Худенькая женская фигурка с ног до головы замотанная в плащ осторожно ступала по мягкому ворсу ковра. Она провела рукой в кожаных перчатках по полированной столешнице, пробежалась кончиками пальцев по обивке мягкого кресла... Давненько она здесь не была, почитай с того времени, как папаша благополучно отправился на грань.
Девушка устало опустилась в кресло, в которой отдал концы ее ближайший родственник. Тело зудело и ныло, прося об отдыхе и она, наконец-таки, смогла выделить время для того, чтобы спокойно поразмышлять.
Она вздохнула с облегчением. Эти уроды, возомнившие себя венцом творения (А как же? Они же маги) не потревожат ее. Боятся. Еще бы! Девушка довольно хмыкнула. У нее есть Сианит. И если Великий Дор не смог ей противостоять, то этой шайке обезумевших идиотов, привыкших подчиняться ее папеньке, просто нечем ей ответить.
О, Боги! Как же просто все складывается! Уж она-то давным-давно поняла, что любовь - самая большая слабость разумных существ. Кем бы они в свою очередь не являлись: людьми ли, магами ли... Без разницы. Удар в эту точку всегда достигает намеченную цель.
Девушка вытянула ножки в мягких кожаных ботиночках и похлопала по боку. На месте.
Силы отца должно хватить до ритуала, а там... Даже если и не хватит. Вокруг нее столько обладателей этой треклятой силы, пусть даже и не в таком объеме, что только успевай собирать. Да и для острастки полезно.
- Эх, вздохнула дочь Дора, - Жаль, конечно, Наума. Хороший парень был. Любил так беззаветно. Да и в постели умел, ничего не скажешь. Но Владимир меня неприятно удивил. Кто бы мог подумать! - воскликнула девушка, облизнув пересохшие губы, - Хорошо, что я на всякий случай, предусмотрела такой поворот событий. Пожалуй, не мешает отметить мой успех, - пробормотала она себе под нос.
_ Так-с, главное, вспомнить, где отец держал спиртное.
Девушка цепким взглядом оглядела полки с книгами до самого потолка, расположившиеся по противоположным сторонам кабинета.
- Так-так-так, - она приметила старый фолиант на полке под самым потолком, выбивающийся из общего потока стройных рядов и уже собиралась взобраться на стремянку, чтоб скорее добраться до питейных запасов, как... вспомнила, что до сих пор не сняла плащ.
- Ай-яй-яй, ну разве так можно? Разве приличные девушки так себя ведут? В помещении, даже если оно располагается под землей, нужно снимать верхнюю одежду, - девушка довольно похоже изображала манеру разговора Дора, пытаясь скорее справиться с завязками плаща под горлом, стянутые узлом. Девушка досадливо дергала тесемки, но ничего не получалось.
- О, Боги, да что ж за невезение такое! - Всплеснула она руками от досады и еще раз, больше для собственного успокоения, нежели рассчитывая на результат, дернула за неподдающиеся тесемки.
Как ни странно, тесемки поддались, и девушка стянула надоевший капюшон с головы, освобождая копну упругих, огненно-рыжих кудряшек и ничем не примечательное лицо.
Габриэль Син стащила с себя осточертевший до оскомы на зубах плащ, небрежно кинула его на спинку кресла и стрелою взмыла по стремянке. Через несколько мгновений она уже без особых усилий вытягивала приглянувшийся фолиант. Под дорогим кожаным переплетом черного цвета, как она и ожидала, схоронилась бутылочка с багряной жидкостью, наполовину опорожненная.
- Да, папочка, обратилась Габриэль в пустоту, - часто же ты праздновал.
Не найдя подходящих бокалов, и, если, честно не особо утруждая себя поисками оных, Габриэль вытащила зубами пробку и радостно провозгласила:
- Выпьем же за успех! Успех моего маленького мероприятия!
Отсалютовав пустому кабинету, девушка сделала большой глоток, ни разу не поморщившись.
Сознание Лесандрин металось, загнанное в клетку. Что-то страшное происходило вокруг, но она ни разобрать слов, доносившихся сквозь толстую угольную пелену, ни увидеть происходящее, ни, тем более, что-то со всем этим сделать. Девушка пыталась выбраться из плена - вязкого болота, которое накрыло ее с головой еще в камере, после того, как Наум пообещал ей несколько часов неземного удовольствия. Да уж, ту боль, последовавшую за его словами, она не сможет забыть никогда. И, наверное, если выживет, еще долго будет просыпаться в поту и с криками на губах по ночам.
Лесандрин пыталась выбраться из глухого забвения, которое залепило глаза, залилось в уши, нос, горло, обрекая ее на вечную тишину, и невозможность произнести и слова. Только мысли, которые отнюдь не радовали оптимизмом. Иногда, Леся выныривала из вязкого омута, и тогда, ей казалось, что она идет по черному коридору лабиринта, пытаясь держаться руками за стены. Проходило мгновение и руки и ноги увязали, не имея возможности пошевелиться и, девушка опять проваливалась в беспамятство.
А потом, в одно из таких смутных пробуждений, пришел ужас. Истерический, панический, первобытный страх, который заставлял скулить побитой собакой, сворачиваться клубком и прятаться, хотя и без слов понятно, что спрятаться от него не возможно. Казалось, что к ней подбирается одна из тех тварей, которые в последнее время очень часто приходили к ней во сне.
Леся пыталась не обращать внимания на растущую внутри панику, но ничего не получалось. Ужас задевал самые чувствительные струнки ее души, выворачивая наизнанку все ее надежды, мечты, страхи и ожидания. Страх рос с каждым мгновением, грозясь разорвать ее надвое. Девушка не выдержала и поддалась гнетущему чувству, нашедшему пристанище в ее душе...
Очнулась Лесандрин от крика. Просто неожиданно поняла, что слышит, слышит душераздирающий крик. Она даже обрадовалась, пока не поняла, что это ее собственный. И с ужасом разлепила слезящиеся глаза.
Ничего нового Лесандрин не увидела. Камера. Правда, другая. Девушка попыталась шевельнуть конечностями и о, радость, это ей удалось. Ее не сковывали цепи, она прекрасно чувствовала каждую клеточку собственного тела и могла легко шевелиться. Такая перемена в собственном физическом состоянии не могла не радовать.
Внимательно присмотревшись, Лесандрин неожиданно для себя поняла, что это не та камера, в которой ее держали до этого и, судя по стонам, доносившимся из противоположного темного угла, она здесь не одна.
Странно, перетащили ее что ли в другое помещение? А зачем? Смутные воспоминания, толпились кучкой где-то на задворках. На секунду Лесандрин показалось, что Владимир помог ей бежать и даже в чем-то признался... Но уже через секунду, воспоминание исчезло, словно его и не было, не успев как следует закрепиться в разуме пленницы.
- Привидится же такое, - на удивление громко и четко проговорила она, так, что сама испугалась звука своего голоса.
- Леся? - закутка, в котором еще пару минут назад кто-то отчаянно стонал, донесся до боли знакомый хриплый голос.
Мысли толпились в голове, сталкиваясь друг с другом, результатом чего стала резкая головная боль, пока еще только начинавшая обороты исходя из правого виска.
- Похоже, я совсем в заточении с ума сошла. Чего только не привидится! - Леся боролась с желанием проверить предположение и обследовать темный угол, на предмет любимой подружаки, голос которой ей послышался. С одной стороны - убедилась бы и никаких проблем, сумасшедшая, так сумасшедшая. Но больше всего Леся опасалась того, что в любой момент тело подведет ее и она опять почувствует ту выматывающую боль, от которой только-только отошла.
- Ну не знаю, как насчет твоей вменяемости, после того, как я увидела, что ты по доброй воле сюда входишь с милой улыбкой на лице, то тоже так решила. Хотя я не лучше, - продолжили в темноте. Через мгновение, показавшееся неимоверно долгим, послышался шорох и на свет, падающий из укрепленного в стене факела, вышла Милада собственной персоной.
Выглядела она, право слово, не очень. В ночной рубашке, босая, с растрепанными волосами. Глубокие тени залегли под когда-то изумрудными, а теперь словно выцветшими на солнце глазами. Глубокие царапины расчертили руки до локтей и ноги подруги.
- А ты как здесь оказалась? - недоуменно спросила Леся.
- Знаешь, этот же вопрос я хотела задать тебе... Ведь Владимир спас тебя, он обещал вывезти тебя с территории Берянии и оказать поддержку Михаилу. Последняя весточка, кстати говоря, была с пограничья Хиатара с Берянией. Я так обрадовалась, что у него получилось тебя вызволить... - устало ответила Милада, садясь рядом, - После этого, я легла спать. А утром, проснулась здесь. Через некоторое время появилась ты, странная до жути. Все время улыбалась и хихикала, словно ненормальная...
- У меня спрашивать бесполезно, - тихо отозвалась Лесандрин. - я вообще ничего не помню. Ни Владимира, ни путешествия...
Милада осторожно приобняла Лесандрин за плечи и погладила по спутанным волосам.
- Знаешь, я размышляла над этим... Лесь, скажи, а тебе тоже снились страшные сны?