ещё одно слово - и ты получишь по шее! - громким шёпотом пригрозил Ятэн.

   Харука возмущённо прокашлялась и стрельнула глазами в сторону братьев, но тем всё было нипочём.

   - ...Тогда будем пробивать межпространственный туннель от нашего дворца до вашего.

   - А ты знаешь, как?

   - В общих чертах, - замялся Сэйя. - Наверное, нужно взять Золотой Кристалл... или Серебряный Кристалл, - он и не заметил, что Харука замолчала, и все собравшиеся внимают только ему.

   - А дальше? - насмешливо поторопила его Мичиру.

   - Ну, и продолбить что-то типа метро!

   - И на чём же по нему ездить? - Нептун жестом остановила заулыбавшихся подруг.

   Вопрос поставил его в тупик, и он не задумался над тем, кто его задал, хотя сидящий рядом с ним Ятэн смиренно молчал, пряча улыбку в ладони.

   Уран мысленно уже двадцать раз убила Сэйю: до неё и её блестящего отчёта о проведённой работе уже решительно никому не было никакого дела.

   - Там видно будет, - серьёзно ответил король. - Сначала надо продолбить.

   Минако не сдержалась и хихикнула, и тут же смех грянул со всех сторон. Возможно, Сэйя и не догадывался, что невольно сформулировал принцип, широко распространённый в конце двадцатого века в некоторых земных странах и использовавшийся в медицине (разрежем - посмотрим) и при проведении дорожных ремонтных работ (разроем - увидим). Что ж, такой исход лишний раз подтверждал теорию панспермии как общности образа мышления различных космических цивилизаций.

   Королю было жутко неловко за своё поведение, и он сделал самое мудрое из того, на что был способен: засмеялся вместе со всеми. Рядом вытирал навернувшиеся слёзы Ятэн. Тайки сдержанно улыбался, глядя на них.

   Первой опомнилась Харука:

   - Продолжим? У меня есть для вас кое-что интересное, - интригующе начала она.

   - Хару, давай завтра? - попросила Усаги. - А то ты вечно так: выкладываешь все новости и исчезаешь на неопределённый срок - только тебя и видели. Побудь с нами подольше, хорошо?

   - Хорошо, - коротко ответила Уран, а про себя подумала: "Не хотите - как хотите. Наше дело - предложить... Но вы ахнете, когда узнаете!"

   Археологи, шедшие по пятам за Харукой, без устали искали и находили в новых землях вещи и документы, имевшие большую историческую ценность. Но то, что отыскала сама Воин Ветра, было, на её взгляд, ценнее всех памятников старины, вместе взятых. Она не привезла находку с собой, однако тщательно замаскировала все подходы к ней, чтобы случайно не наткнулся никто другой и не присвоил себе её лавров.

   - Не злись, Хару, - подошла к ней Мичиру. - Всему своё время. Королева права: тебе нужно отдохнуть, ты вовсе себя не жалеешь.

   - Зачем жалеть себя? За меня это сделаете вы, - усмехнулась Харука, до глубины души оскорблённая проявленным к ней безразличием.

   "В этом мире работаем лишь я и Сецуна. А остальные развлекаются. Играют в беспечное царство. Есть ли справедливость на свете?" - подумав таким образом, она вздохнула и как в раковину спряталась в чашку с зелёным чаем, успевшим набить ей оскомину.

   Затопотали маленькие ножки, и в комнату ворвался мальчик лет четырёх - раскрасневшийся, возбуждённый какой-то негаданной детской радостью, испускающий флюиды счастья - такого громадного, что удержать его в себе значило взорваться от внутреннего давления.

   - Папа, мама! Там... в парке... - он осёкся, увидев рядом с родителями столько народу. - Простите.

   Харука фыркнула в чай и расплескала полчашки на себя и сидевшую на соседней подушке Мичиру. Нептун отобрала у подруги остатки чая от греха подальше и принялась носовым платком затирать мокрые пятна на своём платье.

   - Иди сюда, Мамору, - ласково позвала мальчика Макото. - Мы не кусаемся.

   Маленький принц опасливо прислонился боком к Усаги. Он знал всех находившихся здесь, но его напугало их внимание. А он рассчитывал рассказать о своих впечатлениях только маме и папе. Ну, может быть, ещё тёте Мине, которая втихую кормила его шоколадками, когда мама с папой не видели. Или тёте Рэй, которая показывала ему завораживающие фокусы с картами и шариками переливающегося огня. В крайнем случае - тёте Мако или дяде Ятэну, которые просто были ему симпатичны. Но не тёте Ами и не дяде Тайки - вон они какие серьёзные и, наверное, страшно умные - чего доброго, засмеют. А тётя Мичи и тётя Хару? Одна, как он слышал, любить музицировать и, скорее всего, злится на него за то, что он так громко шумит в своей комнате, когда изображает гудок паровоза (мама сказала, что его слышно за ки-ло-метр... правда, он не знал, что такое ки-ло-метр, но это очень далеко... а уж тётя Мичи наверняка слышала его со второго этажа). А вторая, то есть тётя Хару - она путешественница, и у неё лицо жёсткое, и все её боятся. Вот она чай пролила, а никто её не отругал. Попробовал бы он, Мамору, хрюкнуть в чашку - ему бы мигом влетело от папы. Выходит, папа тоже боится тётю Хару...

   - Он стесняется, - объяснила королева, обнимая худенькие плечики малыша.

   - Иди ко мне, - король усадил сына рядом с собой. - Так что там, говоришь, в парке?

   Очаровательные тёмно-синие глаза приняли прежнее наивно-бесшабашное выражение:

   - Там лошадки!

   - Ты уверен?

   - Там лошадки, - повторил Мамору, упрямо встряхивая чёрной чёлкой. - Пап, можно я спущусь посмотреть?

   - Нет, это не ребёнок, а жеребёнок какой-то! - озорно улыбнулся Сэйя. - Лошади для него предпочтительнее родителей.

   - И ослик! - мечтательно вздохнул мальчик.

   - Ослик? - Сэйя сдвинул брови, играя негодование.

   - Ослик... - закивал Мамору.

   - Ах он... ослик! - поднимаясь, прогремел король. - Я ему сейчас покажу, этому... ослику!

   Мальчик сжался, страшась представить, что его всемогущий папа может показать бедному ослику.

   - Ну, пойдём посмотрим, где там твой ослик! - засмеялся Сэйя, хватая сына под мышки и закидывая его себе на плечи. Тот завизжал от восхищения: папа тоже любит осликов! - и верхом выехал из зала.

   - Оданго, можешь объяснить: зачем тебе нужен был второй ребёнок, если ты первого ещё не вырастила? - едко спросила Харука.

   Королева проигнорировала вопрос и встала:

   - Знаете, а мне тоже любопытно посмотреть, какие ослы гуляют в парке!

   - А мне любопытно, откуда они там взялись, - сказала Рэй.

   - Кажется, я знаю, откуда, - отозвалась Мичиру. - Идёмте, - и потянула за рукав Харуку.

   - Ты что, ослов не видала, что ли? - заворчала та.

   - И довольно давно.

   Процессия направилась к выходу и около двух высоких мраморных колонн, отмечавших начало зелёной зоны, нагнала Сэйю с Мамору на плечах.

   - Где же лошадки? - спросил Сэйя у притихшего Мамору.

   - Н-не знаю... А-а-а! Вот они! - мальчик ткнул пальцев вглубь парка.

   Послышалось приглушённое ржание, и на аллею медленно, с достоинством вышел конь. Он был целиком чёрный, а на лбу белела крохотная звёздочка. Конь благородно цокал подковами и одним глазом косил на пришельцев, будто спрашивая: "И как я вам? Нравлюсь? И вы мне не без приятности..."

   - Ух ты! - хором воскликнули отец и сын.

   Конь повернулся в анфас и насмешливо выпустил воздух через ноздри.

   На самом деле память о лошадях, как и о многих других земных животных, хранилась в единичных письменных источниках, ведь живая природа прекратила своё существование много лет назад. Звери, птицы, насекомые вымерли, не удостоившись чести быть занесёнными в Красную книгу.

   Генетики нового Токио трудились, не покладая рук, и результатом их деятельности стало выведение утраченных видов растений. С животными было сложнее - их не осталось вообще, и конструировать цепочку ДНК было не из чего, а рисунков и отрывочных описаний не хватало для начала эксперимента. Но вот же - готовый продукт!

   Сэйя, положа руку на сердце, сначала решил, что сын наслушался сказок и разыгрывает его. Но лошади действительно гуляли по королевскому парку - к вороному жеребцу присоединилась тонконогая кобылка той же масти, потёрлась своей большой головой о его голову и тоже уставилась на людей.

   - Невероятно! - округлила глаза Ами. - Настоящие лошади... Почему меня не поставили в известность? Это... Это... Это сенсация!

   - Я же говорил! - победно закричал Мамору. - Лошадки! Я их из окна увидел!

   - Ты про ослика рассказывал... - вспомнила Минако.

   Кусты зашевелились, и из них, издавая звуки, которые обычно получаются при поворачивании несмазанного колодезного ворота, вышел осёл. Точнее, ослик.

   - Ослик! - захлопал в ладоши мальчик, подпрыгивая на плечах у Сэйи. Тот молча ссадил его на землю.

   - Не нравятся мне эти шуточки, - сказал он.

   Животные абсолютно не боялись людей и поэтому покорно ждали, когда король к ним приблизится. Сэйя провёл ладонью между ушами коня, по переносице, ощущая тепло бархатистой кожи.

   - Нравится? - он поднял глаза.

   Маленькая, хрупкая всадница на белой неоседланной кобылице скакала к ним.

   - Хотару! - и принц понёсся навстречу всаднице.

   - Мамору, стой! - крикнул Сэйя, боясь, что малыш по неосторожности угодит под копыта.

   - Спокойно! - откликнулась Хотару, гибко склонилась почти до земли, подхватила мальчика на руки и усадила на спину лошади перед собой.

   Король, уже почти бросившийся вдогонку за сыном, приказал себе расслабиться.

   - Хотару, что за цирк?

   - Сами видите: лошади.

   - Твоя работа?

   - А то чья же! Пришлось вспомнить былые навыки, - сообщила девушка, гарцуя перед друзьями, как на военном параде. - Жезл запылился...

   - Жезл? Ты перевоплощалась? - подняла бровь Харука.

   - Нет. Просто мне надоело смотреть, как мучаются наши генетики. Я им чуть-чуть помогла, и мы вывели их, - она красноречиво обвела рукой трёх лошадей и сочно хрустящего травой ослика.

   Сатурн давно принимала участие в разработках в области биологии, её мечта состояла в том, чтобы полностью восстановить опустевшую биосферу.

   - Но зачем ты применяла силу?

   - А зачем биться головой о стену, если выход - в двух шагах? - ответила вопросом на вопрос Хотару. - Моя сила не только разрушает, но и созидает. Я же действую во благо.

   - Хотару, покатай меня, - теребил девушку Мамору, одной рукой держась за гриву кобылицы, а другой дёргая выбившийся из причёски девушки длинный локон.

   - Но мы договаривались... - не унимался король.

   - Я знаю, - закатила глаза Хотару. - Но разве мои лошадушки - это плохо?

   - Чудесно, но...

   - Сэйя, - Усаги решила вступиться за подругу. - Мы добиваемся гармонии или как? Лошади нам не помешают.

   - Да Бог с ними, с лошадьми - пускай пасутся. Но сила воина - не игрушка!

   - Хотару! - ныл принц.

   - Извините, я его пару кругов по парку прокачу, а то не отстанет. Ну, пошла, пошла! - цыкнула она на свою кобылицу.

   - Не переборщил? - шепнула на ухо Сэйе Усаги.

   - Кто знает, - он пожал плечами и улыбнулся. - Но Мамору счастлив.

   - Мы не сможем вечно скрывать прошлое, - сказала Рэй. - Что это за народ, что за страна без истории?

   - Неправда, - вмешалась Ами. - Людям известно, что во главе государства стоят сэйлор-воины.

   - Для них слова "сэйлор-воин" - устоявшийся термин, - возразила Марс, начиная нервничать. - Вы им хоть объясняли, кто такие сэйлор-воины? Чем сэйлор-воины занимаются?

   Мимо них с торжествующим гиканьем пронеслись два всадника на белоснежной лошади и скрылись между деревьями, заходя на второй круг.

   - Попомните мои слова: однажды люди взбунтуются и объявят, что мы не по праву занимаем тёпленькое местечко, - зловеще пророчила Рэй. - Да и Мамору, когда подрастёт, тоже у вас правды потребует... Сделайте это хотя бы для принца. Ради принца.

   Она и сама грешила тем, что частенько применяла магию: нет надёжнее способа потушить пожар, чем усмирить огонь соответствующим заклинанием; а пламя в камине разгорается жарче и потребляет меньше дров, если предварительно договориться с духом огня.

   - Что ты предлагаешь? - спросила Минако.

   - Я предлагаю...

   - Нужно написать хроники! - осенило Ами. - Исторические хроники! Но это очень много и долго.

   - Но почему? Думаю, если начать с появления Сэйлормун... - сказала Макото. - Для пояснения ситуации можно немного рассказать о Серебряном Тысячелетии...

   - Правильно! - похвалила Харука. - А что там было со времён Серебряного Тысячелетия до девяностых годов двадцатого века - плевать!

   - Действительно, некрасиво выходит, - признала Юпитер. - Значит, надо писать обо всём. И кто будет составлять хроники?

   - Инициатива наказуема, - подсказала Венера.

   - Ами?

   - Нет, нет, нет! - замахала руками стремительно заливающаяся краской Меркурий. - На мне и так камнем висит медицина.

   - Ладно, - сдалась Рэй. - Я всё равно занимаюсь религиозными проблемами - пусть будет заодно и история.

   Уран сочувственно потрепала её по поникшему плечу:

   - Мои находки и исследования в твоём распоряжении.

   - Конечно, мы тебя не бросим, - сказала Минако.

   Рэй без промедления съехидничала:

   - Оставайся лучше в своём... шоу-бизнесе!

   Венера слыла покровительницей изящных искусств и везде искала молодые дарования, способные выступать на публике, петь и танцевать. В общем, по мнению Рэй, она и в этом времени умело отлынивала от настоящей работы.

   ...Лошадь картинно встала на дыбы, и передние копыта ударили воздух. Хотару крепко обхватила ногами бока кобылицы, удерживая и себя, и юного принца. Глаза Мамору блестели, как две чисто вымытые спелые сливы, рот - полуоткрыт в полной готовности кричать, выражая высшую степень удовольствия.

   - Прошу слезать, - Сатурн бережно, словно драгоценную реликвию, поставила мальчика на твёрдую землю; благодарно растрепала гриву кобылицы и спрыгнула сама. - Вот теперь ругайте!

   Малыш испугался: за что ругать его Хотару - без "тётя", просто Хотару? Они так чудесно катались на лошадке.... А лошадка такая хорошая! Мягкая-премягкая и послушная... А ещё она смешно прядёт ушками! Наверное, ей, как и Мамору, не по нраву, когда на кого-то ругаются.

   - Жезл отберёте? - гадала Хотару. - Или сразу: ваш меч - моя голова с плеч?

   - Ни то, ни другое, - сказала Усаги.

   - Колдовала Сатурн, а наказали меня, - буркнула Рэй.

   - Наказали?!

   - Хороша награда: писать хроники!

   - Хроники?!

   Хотару рассказали о готовящемся грандиозном проекте восстановления исторической справедливости, и она тоже вызвалась помочь Рэй.

   - Сец позовите, - посоветовала она. - Ей с поста у Врат Времени всё видно.

   - А она откликнется? - усомнилась Усаги.

   Сэйлор Плутон редко покидала свою таинственную обитель, расположенную вне Времени и Пространства. Официально вход в цитадель Воина Перемен находился в Тринадцатой Башне, но заходить туда было небезопасно: можно заблудиться и никогда не выйти.

   Сама Тринадцатая Башня была местом насквозь волшебным: люди говорили, что она то исчезает, то появляется в самых неожиданных местах в городе. Но если по правде, то волшебной башня являлась только наполовину: она не имела ни ног, ни крыльев, чтобы передвигаться, и уж тем более на неё не было наложено заклятие беспорядочного телепорта, чтобы она могла мгновенно возникать везде, где ей заблагорассудится. Вместо колдунов здесь постарались архитекторы (а может, боги?), возводившие Хрустальный Токио. Все тринадцать хрустальных башен города были абсолютно одинаковы, а вдобавок к этому расставлены они были таким образом, чтобы с любой позиции за стенами Токио были видны лишь двенадцать из них. Поэтому и сложилось убеждение, что одна из башен блуждает, запутывает следы. Какая же ещё башня может отличаться таким мистическим непостоянством, как не тринадцатая по счёту?..

   За тринадцатую часто принимали башню, крайнюю слева; башню, третью справа или любую другую. И никому в голову не приходило, что она стоит напротив королевского дворца и по логике должна носить почётный номер семь.

   ...И хозяйка была башне под стать. Сецуна держала язык за зубами и давным-давно не пускалась ни с кем в откровения. Она свыклась с одиночеством и неохотно его нарушала. Плутон сторожила Врата Времени и ключ от них берегла как зеницу ока.

   Даже члены королевской семьи не были вхожи в её владения и толком не знали, чем же так озабочена Сецуна, что совсем наружу носа не кажет. А она и не зазывала их к себе в гости.

   - Попытка не пытка, - сказала Сатурн.

   - И то верно, - согласно кивнула королева.

   - Твои лошади превосходны, Хотару, - примирительно сказал Сэйя. - Но конюшни для них у нас нет.

   - Ничего. Пока поживут в загоне возле лаборатории, а потом мы построим им конюшню, - Хотару достала из сумки на поясе кусок сахара и скормила его кобылице.

   - А ослик? - забеспокоился принц.

   - Ослик? - переспросила Сатурн, хмуря брови.

   - Ну, ослик. Да вон же - пасётся на лужайке.

   - Ах, это! - рассмеялась девушка. - Знатоки! Что же вы не разъяснили ребёнку, что это не ослик?

   - Как не ослик? - возмутился Сэйя.

   - Как не ослик? - живо поддакнули остальные.

   - Он низенький, - сказала Минако.

   - И что? А уши у него ослиные где? Я была о вас лучшего мнения, а вы, оказывается, память потеряли. А хвост у него почему не верёвочкой?

   - А чего он орёт по-ослиному? - спросила Харука.

   - Вот с голосом - да, - с сожалением произнесла Хотару. - С голосом у нас беда - недоработали. Это был наш первый эксперимент...

   - Тогда кто это такой?

   - Пони.

   - Пони? - растягивая звуки, будто пережёвывая новое слово, спросил Мамору.

   - Пони. Маленькая лошадка. Для маленького принца, - подтвердила девушка.

   - Для меня? - неверяще переспросил он. - Маленькая лошадка - для меня?

   - Да. Конечно, если твои родители разрешат, - оговорилась она.

Глава 3. Муравейник

   - Вик! Вик! Ви-и-ик! - раскинув руки на манер птичьих крыльев, по зелёной траве нёсся семилетний мальчик. - Вик!

   Рыжий как закатное солнце маленький конёк оторвался от вкусного вегетарианского обеда и ждал, пока друг подбежит и обнимет его за шею.

   - Как дела, Вик? Ты мой хороший! На, - рыжий удовлетворённо всхрапнул и осторожно взял тёплыми щекотными губами круто посоленный хлебный ломоть. Вкусно!

   Дожевав угощение, пони ткнулся мордой в руки приятелю.

   - Э, у меня был только один кусок! - засмеялся мальчик. - Обжора ты, Вик.

   Пони внимательно посмотрел на него, как будто не веря, а потом вернулся к прерванной трапезе.

   Мальчик встал рядом с ним на колени и принялся заплетать гриву на холке в легкомысленные косички.

   - Какой ты у нас красавец... Счастливый!

   - Фр-р-р?

   - Тебе-то не надо учиться, Вик. Ты же конь. А коней не обучают письму, математике и истории, - мальчик откинулся на спину, пятная выбеленную рубашку соком переломленных под тяжестью его тела травинок, и заложил руки за голову. - В мою голову не влезает столько всего сразу. Тётя Ами и тётя Рэй скоро совсем меня с ума сведут своими уроками. И кто вообще выдумал эти дурацкие исторические хроники?!

   - Ваше Высочество! - донеслось издалека.

   - Вик, не выдавай! - мальчик вжался в землю. - Меня здесь нет.

   Конь поднял голову и оглядел окрестности.

   - Отдыхать тоже нужно, - оправдывался принц перед любимцем. - Мама с папой заняты делами государственной важности. Хотару пропадает в своей лаборатории - днюет и ночует в окружении колб и пробирок. Тётя Мина - знать бы, где она сейчас. А к другим тётушкам близко подходить нельзя - сдадут в неволю, за парту. Жаль, что дяди Ятэна и дяди Тайки нет в Токио - улетели домой и неизвестно, когда вернутся. Впрочем, дядя Тайки меня тоже сдал бы, - рассуждал он, лёжа в траве.

   - Мамору!

   - Тётя Рэй, - пискнул он, мечтая обернуться мышью-полёвкой и скрыться в норке, дабы избежать встречи со строгой учительницей.

   - Мамору!

   - Она идёт сюда, - запаниковал принц.

   За последние три года его изрядно достала учёба, и он был бы непрочь устроить себе хоть малюсенькие каникулы.

   - Вик, я ухожу, - предупредил он рыжего пони. - А ты смотри не проболтайся, что я тут у тебя был.

   И Мамору по-пластунски пополз в сторону деревьев. Для своих семи лет он был хорошо физически подготовлен и занимался практически всеми "взрослыми" видами спорта под чутким руководством отца. Это ему нравилось, и на физкультуре он не сачковал.

   - О, Виконт! - Рэй заметила пони и направилась к нему, справедливо полагая, что его малолетний хозяин прячется где-то поблизости. А куда ещё мог сбежать такой любитель лошадей, как Мамору? - Вик, ты принца не видел?

   - Сейчас скажет! - хмыкнул Мамору и активнее задвигал руками и ногами. Венчики цветов над головой закачались, отмечая его путь.

   Как повезло детям в городе! Их в каждом классе - человек по двадцать. Сегодня спросили - завтра отдыхать будешь. Бедного принца нещадно мучили каждый день, и свалять дурака не получалось. И чуть что - отец сразу в курсе и принимает меры. Например, лишает его прогулки верхом.

   Он сильно вырос к семи годам, и у него теперь новый конь. Коня зовут Реджинальд. Но самым любимым и преданным оставался для Мамору рыжий пони Виконт. Ну и что, что у него ослиный голос? Зато он послушный, умный и вообще... друзей не покидают! Мамору для краткости звал пони Виком. А Реджинальда как сократишь? И принц звал Реджинальда Редькой. На "Редьку" конь обижался и капризничал до тех пор, пока его не называли полным именем.

   Мамору любил и не в меру заносчивого Редьку тоже, но пока тот так и не смог полностью заменить ему Вика.

   - Держи, рыжик, ешь, - услышал мальчик и обернулся, спихивая языком прилипшую к нижней губе былинку.

   Рэй кормила его Вика сахаром! Какая наглость! Но Виконт не возьмёт у неё!

   - Предатель! - разочарованно прошептал Мамору, глядя на то, как Вик прикрывает веки и сладко причмокивает губами, собирая с ладони девушки кусочки слипшихся белых кристалликов.

   Он отчаянно, зло, рывками подтягивая тело, пополз дальше к спасительным деревьям. Как мог его верный друг польститься на подношение со стороны? Ну и скотина! Хотя... Пони и есть скотина...

   - Хороший конь, - приговаривала Рэй, оглаживая пони по лохматой чёлке, а тот встряхивал заплетёнными принцем косичками и скрипел по-ослиному, радуясь.

   Мамору ухнул рукой в муравейник. Муравьи... И почему Хотару сразу после лошадей взялась разводить насекомых? Толку-то от них: ползают и кусаются, собаки... Он подскочил и вскрикнул.

   - Ага, попался! - возрадовалась девушка. - От меня не убежишь. Немедленно возвращайся в класс!

   Руку кололо иголочками, и принц заскрипел зубами, стараясь не выглядеть хлюпиком в глазах Пламенной Леди.

   - А ну, марш! Ишь, выдумал!

   "Если твой разлюбезный папа проведает, что я тебя упустила, он меня по стенке размажет", - думалось ей.

   Пальцы горели, словно натёртые жгучим красным перцем. Мамору замахал рукой, нагоняя ветер, чтобы остудить её.

   - Что там у тебя стряслось? - внезапно подобрела тётушка Рэй. - Покажи. Болит?

   Он только кивнул, прикусив губу и боясь, что его голос слезливо задрожит, если он что-нибудь произнесёт. Как много свалилось на него в этот злосчастный день: и не укладывающаяся в голове всемирная история, и продажность Виконта, и кусачие лесные муравьи - череда неудачных совпадений.

   - Пойдём к Ами - она тебя вылечит. Гляди, как рука распухла. Я, конечно, сейчас немного облегчу твои страдания, но лечиться нужно будет по-любому. Что ж, впредь не будешь сбегать с уроков.

   Рэй зашептала над его изувеченной рукой, и ядовитый жар приутих. Может, это была её магия, о которой принц был наслышан, а может - мимолётный ветерок.

   - Идём же, - она взяла его за здоровую руку и повела обратно во дворец.

   - Эй, леди, что за прогулки во время учёбы? - весело окликнули её. Она обернулась. - Привет, Рэй.

   - Добрый день... Сэйя.

   - Честное слово, чувствую себя как на родительском собрании. Как у нас дела?

   - Замечательно. Мы как раз возвращаемся, чтобы продолжить занятия.

   Мамору непонимающе взглянул на свою учительницу. Тётя Рэй его прикрывает? Значит, сегодня точно пойдёт снег.

   Покусанная ладонь онемела, и лишь иногда он ощущал, как в ней пульсирует кровь: бу-бух... бу-бух... - незнакомый, чужой ритм, пугающая вязкость и непослушность плоти.

   - А не хватит? Не пора ли вам передохнуть и, скажем, съесть по клубничному мороженому в качестве награды за труды?

   Отец так вкусно это сказал, что Мамору немедленно осознал, как сильно ему хочется клубничного мороженого... Оно уже начинает подтаивать в прозрачной вазочке, а он берёт самую большую ложку и...

   - Мы, пожалуй, пойдём, - Рэй безжалостно выдернула его из клубнично-мороженных грёз. - Не искушайте нас, Ваше Величество, а то мы нечаянно съедим весь запас мороженого в королевстве.

   Король всегда баловал сына. Сэйя понимал, что наследнику престола необходимо учиться, но он не хотел отнимать у него нормальное детство. Он уделял Мамору каждую свободную минутку, компенсируя своим общением отсутствие друзей-сверстников. Он мечтал стать идеальным отцом и целиком посвятить себя воспитанию сына, но статус не позволял безрассудно принести себя в жертву.

   - Ну вот, - вздохнул Сэйя. - Я снова всем до лампочки. Меня променяли на чтение манускриптов. Кстати, какой век вы проходите?

   - Шестой. До нашей эры.

   - Значит, самое интересное впереди, да? - он вопросительно посмотрел на Рэй.

   - Всему своё время, - ответила та. Она поняла подтекст, но не стала распространяться на эту тему при ученике.

   - Когда закончите, пусть Мамору отправляется обедать, - посерьёзнел Сэйя, - а вас мы ждём у себя.

   "Что-то новенькое. Король Хрустального Токио бегает за подданными, чтобы собрать их на совет... Дожили..." - отметила про себя Рэй.

   - Так точно, - она взяла "под козырёк". - А теперь, если позволишь, то мы пойдём дочитывать про шестой век.

   - Идите.

   Девушка и принц поспешили дальше.

   - Тётя Рэй, тётя Рэй, - любопытничал мальчик, - а что, что интересное, которое впереди?

   - Узнаешь, - отрезала она. - Не беги впереди паровоза.

   Ну не начинать же ей было ни с того ни с сего рассказывать ребёнку, кем были его мама и папа до того, как стали правителями! Он же добрую часть сведений не поймёт. И они решили сначала познакомить Мамору с общей историей мира. Сложность заключалась в том, чтобы в процессе образования не отбить у принца само желание постигать ранее неизвестное. Нет смысла в тупом зазубривании дат и имён без мощной подпитки интересом к познанию.

   Совместными усилиями Рэй, Ами, Хотару, Сецуны и невзирая на бестолковую помощь со стороны Минако хроники Земли были близки к завершению. Плутон, действительно, обладала как превосходной памятью, так и многими литературными раритетами, пригодившимися в работе. Ради такого дела она даже впустила летописцев в свою башню.

   Девушки хотели приобщить к своему занятию и Харуку, поскольку та зналась с археологами и могла быть полезна, но Уран буквально сразу после того, как им выдали задание написать хроники, без предупреждения укатила куда-то вместе с Мичиру и вот уже три года не появлялась и не подавала о себе никаких вестей. Можно было лишь уповать на рассудительность Мичиру. Но писем не приходило, а гонцы, рассылаемые по всей стране, возвращались несолоно хлебавши. Значит, Урану и Нептуну было самим до себя. Оставалось одно - ждать, когда загульная парочка явится по доброй воле.

   - Мамору, а ты помнишь Харуку?

   - Кого? Харуку? А кто это?

   "Ну, здравствуйте. Уран и Нептун рискуют оказаться неузнанными. Пора бы им явиться пред наши светлые очи..."

   - Тётю Хару.

   - А! Тётю Хару! - мальчик мучительно вспоминал. - Это такая маленькая, полненькая, длинноволосая? С зелёными глазами?

   - Почти правильно, - подтвердила Рэй.

   "Насколько же, право, избирательна память ребёнка..."

   - А что твоя рука? Терпимо? - спохватилась она.

   - Рука? - удивился принц. - Не болит. Ты же её заколдовала, тётя Рэй. Ты забыла?

   - Забыла.

   "Срок действия моих чар уже истёк. Боль должна вернуться. Или я ничего не смыслю в магии?"

   Рэй, вопреки своим сомнениям, смыслила в магии. Она пользовалась храмовой магией Огня и только ей одной из всех сэйлор-воинов было разрешено колдовать. Но без жезла. Ещё незаконно чародействовала Хотару, но никогда не была поймана на месте преступления. И ей многое прощалось за результативность применяемых методик...

   Опухоль спала и на вид розоватая ладошка в зелёных травяных разводах была здоровой. Никаких следов муравьиных укусов.

   Марс провела пальцем по грязной коже.

   - Ай! Щекотно, - хихикнул Мамору, пряча пальцы.

   - Чушь какая-то... Пойдём всё-таки покажемся тёте Ами.

   - Зачем? Я здоров! - возразил он.

   Тётя Ами непременно найдёт у него какую-нибудь болячку. В прошлый раз, когда у принца болел живот, и мама вызвала её, тётя Ами помимо прочего выявила у него несколько дырок в зубах и сказала, что он ест слишком много сладкого. А он виноват, что шоколадки и конфеты, которыми щедро делится с ним тётя Мина, такие вкусные? И ему ставили пломбы - премерзкая процедура, пусть и с обезболивающим. Это жуткое сверло, надвигающееся на него, грозящее смертью не только гадкому кариесу, но и всей его голове... Уф-ф-ф! Почему за удовольствие, как сказал папа, нужно платить?

   - Это и настораживает, - парировала Рэй.

   Они вошли в замок и, хотя Мамору упрямо твердил, что у него ничего не болит, пошли ко врачу. Не отпуская его руки, Марс постучалась в дверь. Никто не открыл.

   - Видишь, тётя Рэй: её нет, - с облегчением сказал Мамору, высвобождаясь. - Мы в другой раз зайдём. А теперь пойдём почитаем про древних греков...

   - Ами! - крикнула Рэй. - Это я, открой!

   - А, Рэй, - на пороге появилась Ами. - Прости, я подумала, что это опять пришли звать меня к обеду. Ты знаешь, я не люблю, когда меня отвлекают... Мамору, разве ты закончил уроки? Рэй, что случилось?

   - Можно я войду? - перебила её воительница Марса.

   - Проходи.

   - Он угодил в муравейник, и муравьи искусали ему руку. Посмотришь?

   - Конечно, - Ами поднесла ладошку принца ближе к глазам. - Но... Здесь всё чисто. Ты не перепутала?

   - Нет, не перепутала. Я своими глазами видела: кожа вздулась и покраснела.

   - Рэй, тебе следует поменьше времени проводить на солнышке, - тонко намекнула Меркурий, осматривая руку Мамору. Насчёт чистоты она, естественно, поторопилась - руки были перепачканы соком травы, одуванчика и чистотела.

   - Я не перегрелась! - вспылила Марс. - И я сама накладывала на него чары...

   - Чары? Тогда твои чары его и исцелили.

   - Повторяю: нет, - Рэй чувствовала себя обманутой, чуть не полоумной.

   Мамору тише воды ниже травы стоял рядышком с пререкающимися тётушками, особо не вслушиваясь. И ему было, прямо скажем, безразлично, которая из них сдастся первой. Чем дольше они спорили, тем меньше оставалось времени до обеда, когда его душу, наконец, отпустят на покаяние и прекратят мучить уроками.

   - Постой-ка. Вот какое-то пятнышко. Крохотная язвочка, - сообщила Ами.

   Рэй слегка успокоилась: она сама в добром здравии и упекать её в сумасшедший дом рановато. Но всё же странно... Одна язвочка? Муравей-то был не один...

   - Вперёд, Ами, - сказала она.

   - Сейчас я её обработаю. Мамору, не переживай, щипать не будет.

   Мальчик обиженно-недоверчиво посмотрел на неё, потом - на предательское пятнышко.

   - Тётя Ами, но оно совсем не болит - само заживёт.

   - Нет уж. Пришли лечиться - будьте любезны... Что?!

   Прямо на её глазах язвочка побледнела и по цвету слилась с кожей.

   - Хотару вывела ненормальных муравьёв: они и укусить правильно не могут, - произнесла Рэй, тоже наблюдавшая за метаморфозой.

   - Ты знаешь, муравьи-то нормальные. А принц...

   Мамору невинно взметнул ресницы и прикинулся тем, кем его всегда хотели видеть родители: благоразумным, патологически неспособным на хулиганство ребёнком.

   - Что принц?

   - Рэй, да он сам себя лечит! Ты разве не видела?

   - Видела.

   - Мамору, поделись, как ты это делаешь?

   Принц почесал переносицу, сделавшись похожим на озадаченного херувима.

   - Не знаю. Я только сильно... - он не хотел говорить, что испугался лечебных процедур тёти Ами - он же взрослый, и трусить ему стыдно, - я не люблю, когда меня мажут йодом... или зелёнкой...

   Опять получалось, что он - как трусливый заяц из сказки, боящийся собственной тени и пеньков в лесу. Хотелось сказать что-то героическое, бесстрашное, чтобы все сразу поняли: он - мужчина.

   - Я не люблю лечиться, потому что настоящий воин должен уметь терпеть боль и без лекарств, - быстро выпалил мальчик.

   - Воин? - девушки обменялись многозначительными взглядами.

   Они никогда ни одним словом не обмолвились о том, что все его родные и близкие - сэйлор-воины. Откуда же у принца такие замашки? Или это естественное стремление всякого мальчика стать бойцом?

   - Не уверена насчёт воина, - сказала Ами, - но целительство ты вполне успешно практикуешь.

   Мамору скривился: его не привлекала перспектива стать врачом, чтобы всю жизнь копаться в чьих-то внутренностях или ставить горчичники.

   - Правда, пока у него дар исцеления несознателен, - заметила Рэй, размышлявшая над тем, как сподручнее посвятить ребёнка в прошлое воинов.

   У принца зазвонил внутренний будильник - наступил час обеда, и за книжку его не посадят. Какие полезные насекомые - муравьи! С ними время летит незаметно.

   - Надо рассказать всё королю и королеве.

   Мамору понурился. Они расскажут родителям о его побеге с уроков - та ещё радость. Прощай, Вик... О чём он вообще думал, когда улепётывал от тёти Рэй? Неужто он осмелился предположить, что прогул сойдёт ему с рук? Лучше бы укусы остались - тогда, возможно, папа сжалился бы над ним и позволил покататься на Виконте. А может, ещё не поздно сбегать и снова сунуть руку в муравейник? Но до обеда он этого сделать не успеет, а после обеда будет поздно - его накажут и вовсе не выпустят гулять.

   С отвратительным настроением он поплёлся в гостиную, где по традиции собиралась за завтраком, обедом и ужином вся его большая семья. Когда они узнают о его поступке, то дворец станет похож на муравейник, в который он сегодня неосторожно вступил рукой.

   Нельзя сказать, что его часто наказывали, и из-за этого применяемые к нему меры больно ударяли по самолюбию. Наказание перестаёт быть наказанием, как только оно входит в привычку. Но принцу казалось, что привыкнуть к ущемлению прав невозможно.

   Прибыв в гостиную, он обнаружил, что стол накрыт, но помимо него в зале никого нет. Подумав, что примчался раньше срока, он погулял между стульев, а когда ему надоело разглядывать выставленные на скатерти блюда и столовые приборы, взобрался на подоконник с ногами и открыл раму.

   В парке одиноко пасся Редька - Виконта уже отвели в стойло, потому что их сиятельство конь Реджинальд не выносил общества ослиноголосого пони.

   - Редька! - засунув два пальца в рот, принц залихватски свистнул. Конь даже не копнулся. - Редька! Реджинальд! - принципиальное животное грациозно подняло голову и с насмешкой посмотрело на своего маленького хозяина в окне второго этажа. - Подожди, я сейчас!

   Мамору сбегал к столу за румяным яблоком и снова взгромоздился на подоконник.

   - Лови! - яблоко упало и покатилось по земле к Редьке. Тот аккуратно подобрал его и схрумкал, но весь вид его выражал: "Так дёшево меня не купить!"

   А когда конь понял, что на этом кормёжка завершилась, то небрежно взмахнул длинным хвостом и ушёл стричь траву за деревья, где его нельзя было различить среди густых зелёных веток.

   Принцу вновь сделалось грустно, он сел, перекинув ноги через карниз, и замечтался. Он представлял себя взрослым, скачущим верхом на Реджинальде. Он ослепительно улыбается встречным, и все вокруг шепчутся: "Едет великий герой Мамору. Он совершил сто тысяч подвигов. Слава! Слава!"

   - Не боишься слететь, смельчак? - спросил кто-то, стоявший за его спиной.

   Потом сильные руки втащили его в комнату, развеивая нарисованную им картину будущего величия.

   - Вы кто? - подозрительно спросил мальчик.

   Стоявший перед ним юноша был высок, русоволос, и его проницательные стального цвета глаза смотрели дружелюбно, хоть и с долей превосходства.

   - Вы кто? - повторил Мамору.

   - Не помнишь? Я же Харука... - смутился юноша. Вернее, это был не юноша, а молодая женщина, похожая на юношу.

   - Тётя Хару? Та, про которую мне говорила тётя Рэй?

   - Какая я тебе тётя! Ты же взрослый парень, так что зови меня Харукой... А что про меня говорила Рэй?

   - Что ты маленькая, толстая, у тебя длинные волосы и зелёные глаза, - охотно сообщил мальчик.

   - Стоит отлучиться на пару дней, и вот какие сплетни можно о себе услышать, - опечалилась Уран.

   - Вообще-то это не тётя Рэй так сказала, а я, - стыдливо признался Мамору. - Я забыл тебя, тётя... Харука.

   - Мамору, - она положила руку ему на макушку. - Я совершенно не умею ладить с детьми... Наверное, мне не следовало уезжать.

   От неё пахло надёжностью и силой. "Почти как от папы", - подумал мальчик. Только Сэйя был уверен в себе, а Харука - нет. Она колебалась, не желая случайно совершить ошибку. А король умел их исправлять...

   Мамору с самого рождения не был близок воину Ветра. Она оставалась равнодушна и к его первым шагам на неокрепших ножках, и к первому осмысленно произнесённому слову... Хотя внутренние воины малыша чуть до смерти не заласкали.

   А теперь, когда он вдруг сказал, что забыл её, она поняла, что он её и не помнил. Она не подпустила его к себе и не дала запомнить. Но ведь она любит детей. Они с Мичи заботились о Хотару и вырастили её. Почему же ей, Харуке, так сложно открыть сердце и для другого малыша? Чем он хуже?

   Он назвал её тётей. Тётя - это сестра матери или отца. Племянник - это сын сестры или брата. Продолжение сестры или брата. Почти то же самое, что сестра или брат. Брат.

   "Я боюсь брата?!"

   Они все - большой муравейник. Друг за друга горой, и никто не сам по себе. Так неправильно - сам по себе.

   Улыбка вышла кривоватая:

   - Я больше никогда тебя не покину, мой принц.

   Мамору в замешательстве смотрел ей в глаза.

   "...у неё лицо жёсткое, и все её боятся..."

   Харука перестала походить на себя, и её бронированный панцирь немного, на полволоска, приоткрылся. Когда она сегодня по приезде разговаривала с друзьями, то оставалась скована, тверда и предельно корректна.

   "...все... боятся..."

   Маленький принц со взглядом, который бывает лишь у детей и животных, попал в уязвимую точку и растормошил её.

   "Я забыл тебя... Харука..."

   Хорошо, что она пришла сюда первой, и никто не видит, как она сдаётся и молчаливо присягает на верность юному наследнику.

   - У меня есть для тебя сюрприз... Надеюсь, он придётся тебе по вкусу.

Глава 4. Лиа Винда

   - Мичиру, то, что рассказала Харука, - это правда?

   Нептун и Уран свалились как снег на голову и сразу же перешли к главному, не тратя времени на ахи-вздохи. О развитии королевства они были осведомлены, а распыляться на приветственные восклицания вроде: "Как молодо вы выглядите! Ничуть не изменились!" - не имело смысла, так как все воины Хрустального Токио в последней инкарнации получили в дар вечную юность.

   Сначала они приводили объяснения по поводу того, почему при всей их занятости не представлялось возможности на скорую руку черкнуть письмецо и отправить его с кем-нибудь к королеве. Объяснения заняли полчаса, в результате чего выяснилось, что в королевстве плохо работает почта, а также что аутеры - нахальные, беспардонные и прочая, прочая...

   Покончив с извинениями, Харука и Мичиру поделились своей новостью.

  

   Следствием катаклизмов, ознаменовавших конец предыдущей эры, стали сдвиги тектонических плит литосферы. Некоторые озёра, моря и океаны изменили свою глубину или совсем пересохли; поднялись новые горы; опустились под воду многие города и целые страны. Континенты стали рваными, как старое одеяло, и если судить строго, то их стало целых десять. Один из них как раз и образовывали бывшие японские острова, но их теперь нельзя было назвать островами. Это был большой кусок суши, похожий на кляксу и по площади сравнимый с Южной Америкой, которая, кстати, мало изменилась. Больше остальных материков пострадала Евразия: её разбило на три части, и одна из них примыкала к Хрустальному королевству.

   В этом куске и оказалось то место, где три года скрывались от общественности двое безалаберных внешних воинов. Но не только они.

   На Тибете, у подножия гор Уран обнаружила малочисленное племя. Полуодичавшие люди чуть было не взяли её в плен, но она ускользнула от них и стала вести наблюдение за жизнью поселенцев издали.

   Как память о предках они сохранили крупицы древней цивилизации Земли и даже знали истинное предназначение имевшихся у них вещиц. Например, они знали, что такое радиоприёмник, и в общих чертах понимали его устройство, но поскольку станций радиовещания не осталось, то радиоприёмник был глухим и немым чёрным ящиком с тумблерами и колёсиками для выбора волны и настройки громкости и тональности.

   Они имели понятие об оружии и владели приёмами живучих восточных единоборств. Харука видела, как в новолуние они устраивали бои в свете чадящих факелов, выставляемых в круг на утоптанной площадке. Животных не было, и им приходилось принимать исключительно растительную пищу, а их агрессия и боевые умения обращались ими против соплеменников. Они не видели ничего зазорного в убийстве, да и вообще ничто не признавали несмываемым грехом. Поселенцы никому не поклонялись и не чуяли над собой чьей-либо власти. Так было до тех пор, пока они не вырыли из земли...

   Девушка сначала и не поняла, что же именно они раскопали, и подумала, что это просто съедобный корень замысловатой формы. Но когда вихрастый парень из тех, за которыми следила Харука, отряхнул налипшие комья земли и протёр чудной корень замызганным рукавом, она чуть не подскочила на месте.

   Везунчик на свою беду подозвал товарищей, похваляясь находкой. Те оценили странную вещицу и не колеблясь отобрали её. Разгорелась драка, в пылу которой найденный предмет переходил от одного владельца к другому; взлетал в воздух, ловким ударом выбиваемый из держащих его рук; втаптывался в землю, когда его нечаянно роняли, - и Харука неоднократно убедилась, что видимое ею - не сон. Туземцы расквашивали друг дружке носы в битве за золотую звезду с когда-то белыми крылышками.

   "Брошь Старлайта..."

   Талисман перевоплощения в сэйлор-воина был утерян Метеором Сэйей Коу в его прошлой жизни. Звезду якобы в последний раз видели, когда Сэйя шёл на решающий бой с принцем Алмазом, но потом она бесследно исчезла.

   "Врут легенды... Где-то убыло, но где-то и прибыло".

   Говорили, что брошь потеряла свою магическую силу, когда перестала быть нужной Сэйе - он же стал Такседо Маском...

   Дерущихся осталось двое. Вечный спор: один имеет всё и не хочет ничего отдавать; а другой, наоборот, ничего не имея, мечтает завладеть всем. Изгвазданные в грязи, помятые своими менее удачливыми соперниками, они тяжело переступали по с каждой секундой сужавшемуся кругу. Один, со спрятанной за пазуху добычей, как можно скорее желал устранить последнюю помеху на пути к владению по праву сильнейшего; а другой надеялся если не отобрать сокровище, то как следует помучить и вымотать стоящего напротив.

   Харука раздумывала, стоит ли ей вмешиваться, и уже почти сделала шаг вперёд. Но тут появились другие воины поселения. Обладатель броши отвлёкся, незамедлительно получил нож под рёбра и мешком рухнул на истоптанную площадку. Его противник даже не стал выдёргивать сослужившее верную службу оружие и полез за талисманом.

   Опьянённый кровью и азартом победы, он тупо улыбался, демонстрируя боевой трофей новоприбывшим воинам, а также и постепенно приходившим в себя оглушённым и раненым проигравшим. Все смотрели на него с затаённым бессознательным страхом и... почтением. В их глазах убийца был бесстрашным героем, настоящим мужчиной и автоматически попадал в высшую касту племени.

   Воины одобрительно зашумели, а победитель с хищным оскалом на лице потрясал брошью, вытягивая покрытые грязью и кровью руки к солнцу.

   "Не хотелось бы мне прикасаться к этому талисману после такого..." - брезгливо поморщилась Харука.

   Словно выражая неприязнь, звезда испустила сноп лазерных лучей, направляя их в грудь убийце, и он как подкошенный упал на землю рядом с жертвой своей алчности. Талисман был откровенен и прямолинеен в вынесении своего приговора.

   Уцелевшие немедленно встали на колени и поклонились маленькой звёздочке, как могущественному и грозному божеству, пришедшему из недр земли к заплутавшим чадам своим.

   Уран с трудом осознавала, что присутствует при рождении новой религии. Она проследила, как звезду отнесли в деревню, и, хоть и плохо знала язык этих людей, поняла, что они сказали о талисмане. Для них он был воплощением жестокого, алчущего крови, беспощадного бога.

   Воин, положение которого среди остальных, по всей видимости, было тождественно генеральскому, приказал своим людям принести жертву золотой звезде. Он пристально оглядел жителей, сбежавшихся на пятачок посреди поселения, и ткнул пальцем наугад.

   Из речи "генерала", как она его про себя называла, Харука не поняла ни слова, и теперь не могла взять в толк, чего "генерал" хочет от боязливо отделившегося от толпы паренька с приметным шрамом поперёк лба. Она даже приняла его за генеральского сына и подумала, что "генерал" хочет показать наследнику сурового посланца высших сил. Она заподозрила подвох, когда подскочившие к пареньку с обеих сторон воины заставили его опуститься на колени. Жертва нахмурила брови, и шрам искривился в форме буквы "W".

   Перевоплощение в Сэйлор Уранус было оправдано. Прежде чем "генерал" отдал приказ о казни невинного, по земле пробежала дрожь, а в сухих местах почва потрескалась - заклинание Харуки сработало безупречно.

   - Карад! Карад! - взволнованно залепетали воины, роняя ножи и ничком падая в пыль.

   - Карад дэн на мита текора, - сказал "генерал", кладя звезду на каменный стол и кланяясь ей.

   Их язык не походил ни на один из тех, что существовали прежде. В нём встречались знакомые слова из старых азиатских наречий, но вскоре Харука узнала, что теперь значения этих слов искажены до неузнаваемости. Догадаться об общем смысле фраз можно было только по интонации и обстановке вокруг тех, кто их произносил.

   "Бог не принимает нашей жертвы", - так расшифровала она слова "генерала".

   Буква "W" на лбу парнишки разгладилась.

   - Тамен! Тамен! - женщина средних лет в потёртом домотканом платье, рыдая, бросилась обнимать спасённого.

   Она повторяла одно слово: "Тамен", - и легко было догадаться, что так зовут бывшую жертву.

   "А женщина - его мать", - смекнула девушка.

   В тот день жертв больше не приносили. А когда попытались провернуть это наутро, Харука снова вмешалась и устроила землетрясение балла в три. То же самое повторилось и на следующий день...

   Поселенцы меняли жертв, выбирая и детей, и стариков; и мужчин, и женщин. Но трюк Урана работал безотказно. Она терпеливо пускала в ход свою силу, пока все не успокоились и не завязали с жертвоприношениями.

   В близлежащей пещере люди сложили алтарь для талисмана. Они не боялись, что кто-нибудь посягнёт на святыню - брошь уже доказала, что сумеет постоять за себя, - но караул всё же выставили - для почёта. Круглые сутки на страже у входа попеременно несли дежурство все боеспособные мужчины посёлка. Они не смыкали глаз, полагая, что закемаривших на посту ждёт смерть от света Крылатой Звезды - Лиа Винды.

   Харука кусала локти из-за того, что перестаралась с устрашением непокорных и оттого не сумеет незаметно выкрасть брошь.

   "Всенепременно отыщется умник, который додумается, как ею управлять, и тогда он заварит такую кашу..."

   Как основной элемент новорожденной религии появилась молитва. Люди стали приходить в пещеру и молиться Лиа Винде.

   Уран приняла решение вернуться в Токио за подмогой. Она подумала, что для осуществления кражи ей достаточно будет одной напарницы - Нептун.

   А когда они прибыли к посёлку вдвоём, оказалось, что люди возводят на месте пещеры храм.

   Так прошло три года.

   Появились жрецы, объявившие себя теми, кто в полной мере познал мудрость Лиа Винды и готов поделиться ею.

   Парнишка Тамен возмужал, окреп и стал лучшим воином, равным "генералу" по силе, но превосходящим его по жестокости. Лиа Винда оставалась для жителей деревни кровавым божеством, и Тамен называл себя Карс Лиа Винда - Воином Крылатой Звезды. Лишь к ней он питал истинно сыновние чувства. Жрецы тряслись перед ним и говорили, что Тамен - избранник бога и отмечен его печатью. Брови Тамена постоянно были сдвинуты, и символ "W" не сходил с его чела. Средняя вершина буквы "W" располагалась значительно ниже крайних и придавала шраму поразительное сходство с талисманом, лежавшим в храме. Тамен молчал о происхождении своего шрама, поддерживая сложившееся общественное мнение.

   Уран и Нептун не могли подобраться к храму: воины Тамена постоянно им мешали, да и Тамен, сам не зная о том, появлялся всегда в самое неподходящее время. Харука злилась и в сердцах не раз пожалела о том, что спасла его от гибели.

   - Если бы я знала, каким он вырастет, то ни за что бы за него не вступилась, - признавалась она Мичиру.

   Они три года выжидали удобный момент, чтобы проникнуть в святилище и завладеть талисманом Сэйи, и почти утратили надежду. Но не бывает худа без добра: во всяком случае, они блестяще выучили наречие обитателей селения.

   А пока они проводили все дни, сидя на раскидистой яблоне и придумывая план похищения, благо дело не требовало особой спешки.

   - Мне надоело сидеть в засаде, Мичи! Давай я быстренько организую им землетрясение - они разбегутся кто куда, и мы спокойно заберём её.

   - А если им взбредёт в голову принести кого-нибудь в жертву? Вдруг они рассудят, что их Лиа Винда гневается?

   - Тоже вариант. И навряд ли на алтарь приволокут связанного по рукам и ногам Тамена. От его закидонов стоном стонет вся деревня, но на большее, чем пересуды за его спиной, они не осмеливаются. Если бы можно было стать невидимкой...

   - Или сделать так, чтобы нас не увидели...

   - Вот и я о том же, - сказала Харука, вздыхая.

   - А я о другом.

   - А? О чём? Ну, не издевайся, Мичи... Что ты придумала?

   - Надо усыпить стражей, и никто нас не заметит.

   - Гениально. А как мы к ним подберёмся, чтобы усыпить?

   - Незачем подбираться.

   - У тебя припасено оружие массового поражения?

   - В точку. Нет, в яблочко, - наклонила голову к плечу Мичиру.

   - Яблочко... яблочко... Мы с тобой сидим на яблоне и следим...

   - Тепло.

   - Тепло? Хорошо, дальше. Сидим мы как на иголках, потому что бестолковые воины Тамена повадились трясти наше дерево и собирать к трапезе яблоки...

   - Горячо.

   - Горячо? Уж не предлагаешь ли ты накачать яблочки снотворным?

   - Браво, Хару!

   - Какое, к чёрту, браво? Урожай в этом году сказочный - у нас не хватит сил отравить его весь. А рисковать, если кто-то получил дозу снотворного, а кого-то обделили, чревато...

   - Тогда твоя очередь предлагать решение, - быстро согласилась Мичиру.

   Харука мучилась в течение двух часов, но ничего лучшего не изобрела. На том и порешили. Но колоть каждое яблоко шприцем не пришлось. Девушки сами собрали полную корзину спелых плодов, ввели в них снотворное и поставили у корней яблони.

   Стражи храма были точны, как часы. Они явились к урожайному дереву за двадцать минут до того, как встать караулом у входа, и долго дивились, кто бы это мог проявить о них заботу, но корзину всё-таки забрали: не пропадать же добру!

   - А как мы поймём, что каждый из них съест хотя бы по яблочку? - спросила Уран, едва расстояние между подругами и удаляющимися стражниками стало безопасным.

   - Надеюсь, что помимо лени они наделены ещё и жадностью и страхом перед начальством - все съедят всё, чтобы Тамен не смог предъявить к ним претензии.

   И Мичиру была права. Поскольку Тамен учинил бы им бучу, застигнув за жеванием на посту, стражи живо умяли дарёные яблоки, а корзину спрятали. Яблок в корзине было много, и в уничтожении улик приняли участие все без исключения караульные.

   Через четверть часа стены храма ходили ходуном от мощного храпа.

   - Сигнализация среагировала. Пошли, - девушки спустились с дерева и поспешили к алтарю.

   В понимании туземцев храм, наверное, поражал великолепием, но для видавших намного более совершенные архитектурные сооружения воинов Хрустального Токио он оставался пещерой. Стены её знали прикосновение резца местного мастера: на них были выведены незнакомые символы и знаки письменности маленького народца. Мастер попытался изобразить на ровном фрагменте стены и саму Лиа Винду, но не преуспел - стену рассекла безобразная трещина, бравшая своё начало в вершине правого луча изображённой звезды. Где-то в глубине пещеры с потолка лилась вода, и ночную тишину нарушали звонкие шлепки капель.

   - Как ты думаешь, здесь живут летучие мыши?

   - Какие мыши?! О чём ты говоришь, Мичи?! Вся живность повымерла - можно не беспокоиться. Я имею в виду, до тех пор, пока за крылатых кровососов всерьёз не взялась наша Хотару.

   - А где алтарь?

   - Хороший вопрос. Тут такая темень... и ни одного факела! - они ушли далеко, и свет, проникавший в открытые двери храма, уже не достигал их. Стены растаяли в кромешном мраке.

   - Как здесь жрецы ходят?

   - Они носят факелы с собой. А никому кроме них тут по ночам толпиться не положено... - сказала Харука, прежде чем провалиться в дыру и утащить за собой Мичиру. - Чёрт!

   - Под ноги смотреть надо!

   - Да я смотрела...

   - И как нам выбираться обратно?

   - Подожди. Священнослужители Лиа Винды каждый день наведываются в храм. Не может быть, чтобы они оставили дырку в полу, - Уран задрала голову и посмотрела вверх, откуда они свалились.

   - Ага, они каждый день так же, как и мы в неё сигают.

   - Они не сигают: у них есть лестница. И если бы было капельку посветлее, то мы могли бы её найти и использовать.

   - Хару, а тут действительно светлее, чем на верхнем уровне, - сказала Нептун. - Я тебя вижу.

   - Откуда тогда освещение? - Харука ощупью отыскала стену. - Ой, а тут мягко.

   - Это мох, - отозвалась Мичиру. - И он светится. - Она провела пальцем по моховому ковру, и палец тоже стал фосфоресцировать. - Видишь?

   - Вижу. Но зачем им нужна эта пещера под пещерой?

   Они обследовали всю нижнюю пещеру, но ничего не нашли.

   - ...Они открывают дыру на ночь, чтобы защититься от грабителей вроде нас с тобой. А талисман находится наверху, и мы до него не дошли, - вслух размышляла Харука.

   Девушка сердито пнула подвернувшийся под ноги камень. Тот, подпрыгивая на неровном полу, долетел до противоположной стены и развалился надвое.

   - Не буянь, а то нас раскроют.

   В месте удара камня о стену появилась тонкая вертикальная светящаяся щель. Она стала расти и вскоре образовала проход высотой в человеческий рост.

   - Потайная дверь. А жрецы хитрее, чем мы думали.

   Секретная комната сильно отличалась от той части храма, которую они уже видели: добрая сотня факелов освещала вмурованные в стены огранённые драгоценные камни, на потолке были до мельчайших штрихов прорисованы два крыла, а на полу под ними...

   - Алтарь... - выдохнула Уран, не веря своему счастью.

   - А где же...

   - Лиа Винда? - обе девушки вздрогнули от неожиданности и встали плечом к плечу, приготовившись обороняться.

   Тамен в угрожающем жесте воздел руки вверх, ладонями к вторгшимся в святая святых.

   - Вы посягнули на Лиа Винду, - он говорил на языке поселения, но Нептун и Уран понимали его. - И поплатитесь сполна.

   - Атакуем! - шепнула Харука по-японски.

   - С ума сошла? Это мы - похитители реликвии, а не он, - удержала её Мичиру.

   - И что? Пусть он нас убивает, а мы помолчим? Лиа Винда - не икона и не божок, а брошь перевоплощения в Звёздного Сэйлор Воина. Ей не место здесь, среди полудиких людей.

   - Вы - боги? - спросил Тамен, когда прямо перед ним вместо двух чумазых воришек возникли две воительницы в матросках.

   - Для тебя - да, - уклонилась от прямого ответа Уран.

   Тамен схватился за прицепленный к поясу нож и без лишних слов прыгнул вперёд.

   - Воины, сюда! - крикнул он, вызвав у Харуки пренебрежительный смешок.

   - Дай своим людям проспаться. Твердь, разверзнись! - ответила она, напоминая диктатору, где его место.

   Сотрясение пола под ногами нанесло Тамену скорее моральный, нежели физический ущерб.

   - Вы - боги Лиа Винды, - заплетающимся языком выговорил он, опуская руку с занесённым кинжалом. - Вы пришли забрать её, потому что мы недостойны... я недостоин. Возьмите и мою жизнь.

   - Употреби её на что-нибудь дельное, - порекомендовала Нептун.

   - Моя жизнь принадлежит Лиа Винде, - упорствовал Тамен. - Лиа Винда спасла меня...

   - Лиа Винда тебя не спасала, - возразила Уран. - Тебя защитила я - мне стало тебя жаль.

   - Это одно и то же. Вы - боги Лиа Винды.

   - Тебя зациклило, Тамен? В общем, мы её забираем, хочешь ты этого или нет... Пропусти нас.

   Тамен перегородил вход в пещеру и перешёл на умоляющий тон:

   - Жизнь без неё не имеет смысла. Я стал тем, кто я есть, лишь по милости Крылатой Звезды. Убейте меня или возьмите с собой. Иначе я всё равно пойду по её и вашему следу.

   Он почти обезумел на почве своего фанатизма. Подросток, которого чуть не пустили под нож в угоду жестокосердному богу и которого уберегло лишь вмешательство Харуки, повзрослел одним исполинским скачком. Тамен почти не виделся с матерью, а отца у него не было. Он посвятил себя служению Лиа Винде, и так как ему рассказали, что Звезда - бессердечный, жестокий бог, то он сам тоже стал жестоким, чтобы угодить этому богу. Он преуспел, унижая и убивая, никогда не задаваясь вопросом, а действительно ли его изуверство нужно Лиа Винде.

   - Странно, что твоя Лиа Винда тебя не убила, - пробормотала Мичиру, вспоминая рассказ Харуки о том, как талисман насмерть поразил убийцу.

   Наверное, Тамен тоже вспомнил это событие, потому что он дёрнул головой и снова взмахнул кинжалом, намереваясь чужой кровью добыть подтверждение своей божественной избранности.

   - Убери ножичек. Убери! Я с кем разговариваю?

   Уран уже поняла, что драки не миновать: Карс невменяем, одержим культом Лиа Винды. Но разве сумел бы он продержаться против неё? Кинжал, звеня, покатился по полу.

   - Ты крепко влип, - сказала она, держа его за шею одной рукой. Тамен брыкался, но никак не попадал ей по ногам. - Нептун, ты взяла брошку? Представляю, как обрадуется Сэйя. Впредь он будет меня слушать... Правильно я говорю? - вопрос она задала, переходя на язык деревни и обращаясь к Тамену, который устал сучить ногами и только раздувал ноздри, копя силу.

   В соседнем подземном зале из дыры в потолке как горох посыпались таменовы воины. Все они были вооружены до зубов и, не давая противнику опомниться, окружили девушек и ощетинились копьями. - Ладэ кан! Отпусти его! - холодный наконечник упёрся в грудь Мичиру, другой - в спину Харуке, которая спереди прикрывалась злорадно ухмыляющимся Таменом.

   Сэйлор Уранус напоследок наградила его увесистым тычком и убрала согнутую в локте руку.

   - Им всем положено сейчас спать. Мичи, как они узнали, что мы тут? - остриё копья осиным жалом впилось в кожу между лопатками. К груди приставили второе копьё, к бокам - аж по два.

   - Спеть им колыбельную? - женственную Мичиру воины сочли менее опасной, и она отделалась одним копьём и двумя десятками раздевающих взглядов.

   - Они не поймут по-японски. И английского им здесь тоже не преподавали, - копейный корсет не давал глубоко вздохнуть и рвал матроску. - Карс, ли рэкко! Мы боги!

   Двадцать пар удивлённых глаз повернулись к Харуке.

   - Ли рэкко Лиа Винда. Мы боги Крылатой Звезды.

   Воины дружно захохотали. Боги великой Лиа Винды, не умеющие преодолеть преграду из простейшего оружия смертных, действительно, представляли собой комичное зрелище.

   - Боги? Слабо верится.

   Они переключились на Воина Ветров, и на короткое мгновение Нептун стала свободна. И мгновения ей хватило.

   - Полное Погружение!

   Капли воды наверху застучали чаще и слышнее, потолок набух и прорвался, впуская разрушительный поток морской воды, вызванный Мичиру.

   Харука ощутила, как острой сталью царапает бок и вода заливает глаза, уши и нос.

   - Мичи, ты убьёшь и нас! - изо всех сил закричала она, стараясь переглушить рёв водопада.

   Несколько минут Уран боролась с чужеродной стихией, но та была упорнее и победила. Нокаут...

   ...Она очнулась под яблоней и закашлялась, переворачиваясь на живот и сплёвывая солёную воду. Перед глазами покачивались жёлтые береты одуванчиков. Рядом были те же одуванчики, но уже созревшие, белёсо-прозрачные. Харука сбила одну такую шапку, и на лысом стебельке осталась полоска торчащих дыбом пушинок.

   "Ирокез", - пустой желудок скрутило.

   - Мичиру...

   Нептун молча погладила её по ноющей спине.

   - Мичи... Талисман, надеюсь, ты не утопила?

  

   - ...это правда?

   - Да, Сэйя.

   - Тогда всё это очень... очень необычно. Где брошь? Я хочу взглянуть на неё.

   - Ты уверен, что она не причинит никому вреда? - заколебалась Нептун. Харука вышла, перепоручив ей отвечать на вопросы друзей.

   - Мне лучше знать, согласна? Я владел ею и как-то уберёгся. И она никогда не своевольничала.

   - Ну, в таком случае тебе совершенно не о чем волноваться.

   - Почему?

   - Харука пообещала подарить твой старый талисман принцу Мамору.

   - Я ей голову оторву! - с этим воплем король выбежал из комнаты.

   Все любящие отцы одинаковы.

Глава 5. Королевская педагогика

   ...Звёздочка была красивая, и Мамору захотелось погладить её пальцем, как маленького пушистого котёнка, которого Хотару подарила его маме на День рождения.

   - Это мне? - с замиранием сердца спросил он у Харуки.

   - Нет!!! - двери распахнулись, и в гостиную ураганом ворвался его отец. Он бешено вращал глазами и мог нагнать страху на кого угодно. - Не прикасайся! - но руку мальчика непреодолимо влекло к блестящей игрушке. Полмиллиметра до тёплого металла, и принцу начало казаться, что отец завидует ему и явился, чтобы отобрать подарок. - Стой!!! Хару, убери её!

   "Господи, только не мой сын! Хватит сэйлоров! Будь моя воля, я бы и тех, кто состоит у меня на службе, взашей вытолкал..."

   - Не надо второго Тамена!

   Харука свободной рукой покрутила у виска:

   - Какого Тамена? Он же не в глуши живёт, и мы ему растолкуем, что к чему...

   - Не вынуждай меня грубить тебе. Убери! - увидев, что Уран не намерена подчиняться, он подскочил к ней и отобрал брошь. - Мамору ещё маленький, как ты не понимаешь!

   - Его судьба - Звёздный Сэйлор Воин. Талисман неспроста появился именно сейчас.

   - Его судьба, Хару - мир и спокойствие!

   - Ты за него не расписывайся.

   Мамору раскрыл рот: на его памяти это было впервые - с его отцом разговаривали так непочтительно и бесцеремонно.

   - Разве ему станет хуже оттого, что он получит Силу?

   - Он - ребёнок, слышишь?

   - Но я и не посылаю его на войну. Мальчику положено быть воином, защитником.

   - Защитников у нас и без принца предостаточно, - огрызнулся Сэйя.

   - Ты его воспитаешь, как девчонку. Спроси его: он же сам хочет стать воином, его мечта - подвиги во имя добра и справедливости.

   - Но ему всего семь лет! Я не пойду наперекор его мечтам, если они у него сохранятся лет до шестнадцати. С тем же успехом можно дать грудному младенцу атомную бомбу вместо погремушки.

   - А может, проверим, перевоплотится он или нет?

   Слова принц понимал, но в разговоре отца с Харукой так и не разобрался.

   - Кому здесь надо провериться, так это тебе! - осадил её Сэйя. - Звезда останется у меня, Мамору получит её - я обещаю, - но в сознательном возрасте.

   Король более, чем кто-либо, понимал Харуку. Он помнил, как сам стал сэйлор-воином, и приятных эмоций всвязи с этим не испытывал.

   Воин нужен на войне, когда есть с кем сражаться. А война - это бедствие, пурпурная чума человечества. И Сэйя не хотел, чтобы его сын заразился ею.

   Он подошёл к Мамору и прикрыл ему уши руками.

   - Не стоит при нём... Уран, ты можешь заранее сказать, что произойдёт с принцем, если он сейчас...

   Харука насторожилась. Ей всегда было трудно спорить с Сэйей: сначала он рычал на неё, но потом сбивал с толку, вызывая на откровенность и доверительную беседу. Если проводить параллель с милыми сердцу Харуки гонками, то король разгонялся до немыслимых скоростей и неожиданно резко тормозил. А она продолжала гнать по трассе, соревнуясь сама с собой.

   - Что тебя смущает?

   - Превращение меняет не только внешний облик. Оно вскрывает сразу всё, что есть в человеке: дурное ли, доброе ли. А иногда вскрывает то, чего в человеке никогда не было. Детская психика не выдержит. А вдруг он не воин? Вдруг он обычный человек? Что случится, если твой жезл дать поносить обычному человеку? Ребёнку?

   В ушах Мамору шумело море. Год назад они с мамой и папой выезжали на побережье, и он слушал прибой. Папа ещё сказал, что море поёт... Мамору, знавший, что у воды нет рта, и поэтому ей нечем петь, засмеялся и побежал по берегу. Он собирал обкатанные камни и показывал их родителям. Розовые в серо-зелёную крапинку, зеленоватые или голубоватые голыши удобно ложились в ладони. Мамору взял пригоршню самых красивых и понёс их во дворец, но по дороге с пляжа подвернулись ещё несколько, которые ему тоже захотелось взять с собой. Новые камни можно было взять только вместо старых, потому что все сразу они не помещались в карманы...

   Отец и тётя Хару разговаривали, а Мамору слышал перекатывание волн. Этим летом они снова поедут на каменистый пляж, и он возьмёт с собой Вика и Редьку - пусть совместное путешествие сблизит их, и Редька прекратит демонстративно воротить нос от малыша-пони. Эта мысль ему понравилась, и он, удовлетворённый, прислонился к Сэйе и закрыл глаза, фантазируя, как будет гулять по широкому пологому берегу с двумя любимцами.

   - Ничего не случится, - с запинкой ответила девушка.

   Конечно, она специально не проверяла, но если всякий, кто получит в руки её жезл, станет Сэйлор Уранус, то... Сэйлор-воины - не уникальное явление?!

   - Ты не уверена в своих словах.

   - Но я и не буду отдавать свой жезл другому человеку. А Мамору - твой сын. И сын Усаги. Он не мог не унаследовать от вас... - она опять запнулась.

   - Истинное звёздное семя заложено в генах? Тебе об этом Хотару сказала?

   Они замолчали, а мальчик поднял голову, дивясь, почему стихло его море.

   Харука вертела в руках злополучную брошку.

   - Прости. Я поступила бездумно.

   - Ты хотела сделать ему приятное. За это не казнят.

   Мамору мягко отнял руки отца от ушей.

   "Он меня выгонит, - отстранённо подумала Харука. - И правильно..."

   - Ну, Мамору, ты как-то жаловался, что тебе не с кем побегать и поиграть в футбол, когда я занят.

   - К чему ты клонишь, пап?

   - Познакомься, - Сэйя кивнул ему на Харуку, равнодушно ожидавшую решения своей участи. - Это твой новый тренер - госпожа Тено. Будешь её слушаться, и она сделает из тебя... рыцаря без страха и упрёка.

   Вся речь была сказана скорее для смущённой девушки, чем для её новоявленного подопечного. Сэйя доверил ей самое ценное, что у него было.

   - Ты... зачем?

   - У тебя получится, я верю. Сделай из него достойного воина, а потом мы решим, выйдет ли у нас... нечто большее.

   - Пап, ты не шутишь? Меня будет учить Хару?

   - Что за фамильярности? - король упёр руки в боки. - Для тебя она госпожа Тено, солдат!

   Мамору встал навытяжку, поддерживая игру:

   - Так точно!

   Улыбка самовольно просачивалась из натянутых в ниточку губ воительницы Урана. Малолетний рядовой Мамору Коу был забавен.

   - Слушай первое боевое задание, - из последних сил сдерживая смех, командовал Сэйя.

   - Есть слушать первое боевое задание!

   - Привести ко мне под конвоем ма... Её Величество Нео-Королеву Серенити и всех, кто окажется рядом с ней.

   - Есть!

   - Нале-во! Бегом марш!

   Дверь закачалась на петлях, выпустив принца, со всей серьёзностью приступившего к исполнению приказа.

   - Как, Харука, научишь его?

   - А куда я денусь, командир? Научу, раз мне оказали честь.

   - А вот через "не могу" мне не надо...

   - Не прикапывайся к словам! - скривилась она.

***

   - Хару будет учить Мамору воевать? - потрясённо спрашивала Усаги.

   - Не преувеличивай. Она научит его правильно бегать, прыгать; всякие упражнения... Отжиматься, подтягиваться - для нормального развития. Ну, может, покажет ему несколько приёмчиков... - расписывал Сэйя.

   - С этого и надо было начинать. Знаю я ваши приёмчики: хук левой, апперкот - и Мамору выйдет на большую дорогу.

   - Оданго...

   Сэйя не любил препираться с женой: одержать победу ему удавалось крайне редко, а нервотрёпка получалась изрядная.

   - Да ты и сам был против его боевой карьеры.

   После этих слов король трижды проклял свой язык, которым болтал всё, что ни попадя, не подозревая, что кто-то станет это запоминать. Он не возражал, чтобы его сын изучал историю сэйлор-воинов, но чтобы Мамору стал сэйлор-воином?!

   Все родители желают своим детям добра и не могут допустить, чтобы те повторили их несчастья. Битвы и переделки закалили характер Сэйи, но навечно вбили ему в голову, что не в них заключается главная ценность жизни. А ценность жизни - в самой жизни, в возможности прожить её, ни с кем не воюя по принципу "либо - я, либо - враг". Не для того создан человек...

   Но мир был несовершенен. И возникла необходимость идти наперекор изначальным целям. Для защиты от случайностей появились сэйлор-воины, но их было слишком мало для пресечения всех возникающих конфликтов. И войны не прекращались.

   Иногда, когда Сэйя размышлял об окончании прошлой эпохи в истории планеты, то приходил к мысли, что под конец на Земле вообще не осталось в живых ни души, и огонь с водой лишь затёрли следы людского присутствия. Однако находка Харуки одним снайперским выстрелом разнесла его систему гипотез в клочья.

   Им не дадут забыться. И вышедшая на поверхность Лиа Винда - призыв к осторожности.

   "Нельзя, чтобы наше идеальное государство разбилось".

   - Я по-прежнему против. Но случись что... Будет хуже, если Мамору неподготовленным столкнётся с критической ситуацией. Мы его натаскаем...

   - Он станет великим... - вспомнила королева.

   - Возможно и такое. Но до величия ему ещё расти и расти...

***

   Он отжимался от пола двухсотый раз подряд, и руки уже не гнулись. Мамору опоздал к началу занятия на каких-то пять минут и приготовился к нудному выговору от новой учительницы, а вместо выговора получил нагрузку сверх программы. Харука стояла над ним и считала - не смухлюешь.

   Принц сглотнул - слюны не было, и горло будто выстелили наждачной бумагой. Он с тоской вспомнил о тех счастливых беззаботных днях, когда Харука была в бессрочном отъезде, а его баловали уроками в исполнении Рэй и Ами. И Мамору дорого заплатил бы, чтобы вернуться к мирному и вполне увлекательному предмету.

   - Ладно, поднимайся, - сжалилась тренер.

   Он обнаружил, что может стоять, только если обопрётся на что-нибудь благонадёжное вроде легендарной Великой Китайской стены. А поскольку таких объектов в спортивном зале не наблюдалось, то ему пришлось кое-как выпрямиться и постараться сделать так, чтобы ноги не подгибались.

   - Начнём урок.

   Да, занятия спортом с отцом были более гуманными. Нет, не так. Они просто были гуманными, и до изнеможения Мамору не доводили.

   - Пятнадцать кругов по залу, лёгкая разминка... А после приступим к делу. Вперёд.

   Он исподлобья с укоризной посмотрел на Харуку, но всё-таки побежал по кругу на ватных ногах - не захотелось унижаться, хотя повод был серьёзный.

   Мамору стоически перенёс и бег, и разминочные упражнения, готовясь к "делу".

   - Теперь давай поговорим... Ты обиделся, что ли? Сердишься? На сердитых воду возят.

   - Не возят.

   - Садись.

   Перебарывая в себе инстинктивное желание поскорее дать отдых ногам, принц деловито выбрал самое удобное место на гимнастическом мате, смахнул пыль, которой там не существовало, и сел, ожесточённо сопротивляясь проявлявшемуся на лице выражению райского блаженства.

   - Как ты уже, наверное, усёк, моё первое правило - никаких опозданий, - сказала девушка. - В общем, позор опоздунам!

   Ему вдруг сделалось так горько, так по-настоящему обидно, что он едва не расплакался, позоря фамилию. Губы дрогнули, выдавая его. Мамору никто не муштровал так, как это проделала Харука на первом же уроке. Отец обращался с ним строго, но бережно, многое спуская на тормозах.

   - Усёк... - проворчал он.

   Всё же она недобрая. Вчера не подарила ему ту замечательную золотистую звёздочку - подразнила, помахала ею у него перед носом, но не отдала. Сегодня измывается над ним, потому что он, видите ли, опоздал. Пусть скажет "спасибо", что вообще пришёл. А ведь мог сбежать, как от Рэй. М-да, от такой тётушки, как Хару, сбежишь... Схлопочешь и двести отжиманий, и триста приседаний...

   На занятие заглянул король.

   "Да здравствует папа! Он пришёл меня спасти!"

   - Какие успехи?

   - Хорошие. Мы отжались двести раз и чуть-чуть размялись, - доложила Уран.

   - Ого! Молодцы! А я тут мимо проходил...

   Мамору взбесился: госпожа Тено сказала "мы", как будто и она тоже отжималась двести раз кряду. Принц побагровел и вскочил.

   - Это я! Я! Я, а не мы!

   - Тихо, сынок!..

   - Я! Я! Я! - его колотило, как в лихорадке. - А она... Она... Думаешь, это было легко?

   - Конечно, не легко.

   - А ты попробуй! Или пусть она попробует!

   - Мамору, как ты разговариваешь?! - одёрнул его Сэйя.

   - Нет, Ваше Величество, он прав. Так было бы нечестно.

   И Харука безропотно заняла позицию на полу.

   - Встань сейчас же! Мамору, немедленно извинись!

   Мальчик насупился.

   - Всё в норме. Раз. Два. Три...

   Чёткий темп. Двести на одной руке, двести - на другой. Принц побледнел и сверлил взглядом пол. Сэйя стоял у порога и наблюдал.

   "С Харукой ничего не случится - у неё сил и выдержки немерено, а для Мамору это урок на будущее. Он хотел растоптать её, но вляпался сам".

   - Хару, прости меня.

   Эффектное сальто, и девушка села перед ним на корточки, опираясь о пол одной рукой.

   - Чего ревёшь? Это ведь мне, если разобраться, плакать надо. Ты меня обидел, а сам плачешь. Себя жалко?

   Сэйя тихонько вышел. Здесь он сейчас третий лишний.

   "Я же говорил, что ты справишься, Харука. Ты - талант. Талантище. Самородок. Ты знаешь, чем и кого можно пронять.

   Правильно, не надо делать скидку на возраст. Общаться с ним нужно как со взрослым, но в тысячу раз осторожнее. Он всё способен понять и соотнести, а пускать его на самотёк нельзя..."

   - Я больше не буду, Ха-а-ару!.. - в просторном зале звуки отражались от стен эхом, и казалось, что ревут не один, а пять или шесть маленьких мальчиков.

   - Рассопливился, как девчонка. Капризная, глупая девчонка.

   "Вот что делает с детьми воспитание среди взрослых людей: вырастает капризуля и всех строит..."

   - Ты когда-нибудь играл с другими детьми?

   Мамору хлопнул мокрыми ресницами:

   - С другими детьми?

   Для него сверстники были чем-то запредельным, экзотическим, диковинным. Ему рассказывали и Рэй, и Ами, и Мина, что те дети так же, как и он сам, учатся письму, чтению, истории и другим наукам, но почему-то для этого их собирают в так называемых школах и занимаются сразу с несколькими учениками. Принцу было сложно представить такое, как, например, нам сложно представить фигуру в десятимерном геометрическом пространстве.

   "Как учителю удаётся проследить за всеми? Я-то и один умею слинять от тёти Рэй, а они? Наверное, их сажают на цепь... Или помещают в клетки с частыми толстыми прутьями решёток".

   - Я всегда играю с папой, - неуверенно сказал Мамору.

   - А ещё как ты отдыхаешь?

   - Катаюсь верхом на Вике или Редьке.

   - Негусто, - подвела итог Харука.

   - Почему? Мне очень нравится, когда папа гоняет со мной мяч или играет в шахматы...

   "Ох, знаю я этих папаш! Наверняка Сэйя поддаётся любимому чаду, чтобы тот не сильно обижался. Вот принц и привык быть пупом Земли. А другие дети поддавки не любят... Не пора ли ему поучиться жизни? А то этот комнатный сэйлор-воин накрутит нам хвосты".

   - Ты выходишь в город?

   - Ну, не то чтобы выхожу... Мы через него проезжаем, когда отправляемся на прогулку всей семьёй.

   - Застрелиться об пенёк, - глубокомысленно произнесла девушка. - И часто вы так... гуляете?

   - Раза два в месяц.

   "Всё равно что делать вдох только по большим праздникам".

   - И не тошно тебе?

   Мамору её не понял - он не знал, что где-то у кого-то бывает иначе, лучше, чем у него.

   - Собирайся.

   - Куда?

   - Мы идём гулять. Покажу тебе город - это и твои владения тоже.

   - Папа и мама нас убьют, - с энтузиазмом сказал принц, предчувствуя авантюру.

   - Пускай попробуют.

***

   Выбравшись из дворца через чёрный ход, девушка и мальчик, одетый для конспирации в самые простые штаны, рубаху и куртку, какие нашлись у него в гардеробе, пошли куда глаза глядят. То есть это Мамору полагал, что они идут куда глаза глядят, но Харука вела его одной ей известной дорогой.

   Солнце гляделось в кристально чисто отмытые стёкла, и было больно смотреть вверх, хотя Мамору любил подолгу пулиться на солнце. Если не отводить взгляд, то светило начинает менять свою форму, и вместо круга появляется длинный светлый клинок с массивной рукояткой. А если подождать ещё немного, то солнечное лезвие удлиняется, и меч становится визуально более сбалансированным, почти настоящим: протяни руку - и он твой. Жаль, что до неба так далеко.

   Мальчик споткнулся и стал смотреть себе под ноги, но после яркого света дорога сливалась в один сплошной зеленовато-жёлтый пульсирующий цвет. Глаза привыкли минуты через две, и он зашагал увереннее, держа за руку свою взрослую спутницу.

   Раздвижные прозрачные двери на фотоэлементах; массивные, грузные, неподъёмные створки в старинном стиле; короткие, словно мини-юбки, обрезанные сверху и снизу дверцы... Круглые, квадратные, ромбовидные окна, окна - полумесяцы... Плоские; клиноподобные; прогибающиеся вниз, как на пагоде, крыши... Дерево, кирпич, бетон, сталь... И хрустальные вставки-аппликации.

   Город просыпался, и вместе с ним просыпался оживлённый гул голосов, звон посуды, бряканье, хлопанье и многие другие звуки, происхождение которых точно определить было затруднительно.

   Светлый город, обитель Добра и Справедливости, убежище для избранных - тех, кого вернули на Землю спустя тысячелетие после конца света, - начинал новый день в обычном порядке.

   Где-то поблизости насвистывали весёлый мотивчик. Чуть подальше кто-то надтреснутым, скрипучим голосом созывал детей к завтраку.

   Мамору вдруг подумал, что тоже ничего не ел перед уроком физкультуры, а Харука потащила его гулять наголодняк.

   За забором, вдоль которого они шли, соблазнительно краснели яблоки...

   - Харука, куда мы идём?

   - По-моему, мы уже пришли.

   Через ограду перелетело крупное яблоко и шмякнулось на засыпанную гравием дорожку: здесь вскоре должны были положить асфальт.

   - А ну-ка давай отойдём... - следующий плод упал прямо в руки мальчику.

   - Что происходит, Хару?

   Яблоко вкусно пахло мёдом.

   - Кто-то обчищает соседский сад, - пояснила Уран, вглядываясь в щели между неплотно пригнанными досками.

   - Обчищает? В смысле: ворует? И что делать?

   - Подождём. Этот любитель яблок должен будет перелезть обратно через забор.

   Яблоки падали и падали на дорогу, отбивая себе розовые полосатые бока и портя товарный вид неаккуратными вмятинами.

   Мамору машинально обгрызал плод, бывший у него в руках. Харука тоже поймала себе один. Яблоки продолжали летать через забор.

   - Куда ему столько? - недоумевала девушка, выплёвывая бурые семена. - Пора и меру знать.

   Харука взвесила огрызок на ладони и, прицелившись, швырнула его в сад. По ту сторону ограды закопошились, зашебуршали, и кто-то слоном рванул из сада, обламывая встречные ветки.

   Сначала наверху забора показались две ладони с обломанными ногтями, потом - нога в ботинке с развязанным шнурком. Вверх взметнулась всклокоченная голова с застрявшими в волосах листьями, и забор оседлал перепуганный до полусмерти мальчишка, сверстник принца. Он перекинул через доски вторую ногу - шнурок на ботинке был в приличном состоянии, зато на штанине красовалась свежая прореха.

   Мальчишка повертел головой и, обернувшись через плечо, досадливо плюнул в сад, из которого выбрался. Карманы его штанов и куртки оттопыривались - там лежали украденные яблоки. Он углядел, что его брюки порваны, и чертыхнулся - одежда была в принципе новая, но грязная. Грязными были также руки, лицо и прочие открытые части тела.

   Яблочный вор снова плюнул - теперь уже себе на ладонь - и потёр кожу на ноге под разорванной тканью, что, по единодушному мнению Харуки и Мамору, не сделало его чище.

   Девушка кашлянула в кулак. Мальчишка покачнулся и мешком обрушился вниз, по пути теряя награбленное добро. Благополучно приземлившись, он собрался задать стрекача, но Уран оказалась проворнее и схватила его за ухо.

   - Ай-яй-яй-яй-я-ай! - извивался воришка. - Пустите, госпожа, Вы мне ухо оторвёте! - его не ввёл в заблуждение мужеподобный облик Харуки.

   - Я тебе покажу, порось несчастная, как по чужим садам шнырять! - прогремела она.

   - Порось? А это кто тако-о-ой? - выл задержанный.

   - Маленький, розовый, в грязи купается, хвост крючком, рыльце пятачком! - злобно рассказывала наставница королевского отпрыска.

   - Это свинья, что ли?! - визг мальчишки достиг частоты ультразвука.

   Свиней, коров и ещё некоторую домашнюю живность Хотару вывела довольно быстро, и та расплодилась, так что мальчишка на самом деле разобрался, с кем его сравнили, и это сравнение его оскорбило.

   - Что ж ты так орёшь... Как звать-то тебя?

   - Крис...

   - Честно! - она сильнее прищемила горячее ухо.

   - Сэнто...

   - Ещё честнее!

   - А-а-а!.. Ричард! Рик!

   - Рик? - она наклонилась к нему. - В глаза смотреть!.. Ладно, верю.

   - Отпустите меня, я Вас умоляю...

   - Только чур не убегать. Я всё равно тебя догоню, - предупредила Харука, отпуская красное, как маков цвет, ухо Рика. - Где живёшь?

   Рик с опаской ощупывал пострадавший в неравной борьбе орган слуха.

   - Вон в том доме.

   - В каком?!

   Около дома, на который указал мальчишка, был чудесный сад с плодовыми деревьями. Стоит отметить особо, что яблоки там росли в несколько раз крупнее и ярче, чем те, за которыми он полез к соседям. Да и сам дом как-то не шибко подходил грязному оборванцу - чистенький, ухоженный, словно пасхальное яичко. Нет, в Токио вовсе не было бедняков, и все жили в довольстве и достатке, но дом-чистюля и парень-замарашка...

   - Ты там работаешь? - предположила девушка. Так бывало, что родители отдавали детей в услужение, чтобы они научились трудиться без постоянной опеки.

   - Нет, я сын хозяев дома. Я Ричард Нанто, - он шаркнул ножкой, что при учёте его облачения выглядело диковато.

   - Знаешь, а мы ведь пришли к тебе, - сказала Харука. - Я хотела познакомить с тобой моего племянника. Твои отец и мать - известные в городе, влиятельные и добропорядочные люди... Зачем же тебя понесло за чужой забор?

   Рик застенчиво пожал плечами и посмотрел на Мамору, словно почуяв в нём родственную душу:

   - Захотелось поразвлечься. Скучно, знаете ли, в четырёх стенах. И ни одной незнакомой рожи... А... А тебя как зовут?

Глава 6. Секреты личной жизни

   ...Мамору вбежал в дом и скинул мокрую, в капельках осеннего дождя ветровку на руки подоспевшему слуге.

   - Ну и ливень, - он пригладил ладонью влажные волосы. - А у вас тепло и сухо.

   - Да, Ваше Высочество. Мастер Ричард спустится с минуты на минуту.

   - Я сам к нему поднимусь, если вы не возражаете, Чарльз. И... не нужно обо мне докладывать.

   - Понимаю.

   Принц на цыпочках прокрался по винтовой лестнице, стараясь не скрипеть ступенями. За пять лет их дружбы с Риком Нанто он досконально изучил его дом и домочадцев... Кто бы мог подумать, что их первая встреча выльется в такие тёплые отношения...

  

   - Меня зовут Мамору.

   Рик протянул ему сомнительной чистоты руку, и Мамору, которому некуда было деваться, пожал её.

   - А где ты живёшь?

   - Во дворце, - ответила за него Харука.

   - Классно. А я никогда там не был.

   Принц хотел пригласить странного мальчика к себе в гости, но одумался, поскольку его собственное положение было шатким - если о их с Хару похождениях прознает король... Хотя, может, он и не будет связываться с Харукой - кто его разберёт.

   - Ты знаком с принцем? - завистливо спросил Рик.

   - Да я, собственно... - начал он, но перехватил хитрый взгляд Харуки и поменял направление. - Да, знаком.

   - Счастливый... - вздохнул мальчик, наклонился и завязал шнурок на ботинке. - А мне папа сказал, что такого неуча, как я, близко не подпустят к королевскому дворцу и даже полотёром служить не возьмут.

   - Ты плохо учишься?

   - У меня грамматика хромает на обе ноги, и с арифметикой беда... А ты, наверное, круглый отличник.

   - Я бы так не сказал, - поскромничал принц, испытывая приступ угрызений совести.

   - Понятно. Слушай, пошли ко мне. А то если я заявлюсь в таком виде в одиночку, родители опять начнут читать мне нотацию, а при посторонних - глядишь, пронесёт.

   - Ну ты, маленький приспособленец, - рассмеялась Харука. - Значит, леди Нанто знает, чем ты занимаешься в неучебное время? Нашёл же хобби!

   - Так вы пойдёте? - он выудил из кармана на удивление чистый носовой платок и вытер лицо. После этой процедуры платок смело можно было выкидывать.

   - Интересное предложение. Мы заявимся в чужой дом без приглашения...

   - Почему же? Я вас приглашаю... - возразил Рик.

   - Но объясняться перед отцом и матерью ты будешь сам!

   Мамору подумал, что прогулка затягивается и плавно перетекает во внеплановый визит к подданным. Рик Нанто вызывал у него смешанное чувство брезгливости из-за нечистоплотности и симпатии из-за незакомплексованности. Сам принц не мог похвалиться ни тем, ни другим качеством, а посему личность Рика привлекала его. Мальчишка из города был для Мамору жителем параллельного измерения, и он, как и любой ребёнок его возраста, не мог отказать себе в удовлетворении сиюминутного любопытства.

   - Сам, сам. Так вы идёте? - и, не дожидаясь ответа, зашагал к дому; встал перед закрытыми воротами. - Незадача.

   - В чём дело?

   - Придётся поднимать на ноги всех. Я вылезал через окно на ветку клёна, а оттуда спрыгивал на дорогу. А замок на воротах открывается изнутри.

   И прежде, чем гости успели что-либо произнести, Рик дёрнул за верёвку звонка, висевшего перед входом. Звонок был сделан в форме колокольчика, но звук от него разносился далеко не колокольчиковый - заиграла громкая маршевая мелодия.

   Створки ворот разъехались, и немноголюдная кавалькада прошествовала во двор. Мамору нервно сглотнул, предчувствуя, что эта встреча добром не кончится...

  

   В доме год назад провели капитальный ремонт и заменили полы, поэтому шаги принца не были слышны в полнейшей тишине. Вообще-то Рик был крайне невнимателен и мог не обратить внимания на случайные шорохи, но Мамору осторожничал. Ему очень хотелось в шутку напугать приятеля.

   Друзья не виделись неделю: один постигал премудрости во дворце, другой - в общественной городской школе, - и времени поиграть у них совсем не оставалось. Выпросив себе выходной, принц собственноручно оседлал Реджинальда и поскакал к Рику, невзирая на пасмурную погоду.

   Двенадцать лет... Мамору нетерпеливо ожидал этого возраста, потому что приблизительно тогда его родители и тётушки стали сэйлор-воинами. Мальчика уже посвятили в историю защитников планеты; да и обращение "тётя" кануло в Лету, то есть, по его личному разумению, он стал взрослым человеком и мечтал в один прекрасный день обрести необыкновенную волшебную силу. Он в ярких красках представлял себе будущие великие свершения, в которых то сражался с полчищами безобразных демонов; то повергал в прах очередного мнительного завоевателя; то мановением руки расправлялся с астероидами, бомбардирующими старушку-Землю.

   Отец показывал ему талисман перевоплощения и говорил, что артефакт достанется Мамору в день совершеннолетия. И принц ожидал совершеннолетия, словно манны небесной, подхлёстывая время.

   Воины были довольны наследником, в особенности Харука, с которой он проводил до пяти часов в сутки, упражняясь в боевых искусствах.

   Лишь Воин Перемен, Сэйлор Плутон, загадочная Сецуна окончательно закрылась в своей Тринадцатой Башне, не выходила из неё и не пускала никого внутрь. Стены Башни обветшали и начали осыпаться, но потревожить покой Сецуны так и не решились. По-видимому, она тоже сообразила, что таким манером может вообще остаться без крыши над головой, и, как в сказке, за одну ночь при помощи колдовства полностью обновила облупившуюся каменную кладку, но сама не объявилась. А все воины вздохнули свободнее: Стражница жива, и значит, всё идёт своим чередом.

   Мамору не мог взять в толк ни кто такая Плутон, ни почему родители переживают по поводу её замкнутости и отстранённости от реального мира; ни что она охраняет, сидя в своём "склепе". Ами попыталась объяснить ему, и вполне доходчиво, однако от её рассказа принц ещё больше запутался в тёмной истории, тут и там пестрящей путешествиями во времени.

   Итогом всего стало то, что пока Башня стояла неотремонтированная, все жители города успели крепко-накрепко запомнить её местоположение и, когда обновление свершилось, врыли неподалёку от неё три красно-жёлтых полосатых фонаря, чтобы впредь не искать заповедное место днём с огнём. Так Тринадцатая Башня перестала блуждать и получила название Карамельная... Почему Карамельная? Три фонаря были так похожи на сладкие карамельные палочки, что детишки с окрестных улиц даже пробовали облизывать их языком. По холодному времени года кое-кто, говорят, примерзал к ним - не оторвать, - и фонари быстро потеряли свою популярность у сладкоежек; а башня, отмечать присутствие которой они были поставлены, стала Карамельной. Всё лучше, чем мистическая Тринадцатая...

   "Тем не менее, Рик панически боится Башни... А чего в ней страшного?" - думал Мамору, преодолевая ступеньку за ступенькой.

   Он-то ничего не боялся, ему было на всё плевать - и на темноту, и на привидений, и на Башню в том числе... Как интересно, а ведь раньше Рик восхищал его своей дерзкой смелостью...

  

   - Опять тебя поймали на месте преступления! - отчаянно всплеснула руками стройная темноволосая леди - мать Ричарда, когда он, Мамору и Харука вошли в особняк семейства Нанто.

   Несчастная женщина уже и не знала, как ей оправдываться за своего непутёвого сына. Непутёвый сын гордо задрал нос: посмотрите, какой он ловкий - опять наворовал соседских яблок! Его в сотый раз хватают за руку, а он всё равно...

   Леди Нанто заметила Мамору и осеклась: в отличие от Рика она знала, как выглядит принц.

   - Простите... Ваше Высочество, мой сын что, залез в королевский сад?! - в ужасе спросила она, прикрывая рот рукой и поспешно приседая в реверансе.

   Здесь юного Нанто настиг самый настоящий шок:

   - Вы... Вы... Высочество?! Ты - принц?!

   - Ага, - буднично согласился Мамору. Для него это не являлось открытием. - Но Рик меня не грабил. Он вылез из-за забора напротив вашего дома, мэм.

   У леди Нанто отлегло от сердца.

   - Слава Богу! - и прозвучало это так, как будто и для неё, и для опустошённого сада соседей, и для самих соседей сделали великое одолжение, в результате которого её сын не стал личным врагом короны. И мальчишке уже не нужно было волноваться - наказания сегодня он избежал.

   - Мам, ну мы пойдём поиграем в моей комнате?

   Хару легонько подтолкнула Мамору в спину:

   - У тебя есть час. Потом нас будут разыскивать.

   - А ты, Харука? - Рик уже тянул его за рукав, но принц колебался.

   - А я поговорю с госпожой Нанто. Ступай.

   И, повинуясь напору нового приятеля, Мамору ушёл.

   - Мисс Тено...

   - Спасибо Вам, Айрин. Вы меня выручили...

  

   ...Раньше заводилой был Рик - и когда они строили шалаш на дереве, и когда торжественно сжигали учебник алгебры Мамору (Рэй потом про это узнала и со злости подпалила их шалаш). Но вскоре принц взял инициативу в свои руки, и яму на мамонта в парке они рыли уже по его идее. Ничего, что попался в неё не мамонт, а папа, вышедший погулять... Король долго и изобретательно ругался, а после по его приказу ловушку засыпали землёй. А мамонт так и не появился, хоть мальчики и караулили его около лаборатории Хотару. Ещё они готовились к побегу в девственные леса на западе материка, но их склад съестных и несъестных припасов обнаружила Харука - возмутилась. Мамору подозревал, что его наставница обиделась, потому что её не позвали в команду. Всё накопленное непосильным трудом реквизировали, и Рику запретили находиться в стенах замка в течение учебной недели.

   Принца с головой завалили уроками, и отдушиной оставались лишь занятия с Харукой. История сэйлор-воинов тоже была интересна, но не настолько. Мамору категорически не нравилось, что чуть ли не каждая вторая война, описание которой встречалось в хрониках, оканчивалась полюбовной беседой враждующих сторон, и противник сенши каялся в своих прегрешениях и экстренно исправлялся. Мальчик пренебрежительно обзывал хроники нудными побасёнками и просил выковать ему меч, на что мама глубоко вздыхала, а отец любя отвешивал ему подзатыльник и отправлял в библиотеку.

   ...Ступенька скрипнула, и он замер, занеся ногу вверх к следующей. Но вокруг было тихо, и принц с удвоенной осторожностью пошёл дальше. Ещё один пролёт - и он у цели.

   - Здравствуйте, Ваше Высочество!

   Сердце ёкнуло, но тут же отпустило: сверху спускалась младшая сестрёнка Рика - Камилла. Внешность её соответствовала имени: светленькая, улыбчивая, доверчивая - ромашка в поле, да и только.

   - Ками, потише...

   - А что? - громким шёпотом спросила девочка.

   - Ничего. Услышат.

   Камилла округлила глаза.

   - Кто?

   - Никто. Отойди и не мешай.

   - Давайте я Вас провожу, - предложила она. - Или Рика позову.

   - Нет-нет!

   "Какие глупые эти девчонки! В каждой бочке затычка".

   Ками теребила краешек лёгкого домашнего платьица и не уходила.

   - А во что вы с Риком будете играть?

   Мамору с раннего детства внушали трепетное, почтительное отношение к женщине, но девочка Ками его допекла.

   - Мы девчонок не принимаем.

   В огромных глазах блеснули слёзы обиды, но Камилла не дала им пролиться, молча посторонилась, уступая принцу дорогу.

   - А я и не напрашиваюсь.

   Мамору пропустил её слова мимо ушей. Ему нужно было поспешить, если он хотел застичь Рика врасплох...

   На позапрошлой неделе лучший друг сказался больным, а когда Мамору зашёл к нему в комнату, на него опрокинулось ведро с водой. Конечно, принц не оценил шутку и полез к Рику с кулаками, но тот упал на спину и зашёлся в хохоте. Бить лежачего мальчик не посмел, но подушкой по роже ему всё-таки съездил. Для профилактики.

   Не помогло. И спустя семь дней ведро вновь наделось ему на голову. Тут все каноны воина были попраны, и лежачему пришлось туго. Потом они помирились, и Мамору взял с Рика честное благородное слово, что идиотский прикол больше не повторится. Но, зная упрямство друга, он не особенно надеялся, что Рик сдержит обещание...

  

   -- Вот, гляди! - Рик высыпал на пол из большой коробки кучу разноцветных камушков.

   - Что это?

   - Минералы. Я их собрал, - мальчик гордо подбоченился. - Вот этот - авантюрин.

   Для Мамору камушек был не "авантюрин", а "тускло-зелёный в пятнышках", о чём он тут же сообщил Рику. Но мальчик упоённо описывал свои сокровища и не слушал собеседника:

   - А этот - алмаз.

   - Алмаз? - принц покрутил в пальцах полупрозрачный посверкивающий минерал. - И где ты его нашёл?

   - В горшке с цветком.

   - Алмазы не водятся в цветочных горшках.

   - А я нашёл!

   - Я видел алмазы - они совершенно не похожи на твой, - переубеждал его Мамору.

   - Может, твои алмазы совершенно не похожи на мой, потому что мой - настоящий, а твои- - нет!

   Принц задумался, могут ли в сокровищнице лежать поддельные драгоценные камни, и решил, что не могут. А Рик стоял на своём.

   - Настоящий!

   - Нет!

   - Настоящий!

   - Давай проверим?

   - Давай... А как?

   - Настоящие алмазы не бьются...

   - Не отдам!

   - Да что с ним случится, если он настоящий?

   ...Харука и леди Айрин застали маленьких сорванцов катающимися по полу и яростно пыхтящими. Вокруг них были рассыпаны риковы минералы, ковёр собрался неопрятными складками, мягкотелый игрушечный медведь в кресле завалился на бок, а мальчишки самозабвенно тузили друг друга.

   - Я тебе сейчас покажу, как ломать мои алмазы! - Рик двинул кулаком в глаз принцу.

   Леди Айрин ахнула и бросилась разнимать их, но было поздно - синева расплылась, и глаз закрылся. Мамору, обиженно сопя, моргнул здоровым веком, дотянулся до друга и лягнул его ногой... куда достал. Женщина всплеснула руками и запричитала.

   - Подождите, мадам, мы сейчас всё уладим, - ободрила её Уран и, взяв принца за руку, вывела его за дверь.

   Мальчик всхлюпнул носом и ощупал опухшее веко.

   - Ну, малыш, показывай, как ты это делаешь, - потребовала девушка, отводя его руки подальше от лица.

   - Что?

   - Мне сказали, что ты сам себя исцеляешь. И не отнекивайся - есть свидетели, - она не отступала.

   Мамору сконцентрировался, зажмурился, от усердия высунул кончик языка, словно на уроке чистописания, и ему показалось, что таким усилием воли, какое совершил он, можно завязать в узел стальную трубу. Но синяк, принявший к тому моменту лиловый оттенок, - не труба. К сожалению.

   - Выходит, придётся рассказывать твоему отцу, где ты был и что ты делал, - разочарованно произнесла Харука.

   Не открывая глаз, он замотал головой и напрягся сильнее, хотя, казалось, предел уже достигнут.

   "Он посадит меня в клетку и вообще больше никуда не выпустит! И заступничество мамы меня не спасёт..."

   - Мамочка...

   - Давай! Давай!

   - Я не хочу... В клетку!

   - Ну же! Есть!

   Он перевёл дыхание и снова поднёс руку к глазам. Синяк исчез, и глаз открывался и закрывался безболезненно. Зеркало в конце коридора отразило его взгляд и стушевалось, на короткий миг кутаясь в полумрак.

   - Ты... Ты... - из комнаты выглядывал потрясённый Рик. Он не мог связать двух слов и поэтому изображал пантомиму.

   - Твой алмаз настоящий... Был настоящий. Если хочешь, я принесу тебе новый. Мир?

  

   Он спиной ощущал на себе взгляд Камиллы: девочка ждала, что принц обернётся и как-то загладит свою грубость. Так легко обидеть младшего, и намного тяжелее идти на попятный, боясь уронить своё достоинство.

   - Ками...

   Девочка вытянулась в струнку. Мальчик избегал смотреть ей в глаза, но гнёт нечаянной провинности перевесил страх.

   - Ками, в следующий раз мы точно поиграем все вместе. Ты не сердись, ладно? Я...

   - Вам не нужно объясняться со мной... Вы очень хороший. Я вижу. И... Я Вас люблю, Ваше Высочество.

   Камилле на днях исполнилось девять лет, но её признание прозвучало так по-взрослому, что Мамору растерялся. Хотя... с чего он взял, что девочка имела в виду романтическое чувство? Может, она точно так же любит дворового пса, который часто бывает озлоблен и с хриплым лаем пытается оборвать цепь, но при этом остаётся лохматым другом человека и виляет хвостом.

   - Зови меня по имени, Ками. А то мне как-то даже неудобно: я же не дряхлый старик и... ещё не король, чтобы ко мне обращались на "Вы", - он улыбнулся, а девочка подумала, что в жизни он лучше, чем на портретах...

   "Рику повезло с сестрой..."

   - Меня Рик ждёт... Впрочем, нет. Не ждёт. Я устрою ему сюрприз, - сказал мальчик.

   - Мамору... Он ведро приготовил... - она решилась произнести его имя, но по-прежнему избегала употреблять местоимение "ты". - Он видел из окна Реджинальда.

   - Ну всё. Я ему это ведро самому на голову надену! Привязался к одной шутке!

   Камилла восхищённо смотрела на принца, и ему понравилось её откровенное обожание - оно соответствовало его представлению об отношении к бесстрашному герою всех времён и народов.

   - Да воздастся изменнику! - патетически изрёк Мамору, устремляясь вверх.

   Он ногой распахнул дверь, но сверху ничего не свалилось, а тем более не пролилось. Рик сидел, сгорбившись, за письменным столом и что-то строчил в тетради. Одну ногу он подложил под себя, а другой качал под столом. Сбоку стояло ведро - в нём были свалены смятые бумажные листы. Они горкой выпирали над ободком ведра, а некоторые выпали и скромно лежали рядом на ковре.

   - А, это ты... - мальчик увлечённо грыз ручку, так что Мамору с натяжкой разбирал его речь. - Я видел, как ты подъезжал к нашему дому. Тебя отпустили? Надолго?

   - Не знаю. Все какие-то рассеянные и бегают как заполошенные. У меня от них в глазах мелькает.

   - С чего бы это? - не отрываясь от тетради, спросил мальчик. Одно из двух: либо его настолько увлекло сочинительство; либо письменную работу нужно было сдать на проверку ещё пару дней назад, когда её сдали все нормальные ученики.

   - А как здоровье Её Величества?

   - При чём тут... - это не было обязательной приветственной формулой, и принц не сразу уразумел.

   Сегодня его не стали отговаривать от поездки к Нанто, а просто выставили за ворота и даже не потребовали, чтобы он возвратился к ужину. Его не проверили на предмет выполненного домашнего задания, а выгодно сбыли с рук. Как подло! Ведь вот-вот на свет появится его крошечный братик или сестрёнка!

   Королева Серенити была в интересном положении, все прыгали вокруг неё на задних лапках и всячески оберегали от стрессов. Порой Мамору смешила такая преувеличенная забота - он был уверен, что когда мама с папой ждали его, никто не устраивал балаган и не трясся над каждым маминым шагом. Однажды он сдуру ума поделился своими измышлениями с отцом - тот сразу высказал сомнение, касающееся умственных способностей сынули. Над Мамору тряслись так же, если не сильнее...

   - Ты не знаешь, как правильно пишется: "поедет" или "поедит"?

   - Я... Мне пора домой!

   - Куда?! Да я скоро закончу - два предложения осталось! - Рик вынул ручку изо рта, но челюсти по инерции продолжали двигаться, пережёвывая несуществующий колпачок. - "Поедет" или "поедит"? Вот в чём вопрос.

   - Пиши "пойдёт". Пешком ходить полезно для здоровья.

   - Постой!

   Но принца уже и след простыл - он боялся прибыть к шапочному разбору, когда новость перестанет быть новостью, и о втором ребёнке Серенити и Эндимиона будет знать всё королевство.

   - Эй, Мамору! - на пути к двери Рик по забывчивости зацепился ногой о тонкую нить, натянутую им самим для друга, и его щедро окатило ледяной водой из перевернувшегося под потолком ведра. Ведро не удержалось и как по заказу накрыло его голову на манер рыцарского шлема. Говорили мудрые: не рой другому яму...

Глава 7. Беда не приходит одна

   Маленькая девочка лепетала что-то на своеобразном младенческом языке и растопыривала розовые пальчики веером.

   И снова два любящих лица; словно мельированные - чёрные и светлые пряди; переплетённые руки отца и матери у колыбели. Оданго и Сэйя.

   - Ты мечтал о дочери?

   - Прежде всего я мечтал о тебе. О том, что ты подаришь мне дочь.

   - Подхалим...

   - Спасибо... Просто ты так это сказала...

   - Можно войти? - приглушённо спросили из-за портьеры.

   - Мамору, подойди. Смотри, какая у тебя очаровательная сестрёнка.

   Мальчик бесшумно приблизился. И что в ней очаровательного? Девчонка... Вот был бы брат... А то: косички, хвостики, цветочки, дочки-матери с куклами. И будет на него ябедничать. Он хотел, чтобы родился мальчик. Единомышленник и соратник, пусть не сразу, но уж когда-нибудь - наверняка. Но его не спрашивали

   "Сами с ней и разбирайтесь!"

   Сэйя, угадывая ход мыслей Мамору, поспешил стереть зарождающуюся неприязнь к родной крови:

   - Сдаётся мне, у нас родилась воительница. Какие... чёткие черты лица! Пора готовить ей коня и доспехи.

   Принц посмотрел на отца, ожидая поймать смешинку в его глазах, но король был серьёзен, говоря о воинском снаряжении для малышки.

   - Да-да, Мамору, когда пойдёшь к Хотару, спроси, не выведет ли она жеребёнка для твоей сестры.

   - Х-хорошо, - он напустил на себя безразличный вид.

   Мама обняла его и против воли привлекла к себе.

   - Будешь охранять её и никому не дашь в обиду, да? Телохранитель...

   - Нет, оруженосец, - сказал Сэйя, и оба засмеялись, представляя себе эту картину.

   - Не смешно!

   Если бы родился брат, то было бы всё с точностью до наоборот: Мамору заимел бы себе оруженосца, которому необязательно платить жалованье. Подумать оскорбительно: оруженосец у девчонки!

   - Телохранитель, телохранитель - не злись. Рыцарь Мамору, совершающий подвиги во имя своей прекрасной сестры и мощью и удалью своей отваживающий нежеланных и недостойных женихов её.

   - Далеко заглядываешь, - укорила его Усаги.

   - Зато общий смысл верный. Ну что, Мамору, будешь её рыцарем?

   Он почесал в затылке. Не так и плохо иметь сестру вместо брата. Цветы с косичками он как-нибудь вытерпит, а чем быстрее он согласится на должность телохранителя, тем быстрее его наградят мечом. Плюсы перевесили минусы, и мальчик сказал:

   - Я согласен.

   Девочка зевнула и энергично засунула палец в рот. Усаги наклонилась и ненавязчиво отобрала палец. Малышка немедленно переключилась на маму, гукнула и ухватилась за один из длинных золотистых хвостов. Крепко, как утопающий за соломинку, и тоже потянула ко рту.

   - Настырная...

   - А как зовут... мою прекрасную сестру?

   - Тебе не терпится приступить к совершению подвигов?

   - А мы не придумали пока имя, - сказала королева, отбирая волосы, пока принцесса их не заглотила.

   - Эльвен.

   - Что?

   - Эльвен. Я хочу, чтобы её звали Эльвен.

   - Мамору, наверное, взвесил, какое имя будет лучше смотреться на его щите, - подтрунивал король.

   Внезапно Сэйю прошиб озноб, и он еле переборол желание надеть тёплый плащ и закутаться в него до кончика носа. Ему всегда становилось невыносимо холодно, когда должно было случиться нечто экстраординарное, выходящее из ряда вон.

   - Тебе холодно? - дотронулась до его плеча Усаги, и Сэйя осознал, что непроизвольно обхватил свои плечи руками в попытке согреться и прогнать лихорадочное предчувствие беды. - Что с тобой?

   Он принудил себя расцепить руки:

   - Мамору, уже поздно. Ступай к себе. Спокойной ночи, - односложные отрывистые реплики давались ему непросто.

   - Отец...

   - Спокойной ночи.

   - Папа говорит верно: тебе пора спать, - Усаги поцеловала сына в лоб, про себя гадая, что же происходит с Сэйей.

   - Доброй ночи, мама, папа... и Эльвен, - мальчик безмятежно улыбнулся, посмотрев на сестрёнку, и вышел.

   "А она миленькая... Сестрёнка-принцесса".

   - Что-то не так? - Усаги положила ладони ему на грудь, прислушиваясь к частым ударам, и Сэйя накрыл их своими - его сердце практически оказалось у неё в руках. - Ты плохо себя чувствуешь.

   - Мне легче, когда ты рядом, - зубы мерзко стучали. Король замолчал и зарылся лицом в волосы супруги, разрушая причёску и подбородком сбрасывая диадему на пол. - Как можно ближе.

   - Мы всегда будем вместе. Ты, я и наши дети.

   - Не факт...

   - Глупость какая! Ты сам её придумал или нашептал кто?

   - Нашептал кто... Если бы кто-то мне что-то нашептал, я бы тогда хоть приблизительно знал, что делать и куда бежать в первую очередь. Нет, я, конечно, знаю, что лучше всего просить совета и помощи у Ятэна с Тайки, но на Кинмоку так скоро не доберёшься, а ждать, пока они сами изъявят желание нас навестить... - Сэйя заговаривался. Он нёс околесицу, а Усаги терпеливо слушала, стараясь выловить крупицы здравого смысла в ворохе слов, произносимых для того, чтобы просто быть произнесёнными.

   Эльвен, пользуясь случаем, запихнула палец в рот и тихо блаженствовала, никем не тревожимая.

   - ...Наш покой нам только кажется, - шептал Сэйя. - Оданго, я не хочу вас терять. Пусть лучше пропаду я...

   - Потрясающе! Ты называешь это "лучше"?! Без тебя мне будет "лучше"?!

   - Прости... Прости, прости, прости...

   Закрытые глаза и поцелуй на губах. Вспышка света и тени, шарахнувшиеся в угол комнаты. Красная полоса в ночном небе - как царапина. Другая, третья... И снова. И ещё. След гигантской пятерни.

   - Сэйя! Мне...

   - Полное Погружение! - за окном Нептун океанской волной тушила возникший пожар. Одно зарево исчезло, но четыре других оставались в неприкосновенности.

   - Я - вниз, - и король вышел через окно, минуя длинные лестницы величественных дворцовых переходов.

   Со всех сторон спешили перевоплощённые воины.

   - Что происходит? - полусонно спрашивала Венера.

   - Погляди на небо! - грубо рявкнула Марс. - Ты последние мозги потеряла на сцене.

   - Метеоритный дождь. Но почему болиды не сгорели при прохождении через атмосферу? - Меркурий, по обыкновению, беседовала с самым умным человеком в мире - с собой.

   - Харука, где Мамору? - воин Урана подбежала, затормозила и только тогда перевоплотилась.

   - У себя. Я проверяла. Чего стоите? В городе пожары... Гори, гори ясно...

   - Там работают десять пожарных бригад. Но они не справляются.

   - Пожары - это следствие. Нужно устранить причину.

   - Ты подразумеваешь метеориты?

   В подтверждение слов Сэйи небо рассёк новый, шестой красноватый след. Небесный камень снайперски точно угодил в одну из тринадцати башен - Юго-Западную. Приняв удар, башня опасно накренилась.

   - Я не буду ждать, пока они разбомбят Токио! - для короля происходящее было как ножом по сердцу. Вдруг неприятное ощущение улетучилось. - Это был последний.

   - Вообще?

   - На сегодня. Размечтались!

   - Весёлая ночка, - констатировала Юпитер.

   До них доносилось сердитое шипение, какое бывает, когда воду выливают на раскалённые камни. Впрочем, так оно и было на самом деле - пожарные добросовестно исполняли свою работу, и одна горячая точка была ими ликвидирована.

   - Уран, ты вместе со мной пойдёшь к пострадавшей башне. Остальные разделятся и тоже займутся пожарами. Когда всё закончится, соберёмся здесь и наговоримся вволю.

   - Вы меня забыли.

   - Сэйлормун?! - поперхнулся Сэйя.

   - Что вы все на меня так смотрите? - Усаги одёргивала короткую юбку. - Отвыкли?

   - Ты с ума сошла! - Такседо поминутно оглядывался на пламя, но взгляд невольно останавливался на девушке с крыльями. - Эльвен наверху одна. И ты не до конца окрепла. Прошло всего два дня! Ты не можешь пойти с нами.

   - Я...

   - Это исключено! Оданго, мы поссоримся, если ты меня не послушаешь.

   - Мой Серебряный Кристалл...

   - Его защиту пробило - это не панацея. К тому же, у меня есть Золотой Кристалл - ничем не слабее твоего. Мы теряем время!

   - Тогда пообещай мне, - она пошла на уступку, - что если что-то пойдёт не так, ты дашь мне знать. Я буду ждать здесь.

   Его Оданго будто вышла из двадцатого века, в котором они впервые повстречались. Та юная девушка никуда не делась - она жила в королеве Серенити. Нежная и такая хрупкая в его объятиях, она была воином - возможно, самым могущественным из известных галактике.

   - Мы скоро. Постараемся побыстрее, - он облизнул пересохшие губы и сказал то, что она жаждала услышать. - Я никогда тебя не покину.

***

   - Уран, это здесь!

   Башня дымилась, и угол между ней и земной поверхностью неотвратимо сокращался. Апартаменты находились в ведении Рэй, но девушку отговорили идти третьей, возложив миссию спасения её священных текстов и эликсиров на Сэйю и Харуку. Она вслух посетовала, что загодя не произвела опись своего имущества, и теперь невозможно будет понять, что пропало вследствие попадания метеорита, а что - по причине своевременной помощи, оказанной парочкой сорвиголов. Король ответил, что если Марс не примет их услуг, то сгинет всё вместе с башней, в противном же случае ей есть на что надеяться.

   ...Камни оплавились от адской температуры, стёкол не было на местах, а деревянные элементы догорали. Башня падала прямиком на жилой квартал.

   - Ляпнется, - покачал головой Сэйя.

   - Поди стань под неё - поддержишь, авось не ляпнется.

   - Надо вывести людей отсюда.

   - Не успеем - она ляпнется раньше.

   - Так и будем стоять и бездействовать?

   - А что я должна сделать?

   - Стать под неё вместе со мной.

   - У меня возникла одна идея... Но Рэй нас убьёт.

   - Куда деваться? Судьба... Какая идея?

   Мысли исчезли - не голова, а пустой горшок на плечах у Такседо. Он ругал себя, но ничего не помогало.

   - Обрушим башню...

   - Как?! Я похож на самоубийцу?

   - Ты станешь похож на убийцу, если откажешься. Она передавит их, как жуков.

   - Бежим! Ты же не хочешь применить заклинание прямо здесь?

   Сэйя подозрительно быстро согласился, и Харука призадумалась. Лишь бы её землетрясение не наворотило дел, как произошло с Таменом и Лиа Виндой. Успокоившись тем, что на сей раз она спасает не отдельного человека - тёмную лошадку, - а абстрактное человечество, она отбросила нехорошие мысли. Абстрактное человечество вообще легче спасать, чем конкретных личностей. Оно постоянно доброе, с высокой моралью и сквозь тьму пороков и страданий идёт к светлому будущему, пусть даже и составляют это человечество отъявленные мерзавцы вроде того же Тамена.

   - Быстрее! Шевели ногами! - подгонял Харуку Сэйя.

   - Скорость падения увеличивается... Хватит, стой, иначе мы вместе с башней провалимся под землю, - она понимала его нервозное состояние и не огрызалась. - Ты поможешь? Нужно разрезать землю со стороны, противоположной направлению движения...

   Дорожное покрытие с треском разошлось, обнажая кусок сети городских коммуникаций - новенькие трубы немигающими глазами сломов жалостливо глядели в утыканное звёздочками, расцарапанное в кровь ночное небо. Падающая башня города Токио остановилась, как останавливается посреди дороги рассеянный человек, вспомнивший, что забыл выключить утюг перед уходом из дома. И, качнувшись, начала клониться в другую сторону. Вот она встала ровно, как и стояла раньше... И вдруг вспыхнула великанской каменной свечой: огонь вырывался из узких бойниц, переливался через балконы, и ошмётья рыжего пушистого пламени искрами летели навстречу земле.

   - А я надеялся, что можно будет заштопать разлом, укрепить основание, и она удержится, - прищёлкнул языком Такседо. - Чему там гореть - голому камню?

   - Метеорит прилетел из космоса. Откуда нам знать, что заключено у него внутри? Может, неизвестная науке горючая смесь...

   - ...которая прожигает каменные стены, - он указал на языки огня, прорывающиеся сквозь сплошной камень. - Лучше всё это похоронить. Давай, Уранус, тут нужен круговой разлом...

   Разлом чёрным следом от противопростудной банки окружил наставленный в небо огненно-каменный перст. Пламя задёргалось, но продолжало пожирать башню, не собираясь расставаться с вкусным куском твёрдого десерта.

   - Теперь по центру... Глубже... Глубже...

   Несколько лучей из центра описанной около места происшествия окружности рассекли фундамент башни Рэй и землю под ним.

   - Такседо, ты можешь... - девушка стёрла пот со лба.

   - Могу. Бей "твердью" - подхвачу.

   Шар энергии ветра подрагивал в усталой руке. Будто ощутив слабость сопротивляющихся ему, пожар загудел сильнее, искры полетели дальше, выбираясь за проведённую грань и рисуя чёрные подпалины на асфальте.

   - Твердь...

   - Дре... жи... и... Юпитера! - десять молний, сплетшихся наподобие древесной кроны, упали в город в двух кварталах от горемычной башни.

   "А нас ведь четыре группы по городу ходит... Не слишком ли много чести?"

   - ...разверзнись!

   Подземный толчок уронил девушку на колени.

   - Солнечный удар!

   "У кого?" - не делая попытки подняться, отрешённо подумала она.

   Сэйя приземлился рядом практически в той же позе, что и Харука.

   Башня надсадно охнула, основание её просело; и, задержавшись на полсекунды, вся конструкция провалилась под землю. Клочки метеоритного огня цеплялись за края асфальта, но этот материал пришёлся им не по зубам, и мало-помалу рыжий цвет сменился остывающим чёрным и серым.

   - Рэй бы нас с тобой не одобрила...

   - Почему ты используешь сослагательное наклонение?

   - Она спросит, почему мы сломя голову не ринулись спасать её бесценные манускрипты.

   - Знаешь, Такседо, по-моему, когда мы пришли, спасать там уже было нечего. Если камень прожгло, то бумажки - и подавно.

   Пепел снежными хлопьями оседал на двух неподвижных переговаривающихся фигурах. Он был горяч, но Сэйя не чувствовал его жгучих прикосновений. Король на карачках добрался до ямы и заглянул вниз. Глубина манила, а он истратил силы и...

   - Ты правда стукнутый. У тебя солнечный удар.

   "Господи, я хотел туда прыгнуть?!"

   - У меня какое-то помутнение... По-хорошему надо бы закрыть эту яму, но... - он сделал кислую мину.

   - Нечего геройствовать на ночь глядя, - подхватила Харука. - Утром придут люди с лопатами - по старинке... ну, экскаватор пригонят... и заровняют.

   - Первый раунд.

   - У тебя опять? Помутнение?

   - Нет. Харука, будут новые метеориты.

   - Синоптик, закрой рот - накаркаешь на нашу шею, - забурчала она.

   Но, каркай - не каркай, Уран понимала справедливость и закономерность выводов короля. Просто так и листок с дерева не упадёт; беспричинно ничего не случается.

   - Всё уже накаркано до нас.

   - Твои соображения отдают шизофренией. Идём-ка домой, Сэйя. Все уже небось сладили с пожарами и ждут нас.

   "Мамору - его копия, когда у него что-нибудь не получается. Ясно, в кого пошёл..."

***

   ...Король, посовещавшись "между собой", принял какое-то решение, и самым сложным теперь для него было выдержать шквал чужих эмоций, увещеваний и здоровой критики. Его будут отговаривать, кричать, что он звезданутый дурак и многое в том же духе - лишь бы он, вышеназванный дурак, сел и прищемил. Чем ближе он подходил ко дворцу, тем больше новых вариантов хода беседы возникало у него в голове. Где-то он проигрывал, где-то - выигрывал, но неизменно оставался приверженцем своей позиции. Это было тем проще, что позиция касалась его одного и не наступала на горло ничьим личным интересам и амбициям. На первый взгляд.

   - Что значит ты решишь эту проблему? - Рэй измождено упала на стул, взгромоздила локти на отполированную столешницу и подперла голову. После сообщения о гибели её башни для девушки даже известие о конце света показалось бы незначительным событием. - Одну проблему ты тоже решил, и весьма квалифицированно - лишив меня дома.

   - Рэй, ты всё сводишь к одному... - сказала Минако.

   - Да, Мина, к несчастью, башня у меня, действительно, была одна, а рукописи - в единственном экземпляре... Налейте мне чего-нибудь покрепче!

   - Рэй, твоя башня - последняя жертва. Поверь...

   - Да её вообще могло и не быть, если бы всякие... - прошипела она в сторону.

   - Именно поэтому я уйду, - тихо сказал Сэйя.

   - Куда? - всполошилась королева.

   - Кто-то должен уйти на орбиту и сшибать приближающиеся к планете метеориты. Из вас это доступно мне, и уйду я.

   - Звезданутый дурак, - окрестила Сэйю Марс, и он не удивился.

   - Пускай.

   - Сэйя, ты шутишь? Скажи, что ты пошутил, - домогалась Усаги.

   - Нет. Не скажу. Это моя обязанность...

   - Идти на самопожертвование? И, кстати, как ты собрался подняться и жить в космосе?

   - Вы забываете, кем я был в прошлом существовании.

   Он бесстыже врал. Сэйя перестал быть Метеором, когда принял силу принца Земли. Но он шёл против судьбы. Ведь если он этого не сделает, то сделают другие. Не будем указывать пальцем, но первая в списке - его Оданго, так что...

   "Да, её Серебряный Кристалл мощнее Золотого, и она может выставить броню вокруг всего королевства, но... Тогда её жизненные силы иссякнут и... мне страшно заглядывать дальше! А если она погибнет? Мужчина я или нет?!"

   - Для меня ваши камушки - плюнуть и растереть! - бравировал Сэйя, сопровождая свою речь выразительной жестикуляцией.

   - Сэйя, а для этого тебе обязательно нужно выходить в космос?

   - Оданго, не накручивай себя - там мой второй дом.

   - А нельзя как-нибудь отсюда расправляться с метеоритами?

   - Отсюда можно только устранять последствия их падения, как сегодня. Не думаю, что кому-нибудь из присутствующих понравилось тушить пожары, которые не тушатся.

   - Пускай идёт, - произнесла Рэй, от нечего делать набросавшая в блюдце бумажек и разводившая из них крохотный костерок.

   - Рэй, замолчи! Сэйя, не слушай её. Я умоляю тебя, останься. Ты говорил, что не покинешь меня...

   - Я говорил правду, - перебил её он. - Я иду охранять тебя. Как когда-то давно. Не удерживай меня.

   - Я освобожу силу Серебряного Кристалла, и тебе не понадобится...

   Он как чувствовал, что она закончит этим аргументом.

   - Ну да. А потом мы будем играть в спящую красавицу.

   - Почему?

   - Потому что Токио станет твоим хрустальным гробом, Усаги, - жёстко сказала Уран, поддерживая короля. - Опасно шутить с энергией Кристалла.

   - И... долго будет идти метеоритный дождь? - уязвлённо спросила королева.

   - Неизвестно. Но однажды он прекратится.

   - И ты вернёшься? - проскользнуло недоверие, и Сэйя напряжённо засмеялся.

   - А куда я денусь? У меня нет второй жены.

   Усаги вспыхнула румянцем.

   - Ты мне не доверяешь? - продолжил он, беря её за руку и без стеснения притягивая к себе.

   - Доверяю, - вздохнула она. - Но у тебя совсем башню снесло.

   - Видишь, Рэй не одинока в своей беде, - нашёлся он.

   Минако хихикнула. Но Марс привстала, и Венера неуклюже переделала смех в приступ кашля, стараясь без нужды не нарываться на неприятности.

   - Я не отпущу тебя!

   - Оданго, так надо, милая... Никто другой не способен...

   - Ты никуда не уйдёшь отсюда!.. Я запрещаю! - она стукнула кулачком по его груди и заплакала от бессилия.

   Воительницы молчали, тактично отвернувшись. Рэй раздувала огонь под горсткой сизого пепла.

   Сэйя нежно поцеловал Оданго в солёные от слёз губы.

   - Я люблю тебя без памяти, - и, оторвав её от себя, выскочил из комнаты.

   Шатаясь, как мертвецки пьяный, он пошёл по коридору.

   - Пап, тебе плохо?

   - Мамору, тебе спать не пора? Ну-ка, быстро!

   - Пап, что у тебя с голосом?

   "Расклеился, понимаешь... Тряпка, амёба, трус. Звезданутый дурак!"

   - Ничего. Наверное, переел мороженого за ужином.

   Мальчик потёр глаза. Он проснулся ночью, когда упал первый метеорит, и перепугался - накрылся одеялом с головой и считал взрывы. Потом он, кажется, задремал и, услышав знакомую поступь, вышел в коридор.

   "Он к мороженому не притрагивался... Зачем ему лгать мне?"

   - Пап, ты куда?

   - На Кудыкину гору... Иди ко мне.

   Мамору шагнул к отцу. Что-то исключительно важное произойдёт сейчас. Что-то, в чём он, Мамору, во что бы то ни стало должен принять участие.

   - Береги маму, понял? И Эльвен береги. Понял? Ты меня понял? Мамору? Вернусь - я с тебя по всей строгости спрошу. Ясно? - он тряс его за плечи, будто хотел вытрясти клятву. Будто хотел докричаться до кого-то, безмерно далёкого, но незримо присутствующего здесь.

   - Да. А ты куда?

   - На Куды... Мамору, тебе Рэй про переселение душ рассказывала?

   Мальчик помедлил и кивнул.

   - А ты случайно не помнишь, кем ты был в прошлой жизни?

   - Нет. А должен?

   - Забудь... Мамору...

   - А?

   - Иди спать.

   Принц потоптался возле отца, а потом с тяжёлым сердцем вернулся в свои покои. Какие дурные вопросы о реинканации...

   ...Чего король ожидал от сына? Что тот скажет ему: "Здравствуй, Сэйя. Я - Мамору Джиба. Я пришёл"? И огласит перечень задолженностей?

   А разве он что-то ему должен?

   "Ах, да. Лиа Винда. Чёрт, я привык называть её так после того отчёта Харуки о Тамене и его затерянном народе где-то на другом краю материка..."

   Рокировка силой. Его брошь предназначена Мамору... Неспроста её раскопали те парни, вошедшие в историю безымянными. Все талисманы ищут своих хозяев в потоке времени. И, рано или поздно, находят.

   "А если он и впрямь вспомнит? Я люблю его, моего сына, но даже помыслить не могу о таком стечении обстоятельств. И зачем я дал ему это имя?!"

   Усаги его предостерегала, а он кочевряжился, оглядываясь на слово чести.

   "Я привадил призрака. Откроем карты - я знал, что он придёт. Как некстати начавшаяся сегодня космическая аномалия!"

   Мамору нельзя бесконтрольно давать в руки Силу. Он импульсивен и часто неуправляем. Этими думами делилась с Сэйей Харука.

   "А проконтролировать его я не смогу. Следовательно, я заберу Лиа Винду с собой, дабы ничего плохого тут без меня не вышло".

   ...Брошь комфортно легла в руку, словно попала в индивидуально ей предназначавшуюся нишу. Волнующее состояние души переплелось с ощущениями быстротечной трансформации. Маска земного короля белой угловатой лягушкой запрыгала по полу.

   "Принц будет искать талисман и не найдёт. Но маску тоже нужно спрятать. А то вздумается ещё..."

   Чёрная кожа сапог и перчаток. И власть звёздного света, вернувшаяся к истоку. Ремни на плечах и шее. И умение управлять старыми проверенными магическими хитросплетениями.

   Ему не дали полюбоваться собой - раздался не то свист, не то грохот, от которого стёкла затряслись крупной дрожью, и...

***

   - Летит...

   Алый Метеор поднялся вверх и там, в светлеющей высоте сшибся со своим неодушевлённым собратом. Снизу за ними наблюдали восемь пар глаз.

   - Вовремя, - прочитала Мичиру по губам Харуки.

   Сэйя потянул метеорит за собой, и в разгорающемся восходом небе оба скрылись из виду.

   - ...Ваше Величество, простите за беспокойство, - в зал без стука вошёл человек. Если бы в Хрустальном Токио наличествовала система воинских званий, то этого человека можно было бы назвать офицером. А по существу вещей он заведовал порядком смены караула на городской стене.

   - Говорите, господин Маруно.

   - У ворот стоит вооружённый отряд человек из двухсот. Они требуют, чтобы мы впустили их и отдали... - он извлёк из нагрудного кармана бумажку и прочёл по слогам, - Ли-а Вин-ду. Какие будут распоряжения?

Глава 8. Война

   Темноволосая кареглазая малышка одиноко... нет, потерянно сидела на скамье в королевском парке. Парк был огромный, а девочка - маленькая. Крупинка. Пылинка. Песчинка. И ей было страшно. Она вглядывалась в соседние кусты, где ей мерещилось потрескивание веток, но не осмеливалась встать, пойти и проверить. Девочка даже поджала ножки - вдруг по земле ползает кто-нибудь, кто только и жаждет её покусать? И защиты ей искать не у кого.

   Малышка закусила губу, и её личико стало похоже на мордочку маленького пойманного в капкан зверёныша.

   За её спиной зашуршала листва, и кто-то зачавкал, периодически фыркая. Мужества обернуться и посмотреть страху в лицо девчушке не хватило. Она выпрямилась и скосила глаза на звук - там двигалось нечто большое и ужасное. Впрочем, она не могла быть уверена, что действительно разглядела кошмарное существо - воображение сыграло с ней злую шутку, дорисовав размытому пятну рога, когти и клыки.

   Малышка похолодела - и волосы, завязанные в хвост, будто примёрзли к неестественно прямой спине.

   Существо подошло к скамье - девочка затаила дыхание. Её изучающее потыкали в плечо чем-то тупым и влажным. Истошный крик просился наружу, но голос пропал. Затем тупое и влажное убралось, и над ухом чихнули.

   Малышка не вынесла пытки и всхлипнула.

   - Помогите... Мама...

   На аллее показался человек. Это был девочкин старший брат.

   - Хрустальная светлая наша держава, - распевал он во всё горло. После первой строки он не помнил слов гимна и заменял их тем, чем ему было удобно. - Ла-ла-ла, ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла! - и далее шёл по тексту, нисколько не смущаясь исковерканного смысла. - Мы верим - в тебе наша вечная слава. Так было, так есть и так будет всегда!

   Мальчик взял высокую ноту и сам себя заслушался. Государственный гимн никогда и не смел надеяться, что в нём отыщутся поистине соловьиные рулады. Певец остановился около скамейки, на которой сидела его сестра, и без фальши завершил партию. Довольный и собой, и своей песней, он вознамерился пройти мимо, но аккомпанемент в виде странных хныкающих звуков привёл его в чувство.

   - А, это ты... Что такое? Кто тебя обидел? - мальчик покровительственным жестом обнял вздрагивающие плечики, и от этого плотина, наконец, прорвалась, и девчушка заревела в голос, поливая заботливо подставленную рубашку горючими слезами.

   "Где все? Как она оказалась совсем одна? Ей же всего четыре года!"

   - Эльвен! Посмотри на меня! Что с тобой произошло? - девчушка с минуту безмолвно смотрела на брата, а потом опять взялась за своё. - О Боже мой... И что мне с тобой делать? - за скамьёй раздался приветственный скрежет. - О, Вик! Старина... Эльвен, гляди, добрый старичок Вик пришёл утешить тебя... Эльвен!

   Девочка плотнее вжалась в брата. Уж ей-то было хорошо известно, что за чудовище может так страшно рычать. Непонятно, с какой стати Мамору назвал его "добрым старичком"... Добрые существа не примериваются к поеданию маленьких девочек, даже если они голодны.

   - Мору... Мору...

   - Принцесса, я уже насквозь промок. Сколько можно меня поливать? Я не цветочек.

   - Мо... ру... - заикаясь, лепетала принцесса.

   - Ну, Эльвен, держись... - хитро сказал принц, отслонил сестрёнку от себя, вдохнул побольше воздуха...

   Из синих глаз хлынули слёзы. Мальчик самозабвенно рыдал.

   Девочка застыла от изумления. Ладно, у неё самой веские причины для расстройства... Во-первых, она маленькая, и ей плакать дозволено. Во-вторых, она девочка. В третьих, то страшилище... Но этот-то - большой, здоровый парень... И так выть?

   - Мору, не плачь, - она погладила его по голове, но принц казался безутешным. - Хочешь конфетку? - он отрицательно помотал головой, выдавливая новые и новые слёзы. - А чего ты хочешь?

   - Я хочу, чтобы ты никогда не плакала, принцесса, - прекратив спектакль одного актёра, сказал Мамору. - От слёз краснеют и болят твои чудные глазки, и ты начинаешь напоминать вампиршу... Ты слышала о вампирах?

   - Нет.

   - И не слушай. Лучше посмотри на гордое животное, которое в стеснении мнётся у тебя за спиной.

   - Ай! - взвизгнула Эльвен.

   - Ты чего? - он поднял её на руки и повернул лицом к пони. - Его зовут Виком, и он... Ты испугалась? Фу, Виконт, тебе не стыдно?

   - Хр-р-р... - протянул пони.

   - Стар ты стал, чтобы шутки шутить.

   В гриве серебрилась седина. Виконта заслуженно называли стариком. Для первого экспериментального образца он прожил очень долгую жизнь. И Вик был необычайно мудр. Он всегда "разговаривал" с людьми, приспосабливая свой ослино-лошадиный язык для выражения человеческих понятий и эмоций.

   Эльвен обхватила брата ручонками за шею и во все глаза смотрела на "чудовище", попутно отмечая отсутствие у оного когтей, рогов и клыков.

   - Хороший, славный Вик... - приговаривал Мамору. - Эльвен, а хочешь, он тебя покатает?

   - Не-а...

   - Не бойся - Вик не уронит. Я сам на нём ездил, когда был маленьким.

   - Не-а...

   - Тогда давай его погладим? Он любит, когда его гладят.

   - И я люблю...

   - Тебя тоже погладить? - засмеялся принц.

   - Не... Не тро... ме... А-а-а-а! Не щекоти меня! Мору! - задыхаясь, она просила пощады.

   Виковы глаза сузились в добродушные стариковские щёлочки, и он по-лошадиному осклабился, покачивая умной головой. Мамору отпустил сестру. Девочка смеялась - её не оставляло ощущение, что проворные пальцы щекочут её по животу и рёбрам.

   - Малышка, а кто тебя сюда привёл? - вскользь поинтересовался принц.

   - Тётя Мина. Она мне конфет дала, - девочка облизнулась и запустила ручку в кармашек на поясе.

   От того, что Мамору сильно прижимал её к себе, леденцы слиплись и представляли собой сладкий комок, состоящий из фантиков и непосредственно конфетного вещества. Не смущаясь нетоварным видом лакомства, Эльвен протянула его брату.

   - На!

   - Спасибо, принцесса, я не люблю сладкое.

   - Не любишь?! - для девочки эта новость была парадоксальна: хороший, добрый, весёлый Мору совсем-совсем не ест конфеты?! А торты? А мороженое? Да как же можно так жить?!

   - А куда ушла Мина?

   - Она сказала, что пойдёт к маме, а мне велела сидеть здесь. И ещё тётя Мина просила, чтобы, если я встречу тебя, я не... Ой! - проговорилась малышка.

   Мамору нахмурился: Минако ушла к королеве, бросив без присмотра вверенную ей Эльвен.

   - Идём. Я отведу тебя домой.

   "Скорее всего, опять стычка с Пришлыми".

   Принцесса уронила леденцовый кусок, и тот откатился под копыта Виконту. Пони наклонил морду и облизнул его шершавым языком - застолбил.

   - Не переживай, Эльвен, у меня есть запас конфет - я дам тебе новые.

   "Конфет он не ест, но хранит. Какой дальновидный..."

  

   - Мам! Мама! Ты здесь?

   В государстве было неспокойно. Пришлые... За четыре года это слово превратилось в синоним слова "неприятность".

   Они пришли... Мамору не ведал, откуда точно взялись воинственно настроенные люди, но однажды они пришли и встали под городской стеной. Пришельцы требовали впустить их в город и отдать им символ божественного начала - Лиа Винду. Эти сведения стали известны принцу по чужим рассказам, но он так часто их слышал, что будто бы лично был участником тех событий...

  

   Заслышав словосочетание "Лиа Винда", Харука, прежде чем кто-либо успел её задержать, телепортировалась на крепостную стену, молниеносно рассчитала баланс сил и показала пришлым распространённую фигуру из трёх пальцев. Подскочившая Мичиру оттащила её от бойницы за воротник, и в щель влетел пущенный из пращи камень.

   - Возьми себя в руки, Хару. Я понимаю, что ты очень полюбила народ Тамена, но...

   - Какого им тут нужно? - для одной ночи это был явный перебор потрясений. - Жаль, мы их тогда всех не перетопили.

   - Лиа Винду им тут нужно. А Сэйя улетел...

   - И без него справимся.

   Вопреки уверениям воина Ветра, что наибольшее, на что хватит необразованных дикарей - это пошуметь у ворот и разойтись, отряд никуда не собирался.

   - Что это за звук? - к этому моменту уже все были наверху.

   - Скандируют свою "Лиа Винду"... - предположила Харука.

   - Боюсь, что нет, - Ами перегнулась через каменный борт. - Они штурмуют стену.

   - Что они делают?!

   Крепостная стена - чересчур громко сказано. Учитывая, что ни одна постройка в Токио вообще и ограждающая стена в частности изначально не предназначались для ведения боевых действий...

   - И вот так они шли через всё королевство до самого Токио?!

   - Почему нас никто не известил? Или...

   - Они перехватывали гонцов.

   - И пункты связи они тоже разоряли. Проклятье!

   - Зря ты грозила им кукишем, Уран...

   - Подумаешь! Каких-то двести человек.

   - Их уже не двести, - возразила Нептун.

   К стене стягивались новые силы, свежие отряды вступали в дело.

   ...Чужаков оказалось неожиданно много. Воины безуспешно пытались вычислить предводителей в стекавшихся к столице воинских частях.

   - Если стена падёт, город будет обречён. Они попрут разом отовсюду, и мы не сумеем рассредоточиться и перекрыть им все пути, - хваталась за голову Харука. - Давайте откроем ворота.

   - Сдаваться? - сама мысль о поражении коробила Нео-Королеву.

   - Стена должна остаться целой, Усаги. Если они пойдут на прорыв и разрушат её, мы окажемся в кольце. Так пусть у них будет лишь один маршрут - через ворота. И мы их там встретим, - многообещающе произнесла Рэй.

   - Надеюсь, первым они впустят в город своего предводителя. Поглядеть бы в глаза этому сумасброду.

   - Кто о чём, а Хару о расплате, - улыбнулась краешком рта Сатурн, опираясь на Косу Смерти.

   ...Ворота открылись. Счёт пошёл не на минуты и даже не на секунды, а на удары сердца. Раз - ликующий вопль, исторгнутый из сотен глоток; два - пыль оседает вниз; три - в город с победоносным видом входит первый отряд захватчиков...

   - Жертв не должно быть, - процедила Сэйлор Уранус.

   Покрывало переплетённых между собой заклинаний опустилось на головы вошедшим, спутывая им все карты.

   Воздух трещал и почти раскалился от повисшего напряжения. Отступать было некуда.

   - Пешки, пешки... А где ферзь?

   Люди бурным потоком всасывались в ворота и сразу же попадали под действие чар. Каждый вошедший забирал на себя частицу силы сопротивляющихся, уменьшая общее магическое давление. Поэтому, когда явился долгожданный предводитель армии, на него не хватило энергии.

   Самонадеянно приказав остальным своим воинам не входить в город, главный двинулся навстречу сэйлорам. Из-под шлема его голос зазвучал трубно:

   - Я пришёл за тем, что вы отняли у моего народа. Ты и ты, - он указал на Мичиру и Харуку. - Вы украли Лиа Винду. Вы воры и заслуживаете казни.

   - Спасибо за заботу, - Уран изобразила реверанс. - Сними кастрюльку, заботник.

   Главнокомандующий стянул с головы шлем и обхватил его одной рукой, отчего вид его стал чуть менее бравым.

   - Тамен. Так я и предполагала.

   - Сдавайтесь.

   - Разворачивай своих, и убирайтесь вон.

   - Ты ещё будешь умолять, чтобы я остался, - на лбу Тамена проявился "знак Лиа Винды".

   - Не много ль ты хочешь откусить? Не подавишься?

   - Я избран...

   "Много вас ходит, избранных", - тоскливо подумала Харука. По молчаливому соглашению переговоры вела она, чувствуя себя в этом преемницей Сэйи. Он ни о чём никогда не просил независимую Уран, но сейчас ей хотелось верить, что король подразумевал такое распределение полномочий в своё отсутствие.

   - Уходи.

   - Попробуй убить меня!

   - Зачем мне тебя убивать?

   "Он не знает иного способа подтверждения превосходства, кроме искусного боя".

   - Тогда отдай звезду, - торговался Тамен.

   - Спешу и падаю...

   - Там, за воротами, стоит великая армия. Она ждёт моей команды, чтобы взять ваш город приступом. Вы могучи и, кто знает, может быть, вы - настоящие боги. Но нас в десятки, сотни, тысячи раз больше, чем было в нашу первую встречу...

   Глаза Тамена разгорались ярче, когда он представлял себе то, о чём говорил с такой страстью. И от его беспокойного недоброго взгляда Усаги делалось дурно. Она была окружена друзьями и телохранителями, которые легли бы костьми, но не позволили врагу тронуть её хоть пальцем. Королеву же страшило иное: она-то будет цела и невредима, а вот Мамору и Эльвен...

   В небе вспыхнул и сгорел ещё один метеорит, подбитый Сэйей.

   "Он охраняет меня..."

   - Подумай над этим, - Тамен снова нахлобучил на себя шлем.

   - Ну ты, кастрюля, - мирно начала Уран, подтягивая перчатки. И все свои поняли, что Харука хочет ему накостылять.

   - Уран, постой... - Рэй схватила её за бант на поясе.

   - Я ему спесь-то собью. "Великая армия"! Да мне твоей великой армии - на один чих! - кусок жёлтой ленты остался в руках у Марс, а Уран пошла дальше.

   Нити волшебных пут опасно потрескивали от резких движений разъярённой воительницы. Солдаты Тамена приподнимали головы и почти свободно сгибали и разгибали затёкшие руки и ноги - позы, в которых их настигло оцепенение, нередко оказывались крайне неудобными.

   - Уран, ты разрываешь!.. - Венера не договорила, что именно разрывает Харука, потому что в воздухе уже вовсю шныряли миниатюрные шаровые молнии. Начиная с этого этапа, процесс разрушения заклинания перешёл в необратимый.

   - Уже разорвала, - сказала Марс, отбрасывая один обрывок в сторону и цепляясь за другой.

   Чужаки сомкнули ряды и стеной тронулись к воинам. Тамен не спешил укрываться за их спинами, одним своим видом дразня Харуку. У него была цель, и он её добивался. А цена его не заботила.

   - Меч Космоса! - вскричала девушка.

   Но её волшебство свелось к появлению смутных очертаний меча с короткой рукоятью и изогнутым лезвием, которые практически сразу испарились. Уран потратила всю основную силу на предыдущий транс для армии пришельцев.

   - Стена Безмолвия... Дух Огня... Дух Грома...

   И остальные получили лишь издевательские пародии на самих себя.

   - Судьба велит вам отдать мне Лиа Винду.

   - Судьба велит нам сражаться, - даже будучи лишённой своего главного оружия, Харука не переставала быть серьёзным противником.

   "Главное, что нет жертв. Нет жертв, а всё иное - поправимо".

   Метеорит влетел в атмосферу. Большой, но стремительно тающий, сгорающий на лету; теряющий в объёме и массе, но мчащийся навстречу земле. Второй - поменьше и почему-то передвигающийся параллельно поверхности... Догнал, перегнал, слился в единое целое с первым. И взорвал его изнутри. Небесная феерия длилась недолго - всего несколько секунд, пока метеор-победитель притягивал к себе осколки и сжигал их.

   И Усаги могла поклясться, что различает в красном шаре силуэт любимого человека.

   "Наверное, это ужасно больно... Сэйя, почему ты?!"

   И никого не осенило задать вопрос: а почему Сэйя перевоплотился в Метеора? Как? Все не сговариваясь решили, что Такседо Маск тоже может оборачиваться огненным шаром... Летать-то он умеет!

   - Сэйлормун... - оглянулась Мичиру.

   - Нептун, я не уйду, - предвосхитив её следующую фразу, отрезала Усаги. - Я бы и Сэйю одного не отпустила, если бы могла полететь с ним вместе.

   - Тамен пока что не просёк, что ты здесь главная.

   - Да, из Харуки получилась потрясающая актриса.

   Тамену наскучило переливать из пустого в порожнее, и он повёл армию в атаку.

   "Разбивается наше стеклянное королевство. Мы создали его из эссенции светлейших субстанций бытия - добра и любви. Хрустальный Токио... Хрустальный - значит, непрочный. Игрушечный. Сувенирный вариант. Радует взгляд, но непрактичен в действительности. Куда прочнее изделия из металла... Правда, создаются они, чтобы проливать кровь. А вы когда-нибудь видели мечи из хрусталя?"

   Они очень давно не сражались, и было заметно, что сэйлор-воины сейчас копаются в воспоминаниях, восстанавливая былые познания.

   Брови вражеского вожака приклеились одна к другой, и вместо двух тёмных полосок на лице оказалась одна, будто волнистой линией подчёркивающая букву "W", указывая на её значимость и первопричинность.

   - Остановка Сердца!

   Многострадальная армия вторично окаменела. А вместе с армией окаменели звуки и даже порывы ветра. Время остановилось - стрелка мировых часов беспомощно трепыхалась, силясь преодолеть очередное деление на циферблате.

   - Сецуна! Какое счастье - ты жива... - Усаги сжала Плутон в объятиях.

   - О, Сец, я думала, что у меня сердце остановится, - призналась Нептун.

   - Ты куда пропала? - Уран была в своём репертуаре. Наверное, если бы ей позволили, она выпорола бы Сецуну... или заставила бы её отжаться от пола пару сотен раз.

   - Это и есть твоя благодарность? - пристыдила её старшая подруга, вежливо, в рамках приличий отвечая на объятия королевы. - Кстати, а с кем воюем?

   Харука выдавила из себя смешок:

   - Сец, а ты изменилась. Раньше ты бы долго вникала во все тонкости кампании, прежде чем бросаться заклинаниями. Что время с людьми-то творит!

   - Ну, в данной ситуации уместнее говорить по-другому: что я со временем творю.

   - Ох, я совсем забыла, Сецуна... - Сэйлормун отпрянула от Плутон.- Что мы будем с ними... в общем, куда их девать?!

   Солдат у Тамена было в достатке. Большинство их было плохо вооружено, однако это отнюдь не было очком в пользу сэйлор-воинов и их королевства. Количеством тоже можно сломить; толпа - прежде всего психологический фактор, влияющий на подсознание. Сразу начинает казаться, что врагам нет конца и края и что на месте одного убитого возникает десять свежих. Токио мог противопоставить им всего лишь девятерых...

   А мирное население вообще не имело представления о войне. Всех так воспитали. В хрониках, естественно, встречались упоминания о войнах, но сама государственная система называла их дикостью, которую древнее человечество стремилось избыть. Правда, ни в одном источнике не уточнялось, почему не сбылись сии благие намерения. И военной подготовки в королевстве не проводилось. По настоянию Харуки боевым умениям обучали только принца Мамору, как наследника престола и будущего обладателя броши Старлайта.

   - А чего они от нас хотят?

   - Брошь Сэйи. А он улетел...

   - Ты так говоришь, что будто бы если он был, то отдал бы им её, - сказала Минако.

   - Знаю, что он улетел...

   - Откуда? Сец, ты же безвылазно сидишь в Карамельной Башне, не так ли?

   - Я просто знала, что он так поступит, - ответила Плутон.

   - И ничего мне не сказала. Что, сложно было предупредить? Какие же вы все бесчувственные! - воскликнула Усаги.

   - Я слежу за Вратами Времени, но не имею права влиять ни на прошлое, ни на будущее.

   - Ты равнодушная!

   - Нет, мне не безразлична судьба Токио, Усаги. Но равнодушие и справедливость - две разные вещи.

   - Сец, не нужно высокопарно выражаться, хорошо? Давай мы сейчас повяжем этих смельчаков, а потом... быть может, за чашкой чая...

   Войско было обезоружено и выставлено за ворота. Кровожадная Уран вызвалась сократить его численность, дабы уравнять шансы, но ей не позволили. Потом Плутон пустила время, и стрелка завертелась, навёрстывая внеплановую остановку. Подул ветер, вернулись и звуки.

   За закрытыми воротами восторженно рявкнули (ведь перед тем, как остановилось время, солдаты намеревались идти в атаку). Затем горделивый рык перерос в разрозненные вопли, полные оскорблённого достоинства - захватчики обнаружили, что их самым бессовестным образом обокрали. Таранов их тоже лишили, и ломать стену стало нечем. Изливая душу в ругательствах, которые понимали, но наотрез отказывались переводить Мичиру и Харука, дикари разбивали лагерь под городской стеной. Близился рассвет.

   - Мичи, почему их так много? Их же не было столько, когда мы были на Тибете, - терзалась Харука.

   - Прошло восемь лет, а кроме того, возможно, их посёлок - не единичное явление.

   - Я не вижу смысла в конце света, если после него всплывают подобные огрызки человеческого рода.

   - Но попереубивать их всех - не выход...

   - А зря вы отказываетесь...

   - Хару!

   - И далась же им эта Лиа Винда, - Харука припечатала кулаком по каменному зубцу стены.

   Снизу поднимался дым походных костров. У войска намечался не то запоздалый ужин, не то преждевременный завтрак.

   - Ты видела, что с нами будет, Сец? Ты видела и метеориты, и эту нелепую войну?

   Плутон смотрела мимо обращавшейся в ней Сэйлормун. На Хранительницу Врат было возложено множество обетов, и она старалась им следовать. Если время потеряет своё постоянство и примется петлять, врать и юлить, то ни одна живая душа на свете вам не скажет, что случится в следующий миг с материальным миром.

   - Они отвоюют у нас талисман?

   На этот вопрос Сецуна, к своему облегчению, могла дать вразумительный ответ безо всяких закавык:

   - Нет. Потому что талисмана у нас нет.

   - Как нет? А где он?

   - Он у Сэйи.

   И тогда королева всё поняла: и про сэйины разговоры о космосе, и про алый метеор...

  

   Осада продолжалась два месяца. Два месяца сна вполглаза, два месяца хождения по верху городской стены, два месяца строжайшей экономии запасов - с одной стороны. И два месяца неожиданных штурмов, два месяца на голодном пайке, два месяца ежечасного вознесения молитв Лиа Винде - с другой.

   Жители Токио были испуганы и прятались по домам; воины Тамена - истощены и готовы разорвать того, кто привёл их сюда.

   На шестидесятый день осады штурмующие прислали парламентёра - они (представьте себе!) знали и помнили, как это по-научному называется, - и попросили приютить и обогреть их в городе. Также они рассказали, что их поселение разрушено землетрясением. Катаклизм они сочли карой Лиа Винды за то, что проворонили священный талисман, и отправились на его поиски.

   После долгих споров чужеземцев впустили в город. Тамен угрюмо плёлся в самом хвосте...

   Прошло четыре года. Метеоритный дождь не прекращался дольше, чем на одни сутки; но метеор-охранник, которого Пришлые единодушно приняли за новое могущественное божество, исправно нёс караул. Воины Тамена привели в Токио своих жён и детей. Казалось, они смирились и не будут доставлять много хлопот. Коренные токийцы потеснились и уступили им несколько жилых кварталов. И сначала никто не лез в посторонний монастырь, но, как обычно, инстинкт самоутверждения победил...

   - Мама! Да чтоб вам пусто было! - сорвался принц, сильнее стискивая маленькую ладошку Эльвен. - Мина!!! Хару!!! Мичи!!! Где вы все?!

Глава 9. Чужой устав

   - Мамору, не ори!

   - Рэй, куда все подевались? Где мама? - принц накинулся на девушку.

   - Я как раз иду к ней, - сказала Марс. - Опять какие-то проблемы в городе.

   - Пришлые?

   - Похоже на то. Никакого житья не стало!

   Мамору сжал губы. Сколько он ни упрашивал, его никогда не брали с собой. Королева и её воины следили за порядком, вернее, за беспорядком в столице, а его к этому делу на пушечный выстрел не подпускали. Мама даже хотела запретить ему тренироваться с Харукой, но он настоял на обратном, и уроки не тронули.

   - Рэй, возьми меня с собой.

   - Ох, это твоя больная тема, - покачала головой Марс.

   - Я - взрослый мужчина, а вы прячете меня за своими юбками.

   - Да, за моей юбкой спрячешься, - девушка взмахнула жезлом и перекинулась в сэйлор-воина.

   - Я образно выразился.

   - А я тогда образно возьму тебя с собой, - отшутилась она. - Так что без обид.

   - Вот был бы здесь папа, он бы меня послушал...

   - Послушал и оставил бы дома!

   Король находился на орбите и никак не мог ни подтвердить, ни опровергнуть данное утверждение. В королевстве был вынужденный матриархат, который в том числе являлся косвенной причиной разногласий с Пришлыми. Чужеземцы привыкли, что ими правит твёрдая рука: она награждает, она же раздаёт оплеухи непокорным и свободомыслящим. Как приглядывающиеся к новому учителю дети, они некоторое время прилаживались к королевской власти Серенити, а потом пустились во все тяжкие, поняв, что мер пресечения в этом идеальном государстве не существует.

   Отведённый им район Токио они отстроили по своему вкусу - никто не чинил препятствий. Местные даже переняли некоторые их узорные стили и по образцу украсили собственные дома. Обмен культурными ценностями - величайшее средство сближения народов...

   Они укрепляли свои владения словно неприступные бастионы - все лишь пожимали плечами и усмехались. Кто станет посягать на чужую независимость? Кому она нужна? Со своей бы разобраться... Дикари - пусть их...

   Они не возводили баррикад и заграждений, но незримую грань между "своими" и "чужими" провести не замедлили. На территорию Пришлых просто так, гуляючи, не захаживали. При появлении местных они закрывали все ставни, двери, прекращали всякие разговоры и напряжённо ждали, пока гости уйдут. И обвинить чужеземцев было вроде как и не в чем - мало ли кто как к кому относится - не убивать же за это!

   И всё бы ничего, если бы только таменцы не начали вводить свои порядки. Сперва они построили несколько питейных заведений - гнали спиртное из всего, что подворачивалось под руку. Потом затеяли игорный бизнес, но в среде "своих" он быстро затух. И апофеозом самовыражения нации Пришлых стало строительство оружейного завода. На Тибете не было доступно столько качественного материала для изготовления огнестрельного оружия, а в Токио им почти не пользовались. Так и разгорелась распря между двумя сожительствующими народами: Серенити не стерпела и приказала разобрать позорящее лик столицы здание, а Пришлые сразу заявили протест о дискриминации по национальному признаку.

   Междоусобица не вылилась в открытый мятеж, но с тех пор ходить по улицам в районе, принадлежавшем Пришлым, стало откровенно опасным занятием: официально оружейный завод был ликвидирован, но его продукция систематически откуда-то появлялась... Ружья и пули к ним производили в подвалах домов, на чердаках, в сараях и мелких лавочках.

   На предъявляемые претензии со стороны королевского дома всегда давали ответ: ищите. И сэйлор-воины искали. Находили. Взрывали, да так, что весь город чуть не взлетал вверх тормашками. Но большей частью склады боеприпасов оставались нетронутыми. Уран частенько предлагала организовать облаву, досконально обыскать каждую щёлочку и повесить, вздёрнуть на первом попавшемся суку всех виноватых. Однако тотальный обыск грозил войной, а война никогда не случается кстати. И мелкие потасовки досаждали изо дня в день.

   Тамен продолжал командовать своим народом. Фантастика, но ему сошёл с рук провал предыдущей военной кампании... Впрочем, тогда ему несколько палок в колёса подсунула Сэйлор Плутон. Ну а в остальном он был сам виноват. Словом, ему вновь поверили, и Меченый предводительствовал...

   Сецуна несколько дней после капитуляции таменцев провела вместе со старыми друзьями, а затем укрылась в Тринадцатой Башне, заявив, что более ничем помочь не может и свою миссию выполнила. Хотя её трюки с временным континуумом оказались бы ох как полезны в противостоянии с Пришлыми. Но на нет и суда нет. Надо было как-то обходиться без поддержки мудрой Плутон.

   ...Что может быть хуже, нежели государство в государстве? Хорошо, если одно примыкает к границе другого - в случае отделения не возникнет особых проблем. А если в центре? Это же не воспалённый аппендикс - скальпелем ситуацию не поправишь. Возжелают свободы или просто рассорятся с соседями - и что хочешь, то и делай. Рана будет гноиться до тех пор, пока либо не разложит весь остальной организм, либо пока её саму калёным железом не прижгут. Последнее в контексте политических отношений значило резню, а следовательно, отпадало как вариант по умолчанию: королева Серенити не могла позволить ни себе, ни воинам опуститься до тупого насилия. Оставалось терпеть.

   - Терпи, Мамору. У тебя всё ещё впереди. Покормишь Эльвен? А то мы, боюсь, нескоро вернёмся.

   "Замечательно. Из меня сделали заботливого папашу".

   - Ладно, - промямлил он.

   - Не слышу!

   - Ладно, я сказал.

   - Вот и славно. Какие же вы оба милые... Малышка, слушайся Мамору, ага?

   - Мору, - шепнула Эльвен.

   - Что? - Рэй вопросительно взглянула на мальчика. - Что она сказала?

   - Мору. Она меня так называет.

   - Выдумщица... Тогда я тоже буду звать тебя "Мору".

   - Но-но!

   Принц не переносил, когда кто-то кроме сестры склонял его имя по своему усмотрению. Это казалось ему унизительным - как и Реджинальду, когда того кто-нибудь называл Редькой. Всадник много перенял у своего любимца...

   - Пока, Мору! - девушка помахала рукой и понеслась к выходу. Принц крикнул вслед, чтобы она не употребляла это имя при обращении к нему, но Марс уже думала о другом и не слышала его.

   Принцесса подёргала брата за руку:

   - Ты обещал...

   - Я помню, Эльвен. Идём. Наверное, твой обед уже готов. Проголодалась?

   - Не-е-е, ты мне конфеты обещал!..

   - Конфеты? Какие конфеты могут быть перед обедом?

   - А тётя Мина...

   - Мина? Ясно. Это она тебя избаловала. Эх, где мои четыре года?

   - Там же, где у тебя хранятся шоколадные конфеты.

***

   Взрыв прогремел в сотне метров от опаздывавшей Сэйлор Марс. Она оглохла, но постепенно слух возвращался. Стали слышны звуки перестрелки. Но перестрелка - несколько неточное определение того, что происходило. А происходило приблизительно следующее: обозлённые Пришлые обстреливали ничем, кроме собственных способностей, не вооружённых воинов Хрустального Токио. Приблизительно, потому что воины давали сдачи, и весьма активно.

   - Уран, только чтобы не смертельно! - предупредила милосердная Сэйлормун.

   - Как получится...

   - Не смей!

   Боевой клич Харуки перекрыл все голоса, а Марс опять контузило. Ругаясь и не слыша своего голоса, она потёрла уши ладонями.

   - Уран, они - живые люди!

   Люди напомнили о том, что они живы, пулемётной очередью из своего укрытия.

   - Мы взорвали их чёртов склад, а у них всё равно есть, из чего стрелять. И ты говоришь мне, чтобы я их пощадила?! - крикнула Харука, пригибаясь к земле. Рядом дымился остов какого-то сарайчика, служившего мятежникам хранилищем оружия. Мини-война двух мини-армий...

   Рэй подумала, что её опоздание будет всем на руку, и зашла в тыл стреляющим.

   - ...Венера, что у них там происходит? - спросила Уран, слыша и видя, что выстрелы стали хаотичными и неприцельными. Пули поднимали фонтанчики из песка и, к счастью, никого не задевали.

   - Огненная Душа!

   Из укрытия вылетел целый взвод очумелых негров. Они бестолково махали пулемётами и приплясывали на обгорелых подмётках, представляя собой зрелище достаточно дикое, но увеселительное. Вслед за неграми появилась Марс. Гордая собой, она отряхивала руки и вообще глядела орлицей.

   - Ты опоздала... - улыбнулась Юпитер.

   - А по-моему, тютелька в тютельку, - защищалась Рэй.

   При ближайшем рассмотрении выяснилось, что негры - это никакие не негры, а перемазанные копотью таменцы. Но от этого их вина не умалялась.

   - Смир-р-на! - гаркнула Уран. "Негры" подтянули животы. - Ра-зо-ру-жайсь! - скрипя что-то на родном наречии, повстанцы посбрасывали оружие в кучу.

   - Хорошо на всём готовеньком? - не удержавшись, подколола Марс. Харука немедленно вспыхнула.

   - Да я бы и сама справилась, если бы не, - она бросила красноречивый взгляд на Усаги, - наше сердобольное Величество, которое жалеет врагов и прочих тварей... Божьих, - добавила она после паузы.

   Разумная жестокость стала главным кредо Харуки. Когда-то она думала иначе, но жизнь в постоянном ожидании нападения приучила её к новым правилам. Зачем щадить того, кто никогда не пощадил бы тебя, окажись он на твоём месте? Ударили по правой щеке - не смущайся, бей по левой! И ещё: драться удобно всегда, когда неудобно погибать.

   - Удушила бы всех, если бы мне кто-нибудь позволил, - опечалилась Уран. Таменцы перевели её слова и тоже закручинились. Уж их-то вожак с радостью позволил бы казнить захваченных в плен врагов.

   - Конечно, не позволю, - сказала Сэйлормун.

   Переведя и это, "негры" упали на колени и поползли к белокрылому ангелу. Они срывающимися голосами чего-то требовали.

   - Что им нужно? - испугалась королева.

   - Они просят повторить, что ты сказала про их участь.

   - Никто не собирается лишать вас жизни.

   Усаги плохо знала их язык, но здесь и не надо было быть лингвистом, чтобы понять слова великой благодарности.

   - Мыльная опера, - вздохнула Уран, глядя, как таменцы слаженно целуют пыль у ног королевы, выражая признательность.

   Но и это было ещё не всё.

   - Вам придётся жить в нашей части города.

   Харука споткнулась на ровном месте.

   - Эй, Оданго, ты шутишь или как?

   - Или как... Вы согласны? - спросила Сэйлормун, обращаясь к пленникам. Те зачирикали по-своему, и она не поняла.

   - Они говорят, что переехали бы, но у них есть семьи, - перевела Мичиру, пока что не принявшая ничью сторону в споре.

   - Так пусть вместе с семьями и переезжают.

   - Сэйлормун, разумно ли это? - взывала Харука. - Ты привыкла, что мир вокруг тебя состоит только из своих. Открою тебе глаза: чужие там тоже есть, и в настоящий момент ты им подыгрываешь. Боже мой, да они же хотели нас всех перерезать четырьмя годами ранее! И сейчас, полагаю, не откажутся!

   - Хару, единственный отрицательный персонаж - Тамен, - понижая голос, сказала Усаги. - Да и в нём, наверное, тоже найдётся что-нибудь хорошее.

   Королева и Харука никогда не пришли бы к общему знаменателю: одна искала повод, чтобы свершить кару, а другая - чтобы оправдать и помиловать. И спор этот изначально был обречён на ничью.

   Таменцы, усвоившие японский язык за время пребывания в городе, с интересом слушали перепалку в стане сэйлор-воинов: при тоталитарном режиме правления Тамена такого им наблюдать не доводилось.

   Шоу земное прервалось шоу небесным: рядом с ослепительным солнечным диском появились две маленькие точки. Он росли и росли по мере приближения к Земле. Но и местный метеор не дремал: Он начал кружить вокруг них, сжимая траекторию для более точного контрольного удара. И вдруг он застопорился. Воинам показалось, что их спаситель сейчас спикирует вниз, но Метеор опомнился и вклинился промеж двух посланцев космоса. Втроём они зависли над поверхностью планеты, не двигаясь ни вниз, ни вверх.

   - Что он делает? - долго смотреть в небо было больно, но никто не отводил глаз.

   Посовещавшись или обменявшись приветствиями, три небесных тела плавно приземлились где-то в двух кварталах от места схватки.

   - Сэйя... - позабыв о предмете спора, Сэйлормун умчалась.

***

   Три Метеора ударились оземь и, как в сказке, обернулись тремя добрыми молодцами.

   - Уф-ф, Сэйя, ты нас чуть не взорвал, - сказал один из молодцев.

   - Да-да, дурацкие у тебя приколы... - поддержал другой.

   Третий молодец недвижимо лежал на земле, уставившись в чистое синее небо.

   - И всё-таки нам приятно, что ты нас встретил, братец... Братец? Сэйя!

   Он не откликался, потому что тяжело было пошевелить даже такой незначительной частью тела, как язык. Сэйя был страшно худ: кожа и кости. Вся энергия, которую он качал из космоса, шла на удовлетворение минимальных требований для жизни. Четыре года пограничной службы без отпусков не прошли без последствий...

   - Ау-у-у! - Тайки помахал рукой перед глазами у друга, но реакции не увидел. - Хватит притворяться!

   - Тайки, он не притворяется. Он действительно еле дышит. Так не прикинешься.

   Откуда в нём брались силы для расправы с метеоритами?! Быть может, все годы королём двигало нечто, что сильнее научных условностей? Например, стремление оградить от бедствий тех, кого он любит... Если кто-нибудь когда-нибудь выведет формулу, по которой рассчитывается это количество энергии, то такому гениальному исследователю наверняка достанутся бессмертные лавры. А пока... Пусть чудо будет чудом.

   - Он развалился из-за того, что поднялся к нам на пять минут?!

   - Надеюсь, он сам нам расскажет, когда придёт в себя.

   - А когда он придёт в себя?

   - Уже должен был. Надо помочь - я отдам ему немного...

   Зелёная светящаяся нить протянулась между Целителем и Воином: Ятэн щедро делился своей энергией. Сэйя моргнул и протянул руку.

   - Оданго... Куколка...

   - Я тебе не куколка, - справедливо возразил Ятэн. - Я - твой брат. А ты - больной на всю голову, если не замечаешь разницы.

   - Мне не нравится его состояние, - сказал Тайки.

   - И я не в восторге.

   - Оданго! - настойчиво позвал Сэйя и попытался встать, но Ятэн упёрся руками ему в грудь и не пустил.

   - Да он вроде в порядке, - воодушевился Творец.

   - Тайки, тебе бы такой порядок - поглядел бы я на тебя... Лежи, радость наша, лежи и не рыпайся.

   Целитель отдавал энергию, пока по цвету лица не сравнялся с цветом молодой травы.

   - Как в чёрную дыру всё уходит, - пожаловался он. - Его тут голодом, что ли, морили? Или пахали на нём?

   - Хватит, Ятэн, а то вместо одного полутрупа здесь будет лежать два.

   Король Кинмоку строил самые невообразимые догадки о случившемся с Сэйей. Сначала он думал, что его друг и брат ранен, но, обследовав ауру, убедился, что прорывов и утечек нет. Ятэн ощущал следы присутствия энергии ближних и дальних звёзд, но не энергии планеты Земля.

   - Сэйя, ты - одна сплошная загадка.

   "Воин Земли не качает силу из своей планеты - это более чем странно, ведь она для него - основной источник энергии. А силу звёзд могут воспринимать и перерабатывать только Странствующие Метеоры... Метеоры? А Такседо - Метеор?"

   - Поднимайся, приятель, - потормошил Сэйю Тайки.

   - Оданго... Ты где? - простонал тот.

   - Ятэн, Тайки, пропустите меня! - локтями растолкав незваных гостей, Сэйлормун пробилась к мужу.

   ...Он был жив. А ведь Сэйя давно отвык думать о себе, как об одушевлённом предмете. Первый год он осмысленно отбивал атаки метеоритов, понимая, ради кого и ради чего это нужно. А последующие дни перестали для него отделяться один от другого, и он, как сложный компьютер, выполнял запущенную программу. Следуя правилам и предписаниям, отработанным до автоматизма, он едва не уничтожил своих братьев. Они окликнули его, заставляя проснуться какой-то инстинктивный предохранитель и тем самым отводя трагедию. И, как знать, возможно, не появись Тайки с Ятэном - метаться ему по орбите до конца своих дней...

   - Куколка...

   Сэйлормун отгородила и его, и себя крыльями от нескромных взглядов.

   - Я здесь, Сэйя. Ты не уйдёшь?

   ...Там, на высоте, он видел облака. И в прорехах плащей туманных пилигримов - островки земли. Внезапно начинающиеся из белых шапок и так же внезапно заканчивающиеся огрызки крыш, площадей, садов, полей и лесов. Когда судьба милостиво улыбалась ему и дарила ясную погоду, Сэйя видел свой дворец. И иногда ему казалось, что из окна на него смотрит Усаги - тогда он хотел послать все метеориты Вселенной по известному адресу и на свой страх и риск на денёк вернуться на Землю. Но чувство ответственности давило душевные порывы на корню, и, чтобы избавить себя от искушения, он поднимался ещё выше, откуда вообще ничего, кроме облаков, не было видно...

   - Мне плохо без тебя, - Усаги обняла его за шею. - Всё перевернулось без тебя, Сэйя.

   ...Он ничего не знал про обстановку в стране. Врут те, кто говорит, что сверху видно всё и даже немного больше. И Тамен для Сэйи значил то же самое, что и незнакомый неандерталец с дубиной для людей XX века: угрюмо и неприятно, но далеко и неопасно. Неизвестно, что случилось бы, столкнись король нос к носу с этой проблемой в момент её возникновения, но хуже от этого никому не стало бы - хуже было просто некуда.

   - Оданго, расскажи что-нибудь менее мрачное... - слабо улыбнулся он, пропуская волосы любимой сквозь пальцы. - Мамору и Эльвен - как у них дела?

   - Мамору учится, грезит о сражениях и бессмертной славе. Эльвен его очень любит. Она говорит, что он - её личный охранник.

   - А Мамору не возражает? Не обижается?

   - На что ему обижаться? Эльвен льнёт к нему, в рот заглядывает - он и польщён. Книжки ей свои детские подсовывает...

   - Книжки? Оданго, ты не путаешь? Сколько лет нашей дочери?

   - Четыре.

   - Я четыре года был там?

   Почву ещё раз выбили у него из-под ног. Четыре года одиночества? Осмыслить и утрамбовать в голове услышанное было нелегко. Затяжной метеоритный дождь пагубно повлиял на его чувство времени и умение мыслить человеческими категориями.

   - И моя дочь меня не знает?!

   - Ей много о тебе рассказывал Мамору...

   - Нет, тут другое, страшнее: она думает, что я её нарочно бросил...

   - Поверь, она примет тебя. Эльвен чудесная, добрая девочка. Она знает, что её отец никого не предавал.

   Предательство для ребёнка - непоправимая вещь. Обида зреет долго, иногда целую жизнь, и проще свернуть гору, чем исправить мировоззрение. Дети не изводят себя поиском причин, а оперируют имеющимися фактами.

   - Знает, но она мне никогда не простит.

   - ...Твердь, разверзнись!

   Сэйя и Усаги расцепили руки и заполошенно вскочили.

   - Они опять пользуются магией! Я специально уходил, чтобы вам не пришлось этим заниматься, а вы... Меня здесь кто-нибудь будет слушать?

   "Меня никто ни во что не ставит. Я - чужой. Защитник Земли, её единственный принц... из другой галактики. Они не подчинятся мне так, как подчинились бы другому Эндимиону - из Серебряного Тысячелетия. Процветает анархия, и Оданго их не приструнит... Она тоже не местная - принцесса Луны".

   - Надо было ему узаконить кодекс, - шепнул Тайки Ятэну.

   - Да, - отозвался тот, - как это сделал я на Кинмоку...

   Тем временем Сэйя не давал Усаги замолвить ни словечка в защиту подруг.

   - И часто они балуются? Больше нечем заняться? - он не замечал, что кричит. - Ну, я найду им другое дело...

   - Сэйя, да послушай же меня! На нас напали! - вышла из себя королева. - Что за мода у вас - затыкать мне рот?!

   - Не дури меня - кому здесь нападать?

   - Идём со мной, и я покажу тебе! - окончательно разъярилась Усаги и поволокла Сэйю туда, откуда неслись звуки жестокого боя.

Глава 10. Король вернулся - да здравствует король...

   Когда Усаги покинула воинов, они поколебались, но решили остаться, чтобы присмотреть за пленными. Таменцы, так неожиданно утратившие покровительство белокрылой богини, прижухли и не торопились с проявлениями ликования. Оно и понятно: заместителем их спасительницы была Уран, от которой ничего хорошего ждать не приходилось. Подтверждая их опасения, Харука громко вслух принялась обсуждать планы на будущее.

   - Поздравляю вас всех, - сказала она. - Это прилетел Сэйя Коу - наш король, а по совместительству мой единомышленник и вообще здравомыслящий человек, которого нам катастрофически не доставало. Поэтому лучше и не надейтесь, что легко отделаетесь и что вам ничего не будет за ваши злодеяния!

   - Хару, а с чего ты взяла, что Сэйя примется потакать тебе? - спросила Хотару. - Может, он прислушается к королеве...

   - А ты держись за свою Косу да помалкивай, дорогая, - Харука вошла в раж. - Королю не нужна змея на груди, и он предпочтёт избавиться от попавшихся врагов.

   - Да, Уран, с тобой никакого уголовного кодекса не надо - ты и статью, и пункт найдёшь.

   Харука и в самом деле приободрилась и уверилась в своей правоте. По причине хорошего настроения она стала необычайно говорлива, и перебрёх с Хотару и другими воительницами, выступившими против смертного приговора, затянулся и полностью поглотил всеобщее внимание. Мимолётная инфантильность Харуки едва не стоила им жизни.

   На подмогу захваченным таменцам, которые тише воды ниже травы рядком сидели на остывшем песке, подошёл свежий отряд.

   - Нас окружают! - подняла тревогу Ами.

   Поняв, что их обнаружили, таменцы приступили к действиям.

   - Лана! Пли! - прозвучала короткая команда, и по площадке открылся перекрёстный огонь.

   Кто-то из воинов сам сообразил упасть, кого-то повалили на землю более расторопные соратницы. И получилось так, что пули разили и без того натерпевшихся за сегодняшний день пленных повстанцев.

   - Простите, девочки, - Харука развела руками, что при её лежачем состоянии вызывало ассоциацию с огромной рыбой, гребущей плавниками и пытающейся перебраться с берега в воду.

   - Эх ты, золотая рыбка... - вздохнула Нептун.

   - Я всё исправлю. Сейчас.

   - Куда?! Ложись!

   Но Харука упрямо встала. Она не знала, что на неё нашло и почему в ней проснулась страсть к демагогии, но хотела исправить допущенную ошибку. Игнорируя свистящие и стрекочущие очереди, задрала руку, концентрируя энергию в кончиках пальцев... Попутно схлопотала пулю в плечо, другая пуля ободрала кожу около виска... Уран зашипела от боли, но устояла.

   - Твердь, разверзнись!

   Именно этот звериный рык и услышали Сэйя, Усаги и прилетевшие Метеоры.

   Третья пуля догнала Харуку уже на излёте, поэтому ранение получилось не сквозное, и кусок раскалённого металла засел над ключицей, доставляя массу болезненных ощущений.

   Землетрясение не достигло цели, и спустя несколько скоротечных мгновений стрельба возобновилась.

   Оберегая простреленные места, Уран свалилась. Она спровоцировала цепную реакцию, и атаки сэйлор-воинов посыпались градом.

***

   - Чёрт, Оданго, если они так развлекаются, то им несдобровать.

   - Сэйя, я тебя когда-нибудь обманывала? - оскорбилась Усаги.

   - Да кто тебя знает, - чувство юмора возвращалось к нему.

   Бежать было тяжко, но Сэйя пересиливал себя, не желая выглядеть слабым. Позади стучали каблуки Ятэна и Тайки.

   Король с удивлением отмечал изменения, произошедшие в облике города: не было больше открытых нараспашку окон; на воротах и калитках понавешали замков; местами по верху заборов пустили колючую проволоку. При выборе между эстетикой и практичностью склонились ко второй добродетели. Хрусталя стало меньше - на его месте сверкал до блеска начищенный металл. Кое-где мышасто-серые пластины были испещрены оспинами - следами от шальных пуль.

   - Тут революция произошла?

   - Революция не произошла. Она происходит.

   - С красными флагами - на баррикады?

   - Если бы с флагами. С оружием.

   - Я начинаю тебе верить, Оданго...

   Они вошли на территорию Пришлых, что было равносильно входу в другой город. Разительная смена стиля, другие запахи и атмосфера враждебности - вот как встретил их город чужаков.

   - Усаги, кто здесь живёт?

   - Таменцы...

   - Кто?

   - Те, кто пришли за Таменом завоёвывать Токио.

   - Тот самый Тамен? - Сэйя коснулся звезды у себя на груди. - И зачем вы его впустили? Он же убийца. Опять твоя жалость, Оданго? Ты их пригреешь, а потом они тебя огреют...

   От необходимости отвечать девушку спасло то, что они прибежали на место. Выкрики всё звучали, и стрелки работали без передышки.

   - Не проще объединиться? - критично высказался Тайки.

   Королева невозмутимо прикрыла веки и вызвала картинку битвы.

   - Они залегли кто где поодиночке и плетут заклинания, даже не вставая с земли. Они окружены... Говорите потише - кругом враги.

   - Оданго, я снимаю перед тобой шляпу, - восхитился Сэйя. - У тебя много талантов.

   "И я не обо всех осведомлён", - подумал он про себя.

   - Целитель, Творец, делаем Падающую Звезду, - непререкаемо приказал Сэйя.

   - Какую падающую Звезду, если ты - Такседо Маск?

   - Ятэн, разуй глаза: какой Такседо Маск, если на мне надето почти то же, что и на тебе?..

   Целитель потерял дар речи: так глупо попасть впросак...

   - Падающая Звезда!

   Одних ослепил звёздный свет; у других оплавились в руках огнедышащие стволы, и терпеть ожоги не было мочи. А самые трусливые третьи, навидавшиеся всякого, загодя попадали и прикрыли головы. Безоговорочная победа сэйлор-воинов.

   - Всем привет! - провозгласил Воин, подходя к своим. - Простите, что задержался.

   Харука хотела было спросить о том, что делать с пленными, но потом вспомнила, что прежних никого не осталось в живых, и поэтому в спешном порядке отправилась искать новых.

   А Сэйя выслушивал краткий очерк, повествовавший о последних четырёх годах новейшей истории Хрустального Токио. Вместе с ним просвещались и его братья, которые не были на Земле более десяти лет, так что Тамен и всё с ним связанное оставалось для них тайной, окутанной мраком.

   Наконец, все вопросы были выяснены, пленники - связаны поштучно, и настало время распоряжаться имеющимся добром и прилагающейся информацией.

   - Значит, так... - важно сказал король. - Я встречусь с Таменом лично...

   - Он не станет с тобой разговаривать, - перебила Рэй.

   - Это ещё почему? Я его и спрашивать не буду.

   Уран успокоено сложила руки на груди и взвыла: раны, о которых она в пылу битвы и не вспоминала, проявили себя с наиподлейшей стороны. Баюкая правую руку, она сказала:

   - Я пойду с тобой.

   - И я... И я... - поддержал её нестройный хор голосов.

   - Простите, но мне сдаётся, что Тамен - закоренелый шовинист. Он не будет вести переговоры с вами... дамы... Тем более мирные переговоры, - смущаясь, произнёс Тайки. Сам-то он шовинистом не был, но опасался, что про него так подумают. Посему Творец не полез в дебри исторически складывавшихся (а точнее, не складывавшихся) взаимоотношений полов. - Предлагаю, чтобы к вашему Тамену пошли мы трое: я, Сэйя и Ятэн.

   - Тамен не наш... - возмутилась Венера.

   - Мой, что ли? Ну, наше дело - предложить, ваше дело - отказаться.

   - Мы не откажемся! Воины не сдаются! - ломающийся юношеский голос, преисполненный патриотизма, дрожал от переизбытка чувств.

   Неизвестно, как принц вычислил свих многочисленных наставников и родственников, но он был здесь и всё слышал.

   - Мамору... - Сэйя обернулся.

   - Отец, ты? - юноша прищурился, будто стоял против солнца.

   Он почти забыл, что у него, оказывается, есть отец... Мамору так давно не видел Сэйю, что воспоминания о нём понемногу оплетались паутиной мифов и легенд, сами превращаясь в нечто навроде древней былины. И только осознание того, что его мама, королева Серенити, замужем за этим человеком, не позволяло сведениям о Сэйе бесповоротно перейти в разряд сказочных.

   - Сын, ты не узнаёшь меня?

   Стоял-стоял, утрясал в голове. Утряс и врезался в толпу, чудом не сбивая других воинов, как кегли в боулинге.

   - Отец, я счастлив, что ты вернулся!

   Харука, забывшись, повела плечом и скривилась. Она предугадывала, что последует за этим. Принц был предсказуем на все сто процентов.

   - Отец, я пойду с вами.

   - Ну и заявочки у тебя, - одобрительно проворчала Уран.

   - Куда ты дел Эльвен? - сурово вопросила Рэй. - Я сказала тебе присматривать за ней.

   - Чего за ней присматривать? Она спит.

   - Так сядь рядом и смотри на неё!

   "Класс! Они все сбежали, а на меня перевалили свою работу! Возмутительное хамство..."

   - Я не нянька. Я - воин.

   - У тебя есть сестра. Тебе было велено хранить её покой, а ты покинул свой пост и приволокся сюда, куда тебя и не звали...

   - Хватит, хватит, Рэй, - заступился Сэйя.

   - Чем больше нас пойдёт... Я имею в виду, из тех, кто может пойти... - словно невзначай сказал Ятэн. - Тем внушительнее будет выглядеть наша делегация.

   Мамору закивал.

   "Такой удобный случай, чтобы показать, на что я гожусь! Я хочу, чтобы мной гордились. Я должен доказать свою пригодность..."

   Комплекс неполноценности? Скорее да, чем нет. Как почувствовать себя полноценным в окружении великих, о которых ты столько читал и слышал? Как распознать в себе силу и геройский дух, когда многомудрые учителя норовят задавить тебя своим авторитетным примером? Каждый твой шаг кажется ничтожным по сравнению с их шагами... Но всё равно так и подмывает испытать судьбу, помериться силами... И мы ещё посмотрим, о ком потомки будут слагать хвалебные песни!

   - Милый, ты ведь не собираешься с места в карьер? - напряжённо спросила Усаги.

   "Как будто я не пыталась сесть за стол переговоров с этим диким придурком... Тамен очень опасен, а Сэйя и Мамору чересчур безрассудны. Он заманит их в ловушку. Честный человек не в состоянии раскусить все грязные замыслы человека подлого".

   Отец и сын переглянулись. Одному хотелось как можно скорее начать своё первое настоящее приключение; а другому - покончить с незапланированными проблемами и хотя бы чуть-чуть пожить безмятежно. Но стремления обоих однозначно упирались в Тамена, а значит, делали их союзниками.

   - Сэйя, тебе не помешает отдохнуть, - благоразумно сказал Целитель. - Или я зря старался?

   - Погодите! Сначала нужно что-то делать с пленными! - Харука не убирала руку со своего плеча, ощущая, как набухает, пропитывается кровью матроска. Сильнее всего хотелось лечь и забыться сном, но для Уран долг стоял превыше всего, даже собственного неважного самочувствия.

   - Ятэн, тебе, наверное, придётся постараться вновь, - зная, что сама Хару никогда не попросит помощи, обратилась к Целителю Мичиру.

   - Мичи, умоляю, не делай из мухи слона.

   - Не слушай её, - продолжала Нептун. - Ты сможешь?

   Помедлив, Ятэн ответил согласием:

   - Пожалуй. У кого-нибудь есть нож?

   - Нож? Зачем? - удивилась Уран. - Зачем тебе нож для магического воздействия?

   - Почему для магического? Я просто извлеку из тебя пулю и перевяжу рану.

   - И какой толк от твоего лечения?

   Ятэну, конечно, следовало бы быть повежливее с Харукой, но сил у него после Сэйи не осталось. Он без намёка на издёвку предложил хирургическое вмешательство, но получил отказ вкупе с обещанием отплатить должок той же монетой.

***

   - О, неужели я дома...

   Блаженствуя, Сэйя вытянулся на постели. Впечатления прошлого дня и вечера всё ещё владели им. Мрак, навеянный внутриполитическими распрями, рассеялся, когда воссоединившееся королевское семейство и воины вернулись во дворец... Там король увидел повзрослевшую дочь...

  

   Эльвен цепко оглядела вошедшего незнакомца, ожидая подвоха в странной схожести черт...

   - Папа? - застенчиво заглянула она ему в лицо.

   - Привет, солнышко, - не находя более подходящих слов, Сэйя поднял девочку на руки. У него язык не поворачивался спросить, как она его узнала, но малышка прочитала его не облеченную в слова мысль.

   - Ты на Мамору похож.

   Усаги не скрывала счастливой улыбки. Если честно, то она не верила, что контакт между Сэйей и Эльвен установится так просто. Возможно, это только извне так кажется, и сложности впереди, но... думать об этом сейчас она не хотела...

  

   Его о чём-то спрашивали, и он даже отвечал, но, хоть убейте, наутро Сэйя не мог вспомнить ничего. Яркими пятнами легли в память полузнакомые интерьеры и лица...

   Незаметно наступил вечер, а затем и ночь. Ночь.

   Сэйя ощупал рукой соседнюю половину постели.

   "Оданго уже встала. Боже, эта ночь... Словно первая брачная... Сколько клятв я понадавал!.. Интересно, как ей удалось их из меня вытянуть?"

   Она удивительная. Всякий раз, когда он смотрел на неё, его сердце переполняла нежность, и он снова и снова понимал, что хотя она уже его жена, но доказывать ей и окружающим, что он её достоин, и добиваться её нужно всю жизнь. Любовь Усаги этого стоила.

   Прохладная ладонь накрыла его лоб.

   - Любимая... - выдохнул Сэйя.

   - Да что за невезение: второй день подряд ты принимаешь меня за... кого-то другого, - борясь со смехом, проговорил Ятэн.

   - А чего?.. А чего?.. И кто тебя сюда впустил?

   - Я сам впустился, - с усмешкой наблюдая за переменами в лице царственного брата, сказал Целитель. - Ты ведь ничем важным не занят - просто дрыхнешь.

   - И дрыхну, - буркнул Сэйя. - Тебе-то что?

   - Поговорить бы, - сбрасывая маску беспечности, продолжал он.

   - У вас на Кинмоку... как?

   Что ещё может беспокоить его братьев, как не собственная родина? Здешняя неразбериха их не касается. А Ятэн, как и сам Сэйя, носит корону, и потому понимает короля Эндимиона, как никто другой.

   - Плохо, - Ятэну нечего было скрывать. Он прилетел не бесцельно. - Ты нам нужен, Сэйя. Ты нам нужен на Кинмоку. Мы прилетели за тобой.

   Планета Кинмоку, главная цитадель системы Мерлина, была восстановлена, когда на Земле отмечали наступление миллениума - смены тысячелетий. И заселили столицу не только остатки тех, кто обитал там до нападения Галаксии, но и выходцы с других полуразрушенных планет системы. Людей очень сплотило совместно пережитое крушение Империи Звёздного Света, и восстановление было произведено в рекордно короткие сроки. Так сбылось древнее пророчество, предвещавшее, что трое звёздных воинов отыщут Свет Надежды во Вселенной и возродят Империю.

   А потом поженились Ятэн и Оливия - лучшего предзнаменования было не сыскать. Когда происходило это радостное событие, земной цивилизации уже не существовало. Но поначалу никто об этом не догадывался, потому как путей сообщения между Землёй и Кинмоку не было. Тайки с Ятэном лишь почувствовали, что их названного брата - Сэйи Коу - не стало; но энергия Звёздного Сэйлор Воина не высвободилась - она ждала своего часа. И скорбь о потере друга не стала всепоглощающей для двух Метеоров и принцессы...

   Они твёрдо решили дождаться Сэйю. Но тысяча лет до исполнения того, что было предначертано ещё королевой Селеной, - срок немалый даже для сэйлор-воинов. Тайной эликсира истинного бессмертия они не обладали. И всё-таки выход нашёлся. Старая магия, очень старая... Магия перерождения и воскрешения...

   Королевская династия Кинмоку замерла, как застопорившийся конвейер. Молодые, полные жизненных сил король, королева, а также её двоюродный брат правили ровно сто лет, после чего на год бесследно исчезали неведомо куда. Но по прошествии этого года появлялись вновь, поражая подданных своим цветущим видом и железным здоровьем. Люди сравнивали их с богами и без опасений доверяли им свои жизни и судьбы.

   И лишь одно "но" вызывало сплетни и множественные пересуды: у Ятэна и Оливии не было наследников. Никто не знал, что это и есть та цена, которые они заплатили за тысячу лет кажущегося бессмертия. Бессмертие - это не отсутствие смерти, а уникальная способность воскреснуть сразу же после завершения жизненного пути. Обычно душе требуется очень много лет провести в небытии между смертью и новым рождением, но благодаря применённой магии этот промежуток времени для Тайки, Ятэна и Оливии сократился до одного года...

   - Ты, я и Тайки слишком тесно связаны друг с другом. То пророчество, помнишь? Когда ты ушёл от нас и принял другую силу...

   - Силу принца Земли?

   - Да. Тогда что-то нарушилось. Я не знаю, может быть, всё вообще полетело бы псу под хвост, если бы мы с тобой не встретились снова спустя тысячелетие... Короче, возрождение Кинмоку и всей Империи не было завершено нами, Сэйя. Мы отыскали Свет Надежды и начали дело вместе, но потом ты покинул Империю и остался вместе с Усаги здесь.

   - Ты Усаги не трогай...

   - Не цепляйся к словам - я её не трогаю. Но сейчас, когда ты - на Земле с прежней силой Воина-Метеора, а мы - на Кинмоку, пророчество хочет, чтобы мы довели свою работу до конца.

   - И давно у пророчества возникло такое желание? - колко поинтересовался Сэйя.

   - Ты издеваешься, а Империя трещит по швам... Может, не воспользуйся ты своей брошью, ничего бы и не случилось... Но этим ты дал о себе весть. Пророчество снова ощутило тебя.

   - Жутковато. А как вы-то поняли, что всё обстоит именно так, как ты мне рассказываешь?

   Ятэн потупился, повторяя пальцем узоры на подлокотнике кресла.

   - Тысячу лет мы потратили на восстановление планет системы Мерлина. И сейчас руки дошли до Фэрры... Четыре года назад мы принялись разбирать завалы и почти откопали подземный город.

   - Моя Фэрра... - Сэйю охватила ностальгия. - Мой Кэстл...

   - Твой Кэстл... - задумчиво повторил за ним Ятэн. - Работы в основном были близки к завершению, когда внезапно всё вернулось в исходное состояние. Теперь-то мне понятно, что это как-то связано с твоим возвращением к силе Странствующего Метеора. Фэрра ждёт тебя. Ты имеешь власть над ней, друг мой... Кроме того, вслед за Фэррой стали исчезать те изменения, которые были внесены нами без тебя, по всей Империи. Затронута даже Кинмоку, невзирая на усилия, прилагаемые Оливией. Народ ропщет.

   Неподдельная паника в голосе и взгляде брата заставила Сэйю прислушаться.

   - Ятэн, скажи прямо. Ты хочешь, чтобы я вернулся и помог вам?

   - Пророчество хочет...

   - Ладно, пускай пророчество, - сдержанно согласился он. - Но твоё желание и воля пророчества сходятся?

   - Сходятся. Мне до чёртиков надоела разруха. Я знаю, что ты смертельно устал, воюя с метеоритами, но без тебя, похоже, ничего не сдвинется с мёртвой точки.

   - Не в метеоритах и не в моей усталости дело, а в том, что сейчас я не могу отдать страну на растерзание туземцам с Тибета. Ты обиделся, Ятэн?

   Ятэн покачал головой, и длинный светлый хвост мотнулся в такт:

   - Нет.

   - Ты врёшь - я вижу. Врёшь. И не договариваешь.

   - Я... У нас с Оливией будет ребёнок, - слова повисли в воздухе.

   - Что ты сказал? Ну, я за тебя рад! Молодцы вы... Но, Ятэн, это же означает, что...

   - Мы больше не будем возрождаться так быстро. Чары сняты. Возможно, мы вообще больше не придём в мир. Мы дождались твоего появления, и теперь...

   "На эту жертву они пошли из-за меня. Ятэн и Оливия лишили себя той радости, которую испытывал я, когда появлялись на свет Мамору и Эльвен... И я не могу согласиться и сделать для них какую-то, в сущности, мелочь: почтить своим присутствием Империю Звёздного Света?!"

   - ...и теперь всё наладится.

   - Не надо меня утешать - я не маленький!

   - Наладится, - твёрдо сказал Сэйя. - Я возвращаюсь.

   Король опять потерял свободу. Как оказалось, он попал в зависимость от старого предсказания, которое требовало от него неукоснительного выполнения обязательств. Но Сэйя не считал себя связанным какими-либо узами или ограниченным в действиях.

   "Ограничена в действиях канарейка в клетке, потому что цель заточения ей не ясна. А человек, пусть и называющий себя загнанным в угол зверем, свободен до тех пор, пока не потерял из виду то, к чему стремится. И стесняющие движение путы из условностей, принципов и моральных норм - это не прутья решётки, а направляющие линии, которые определяют тропку, ведущую к конечному результату. Переть через них напрямую - дело неблагодарное, заканчивающееся чаще всего наломанными дровами и перебитыми конечностями. А аккуратно обойти их, не уронив ни себя, ни других, - сложнее сложного, но выполнимо. Надо только найти в себе силы и смелость не спасовать".

   - Оданго меня убьёт.

   - Сэйя, а может, мы обойдёмся без тебя? - Ятэн опоздал с отступлением.

   - Не обойдётесь. Я полечу на Кинмоку, и мы разберёмся на месте.

   "Две параллельные задачи... Нет времени скулить и жаловаться на несправедливость рока: нужно научиться делать два дела одновременно..."

   Тяжесть на сердце у Ятэна стала легче на несколько унций, а вот чувство стыда заметно прибавило в весе. Целитель понимал, что то, о чём он попросил брата, не вписывалось в планы последнего.

   - Но сначала мы поможем тебе с Таменом, - сказал он, мучаясь угрызениями совести.

   - А никто и не отменял нашу делегацию.

   Отказать Ятэну Сэйя не мог. Иначе он перестал бы уважать сам себя. И теперь ему предстояло выкручиваться, лезть из кожи вон, чтобы успеть везде.

   Иногда менее накладно поломать голову, извернуться и найти другое решение, чем объясняться с совестью. Принцип наименьшего сопротивления срабатывает не всегда и не со всеми. Умение ставить проблемы друзей на одну доску со своими уникальными проблемами в наше время почти истреблено, но отдельные экземпляры, обладающие им, изредка попадаются. И если бы их не стало, то вполне вероятно, что мы утратили бы понятие о настоящей дружбе и настоящих друзьях.

   "Я оправдываю своё прозвище - Странствующий. Не успел толком приземлиться, как снова улетаю..."

   - Хочешь, я поговорю с Усаги вместо тебя?

   - Вот тогда она меня точно убьёт, - подхватил Сэйя. - Ятэн, успокойся, ты мне ничем не обязан.

   - Ну... спасибо.

   - Прости, но я не советую тебе здесь задерживаться. Сейчас зайдёт Оданго, и я не хочу, чтобы пострадали невиновные. А "спасибо" ты потом скажешь.

   Ятэн удовлетворённо поддакнул. Сэйя окликнул его, когда он уже шагнул за порог.

   - Ятэн... Не в службу, а в дружбу... Не смей называть своего новорожденного ребёнка в чью-либо честь. Лучше выдумай новое имя.

Глава 11. Дары данайцев

   Мамору с утра пораньше скакал по парку верхом на Реджинальде. Коню было невдомёк, что за блажь в гонке по кругу, но он не перечил напористому хозяину.

   Погрузившись в раздумья, принц отпустил поводья, и Реджинальд сбавил темп, перейдя на неторопливую трусцу. Конь постарел, но с возрастом не потерял ни своих принципов, ни горделивой стати. Правда, теперь он терпимее относился к низкорослому Виконту и даже ему завидовал: пони холили и лелеяли, при этом не утруждая его скачками.

   Седок не понукал своего любимца: пучина самых разнообразных мыслей поглотила его...

   "Отец обещал, следовательно, меня точно возьмут. А если кто-нибудь выступит против? Например, мама? Она сумеет повлиять на отца... Нет-нет, она бы вчера сказала. Интересно, как это будет? Все перевоплотятся? Или так явятся? А как же я? Отец отдаст мне талисман? У него же есть свой, а этот - перейдёт ко мне. Кстати, его мне тоже обещали, но всвязи с непредвиденными обстоятельствами отец воспользовался им, чтобы стать Метеором и отразить космический дождь... Я хочу попробовать! Получу Силу и стану настоящим воином-хранителем... а не нянькой при Эльвен. Я её люблю, она - моя сестра, но..."

   Редька, не чувствуя правящей руки, халтурил: он даже не трусил, а пасся. Сперва он пощипывал зелень исподтишка, но, видя, что молодой хозяин его не одёргивает, осмелел и полез в кусты, за которыми скрывалась самая вкусная, невытоптанная травка.

   Принц очнулся, когда корявые ветви прорвали его рубашку и добрались до живого тела.

   - Редька!!! - завопил Мамору, пришпоривая коня.

   Реджинальд, застигнутый за несанкционированной трапезой, кинулся вперёд, не дожевав. Рубашка частично осталась на кусте; а сам принц, открыв в себе неисчерпаемый словарный запас, костерил "неблагодарную скотину". Он развоевался и хотел ударить любимого коня по ушам...

   - Мамору! Это что такое?

   - Хотару, он...

   Черноволосая девушка держала за руку малышку Эльвен и старалась загородить ей обзор, чтобы девочка не видела позорной, унизительной сцены.

   - Тебя лупят, когда ты не отвечаешь урок?

   Мамору оторопел: он никогда прежде не видел Хотару такой... страшной. На него могли злиться и ругаться Рэй, Харука, но Хотару...

   - Слезь с коня.

   Принц вынул ноги из стремян и спрыгнул...

   - Реджи, умница моя, подойди ко мне. Мой хороший, замечательный... Красавец-конь... - девушка гладила Реджинальда, приговаривая ласковые слова и усыпляя бдительность горе-наездника. - Мамору, проси прощения.

   - Прости, Хотару.

   - Да не у меня! У Реджинальда! - не вытерпела Сатурн.

   Принц густо покраснел... Редька болезненно дёрнулся, когда рука юноши приблизилась к его лбу, и Хотару что-то негодующе выплюнула сквозь зубы.

   - С ума сошёл со своей игрой в войну - жалость растерял... - разобрал Мамору.

   - Не я один. Вот Харука...

   - Ты на Харуку не оглядывайся! За собой последи, - оборвала его девушка.

   Воины, как правильно заметил принц, подзабыли о жалости и сострадании. С тех пор, как в стране начал буйствовать Тамен, многое изменилось не в лучшую сторону.

   Воины внешних планет ожесточились и по наклонной скатились к своим прежним сущностям суровых пограничников, обороняющих территорию государства и лично королеву любой ценой. И если более мягкая и покладистая Мичиру как-то сглаживала острые углы, не решая конфликты жёсткими методами, то Харука совсем потеряла узду и, получи она подобную индульгенцию от Серенити, не преминула бы устроить таменцам Варфоломеевскую ночь. Благо, Серенити индульгенций не выдавала.

   Ну а поскольку воин Ветра продолжала обучение юного принца, то изменился и он. После отца, воина вне категорий, Харука была для Мамору кумиром, идолом, образцом для подражания... Богиней, девой битв - валькирией... Он жадно впитывал её уроки и тренировался. Пока ученик не превосходил умением мастера, но Мамору терпеливо тянулся за Харукой, ожесточаясь и грезя о битвах, в которых он покажет себя достойно.

   - Но, Хотару...

   - Замолчи! - девушка вся кипела, чуть не выпуская пар из ушей. Её сдерживало только присутствие маленькой принцессы, а то бы она ему сказала, кто он есть, в менее лестных, зато более доходчивых выражениях. - Нашёл с кем сражаться!

   Реджинальд тряхнул гривой. Эльвен, устав от того, что Хотару не давала ей ни смотреть, ни слушать, вырвала руку и вышла вперёд... Конь и девочка встретились взглядами. Редька опять затряс головой, перекидывая гриву с правого бока на левый, и направился к Эльвен.

   "Эльвен боится лошадей. Редька её напугает... Но... почему она не прячется за Хотару? Что?!"

   Девчушка смело вытянула руки навстречу Реджинальду. Старый конь, отбросив глупую церемонность, по-жеребячьи заржал и склонился к принцессе. Та издала восхищённый возглас и обняла большую голову.

   - Мамору, рот закрой, - усмехнулась Хотару. - Похоже, у Реджи появилась новая хозяйка.

   Конь поднял голову вместе с повисшей девочкой - маленькие ножки оторвались от земли, и принцесса счастливо засмеялась.

   Сердце принца оттаяло от светлых эмоций, источаемых сестрёнкой. Он тоже подошёл и погладил коня по шее. Реджинальд не вздрогнул, а только покосился на него хитрым оком, принимая извинение.

   - Никогда не замахивайся на детей и животных.

   - Я знаю, Хотару.

   - Знаешь, а делаешь. Мама твоя правит королевством, в общем - бизнес-вумен; отец вообще непонятно где несколько лет угробил... Брошенный ты ребёнок, Мамору. А вместе вы - типичный социальный портрет семьи XX века, - вздохнула Сатурн, отрывая Эльвен от коня и поправляя на ней платье. - Будет жаль, если с принцессой повторится то же самое.

   - Не повторится. У неё есть я, - принц напрягся, усилием воли убирая царапины у себя с боков.

   - Мору, я хочу покататься, - подала голос Эльвен.

   - Не забоишься?

   - Нет, не забоюсь. Реджи хороший, - простодушно ответила девочка. - Не страшно.

   - Давай я тебя подсажу.

   - Ух, здорово! - воскликнула она, очутившись в седле.

   Мамору поддерживал её обеими руками для страховки, но Эльвен обошлась бы и без него.

   Хотару с гордостью смотрела на всю троицу. Мамору был ей как младший брат, Эльвен - как дочка, а Реджи... Реджи был её творением. Он родился у самой первой пары лошадей, выведенных ею в лаборатории. Родители Реджинальда давно умерли, не дожив и до половины лошадиного века, а вот сам он оказался долгожителем - вторым после рекордсмена-пони.

   - ...Ваше Высочество, вас ожидают во дворце, - выпалил подбежавший слуга.

   Мамору сразу занервничал, и идиллия разрушилась. Сатурн подавила вздох разочарования.

   - Отправляйся.

   - Но Реджинальда надо отвести на конюшню, - беспокоился юноша.

   - Отправляйся. Я покатаю на нём Эльвен, а потом отведу.

   - Ага. Спасибо, Хотару, - и улетел, окрылённый своей сбывающейся мечтой.

   "Твою бы энергию - да в мирное русло", - подумала девушка, берясь за поводья.

***

   - ...И как она это восприняла? - оживлённо спросил Ятэн.

   - Сам догадаешься? Естественно, ужасно, - огрызнулся Сэйя.

   Наверху, в их с Усаги спальне, только что состоялся грандиозный скандал, и королю не хотелось его с кем-либо обсуждать.

   - Тогда оставайся, - в голосе Целителя сквозила надежда, что брат не согласится на прозвучавшее предложение. И Сэйя оправдывал надежды.

   - Чтобы меня совесть загрызла.

   "Она меня и так, и эдак загрызёт..."

   - Нет, Ятэн, всё решено: я лечу с вами на Кинмоку.

   - А Усаги? Что с ней? - не унимался Ятэн.

   Сэйя вопрос бойкотировал.

   "А то тебе не понятно: лежит в спальне... плачет... Господи, как же вы меня допекли!"

   - Давай поговорим про предстоящий поход к Тамену.

   - Сейчас Мамору придёт. И Тайки.

   По коридору кто-то пробежал, дверь повернулась на петлях.

   - Доброе утро, отец, доброе утро, Ятэн, - скороговоркой поприветствовал собравшихся принц.

   - Утренняя пробежка - это хорошо, - сказал Целитель. - А почему в драном виде? Так нынче модно в Токио?

   Принц смешался и наощупь попытался прикрыть лохмотьями дыры, чтобы те не слишком бросались в глаза. Содранную кожу он себе восстановил, с одеждой обстояло проблематичнее - на неживую материю его волшебство не распространялось.

   - Редька протащил меня сквозь колючие кусты, - оправдываясь, пробормотал он. - Я расцарапал себе бока.

   Мамору сожалел, что не сообразил заскочить к себе и сменить рубашку - обрывки ни в какую не желали соединяться друг с другом, и он выглядел словно какой-то голодранец.

   - Сквозь кусты? Тогда, наверное, твои рёбра пострадали. Хочешь, я...

   - Ятэн, не стоит, - остановил его король, осведомленный об одарённости сына.

   Но Ятэн истолковал его слова превратно:

   - Зачем мальчик мучается? Мне несложно.

   - Ему тоже несложно, - пожал плечами Сэйя. - И у нас в семье есть свои таланты.

   - О чём ты? - запутался Целитель.

   - Мамору, покажи Ятэну, что твои рёбра и кожа на них целы.

   Принц снял рубашку, позволяя осмотреть себя.

   - Невероятно. Ты действительно талантлив. А что-нибудь посерьёзнее залечишь?

   - Не приходилось, но, наверное, смогу.

   - Что ж ты вчера на Харуке не попробовал? - удивился Ятэн. - Она ранена, и я израсходовал силы - пришлось ждать с исцелением до утра, пока восстановлюсь...

   - Я только себя лечить умею... к сожалению.

   - Странно, - оценил Ятэн. - Впервые вижу, чтобы энергия сэйлор-воина направлялась вовнутрь. Обычно происходит наоборот: мы отдаём свою энергию, и нам самим мало что остаётся. Я, например, не могу исцелять свои раны.

   - А я - сэйлор-воин? - глаза принца зажглись.

   - А сам ты как думаешь?

   Целитель украдкой взглянул на брата - тот едва заметно помотал головой. Сэйлор-воин перевоплощается для того, чтобы использовать свои скрытые способности. Самые талантливые и сильные могут лишь частично пользоваться своим потенциалом в облике простых людей. У Мамору не было своего талисмана перевоплощения кроме того, который он предположительно наследовал, а поэтому сэйлор-воином он пока не являлся.

   - Думаю, нет, но обязательно им стану.

   - Да, Сэйя подсуетится, - кивнул Ятэн.

   - Не буду я суетиться. Захочет - станет сэйлором, - загадочно изрёк король.

   - Отец, ты обещал мне свою брошь, - неуверенно напомнил Мамору.

   - Пойми, я не отбираю её у тебя. Просто сейчас для всех выгоднее, чтобы я был Метеором, а не Такседо, - он не смог сказать, что скоро улетит на Кинмоку.

   - А мне как прикажешь быть? - обида крепла.

   "Его судьба - быть Такседо Маском. Это действительно Мамору. Тот Мамору. Он вернулся. Я всё правильно понял".

   - Мамору, ты ведь читал хроники?

   - При чём тут хроники?

   - Я спрашиваю: Рэй давала тебе читать хроники Хрустального Токио? На рубеже XX и XXI веков?

   - Да, но какое отношение...

   - Значит, читал. Ты помнишь, там был персонаж, чьим именем тебя нарекли...

   Тёмная история о разбитой душе Такседо - предшественника Сэйи Коу... Конечно, принц обратил внимание, что того молодого человека звали так же, как и его самого. Мамору Джиба. Бывший возлюбленный принцессы Луны и бывший принц Земного королевства. Хроники описывали его тепло и достаточно миролюбиво, хоть он и наворотил всяких дел. Рассказывалось в основном о благих его деяниях, и создавался ореол воина со знаком плюс. Его предательство было обрисовано скупо - двумя-тремя обтекаемыми фразами, после которых до самого конца рядом с именем Такседо Маска стояло имя Сэйи. Разъяснение замены одного Такседо на другого напрочь отсутствовало, и иногда принца Мамору посещало подозрение, что эти несколько страниц текста нарочно вырвали из хроник из-за нежелания смущать последующие поколения не в меру любопытных умов.

   - Помню.

   - Рассказать тебе, что с ним случилось?

  

   - ...И я дал ему слово, что назову своего сына Мамору.

   И принц, и Ятэн, и опоздавший к началу беседы Тайки перевели дыхание. Столь полного изложения тех событий они ещё не слышали.

   - В хрониках часть, посвящённая этому переломному моменту, скомкана и не даёт никаких истинных сведений, - подытожил Сэйя. - Рэй и Ами составили полное описание, но мы посовещались и запретили его публикацию.

   - Почему? Зачем вы скрыли от меня?

   - Я... Так было лучше. Для твоего спокойствия.

   "И для моего", - мысленно прибавил король.

   Невозможно представить, каким вырос бы наследник престола, если бы ему с детства внушали, что он - инкарнация древнего воителя, к тому же не слишком положительного. У ребёнка должно быть нормальное детство, иначе у него не будет нормальной взрослой жизни.

   Если он вернулся, то у Провидения есть на его счёт какие-то особые планы. Выполнить их принц всегда успеет - так к чему тревожить его раньше положенного срока? Родители мудрее - они решат за него и, вне всяких сомнений, будут правы. Они воспитают его на новый лад и сделают из него настоящего человека. Они изберут стезю, на которой он впоследствии и будет продвигать себя.

   - Отец, я... Я - это он? - усмиряя бешено стучащее сердце, спросил Мамору.

   - Однозначно не скажу. Ты только помни, что и такое возможно. Знай, чего тебе нужно остерегаться. Ты уже взрослый - так что пойми и прими к сведению. Эта информация - закрытая, никто не имеет к ней доступа. Тебя никто ничем не попрекает и попрекать не намеревается. Здесь все тебя любят, сын.

   - Отец, - принц запнулся, переосмысливая это слово.

   Тот, кого он звал отцом, десять веков назад состоял с ним в конфронтации. Они негласно соперничали за руку и сердце принцессы... Принцессы?! Да эта принцесса - теперешняя королева Серенити, приходящаяся ему родной матерью! Перераспределение ролей не состыковывалось в голове - похлеще японской грамматики.

   - Запутанная штука - эти ваши семейные отношения, - нарушил молчание Тайки. - Про вас не хроники, а художественное произведение писать надо.

   - Предлагаю, наконец, заняться тем, ради чего мы и собрались. Никто не передумал идти к Тамену?

***

   Они знали, в каком направлении двигаться, чтобы добраться до вождя. Карс (хотя без Лиа Винды он никакой не Карс) не скрывался в подполье, и дом его был богаче, чем у его соплеменников. Там никогда не свершалось противозаконных актов, криминала и прочих безобразий; но все были в курсе, что именно оттуда правит балом Великий Тамен. К мафиози нового века было не подкопаться: оружия в его обители не держали, подозрительных личностей уголовного вида - тоже. На первый взгляд всё чисто. И на второй. И на третий. Непредвзятый следователь оправдал бы Тамена, но до непредвзятости сэйлор-воинам - как нам с вами до звезды; а посему для Сэйи Коу захватчик, знакомый ему исключительно понаслышке, оставался виновником всех бед.

   - Отец, а тебе не кажется, что недостойно царственных особ... Боже, да просто благоразумных людей - являться в это злачное место без оружия?!

   - Я пулемётов не штампую, - молвил, как отрезал, Сэйя.

   - А сынок-то твой прав, - поёжился Тайки. - Пристрелят - пикнуть не успеем. Судя по известному нам, Тамен - порядочная сволочь.

   - Порядочная сволочь, - хмыкнул Ятэн. - Совмещение несовместимого. Надо будет записать...

   - Нельзя вызывать огонь на себя - это бессмысленно, если мы хотим с ним договориться, - твердил король.

   - Вы почти ежедневно захватываете в плен его людей, отбираете у них стволы, разоряете склады, - перечислял Творец.

   - Может быть. Меня четыре года дома не было...

   - Сколько произведено успешных операций, если верить отчётам Харуки...

   - Не волнуйся, Тайки. Усаги сказала, что пленных отпускают, оружие уничтожают... Чего ты насупился? Мне, как и тебе, не нравится, но ничего не поделаешь.

   В отношении военной стратегии Сэйя склонялся к позиции воительницы Урана, на дух не переносившей однобокого милосердия королевы. Хоть он и отправился на встречу с Таменом без оружия и запретил брать оное своим спутникам, но рассудка пока ещё не потерял.

   Вчерашние "негры" были надёжно заперты в подвале башни Юпитера, и к ним приставили человек сорок охраны. Однако король очень сомневался в компетентности вольных тюремщиков. Как отмечалось ранее, жители Токио не владели никакими боевыми искусствами - да что там! - они оружие и держать-то не умели.

   Кому-то может показаться странным, что за несколько лет жизни на пороховой бочке сенши не удосужились сколотить для себя какой-никакой отряд добровольцев. Но, если копнуть глубже, становится очевидным, что тренировать ораву неумех-партизан некому. В стране Добра и Справедливости не было соответствующих специалистов, кроме Урана, Марса, Юпитера и иже с ними. И все вышеупомянутые с утра до ночи и с ночи до утра вели холодно-огнестрельную войну... Одновременно с войной все принимали посильное участие в обучении и воспитании принца и принцессы. Воины не могли выкроить время для призыва новобранцев. Также не шло никакой речи о том, как и когда придётся тренировать стихийно сформированную армию... Словом, проблема на проблеме ехала и проблемой погоняла.

   - Сэйя, нас сопровождает несколько человек...

   - Таменцы. Будь у нас с собой оружие, они бы нас уже расстреляли. А так мы вроде и не подаём им повода.

   - Они и без повода не постесняются, - оглянувшись на конвой, сказал Ятэн.

   Гнетущее ощущение усугублялось пасмурной погодой. Небо затянуло массивными серыми облаками; ветер носился по обезлюдевшему городку Пришлых, поднимая с дороги пригоршни пыли, и, хулиганя, бросался ими в окна, вывески... Самая отвратная погода: дождь так и не соберётся, но целый день будет давить и грозиться.

   - Думайте, что это почётный эскорт, - оптимистично предложил Сэйя.

   - Ох, лучше обойтись без такого почёта, братец.

   - Они не выстрелят, пока мы их не спровоцируем. Как при общении со змеёй...

   - Сэйя, ты где шлялся четыре года: на орбите или в джунглях? - Ятэн язвил по привычке, а в душе он согласился с другом. Законы джунглей иногда оказываются необычайно действенными в политике с дикарями, недалеко ушедшими от живой природы.

   За напряжёнными спинами мужчин щёлкали затворы, отдавались тихие приказания - их держали на мушке, но убить пока не стремились.

   - Та ла ранно вэтта о экарс то крайс мант, - прошелестело сзади без расчёта на то, что четверо воинов услышат и поймут.

   Но они услышали.

   - Интересно, они о нас шепчутся? Переводчика бы сюда, - досадливо произнёс Тайки, до сего времени считавший, что его не затруднит расшифровать никакую сколь угодно сложную лингвистическую головоломку.

   - Небогатая свита у вождя Хрустального города, - сказал принц.

   - Согласен, - кивнул король.

   - Нет, отец, это они так сказали.

   - Сэйя, твоё юное дарование заткнуло меня за пояс, - заинтересованно поглядев на племянника, сказал Тайки.

   - Это у него наследственное, - самодовольно улыбнулся Сэйя, своим выражением лица приводя брата в ещё большее замешательство, а следующих по пятам таменцев - в бешенство.

   Ветер взвихрился маленькими смерчиками около их ног и улёгся приручённым, но очень коварным зубастым драконом.

   - Мы пришли. Мамору, надеюсь, что ты действительно хорошо усвоил уроки таменского языка от Хару...

   Перед ними возвышался дом-дворец. По красоте и архитектурной гармонии он не мог сравниться с королевским... Но в подражание Хрустальному замку он был окружён тринадцатью миниатюрными башенками, и самая высокая из них была выкрашена красными и белыми полосами. Впрочем, истинного "эффекта Тринадцатой Башни" достичь не удалось: все тринадцать отлично просматривались, и мистицизм пропадал.

   Открытые ворота, и во внутреннем дворе - никого. Во всей округе - ни души, кроме сопровождающего "хвоста".

   - Хорошо подготовились, - присвистнул Ятэн. - Вот вам и неожиданный визит. Гостеприимный хозяин приготовил нам капкан. Вы как хотите, а я туда - ни ногой... Сэйя, куда?!

   Король, не теряя присутствия духа, пошёл внутрь. Конвоиры остались за воротами и, судя по тону отдаваемых команд, оцепили территорию. Принц постепенно начал осознавать, что то, чем они занимаются, - не понарошку, а серьёзное, невыдуманное мероприятие.

   - Ну что, зайдём в дом? - спросил Тайки. - Или покричим под окнами - глядишь, объявится кто-нибудь?

   - Ты ещё серенаду спой - заодно личную жизнь наладишь, - фыркнул Ятэн.

   Мамору крутил головой и не понимал, как воины могут подсмеиваться друг над другом в такой ответственный момент. Налетят молодчики с автоматами... В общем, смешного мало.

   - Зайдём. Или он думает, что я стану ждать его слуг? - терпение Сэйи лопалось.

   Внутри их ждали такие же пустота и тишина, как и снаружи. Ни тиканья часов, ни скрипа половиц, ни потрескивания дров в камине - никаких бытовых звуков. Дом был мёртв. Или играл в прятки.

   - Раз, два, три, четыре, пять... Чего он добивается?

   На втором этаже что-то звякнуло, и этот звук показался настолько пронзительным, неожиданным и угрожающим, что Ятэн с Тайки не выдержали и перевоплотились. Сэйя потянулся к своему талисману, но контроля над собой не утратил. Мамору же лишь вздрогнул и остался собой - по известной и банально простой причине...

   - Вы пришли, - прокатилось по холлу. - Сэйлор-воины в моём обиталище.

   Голос был деланно безучастен.

   - Тамен! Не прячься - покажись нам! - крикнул Сэйя. Договариваться о чём-то с человеком, которого не видишь, сложно. Если вы вообще никогда его в глаза не видели, то - бесполезно. - Мы пришли с миром.

   - Да, твои телохранители впечатляют. Но они не вооружены.

   Старлайты заулыбались: их магия будет помощнее пушек.

   - С миром, говоришь? Ладно, я сейчас спущусь.

   Тамену не исполнилось ещё и двадцати пяти, и вид он имел цветущий. Однако его невообразимо старил шрам на лбу. А в остальном его можно было назвать приятным молодым мужчиной.

   Одетый в светлые брюки и рубашку, он разрушал мнение о себе как о хитроумном полководце и скорее смахивал на городского денди. Лишь голос выдавал скрытую угрозу, заключённую в этом человеке: вкрадчивый, с потаённой издёвкой, - он отвращал, отталкивал от себя.

   Тем не менее, Сэйе предстояло разговаривать с Таменом и даже приходить с ним к компромиссу.

   Ятэн и Тайки сожалели, что столь не ко времени трансформировались, но решили играть роль охранников до конца - пусть к сэйиному статусу в глазах Тамена прибавится капелька солидности!

   - Так ты и есть король Хрустального Токио, о котором все говорят, но которого никто не видел? А то уж я подумал, что страной в самом деле правит та... - он прищёлкнул пальцами, подбирая слова, - женщина с золотыми волосами и её прислужницы.

   - Она моя жена и королева. Ты прав, она облечена властью.

   - Женщина на троне? Воистину, мне чужды ваши развращённые обычаи.

   - Од... Серенити - королева. И обычаи тут ни при чём.

   "Какое счастье, что Харука ранена, валяется в своей постели во дворце и не слышит тех гадостей, которые он выдаёт... Она бы разгулялась и - конец мирным переговорам".

   - Если тебя не устраивает королева, то перед тобой стою я - законный властитель Хрустального Токио, - посуровев, сказал Сэйя. - И не забывай, что именно Серенити и её воины наголову разбили твоё войско, а затем приютили вас здесь! Не зарывайся, Тамен.

   - Вот речь настоящего мужчины, - оценил его завоеватель. - Так о чём ты пришёл просить?

   - Просить? Я пришёл не просить, - сделал ударение король, - а поговорить на равных. Мне надоел беспредел, который твои люди учиняют в городе. Наше государство не потерпит ваших канонов, так что смирите-ка норов, будьте любезны. Я не хочу воевать, но если придётся, то...

   - Я понял, - Тамен не сводил глаз с Мамору, и юному принцу было жутко неуютно. - Война и мне не по нутру, и, пожалуй, я соглашусь с тобой... Эндимион. Мне нравится твоя открытость и прямолинейность - уважаю их в людях. Выслушай встречное предложение: ради укрепления дружбы между нашими народами, не кажется ли тебе разумным, чтобы мои и твои люди жили вместе?

   - Они и так живут вместе.

   - Нет. Кусок земли, отведённый нам внутри крепостных стен, меня не устраивает. Вы отгородились от нас, заперли в клетку, где каждый варится в собственном соку. Смешение наций - вот что я хочу до тебя донести. Что скажешь, король?

   "Он разговаривает со мной так, как будто я - попрошайка, а он - богатый властелин, раздающий милостыню страждущим. Обидно и непорядочно, но нахамить означает всё испортить. В конце концов кликнет он свою элитную стражу. Не удивлюсь, если они припрутся с гранатомётами..."

   - Только не отказывайся сразу, Эндимион. Подумай и взвесь все "за" и "против". Когда два народа живут под боком друг у друга, взаимопроникновение и так неизбежно. Я предлагаю тебе его узаконить во избежание недоразумений, и все конфликты между нами будут исчерпаны.

   - Легко и просто.

   - Ты не доверяешь. Но одного моего слова будет достаточно, чтобы покончить с беспорядками.

   "Заманчиво, но уж чересчур мягко Тамен стелит - не жёстко ль будет спать? Я ожидал, что придётся на него давить..."

   - Я специально приказал никому не появляться перед вами, чтобы не вызывать излишних подозрений.

   "Мне на днях улетать. Если я сейчас не заключу хотя бы временное перемирие, то к моему возвращению с Кинмоку Токио взорвут сумасшедшие террористы".

   - Встречное условие: ваши запасы оружия должны быть бесследно уничтожены, равно как и оборудование, с помощью которых идёт производство.

   - По рукам, - охотно согласился Тамен. - Подпишем договор и сразу же начнём.

   "Договор?! Он знает, что такое договор?! Мир перевернулся, держите меня..."

   - Но прежде в знак прочности нашего союза... - продолжал завоеватель, неожиданно обернувшийся голубем мира.

   - Мы ещё не заключили соглашение!

   - Не важно. Кто этот юный воин рядом с тобой?

   Мамору покрылся румянцем, но взгляда не опустил и даже немного выступил вперёд, показывая, что трусов здесь нет.

   - Это мой сын, Его Высочество принц Мамору, - вежливый полупоклон с обеих сторон - всё в рамках дипломатических приличий.

   - Мой дар предназначен ему.

   - Дар?

   Тамен любовался произведённым эффектом. Да, от необразованного дикаря сложно было ожидать такой тонкости в речах и манерах. Вот что делает с людьми цивилизация... Впрочем, она же их и губит.

   - Латор Край Мас!

   Мягко ступают мохнатые лапы, подпиленные когти не царапают паркет. Огромный пёс, чем-то напоминающий сенбернара, но имеющий вид более элегантный и подтянутый, вошёл в холл. Равноправный участник переговоров, осознающий свою политическую важность. Умная морда, своими чертами напоминающая лица английских лордов, чуть покачнулась, и пёс остановился, плотно прижав одну к другой передние лапы и немного расставив задние - для устойчивости.

   - Пёс Королевской Крови, - перевёл Мамору.

   - Да, юноша, на вашем языке это звучит приблизительно так, - подтвердил Тамен. - Надеюсь, он станет вашим верным товарищем. Латор - родоначальник собачьего рода тридцатого века.

   - Латор, - позвал юноша, но ничего не удостоился.

   - Латор, - подключился даритель.- Кардо! - и указал на Мамору.

   Сдержанное шевеление хвоста объяснило сказанное без перевода: Латору назначили нового хозяина.

   - Это лишь начало объединения наших государств.

   - Да будет так.

   Договор был заключён и скреплён печатями обоих властвующих домов.

Глава 12. Сон в лунную ночь

   - Эльвен... Эльвен?

   Юношу разбудило чьё-то незримое присутствие, и он рывком сел на постели, буравя сонную темноту глазами. Посреди его спальни стояла принцесса Эльвен. В белой ночной сорочке, как привидение...

   Принц обеспокоенно посмотрел на дверь: около порога, сложив морду на мускулистые лапы, лежал Латор. Он был знаком с Эльвен и потому беспрепятственно пропустил её. Малышка не боялась большого пса, а он изредка даже играл с ней, переворачивался на спину и смешно болтал в воздухе лапами, каждой из которых играючи мог и покалечить. Но Лат всегда рассчитывал свои силы, чтобы не навредить маленькой сестрёнке своего хозяина. В такие моменты пёс впадал в щенячество, что было ему строжайше запрещено прежним владельцем - Таменом. Дисциплинированный сенбернар (разрешите впредь называть его сенбернаром, хотя по сути вещей Латор не относился ни к одной общеизвестной собачьей породе) растерял часть своей холодности и снобизма, что пошло ему только на пользу.

   - Эльвен, что стряслось?

   Она не шелохнулась. Принц откинул одеяло и подошёл ближе.

   - Малышка, ты...

   Глаза девочки были закрыты.

   - Эй... Господи, что с ней?! - вырвалось у него. - Эльвен! - Мамору встряхнул девочку за плечи. Она ровно дышала, молчала, и не поднимала век.

   Не страх, а более глубокое чувство навалилось на юношу. Страх лишает нас воли, сковывает движения... А если способность мыслить и действовать не пропадает, но мы не знаем, что нужно предпринять, - это что такое?

   "Может, стресс? И она заболела?"

   - Эльвен, посмотри на меня.

   "Как она попала сюда? Она что, с закрытыми глазами шла?"

   Спящие лежат и не ходят. Это вам каждый скажет. А Эльвен ходила во сне.

   - Сестричка, да ты ведь лунатик!

   Луна властвует над миром Земли. Маленькая планета-спутник диктует свои законы и ухитряется управлять не только природными явлениями, но и некоторыми людьми. Таких по-другому называют сомнамбулами, но "лунатик" - звучнее. Проявления лунатизма непредсказуемы и чаще волнуют не самих лунатиков, а тех, кто видит, как они разгуливают по ночам. Казалось бы, ничего страшного не происходит: ну, гуляет человек - и пускай себе гуляет. Однако любое отклонение от нормы повергает нас в суеверный ужас; мы возводим лунатизм в ранг заболевания и стремимся к немедленному его искоренению.

   Говорят, по статистике лунатики - творческие личности. Талантливые поэты, художники и музыканты. В таком случае не является ли лечение лунатизма закапыванием таланта в землю?

   - Слышишь меня? Нет... Что с тобой делать-то? Хорошо, что ты пришла сюда, а не отправилась бродить по дворцу босиком... Простудишься, малышка - осенью везде сквозняки.

   Он поднял девочку на руки. Напряжённое тельце расслабилось, и Эльвен глубоко вздохнула, погружаясь в нормальный сон.

   "Отнесу-ка я её к ней в комнату, а то завтра такой галдёж поднимется..."

   Раньше такого не случалось, и Мамору знать не знал, что его маленькая сестра... особенная.

   - Лат, охраняй.

   "Мог бы и не напоминать", - читалось во взгляде пса.

   ...Эльвен не проснулась. Юноша уложил её в кровать, подоткнул одеяло и собрался уходить. Но не успел он повернуться, как увидел, что девочка снова встаёт и готова продолжить ночное путешествие.

   По коже протянуло холодком - не каждый день встретишь лунатика, да ещё настолько настойчивого в своих хождениях. Принц опять взял её на руки и отнёс в постель, понимая, что оставлять Эльвен одну нельзя - уйдёт.

   - Что ж, маленькая, если ты упорствуешь, то я побуду с тобой и прослежу, чтобы ты не сбежала.

   В комнату просунулась морда Латора - он почувствовал, что нужен хозяину. Действительно, зачем охранять пустую комнату?

   - О, Лат, - зашептал Мамору. - А я как раз хотел тебя позвать. Умник ты мой, разумник...

   Подарок Тамена вывалил розовый язык и оскалился, демонстрируя удовольствие. Латор Край Мас - единственное живое существо, появившееся на свет без посредничества лаборатории Хотару. И можно до бесконечности задаваться вопросом, как таменцам удалось достичь таких высоких генетических технологий. Без оглядки на происхождение Лата любили все, но владельцем и хозяином, слово которого - закон, - был Мамору. Благодаря Латору он стал полным подобием принца из красивых легенд Средневековья: с конём, верным охотничьим псом и мечом у пояса... Правда, охотиться было не на кого, но это дела не меняло.

   Так же, как Виконт и Реджинальд, Лат быстро завоевал позиции не просто домашнего любимца, а члена семьи.

   - Мне придётся провести ночь рядом с ней. Ложись у входа. Если я случайно усну, и Эльвен встанет, разбуди меня, договорились?

   Пёс убрал язык и устроился на коврике. Мамору уселся на пол возле постели сестры, побоявшись, что в мягком кресле его сморит сон, и он что-нибудь проворонит. На полу сидеть было жёстко, и юноша менял позу каждые пять минут, пока наконец расслабленно не вытянулся во весь рост. Лат негромко чихнул.

   - Я не сплю, Лат, - зевнул принц, подкладывая руку под голову. - Здесь неудобно спать - твёрдо. И Эльвен... Маленькая, куда же тебя тянет? - он вскочил, потому что принцесса спустила ножки с кровати. - Глаз да глаз за тобой... Надо будет утром сказать маме...Лат, - словно извиняясь, промолвил он, - я на секундочку, ладно, а потом сразу же проснусь... - веки упали, как намагниченные, и Мамору провалился в сон. Сквозь дрёму от почувствовал, как пёс тыкает в него лапой и что-то подсовывает под голову. - Спа... сибо... Ты... друг... человек, а не простая собака, - и обнял подушку обеими руками. - Разбу... - не договорил.

   Лат выпустил из зубов уголок наволочки и дисциплинированно лёг на прежнее место - ему-то не нужны были ни подушка, ни перина. А люди... Люди вообще создания изнеженные и капризные, с них спрос маленький.

***

   - Латор, что ты тут забыл?! - Минако споткнулась о пса и еле удержала равновесие. - Тебе не положено быть в комнате принцессы. - Она ещё не видела всего... натюрморта. - Что-о-о?! - Тут она, наконец, узрела принца. - Мамору!

   Лат заворчал, но бросаться на неугодных без особой команды он, на счастье Мины, приучен не был, так что для пресечения криков принцу следовало вмешаться в процесс лично. Но спал он крепко, да и во сне, вероятно, видел и слышал нечто не менее громкое, чем вопли ничего не понимающей Минако. Вдобавок ко всему включившийся инстинкт самосохранения принудил его перевернуться на живот и закрыть уши подушкой.

   - Мамору, если ты сейчас же не встанешь и не представишь мне объяснение, я... я... я... - заикалась Венера.

   На помощь смятённой девушке неожиданно пришёл пёс: он приблизился к своему хозяину, вытащил у него из рук подушку и оглушительно гавкнул.

   - Лат, уйди, дай поспать, - промычал принц. - Я обязательно с тобой погуляю, но позже, - спросонья его речь не представлялось возможным разобрать, однако же и Мина, и Латор поняли.

   - Почему он валяется здесь, в комнате принцессы, да ещё и в полуголом виде? - вслух размышляла девушка. Напомним, что ночью принцу некогда было одеваться.

   И здесь, на этом самом месте, ход рассуждений вывел Минако на тот же ответ, который несколько часов назад осенил Мамору:

   - Да ты ведь лунатик!

   "А ларчик просто открывался... Конечно, если он лунатик, то теперь и не вспомнит, где был и что делал!" - думала она, опускаясь на колени по соседству со спящим сном младенца принцем и теребя его за плечо.

   - Мору, Мору, - тот застонал и, не открывая глаз, стряхнул её руку. - Ну, знаешь, это уже слишком! Поднимайся!

   Лат был с ней солидарен: у пса был свой режим дня, согласно которому на раннее утро значилась прогулка, и пропускать столь важный пункт Лат не согласился бы и за бриллиантовый ошейник с куском сочного парного мяса впридачу.

   - Всё расскажу Серенити, - пригрозила Минако.

   Первой пробудилась Эльвен, хлопнула длиннющими ресницами, словно парой чёрных вееров, и потянулась.

   - Доброе утро, тётя Мина... Ой, а... Мору откуда взялся?

   - И мне бы тоже очень хотелось узнать, малышка.

   Лат всерьёз начал беспокоиться о своём утреннем моционе и зарычал.

   - Завёл псину - гуляй с ней! - сообразила девушка, слегка пихая Мамору в бок носком туфли. - Мору!

   Принц приподнялся, упираясь руками в пол:

   - Доброе утро... Мина... - как ни в чём не бывало, поздоровался он. Вспомнив о ночном инциденте, проснулся до конца. - Пожалуйста, пойди и скажи маме, что у нас возникли трудности...

   - ...И главная трудность - это ты!

   - А что со мной?

   - Потом скажу, - сверкнула очами Венера. - Тебя Лат заждался - бери поводок, иди и выгуляй его.

   "Помыкают мной, как вздумается..." - подумал он, но связываться с громогласной наставницей сестры не стал.

   - Лат, идём.

  

   Зевая на каждом шагу, Мамору брёл, держа в руках поводок. То, что попервоначалу представляло для него предмет гордости, со временем превратилось в докучливую обязанность. Охота ли вставать ни свет ни заря в любую погоду и выходить на улицу? Неважно, что в полном имени Лата присутствовала ссылка на якобы королевскую кровь - потребности у пса были обычные, как у любой, даже самой захудалой, дворняги.

   "Родоначальник собачьего рода тридцатого века"... Да где там! Собаки были в Токио и до прихода Тамена. Может, завоеватель и поощрял какие-то эксперименты, но, как говаривали когда-то, Америки он не открывал... Лишь одно неоспоримо: Лат своей персоной символизировал начало новой породы - не меньше, но и не больше.

   Принц позволял любимцу выбирать дорогу по своему усмотрению, и если присмотреться, то можно было решить, что это пёс выгуливает хозяина - и никак не наоборот. Миновав ворота, ведущие из замка, юноша и его пёс вышли в город, прошествовали по центральной улице, повернули в какой-то закоулок... Вернее, Лат вышел, прошествовал и повернул, а Мамору, не напрягаясь, подчинялся выбранному курсу.

   С тех пор, как король заключил бессрочный договор о перемирии с Таменом, ходить по улицам вновь стало безопасно. Террористы попрятались по углам, и никто больше не видел вооружённых людей. Но всё равно идеальный город утратил толику своей утопичности, приблизившись к реальности.

   Грубоватые таменцы и в большинстве своём аристократически утончённые токийцы перемешались; грани между двумя городскими зонами незаметно стёрлись, и уже нельзя было безошибочно указать, кто есть кто. Сами собой оставались лишь сэйлор-воины, и первая среди них - Сецуна, вместе со своей Тринадцатой Башней продолжавшая обрастать нелепыми слухами. Все тревоги и политические дрязги подобно грозовым тучам пролетели над Сэйлор Плутон, не выкурив её из убежища. Краем уха Мамору слышал, что Хранительница Врат оберегает в башне различные магические вещицы, являясь их ярым коллекционером; но проверить услышанное, к великому своему сожалению, не мог - вход в башню не открывался ни перед кем...

   Лишь утренний город напоминал тот Хрустальный Токио, что был запечатлён в памяти юного принца. Только во время прогулок с верным Латом он возвращался в детство, предаваясь воспоминаниям о былом... Тогда он был другим. Мамору в то время ещё не располагал таким количеством сведений ни о мире, ни о себе. Он был принцем, но и помыслить не мог, каким именно. Истинным землянином среди инопланетной верхушки государства, принцем Земли и "сопредельных пространств". Юноша часто и подолгу думал о своём предназначении, перечитывая те части хроник, где упоминалось его подлинное имя, и нещадно пытал Рэй и Ами по сему животрепещущему вопросу, становясь преданным поклонником "прежнего себя".

   Сотворению кумира воспрепятствовал бы Сэйя, но он улетел на Кинмоку вместе с Ятэном и Тайки, пообещав вернуться через год; а никто другой не властен был оказывать влияние на повзрослевшего наследника... Даже лаконичные нотации Харуки Мамору пропускал мимо ушей. А та так старалась, не желая терять способного ученика! Но дурная голова не давала покоя ногам, и принц совсем забросил физические практики, способствовавшие укреплению его беспокойного духа. Из прежних установок уцелела одна только потребность: защищать и всячески ублажать младшую сестрёнку - Эльвен, оставаясь героем хотя бы в её глазах. И Эльвен слепо обожала брата, который был с ней мил и обходителен, при этом опускаясь до грубости и откровенного хамства в разговорах со старшими. Для девочки Мамору был самым лучшим братом в мире, и ничто не могло поколебать этой уверенности.

   Кроме Эльвен в лучшее верила королева Серенити, но её отношения с сыном стали натянутыми после того, как король Эндимион раскрыл юноше тайну его имени. Инициатором натянутости был сам принц, но и его можно понять... А как бы повели себя вы, если бы однажды узнали, что ваша мать в прошлом была вашей невестой?! Поэтому теперь Мамору предпочитал общаться с королевой через посредников вроде Мины или Макото. Он замкнулся в себе и зациклился на идее фикс: любым способом обрести силу, которой обладал когда-то. Применения этой силе он покуда не придумал, но оставаться бедным родственником на чужом иждивении было уже невмоготу. Ему мерещилось, что другие воины специально, напоказ потрясают своими талисманами, чтобы указать на его неудельность; бравируют своими умениями, чтобы подчеркнуть его неопытность. Это и бесило Мамору, вынуждая его огрызаться в ответ на простые фразы безо всякого "двойного дна". Бушевал кризис переходного возраста, и принц был втянут в его эпицентр.

   Старых друзей он перестал считать друзьями, а новые не появились. Но... Всё-таки был один старый приятель, с которым принц не рассорился. Рик Нанто. Когда началась война с Таменом, и последовавшие за ней события внесли сумятицу в жизнь страны, Мамору и Рик оказались надёжно изолированными друг от друга. Одного ни под каким предлогом не отпускали в город, другого - в королевский дворец. Война закончилась, а дружба не возобновилась. Такое нередко случается: никто никого не обижал, но налаживание нового контакта всё откладывается и откладывается по непонятным причинам. Проходит время, и являться с предложением о дружбе уже вроде бы и неудобно.... А для принца Земли такое и вовсе неприлично.

   - Лат, где мы? - опомнился Мамору, оглядывая незнакомую улицу. - Ну-ка, выводи нас обратно.

   - ...Сюзи, ты задание выполнила?

   - Какое? Конечно, нет.

   Смех.

   - Не смейся! Я никогда по физике звёзд с неба не хватала.

   Лат поставил уши торчком. Мамору - тоже. В переносном смысле.

   - Опять вчера на концерт бегала?

   - Да. Госпожа Айно - гениальный продюсер.

   - Расскажешь про это учителю физики.

   - Ты опять смеёшься надо мной! А я мечтаю петь на сцене...

   - Лейна, скажи: нашей Сюзи совсем не нужна школа, да?

   Щебетание становилось громче, и внезапно Мамору подумал, что ему не хочется, чтобы кто-нибудь его увидел. Он задёргался, разнервничался, заметался, поскользнулся и упал. Тело, отвыкшее от тренировок, не помогло ему удержаться на ногах. А поэтому школьницы, показавшиеся в пределах видимости, застигли его сидящим посреди дороги. Лат, не отставая от хозяина, вильнул хвостом и сел рядом. Скрываться было поздно.

   - Ой, какой хорошенький! - воскликнули девушки в унисон, но поспешно осеклись и потупились, узнав в "хорошеньком" принца.

   За последний год в Токио появился первый журнал. Он выходил каждый месяц и освещал самые важные события; а стараниями гениального продюсера Минако Айно обзавёлся светской хроникой... Правда, ровно на один выпуск, но и этого хватило, чтобы пошерстить редакцию и сделать хороший нагоняй умникам, додумавшимся поместить в номере фотогалерею всех членов королевской семьи, а также сэйлоров - благо, без исчерпывающих подписей. Раздел светской хроники по-тихому закрыли, но не будешь же изымать раскупленный тираж! Ограничились тем, что отобрали у бессовестной Минако фотоаппаратуру...

   ...Две девушки были здешние, а одна - определённо из таменского народа. Отличие состояло в немного другом цвете кожи и форме глаз: таменка была чуть смуглее своих подруг, и внешние уголки глаз у неё приподнимались к вискам. Все трое, видимо, спешили к первому уроку, однако появление на горизонте симпатичного юноши, сошедшего со страниц затёртого до дыр глянцевого журнала, нарушило их планы самым невероятным, но, несомненно, приятным образом.

   Только Мамору этого не знал. Он вообще никогда не разделял мнения любвеобильной Минако, что можно питать какие-то нежные чувства к цветной фотографии... Но много ли надо романтически настроенным девушкам, чтобы влюбиться?

   Пауза затягивалась. Принц смотрел на девушек, а девушки - на принца. Мамору не понимал, как же ему повезло, что влюблённость в Хрустальном Токио не приобрела черт экстремального фанатизма, так хорошо известного просвещённым читателям этих строк.

   - Леди, к кому относилось это восклицание: ко мне или к нему? - принц указал на Лата.

   Подруги стеснительно молчали. Одно дело вздыхать о недосягаемом идеале, и совсем другое - встретить его живьём на улице. Традиции японского воспитания не позволяли девушке выказывать свои чувства по отношению к мужчине даже невесомыми намёками. Кричать же о своей симпатии к нему - верх неприличия, вульгарности и нравственной распущенности, крайняя несовместимость с понятиями чести. Так было принято ещё в те стародавние времена, когда Япония представляла собой государство, закрытое от проникновений извне. Это уже потом европейцы щедрою рукою поделились своей свободой нравов...

   Хрустальный Токио создавался высшими силами как собрание лучшего из накопленного человечеством опыта, а вследствие этого был наделён определённым набором неписаных законов. Человечество было помещено на ту научно-техническую ступень развития, на которой его настиг конец старой эпохи. Одно маленькое "но": моральную базу подменили более прочной и помехоустойчивой. Это был свод правил, широко пропагандировавшихся, но мало кем исполнявшихся в далёком XX веке. Всё повернулось: без ненужных проповедей "во спасение заблудших душ" люди жили, свято блюдя устав совести и заветы мудрейших предков.

   ...И заветы мудрейших предков недвусмысленно воспрещали вот так орать: "Ой, какой хорошенький!". Даже если молодой человек девушке очень нравился.

   Мамору предложил выход из неловкого положения, и две девушки с облегчением за него ухватились, сделав вид, что увлечены выяснением того, к какой конкретно породе относится Латор. Но их неожиданно осмелевшая подруга сказала:

   - К Вам, Ваше Высочество, - и направилась к принцу.

   Лат предупреждающе обнажил клыки и зарычал, но Мамору остановил его. Юноше было интересно, что последует дальше. А пока он рассматривал отважную девушку.

   Принц пытался выделить в ней какие-то чёрточки, мелочи, рассказавшие бы ему о её характере или темпераменте, но мысли сбивались в клубок без смысла и систематизации. Почему-то опять всплыл в памяти Рик и их совместные проделки, мелкие детские шалости. И ведро с водой, с которым принцу довелось познакомиться дважды. Резкий скачок - и Мамору уже думал о войне, запершей его во дворце и заставившей провести там лучшие годы; о целом годе мирной жизни, которая для него уже не отличалась от военной, потому что он вечно пребывал в одиночестве...

   "Я не знаю, как нужно общаться с людьми. Я изучал риторику, психологию и много других полезных наук, но... Вот, например, эта девушка. О чём мне с ней говорить? Она, наверное, чего-то ждёт от меня. Какой я болван!"

   - Вы очень хороший. Я вижу. И... Я Вас люблю, Ваше Высочество... - словно заклинание, произнесла незнакомка, боясь потерять сознание от собственной наглости прежде, чем договорит до конца.

   "Мне это уже говорили. Боже, когда? И кто? Почему моя память такая дырявая?!"

   Вид у Мамору был потерянный. Девушка наклонилась к нему и, используя шанс до конца, мягко коснулась его губ своими, даря принцу доселе неизведанные ощущения. Повинуясь, но не совсем отдавая себе отчёт в действиях, он ответил на поцелуй.

   "К чёрту риторику, психологию и прочую белиберду!"

   В свои семнадцать лет принц не знал любви. А откуда? Да, вокруг него постоянно крутились женщины... Все сэйлоры, кроме отца и его братьев, - представительницы прекрасного пола. А других до него никогда и не допускали. Слуг в замке было мало - не рабовладельческий строй, тридцатый век на дворе... И в основном, по странному стечению обстоятельств, служили королевской семье мужчины. Может быть, всвязи с тем, что в последние годы возникала большая потребность в дозорных, караульных и охранниках, нежели в поварихах, ткачихах и фрейлинах?

   Да и к чему теперь спорить о правильности или ошибочности происходившего?

   "Я помню".

   Губы девушки исчезли - осталось лишь тепло.

   - Ками...

   Мамору облизнул губы, собирая остатки влажного поцелуя, которые, как ему казалось, осели на коже.

   - Ками, я и не узнал тебя сразу.

   "Все слова кажутся глупыми после того, что произошло между нами. Почему меня никогда не учили, как разговаривать с девушками, которые..."

   - Ваше Высочество, Вы не обязаны... - бледнея, пролепетала она.

   - Обязан, - нахмурился он, вставая с земли и помогая подняться Камилле.

   Тонкая ладонь доверчиво опустилась в его руку.

   - У тебя пальцы холодные, - удивлённо сказал Мамору, поднося ладонь девушки к губам и согревая её своим дыханием.

   Ками пошатнулась. Как она вообще осмелилась на такое?! Это же не кто-нибудь, а сам принц Токио! Порой любовь толкает нас на безрассудства... Она оглянулась на подруг - светлокожая уроженка Токио своим искажённым лицом выражала и ужас, и презрение. Только таменка смотрела на Камиллу одобрительно: женщины её нации не умели скрывать своих чувств. Ведь сокрытие чего-либо - это ложь, а ложь даже у дикарей - грех. Ненавидь открыто; люби, не утаивая от себя - живёшь один раз.

   Камилла, как дитя, воспитанное на стыке до- и притаменского периодов, была полна неразрешимых противоречий. Необязательно нести в себе кровь обеих народностей - достаточно каждодневно общаться и с одними, и с другими. С одной стороны - искренность; с другой - чинное сдерживание эмоций. Обе точки зрения уживаются друг с другом лишь до поры, а их столкновения переламывают характер человека.

   - Они всегда холодные, - ответила она.

   - Ты же сказала, - Мамору расхрабрился, ощущая, как пальцы девушки потихоньку теплеют и расслабляются, - что... ты меня любишь. Разве любовь тебя не греет?

   "Греет. Ты меня греешь. Греешь моё сердце через руки. Ведь ты - моя любовь..."

Глава 13. За державу обидно

   - Рик, ты куда меня привёл?

   Под расстрелом любопытствующих взглядов Мамору было неловко и пальцем пошевелить. Старый друг, который был всё-таки лучше, чем ничего, после нескольких лет разлуки снова сопровождал его, и принц смутно догадывался, что Рик затеял какую-то афёру.

   В окутанном полумраком зале за столиками сидели люди - по двое, по трое или больше, а также редкие одиночки - да и те, по всей видимости, кого-то ждали. Личность Мамору раскрыли ещё на входе в бар, и далее хранить конфиденциальность было нереально.

   - Только здесь мы сможем свободно поговорить, - сказал Рик.

   - Свободно?! Да за нами все следят!..

   - Тише, тише. Не станут же они весь вечер только на тебя пялиться - нужен ты им был. Пообвыкнутся и перестанут.

   - Пока они пообвыкнутся, я сквозь землю провалюсь, - принц поставил локти на стол, потом убрал, снова поставил, после чего откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

   - Везучий: тебя все знают... - протянул Рик. - Такая слава...

   - Бери - мне не жалко.

   Но друг оказался прав: вскоре все присутствующие перестали коситься - наверное, решив, что перед ними - просто очень смахивающий на принца парень. Столь высокопоставленные особы по кабакам не шляются.

   - Давай закажем что-нибудь - неприлично сидеть впустую, - Рик щёлкнул пальцами, подзывая официантку. - Мне как обычно, - он вопросительно посмотрел на приятеля - тот безразлично махнул рукой. - На двоих.

   - Ты часто здесь бываешь?

   - Вроде того.

   - Сбегаешь из дома? По-моему, леди Нанто никогда не отпустит тебя дальше вашего двора.

   - Ты же как-то выбираешься из дворца, - хмыкнул Рик. - Мне проще. Я всегда могу воспользоваться окном.

   - Ничего не меняется.

   Маленьким мальчиком Ричард Нанто сбегал через окно, дабы тайно пробраться в соседский сад и насобирать там яблок, причём не ради самих яблок, а ради адреналина, поступавшего в кровь во время этого акта вандализма. Мальчик вырос, и яблоки перестали будить в нём жажду приключений, уступив место более взрослым интересам. И местом устремления его ног и помыслов стало нечто иное.

   - Точно. Удивительно, что твоя воинственная тётушка тебя больше не контролирует...

   - Ты имеешь в виду Харуку? Она и раньше не ходила за мной по пятам.

   - Тем не менее, как вижу, теперь ты освободился от опеки старшего поколения.

   - Да, - с гордостью в голосе согласился Мамору.

   Он действительно освободился. Просто в определённый момент взбрыкнул и упёрся, став похожим на своего строптивого коня Редьку, и сказал, что уже не маленький. Вескости заявлению прибавляло его участие в дипломатической миссии, когда всё так удачно разрешилось... Почти удачно...

  

   - Уф-ф, ваш Тамен - крепкий орешек, - признался Тайки, когда они все вместе вернулись во дворец. - Он очень хитрый и ещё покажет себя. Мирный договор - это правильно, но сколь надолго? Если он захочет снова развязать войну, то отбросит церемонии... Сэйя, ты меня слушаешь? Надо быть начеку.

   - Хорошее предложение, учитывая то, что мы завтра отчаливаем, - бросил король.

   - Отец, ты... Ты улетаешь?

   "Вот почему мама не спустилась к завтраку - она расстроена... И виноват в этом отец!"

   - Мамору, поверь, так надо.

   - Надо, надо, надо! Кому так надо? Ты причиняешь ей слишком много боли! Она ничем не заслужила такого с собой обращения!

   - Мамору, - слова сына жгли Сэйю хуже калёного железа - это было отчётливо видно по его лицу. Заслуженные упрёки, но какие болезненные. - Сейчас я нужен Кинмоку и Империи. Токио справится без меня.

   - Здорово ты всё распределил! У них там свой король наличествует - это его проблемы, а не твои!

   - Парни, брейк! - Ятэн встал между отцом и сыном.

   - Ятэн, не встревай! - одновременно крикнули на него Сэйя, Мамору и сочувствовавший сразу им обоим Тайки.

   - Я хотел сказать, что никого за собой не тяну...

   - Ятэн, мой долг обязывает меня... - начал Сэйя. - Долг Метеора. Я - самодельный король; в прошлом - рядовой воин, - на этих словах Ятэн и Тайки улыбнулись, так как их брат сильно приуменьшал свои заслуги, - легионов Империи...

   - Ты - Эндимион, рыцарь Такседо, - упрямо твердил юноша.

   - Я всё более убеждаюсь в другом, - с горечью произнёс король. - А Такседо... Я знаю одного кандидата на это звание. Это ты, Мамору.

   Принц был в одночасье обезоружен свалившейся наградой. Дверца его клетки, наконец, начала приоткрываться - по полпальца в час, зато стабильно. Злость куда-то сгинула, сменившись обескураженностью.

   - Ты отдаёшь в моё распоряжение талисман?

   Настал черёд Сэйи впадать в растерянность.

   - Почти. Для того, чтобы получить его, тебе нужно будет его отыскать.

   - Отыскать? Он спрятан? Кто его спрятал? Когда?

   - Я его спрятал четыре года назад, когда уходил на орбиту.

   - Но зачем?!

   Король пожал плечами. Объяснять, что тогда он очень боялся взрослеющего сына? Говорить про горячие порывы неразумной молодости, которая сначала делает, а уже потом думает? По собственному опыту Сэйя знал тщетность подобных нравоучений. Оставь он талисман неуравновешенному двенадцатилетнему принцу - что бы тогда изменилось? И к лучшему ли?

   - Оставь ты мне талисман - и страстей по Тамену могло бы и не быть, - прочитав его невысказанный вопрос, выдал свою версию Мамору.

  

   Принц вдоль и поперёк исследовал дворец - с такой скрупулёзностью, наверное, даже археологические раскопки никогда не велись. Но маски Такседо он нигде не обнаружил. А где ещё король мог спрятать такую ценную вещь? У него ведь не было времени на дальние походы. В процессе частного расследования юноша натыкался на тайники и секретные комнаты, обследовал их полы и стены по квадратному сантиметру... Никаких зацепок. Он отмечал на плане замка все комнаты, где побывал, и белых пятен почти не осталось. Вскоре весь замок на бумаге был исчерчен размашистыми крестами...

   Накануне отбытия отец сказал ему, что рано или поздно все талисманы находят своих владельцев. И поскольку Мамору считал себя тем самым, правильным Такседо Маском, то он уверился в своей удаче. Оказалось, напрасно. Недолгая кажущаяся свобода обернулась новой темницей.

   - Кстати, - сказал Рик. - У тебя роман с моей сестрой?

   - Ничего себе "кстати"... Да, мы встречаемся.

   - И какие у тебя планы?

   - В отношении неё - самые серьёзные.

   - Уж не надумал ли ты жениться? - иронически осведомился Рик.

   - Надумал...

   - Сбавьте обороты, принц. Ками четырнадцать лет!

   - Я не тороплюсь, - спокойно ответил Мамору.

   "И на этот раз я дождусь, пока моя любимая из девочки превратится во взрослую девушку..."

   Он хорошо запомнил отсутствующую часть летописи в пересказе отца, да и вообще всё, что было так или иначе связано с его прошлым. Перечитывая хроники, он находил много похожестей между собой и ним. Но всё-таки принц Мамору и он - два разных человека. Иначе в чём смысл реинкарнации?

   Любовь к Камилле благотворно сказалась на ставших невыносимыми отношениях с королевой: трения прекратились, и он снова смог разговаривать с Серенити как сын с матерью.

   Принесли заказ. Мамору пригубил жидкости из высокого фужера.

   - Что это?

   - Ты пей!

   - Нет, сначала скажи, что это такое? - Рик по-партизански отмалчивался. - Алкоголь?! Но он же запрещён в королевстве...

   - Какой же ты наивный, друг мой, - Нанто настойчиво пододвинул фужер, отвергнутый Мамору. - Скажем, врать тоже запрещено, но это же прямо не означает, что все на свете говорят друг другу правду и ничего кроме правды.

   Речи Рика не убедили принца, который, если верить известным фактам, однажды уже побывал в шкуре падшего ангела и не хотел повторения. Из той истории он вынес хороший урок: увлечение выпивкой не спасает от неприятностей, а создаёт ещё одну, заключающуюся в невозможности избавления от этой вредной привычки.

   - Не гляди на меня, как на врага народа, Мамору. Пей. Ох уж мне эти издержки высокоморального воспитания! Там алкоголя-то - отсилы два градуса... Хорошо, раз ты такой упёртый, поговорим о деле...

   - Зд-д-р-равст...ст... ствуйте, Ваше Высо-о-очество! - за их столик ввалился какой-то в дупель пьяный мужик. Он заикался и с трудом фокусировал взгляд на принце. - Угостите Ваш-шего верно... очень вер-рнопод-д-данного круж-жечкой пива?

   - Какого тебе пива - вали отсюда! - громко прошипел Рик, пытаясь выдернуть из-под проходимца стул.

   "Мерзость. Он - токиец. И так низко пасть! Рик прав: наш идеальный город не кристально чист..."

   Мужик, хоть и был пьян, словно приклеенный, удерживался на своём месте и непрестанно умолял принца Мамору выпить с ним на "бр-руд-д-дер-ршафт".

   Рядом со столиком появились ещё двое - теперь уже таменцы, как успел заметить Мамору. Они довольно грубо поставили пьянчугу на ноги и, подталкивая, повели к выходу. Алкашу было всё равно - он порывался клянчить кружку пива и у них.

   - Не обращай внимания, - обратился к принцу Ричард. - Перебрал дядя. Здесь за такими следят и выпроваживают. Но... - он вернулся к прерванному разговору. - Тебя хотели видеть. Пойдём, я проведу тебя.

   - Куда? Кто хотел меня видеть?

   - Узнаешь.

   Угол бара был отгорожен от остальной части помещения ширмой. Рик вёл Мамору туда, уверенно лавируя между столами. За столами сидели преимущественно таменцы. Трезвые. Мамору стало неловко и обидно за свою нацию, представитель которой только что опозорил всю державу.

   За ширмой тоже было скудное освещение. В углу стоял стол. За ним сидел человек. Принц мгновенно узнал его по шраму, протянувшемуся поперёк лба.

   - Господин Тамен.

   Он встал и вежливо поклонился, побуждая Мамору ответить ему тем же.

   - Рад видеть Вас, принц.

   - Взаимно.

   Он не мог не питать к Тамену некоторой симпатии и дружеского расположения, потому что...

   - Как поживает Латор?

   - Благодарю, хорошо.

   Латор. Подарок Тамена. Залог мира. И лучший друг принца.

   - Прошу Вас, присаживайтесь. Ричард, ты тоже останься.

   Загадочная личность этот Тамен. Пришедший в Токио беспощадным варваром-завоевателем, он переменился, преобразившись в учтивого цивилизованного человека; но не в простого обывателя, а в активного деятеля. После заключения договора о мире и объединения двух народов Тамен, не претендуя на трон, принимал самое живое участие в управлении государством и восполнении убытков, причинённых его людьми. Он первым выдвинул идею проекта о совместных школах для подрастающего поколения таменцев и токийцев, чем вызвал одобрительную реакцию королевы Серенити. Он сотворил много полезных, добрых дел на поприще градостроительства, культуры, искусства, научных исследований... Но для Мамору самым важным было то, что Тамен подарил ему Латора.

   - Мой разговор коснётся не только Вас, принц, но и всего Хрустального Токио.

   - Тогда к чему та таинственность, которой Вы окружили нашу встречу? Королева выслушает Ваше мнение...

   - Её Величество слишком добра, ей не хватит твёрдости, поэтому не думаю, что она окажет мне поддержку.

   - О чём Вы?

   Мамору кинул быстрый взгляд на Рика: юноша сидел с видом не имеющего права голоса статиста.

   - Прошу, только не спешите с выводами, - предупредил Тамен. - Моё предложение может показаться не вполне приемлемым.

   - Я весь внимание.

   - Ваш город прекрасен. Однако же люди, в нём обитающие, не соответствуют облику Токио. Они измельчали...

   - Что Вы хотите этим сказать? - внутренне принц уже знал, что ему ответит великий завоеватель.

   - Конечно, не все, но многие опустились до уровня XX века или даже более ранних времён. Да-да, у моего народа тоже сохранились кое-какие исторические источники. Не в упрёк Вам будь сказано, но эти данные достовернее ваших летописей, так как не переписывались с нуля... Люди стали злобны, завистливы, желчны, эгоистичны. Они составляют угрозу для общества самим фактом своего существования. Если Вы добросовестно учили историю, то знаете, к чему это может в конечном счёте привести. Напомню, что на рубеже тысячелетий по аналогичным причинам случилось наижутчайшее стихийное бедствие, уничтожившее...

   - Я знаю! - прервал его монолог Мамору.

   "Если вникнуть в суть, то кто из нас варвары: мы или таменцы? Я только что видел пьяного в драбадан токийца и трезвых, как стёклышко, интеллигентных таменцев. Причём один, самый главный из них, взялся раскрыть мне глаза на неприятную истину..."

   - Что Вы предлагаете? - от удвоившейся обиды за державу принц вцепился в край стола так, что костяшки пальцев побелели.

   "Но на правду же не обижаются! Или во мне пробудилась... эта... как её?.. национальная гордость?"

   - Успокойтесь, Ваше Высочество, я предлагаю... убрать неугодных, - Тамен сказал об этом так, будто всего-то хотел купить дихлофосу и потравить расплодившихся тараканов у себя на кухне.

   - Вы с ума сошли! - взвился принц, не обращая внимания на то, что Рик изо всех сил пихает его ногой под столом. - Кстати, почему Вы мне докладываете о своих намерениях?

   - Потому что в мои намерения, - по-прежнему беззаботно говорил Меченый, - входит сагитировать Вас на эту операцию.

   В глазах у Мамору всё потемнело, и шрам на лбу у Тамена внезапно представился ему чёрным аспидом, брызжущим ядом во все стороны. Яд стекал по змеиным зубам и капал, капал, разъедая священную землю Хрустального города.

   - Ваша агитация провалилась, - зло рявкнул он, вскакивая и едва не переворачивая лёгонький стол. - Я никогда... Слышите? Никогда не пойду убивать из-за чьей-то желчной прихоти! Может, Вы нарочно спаиваете и развращаете мой народ, чтобы потом разделаться с нами?

   - Вы очень похожи на своего отца, - не поведя и бровью, сказал Тамен. - Такой же импульсивный, быстрый. Я даю Вам время на размышления, но не затягивайте - я не могу и не буду ждать вечно.

   - Вы... Вы... Вы - зверь! - юноша плюнул под ноги невозмутимому завоевателю и торопливо покинул бар, попутно снеся ширму, скрывавшую особое место для очень важных персон.

   Человек, благодаря которому у принца появился Лат, разочаровал его. Как это можно: чуть что не понравилось - хвататься за нож и резать всех, кого ни попадя?!

   Темень не пропадала. Она точилась из глаз по капле, но её не становилось меньше. Такое уже было...

  

   - Ты улетаешь, - не вопрос, а утверждение.

   - Улетаю. Мамору...

   - А как мама?

   - Она понимает.

   - Она только так говорит, чтобы тебя успокоить, а у самой сердце не на месте.

   Король прикусил язык. Дети быстро вырастают. И от ответа не увильнёшь, как раньше: "Откуда берутся дети? - Аист приносит, сынок... Их в капусте находят... Пошли в магазин и купили..." Каких только обманных глупостей ни напридумывали родители за всю мировую историю, чтобы отмазаться от хитроумных детских вопросиков! А потом удивляются, почему это детки им не доверяют! А как доверять, если великий подвиг произведения на свет человеческого дитяти списывают на какую-то длинноносую птицу на худющих и высоких, как ходули, ногах?! В общем, так, господа взрослые: либо вы проходите курсы профессионального вранья, либо... говорите начистоту! Скажите своим детям, что они родились в результате необычайной, фантастической, неземной любви мамы и папы! Каждый ребёнок достоин такого рождения. Вспомните, как появляется музыка: пальцы гитариста и струны; смычок и скрипка... А разве дети - не произведение искусства? Ребёнок - это песня. Не затасканный по радиостанциям шлягер, не невнятная мелодийка; а то, что в старину называли трепетно: "песнь"...

   - Ты уходишь от ответственности, отец.

   "А по-моему, я взваливаю её на свои плечи..."

   - Ты бросаешь маму и наше королевство ради другого мира... Это нечестно!

   - Мамору... - но принц не мог остановиться вовремя.

   - Ты - предатель! - и схлопотал пощёчину.

   - Прибереги свои обвинения для того, кто более меня их заслужил.

   Вот тогда свет и померк. Самый близкий человек... Нет, ужасно было не то, что отец его ударил, а то, что ударил за правду. Мамору же был прав! Если у человека есть семья: жена, дети, - то он не смеет жертвовать ею, чтобы помочь другим - да пожрёт их геенна огненная!

  

   И теперь Тамен.

   "Надо возвращаться домой - поздно уже. А Рика я потом поймаю - что-то он за мной не побежал. Значит, он в одной компании с Таменом".

   Потянуло сквозняком, и руки в рукавах куртки покрылись "гусиной кожей".

   "Осень пришла. А казалось, лето не закончится".

***

   - Стой, кто идёт? - караульные не спали.

   Не отзываясь, принц миновал ворота.

   - Стой, кто идёт? - путь перегородила алебарда.

   Мамору медленно повернул голову.

   - Ваше Высочество? Ой, простите, не узнали, - шлагбаум поднялся. - Припозднились Вы, госпожа Тено Вас разыскивала.

   "Разыскивала... Значит, всё уже поставлено с ног на уши".

   - В следующий раз, Маркус, передайте, пожалуйста, госпоже Тено, что я не нахожусь у неё в подчинении, и её не касается, во сколько я возвращаюсь во дворец и возвращаюсь ли вообще. Вам понятно?

   "Конечно, Маркус не передаст, но Харука должна понимать, что я - не малолетка!"

   - Так точно, однако, мой принц... - но юноши уже рядом не было.

   "Нужно побыстрее рассказать маме о замыслах Тамена, а то этот псих и впрямь устроит резню..."

   Две ладошки закрыли ему глаза. Мамору помимо воли возрадовался, расплываясь в улыбке. Его пришли проведать.

   - Ками!

   Ладони убрались, и принц повернулся лицом к девушке.

   - Привет. Ты что так долго? Я ждала.

   - Чего?

   - Тебя.

   - Это "кого". А чего? Не вот этого ли?..

   ...Поцелуй был прерван каким-то посторонним шумом, и Мамору со вздохом отпустил девушку.

   "Никакой личной жизни..."

   Шум стал слышен отчётливее. Он был похож на скребыхание мышей за стеной, но мышей в замке не водилось; а если бы и водилось, то это должны были бы скребыхаться очень большие мыши.

   - Что там?

   - Да кто его знает... Ками, не трусь и не дрожи - ты сбиваешь меня с мысли.

   Сумрачный холл осветился: в центре его образовался овальный портал, из которого и слышалось скребыхание. Камилла вжалась в своего принца, и у того потеплело на сердце. Человек оживает, когда кто-то в нём нуждается. Потребность отдать часть себя, укрыть, помочь, защитить приносит нам гораздо больше, чем стремление получить, заграбастать, ни с кем ничем не делясь.

   - Сюда пробиваются...

   - Кто? - спросила Ками, пряча лицо на его груди.

   - Сейчас узнаем.

   Шум прекратился, границы светящегося портала раздвинулись, заискрились, и он пропустил через себя человека.

   Черноволосый худощавый мужчина пружинисто пересёк зал, сократив расстояние между собой и принцем. Портал за его спиной истаивал без следа.

   - Мамору, кто это? - дыхание Камиллы обожгло кожу.

   - Тебе нечего бояться.

   - Почему? Кто это?

   - Мой отец.

   - Его Величество?! - девушка, наверное, поразилась бы меньше, скажи ей Мамору, что из портала только что вылез огнедышащий дракон.

   - Включите свет! - певуче выкрикнул Сэйя. - Я дома!

   Камилла почти решилась выйти и склониться в реверансе перед властителем Хрустального Токио, но Мамору крепко держал её за талию.

   - Ш-ш-ш! Стой! Тут и без нас найдётся, кому...

   - Сэйя? Неужто вернулся? - через перила перегнулась Уран.

   - Харука, рад тебя снова встретить! - настроение у короля было превосходное. - А где все? Где Мамору, Эльвен? Где, в конце концов, Оданго?

   - Дворец большой, и тебя не все услышали. А... как ты появился здесь? Ты ведь не из космоса - нам бы доложили.

   - Догадайся!

   - Ты... Не хочешь же ты сказать, - медленно, с расстановкой сказала Уран. - Не хочешь же ты сказать, что межпространственный туннель между Кинмоку и Землёй...

   - Да, да, да, Хару, именно это я и хочу сказать!

   - Ну ты даёшь...

   - Не медли - зови всех сюда! Я так соскучился...

   - Ты наконец признал Землю своим домом? Давно пора.

   - Харука, не тяни кота за хвост - собирай всех. Мамору, Эльвен, Оданго и далее по списку, - напомнил Сэйя. - Мне ещё надо следы портала подчистить, а то полезет сюда какая-нибудь межпространственная пакость.

   - Эльвен, Оданго и далее по списку - можно. А Мамору - не гарантирую.

   - Что такое? - моментально помрачнел король. - Опять не слава Богу?

   - Мамору, почему ты не выйдешь из этого угла и не... - девушка ничего не понимала. - Твой отец вернулся!

   - Вот-вот. Мой отец, - поддакнул принц. - И я хочу послушать, что ему обо мне расскажут. Иногда бывает полезно подслушивать, что о тебе говорят за глаза.

   Но за этими словами стояло и нечто другое: Мамору помнил, как не по-людски они расстались год назад. Он даже не пришёл проводить отца, и тот наверняка рассердился...

  

   Нет смысла ждать - он не придёт, - высказала вслух общую мысль Хотару.

   - Может, он перепутал время? - Усаги цеплялась за стремительно испарявшуюся надежду.

   - Наш Мамору дуется, - с напускной весёлостью произнёс Сэйя. - Сущее дитя. Эльвен, милая, ты уж проследи, чтобы твой обидчивый братец не наломал дров...

   Малышка стиснула его руку и потёрлась о неё щекой. Она в равной мере переживала и за отца, и за брата; они оба были ей одинаково дороги.

   "Они любят друг друга, но выражают свои чувства как-то странно. Ну, повздорили - с кем не бывает... Но почему ни у одного из них не хватает ума сделать шаг навстречу другому? Глупые оба, даже обидно..."

   - Что тебе привезти в подарок?

   Эльвен слышала эту сказку. В ней из-за чудесного цветка произошло много горестей. Пусть конец у сказки был счастливый, но принцесса полагала, что его придумали, чтобы не огорчать детей.

   - Ты побыстрее возвращайся, пап. И ничего не нужно.

   - Хорошо.

   От такого "хорошо" на глаза Усаги навернулись слёзы.

   - Сэйя, - сдавленно позвала она. - Не переусердствуй.

   - Мам, не плачь. Я же с тобой! - Эльвен переметнулась к Усаги.

   - Год. Ровно год. И мы снова будем вместе... Жаль, что Мамору так и не явился.

  

   - Твой сын... - возмущённо начала Харука.

   - Лучше он сам мне расскажет, - остановил её Сэйя. - Скажет потом, что ты на него наябедничала.

   - Но он бросил занятия, он... - перечисляла она.

   - ...Иди и приведи остальных, - настаивал король.

   - Выучился командовать! - запальчиво воскликнула Харука, но исполнять приказ всё-таки отправилась.

   Ещё долго было слышно, как она бухтит сама себе что-то, часто повторяя: "на нашу голову"...

   - Мамору!

   Затаившаяся парочка вздрогнула.

   - Мамору, невежливо стоять и молчать, когда к тебе обращаются...

   Принц и Камилла переглянулись.

   - И представь мне свою девушку!..

Глава 14. Ищущий да обрящет

   День рождения Эльвен выпал на воскресенье. Это был первый настоящий праздник после возвращения Сэйи из системы Мерлина, и его решили отметить внушительно: собрали на дворцовой площади весь город и закатили торжество.

   - Нашли день согласия и примирения, - бурчала Харука, добровольно-принудительно ставшая гарантом безопасности для всех собравшихся. - Нет, чтобы в тесном семейном кругу... Попробуй уследи, кто и чего отчебучит!

   Принц соглашался с ней. После того, как он рассказал, что затевается в клане Тамена, любое людское сборище становилось опасным. И стража, расставленная Харукой в стратегически наиболее уязвимых для терактов местах, ничего не смогла бы поделать, надумай кто-нибудь взорвать пару бомбочек.

   Воины, Мамору и Эльвен сидели на открытой веранде за круглым столом и разговаривали.

   - Хару, таменцы не станут рисковать своими людьми: на площади вперемешку и они, и наши, - утешил её король.

   - Да было бы проще, если бы там вообще никого не было! - убивалась Уран. - Завтра всё бросаю - и в долгосрочное путешествие. Авось отыщу что-нибудь полезнее проклятого таменского народа.

   - ...А вечером в главном зале состоится бал, - восторженно восклицала Минако, потрясая программкой празднества. - Всё по высшему разряду - как в Серебряном Тысячелетии, - прикрыла рот рукой, ойкнула и посмотрела на Сэйю (он-то в Серебряном Тысячелетии не был - вдруг обидится), но король витал где-то в облаках на пару со своей Оданго и не слушал легкомысленный трёп Венеры.

   "Бал балом, - подумал Мамору, которому почему-то всё было не в радость. - А Эльвен-то вы куда денете? Сами плясать пойдёте, а ребёнка - побоку? Или на доброго "няню Мору" понадеетесь?"

   Он не был против того, чтобы поухаживать за маленькой сестрёнкой, но...

   - Рэй, можно я съем ещё конфету? - спросила малышка.

   - Ты уже десять штук съела - тебе плохо будет!

   - Не будет... Пожалуйста...

   - Нет, - жёстко отказала Рэй.

   - Рэй, пусть съест, - вмешался принц, увидев расстроенную мордашку сестры.

   - Но, Мамору, вредно есть много сладкого!

   - Вредно не есть, когда хочется. Ешь, Эльвен, я разрешаю.

   - Ур-ра! - если бы не широкий стол, разделявший брата и сестру, малышка точно повисла бы у принца на шее. Но вместо этого она с явным наслаждением вонзила зубки в шоколадную конфету.

   - Зачем её баловать? - Рэй в недоумении склонилась к Мамору.

   - А идите вы к чёрту со своей педагогикой! - все тут же повернулись к нему, а хитрая принцесса под шумок умыкнула из вазочки столько конфет, сколько поместилось в кулачке.

   - Мамору! - одёрнул его Сэйя.

   - Что "Мамору"?! Вы тут празднуете, а до Эльвен вам и дела нет! - взбесился принц. - Герои нашего времени! Да чего вы эдакого совершили, что так активно отдыхаете?!

   - Опомнись, сын.

   - Вот я и опомнился!

   - Ты чего вскочил? Чего ругаешься? Тебя кто-нибудь трогал? - надвинулась на него Харука.

   - Никто меня не трогал! Я здесь вообще на птичьих правах! - от звонкого крика Эльвен положила сворованные конфеты мимо кармана.

   - Не позорься перед людьми, - привстал король.

   - А ты вообще молчи, Сэйя! - вырвалось у Мамору. Он так привык думать о себе, как о том Мамору, что обращение к отцу по имени - грубое нарушение токийской семейной этики - стало самым подходящим из возможных. - Шатался по галактикам, пока другие здесь за тебя проблемы решали! Почему я - твой сын?!

   Бледность разлилась по лицам.

   - Мору... Мору... Не кричи, не кричи так! Мне страшно, - малышка закрылась руками и горько заплакала.

   Её Мору, её лучший и единственный брат, обожающий её... Ему так плохо, что она, Эльвен, перестаёт ощущать исходящую от него любовь. И темнота застит взор.

   - Прости меня, сестрёнка, - осипший голос дрожал. - Я обязательно вернусь за тобой. С Днём рождения!..

   "Скажи, что ты разыграл всех. Скажи, что любишь меня, маму и папу. Я не прошу о многом, Мору! Ты - светлый, добрый, ласковый. Зачем ты злишься? Говоришь всякое... Вернёшься за мной? Но я не хочу куда-либо уходить отсюда! И ты оставайся... Ты что-то выдумал, и это смущает твоё храброе непорочное сердце. Ты - не тот, кого ты выдумал себе! Мору, пожалуйста, подари мне на День рождения себя. Не уходи!"

   - Вы несправедливо занимаете свои посты, - обобщил принц. - Вы недостойны называться сэйлор-воинами. Вы ничего не предпринимаете, чтобы защитить свой народ от посягательств захватчиков. А на старых подвигах далеко не уедешь...

   - Что ты можешь знать о старых подвигах?

   - Действительно. Какой процент из известного мне - истина? Вы заточили меня здесь. Вы не отдаёте мне мою собственную силу. Как я могу верить хроникам, которые были написаны по вашему велению? - усмехнулся Мамору. - Лат, ко мне! - свистнул он.

   "Я способен исцелить своё тело, но не душу. Обида - это не порез и не ожог, по мановению руки не рассасывается. А ты очень сильно меня обидел... Сэйя. Бравируешь своим званием отца? Да какой ты мне отец! Если бы не я, тебя и на свете бы не было - ты бы умер в подземелье у воскресшего Рубиуса. Я поставил тебя на своё место в Хрустальном Токио, чтобы избежать крушения надежд... Но ты не справился: Тамен, метеориты и многое другое - твоя провинность. Всё из-за тебя и твоего талисмана. Я бы никогда... Хочешь казаться хорошим и правильным?.."

   Мамору мерил всех меркой героя. И Сэйя в эту мерку не укладывался.

   Во-первых, юношу уязвляло то, что король несколько раз покидал дом, бросая всех на произвол судьбы. И Мамору совершенно не волновало, что делалось это для всеобщего блага: метеориты могли разнести Токио на осколки; а откажись Сэйя помогать Ятэну и Тайки - прервались бы тёплые дружеские отношения с Империей Звёздного Света, да и сама Империя просто исчезла бы. Вот Мамору ни в жизнь не отошёл бы от близких людей, а чужие проблемы - гори они синим пламенем! Что же касается пресловутых метеоритов, то делать себя живой охранной системой - не лучший вариант спасения. Надёжнее сделать щит настоящий - взять, к примеру, Серебряный Кристалл и поколдовать немножко...

   Во-вторых, та легенда о Такседо Маске, которая не выходила у принца из головы с тех пор, как он её услышал. Утраченный талисман и магическая сила, сокрытые где-то очень близко... Соблазн был так велик, а зацепок для поиска - как и прежде, ноль целых ноль десятых. Знание о том, что Сэйя спрятал талисман от него, разжигало в Мамору и азарт, и дикую ненависть.

   - Куда ты собрался? - вслед за мужем вскочила Усаги, понявшая, что шутки закончились, а семейный скандал начался.

   - Не ваше дело, - Мамору понизил голос, не осмеливаясь в открытую хамить любимой мамочке. - Сейчас мне где угодно будет лучше, чем здесь и с вами. Счастливо оставаться.

   - Стой! - Харука схватила его за запястье. - Никуда ты не пойдёшь, ненормальный.

   Но принц заученным движением освободился от её хватки.

   - Надо же, ты что-то запомнил! - полуодобрительно сказала бывшая учительница. - Но тебя никто не отпускал.

   - Уран, не стоит. Пусть идёт, куда хочет, если ему плохо дома, - опустил руки Сэйя.

   "Не настолько же он дурак, чтобы не вернуться..."

   - Благодарю. Лат...

   Мамору нырнул в толпу и затерялся в ней. Громко играла музыка, и люди на площади не услышали, что стряслось в кругу воинов. Праздник продолжался, невзирая на слёзы виновницы торжества...

***

   Дороги не было. Не было ни света, ни мрака. Были только люди, поводившие руками, ногами и головами, словно игрушечные дергунчики. Принц распихивал их в стороны, они открывали рты, чтобы высказать свои претензии, но узнавали его и растерянно улыбались, забывая о проявленном им неуважении. Охранники, завидев его, кланялись, а он вихрем проносился мимо в поисках выхода из пёстрого вертящегося балагана под открытым небом. Мишура, конфетти и прочая атрибутика праздника не отвечали его настроению, и вскоре на смену приправленной азартом ненависти пришло отрезвляющее прозрение.

   "Что же я наделал... Как теперь быть?"

   - Мамору! - Камилла, словно выросшая из-под земли, настойчиво трясла его за руку.

   - А-а, привет... - отрешённо откликнулся он.

   - А почему ты не со своими?

   - Захотелось прогуляться... в народ, - соврал он, ничтоже сумняшеся.

   "То, что я сделал - такое не прощают. Даже родители - собственным детям. Особенно родители - собственным детям... А Эльвен в каком состоянии?! Но, с другой стороны, я же всё сказал правильно... Что думал, то и сказал..."

   Он следовал общему принципу виноватых: если ты знаешь, что виноват, всё равно доказывай обратное - чем лучше это удаётся, тем меньше на тебе вины.

   Таким образом, принц со скоростью мысли возвёл заново свою систему обвинений в адрес отца и воинов, опять распалился...

   - Эй, я тут! Что с тобой, Мамору?

   Коротко взвизгнул Лат: кто-то прошёлся каблуками по его лапам - пёс не полез кусаться, а только подобрался поближе к хозяину и просяще завилял хвостом.

   - Ничего, - он почти разобрался со своими эмоциями и чувствами, как тут какой-то обрывок разговора, маленький кусочек фразы, брошенной кем-то из веселящихся, выбил его из колеи. Одно лишь слово: "Эльвен".

   Всё, что касалось сестры, напрямую затрагивало и его тоже. Эльвен была для него тем человеком, которому он доверял безраздельно. Он души в ней не чаял, возился с ней и играл, катал на Редьке... Эльвен - свет в окошке. Ну, ещё Камилла...

   - Вы так полагаете?

   - Позвольте, любезный, но это же очевидно! Неужели вы сами ничего не замечали?

   - Замечал, конечно...

   - Принц Мамору - вылитый король Эндимион. А вы принцессу Эльвен видели? Ни в мать, ни в отца: волосы каштановые, глаза карие... Это в то время, как король и королева соответственно брюнет и блондинка. А глаза у Их Величеств отличаются только насыщенностью синего. Но синего же, а не карего! В общем, всё сходится...

   - Простите, что сходится?

   - Любезный, не морочьте мне голову - вы прекрасно понимаете, о чём я! Принцесса им не родная дочь!

   - Как не родная? А какая?

   - Ох, да приёмная же - точно вам говорю!

   "Эльвен - приёмная?! Что за разговорчики?! Да как вы смеете обсуждать мою сестру?!"

   Обсуждение продолжалось, и теперь в него было вовлечено сразу несколько сплетников.

   - А я слышал, что шесть лет назад Серенити действительно родила ребёнка. Это был мальчик, но он тут же умер, и, чтобы не допустить кривотолков о плохих предзнаменованиях, сэйлор-воинам велели выкрасть любого новорожденного...

   - А как же семья малыша?

   - Знаете, есть много способов заставить людей хранить молчание...

   - И сэйлор-воины пошли на преступление?

   - Взгляните на нашу принцессу, и вы сможете в этом убедиться. К тому же, поговаривают, что она страдает лунатизмом, представляете?

   "Чтоб вам пусто было!"

   Мамору не выдержал и врезался в тесный круг, расшвыривая всех направо и налево. Его зубовному скрежету вторило хриплое рычание Латора, вздыбившего шерсть на загривке и обнажившего острые кинжалы клыков. Принц не мог вымолвить ни слова - его вид выражал всё точнее. Люди попятились. Но Мамору не видел перед собой людей - мелькали лишь уродливые хари.

   "Эльвен мне не сестра?! Всё, вы попали, ребята!"

   Юношу не обидели беспочвенные обвинения в адрес сэйлор-воинов, которые якобы преступили закон и обездолили какое-то семейство. Для него важнее всех сэйлоров, вместе взятых, была маленькая принцесса, которая одна заведомо ни в чём не была виновата.

   "Она даже постоять за себя не может. Значит, её защитой придётся заняться мне".

   Когда в человеке жива хоть капля любви и потребность заступаться за слабого, то как бы ни был он плох или каким бы мерзким он ни хотел казаться, он становится героем. Пусть на миг, но - по-настоящему.

   - Гр-р-р! - зарычал Мамору. Морду Латора вдруг посетило выражение неописуемого удивления...

   Сплетники снова попятились, грезя о бегстве.

   Ему оказалось достаточно чуть-чуть наклонить корпус вперёд, чтобы эти отродья порскнули в разные стороны как ошпаренные. Принц не стал их преследовать. Лат убрал клыки и встряхнулся, выказывая презрение к ретировавшимся.

   И этих подонков он выгораживал перед Таменом? Говорил, что не все токийцы погрязли во грехе, что нет нужды и морального права принимать грубые меры... И теперь эти самые токийцы поливают грязью его сестру!

   "Эльвен, малышка, кем бы ты ни была, ты всегда будешь моей сестрой. И я не позволю, чтобы всякая тварь ставила под сомнение твоё происхождение!"

   Народ продолжал веселиться, будто ничего и не произошло. В шуме и гаме рычания принца никто не слышал; а если и слышал, то... мало ли, что бывает на народных гуляниях.

   "Стоило согласиться на предложение Тамена - и тогда ничей поганый язык... Согласиться?"

   Когда то, что ты принимал как белое, становится чёрным, чёрное по справедливости становится белым, и полюса предпочтений незаметно меняются местами.

   "Надеюсь, ещё не поздно возвестить его о моём присоединении... Но нехорошо приходить с пустыми руками. Будь у меня Сила... То есть будь у меня талисман.. И Тамен бы меня с руками оторвал! Дьявол, куда же его спрятал Сэйя?!"

   - Мамору, ты цел?

   - Да, Ками, всё хорошо. Где сейчас твой брат?

   - Где-то на площади, наверное. А зачем тебе Ричард?

   - Так, есть одно дельце.

   За спиной у него опять раздалось: "принцесса Эльвен", а потом - какая-то лабуда про "нечистую кровь" и "приёмыша". Похоже, Камилла тоже это услышала, потому как покраснела и сжала руку напрягшегося принца. Он шумно выдохнул.

   - Горожанам нечего больше делать, кроме как судачить о цвете волос и глаз моей сестры...

   - Люди всегда кого-нибудь обсуждают. Не Эльвен, так кого-то другого.

   - Не нужно уравнивать: Эльвен - это святое.

   - Но замолчать ты их не заставишь - тут ничьей власти не хватит.

   - А вот это мы ещё посмотрим! Эй, вы там, - он резко обернулся. - Заткнулись все, быстро! И чтоб ни звука я от вас не слышал!

   На него посмотрели и отошли подальше.

   - Они найдут место, где тебя не будет, и всё равно обсудят то, что хотели. Милый, смирись...

   - Ками, найди, пожалуйста, Рика и скажи ему, что он мне нужен. Прямо сейчас. Это важно. И... передай, что я... извиняюсь за всё...

  

   - ...Придурок ты, Рик, придурок, понял? А твоего Тамена впору посадить в тюрьму и не выпускать никогда! Что тебя привлекает в его компании? Нашёл алмаз в навозной куче - Тамена!

   - Он - великий.

   - Великий?! Да таких великих - полные хроники! Почитай на досуге! И всех победили.

   - Сэйлор-воины?

   - Да!!! И не смейся над тем, чего не понимаешь! Рано или поздно твоего кумира посадят, и ты попухнешь вместе с ним!

   - И кто же его посадит? Уж не ты ли? Доблестный сэйлор-воин Мамору Коу?

   Это был удар ниже пояса. Рик знал слабое место своего приятеля - невозможность стать сэйлор-воином.

   - Однажды я отыщу свой талисман - можешь не сомневаться, - принц принял надменно-напыщенную позу.

   - Ищи. Ищи. Кто ищет, тот найдёт, - расхохотался Рик. - Как найдёшь - зови меня, обмоем.

   - Прекрати!

   - Ха-ха-ха-ха-ха!..

   - Подонок! Перебежчик! Прилипала!..

  

   Оставив Камиллу одну на площади, он побежал прочь с такой скоростью, что только ветер в ушах свистел. Деревья и дома улетали назад - он не успевал их разглядывать, чтобы хотя бы понять, куда бежит. Его куда-то тянуло.

   Впереди неподвижно, не приближаясь и не отдаляясь, вставала из леса городских застроек Карамельная Башня; окружавшие её полосатые столбы, увенчанные коробками фонарей, рябили в глазах, вызывая головокружение.

   "Башня Плутона. Плутон - Воин Перемен и Страж Врат Времени. И при этом она - единственный воин, которого я не знаю. Быть может, она согласится помочь мне? Если разобраться, то что плохого в моих стремлениях обрести самого себя? Простым смертным проще жить на свете: они едины и неделимы. Мы же, защитники планет, состоим из двух половинок - человеческого тела и талисмана перевоплощения. Обойтись нельзя ни без того, ни без этого. Тогда почему все так странно ведут себя со мной? Почему не отдают то, то принадлежит мне по праву рождения? Или Сэйя до такой степени жаден? А может, они меня боятся? Вдруг я превзойду своих учителей?"

   Башня наплывала в час по чайной ложке, хоть и стояла почти рядом с королевским дворцом.

   "Что такое? Она действительно блуждает? Или её хозяйка решила поиграть со мной в догонялки? Посмотрим, кто кого..."

   Наконец, принц добежал до Тринадцатой Башни. Латор, неотступно следовавший за ним, заворчал и потряс ушами - ему не нравилось здесь. Животные тоньше человека чувствуют магические течения, так вот Лат и почуял, что магия около башни не просто протекает, а хлещет, как из брандспойта. Он категорически отказался идти дальше.

   - Лат, пошли! - Мамору хлопнул себя рукой по бедру, пытаясь призвать пса к порядку. Но тот лёг на землю, прижал уши к голове и завыл. - Кому сказал! Лат!.. Видно, придётся идти одному, - поёжился принц. - Так, где дверь?

   Дверь была. Располагалась она на обычной высоте, была стандартного размера и даже не содержала надписей предупреждающе-отваживающего характера. Хитрость была одна: у двери не было ручки. Совершенно гладкая поверхность без глазков и замочных скважин.

   "Куда она вообще открывается? В какую сторону? От себя или на себя?"

   Он навалился плечом, но дверь не поддалась. Тогда он постучался, хотя по логике следовало проделать все эти действия в обратном порядке: сперва выяснить, есть ли кто-нибудь дома, а уж потом подумывать о взломе.

   - Простите... - он запнулся, думая, как лучше величать Стражницу. - Мадам... Госпожа... Откройте, пожалуйста, мне нужен ваш совет. Мадам?.. Не везёт, так не везёт...

   - Извините, принц, но это препятствие Вы обязаны преодолеть самостоятельно, - печально откликнулся женский голос из-за двери.

   "По крайней мере, Плутон жива..."

   - У Вашей двери нет ручки, госпожа! Как же мне войти?

   - Не ищите лёгких путей... Ищите ещё более лёгких, - прорёк голос и умолк.

   Дверь блестела, как полированная, искривлённым зеркалом отражая фигуру принца.

   "Задачка на сообразительность. Её нельзя открыть, нельзя и выломать... Как блестит! Зеркало. Фокус с зазеркальем? Неужели так просто?"

   Он попробовал просунуть руки в дверь, но ничего не вышло. Дерево было твёрдым и ничего не пропускало через себя.

   "Обломайтесь. Вот так препятствие... А если дверь не открывается, то, возможно, есть другой вход?"

   Нет, дверь была только одна. Других путей проникновения не наблюдалось. Неспроста башня Сецуны носила тринадцатый номер.

   "Как-то же сюда входили Ами и Рэй, когда составляли хроники..."

   Он задрал голову: шпиль башни утыкался в синее небо, прокалывая его, как булавка коллекционера - несчастную бабочку.

   - Эх, госпожа Сецуна, - он привалился к нагретой солнечным светом стене рядом с дверью. И провалился.

   Как будто каменную опору убрали или передвинули. Принц шмякнулся на пол уже внутри Тринадцатой Башни. Не чувствуя боли от неожиданного падения, встал и вытянул руки вперёд, словно слепой.

   "Я прошёл сквозь стену. Я внутри Башни!"

   Перед ним была изнанка каменной кладки, причём настоящая - твёрдая и холодная. Руки сквозь неё не просовывались.

   - Стена проницаема извне, а не изнутри, мой принц.

   - Госпожа... - он повернулся.

   - Сецуна Мейо.

   - Наслышан о Вас.

   - Я тоже о Вас наслышана. Вы пришли за маской Такседо. Я права?

   - Вы...

   - О, не удивляйтесь. Идёмте со мной, - и, не дожидаясь ответа от окаменевшего юноши, быстро пошла вглубь своих апартаментов.

   - Подождите меня! - спохватился Мамору, догоняя Сецуну.

   Пространство внутри Тринадцатой Башни определённо было искривлено, потому что Плутон и принц прошли великое множество покоев по прямой, а ограничивающей стены всё не было.

   - Вы это сделали?

   - Да, я.

   - И поэтому я так долго бежал от дворца до Вашей башни?

   - Да, - односложно, не вдаваясь в подробности, отвечала Сецуна.

   - Но зачем?

   - Почему Вы хотите это знать? - тёмные глаза Стражницы испытующе вперились в него.

   - Как наследник престола, я...

   - Наследник престола? Хм-м, кто знает... Хорошо. Я расскажу. Тринадцатая Башня стоит на стыке временных магических плит... Да, и такие тоже бывают. Одна плита - прошлое, вторая - будущее. А сама Башня - это настоящее. Собой она скрепляет нити времён, предотвращая путаницу вероятностей...

   - А попроще?

   - Не знаю, стоит ли... - засомневалась Плутон. - Впрочем, лучше Вы услышите это от меня, чем будете собирать домыслы посторонних. Дело в Ваших родителях, принц. Не им предназначалась власть над Хрустальным Токио. В хрониках сглажены неровности, да и вмешательство... м-м-м... кое-кого... сыграло не последнюю роль.

   - Я читал хроники, - напомнил принц.

   - Тогда Вы помните истории с Мёртвой Луной и цирком Нехелении. Именно в них фигурирует...

   - ...Чибиуса, дочь...

   - ...Серенити и Эндимиона. Точно. Воспоминания о ней сохранились. Но, согласно хроникам, эта мифическая девочка - принцесса Хрустального Токио тридцатого века. Где же она тогда? По справедливости, ей уже давно пора было родиться. Занятная нестыковка, не правда ли?

   "Вдруг это Эльвен? Чибиуса - это Эльвен. Души не пропадают - она перерождаются. Если я - тот самый Мамору, то почему бы моей сестрёнке Эльвен не быть Чибиусой?"

   Он уже собрался высказать свою догадку вслух, но вспомнил, зачем пришёл сюда, и оставил рассмотрение гипотезы до лучших времён. Честь Эльвен показалась ему превыше её истинной сущности.

   - Прошу прощения, но Вы обещали помочь мне с талисманом.

   - Зря Вы не хотите меня дослушать, - покачала головой Сецуна. - Что ж, раз Вы торопитесь, можете приступать прямо здесь и сейчас.

   - Приступать?! - упавшим голосом переспросил Мамору. - К чему?

   - К поискам талисмана, который Ваш предусмотрительный батюшка схоронил в моей башне.

   "И когда он успел?"

  

   - Сец, выходи! - король забарабанил в дверь. - Выходи, кому говорят!

   Он уже почувствовал приближение метеоритов, и времени было в обрез для того, чтобы перевоплотиться и выйти на орбиту.

   - Сец, у тебя из двери ручку вывинтили! Выйди и убедись сама! - надрывался он. - Се-е-е-е-е-е-ец! У меня, честное слово, нет времени отгадывать твои шарады!

   Дверь с зубодробительным скрежетом отъехала в сторону. Сэйя вытер пот со лба и шагнул внутрь.

   - Сецуна, ты где? Боже, теперь тебя искать...

   - Меня не надо искать. А торопиться мне некуда, - из темноты выступила Плутон.

   - Зато мне есть куда! - нервно рявкнул король. - На, спрячь её! - и хотел сунуть ей в руки маску, но Хранительница Врат её не взяла. - Спрячь, чтобы её Мамору не нашёл, пока я не вернусь. Во дворце я спрятать не могу, а к тебе в башню уж точно никто не сунется...

  

   - Закрома Родины! - воскликнул Мамору, и в соответствующем контексте это прозвучало как ругательство. - Тут всей жизни не хватит, чтобы всё перерыть.

   Он сидел в углу посреди собственноручно разгромленных ящиков и сундуков, стопок древних книг и прессы, с ног до головы покрытый пылью и облепленный обрывками старой паутины.

   - Талисмана здесь нет.

   - А Вы знаете, как он выглядит? - вдруг спросила Сецуна.

   - Знаю. Это белая маска.

   - Если более точно, то не совсем так.

   - А как?

   - Маска - да, но это всего лишь передатчик.

   - Передатчик? А кому и что он передаёт?

   - Команды своего владельца - Золотому Кристаллу Земли. Если этот владелец достаточно силён, то он сможет обратиться к Кристаллу даже без маски.

   - Тогда, может, я маюсь дурью, и следует сразу искать Золотой Кристалл?

   - А чего его искать?..

   - Какое счастье! - воспрял духом принц. - С этого и надо было начинать. Давайте его сюда.

   - Не так быстро, Ваше Высочество, - остудила его Плутон. - Кристалл не спрятан. Его местоположение не является тайной за семью печатями: он у нас под ногами. Не озирайтесь - всё равно не увидите. Кристалл помещается в центре планеты и поддерживает её жизнь. С некоторых пор это превратилось в насущную необходимость.

   Принц, взметнувшийся было, опять погрустнел.

   - Не печальтесь. Если Вам предначертано быть Такседо, Ваша судьба Вас найдёт.

   - Мне сейчас надо. Позже всё это уже не будет иметь смысла.

   "Потому что ещё день-другой, и подлые токийцы совсем распоясаются и начнут трепать имя Эльвен на каждом перекрёстке..."

   Он наугад протянул руку и вытащил из груды на первый взгляд ни к чему не пригодного хлама вполне добротно сработанный портрет. Молодой человек на портрете стоял вполоборота к зрителю и почему-то держал руку близко у глаз, будто прикрываясь от яркого света.

   - Сецуна, кто это? Мне кажется, я где-то видел его раньше.

   - Вам всего лишь кажется. Вы не могли с ним видеться, потому что он жил за тысячу лет до Вашего рождения, принц. Его звали... Мамору Джиба.

   - Тогда я знаю, где я его видел, - спокойно продолжал он. - В зеркале, - и, чтобы убедить Сецуну, повернул портрет к ней.

   - Лёгкое сходство есть, - признала она.

   - Лёгкое сходство? Мы - одно лицо, - возразил Мамору, внимательно изучая бывшего Такседо Маска. - А что этот портрет здесь делает?

   - Где же ещё ему быть, как не в Башне Времени?

   - Ой, посмотрите, - он провёл пальцем по нарисованным бровям. - Тут какая-то шероховатость.

   - Может, художник неровно положил мазок? - Сецуна вдруг забеспокоилась.

   - Нет же! Вы только посмотрите, - и он, наплевав на кропотливую работу неизвестного мастера, принялся ногтем соскребать подозрительно выпуклый слой краски.

   Плутон, благо у принца не возникало желания на неё глядеть, прикусила губу, поняв, что она и Сэйя просчитались, и хитрость не удалась.

   - Есть, - счастливо улыбнулся Мамору.

   - Передатчик...

   - Маска Такседо!

Глава 15. Спасайся, кто может!

   - Тамен ждёт тебя у себя, - опустив приветственную часть, доложил сияющий, как начищенный медный таз, Ричард. - У тебя есть новости для него?

   - Да уж, новости, - украдкой похлопывая себя по карману, сказал Мамору.

   - Что у тебя там? - Рик пододвинулся. Латор хмуро заворчал: незнакомцам не позволено подходить к его хозяину ближе, чем на метр. - Убери ты свою псину! - отступая, попросил юноша. - Воспитал зверюгу...

   - Воспитал его не я, а Тамен. Мне Лат достался уже частично выдрессированным. И, скажу тебе по секрету, за время пребывания во дворце его характер стал значительно мягче.

   - И в чём же это проявляется?

   - Ну, он хотя бы научился рычать, прежде чем броситься... - с долей иронии ответил принц.

***

   Тамен встретил его, как самого почётного гостя, на пороге своего особняка. Мамору приготовился к шуточкам и шпилькам по поводу своего визита - после того, как он почти прилюдно оскорбил Тамена и отказался ему содействовать, - но завоеватель вёл себя так, будто ничего плохого между ними никогда и не происходило.

   - Ричард рассказал, что Вы искали встречи со мной, принц.

   "Он вежлив и бережёт моё самолюбие. Не то что отец... Тот не упустил бы возможности меня унизить..."

   - Вы пришли вместе с Латором, - при звуке своего имени пёс поднял голову и с ностальгией посмотрел на бывшего хозяина. Нет, слово "бывший" применено неправильно: первый хозяин не стал бывшим.

   - Я пришёл, чтобы... - Мамору сбился. - Я хотел бы присоединиться к Вашему лагерю.

   - Я ждал Вас, принц. Я знал, что Вы примете самое мудрое решение. Во имя кристально чистого Токио мы искореним всю грязь и всех грязных в нём...

   "Во имя Токио? Во имя Эльвен! Ох, Сэйя, ты был пророком... Её имя будет красоваться на моём щите. Если всем безразлична принцесса, то мне ничего иного не остаётся..."

   - Не надо слов. Давайте к сути. Ваш план в отношении токийцев? - отрывисто произнёс юноша.

   Глубокая складка залегла поперёк W-образного шрама, делая Тамена ещё лет на десять старше.

   - Убирать.

   - Моя задача? - без колебаний продолжал Мамору.

   Когда задето самое дорогое, что есть у человека, всё остальное утрачивает свою ценность: алмазы уравниваются со стекляшками, и наоборот; жизнь и смерть становятся понятнее и ближе, обыденнее. Нет неуязвимых и неприкасаемых. Есть лишь досада и нестерпимая жажда мести, желание восстановить справедливость и подчистую смести всех, кто сопротивляется тебе. Так начинаются восстания и революции - в их корне зачастую лежат истинно светлые идеи, впоследствии приводящие к истинно тёмным результатам.

   - Вы и в самом деле готовы, - сказал Тамен. - Я польщён, что Вы помогаете нам. Вы же... Сэйлор-воин?

   "Откуда он... Я раздобыл талисман всего час назад, а он уже в курсе!"

   Впрочем, пророческие способности Тамена объяснились самым простым образом, потому что он добавил:

   - В королевском семействе нет обыкновенных людей, поэтому Ваше личное участие в операции неоценимо по своей значимости.

   - Ах... да, конечно.

   В глазах Тамена появился алчный блеск. Нельзя забывать, что он пришёл в Токио с единственной целью - вернуть Лиа Винду, благодаря которой ему в своё время посчастливилось стать вождём племени. И теперь он узрел что-то новенькое, по мощи сравнимое с Лиа Виндой, которая, оставаясь в руках нынешнего короля, была недосягаема для Меченого. Оптимальнее всего было бы завладеть и новеньким, и стареньким, но погоня за двумя зайцами не прельщала опытного полководца; тем паче, что в противостоянии с Эндимионом перевес оказался бы в пользу сэйлор-воина со стажем.

   "Но если потрудиться и ослабить короля, мои шансы вырастут. А как ещё его ослабить, если не через любимого сыночка? А потом можно и сынка, и папашу..."

   - Так какова моя задача?

   - Вам не терпится вступить в борьбу, как я погляжу. Я предоставлю Вам отряд своих лучших воинов...

***

   "Да, таменцы - это вам не инфантильные токийцы", - думал Мамору.

   Тамен обстоятельно подошёл к вопросу обучения и подбора лучших бойцов, чтобы не пришлось краснеть за их поражения.

   Некоторые полагают, что чем мускулистее человек, тем он сильнее. Это всё сказки. Сила заключается вовсе не в мышечной массе и вообще не зависит от конституции тела. Сила исходит из сердца, питается его эманациями - и если те достаточно сильны, то преобразуется в физическую мощь. Мордовороты и качки не в чести среди истинных ценителей силы. Накачать себе руки, ноги, торс и шею может любой дурак. Но обязательно найдётся человек, от лёгкого тычка которого наш Геркулес свалится, и не спасут его ни бычья шея, ни лошадиные ноги.

   Воины Тамена на качков не тянули, но Мамору, поставленный во главе отряда, доверял им. Ему безумно хотелось доверять, потому что, по его мнению, его предали свои же. Поддержка чужих людей проливала целительный бальзам на его раны...

   Он перелистывал страницы памяти, как молитвенник, пытаясь вспомнить что-то светлое и во всех отношениях приятное. Камилла, по уши влюблённая в него. Лат... Хотару и её замечательные кони - Виконт и Реджинальд. Хорошие воспоминания переглушались чёрной обидой за Эльвен. Всё-таки она была для него больше, чем сестра. Он любил её всем сердцем. Даже сильнее, чем Ками. Если бы вдруг случилось невероятное, и Камилла его бросила, Мамору как-нибудь пережил бы. Но возненавидь его Эльвен - и принц умер бы, не сходя с места, на котором его настигла бы эта жуткая весть.

   "Приёмная... Не похожа... Страдает лунатизмом..."

   Он стиснул зубы.

   "Ну и не похожа! Так почему сразу приёмная?! А то, что Эльвен - лунатик, доказывает как раз обратное. Ведь Серенити - Лунная принцесса. Лунная! И над её дочерью имеет власть ночное светило - что может быть логичнее?"

   Навстречу отряду попался юный Нанто.

   - О, ты уже обратно! Вы куда в таком числе направляетесь?

   - Забирай Камиллу и уходите подальше от площади.

   - А что будет-то?

   - Плохо будет, - лаконично ответил Мамору.

   - Что конкретно? - не отступал Рик, выводя друга из терпения.

   - Да вот что! - не вынес пытки принц и дотронулся до талисмана. - Золотой Кристалл Земли, дай мне Силу!

   Его заключило в солнечно-лучистый кокон, и принц ослеп. Несколько секунд режущего глаза сияния, и он перевоплотился. Солнце крутилось жёлто-зелёным волчком, гипнотизируя и сводя с ума. Он моргнул, и изображение перед глазами смазалось, как смазывается от неосторожного движения не до конца просохшая акварель.

   Не солнце, а выкованный из его света широкий клинок завис в небе, как в детстве.

   "Только теперь я могу до него дотянуться. Потому что я - Такседо Маск, хранитель планеты Земля. Настоящий принц Эндимион и тот, кого когда-то называли Мамору Джиба".

   Сила возвратилась к нему и чистым пламенем текла по жилам. Клетка была сломана. И горе тюремщикам!

   Таменцы смотрели на него с уважением и даже восхищением: не каждый день на их сторону вставал настоящий сэйлор-воин!

   - У меня нет слов, - промямлил Рик.

   - Ты думал, я никогда не найду его? А я нашёл.

   - И... И... И...

   - И я наведу порядок в городе, - цилиндр съехал на глаза, но принц удержал его. - Говорю тебе, Рик: бери Ками и уходите с площади. Там сейчас станет жарко.

   - Что ты задумал? - в последний момент испугался Нанто. Игры кончились. Его друг вырос.

   - Всего-навсего воздаяние. Возмещение морального ущерба. Ты когда-нибудь играл в войну, мой дорогой Рик?

***

   - Зачем ты отпустил его, папа? - давясь слезами, спросила Эльвен. - Мору такой гордый - он никогда не придёт назад.

   - Он уже взрослый, милая, и не терпит власти над собой. Он не станет никого слушаться, пока сам не набьёт себе шишек.

   - Как бы эти шишки не вылились в катастрофу глобального масштаба, - прошептала Усаги - так, что её услышал один только находившийся рядом Сэйя.

   - Ты считаешь, что я не прав?

   - Ты прав, но Мамору... Это Мамору. Он непредсказуем и... ты сам знаешь.

   "Конечно, знаю. Он - тот самый... И это не слишком обнадёживает. За что нам эти страдания?!"

   - Харука, - король повернулся к девушке. - Твои постовые...

   - Они поймают его и приведут сюда - только отдай приказ.

   - Ну, Мамору и Лат навряд ли дадут так просто себя поймать. Пусть стража будет начеку и в случае чего...

   - Слушаю и повинуюсь, - вздохнула Харука, доставая рацию и начиная проводить соответствующий инструктаж.

   Два часа чинного чаепития вогнали всех в смертную тоску. День рождения был непоправимо испорчен. Естественно, гулякам на площади было всё равно - они продолжали балагурить, не обращая внимания на омрачённые лица владык.

   Эльвен никак не могла успокоиться, хлопала мокрыми ресницами и напряжённо вглядывалась в людское скопление. Рэй и Минако, отвлекая, кормили её конфетами - и Рэй больше не говорила о том, что их поедание вредит здоровью. Чем бы дитя ни тешилось - лишь бы не плакало! Тут никаких конфет не жалко.

   Наконец, рация Харуки запищала.

   - Приём. Да. Слушаю.

   Стража докладывала, что только что на площадь с разных сторон вошло несколько человек. Принца среди них не опознали, однако выглядели прибывшие несколько подозрительно.

   - Тогда какого чёрта вы их не досмотрели?! - поразилась Уран. - Мы на военном положении, идиоты! Прибывшие - таменцы или наши? "Вроде таменцы"? Тогда вы дважды идиоты! Глаз с них не спускать! Отбой. Кто заказывал диверсию? - обратилась она к Сэйе.

   Это входило в замысел короля: Тамен не мог прохлопать случай насолить токийцам. Массовые гуляния были рискованным мероприятием, но на такую приманку Меченый не мог не клюнуть. На первый взгляд площадь лишена всякой защиты, и ничего не стоило нанести удар по ней. На это и рассчитывал Сэйя. Правда, в свои планы он посвятил только Харуку...

   - Усаги, - стараясь говорить как можно беспечнее, начал он, - ты не хочешь взять Эльвен, девочек и уйти во внутренние покои - здесь так шумно и душно... - ему и в самом деле сделалось душно, как только он представил, что, возможно, сейчас там, на площади...

   "И Мамору вспылил так не вовремя! Вечно ему на месте не сидится. Надеюсь, с ним ничего не случится, и всё обойдётся без жертв..."

   Уран тоже готова была перемахнуть через перила и помчаться туда, где, как ей донесли, находились некто, похожие на террористов. Она не подумала приказать, чтобы их не выпускали с площади, и теперь жалела об этом.

   "У Тамена каждый человек на счету. Навряд ли он зашлёт к нам смертников. Камикадзе, бесспорно, работают качественно и с полной отдачей, но быстро заканчиваются. Поэтому лучше таменцев не отпускать: они - гарантия того, что ничего не произойдёт".

   Королева не дала обвести себя вокруг пальца.

   - Сэйя, не темни.

   - Что особенного в том, что я пекусь о вашем самочувствии? - он сидел, как на иголках.

   - Я не слепая, - прочёл Сэйя по её губам. - Девочки, отведите малышку в её комнату.

   - Но, мамочка, - карие глаза наполнились слезами. - Я хочу дождаться Мору. Я не могу уйти без него.

   Пока она сидела на террасе; пока видела толпу, в которой скрылся её брат, - Эльвен не теряла надежду. Уйти для неё было равносильно тому, чтобы признать, что Мамору ушёл навсегда.

   "Он вернётся! Вот увидите: он славный и добрый. Он одумается".

   - Идём, Эльвен, - нежно потянула девочку за руку Минако. - Поиграем. Мору придёт, но попозже. Он наверняка тоже захочет поиграть с тобой!

   - Пойдём, подхватила Мако. - Похвастаешься своими подарками - я их ещё не видела.

   Девочка шмыгнула носиком. Рэй зашептала что-то про отдирание ушей "этому негодному мальчишке".

   - Да идите уже! - махнула на них рукой Харука, душа которой требовала действий, а не разговоров и причитаний.

   Зарёванную принцессу увели четверо внутренних воинов, которые несли за неё ответственность, как в Серебряном Тысячелетии - за Серенити.

   - Сэйя, теперь ты можешь сказать нормально? - повысила голос Усаги.

   - Некогда, Оданго, - он облегчённо вскочил со стула и вместе с Харукой врезался в толпу. За ними покинули террасу Мичиру и Хотару. Королева же не могла выбрать, что важнее: остаться с дочерью иди догнать мужа и выведать всё в подробностях. Дилемма оказалась столь сложна для разрешения, что Усаги пропустила время, когда ещё имело смысл пуститься в погоню.

   - Два одинаковых! Мамору и Сэйя!

***

   Тупоголовая стража впустила их - полдела было сделано. Отряд рассыпался по площади, и каждый занимался своим личным заданием. Мамору следил за всеми свысока, стоя на остром шпиле возвышавшегося неподалёку здания, косившего под ампир. Он хорошо видел вверенных ему Таменом воинов, хотя с такого расстояния люди были размером с маковые зёрнышки. Маковые зёрнышки двигались, приобретая неуловимое сходство с лесными муравьями.

   "Только от муравьёв пользы больше... И муравьи не сплетничают. У них вообще языка нет".

   Плащ развевался под порывами ветра - именно так и представлял себе Мамору облик рыцаря Такседо. Для утверждения полного сходства ему оставалось лишь выбрать нужный момент и ловко бросить розочку. Впрочем, и без розочки принц испытывал высшее удовлетворение от происходящего. Он выиграл, он уже победитель. И никакой Сэйя не помешает ему поступать так, как ему кажется правильным.

   Когда дети взрослеют, их связь с родителями истончается; а порой отношения отцов и детей превращаются в клубок противоречий. Отцы видят в своих детях что-то одно, дети в отцах и сами в себе - что-то другое. Одни пути возможны, другие заведомо никуда не ведут. Спорить по вопросу о том, кто прав, а кто правее? Лучше разойтись и строить судьбы изолированно друг от друга, чем в любом слове видеть повод для ссоры.

   "Он появится. Мы обязательно пересечёмся с Сэйей. И он будет мне противодействовать, уговаривать решить дело мирно. Но я не поддамся. Так меня учили. Харука - хороший учитель".

   Уран, как всем было известно, издавна покушалась на то, чтобы пустить кровь Пришлым. Её идеи повернулись на сто восемьдесят градусов - и кровопускание всерьёз угрожало токийцам.

   "Неисповедимы пути Господни..."

   Что-то сбилось в слаженном механизме: отряд принца, рассеянный по территории перед дворцом, стал вести себя... не так. Люди Тамена торопились, как будто увидели опасность.

   - Ну конечно. Сэйлоры вмешались, - рассерженно сказал сам себе Мамору. - Куда же без них!

   Он сиганул со шпиля вниз, немного пролетел параллельно земле и опустился в центре площади под аплодисменты гуляющих. Люди подумали, что этот спецэффект запланирован, и ничего не заподозрили. Облик Такседо Маска в Хрустальном Токио ассоциировался с защищённостью.

   "Недолго вам осталось веселиться", - он окинул взглядом пространство перед собой, моментально вычленяя из общего фона несколько не по-праздничному серьёзных лиц.

   - Харука!

   Уран остановилась, увидев его... вернее, не его, а Такседо. Некоторое время ей пришлось потратить, осознавая, что перед ней - Мамору.

   - Мальчик мой, ты чем тут занимаешься?! Если отец увидит, он будет очень недоволен.

   Она хотела рассказать, что Эльвен плакала из-за него и что негоже быть хамом, но внезапно её привлекло то, что творилось за спиной у беглого принца.

   - Подожди меня здесь. Никуда не уходи - я сейчас, - и нацелилась к центральному фонтану, где, по-видимому, один из таменцев, коих ей описали как весьма подозрительных типов, прилаживал последний проводок некого сложного устройства.

   Девушка не ожидала, что её остановят. Мыслями она уже была около фонтана и прикладывала обнаглевшего террориста белым личиком к твёрдому хрустальному бортику. Но исключительно мыслями, потому что в реальности её удерживали за плечи.

   - Мамору, отпусти меня! Он же сейчас привинтит взрыватель, и всё взлетит на воздух! Что ты делаешь?! В героя поиграешь потом... Мамору! - она попробовала вывернуться. С трудом, но это ей удалось. - Отойди, - принц заслонил собой таменца с бомбой.

   - Нет. Прости, Уран, но ты не пройдёшь. Лучше будет, если ты не станешь нападать.

   - Что это значит?!

   - Это значит, что Хрустальный Токио переходит на новый этап.

   - В мир иной переходит, да? Гляди, он уже собрал свою бомбу. Он уходит, Мамору! Задержи его, пока не поздно!

   - Не буду. Не хочу.

   - Ты что, с ними заодно? - серые глаза прищурились. - Совести у тебя нет, Такседо ты недоделанный...

***

   Король увидел, что Харука остановилась и разговаривает с каким-то мужчиной в плаще и цилиндре. Он, не сразу включившись, подумал, что этот мужчина похож на... Такседо Маска. Для успокоения нервов вспомнив, что этого быть не может в принципе, так как маска-талисман спрятана в надёжном месте самой Сецуной, Сэйя решил, что это какой-нибудь молодой озорник с неуёмной фантазией вырядился в честь праздника. Но потом озорник показался ему чересчур убедительным, и король направился к нему, дабы проверить поточнее с более близкого расстояния.

   "Надо опубликовать запрет на использование символики сэйлор-воинов и копирование боевых костюмов..."

   Харука рванулась вперёд, но была задержана незнакомцем. Сэйя ускорил шаг - бежать было нельзя из-за столпотворения на площади, так что королю пришлось пустить в ход локти. Люди не желали уступать ему дорогу, не узнавая даже вблизи...

   Разгребая в стороны собственных подданных, Сэйя заметил, что Уран приняла боевую стойку - запахло жареным.

   "Видимо, этот мнимый Такседо - из тех таменцев, о которых докладывала охрана. Надо поспешить..."

   - ...Такседо ты недоделанный, - король застал конец бурного выяснения отношений и про себя выразил согласие с Харукой.

   - Юноша, вы соображаете, в кого вы наряди... лись... - узнавание ауры происходило постепенно. - Мамору, ты... где ты добыл талисман?!

   - А ты не помнишь, где он был спрятан? - холодно спросил принц. - У Сецуны, естественно. Вы здорово схитрили, но я справился. Разрешите откланяться...

   - Стой! - окликнула его Уран. - Сэйя, он прикрывает террористов. А эти гады понаставили взрывных устройств и теперь сматываются.

   - Зачем тебе прикрывать людей Тамена?

   - Он справедливее, чем вы, - отозвался юноша. - Он понимает меня и сочувствует мне... Не хочу перед вами зря распинаться - ведь я вам безразличен. Пускай я, но Эльвен... Её я вам никогда не прощу!

   - Глупо. Ты не понимаешь...

   - ...Вы зато много понимаете, - оборвав разговор, Мамору взлетел. - Ваше время вышло. И город необходимо почистить, чтобы не сгнил на корню.

   Ноздри раздувались, глаза сверкали в прорезях маски...

   - Оставь его пока, - попросила Харука. - Сейчас есть работа поважнее - отыскать бомбы, пока они не рванули на потеху Меченому.

   - Найди по передатчику Мичиру и Хотару - пусть эвакуируют людей и задержат без разбора всех таменцев. Пора заняться ими вплотную...

***

   Она всё-таки рванула. Одна невзрачная адская машинка. Силы взрыва, однако же, хватило для появления нескольких сотен раненых и десятков убитых. Первые неестественные смерти за весь период сожительства двух наций в Хрустальном королевстве. Раньше, когда у таменцев возникали первые нелегальные оружейные мастерские, смертей не было. Оружие являлось средством запугивания мирных жителей. Стычки же происходили в основном между Пришлыми и сэйлор-воинами, и до летальных исходов не доходило. Ну, ранят кого-то, попавшегося в неудачное время в неудачном месте. Первые убийства были как откровение свыше для обывателей. Они никогда не сталкивались ни с чем подобным и, как им мнилось, владели секретом бессмертия.

   - ...Ничто не вечно под Луной. Начало положено.

   - Начало чему?

   - Бессмысленным кровопролитиям. И во главе террористов - наш Мамору. Как мило и очаровательно! Вы не находите?

   - Рэй, спокойнее. Нам понятно. Знать бы ещё, из-за чего он так поступает. Должна же быть объективная либо субъективная причина.

   - Ами, только не надо устраивать из всего этого детективную историю! Он провинился, и точка!

   - Не бывает однозначных ответов...

   - Помолчи.

   - Ладно.

***

   - Вы прекрасно справились, мой принц, - Тамен по-приятельски обнял Мамору.

   - Но сэйлор-воины моего отца обезвредили все взрывные устройства, кроме одного. Я провалил операцию, господин Тамен.

   "Я счастлив, что тебя волнует исключительно это. Замечательно, что тебя нисколько не заботят проблемы, связанные с нарушением великих заповедей..."

   - Без Вас мы бы вообще ничего не сумели сделать, Ваше Высочество. Моих людей переловили бы и посадили в темницу. А то, что мы имеем на данный момент - почти триумф!

   - Но сэйлоры, кажется, поймали кого-то из Вашего народа?

   - Их уже отпустили всвязи с недостатком улик. Они задержали совсем не тех, кто входил в отряд подрывников... Я горжусь Вами, друг мой!

   "Такую мстительно-идеалистичную натуру, как твоя, - ещё поискать!" - удовлетворённо подумал Тамен.

   - Спасибо.

   "Я не доволен собой. Принесло же Харуку! Сэйлоры - вот самая серьёзная помеха. Поборники справедливости, мешающие нормальным людям эту самую справедливость восстановить! Стоило ли рассказывать им о том, какие слухи ходят в городе про Эльвен? Не знаю. Вполне вероятно, что "великие воины" начали бы гнобить меня, чтобы я отказался от мести и простил всех виноватых. Но всепрощение глупо! И я же не для себя стараюсь! Я - воин, как и мои близкие. Но я сделаю всё, чтобы стать лучшим. Тамен поддержит меня в моих начинаниях: как я погляжу, он человек благородных побуждений и борется за те же идеалы, что и я. Надеюсь, вместе мы достигнем совершенства..."

   Чистые цели, но грязные методы. Красивые слова, но поступки, поступки... Что-то хорошее и что-то плохое. Что-то светлое и что-то тёмное. Мельированная судьба.

   Не бывает как абсолютно положительных, так и абсолютно отрицательных персонажей. Те, кто кажутся нам совершенно положительными, на самом деле умело прячут свои неблаговидные стороны. А те, кто кажутся нам непроглядно отрицательными, просто плохо умеют демонстрировать то хорошее, что сокрыто у них внутри...

Глава 16. Между трёх огней

   Эльвен металась по постели. Невыносимая духота палила её. Она сбрасывала с себя одеяло, но легче не становилось. Сидевшие рядом с кроватью Рэй и Минако укрывали принцессу.

   - Жар... Жарко... - прошептала девочка сквозь сон.

   - Рэй, открой окно.

   - Отстань. Здесь будет холодно, и малышка простудится. Что я скажу Усаги? Она меня съест.

   - Да, мы её отсюда-то еле выпроводили... Правда, она всё равно не сможет уснуть. Наверное, отправилась помогать нашим.

   Мина в тысячный раз за ночь пощупала лоб Эльвен.

   - Прохладная... Рэй, почему же ей жарко?

   - Температура ниже нормы на несколько десятых долей градуса.

   - А разве такое бывает?

   - Как видишь. Ей холодно, но она этого не осознаёт. Чувствуешь, какие у неё ледяные руки? Я её погрею.

   Рэй обняла девочку - та не проснулась, но продолжала шептать, что ей жарко.

   - Она наплакалась сегодня.

   - Мамору очень много для неё значит.

   "Старший брат, который заменил ей вечно занятых родителей и тётушек. Какой трогательной выглядит эта забота со стороны. Но на самом деле ситуация глубоко трагична: Мамору ушёл и сжёг за собой мосты, а вследствие такого его эмоционального всплеска Эльвен потерялась. Брат ей ближе, чем кто бы то ни было. Заменить его она никем равноценно не может..."

   - Вроде бы затихла... - сказала Минако.

   Рэй опустила головку девочки на подушку. Пять минут спокойного сна, а потом...

   - Мору... Жарко... Мне... Мору... - принцесса приподнялась на постели и спустила ножки вниз, не переставая призывать своего запропастившегося брата.

   - Ого, куда собралась? Мина, я слышала от Усаги, что принцесса - лунатик, но никогда не верила. Так это правда?

   - А ты думала, что мы с Мамору для собственного удовольствия поочерёдно каждую ночь дежурили около её постели? - фыркнула Минако.

   "Дежурили мы поочерёдно, но принцесса вела себя спокойнее, когда рядом был он. Кстати, сегодня должен был быть его черёд..."

   - Он нашёл себе занятие повеселее... - протянула Рэй, укладывая девочку обратно.

   "Харука рассказывала, что наш Мамору где-то как-то достал маску Такседо. А ещё принцу взбрело в голову поработать на Тамена. Мне всегда был неприятен и подозрителен этот раскосый чужеземец! Мало ему того, что Усаги по доброте душевной впустила его народ в Токио - он ещё нас отсюда выжить хочет! Какими же посулами он так прельстил нашего Мамору?

   Конечно, из очевидцев - Харуки и Сэйи - слова лишнего и клещами не вытянешь, и я могу лишь предполагать... Мамору как будто мстит за что-то всему Хрустальному Токио. Это как же нужно задеть чувства человека, чтобы он пошёл на террористический акт?!"

   - Его ещё не нашли, наверное...

   - Сэйя очень старается. Они с аутерами и Ами сейчас сканируют карту города.

   - Но индикатор карты его не определил!

   Все воины на электронной карте города подмигивали разноцветными огоньками. Это придумала Ами, помимо медицины прекрасно разбиравшаяся в новых технологиях. Но все огоньки кучковались в отмеченном многолучевой звездой Хрустальном дворце. В самом городе, как показывала карта, не было ни единого сэйлор-воина. Такое объяснялось только тем, что сэйлор-воин мог намеренно наложить на себя отражающее все сигналы заклятие. Но Мамору был недостаточно опытен, чтобы даже подумать о таких тонкостях! Сецуна - с той всё ясно и понятно: её Башня была устроена так хитро, что сама постройка на карте не значилась - что уж говорить о её хозяйке! Мамору же натянул всем нос своим исчезновением.

   - Не определил, - согласилась Рэй. - Но, может, Серебряный Кристалл Усаги справится с этой задачей - она же сейчас вместе со всеми. Хороший вышел День рождения... Бедняжка Эльвен.

***

   Это походило на гадание по кофейной гуще. В роли гущи выступали Серебряный Кристалл и электронная карта, в роли гадалки - Нео-Королева Серенити. Усаги водила Кристаллом над картой, до боли напрягая глаза: не вспыхнет ли внутри него хоть малая искорка, - тщетно. Она долго и с особой старательностью исследовала район, в котором располагалась резиденция Тамена, но отклика, как и прежде, не было. На всей карте жили всего девять огоньков, отмечавших присутствие всех сэйлоров, собравшихся в королевском дворце.

   - Оданго, хватит, - пожалев супругу, произнёс Сэйя. - Это бесполезно. Наш Мамору научился ставить щит. И даже Серебряный Кристалл не может его обнаружить. Тут бы пригодился Золотой, но увы...

   Золотого Кристалла Сэйя за пазухой не носил. Он так надеялся, что Сецуна сохранит талисман принца Земли, а она опростоволосилась. Не нужно было доверять подобную ценность куску холста! Взяли бы титановый сейф, придумали бы кодовый замок - и нет хлопот! А она: "замажу в портрет, замажу в портрет"... Замазала. Лучше бы и не бралась. И теперь, потерпев фиаско, затаилась.

   Внутри у Сэйи нарастал вопль возмущения.

   "Выдернуть бы Сец из её твердыни и приказать вернуть время назад! Ведь скажет, что это против правил, и сошлётся на волю Провидения. И Мамору тоже хорош: не мог подождать с самоутверждением день-другой. Мы с Харукой так умно спланировали операцию на площади... И всё пошло прахом. Как сговорились все, ей-богу!"

   - Сэйя, а вдруг Мамору... - Усаги не смогла озвучить самое страшное предположение.

   - Нет-нет. Он жив, любимая.

   "Хочется верить. От Тамена можно ожидать и..."

   - Но Тамен мог его... - прочитала мысли мужа королева.

   - Послушай, Тамен - не настолько туп. Он скорее стал бы требовать за Мамору выкуп, а убийство ему ничего не даст, - рассудительно заметила Харука.

   - Кроме талисмана, - тихо дополнила Хотару. - Если Тамен убьёт принца, то маска Такседо окажется у него в руках. Он охотился за Лиа Виндой, но быстро разберётся, что и этот талисман ничем не хуже Крылатой Звезды.

   За сообразительность Сэйя страстно возжелал выгнать Сатурн в пинки.

   - Я иду к Тамену, - побледнела Усаги.

   - Через мой труп, Оданго.

   "Наш сын жив. Он хорошо подготовлен - спасибо Харуке, - и я больше беспокоюсь за его душу, нежели за физическое благосостояние. Он подвержен чужому влиянию, причём сам совершенно не умеет отличать правду от злонамеренного вымысла. Поэтому недостаточно просто разлучить его с Таменом - придётся долго и нудно вразумлять... И ещё неизвестно, к чему он в итоге склонится.

   Детки, детки, как же вы заблуждаетесь, когда думаете, что, вылетев из родительского гнёздышка, вы освобождаете и себя, и своих родителей! Ваша самостоятельность стоит потери покоя и миллионов родительских нервных клеток. Даже если вам будет плохо, вы упрётесь и будете делать вид, что всё замечательно, и что вы довольны своей жизнью. Вы не понимаете, что родители видят вас насквозь - все ваши тайны, притворства...

   Ваша свобода поворачивается к вам вовсе не той стороной, которую вы желали бы видеть. Вы загоняете себя в новую клетку и с ожесточением кидаетесь на прутья, ища своё место в мире. Но так нельзя! Вы сломаете зубы, но решётку вам не перегрызть. Ведь смысл не в том, чтобы стать кем-то. Смысл в том, чтобы достичь гармонии. Тогда решётки сами падут, освобождая вам дорогу. Не торопите время - оно и без понуканий скачет, как ненормальное. Притормозите и оглядитесь вокруг - не потеряли ли вы в оглашенной гонке нечто важное, составляющее вашу истинную суть?.."

   - Есть ещё одно мнение, почему Мамору нет на карте... - подала голос Ами.

   - Какое?

   - Принц в замке! - в комнату, чуть не сметя тонкий экран с картой и заставив вздрогнуть всех присутствующих, ворвалась Юпитер. - Я проверяла, выставлен ли караул... В общем, я его видела.

   - Где?

   - Он лез по стене замка. Не осмелился лететь - побоялся, что привлечёт к себе излишнее внимание, - сбивчиво говорила Макото. - Я видела его на уровне второго этажа, но сейчас он, конечно, забрался выше. Пойдёте ловить?

   - Интересная у него манера заходить в дом, - у Сэйи с души свалился здоровенный булыжник.

***

   - Жарко... жарко... - щёки принцессы раскраснелись, она дышала ртом и всё чаще порывалась куда-то пойти с закрытыми глазами.

   - Рэй, сделай что-нибудь... Дай ей жаропонижающее.

   - Мина, повторяю, у неё нет температуры. Я имею в виду, высокой температуры. У неё она - пониженная.

   - Ох, малышка, - сочувственно произнесла Венера, поглаживая Эльвен по волосам. - Скорей бы рассвет. Рэй, пожалуйста, открой окно - вдруг ей всё же станет легче.

   На примере Эльвен Рэй впервые в жизни столкнулась с таким непонятным набором феноменов. Сколько странностей в одной крохотной девочке: лунатик - раз, температура ниже нормы - два. И кто знает, сколько ещё неизведанностей таит в себе шестилетняя принцесса.

   "Ты преподносишь нам сюрприз за сюрпризом, Эльвен - в этом твоё сходство с отцом. И ты очень сильно любишь тех, кто тебя окружает, - как и твоя мама. Ты унаследовала качества, внутренний мир своих родителей. Может, ты лишь отдалённо похожа на них внешне, но..."

***

   Мамору распластался по стене и затаил дыхание. Окно открылось прямо над его головой, когда он уже почти долез до цели. Обидно будет, если его заметят. Он пришёл проведать сестрёнку, а не этих заносчивых, самоуверенных сэйлор-воинов.

   Великодушный Тамен отправил его отдыхать, но у Мамору остались дела, требовавшие его присутствия. Он понимал, что ни Тамен, ни сэйлоры не одобрят этой выходки. Но Эльвен ждала его. Маленькую сестрёнку он предать не мог.

   В целом мире остались лишь двое, за кого он беспокоился: Эльвен и Камилла. О Камилле позаботился Рик - после операции на площади Мамору встретился с ними и лично убедился в том, что всё в порядке. А Эльвен осталась совсем без защитника, потому что оным всегда являлся принц. Угрызениями совести он терзался лишь по этой причине. Он не жалел ни о взорвавшейся бомбе, ни о том, что подумают о нём сэйлоры, на которых он с детства равнялся, - он же поступал так, обороняя чистое имя сестры. Честно и благородно? Естественно, честно и благородно. Честнее и благороднее не бывает.

   Мамору знал, что Эльвен не уснёт, если его не будет рядом. Присутствие брата избавляло её от кошмарных снов и брожений под Луной. Этому не находилось рационального объяснения, но связь между принцем и принцессой существовала неразрывная. Мамору посмеивался, вспоминая, что когда-то хотел получить брата вместо сестры. Да какой брат сравнится с его прелестной Эльвен? Рядом с маленькой девочкой принц сам себе казался сильнее, старше и мужественнее. Так сложилось задолго до появления Ками в его судьбе, и Эльвен принадлежало неоспоримое первенство...

   ...Он пришёл во дворец, чтобы увидеть сестру один на один, а тут... Как он не подумал, что принцессу не оставят без присмотра на ночь? С тех пор, как открылась лунная "болезнь", её одну спать не оставляли. Сегодня должна была быть его очередь караулить Эльвен. Но, поскольку всем известно, что во дворце его нет, Мамору нашли замену в этом ответственном деле.

   Рамы окна грохотнули одна о другую.

   "Кто там высовывается? Стоит этому человеку опустить глаза вниз, и он заметит меня", - он аж вспотел, представляя, что будет, если его обнаружат. После теракта на площади...

   "По мне плачет судебное разбирательство".

   О судах он только читал. Истцы, ответчики; обвиняемые, осуждённые; преступники, их жертвы; подстрекатели, наводчики и кляузники. А ещё - судья. Или судьи. Или присяжные - целых двенадцать человек...

   "Ровно по количеству сэйлор-воинов, включая Ятэна и Тайки с Кинмоку..."

   Он живо нафантазировал себе зал для судебного заседания, на котором будет решаться вопрос о том, как поступить с мятежным принцем Хрустального Токио. А поскольку настоящих судов он нигде и никогда не видел и не посещал, то судейские мантии в его представлении оказались раскрашены в цвета покровительствующих сэйлорам планет. Получилось нарядно, но слегка по-попугайски.

   "Один я - в классическом чёрном цвете - сижу в этой... как же это называется? Ну, в клетке, где обычно держат особо опасных преступников во время процесса. Какой кошмар... В страшном сне приснится - не проснёшься".

   Даже пойманных с поличным таменцев в Токио не судили. Те производили оружие, у них его отбирали, уничтожали, а мастеров-оружейников отпускали с миром. Такова была милостивая воля Серенити. Может, именно из-за такой тактики и не было жертв среди токийцев? Неизвестно. Но теперь счёт был открыт, и Мамору предчувствовал, что традиция "несудимости" будет нарушена. Что ж, всё когда-нибудь случается впервые...

   ...Он впился пальцами в стену и тихо молился, чтобы не сорваться вниз. В окне над его головой кто-то стоял - по терпкому аромату духов Мамору определил, что это Рэй.

   "Уйди, уйди... Да уйди же! Я ведь упаду! Тебя бы на моё место..."

   Словно услышав его мольбу, девушка ушла вглубь комнаты и негромко с кем-то заговорила. Мамору переменил позу и подобрался вплотную к окну.

   "Она не одна. У них там настоящий кворум! А ещё жалуются, что Эльвен - лунатик. Сами ночь-полночь гуляют и переговариваются - это ничего..."

   Сначала он услышал в комнате ещё только один голос, кроме голоса Рэй, но потом голосов стало больше.

   "Что за совещание в комнате, где спит ребёнок?! Станешь с вами и лунатиком, и неврастеником..."

   - Где ты видела?

   - Сюда лез.

   - А точно?

   - Почём мне знать - сам у него спроси.

   Сердце Мамору ухнуло ниже пяток, но стань он сейчас спускаться - наделал бы такого шума, что сбежался бы весь город.

   Руководствуясь детским правилом: "Если я никого не вижу, то и меня тоже никто не видит", - он зажмурился и сильнее вжался в стену, полностью укрывшись под широким оконным карнизом и чувствуя себя человеком-невидимкой.

   Продолжалось это недолго, потому что вскоре его схватили за шкирку и втащили в комнату, пересчитав ему подоконником рёбра. Впервые за всю историю воинства сэйлоров с Такседо Маском обращались, словно с нашкодившим котёнком.

   - Обознатушки-перепрятушки, - тоскливо вздохнул Мамору, засовывая руки в карманы и превращаясь из элегантного джентльмена в уличного сорванца, который по какой-то ему одному понятной надобности напялил на себя цилиндр и длинный чёрный плащ. - Чего столпились?

   - Тебя ждали, - вылезла вперёд Харука, которой любимый ученик своим отвратительным поведением сыпал соль на рану.

   - Мамору, может, тебе стоит... - сказал Сэйя, - стоит прекратить выпендриваться, а? Ты уже показал нам, какой ты крутой...

   - Талисман я тебе не отдам, - прервал его принц.

   - Разве я хоть слово о талисмане сказал?!

   - Не сказал, но подумал - какая разница. Я пришёл к Эльвен, так что не могли бы вы оказать мне любезность и оставить нас наедине? - он сам поражался, откуда у него появлялись такие словесные обороты.

   - Не могли бы! - Харука шагнула к нему, возмущённая его наглостью.

   - Стой, - ухватила её под локоть Усаги. - Он одумается...

   - Ещё ждать я буду, пока их сиятельство соизволят одуматься! Если ты, упрямый мальчишка, сейчас же не вернёшь талисман, я...

   - Что? - поторопил её Такседо.

   - Я...

   - Ну что?

   - Не перебивай! Я...

   "Сказать им? А поверят ли они мне? Скажут, что я выдумал. Но я своими ушами слышал, как оскорбляли принцессу. Что, надо было не вмешиваться и поощрять распространение сплетен? А как иначе заставить сплетников замолчать, если не при помощи их физического устранения? Но сэйлоры такого не одобряют... Пацифисты... Значит, словесная дуэль ни к чему не приведёт. А если и приведёт - они просто отодвинут меня в сторону, отберут маску и присвоят все лавры себе".

   - Мору... Мору, ты здесь? - малышка очнулась, и уже находясь в сознании, а не ведомая очередным приступом лунатизма, встала с постели и, подбежав, обхватила брата руками. - Ты не уйдёшь? Ты навсегда вернулся? Мору, я так скучала, так скучала. Мне было грустно. А Лат? Лат где? Он с тобой? Ты привёл его?

   Все слушали, не перебивая. Маленькая девочка задавала своему брату самые больные, самые меткие вопросы.

   - Зачем ты уходил, Мору?

   А действительно, зачем? Он хотел доказать... да, именно так, как выразился Сэйя: какой он крутой. Что он всё может сам, и никакие посторонние герои ему не указ. Он сам героистее всех других героев. Эльвен? Защитить Эльвен? И это тоже, но главное ли?

   "Если Эльвен его не проймёт, то его уже никто не проймёт..."

   Благородные порывы, бескорыстные устремления в свете последних неожиданных рассуждений показались не такими уж благородными и не совсем бескорыстными. Тщеславие украдкой вышло на передний план, загородив и жажду справедливости, и друзей, и сестру.

   Слова выходили со скрипом, словно разговорный механизм испытывал острую нужду в смазке:

   - Там... в городе... - он обращался не к принцессе, а к воинам. - Я слышал, как люди клеветали на Эльвен.

   Минако спохватилась и закрыла ушки девочки ладонями. Мамору внимательно следил за её манипуляциями.

   "Они её любят. Они её жалеют, стараются не причинять ей боли. Со мной тоже так было - когда папа не дал мне послушать его разговор с Харукой... Как нежно шумело море..."

   - Они говорили, что она - ваша приёмная дочь. Что вы выкрали её у настоящих живых родителей... Я не стал этого терпеть - и вот. Так получилось.

   - Ничего, Мамору. Ничего, - напряжение спадало. - Ты осознал свои заблуждения...

   - Какие заблуждения? Я ни о чём не жалею. Они получили по заслугам.

   - По каким заслугам?! Ты помогал убивать людей! Таких же, как ты сам!

   - Нет, не таких. Я - воин. Такседо Маск.

   - Но у тебя нет права распоряжаться чужими жизнями - даже богам это не доступно! А ты говоришь, что ни о чём не жалеешь?

   - Не жалею. И вообще, мне пора, - он развернулся и пошёл к окну.

   - Ты куда? - требовательно спросил Сэйя.

   - К Тамену.

   - Нет, ты не пойдёшь к Тамену.

   - Ты меня не отпустишь? - вскинул брови Такседо.

   - Не отпущу. И отдай талисман.

   - Вот как, значит... Мне принять позицию "в упор лёжа"?

   "Они любезничали со мной только потому, что хотели по-лёгкому отобрать талисман? А я-то думал... Лишь Тамен уважает моё право быть самим собой. К нему я и пойду. Я - свободный воин. Эльвен будет гордиться своим старшим братом!"

***

   - Где этот мальчишка?

   Интеллигентный Тамен запустил подсвечником в своего верноподданного - тот принял кару, не уклоняясь. Диктатор рассвирепел.

   - За каким дьяволом я выставил караул у дверей его комнаты? Чтобы вы спали на посту? Где твой напарник, караульный?

   - Он отправился на поиски принца, мой господин.

   Похоже, подданные привыкли, что их повелитель часто не так сдержан, как может показаться. И метание подсвечников - далеко не наихудшая манера выражать гнев.

   - Я разве приказывал его искать? Я приказывал его стеречь и доносить мне о всех его перемещениях.

   - Но, господин...

   - Молчать, солдат!

   Ситуация вышла из-под контроля. Завоеватель чувствовал себя оскорбительно обставленным. Он приютил вражеского принца, но чётко знал, ради чего это нужно. С первой до последней минуты их знакомства Тамен вёл свою собственную игру. Менялись условия, вскрывались простые карты и мелкие козыри, но партия продолжалась.

   Богатый подарок преподнёс ему принц Мамору. Он не только был средством к захвату заветной Лиа Винды, но и принёс с собой новый, неведомый Тамену талисман. Некоронованный властитель Токио ликовал, предвкушая, как завладеет обоими. И первой он планировал получить маску Такседо. Нет, поначалу более разумным казалось использовать принца как инструмент шантажа Эндимиона, выманить у последнего Лиа Винду и лишь потом заняться вторым талисманом. Однако сегодня Тамен явно ощутил, что принц нетвёрдо стоит на его стороне.

   "Чересчур хорошо воспитан. Его жажда мести - мимолётный порыв, в котором он со временем раскается. Он - максималист, но, к моему великому сожалению, недолго таким останется".

   Тамен шёл к принцу не с пустыми руками - у него было с собой оружие. И он хотел немедленной смерти Мамору. Хотя, если точнее, то он хотел побыстрее получить талисман, а убийство открывало простейший путь к нему. Но в расчёты вкралась неточность - юноша сбежал.

   - Если сопляк через час не отыщется, я разнесу вам головы, - сказал Тамен. - Ищите.

  

   Спустя час "сопляк не отыскался". Бледные, но пока что не поставленные на колени караульные явились к своему господину.

   - Что?

   - Его нигде нет.

   - Отлично. Вы свободны.

   Два выстрела. И не стало сразу двоих... Был только один - повелитель.

   "Куда он пошёл? К своим. Больше некуда. Значит, вышел срок его мстительности и жестокости. Быстро перегорел".

   Талисман уплывал из рук завоевателя. Ещё пару часов назад он, наверное, находился в его владениях... Тамену захотелось что-нибудь разбить. Он поднял пистолет, но раздумал тратить патроны на пустую стрельбу "по тарелочкам".

   "Я упустил момент взять то, что лежало у меня перед носом. Ну, сэйлор-воины, держитесь. Полагаю, вы сейчас заняты тем, что скандалите с наследником вашего Хрустального Престола - он ведь и вам тоже хорошую свинью подложил. Скандальте и дальше, а я..."

   - Эй, люди! Подъём! Свистать всех наверх! Готовьтесь. Сегодня мы возьмём Токио за горло!

***

   За окном бухнуло. Звука взрыва не услышала только Эльвен - Минако зажимала ей уши.

   "О, Тамен начал без меня! Я здесь прохлаждаюсь, а он идёт войной против тех, кто мешает установлению порядка. Господи, он подумал, что я предал его и сбежал! Но я не отказывался от участия в этом деле!"

   - Мне действительно пора, - в окне принц снова обернулся. - Свидимся. Пока, сестричка. Это всё для тебя.

   - Эльвен не нужно, чтобы ты проливал кровь её именем, - крикнул Сэйя. - Мамору, останься с нами - вместе нам никто не страшен!

   Но принц, не послушав отца, летел к своему союзнику. Переубеждение не состоялось.

Глава 17. Тише, малыш. Не плачь...

   Не бывает безвыходных ситуаций. Бывает, что человек не может согласиться с тем выходом, который ему предлагают. А рамки, ограничивающие свободу выбора, как правило, устанавливаются честью и совестью. И отнюдь не всегда переступивший через них становится свободным - сломанные барьеры могут составить ещё более сложное препятствие... Жаль, что не все это понимают. И ещё меньше - понимают с первого раза.

   Мамору уже не летел, а со всех ног бежал по улицам города. Повсюду он видел вооружённых таменцев, и сердце почему-то неприятно щемило. Он искал Тамена, спрашивал о нём у всех встречных, но те либо ничего не знали, либо указывали ему противоположные направления. Постоянно что-то взрывалось, и по дороге расползался едкий дым, от которого не было спасения даже под волшебной маской.

   - Сэйлор-воин! - крикнули ему в спину.

   Принц навесил ладонь "козырьком" над глазами, но не узнал таменца, окликнувшего его.

   - Мы же с тобой вместе на площадь ходили! - весело напомнил таменец.

   - А, кажется, припоминаю...

   - Ты куда пропал? Тамен подумал, что ты сбежал к нашим противникам.

   - Никуда я не сбегал, - пробурчал Мамору, тушуясь. - Где ваш предводитель?

   - Он отправился ко дворцу... Эй, ты куда пошёл? Не к своему дворцу-то.

   - А к какому?

   - К Хрустальному, разумеется, - захохотал таменец, поглаживая пулемётную ленту. - Больше дворцов в Токио нет.

   "К Хрустальному? Чего он там забыл? - задумался принц. - Война направлена на искоренение недостойных, а не на снесение памятников архитектуры..."

***

   - Что бы это могло означать? Если не ошибаюсь, это... взрыв? - Усаги мечтала, чтобы её слова подвергли критике, но не свершилось.

   - Не ошибаешься. Взрыв. И это означает, что холодная война подошла к концу. Тамен выступил против нас открыто.

   - Тамен... Кстати, где гремело? - спросила Харука.

   - На юго-западе, а что? Нет... Только не это! Моя башня!!! - взвыла Рэй.

   Башню Пламенной Леди закончили восстанавливать в прошлом году - взамен старой, обрушенной Сэйей и Харукой в тот роковой день, когда началась круговерть несчастий.

   - Рэй, мы все сожалеем...

   - Это уже вторая! Не может так дальше продолжаться! Пойдёмте скорее туда.

   - Не поступай необдуманно, - пыталась внушить ей Харука. - Я уверена - там сейчас стоит таменова армия и нас дожидается. Но нас меньше, чем их. Отсюда вывод?

   - Надо уравновесить, - отозвался Сэйя. - Нам нужны свои войска. Но где их достать?

   Действительно, проблема. Союзников у сэйлор-воинов не было. Жителей королевства самих надобно бы защищать, а не выстраивать ровными рядами на поле брани. Было бы проще, если бы враг, как в прошлый раз, стоял по другую сторону городских стен. Но он был внутри. Таменцы были рассеяны по всей территории столицы.

   - Я знаю, что делать... кажется... - неуверенно начала королева. - Сэйя, туннель.

   Она имела в виду пробитый Старлайтами межпространственный туннель между Кинмоку и Землёй. По нему могла прийти подмога - на Кинмоку была регулярная армия, и Ятэн не колеблясь одолжил бы её брату.

   - Но чтобы открыть портал, нужна энергия Кристалла Земли или Кристалла Кинмоку. Когда я переправлялся по туннелю на Землю, портал открывала Оливия. Соответственно, дабы открыть его с этой стороны, нужен Золотой Кристалл, - поник головой король.

   - Вы достаточно сильны, Ваше Величество... - в комнате появилась Сецуна.

   - Пришла Плутон - пиши пропало, - горько пошутила Уран. - Сец, останови время, и мы их обезвредим.

   - Нельзя. На это нет разрешения... Ваше Величество, Вы достаточно сильны... - она в упор смотрела на короля.

   - Сецуна, нас по большому счёту десятеро. За нами - Токио. И ты настаиваешь, чтобы мы...

   - Я не сказала "вы". Я сказала "Вы", - палец Сецуны бестактно уткнулся Сэйе в грудь.

   - Понял, - он говорил с ней тихим, ясным голосом, как говорят с психически неуравновешенными людьми. - То есть я могу их всех голыми руками... Так? - он выдержал паузу и закричал. - Ты что меня в дурака наряжаешь?!

   - Я всё сказала, - пожала плечами Хранительница Врат, развернулась и ушла своим ходом, не надеясь на заклятие телепорта.

   "Сама Мамору талисман отдала, а теперь от меня чего-то хочет! Я выстою против сотни; может, даже против тысячи врагов, но если я буду знать, что где-то среди них мой родной сын... Пусть в прошлом он уже сражался, пусть он - истинный воин Земли. Но он - мой сын! А вдруг в угаре битвы я раню или - хуже того - убью его? О, Создатель, ты коварен и подл!"

   Прокатилась цепочка вызывающе громких взрывов. У Рэй начался нервный тик.

   - Если и эта башня тоже рухнет, я не переживу. Сэйя, давай пойдём... Сэйя, о чём ты думаешь?

   - Ни о чём, Рэй.

   - А должен думать о моей башне. Она, конечно, не ровня Тринадцатой, но верно служит мне.

   - Я давно хотел запретить твои магические опыты, поэтому оставить тебя без башни - чем не выход?

   - Ты всё шутишь, - обиделась девушка.

   - Лучше шутить, чем отчаиваться. Усаги, милая, я понимаю, что это непорядочно с моей стороны... Поставь щит вокруг комнаты Эльвен. Для битвы с Таменом понадобитесь вы все.

***

   - Господин Тамен, подождите! Я здесь! - увидев знакомое лицо со шрамом, Мамору с облегчением поспешил к завоевателю.

   - Ваше Высочество, Вы остались с нами?

   - Как же иначе? Ваша война - моя война. У нас общий враг.

   "Я недооценил мальчишку. Он вернулся ко мне. Ладно, поможет захватить талисман короля. Лиа Винда, как я скучал по тебе!.."

   - Благодарю за содействие, - скупо кивнул Тамен.

   - Но зачем Вы идёте к Хрустальному дворцу? Вокруг него нет жилых домов.

   "Он что-то подозревает. Как убедить его в целесообразности моей стратегии?"

   - Э-э-э... мы ударим из центра, мой принц. Войска занимаются окраинами столицы, а мы с вами пойдём туда, где нас не ожидают увидеть.

   - Но там сэйлоры. Они могут помешать.

   - Так займитесь ими. А я позабочусь об остальном.

   Мамору выпал шанс раскрыться во всём великолепии. Сперва его насторожила некоторая сумбурность в речах Тамена, но потом он подумал, что для великого воина необязательно быть краснобаем. Возможно, это будет первая всамделишная битва, в которой ему предстоит потягаться с сэйлор-воинами Хрустального Токио. Высокий уровень противника льстит любому начинающему бойцу.

   "Тамен поквитается с обидчиками Эльвен, а я прикрою ему спину".

   Дворец был тёмен. Нигде не горел огонь - всё будто умерло. Даже хрустальная отделка не блестела в мутном свете фонарей.

   - Сейчас мои люди расставят взрывчатку и подадут мне сигнал... - объяснял Тамен. - Всего будет двадцать четыре сигнальных ракеты. Сдерживайте атаки сэйлоров, пока не взлетит двадцать четвёртая - последняя.

   - Хорошо.

   "...- У тебя нет права распоряжаться чужими жизнями - даже богам это не доступно..."

   Богам? А кто такие боги? Те, кто возвели Токио? Те, кто создали его жителей? Что же они не озаботились тем, чтобы жители соответствовали городу? Откуда взялись злые речи и думы? Ведь если человек озлобляется - значит, злоба изначально сидела у него внутри. Из ничего не создаётся нечто. На пустом месте ничего не родится. Кто они, те великие, непостижимые разумом боги, которые положили в основу своих созданий что-то, столь разительно отличающееся от коктейля Добра, Любви и Света?

   - Постойте! - вдруг воскликнул принц. - В стане врага - мои друзья. Они не должны пострадать.

   - О ком Вы?

   - Ричард Нанто и его сестра. Позвольте мне предупредить их.

   Как он мог забыть? Погряз в вопросах защиты чести, а о любимой девушке запамятовал! Увлёкся, как дитя малое...

   - Ричард в безопасности, Камилла - с ним. Не тревожьтесь, друг мой, всё в порядке, - на ходу придумывал Тамен. - Доверьтесь мне. Будьте начеку...

***

   Серебряный Кристалл королевы пригодился для того, чтобы возвести защитный барьер вокруг спальни принцессы. Эльвен не с кем было оставить, и Усаги с Сэйей было стыдно за это.

   - По крайней мере, за границу барьера она не перейдёт, - сказала Усаги. - Кристалл не выпустит её.

   - Она спит? После всего, что на неё свалилось? После визита Мамору? - уточнила Хотару.

   - Она была сильно взбудоражена, и Ами сделала ей укол снотворного. Эльвен ещё такая маленькая... Маленькая Леди.

   Слова слетели с губ, и все замолчали.

   - Простите меня, я не хотела. Ведь Эльвен - не Чибиуса.

  

   Они шли. Все вместе. Как редко это случалось - в полном составе. Хотя... Не совсем. Вместо Такседо был Звёздный Сэйлор Воин.

   Они шли на битву, но хотели уклониться от неё. Все, даже храбрая Сэйлор Уранус, которой обычно - хоть кол на голове теши - она безропотно вынесет всё, что бы ни подкинула ей судьба. Ученику идти против своего учителя - верное бесчестие. А уж учителю идти против своего ученика - и вовсе пропащее дело. Но именно такие сложные ситуации позволяют понять, как в основе своей бесчестна любая война.

   Воюющие не считаются друг с другом, и потому заведомо виновны все, кто принимает участие в кровавой катавасии. Начавший задумываться о противнике и сочувствовать ему проигрывает войну. А не задумывающийся и не сочувствующий проигрывает свет своей души. И ни в одной войне, заканчивающейся разгромом одной из сторон, нет победителей. Есть двое проигравших, но проигравших по-разному.

   "Избежать. Любым способом. Прекратить. Сделать, чтобы всё было по-старому. Прокрутить лет на десять назад".

   - Сэйя, - королева робко погладила его по плечу. - Попробуем его уговорить? Пожалуйста, я прошу тебя. Без применения силы.

   - Оданго, что ты такое говоришь? - он опешил и как будто бы даже оскорбился. - Конечно, я не стану швыряться в Мамору энергетическими зарядами! Только вот словами его не убедишь. Поэтому я вообще не представляю, как нам действовать!

   - Ну, если он не послушает ни меня, ни тебя, то он может послушать кого-то другого...

   - Например, Тамена, - с грустью подхватил Сэйя. - Плавали - знаем.

   - Нет, не его.

***

   Воины появились все скопом. А принц ожидал сложного боя с засадами, резервами и прочими прелестями военной стратегии.

   - Держите их на расстоянии, помните: двадцать четыре сигнальных ракеты. Двадцать четыре! - закопошился у него за спиной Тамен.

   Такседо завернулся в плащ и позволил сэйлорам приблизиться на несколько шагов.

   - Стойте. Дальше я вас не пропущу, - сказал он.

   - Ты уверен, мальчик? - язвительно поинтересовалась Харука, напоказ начиная разминать суставы кисти.

   - Бить будете? - не остался в долгу Мамору.

   - Сопляк, - процедила Уранус.

   - Это всё, на что ты способна?

   - Уран, хватит!

   - А-а-а, Сэйя. Пришёл-таки, - Тамен чем-то зашуршал, но юноша не мог обернуться.

   - Прекрати, Мамору. Откуда в тебе это? В прошлый раз мы расстались друзьями. Ты забыл? Тысячу лет назад?

   - Если бы ты не стал меня унижать и ограничивать, мы бы до сих пор были друзьями.

   - Чем я тебя унизил? Как я тебя ограничил?

   - Ты запретил мне...

   - Убивать? - договорил за него Сэйя. - Использовать Силу не по назначению, лишь для удовлетворения своих амбиций?

   Как только человек начинает оправдываться, он, сам себе не отдавая в том отчёта, признаёт свою вину. С другой стороны, признание вины - первый шаг к самоанализу и искуплению.

   - Я защищаю принцессу! Между прочим, выполняю вашу работу! - ответил Такседо, заметно нервничая.

   - Принцессе нужен брат, а не воитель. Пока ей плохо из-за того, как ты её защищаешь. Может, стоит сменить методы?

   Три ракеты взмыли и взорвались красным в ночном небе. Красиво...

   - Три! - победно воскликнул Тамен, словно ракет было не три, а все необходимые двадцать четыре.

   Воины не поняли, что означал этот спонтанный фейерверк.

   "Определённо что-то нехорошее..."

   Четвёртая и пятая ненамного отстали от своих товарок и понравились сэйлорам ещё меньше.

   - Эльвен болеет, когда ты покидаешь её, - сказала Рэй. - Ей холодно. А ещё она не контролирует себя и поэтому ходит во сне. Лучшая защита для неё - твоё постоянное присутствие и твоя любовь. Чужие смерти не помогут ей.

   Ещё четыре ракеты взлетели почти синхронно, подхлёстывая, торопя. Зловеще рассыпались искрами по тёмному небу.

   - Придётся драться, - шепнула Харука, подкравшись к Сэйе в то время, пока говорила Рэй.

   - Ты думаешь, я сумею его ранить?!

   - Не сумеешь, - подтвердила девушка. - Его нельзя ранить - он себя исцелит, не сходя с места.

   Сэйя пристально посмотрел на неё и внёс поправку:

   - Не сумею. Его нельзя ранить... он - мой сын!

   Три новых сигнала о готовности таменцев...

   "Половина. Ещё столько же и..."

   - Ты нужен ей. И не только... - Рэй улыбнулась улыбкой фокусника, на потеху публике вытаскивающего из шляпы немереное количество кроликов и голубей. - Ками, подойди сюда.

   - Ками?! - у принца глаза полезли на лоб. Презрев гипотетически существующую опасность атаки в спину, он развернулся к Тамену. - Как Вы мне это объясните? Вы же сказали, что Камилла в безопасном месте со своим братом!

   Снова вспышки. Ракеты. Пять штук. Итого - семнадцать.

   Не мешкая, завоеватель выхватил пистолет и направил его в грудь недавнему союзнику.

   - Тихо. Не оборачивайся, и всё будет хорошо.

   - Мамору! - позвала Камилла.

   - Не оборачивайся, я сказал!

   Четыре взорвавшихся ракеты - их принц только услышал. Осталось всего три.

   - Вы обманули меня! Вы солгали про неё!

   - Спокойно, принц.

   "Единожды солгавший... Кто тебе поверит? Может, обман кроется не только здесь?"

   - Сила, Движущая... - пользуясь случаем, начал плести заклинание Звёздный Воин.

   - Остановись, - Меченый умело прикрылся принцем и приставил револьвер к виску заложника.

   Цилиндр слетел с головы, волосы растрепались.

   Усаги закрыла глаза ладонью. Сэйя опустил руку с талисманом. Воины стояли как вкопанные.

   - Отдай мне Лиа Винду, - жадно потребовал Тамен. - Отдай, и твой сын будет жить.

   - Я не верю тебе.

   - Дело твоё, - понимая, что король теперь никуда от него не денется, хмыкнул завоеватель и сделал вид, что хочет нажать на курок.

   - Нет! Не надо! Вот талисман, только не трогай его, - Сэйя развоплотился и протянул вымогателю звезду.

   "Этим должно было кончиться. Мамору, какой же ты дурак... И самое обидное, что ты сам это понимаешь. Я не могу причинить тебе вред даже чужими руками. Сейчас я понимаю Оданго. Понимаю, почему она прощала..."

   Подтверждая недоверие короля, Тамен взял талисман из его рук, но принца не отпустил.

   - Я сделал, как ты просил. Убери пистолет, - больше для проформы, чем взаправду надеясь, сказал Сэйя.

   - Ка... ми... - прохрипел Мамору, полупридушенный рукой Меченого. - Уходи... Я... не хочу, чтобы ты... смотрела...

   Он уже всё понял. Понял, что ошибся, назначив своим единомышленником того, кто видел лишь корысть в их отношениях. Понял, что его "якобы месть" вылилась в непотребную бойню. И что истинной целью Тамена являлось вовсе не очищение Токио от грешников, а захват Лиа Винды. И настоящий грех совершил он сам, предав тех, кто его любит. Самых близких людей.

   У его клетки не было прутьев. Вместо прутьев - они... Мама, папа... Хару, Мичи, Хотару, Ами, Мина, Рэй и Мако. Ближе этих людей никого нет. И никогда не будет. Они не сдерживали его, не мешали ему - они просто его окружали, желая добра и согревая своим теплом.

   Слёзы брызнули из глаз, не спросив разрешения. Маска намокла.

   "...- Чего ревёшь? Это ведь мне, если разобраться, плакать надо. Ты меня обидел, а сам плачешь. Себя жалко?

   - Я больше не буду!..

   - Рассопливился, как девчонка. Капризная, глупая девчонка..."

***

   - Сэйя, уйди назад. Ты беззащитен, - он будто оглох и не слышал уговаривавших его друзей.

   "...- Вы достаточно сильны, Ваше Величество..."

   - Уйди...

   "...достаточно..."

   - Ты беззащитен. Уйди...

   "... Вы достаточно сильны..."

   - Сэйя!..

   "...Ваше Величество..."

   Мысли резонировали друг с другом, и Сэйя почти поймал за хвост что-то крайне важное...

   - Эльвен! - ахнула Венера, спугнув и что-то крайне важное, и самого Сэйю.

   - Где?! Это невозможно!

   Девочка стояла на карнизе дворцовой крыши. Снизу нельзя было разглядеть, но глаза её наверняка были закрыты - какого человека, находящегося в сознании, понесёт ночью на такую верхотуру?

   - Лунатик! - и Усаги собралась броситься на выручку к дочери.

   - Стоп! Всем стоять! - гаркнул Тамен. - Иначе я пристрелю вашего принца. Я никого отсюда не отпускаю!

   Похоже, ему доставляло садистское наслаждение созерцать, как другие люди мучаются. А может, он просто боялся, что сэйлоры обойдут его и ударят сзади... Сейчас-то он всех держал в поле зрения! Зачем нужны неожиданности в тонком военном деле?

   Мамору попробовал вывернуться, как давеча - с Харукой, но Тамен, в отличие от наставницы, спуску ему не дал и заехал прикладом по затылку:

   - Какой храбрый!

   Удар был сильным, и принц отключился. Тамен очень неудобно изогнул руку, чтобы ею одной можно было и поддерживать обмякшее тело заложника, и подпирать его голову дулом пистолета. Ему мало было одного талисмана - он разгубастился на второй.

   - Как повезло, - бормотал он. - Мне...

   Его переглушил визг двадцать второй сигнальной ракеты. Харука рыпнулась было, чтобы, покуда враг занят расхищением ценностей, спасти хотя бы принцессу.

   - Барышня, вы куда? - медоточиво произнёс Тамен, и Уранус вернулась на своё место.

   "Дырку в голове принц себе не залечит. Слишком серьёзно".

   Наконец и белоснежная маска Такседо принадлежала ему. Он не предполагал, что всё выйдет настолько элементарно. Воины казались ему марионетками, а он сам - великим кукольником, управляющим ими при помощи верёвочек. Одной верёвочки. Принца Мамору.

   Королева беззвучно заплакала. Король нахмурился. Принцесса стояла у края пропасти, и её ночная сорочка развевалась пораженческим белым флагом. Принц же, по мнению большинства, уже миновал край своего обрыва...

   Лишившись талисмана, Мамору тоже развоплотился. Не стало плаща. Вместо него - рубашка не первой свежести. Не стало цилиндра. Вместо него - босая голова. Не стало Такседо Маска. Вместо него - самый обыкновенный семнадцатилетний юноша...

   Предпоследняя ракета. Почему-то только она заставила всех встрепенуться и устремить взоры в небо. Ночь приближалась к концу. Предрассветная тьма была темнее всей остальной ночи.

   Тамен стиснул оба талисмана в руке.

   - А что, если я сейчас скажу несколько заветных слов? - спросил он у темноты.

   "...- Что случится, если твой жезл дать поносить обычному человеку?.."

   - Золотой Кристалл Земли... Дай мне Силу! - очевидно, он подслушал пароль для трансформации у принца.

   И Такседо появился. Сэйлор-воины были ошарашены - все, кроме Сэйи. Король словно впал в гипнотический транс. Он слышал, видел, ощущал запахи... Но реакции на внешние раздражители не было совершенно никакой.

   "- ...Вы достаточно сильны, Ваше Величество... достаточно... Вы достаточно сильны... Ваше Величество... Величество... Ваше..."

   Дивясь сам на себя и опуская голос до еле различимого шёпота, Сэйя позвал:

   - Золотой Кристалл Земли, дай мне Силу... Дай! Мне! Силу! - от шёпота, оказывается, тоже можно охрипнуть.

   Он никогда раньше не старался так. Отчаяние. Чуть не до сумасшествия доводящая безысходность. Невозможность спасти и защитить, то есть исполнить свой долг.

   Сэйя стремился докричаться. Как с одного океанского берега до другого. Как с поверхности Земли до самого её сердца. Как слышащий до глухого... Как отец до сына.

   "Молодец, Сэйя! - рассмеялось совсем близко. - Держи..."

   - Что происходит? - перепугался Тамен, чувствуя, как исчезает длинный плащ, цилиндр... как растворяется в руках талисман Такседо, возвращаясь к прежнему хозяину. - Я что-то не то сказал? Неправильно?

   - Правильно. Но я сказал правильнее.

   - Эндимион, ты сжульничал! Подсунул мне липовую маску! - начал обвинять его Тамен.

   - Не липовую. Вполне настоящую, - с сипом выталкивая слова, отвечал Такседо, вернувший себе Силу и без материального её носителя.

   Двадцать четвёртая, последняя ракета. Она поднялась невысоко, пронзительно засвистела, но не разорвалась. Тем не менее, её появление означало, что таменцы готовы взрывать... Хрустальный дворец. В этом заключался ещё один обман Меченого. Ему даром не нужны были какие-то токийцы. Но его очень интересовали правители города. И их пристанище по золотому правилу войны обязано было быть уничтожено.

   Ему осталось лишь подать сигнал и заставить все бомбы взорваться одномоментно.

   - Больше вам негде будет скрыться!

   - Эльвен! - принц Мамору поднял ноющую от удара голову, приходя в сознание.

   Камилла, скрытая за спинами хранителей королевства, зачарованно смотрела, как маленькая девочка делает шажок...

   - Эльвен!!!

   Бескрылый полёт был долог и мучителен. Летать во сне - не всегда добрая примета.

   "Принц, спаси же её!" - заверещало в голове, почти разрывая барабанные перепонки. И Мамору беспрекословно подчинился внутреннему голосу. Жёсткое дуло оцарапало кожу, но он уже вырвался. Он спешил. И он опаздывал.

   - Чёр-р-р-т! - Тамен напрочь позабыл, что его команды ожидают двадцать четыре группы подрывников, и начал приводить в исполнение всё обещанное.

   Тихий, почти неслышный шорох. Угрюмое рычание, в дальнейшем срывающееся на утробный вой и поскуливание.

   Тамен выпустил всю обойму. Но не в бегущего юношу. А в Латора, вцепившегося клыками ему в шею.

   - Хы-р-р-р!.. Хы-р-р-р!.. Хы-р-р-р... р-р-р...

   Пёс всё же выбрал себе хозяина - не того, кто его вырастил и выкормил, а того, кто всем сердцем полюбил его как друга... Латор Край Мас...

   Тамен оставил его у себя в особняке, правомерно полагая, что собаке - даже такой умной и боеспособной, как Лат, - не место на войне. Но Лат решил иначе. И, как видно, этим спас не одну жизнь.

   Кровь толчками вырывалась из раны. Великий завоеватель был уже мёртв. Но пёс был не в состоянии разомкнуть челюсти - его собственные раны были серьёзны и не оставляли шанса выжить.

   Собачья кровь на земле смешивалась с человеческой, ручьями стекаясь в лужи. Не всякий человек найдёт в себе силы для того, чтобы пожертвовать собой во имя другого.

   - Эльвен!

   Мамору держал на руках тело младшей сестры. Слёзы градом катились из его глаз, капая и расплываясь на белой ткани.

   - Усаги, не надо смотреть... - всех трясло.

   Сэйя присел на корточки рядом с детьми.

   - Не плачь, Мамору. Она жива.

   Тот недоверчиво и в то же время с проблеском надежды отрицал:

   - Нет. Эльвен... Эльвен!.. С такой высоты... Я... Если бы не я, ничего бы и не было!

   - Ты прав. Если бы не ты, Эльвен бы уже не было.

   - В каком смысле?

   - Она ещё здесь только из-за тебя. Помоги ей выкарабкаться. Я не умею лечить людей.

   - Но я тоже! Всё пропало. Отец, позови Ятэна. Пожалуйста.

   - Это отнимет у нас много времени, - отказался король. - Ты должен заняться врачеванием сам.

   "Давай же, мальчик. У тебя получится. Боги с тобой. Мы верим в тебя..."

   Левое предплечье сломано, плечо вывихнуто. Позвоночник - слабонервным лучше не показывать...

   Не тонкая нить, но широкий поток живительной энергии направился от принца к принцессе. Ятэн бы позавидовал такому таланту. Кости срастались, кожа и другие ткани восстанавливались в мгновение ока.

   - Ты хорошо поработал, Мамору, - принц искал подвох, но Сэйя искренне улыбался ему.

   - Ты что, совсем не держишь на меня зла? - неверяще спросил он.

   - Очередной конец света наступит, когда родители перестанут прощать своих детей. Даже самых капризных, самых непослушных и самых безответственных.

   Эльвен шевельнулась и распахнула глаза:

   - Мору? Папа? А что вы тут делаете?

   - Ты ничего не помнишь, малышка?

   - Нет, а... Ой! Почему я не дома?

   "Пёс Королевской Крови погиб не напрасно".

   - А теперь и впрямь стоит позвать Ятэна и его армию впридачу. Надо же что-то делать с войсками покойного Тамена...

***

   - Тайки, - Сэйя обнял появившегося из портала брата. - Спасибо, что откликнулись.

   - Войска прибыли?

   - Да, три часа назад... Ты себе не представляешь, что у нас тут... А где Ятэн?

   - Разве ж его Оливия отпустит? Как про войну услыхала...

   - Понятно, - усмехнулся король. - Яркое проявление матриархата.

   - Он знал, что ты это скажешь, и просил передать... - Тайки быстро зашептал что-то Сэйе на ухо. Тот медленно порозовел.

   - Какой ещё гарем?! Я - порядочный человек! Пойдём скорее - нас ждут. Они уже всё разминировали, - заторопился он.

   Оставленные без предводителя и так и не получившие от него сигнала к совместным действиям, таменцы смешались. А когда увидели воинов, прибывших в качестве подкрепления с Кинмоку, так и вовсе отступили. Они не рассчитывали, что им будет оказано сопротивление, ведь сам Тамен загадывал по-другому. Переломный момент наступил.

   - Надо принимать какое-то решение. Что-то делать с Пришлыми.

   - Оставь всё, как есть, - философски предложил Тайки.

   - А вдруг они изберут нового лидера и опять попрут пупом вперёд? На колу мочало - начинай сначала.

   - Ты слишком многого хочешь.

   - Отец!

   - О, Мамору, - оживился Творец. - Племянник, ты вырос - настоящий рыцарь стал... Я сказал что-то не то? - осёкся он, пронаблюдав, как Мамору смущается и весь как-то съёживается.

   - Отец, вот твоя звезда, - он передал ему отчищенную от крови брошь.

   - Спасибо.

   Мамору съёжился ещё сильнее, будто его не поблагодарили, а нецензурно обозвали.

   - Отец, я... я хотел сказать, - он взял себя в руки. - Я уведу отсюда Пришлых. Я стану их лидером.

   - Мамору, я ничего не понимаю, - признался Сэйя. - Куда ты собрался их уводить?

   - Из города. Из королевства.

   - Я спросил: куда?

   - Туда, где им самое место - на Тибет. Мы выстроим город, и они заживут спокойно. Тамена больше нет. А ещё я надеюсь, что, насмотревшись на Хрустальный Токио, они захотят измениться, - увлечённо рассказывал принц.

   "Да, мой мальчик, я поступил бы точно так же", - прозвучало в головах и у сына, и у отца. И оба, не сомневаясь, приняли это за голос разума.

   - Если ты запретишь, я всё равно их уведу, - предупредил Мамору.

   - Я не буду вставать у тебя на пути. Ты знаешь, что делаешь. Но подумай о тех, кого бросаешь здесь: мама, Эльвен, Камилла...

   - Камилла отправится со мной - я уже разговаривал с ней.

   - Да? Что ж... Вижу, ты подготовился. А Эльвен? Ей же опять будет плохо без тебя?

   - Я чуть её не убил своей безответственностью, - побледнев, сознался он. - Я никак иначе не могу искупить... Она привыкнет жить вдали от меня - так ей будет лучше.

   - А если не будет? Если она не справится?

   "А она не справится..."

   - Вы найдёте выход, - уверенно сказал юноша.

   - Хорошо. Соглашусь с тобой. Но послушаются ли тебя таменцы?

   - В их глазах я всё-таки был правой рукой Тамена...

   - Ты вернёшься?

   "Значит, он меня отпускает".

   - Не знаю.

   - Во всяком случае, это честно. Ты ведь свободный человек.

   И Сэйя вложил ему в ладонь талисман. Насильно, потому что Мамору вытаращил глаза и принялся упираться.

   - Что? Зачем?! Ты...

   - Возьми. Так ты с ними точно управишься.

   - Спасибо, - всё ещё дико смущаясь, выдавил принц. - Можно мне проститься со всеми?

   - Дурак. Конечно, - и он обнял сына за одеревеневшие плечи, вынуждая того ответить на объятие. - И прости меня, если сможешь.

   - Дурак ты, - буркнул Мамору.

   Сэйя невесело засмеялся. Фальшиво, потому что больше хотелось зарыдать. Не как-нибудь: плоть от плоти, кровь от крови...

   - Возьми Реджи - хоть кто-то не будет тосковать по тебе.

   - Угу.

   - И возвращайся... Ну, угукни... Нет? Всё равно. Возвращайся, - он опустил руки. - Мы с тобой похожи.

   Два синих взгляда.

   - Ещё бы... отец...

   Ушёл. Уже не услышит. И можно не стесняться.

   - Я люблю тебя... сын...

   - Извиняюсь... - потерпев немного, постучал его согнутым пальцем по плечу Тайки. - Я, как всегда, ни черта не понял...

   - Отозвать войска.

   - Что? - недослышал Творец.

   - Отозвать войска!

   "Он уйдёт. Но я не дам Эльвен зачахнуть без старшего брата. Может, ей придётся забыть про него, чтобы выжить. Но она не замёрзнет...

   И больше точно никаких сэйлор-воинов! Никаких историй! Никаких хроник! Хватит с нас. Нет войны - и будем жить в мире. Кто только заикнётся о перевоплощении или ещё о чём-то из той же области - собственными руками удушу. Мне не хватало, чтобы Эльвен пострадала. Мамору - от него можно было всего ожидать... Он же был..."

   "А с чего ты взял, что это был я?" - раздалось в голове. Чистейшая эмоция. Знакомое ощущение...

   "Кто это?!"

   "Мамору. Но я - не твой сын", - какое знакомое...

   "Ты? Что ты тут..."

   "Я тут, - передразнили его, - создал вам на радость Хрустальный Токио. Но я не вселялся в твоего сына, Сэйя Коу!"

   "Хрустальный Токио?"

   "А вы ухитрились за несколько лет... Вы поставили Токио на грань уничтожения!"

   "Ты создал этот город? Ты - Бог?"

   "..."

Эпилог

   ...Он сидел рядом и держал меня за руку. Заглядывал мне в глаза... пытался это сделать, потому что я отворачивалась. Что заставило меня когда-то выделить его из толпы? Ничего же особенного в нём нет. Не самый плохой, но и не самый хороший. Никакой.

   - Принцесса, Вы прекрасны.

   Не оригинально. Красота - понятие растяжимое. Я кстати вспомнила про то, что на указательном пальце правой руки у меня сломан ноготь; а также про то, что с приходом первого весеннего месяца на щёки высыпали веснушки. Одним словом, красавица!

   Я улыбнулась своим мыслям, но парень, похоже, принял это на свой счёт.

   - Принцесса Эльвен...

   Я поморщилась. Терпеть не могу это имя!

   - Элина. Просила же... Элина.

   - Простите... - он окончательно потерял голову. - Я Вас люблю.

   Ну вот и всё. Я молчала. Как быстро закончилась эта тягостная дружба.

   Сколько их уже было - тех, кто пытался построить со мной отношения? Не знаю - не считала. Но пока такие женихи меня не устраивают. Нет в них какой-то мелочи, но без неё всё рушится.

   - Не ходите за мной, я Вас прошу, - я встала и направилась ко дворцу, оставив молодого человека переваривать свои чувства в одиночестве.

   Сплетникам прибавится работы...

   Хочется бежать, но нужно сохранять достоинство. Я и без того нарушаю этикет... Сколько живу - столько и нарушаю.

   Мне не нужен молодой человек. Нет у меня сейчас никакой потребности в конфетно-цветочных отношениях. Да и не люблю я никого настолько сильно, чтобы открыть сердце.

   Я не виновата. Честное слово, не виновата. Совсем.

   Этот город. Эти люди. Эти лица. Эти голоса. Не дают мне ничего. Как будто и город, и люди не имеют ко мне ни малейшего отношения. А я родилась здесь! Но это ещё не привилегия. Это бремя.

   Принцесса Хрустального Токио... Бред! И имя-то дали какое... Странное, с завитушками и кудряшками (чисто умозрительно): Эльвен. Оно вызывает во мне содрогание и... мертвящий холод... Будто тех, кто имеет право обращаться ко мне так, уже нет.

   Тринадцать лет в стенах королевского дворца. Нет, это не мне тринадцать лет. Тринадцать лет моей памяти о себе. Наверное, что-то было и до того, как мне исполнилось шесть, но мне это неизвестно. Я спрашивала у родителей, но они молчат. Весь Токио молчит. Окружает меня неприступной стеной. Он словно ждёт чего-то... или кого-то, кто заставит его заговорить.

   Воистину, тело - темница души, а город - темница тела. Моего тела. Моей души.

   Я знаю - не помню - давным-давно всё обстояло иначе. Токио был чист. Он был охраняем, но не был закрыт и отгорожен от внешнего мира. В нём обитали сэйлор-воины.

   И они все исчезли. Нет, не умерли. Они живы, и я даже иногда встречаю кого-нибудь из них, когда они тайно посещают королеву. Правда, это происходит крайне редко, поскольку король против...

   Откуда я про них знаю? Может, это обычные просители, обращающиеся за помощью к моей маме? Э, нет, мамочка, тебе меня не обмануть. Ты не умеешь врать. Тем более, что однажды я видела, как ты сама перевоплощалась перед зеркалом... Я тогда маленькая была - ничего не понимала...

   Ты тоскуешь по ним? Так почему бы тебе не пригласить их жить во дворце? Раньше-то здесь хватало места всем. Что? Ах, да... Папа не разрешит. Взъелся на них за что-то.

   У мамы в глазах часто блестят слёзы... И когда она расчувствуется, то рассказывает мне о старых временах. Глядя на неё, и не скажешь, что она была участницей тех событий - она ведь вечно юная. Нео-Королева Серенити. Маленькая я слушала её с открытым ртом - интересно, аж жуть! Заочно я знаю всех сэйлоров. Да и им мама, наверное, обо мне рассказывает.

   Официальной истории у нас нет. "Спасибо", папочка! Чего же ты так испугался, что собрал все известные копии хроник королевства и запер их в башне? Однако здесь здравый смысл, к счастью, изменил тебе: хозяйка башни - близкая подруга моей мамы, да и ты тоже каким-то чудом терпишь её присутствие, хотя она тоже сэйлор-воин...

   Кажется, я начинаю понимать: ты боишься, что я начитаюсь и захочу стать сэйлор-воительницей, нести возмездие во имя Луны и так далее и тому подобное. Кстати, идея хорошая. Тем более, что хроники мне понравились...

   Но... Этот город. Эти люди. Эти лица. Эти голоса... Клетка, из которой не выпорхнуть.

   И нет ни единой живой души, что поняла бы меня от начала и до конца. Нет этого человека. Возможно, не родился он ещё. Он... не возлюбленный, нет. Совсем другое чувство. Брат...

   Боже, как холодно!

   Этот мир меня изживает, выдавливает из себя. Мне нет в нём места. Мне тесно в нём. И, кажется, это заметно со стороны. Люди шепчутся, показывают на меня пальцами. Потому что я не такая. Я думаю не о том. Я слышу совсем не то, что они. Я говорю тоже не то, что от меня хотят услышать.

   Тяжко... И так одиноко...

   Я знаю, что мне делать. Простите меня... Но я убегу. Есть же Врата Времени в Тринадцатой Башне. И я убегу. Пройду через них и окажусь в том мире, о котором читала. Увижу тех, кого мечтала увидеть. Настоящих - не те бледные тени, которые сделал из них страх моего отца.

   И, быть может, встречу среди них того, кто поймёт мою неспокойную душу... Брата, которого у меня никогда не было.

5.08.2006 - 25.01.2007

---

Оставить комментарий © Copyright Hokage Kaiyo (azarova_pa@mail.ru) Размещен: 28/10/2009, изменен: 22/07/2012. 441k. Статистика. Роман: Проза

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"