Посвящается Stranger'у (в реале Роману Николаевичу Калугину) за письмо от среды, 13 марта 2002 года, с которого и зародилась идея этого рассказа.
Она соскочила с лошади, кинула поводья мальчику, вложив ему в руку монету:
- Присмотри за моим конём, - попросила девушка.
- Да, мэм, - улыбнулся мальчишка, пряча серебро в карман.
Девушка поправила пропылённую ковбойскую шляпу и поднялась по ступенькам. На веранде она обернулась: солнце ещё не село, но дневная жара уже спала, и улица потихоньку оживала. Никто не обратил внимания на приезд всадницы. Девушка вошла в салун, толкнув створки. После дневного света глаза секунду привыкали к полумраку. За это время посетители смогли её хорошенько рассмотреть: куртка с бахромой, кожаные штаны, сапоги, вылинявшая рубашка, бывшая когда-то голубой, пистолеты - на всём порядочный налёт пыли после пути. Никто не удивился бы наряду, будь она мужчиной. Суть в том, что она была именно женщиной - если волосы ещё можно было убрать под куртку, то даже свободный крой рубашки не скрывал высокой груди. Была ещё одна деталь, приковывающая взгляды обывателей сильнее, чем всё остальное: на поясе вошедшей висел меч в потёртых ножнах. Девушка подошла к стойке. Бармен - он же и хозяин - лениво наблюдал за ней: пожалуй, он единственный, кого интересовала больше платежеспособность клиентки, а не пол и не внешний вид.
- Что угодно? - спросил он.
- Поесть. И воды.
- Вода по цене пива, - сообщил бармен.
- Тогда она должна быть холодной и свежей, как пиво, - произнесла девушка, кладя монету на стойку.
Бармен придирчиво покрутил серебряный доллар:
- Сейчас вам принесут. Присаживайтесь.
Она обернулась. Кроме хозяина только за одним столом сидело четвёрка картёжников. В абсолютной тишине девушка подошла к столу слева от стойки, села, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Первым вернулся к разговору один из карточных игроков, потом содержимым своего стакана заинтересовался другой. Тут появилась служанка, зад которой каждый из четверых сидевших попробовал на упругость. После того, как она обнесла очередной порцией спиртного четвёртого игрока в покер, кувшин воды появился и перед девушкой. Ещё через несколько минут на её столе очутилась сковородка с дымящейся яичницей с ветчиной и хлеб. Девушка, как и в прошлый раз, не произнесла ни слова. Еда, как и вода, была свежей, даже вкусной. После двух недель пути на сухом пайке не привередничают. Она аккуратно ела, сдерживаясь, чтобы не проглотить всё вместе с посудой.
- Принеси мне ещё кофе, - попросила посетительница, отдавая обратно одну монету из сдачи, а остальные ссыпая в карман.
Дымящаяся кружка появилась, стоило доесть последний кусок. Хоть и обычная - металлическая, как у моряков на судне - но напиток в ней был настолько ароматный, что на какое-то мгновение даже перебил табачный дым.
Она не обращала ни на кого внимания, посетители тоже не смотрели в тёмный угол. Дело близилось к вечеру, народу прибавлялось. Заходили жители городка пропустить стаканчик, приезжали фермеры, закончившие торговлю, ковбои садились за карты в поисках городских развлечений, появился даже один священник - переночует в гостинице, а утром пуститься в путь. Кто-то включил освещение. Она допила кофе, поднялась и подошла к стойке:
- У вас есть свободные комнаты?
- Конечно, - ответил бармен. - Показать?
Комната на втором этаже оказалась довольно приличная. Не роскошь, но чисто: свежее бельё, чистые стёкла в окнах, никакой пыли...
- Где можно искупаться? - Повернулась она к служанке, которая показывала комнату. - И кто выстирает одежду?
Как ни странно, здесь была ванная комната. С настоящей ванной, а не просто деревянной бочкой, в которую набирали воду.
- Я могу постирать, если вы отдадите мне одежду. Завтра к утру она будет сухой, - предложила служанка.
В ответ постоялица лишь кивнула головой:
- Позовёте меня, когда всё будет готово, я пока спущусь в конюшню.
Серебряный доллар - целое состояние для мальчика-конюшего, но он был честно отработан: конь был вычищен, накормлен, напоен, даже грива и хвост расчёсаны, невдалеке лежало седло, металлические части которого чуть ли не сверкали в свете свечи.
- Мой ты хороший, - только с конём она могла позволить себе проявить нежность.
Тот всхрапнул, услышав голос хозяйки, принял из её рук кусочек хлеба, позволил погладить себя. Искавшая её горничная, когда настало время, еле разглядела в потёмках конюшни стройную фигуру в тёмной одежде:
- Мисс, мисс, где вы? Ах ты, Господи, - шарахнулась служанка, неожиданно увидев в круге света постоялицу, - ну вы и напугали меня, мисс.
- Извини, - улыбнулась та, - я не специально. Тут у вас темно, а ты со свечой - не ровен час ещё подожжешь что-нибудь, вот и решила выйти тебе навстречу. Пойдём.
Они вышли из конюшни вместе, но в отличие от прислуги, в салун путешественница зашла с парадного входа, прошла через шумный накуренный зал, к тому времени уже порядком забитый людьми, и поднялась в свою комнату.
Девушка откисала в воде полчаса, просто лежала в горячей ванне, закрыв глаза или наблюдая, как клубы пара поднимаются от горячей воды в свете свечей. Потом подстригла ногти, расчесала вымытые волосы. Переодевшись в чистую рубашку и брюки, почти почувствовала себя человеком, почти - потому что ещё не надела кобуру с пистолетами и перевязь с мечом. Тут раздался стук в дверь.
- Войдите, - разрешила она.
- Вы закончили, мисс? - вошедшая служанка слегка присела, изображая что-то похожее на реверанс. - Я могу что-то ещё для вас сделать?
- Конечно: уберите всё, пожалуйста. И вы обещали постирать грязную одежду, она в ванне. Сообщите мне, когда закончите.
Сказав это, она спустилась вниз, чтобы не мешать прислуге наводить порядок. Уж как-нибудь вытрут полы и без её ценных указаний.
Народу в зале было ещё больше. Она даже замешкалась на секунду: было жалко спускаться с чистыми, только что вымытыми и любовно расчесанными волосами туда, где топор можно было вешать - так сильно было накурено в зале. "Ладно, выйду на веранду куда-нибудь в темноту, в штанах авось не примут за шлюху", - решила она, направляясь к стойке.
- Я хотела бы заплатить сразу, - чуть ли не кричала она бармену. - За комнату, ванну, стирку и завтрашний завтрак.
Непонятно как, но бармен услышал её и на пальцах показал, сколько она должна. Она сунула руку в карман штанов и... Словно по взмаху дирижёрской палочки, в салуне наступила тишина. На какой-то миг, девушке показалось, что все следят за ней, но она тут же отбросила эту мысль - не мог пианист, молотящий по клавишам несчастного инструмента, видеть её жесты спиной. В нереальной тишине послышались шаги. Девушка положила монеты на стойку, однако бармен - невиданное дело - смотрел куда-то за её спину.
Он сгрёб монеты, не считая, всё также, не отрывая взгляда от чего-то за её спиной. В этот момент чья-то рука опустилась ей на правое плечо.
Раз. Положить свою руку сверху. Два. Шаг назад и влево, наклон. Три. Удар. Противник летит на пол. Выверенные движения, заученные на уровне рефлексов. И практически незаметные постороннему взгляду. Для присутствующих всё произошло слишком быстро.
Грузный мужчина в кожаном жилете, замшевых штанах, клетчатой рубашке с двумя пистолетами на поясе поднимался с пола. Он был довольно высок, крепок, широкоплеч. Запылённая одежда и запах явно свидетельствовали о долгом путешествии по прерии. В тишине
- Что, Гарри, досталось тебе? - добродушно усмехнулся он. - Кто ж тебя так?
Голос показался девушке смутно знакомым. Она взглянула на говорившего. Перед ней был молодой человек примерно её возраста, из-под шляпы на плечи спадали белокурые локоны, основательно припудренные пылью. Пухлые, как у обиженного ребёнка, губы, наивно распахнутые серые глаза, прямой нос, узкий подбородок... Он тоже изучал её, и в какое-то мгновение их взгляды встретились... Скрестились, словно шпаги!
- Ты-ы-ы?!?!?! Что ты здесь делаешь??? - прозвучали одновременно два голоса.
И мир весь замер на какое-то мгновенье. Тишина в салуне стала поистине гробовой. Даже поднимавшийся с пола Гарри замер, опёршись на одну руку, а прочие посетители так даже дышать перестали.
Молодые же люди стояли, глядя друг другу в глаза, словно в мире не существовало белее никого. Они оба были далеко от прокуренного насквозь салуна, перед ними вставали абсолютно другие картины...
...В огромном зале, где свет свечей и факелов не в состоянии прогнать мрак, стояли двое.
- Я лишь пришёл поздравить Вас с наступлением весны, - он неспешно коснулся губами руки и медленно, словно нехотя, отпустил её.- Желаю счастья, удачи и просто радости. Той детской радости, о которой не думаешь в детстве, принимая её, как само собой разумеющее, но после вспоминая, словно сладкий сон. И пусть печаль, тревоги обходят стороной дорогу к сердцу твоему.
С этими словами он протянул букет из роз. Капельки росы играли в лучах огня на розовых лепестках цветов, шипах, на розе - так похожей на неё...*
...Далеко отсюда во времени и пространстве они когда-то точно так же стояли друг напротив друга. Только он был в чёрном фраке и лаковых штиблетах, а она - в воздушном розовом платье, оставляющее открытыми плечи. Они оба были моложе, им едва исполнилось по двадцать лет. Руки девушки украшали браслеты, а не мозоли, волосы были уложены в изысканную прическу. Лицо юноши не было обветрено и изжарено солнцем, и от него пахло одеколоном, а не разило потом. От тех холёных молодых людей осталась только память... В тот раз он ушёл, сказав: "Прощай!".
В этот раз, зло сверкнув глазами, но сохранив молчание, она чуть ли не бегом пролетела в снятую комнату.
Звук хлопнувшей двери заглушил звон стекла - бармен выронил стакан. Это словно послужило сигналом: в зале начались разговоры, пианист снова ударил по клавишам, зашумели отодвигаемые стулья.
Ничего себе! Она металась по комнате, как тигр в клетке, потом открыла дверь и, поймав проходившую по коридору одну из служанок, заказала ей самый изысканный ужин на двоих, какой здесь можно приготовить.
- Вот, возьми, - посетительница вложила ей в руку золотой. - Сдачу можешь оставить себе.
Лицо служанки озарилось неземной радостью:
- О, спасибо, мисс!
- Но чтобы всё было великолепно!
- Не стоит беспокоиться, мисс. Всё будет выполнено.
Служанка побежала вниз на кухню, а постоялица вернулась к себе в комнату. Чтобы успокоить нервы, она достала меч и стала натачивать и без того острый клинок. Минут десять спустя, путешественница всё же взглянула в мутное зеркало на двери. Убрав меч в ножны, взяла седельные сумы. Из недр показался очень странный для путешествующих по прерии предмет - изящный дорожный нессеср, более уместный в багаже знатной дамы, а не прожаренной солнцем и ветром всадницы, что утром спешилась у ступеней. Она открыла крышку.
Зеркало на внутренне стороне крышки было куда как лучше гостиничного. Оно отразило лицо, обрамлённое иссиня-чёрными волосами. Хозяйка потянулась за щёткой, но тут взгляд зацепился за руки... Маникюр занял около получаса, потом намазать ладони специальным кремом из баночки - совсем мозоли не сойдут, но теперь хоть руки не напоминают ладони плотника или кузнеца. Она капнула духами на запястья и занялась волосами.
Когда появились две служанки и сервировали стол, с туалетом было закончено.
"А вдруг он не придёт?" - мелькнула мысль. Она почувствовала себя полной дурой. За окном люди входили и выходили из салуна, на противоположной стороне располагался публичный дом, в окнах которого дамы демонстрировали нижнее бельё, возле коновязи стояли пара коней. Странно... Неужели кто-то путешествует ночью?
- Можно войти? - раздался голос.
Она обернулась. Он стоял на пороге. Вышитая куртка с бахромой на рукавах, вычищенные сапоги, гладко выбритые щёки и подбородок, чуть мокрые ещё кудри, чёрная шёлковая рубашка... Практически стандартный наряд мужчины, если не считать меча в ножнах, торчащего из-за правого плеча.
- У тебя была открыта дверь... - немного смущаясь, произнёс он, подходя к ней.
На девушку повеяло знакомым запахом мужской парфюмерии. Её любимый запах...
Когда она скрылась на втором этаже, молодой человек сделал шаг следом, но потом, резко передумав, направился к бармену:
- Мне нужна комната с горячей ванной. Немедленно!
- Сию минуту, мистер! - от волнения у хозяина из рук выпали осколки, которые он только что подобрал с пола. - Эй, Лили, Молли, ванну господину!
На крик хозяина вышла только одна служанка:
- Они заняты, сэр. Готовят ужин для леди.
- Пусть бросят, - начал хозяин.
- Нет, - властный голос молодого человека остановил бармена. - А скажи мне, Анни, на сколько персон она заказала ужин?
- На двоих.
Лицо молодого человека чуть ли не засияло изнутри: ждёт!
- Вот, возьми, - он сунул в руку Анни золотой. - Приготовь мне ванну побыстрей.
Глаза Анни округлились, она радостно схватила монету и уже на лестнице крикнула:
- Пять минут, мистер.
- Эй, Красавчик, что это за цыпочка такая? - раздался вопрос.
Молодой человек, разворачиваясь, чисто автоматически, врезал Гарри в челюсть:
- Никогда не смей говорить о Ней в таком тоне, - тихо, зло прищурив глаза, произнёс он. - Понял меня?!
Гарри с ужасом и непониманием смотрел на своего друга: они провёли вместе пять лет, ни единожды спасая друг другу жизнь, спуская деньги или приобретая их... разными способами. Красавчик простил Гарри, даже когда застал его в постели со своей любовницей. "Я бы вообще не трогал её, если б знал, что ты на неё глаз положил, - рассмеялся он, когда Гарри сказал, что готов выяснять отношения. - Не буду ж я с тобой из-за шлюхи ругаться!"
Красавчик меж тем развернулся и вышел на улицу, вернулся с седельными сумками. Гарри уже давно поднялся с пола второй раз за этот вечер и сидел с картами в руках, гадая, кто ж это такая. За те пять лет, что они провели вместе, мотаясь по Западу, Красавчик никогда не упоминал о какой-либо женщине. Он не носил фотокарточек или медальонов с портретами. И - Гарри был в этом уверен - они ни разу не встречали эту даму.
Между тем молодой человек, которого называли Красавчиком, занял приготовленную для него комнату, искупался, побрился... На столе у него стоял дорогой дорожный несессер с гербом - точная копия того, что открывала девушка в другом конце коридора. Приведя себя в более подходящий для визита вид, он отдал Анни грязную одежду и велел убраться в номере. Служанка же сообщила, что стол в комнате мисс уже накрыт.
Красавчик прошёл по коридору. Дверь в её комнату была открыта. Она стояла у окна, скрестив руки на груди. Он наблюдал за прекраснейшим чеканным профилем, лебединой шеей, плавным изгибом груди...
- Можно войти? - вырвалось у него.
Она обернулась. Молчала. "А с чего я решил, что она ждёт меня?" - подумал он, быстрыми, уверенными лазами подходя к даме. На его лице играла слегка заметная, немного самоуверенная улыбка. Но ни походка, ни улыбка не могли скрыть его истинных чувств: смущения и растерянности вперемешку с радостью встречи.*
- У тебя была открыта дверь...
Она смерила его взглядом. Молодому человеку от этого холодного и острого, словно стилет, взгляда стало плохо. Девушка приблизилась к накрытому столу. Среди блюд горели две свечи в подсвечниках - единственный источник света. Неожиданно девушка резко повернулась к нему:
- И после стольких лет молчанья Вы соизволили явиться? - глаза метали искры гнева, но голос оставался ровным и спокойным. Нависла тишина...*
Он опустился на колени:
- Прости меня. Прости меня, Ирен.
- Встань, - металл из голоса исчез, но и ласковым он не стал. - Садись ужинать.
Красавчик поднялся, пододвинул ей стул, сам сел на противоположном конце стола. Она сняла крышку с одного из блюд. По комнате поплыл аппетитный аромат жаркого. Он положил ей на тарелку пару кусков мяса, себе... Служанки оправдали гонорар.
- Как ты меня нашла? - спросил Красавчик.
- Я не искала. Просто случайно очутилась в этом месте. Что ты здесь делаешь, Роберт?
Молодой человек вздрогнул:
- Меня давно никто не называл этим именем.
Надеюсь, ты его не опозорил, - перебила Ирен.
Он вспыхнул:
- Я уже не тот юнец, что раньше!
- Правда? - Ирен приподняла бровь. - А кто ты? Раньше ты был Робертом де Мортом, герцогом де Вирт. А теперь?
- Меня называют "Красавчиком", - ответил он. - А ты, Ирен? Какое имя ты взяла себе, герцогиня?
- В разных местах я пользуюсь разными... прозвищами. Но чаще всего меня называют "Леди". Не знаю почему.
Глаза сотрапезника расширились:
- Это та Леди? Про которую судачат все, кому не лень? Одна из первых богачек прерии?
- Естественно, что я не вожу все деньги с собой, - пожала плечами сотрапезница. - Часть в банках, кое-что в акциях, но большинство перевожу во Францию, в золоте и серебре родители получают его в Марселе. Во Франции деньги работают: отец ведёт дела с Британией, мать вывозит кое-что из России, но сейчас с этой страной... Из Италии идут вина.
- Один я... - молодой человек сник. - У меня тысяч двадцать... по тысяче-две в различных банках на Севере.
- Ты посылал известия родителям? - герцогиня откинулась на спинку стула. - Они ведь волнуются.
Роберт опустил голову ещё ниже. Потом резко поднял взгляд на собеседницу. В свете свечей она казалась прекрасной древнегреческой статуей богини или нимфы.
- Ты помнишь, как мы танцевали в замке де Вирт в мае? На тебе было восхитительное розовое платье с жемчугом...
- Я больше запомнила нашу беседу в саду, - более чем холодно перебила она.
Он молчал, а Ирен продолжала:
- Помнится, тогда ты сказал мне: "Прощай!"
- Прости меня, - тихо, почти шёпотом произнёс Роберт. - Я был идиот. Можно... Возьми меня с собой!
- Зачем?
- Я... буду помогать тебе по мере сил, - уже чуть громче начал Роберт. - У меня есть кое-какие связи. В том числе и с торговцами, и с индейцами... Мы могли бы...
Гарри в тот вечер повезло в игре - он выиграл почти двадцать долларов. Для такого места, как это, вполне приличная сумма. В его возрасте уже начинают задумываться о будущем. Конечно, после того, как он встретил Красавчика, дела его чуть ли не поскакали в гору. Именно Красавчик заставил положить его деньги в банк, а не спускать в борделях и салунах. Они даже прикупили несколько акций. Правда Гарри так и не смог уяснить, каким образом бумажка, купленная вчера за пару центов, завтра может стоить несколько сот долларов. А вот Красавчик это знал, он чуть ли не нюхом чуял, что и когда покупать. Друг пытался втолковать это Гарри, но через год просто махнул рукой.
И вот сейчас... после пяти лет жизни бок о бок... появляется из ниоткуда девчонка, которая валит его одним ударом. Его - второго кулачного бойца во всём Западе! Потом вдруг оказывается, что на эту цыпочку и дышать нельзя, так как приятель за неё горло перережет. А то, что перережет и глазом не моргнёт - это Гарри понял - как-никак они знакомы пять лет. От ситуации не просто дурно пахло, а разило за милю. Да к тому же Красавчик вырядился, как на парад. Он на встречу с банкирами так не наряжался.
Красавчик и эта фифа всю ночь не выходили из комнаты. Только утром, когда служанка уносила посуду, они спустились в общий зал. Красавчик был не просто довольный, у него был вид искупавшегося в сметане кота. Девушка пошла в конюшню с сумками. Они взяли запас провизии на несколько дней. Красавчик остался расплачиваться с хозяином, потом вышел из салуна, не то что не заметил Гарри, а даже не поинтересовался, где его товарищ.
Мужчина поднялся и вышел следом за тем, кого считал другом и компаньоном. Роберт уже отвязывал свою лошадь. Гарри скользнул взглядом - кобыла полностью осёдлана и навьючена. Явно в дорогу.
- Красавчик, - позвал он.
- О, привет, Гарри! - улыбнулся блондин, повернувшись. - Как у тебя дела? Много выиграл вчера?
- Ты, никак, уезжаешь?
- Да, у меня дела, пора ехать.
- А я?
- Гарри, дружище, тебе не нужна нянька! Я говорил, что когда-нибудь наши пути разойдутся, вот и настал этот момент. Ты не пропадёшь: просто вспомни, чему я тебя учил. Да и денег в банках у тебя прилично накоплено.
Гарри слышал его, но отказывался понимать:
- Ты променял меня на юбку?
- Не смей! - Лицо Роберта стало злым. - Никогда...
- Извини, - спохватился Гарри. - Но... Неужели ты её так сильно любишь?!
- Люблю? - Роберт задумчиво улыбнулся, вскакивая в седло. - Я её боготворю! Ведь это моя родная старшая сестра. Пока, Гарри!