Граф де Ла Фер сидел на балконе, сплошь увитом плющом, и рассеянно скользил взглядом по синим верхушкам не таких уж далеких гор.
Тишина и покой, которых он не знал уже давно, были ему наградой за решение уехать так далеко. Он смаковал их, как редкое вино, вслушиваясь в пение сверчков, шелест листьев, каждой клеточкой ощущая расслабленность и спокойствие.
Да, он был прав, что приехал именно сюда.
Он словно вернулся в то далекое и почти забытое время, когда был молод и восторженно ждал от жизни лишь радости и счастья. Когда его сердце не тяготило чужое предательство, его мысли не туманила безысходность и душа не испытывала боли, от которой нет лекарства.
Сюда он приехал совсем зеленым юнцом. Самоуверенный и наивный одновременно, гордый своим именем и полный решимости показать себя.
Сейчас он будто вернулся назад, на развилку, у которой когда-то выбрал неверное направление, и теперь получил шанс пойти другой дорогой - правильной.
История его любви здесь казалась сном, который развеется, как только взойдет солнце и прогонит его, как ночной туман. Он вспоминал Анну и это почти не вызывало отклика в его душе - а с ним ли это было?
Он - это тринадцатилетний мальчишка, одинаково восхищающий своей ловкостью как бывалых матросов на судне, так и своих молоденьких кузин, когда уверенно ведет их в танце. А вот и одна из них - нежная Энн, та, от взгляда которой у него кружилась голова и которая заставляла его бледнеть, напоминая, что он будет помолвлен не с ней, а с ее кузиной Джейн. Он тогда сказал ей: "Мне очень жаль".
На балкон вышла женщина и с улыбкой наблюдала за гостем:
- Вы тут совсем размечтались, граф?
- Вы уже не зовете меня по имени? Вы можете звать меня Арман, или Огюст...
- Или Оливье - у Вас много имен! - женщина лукаво улыбнулась. - А какое имя Вы оставите для Вашей жены?
Граф встал и подошел к хозяйке. С улыбкой глядя ей в глаза он поцеловал протянутую руку. Женщина притворно нахмурилась:
- Вы не должны так на меня смотреть! Это Джейн будет Вашей женой, а не я!
Граф рассмеялся:
- Боже мой, Энн, Вы до сих пор помните эти глупости!
- Если бы Вы знали, как я была влюблена в Вас тогда!
- Я думал, что безразличен Вам.
Энн позволила графу взять себя под руку и провести к скамье у самых перил:
- Какие мы были дети! Джейн давно замужем.
- А у Вас чудные сыновья.
- И прелестная дочь, - Энн многозначительно поглядела на кузена. - Ей только восемнадцать, но она уже три года получает предложения руки и сердца.
- Уверен, Вы выберете ей лучшую партию.
Энн не сводила глаз с графа, но его лицо было бесстрастно. Все, что она могла прочесть на нем - безличную светскую любезность.
- Когда Вы танцевали с ней, все были восхищены - такая красивая пара.
Энн исподволь глянула на отрешенное лицо собеседника и тихо добавила:
- Вы очень ей понравились. Очень.
Граф поднялся со скамьи. Облокотившись о перила, он смотрел вдаль, туда, где солнце пряталось за горы, разбрызгивая последние капли дневного света.
- Огюст, - тихо позвала Энн. - Вы ничего не ответили мне. Видите, я сохранила в памяти все, что Вы мне рассказывали. Я даже помню, что именно так Вас звала бабушка и помню, какой горячей благодарностью наполнялся Ваш взгляд, когда я тоже звала Вас "Огюст".
- Мадам, не лучше ли нам пройти в дом? После захода солнца быстро холодает.
- В Лондоне Вы были куда любезнее, а тут, в Шотландии, стали так церемонны. В чем причина?
- Прошу Вас, мадам, не стоит продолжать этот разговор. Позвольте предложить Вам руку.
- Мы здесь одни, Вы можете говорить свободно - нас не подслушают. Что Вас смущает? Разница в возрасте? Она невелика. Мой муж намного старше меня, однако, это не стало помехой нашему счастью. Приданое? Будьте уверены, девочка не будет обижена. За ее добродетель я могу поручиться, а ее красоту Вы видите сами. Я не понимаю Вас, граф.
- Значит, вот зачем меня привезли сюда, в Ваше поместье? Подальше от Лондона, в тишину и уединение.
- Так что? Здесь Вы можете сойтись с ней поближе, привыкнуть друг к другу. Она уже почти влюблена в Вас, а Вы... ну, мужчине это необязательно.
- Простите, кузина, если своим поведением я ввел в заблуждение Вас и Вашу дочь. Все же я не давал повода.
- Не давали, так дайте! Да что с Вами!
- Мне кажется, я опять сворачиваю не на ту дорогу.
- Вы о чем? Какая дорога?
- Простите, кузина. Ваша дочь - очаровательна, я желаю ей самого лучшего в мире мужа, а мне позвольте покинуть Ваш дом. Думаю, мне пора.
Энн нервно поправила кружева на лифе платья и, напрасно стараясь скрыть обиду, проговорила:
- Вы хотите покинуть нас?
- Лучше сделать это сейчас, пока дело не зашло слишком далеко.
- Но моя девочка...
- Энн, я не слепой. Я вижу, что с ней происходит. Но я не смогу ответить на ее чувство и не хочу давать ей напрасных надежд. Я уеду, пока это еще невинно и она легко забудет меня.
- Я не забыла, - странным голосом сказала Энн.
- Я тоже, - тихо отозвался граф, - но все в прошлом. Если позволите, я не буду тревожить ее, передайте ей мой поклон.
- Но куда Вы поедете? Мы не в Лондоне.
- Меня приглашал погостить лорд Винтер.
- Мне показалось, что его приглашение было формальным. Разве Вы хорошо знакомы?
Граф невесело улыбнулся:
- Знакомы.
- Но Вы не можете просто явиться к нему в Блейр и...
На пороге появился слуга и, почтительно склонившись, доложил:
- Милорд Винтер просит принять его.
Энн вздрогнула и беспомощно поглядела на графа де Ла Фер:
- Но как... почему... я думала...
Слуга вопросительно смотрел на нее и мадам взяла себя в руки:
- Проведите его сюда, Джон.
Лорд Винтер был светским человеком до мозга костей. Это означало умение с полувзгляда, полувздоха оценить ситуацию, догадаться о том, чего не видел и понять то, чего не слышал.
- Мадам, - он склонился в изящном поклоне, - простите мне соседскую бесцеремонность.
- Ну что Вы, лорд, Ваше общество всегда приятно. Наш гость, кажется, заскучал, мы, бедные женщины, ничем не можем его занять, - не удержалась она от саркастичной реплики. - Так что Вы как нельзя кстати.
Лорд Винтер скользнул взглядом по лицам присутствующих и с невинным видом продолжил:
- Что ж, рад буду избавить Вас от столь скучного гостя. Вы не будете возражать, если граф воспользуется моим приглашением?
Слова Винтера застали хозяйку врасплох, она никак не ожидала подобного поворота:
- Я не знаю планов графа...
- Я буду счастлив больше не злоупотреблять Вашим гостеприимством, - поклонился гость.
- Тем более, что Ваш визит и так затянулся. - Лорд Винтер интимно понизил голос, - Позвольте предупредить Вас, мадам, что присутствие холостого мужчины в одном доме с молодой девицей уже вызывает интерес. Ненужный Вам интерес, я полагаю.
Энн поджала губы:
- Что тут такого, здесь есть я, ее мать.
- Но нет ее отца - барон в Лондоне.
- Я ни в коей мере не желаю компрометировать юную леди, - в свою очередь подал голос граф де Ла Фер, - и уже имел честь говорить Вам об этом. Вы позволите мне откланяться?
Энн выпрямилась и вздернула подбородок:
- Разве я удерживала Вас? Если желаете, можете отправляться хоть сейчас. Я перешлю Ваши вещи в Блейр.
Господа поклонились одновременно и, по очереди приложившись к руке хозяйки, покинули балкон.
- Перед моим возвращением в Лондон Вы позволите навестить Вас? - спросил на прощание граф.
Энн дернула плечом:
- Как будет угодно, но не уверена, что мы еще будем здесь.
- Я все же заеду, - улыбнулся граф.
Он вышел, а Энн осталась на балконе и спустя некоторое время видела, как два всадника помчались по дороге, постепенно теряясь в сгущающихся сумерках.
До Блейра - поместья лорда Винтера - они добрались уже в полной темноте, но на полпути к ним навстречу выехали слуги лорда с факелами и путешественники доехали без всяких хлопот.
В большой гостиной, чей высокий потолок терялся в темноте, которую не в силах был разогнать слабый свет свечей, было холодно и неуютно.
Граф невольно поежился.
- Я тоже не люблю это место, - тут же отреагировал лорд Винтер. - Но мне показалось, что Вы нуждались в спасении, я прав?
Граф улыбнулся:
- Пожалуй.
- Я взял на себя смелость похитить Вас. Надеюсь, Вы не в претензии?
- Напротив, благодарен. Вы вызволили меня из довольно затруднительной ситуации.
Лорд Винтер понимающе хмыкнул.
- А ведь при нашей первой встрече Вы даже не узнали меня.
- Узнал, но не был уверен, что Вы желаете продолжить наше знакомство.
- Отчего же? Я бы даже не отказался снова сыграть с Вами в кости, помнится, Вам постоянно не везло.
Граф рассмеялся:
- Из-за Вас, нам пришлось ехать в Париж верхом на лошадях лакеев.
- Ну, не будем предаваться грустным воспоминаниям. Я не люблю Блейр, завтра утром я отвезу Вас туда, где никакие воспоминания не властны. Это удивительное место - там я забываю обо всем.
- Еще один замок? - улыбнулся граф де Ла Фер. - Вы богач, милорд.
- О, Блэкнесс великолепен. Поистине королевское владение. Его величество получил его от своего отца, короля Якова и в знак особого расположения отдал мне в пожизненное владение. Когда леди Малфой пришлет Вашего слугу и вещи, их переправят в Блэкнесс, а мы отправимся туда завтра на рассвете - рассвет в горах стоит того, чтоб его увидеть!
Граф де Ла Фер с благодарностью поклонился:
- Милорд, Вы принимаете меня с истинно королевским радушием.
- Посмотрим, что Вы скажете, когда увидите Блэкнесс.
Как и обещал лорд Винтер, они выехали очень рано, но к чести Блэкнесса надо сказать, что даже великолепное природное зрелище не способно было умалить того впечатления, которое производил древний замок. Вросший в окружающие его скалы, он, казалось, стоял тут вечно - величественный, как сами горы.
После легкого завтрака, лорд Винтер оставил графа наслаждаться окрестными видами, а сам занялся приготовлением помещения для себя и гостя.
Атос расположился на траве, неподалеку от стен замка и лежал, бездумно глядя на зеленые склоны со всех сторон обступавшие Блэкнесс.
Винтер был прав - тут не было времени, или скорее, человеческая жизнь казалась коротким, незначительным мгновением по сравнению с вечностью, которой располагала природа.
Мысли графа текли сами собой, ни на чем надолго не задерживаясь. Он думал о том, что его жизнь могла сложиться совершенно иначе. Эта земля могла стать его домом, Джейн, а возможно Энн, стала бы его женой, он был бы хозяином того поместья, куда его привезли как гостя. Приятельствовал бы с лордом Винтером и они сбегали бы сюда, в Блэкнесс, чтоб отдохнуть от семейных забот, расслабиться в мужской компании.
Но смерть братьев круто изменила его жизнь. Изменила в одно мгновение. Странно было, что люди, которых он почти не знал, имели такое влияние на его жизнь.
Он действительно почти не знал братьев. Виделись они очень редко и не всегда эти встречи были приятны.
Последний раз он видел их за год с небольшим до гибели старшего - Луи. Он вернулся из долгого и трудного плавания, которое заставило его повзрослеть, почувствовать свою силу, осознать, насколько крепок он физически и душевно.
Братья уже не смели обращаться с ним, как с мальчишкой, но смотреть не него как на равного, им мешала гордыня и заносчивость. Впрочем, это относилось скорее к старшему - наследнику имени - Луи.
С Ренье он почти подружился. Ренье был веселым и озорным, любил компании и шумные застолья. Легко вспыхивал и хватался за шпагу, но после поединка искренне обнимал своего противника, и, если тот оставался жив, угощал его в ближайшем трактире. Его шутки не всегда были пристойными, но всегда очень смешными.
Они много времени проводили вместе и обычно Луи, наскучив одиночеством, пусть нехотя, но присоединялся к братьям.
Ренье был искренне расположен к нему и именно Ренье показал ему Гебу.
В тот теплый майский день они тоже сидели на траве, как он сейчас.
Двор замка Ла Фер был весь укрыт зеленью, и мальчишки не могли отказать себе в удовольствии поваляться на молодой травке. Можно было не опасаться выволочки от отца за легкомысленное поведение - он был в отъезде.
Ренье с Оливье лежали голова к голове и рассматривали облака на небе, а Луи бродил вокруг и нервно стегал себя прутиком по голенищу сапога.
- Отец думал вернуться еще вчера, из-за его задержки мы сегодня не поехали на охоту.
- Поедешь завтра.
- Эти дурацкие дела с эшевеном вечно его задерживают.
- Ты же знаешь, он - судья.
- Такой день пропадает! Черт, мы могли бы и сами...
- Попроси Патрю, пусть оседлает тебе.
После этой совершенно невинной фразы, Луи почему-то вспыхнул и зло сверкнул глазами на брата:
- Я не понимаю, почему отец до сих пор не выгнал этого болвана!
Луи сломал прут и отшвырнул обломки в сторону. От злости у него на скулах заалели пятна. Оливье с удивлением смотрел на обычно спокойно- высокомерного брата.
Луи выругался и, круто развернувшись, ушел в замок.
Ренье тихонько засмеялся:
- Видел? Вот ненормальный.
- Что это с ним?
- Да, так. Патрю очень любит, - расхохотался Ренье.
Оливье знал Патрю - старого слугу, который жил в Ла Фере с незапамятных времен. В последнее время он очень сдал, но Ангерран де Ла Фер не отослал его в деревню, как обычно поступал со старыми слугами, а позволил ему доживать свой век в замке.
В хорошую погоду Патрю сидел на скамье возле лестницы, что вела к комнатам прислуги. Время от времени он порывался помогать слугам, что суетились во дворе, но слуги почти никогда не прибегали к его помощи - старик был слаб и неуклюж. Получив отказ, Патрю возвращался на свое место с видом человека честно исполнившего свой долг. Он и сейчас сидел там, на скамье, и жмурился, подставляя лицо майскому солнцу.
Ренье встал и потянулся. Затем негромко позвал:
- Патрю! Принеси воды. Жарко.
Старик с готовностью вскочил и побежал за кувшином. По дороге он расплескал почти всю воду, но Ренье все равно похлопал его по плечу:
- Спасибо, ты очень расторопен.
Патрю надулся от гордости и с важным видом отправился на свою скамью.
- Почему Луи так зол на старика? Он же совершенно безобидный.
Ренье с усмешкой поглядел на младшего брата:
- Хочешь, расскажу? Идем, сядем в тень. Дело это давнее. Луи тогда было не то восемь, не то девять, я уж точно не вспомню...
XXVII
...По двору замка Ла Фер с важным видом шел мальчик. Слуги, занимавшиеся своими делами, кланялись, когда он проходил мимо, и обменивались насмешливыми взглядами за его спиной: "Ишь, надулся, как индюк!"
Мальчик был не по возрасту рослым и хорошо развитым, но не по возрасту была и спесь, кривившая его губы.
Он был зол. За какую-то мелкую провинность отец лишил его права поехать с ним на охоту, а ведь он целых две недели этого ждал! Отец и так редко брал его с собой, ссылаясь на слишком юный возраст наследника, и вот на тебе! Обидно, хоть плачь. Но он не станет плакать перед лицом дворни, он - их будущий хозяин и он знает, как надо себя держать, когда ты - виконт де Ла Фер, старший сын и наследник.
Во двор замка неспешно въехали три всадника, и мальчик надменно махнул рукой одному из слуг:
- Узнай.
Патрю, еще не старый и довольно крепкий мужчина, поспешно бросился выполнять приказ маленького господина. На полпути он охнул, узнав всадников, и склонился чуть не до земли.
Луи де Ла Фер недовольно сдвинул брови - перед кем это в его присутствии смеют так угодничать?
Старший из всадников, лет под пятьдесят, имел вид ловеласа, изрядно потрепанного жизнью, но не потерявшего живости характера: высокий лоб, борода с заметной проседью, веселые глаза.
Он легко соскочил с коня, бросил поводья подбежавшему Патрю, и потер руки:
- Что-то невесело меня встречают. А ну, подай вина, подай сыру! Что тут за скука?
Не обратив внимания на мальчика, мужчина прошел к замку и вошел, как к себе домой.
Двое других всадников тоже спешились и последовали за ним. Тот, что был старше и красивее, небрежно бросил на ходу в адрес Луи:
- Эй, подай чего-нибудь, поживее. Да позови хозяина.
Луи гневно сжал кулаки, но господа не обратили на это внимания и скрылись за дверью.
К его возмущению, слуги обменивались добродушными улыбками и замечаниями: "Не забыл, значит. Хорошо!"
Патрю обратился к бледному от гнева Луи:
- Надо срочно ехать за графом. Хорошо, что охота сегодня в Сен-Гобене, ему не придется долго ждать графа.
Луи не придал значения тому, с какой почтительностью было сказано это "ему".
- Нет, я запрещаю тебе ехать! Я сам разберусь.
Растерянный Патрю инстинктивно ухватил за рукав мальчишку, пытаясь удержать:
- Да это же...
Луи резко взмахнул рукой и щека Патрю покраснела от пощечины:
- Ты - смерд! Не смей прикасаться ко мне! Я прикажу тебя выпороть!
Стоявший поодаль Ренье испуганно таращил глаза на разгневанного брата. При нем еще никогда не били слуг. Пороли - да, но чтоб вот так, бить по лицу - такого граф де Ла Фер никогда себе не позволял.
- Луи, - Ренье робко позвал брата. - Ты что?
- Молчите все! - звонкий мальчишеский голос слышно было даже в самых дальних углах двора. - Когда нет отца - здесь я хозяин! Я!
Патрю все еще пытался что-то сказать, но Луи со всех ног бросился в замок. Одним духом перебежав мост, он вбежал в галерею и налетел на слугу, который уже нес гостям вино:
- Убрать все! - заорал Луи на слугу. - Где они?
- В готической зале, - обалдело пролепетал слуга.
Луи вихрем понесся дальше.
Готическая зала была самым парадным и самым редко посещаемым покоем. Гостей граф принимал в других, намного более уютных комнатах, а гостиная была тем местом, куда приводили особо значимых особ, чтоб оказать им честь или наоборот, подавить величием.
Луи с возмущением увидел, что расторопные слуги уже успели накинуть на стоявший в зале роскошный стол не менее роскошную скатерть. Луи первый раз видел такое великолепие и даже не представлял, что у его отца есть подобное столовое белье.
Фамильное серебро тоже красовалось на столе и бородатый весельчак небрежно крутил в руках драгоценный бокал:
- Недурная работа, недурная. Граф любит эдакие штучки, так я ему еще одну привез. Пусть сравнит, чья штучка лучше - его или моя.
Луи не понял шутки, но господа хохотали, как ненормальные.
- А ведь его штучка еще очень даже ничего, жаль, ее здесь нет, - захлебывался смехом красивый дворянин.
- А ты уже слюну пускаешь, ... - бородач отпустил по адресу красивого нецензурное слово. - Не разевай рот на чужие куски!
- Это Вы мне? - красивый деланно удивился. - Вы - мне? Тогда отдайте мне статую - с Вас будет довольно и графской штучки.
Господа снова зашлись в хохоте.
Они совсем не замечали мальчика, стоявшего в дверях. Луи сделал несколько шагов к столу, но господа по-прежнему его не замечали. За его спиной раздался шепот:
- Господин виконт, господин виконт! Ради Бога, идите сюда!
Патрю стоял в коридоре и делал отчаянные жесты. Он не хотел, чтоб его увидели те, кто был в зале, и потому не стал заходить. За его спиной маячил Ренье.
- Господин виконт! Вернитесь!
Луи одарил Патрю гневным взглядом и решительно кинулся к столу.
Господа не успели удивиться, как скатерть полетела на пол, кувшин звонко тренькнул, вылив на плитки пола последние капли вина, а кубки покатились под ноги Луи.
- Что Вы делаете в моем доме? - Луи топнул ногой и отбросил в сторону тяжелый край скатерти.
Мужчины с удивлением уставились на него.
- Ты кто? - довольно грубо поинтересовался самый младший из гостей.
- Хозяин! - гордо возвестил Луи.
Господа переглянулись и зашлись в новом приступе хохота:
- Х-о-з-я-и-н!
- Да, я - хозяин!
- Вот так Вы и остались без дома! - обратился красивый к бородачу. - А Вы тут толкуете про испанцев. Извольте - хозяин! И, небось, не испанец - француз!
Ренье ничего не понимал из разговора взрослых, он видел, что им весело и тоже стал улыбаться. Однако, стоявшему рядом Патрю, было не до смеха:
- Не поспеет граф, натворит мальчишка дел!
Он оглянулся - позади в коридоре собралось несколько слуг. Они переглядывались и не знали, что дальше делать:
- Так подавать еще вино? Фрукты нести? Что ж он скатерть на пол кинул - если посуда побьется, граф нам головы снесет.
- Дидье не вернулся?
- Нет еще, до Сен-Гобена с пол-лье будет, но ведь надо еще графа в лесу разыскать, да пока назад.
Патрю перекрестился:
- Ничего не поделаешь. Авось, не убьют.
Он еще раз перекрестился и под сочувственными взглядами остальных слуг направился прямо в залу.
Подойдя к Луи, Патрю крепко взял его за плечо, чтоб не дать мальчишке кинуться на гостей и поклонился, заодно силой заставив немного склониться и Луи:
- Ваше величество, прошу прощения, молодой господин неудачно пошутил. Это Ваш дом и здесь всегда помнят, кто тут хозяин. Добро пожаловать, Ваше величество!
До Луи не сразу дошло, что говорит Патрю. Он был занят тем, чтоб высвободиться из цепких пальцев слуги и начал яростно вырываться, но скоро смысл услышанного дошел до его сознания и он замер с открытым ртом:
- Ваше величество?
Патрю еще раз поклонился в сторону бородача и торжественно повторил:
- Его величество Генрих IV, добрый король всех французов.
- Ладно тебе, - добродушно отозвался Генрих.
- Теперь нас не выгонят? - с нарочито озабоченным видом поинтересовался младший товарищ короля.
- Тебя, Бассомпьер, приличным людям на порог пускать не стоит, - хохотнул король, - но, так и быть, хозяин разрешает тебе остаться, не так ли, молодой человек?
Господа снова засмеялись, а Луи стоял онемевший, ошарашенный.
Генрих указал Патрю на валявшуюся на полу посуду:
- Сделай что-нибудь. А граф где?
- На охоте, Ваше величество. За ним послали. Сейчас тут уберут.
Патрю махнул рукой и слуги, которые только ждали знака, поспешили в зал.
Патрю воспользовался моментом и, крепко ухватив Луи за руку, выволок его в коридор.
- Вам лучше уйти к себе.
Луи гордо вскинул голову - "Ты...", но Патрю довольно жестко его прервал:
- Довольно, идите к себе.
Слуги суетились, бегая в залу и обратно, и на Луи уже никто не обращал внимания - по сравнению с королем он был ничем.
Луи ушел в свои покои и Ренье пошел с ним. Ему было жалко брата, хотя он не мог толком объяснить почему.
Потом приехал, нет, примчался граф, до глубины души пораженный известием, что его ждет король. Последний раз они встречались с Его величеством несколько лет назад, и Ангерран имел все основания полагать, что больше никогда не будет удостоен чести видеть своего короля.
Еще больше он был поражен, что король был к нему очень добр, как в старые времена. Поздравил его с рождением еще одного сына, передал свои наилучшие пожелания графине, пожелал новорожденному удачной судьбы и просил принять в подарок статую из дворца Фонтенбло работы Бенвенуто Челлини.
Ее привезли позже, в повозке, которая ехала очень медленно, чтоб ненароком не повредить драгоценный мрамор.
Генрих провел в гостях в Ла Фере три дня и тем, кто злорадствовал на опального графа, пришлось прикусить языки - каковы бы ни были причины, но король вернул свое расположение старому другу.
Все это время Луи не покидал своей комнаты - таков был приказ графа. О том, что случилось, ему со смехом наперебой поведали де Беллегард и Бассомпьер. Граф вежливо посмеялся, но его взгляд не сулил виконту ничего хорошего.
Ренье был представлен королю и Генрих, вообще любивший детей, хотя и своеобразно представлявший себе их воспитание, с удовольствием общался с веселым мальчишкой. Он даже покатал его на своем коне и потребовал, чтоб Ренье выехал с ними на охоту.
Луи отец не позволил даже попрощаться с королем и виконт мог видеть Генриха только из окна своей комнаты.
Когда король покинул Ла Фер, виконта настигло возмездие.
Он бы нещадно выдран отцом. Конечно, граф все проделал лично и за закрытой дверью, а у Луи достало гордости не кричать, но, тем не менее, даже последний мальчик на побегушках в замке знал, что виконта выпороли.
Ни о какой охоте Луи мог больше не заикаться. Вместо развлечений его теперь ждал тяжкий труд - отец заставлял его присутствовать на судах, при заключении сделок, быть рядом, когда он разбирался с арендаторами. Стоило усталому мальчику издать даже подобие вздоха, как тут же следовал строгий окрик:
- Вы ведь хозяин графства? Это Ваши обязанности. Извольте терпеть.
Конечно, со временем Ангерран смягчился. Луи получал то одно послабление, то другое. Через какое-то время ему снова было позволено баловать себя охотой, но в одном отец остался непреклонен - Патрю останется в замке как живое напоминание для Луи о случившемся. Останется до самой своей смерти, на полном попечении, даже если проживет сто лет. Деньги на содержание старого слуги Ангерран де Ла Фер аккуратно высчитывал из содержания старшего сына и строго следил, чтоб старик ни в чем не испытывал недостатка.
Луи мог беситься сколько угодно, но спорить с отцом не смел и потому ежедневно мог видеть довольно улыбавшегося Патрю, сидевшего на своей скамье.
.......... Вот поэтому Луи терпеть не может Патрю, - закончил свой рассказ Ренье. - Граф наказал Луи за то, что тот был непочтителен с королем.
- Я думаю, он наказал его за другое, - задумчиво сказал Оливье. - Даже не наказал, а хотел, чтоб Луи понял, что "я - хозяин" это не просто слова. А кто тогда родился?
Ренье усмехнулся:
- Ты.
- Я? Но отец никогда не говорил мне ни о какой статуе.
Ренье пожал плечами:
- Ты редко тут бываешь. Не мог же он отослать статую в Берри!