Для поддержания его в рабочем состоянии, на берегу реки расположили подразделение отдельной инженерно-понтонной роты. Это подразделение его обслуживало и собирало его после весеннего ледохода. Для этого подразделение имело два небольших корабля - буксира и небольшую пристань недалеко от переправы. Рядом с ней в последующем и обосновалась катерная. Строительство города и его инфраструктуры шло одновременно со строительством стартовых площадок. Энтузиастом обустройства реки и мест отдыха на ней был заместитель начальника штаба полковник Львов. Он же и возглавлял туристический клуб космодрома. На реке появился паром, перевозивший жителей города в зону отдыха, расположившуюся на правом берегу реки напротив кинотеатра Сатурн, не далеко от того места где было захоронение сына Тура. По реке, от понтонной переправы до порогов у водозаборной станции, курсировал прогулочный катер. Сейчас он стоит у дворца пионеров, как память. Для обустройства городского пляжа потребовались спасатели и катера, которые разместились у пристани морского подразделения. Морского, потому, что подразделение обслуживающее понтонную переправу носило форму моряков ВМФ. Наша. Сыр-Дарьинская флотилия, как её любовно называли на катерной. Надо отдать должное первопроходцам, которые думали не только о выполнении главной государственной задачи, но и обустройстве быта людей, их досуга. Растущему городу потребовались свежие овощи, возникло садово-огородное общество под названием - " Пылинка". Были проложены трубы подачи воды из реки, нарезаны огороды и тем самым решалась задача обеспечения горожан своими овощами, совмещая отдых и труд. Вдоль реки быстро росли бахчи войсковых частей. Напротив городского пляжа, на острове, появилась бахча морского подразделения. Любители туризма, охоты и рыбалки сами конструировали и строили себе катера и моторные лодки. Под гаражи приспосабливали все, что могли достать. Это были кузова списанных автобусов, автомобильные кунги всех фасонов, контейнеры из-под ракет, но чаще строительным материалом служили деревянные ящики и щиты из -под оборудования, поставляемого на космодром. Из них энтузиасты строили себе "фазенды" на берегу реки, рядом с пристанью. Так образовалась "Катерная". Сараи разрешалось строить только тем, кто имел хоть какое - то плавсредство и вступивший в туристическое общество. Для начала, достаточно было резиновой лодки и даже плота, а дальше труд и фантазия вершили чудеса строения малометражных судов. Дело в том, что катера заводского производства первое время в магазинах не продавались, их привозили только по заказу для общественных нужд. Поэтому их строили сами, доказывали их соответствие требованиям к малометражным судам, регистрировали и гоняли по реке, на радость всем горожанам. Служба в жаркой полупустыне подталкивала всех к живительной влаге реки. Когда я прибыл в 1972 году на космодром и в город Ленинск, всё это ещё было. По реке ходил прогулочный катер, паром по выходным перевозил людей на отдых. Городской пляж был обустроен и на вышке дежурили спасатели. По реке сновали разноцветные катера и моторные лодки. В сараях на катерной кипела жизнь, а огибая город, величаво несла свои воды полноводная и широкая река под названием Сыр-Дарья. Вдоль берега днём и ночью сидели рыбаки. В первые годы, когда я служил на дальней площадке, и времени для развлечений не оставалось, моя семья старалась совмещать отдых и рыбалку одновременно. Плавсредсвом нам служила автомобильная камера от большегрузного автомобиля на которой мы и переплавлялись на ближайший песчаный остров. На островке мы купались, ловили рыбу и здесь же варили из неё уху. На летающие по реке катера смотрели как на чудо из другого мира. Только спустя десяток лет, проходя службу на узле связи, расположенном в городской черте, поднакопив средств, я смог позволить себе купить катер и маленький кунг на катерной, служивший нам пристанищем для отдыха и местом хранения мотора. Катер я купил у председателя катерной, он же начальник водной станции - ОСВОД, на правах подразделения областного ДОСАФ - тов. Федченко. Ему на замену катера - "Прогресс" прислали новый катер-" Крым" с водомётом. Старый он, как водится, списал, оформил на себя, а затем продал мне. Для обеспечения порядка на воде был штат сотрудников, состоявший из четырёх спасателей, двух водолазов и двух мотористов. В сезон, они следили за тем, чтобы отдыхающие на пляже не заплывали за буйки, бороздили реку в городской черте, спасали утопающих или искали утопленников, а в остальное время бражничали от скуки на катерной. Катер я приобрёл в ноябре, когда сезон уже кончился, и компания маялась от скуки. Как было принято, Федченко оформил мне документы на катер и сразу удостоверение - на право вождения малометражного судна. "Катер твой, движение на воде не большое - научишься, да и мы всегда рядом, подскажем когда что надо будет"- сказал он, вручая документы. Покончив с формальностями, я засобирался перенести мотор в свой кунг, но старший моторист, капитан 3-ГО Ранга в запасе по фамилии - Медведь, возразил: " Не дело так, надо обязательно убедиться в исправности судна на воде". На воде было холодно, катер перевёрнутый лежал на берегу, оставалось только вынести мотор, бензобак, да аккумулятор. Я ещё до покупки с председателем внимательно осмотрел катер и нашёл его в превосходном состоянии. На воду не хотелось, но Медведь был прав - порядок есть порядок. К тому же, подумал, хоть покажут, что куда и в какой последовательности ставить, опыта ведь у меня никакого. Через несколько минут дружная компания, подтащив и поставив все на свои места, оттолкнула нас от берега, оставшись созерцать со стороны. Мотор и катер были в превосходном состоянии, мотор совершенно новый, не проходил и сезона. Сделав кружок по катерной, мы вернулись на место стоянки. Разбирал и стаскивал всё навесное оборудование в свой кунг, уже я один. С непривычки мне показалась эта работа очень тяжелой, и я немного даже обиделся на компанию. Катер был мой, и все трудности теперь были моими. Посопев, перетащил всё и пошел к председателю "оформляться". Компания меня уже жаждалась. Опережая мои вопросы, они вручили мне в подарок несколько книг по навигации на морях и реках, устройствах и работе лодочных подвесных моторов, правила движения на воде. Разогревшись портвейном, наперебой рассказывали и показывали мне, как и что надо делать. Моряк в запасе показал мне работу флажкам и даже отбил несколько склянок на корабельной румбе, висевшей в гараже председателя. На том и покончили с теорией и практикой. "Почитаешь, разберёшься за зиму, а если что, как и обещали, поможем, подскажем, научим" - говорили они дружно. Забегая вперёд, скажу, что действительно взаимовыручка и помощь во всём были на катерной незыблемым правилом, если не законом. Пропустив уже не по первому стаканчику, под советы и наставления, сыпавшиеся один за другим, познакомившись и перейдя на "Ты" окончательно, председатель предложил оформить на меня представление к медали - " За спасение утопающего" а что, рассуждал он, под дружное одобрение собравшихся - " Утопающим пусть будет вот он, при этом он показал на сидевшего рядом товарища, вот они - свидетели того, как ты сегодня у них на глазах из ледяной воды вытащил незадачливого рыбака выпавшего из лодки и если бы не ты и твой героический поступок, город бы не досчитался одного жителя. Я прямо сейчас, продолжал он, составлю все необходимые документы, показания свидетелей и представление в свою областную контору, а через месяц, начальник космодрома вручит награду, гарантирую"- обещал он под одобрение компании. То, что было бы это исполнено, я зная кухню того времени не сомневался, но хорошо, что голова ещё соображала и выпивка закончилась, а то ходить бы мне нынче в "героях". Открытие навигации по реке, ждал не только я и моя семья, но и все товарищи по службе. Проблем с бензином не было, он тогда стоил дешевле стакана воды, но доставка его с единственной заправочной автостанции в Тюра-Таме, представляла большие неудобства. Мои товарищи эту проблему решили быстро, подогнав машины подразделения и слив с них по баку бензина. Этого нам хватало надолго, а когда он заканчивался вся операция - "Ы" повторялась. Тогда на катерной так поступали все, кто не имел возможности подвозить бензин с заправочной станции. Это было нормально, не нормально было бы, если бы я поступал не так, как все. Это не считалось преступлением, во всяком случае, так думали не только на катерной. Время было такое. Сначала в городской черте, затем дальше и дальше, осваивали мы флотское дело. Я говорю - Мы, потому, что водить катер и ремонтировать мотор научились все мои товарищи по службе. Когда предоставлялась возможность, после службы уходили на катере к лучшим местам, чтобы отдохнуть и черпануть немного рыбы домой. Преодолевать пороги на реке как-то получилось сразу. Сначала следуя примеру другого катера, а затем, уяснив, стал преодолевать их в любое время суток. Это было не просто. На большой скорости преодолевая сильный поток воды между камнями первого порога, затем, не снижая скорости пройти между порогами вдоль второго порога и круто развернув катер заскочить на падающий поток воды межу камнями второго порога. Нерешительность или ошибка в управлении грозила, в лучшем случае, потерей винта, в худшем - разбитым мотором о камни или полученной пробоиной. Для удобства вождения, лишнего на катер не цепляли. Мягкие сиденья, столик и тент, были не к чему. При парадных выездах с семьёй, когда требовался комфорт, ставилось всё и даже колпак на мотор. Это меня и подводило, особенно в первый сезон. Под колпаком нагретого солнцем мотора собирались пары бензина и искра электрозапуска, могла воспламенить его. Лобовое стекло и тент мешали обзору при преодолении порогов или других препятствий. В первые мои парадные выезды, это сразу сказалось. Со всей семьёй на борту мне приходилось возвращаться на катерную на вёслах, или высадив их поближе к дому, тащится самостоятельно или на буксире другого катера.. Хорошо, когда ходили вверх по реке, хуже, когда вниз за понтон. Был случай, когда меня привезли на катерную на грузовике. Мы с товарищем, ушли далеко вниз по течению и потеряв основной и запасной винты, ждали любой катер. Не дождавшись попросили рыбака отвезти нас на его автомобиле в часть, там в беде не оставили и съездили за катером на грузовике, в кузове привезли катер и нас прямо, на катерную. Река в те годы была полноводной, гидросооружения на реке поддерживали нормальный уровень, но камней, порогов и мелей на реке было предостаточно, место для "подвига" оставалось всегда, для тех, кто ходит по ней. К тому же постоянно меняющийся фарватер требовал знаний и опыта от катерников. Тем не менее, наши любители водно-технического спорта, организованные командованием и самостоятельно, собравшись в большую группу ходили вверх до Казалинской дамбы и вниз до Аральского моря. Иногда их забрасывали автотранспортом далеко вверх по течению и они по нескольку дней возвращались назад. Я так далеко не ходил, служба не позволяла, да и семью оставлять надолго для этого дела, не хотелось, но на расстояние в один-два бака бензина, ходил постоянно. В первых катерниках было много офицеров ВМФ, проходивших службу на Байконуре, они то и делали погоду на катерной и в нашей Сырдарьинской флотилии. В день ВМФ. все катера, лодки и всё, что ходило и плавало, не тонуло в воде, к десяти часам утра, выстраивалось на рейде у катерной. На флагштоках, их специально делали, поднимались флаги и флажки, которые что- то говорили людям знакомых с флотом, ну, а для всех на берегу это было просто красочным зрелищем. Председатель катерной и старший по воинскому званию из офицеров ВМФ, на своём катере обходил строй и приветствовал катерников, как положено на флоте. Затем катера, лодки и даже парусники проходили по реке, вдоль города и возвращались в свою гавань. После "морского" парада, катера гоняли по реке и катали всех желающих. Заканчивался праздник, как и все праздники и просто выходные дни с гармошками или баянами, под навесами катерной. На реке у катерников было много излюбленных мест, где можно было отдохнуть и порыбачить и куда на автомобилях было просто не добраться. Были и у моей семьи несколько излюбленных мест, где можно было, поваляться на песке, Поваляться в тёплых лужах и, наловив мальков, а затем рыбы, сварить уху. Когда я с семьёй обустраивался на каком - нибудь островке, проезжающие катерники, всегда сбавляли ход и интересовались - не нужна ли мне какая-нибудь помощь. Получив ответ, что всё нормально, мы отдыхаем, они, делая разворот, выбрасывали нам на берег несколько рыбин и исчезали. На катерной было много хороших традиций. Например, если у тебя в гараже семья или гости, помогут с рыбой, но никто близко не подойдёт к воротам гаража или к раскинувшемуся "табору". Отдыху могли помешать разве что мухи или комары, но таковых на катерной практически не было, зато собак прикармливали все. Когда же гости покидали катерную, вся братва мигом подгребала к гаражу и праздник продолжался. Моя жена катерную не любила, как она говорила - "С вечно пьяными мужиками..". В кунг, а затем и кооперативный гараж она заходила лишь переодеваться или попить воды. В теплой воде она могла часами плавать и возиться. По серьёзному, купаться на катерной, было запрещено. За этим следил председатель и патрульная служба, постоянный пост которой находился на берегу. Как владельцы судов мы понимали эту необходимость, но нарушали и все плескались в воде, сколько хотели. Чужих на катерной не было. Если патруль требовал соблюдения приказов, ему всегда можно было ответить, что мы не купаемся, а отмываемся после прогулки по реке. Ну, тут какой вопрос- это дело. К тому же дно на катерной было исключительно ровным и пологим, не в пример городскому пляжу и это совращало, как и многое другое, что тянуло людей на катерную. В любое время года и суток на катерной были люди. Кто-то принимал гостей, кто-то готовился к рыбалке или просто ковырялся в гараже. Если в старых сараях катерной электрический свет был только у председателя, да ещё, кое у кого, тайно, из-за правил пожарной безопасности, то с постройкой капитальных гаражей, жизнь на катерной получила второе дыхание. Ночевать там стали даже в сильные морозы, а отдельные пенсионеры, просто жили там. Как то зимой, в пургу я пришел на катерную. Жена попросила что-то отремонтировать. Вроде никого вокруг, все гаражи закрыты. Я даже обрадовался, что никто не будет мешать мне, заниматься делом. Обогреваемый электрическими печами гараж быстро прогрелся, в нём стало тепло и уютно. Постукивая на верстаке молотком, я вскоре услышал стук в дверь. Сначала появился один, затем на шум приплёлся другой и вот уже "компания усами шевелит". Чтобы не тянуть время, товарищи принялись быстро выполнять моё домашние задание, и вскоре было всё исполнено, как всегда у мастеров, на высшем уровне. Дальше было то же, что и всегда, во все времена года. До приезда на космодром М.С. Горбачёва с супругой, пили вина, которые поставляла нам братская республика Болгария, но с введением ими сухого закона, стали пить, что могли сотворить. Спиртом, надо сказать честно, на космодроме не брезговали никогда. Первое время самогон был отвратительный, а когда освоили "промышленное производство", от водки его было не отличить. Если первое время его пили со слезами на глазах и заткнув ноздри, а редкие мухи в гараже падали замертво от запаха, то теперь каждый расхваливал свой и сотворенные им настойки. Жизнь на катерной снова вошла в нужное русло. Гармошки и магнитофоны забивали друг друга. Для катерников, катерная никогда не была просто местом хранения лодок, это была - вольница, народная свобода, запорожская сечь и многим другим, где все были друзья и братья, и не было там ни чинов, ни званий, все были катерники, все свободные люди. Каждый мог и говорил всё и обо всём, как на душу ляжет. "Здесь двери держали открытыми.."-точно, как в известной песне. Здесь ничего не пропадало и не исчезало бесследно. В открытый неделю гараж, могли только положить, что- то в подарок, кроме конечно, огненной воды. Нет, она тоже не пропадала, она реквизировалась на время в пользу голодающих, о чём они непременно докладывали после содеянного. Брали в долг и отдавали с лихвой, когда было. Я как-то тоже поставил бутыль с брагой в металлический ящик, возле гаража в котором хранился бензин. Помогали друзья советом и дрожжами, но когда через неделю я вовремя не прибыл, а народ уже ждал, посовещавшись, решили немного отлить. Потом ещё немного, потом ещё. Когда я прибыл, с опозданием, на ящике висел уже другой замок и записка. В записке сообщалось, где я могу взять ключ и причины. Бутыль была пуста, а налётчики ещё продолжали сидеть в соседнем сарае и вспоминать былые дни. Меня угостили другим напитком, но вывод я сделал - Не надо ставить в ящике на улице, от которого запах не дает ребятам пройти мимо, да ещё, чтобы об этом знали многие. Беда с этими катерниками, да и только. Зато и выручали когда надо, а у тебя нет. Причём всегда и все безвозмездно. Единство душ особенно чувствовалось в старой - деревянной катерной. Отсутствие электричества и благ цивилизации с лихвой восполнялось общением. Возле сараев стояли навесы, покрытые маскировочными сетями, под которыми стояли длинные столы и скамейки. Неподалёку сооружался очаг из бочки или толстой трубы, на котором постоянно что-то варилось. Укроп для ухи, матерые катерники выращивали в щели между сараями, раскидав вдоль гаражей семена укропа. Удивительно, но росло. Постоянная тень помогала выжить растениям в летний зной, а для полива шли остатки любой воды. Столы и лавки не пустовали. Постоянно, кто-то, освободившись от дел, ставил на стол угощения, затем другой и так по кругу. Как-то ко мне на катерную пришел мой начальник- В.П. Нестеров, я катал семью по реке и не знал о его приходе, а когда возвратился на катерную, он был уже изрядно подвыпившим. Ребята знали его и он с ними, в ожидании меня, почти целый день не выходил из-за стола. Потом он удивлялся, как это, они сидели с ним день и остались в отличие от него трезвыми. Неоднократную смену составов он даже не заметил. Я его забрал от стола и как обещал, усадив в катер, повёз кататься, но здесь же пришлось вернуться, Петрович заснул. Очнулся он, когда катер уткнулся в берег. Что поделаешь - гостей катерная принимать умела и всегда удивляла. Заветной мечтой катерников было, построить добротные кооперативные гаражи со всеми удобствами. Поэтому, как только Рифат Милибаев, наш заядлый катерник и рыбак, председатель охотобщества космодрома, начальник одного из отделов, служивший со мной в штабе, пробил разрешение на строительство, катерная собралась в комок, напрягая все свои возможности, ощетинилась и кинулась воплощать свою мечту в жизнь. (Сейчас бы это назвали злоупотреблением катерниками своими служебными полномочиями, а тогда было просто - по дружбе и знакомству). Материалы и техника пошли со всех строящихся и заброшенных объектов - прямо рекой и по графику. Мы едва успевали выкладывать из них будущие гаражные боксы. Работали, как всегда на катерной быстро, дружно и весело, помогая друг другу. Помнится Сергей Сайфудинов - экскаваторщик, бульдозерист и просто строитель, договорился с экскаваторщиком, работающим в районе катерной об одолжении ему на один день экскаватора. Нам необходимо было до укладки на крыши плит перекрытия, выкопать ямы под погреба. Выкопал он быстро и всем кто его просил, ну а себе яму выкопать не успел, экскаватор перевезли на другой объект, далеко от катерной. Наши товарищи не оставили человека в беде и с рассвета принялись в ручную откапывать яму. Когда я пришёл на катерную, им оставалось пройти, штыка на полтора и яма была бы готова. Жора Корицкий невдалеке готовил обед на компанию, а Сергей крутился возле ямы, уговаривая товарищей прерваться на минутку. Из ямы ему отвечали, чтоб отстал, так как работы им оставалось минут на тридцать и тогда уж.... На следующий день, когда я снова пришёл на катерную, Сергей и Жора с больными головами выбрасывали оставшиеся полтора штыка. Значит всё - таки уговорил мужиков Сергей- чёрт языкатый, подумал я. Когда очередь дошла до крыш, мне тоже помогали заливать и крыть её, сослуживец, друг-Саша Сосна и сын Сергей. Закончив работу, отобедали, Санька, относившийся к разряду малолитражек, как любил говорить Матенов А.Е., - вскоре прилег отдохнуть в углу пустого гаража, подложив себе под голову силикатный кирпич. На что, зашедший на запах Жора Корицкий заметил:- " Он у тебя прямо как барин с белоснежным кирпичом под головой". Так и строились, а к осени въехали в своё счастье. Теперь у нас было всё, как у людей. Праздники справлять было где. В гараж мой мог вместиться весь отдел связи, что мы и делали, когда ежегодно отмечали 7мая - День Радио, наш профессиональный праздник. В это время на катерной уже купались в реке, поэтому это было, вдвойне приятно. Хотя погода могла и меняться. Как-то в такой праздник утром ещё купались, а под вечер подул ледяной ветер, температура до нуля, так пришлось раздать гостям всю гаражную одежду, что бы те могли добраться домой. Катерная без чудес - не Катерная. С постройкой капитальных гаражей, народ на катерной не стал хуже, но немного как-то уединился. Удобства сделали своё дело. В гаражах устанавливались кондиционеры, в промышленных объемах готовили холодную газированную воду, а появившиеся автомобили, меняли, если не облик, то размеренную жизнь катерников. Одним из первых в гараж, на катерную, пригнал машину - Жора Корицкий. Ездить было практически некуда, как и всем кто жил в небольшом закрытом городе на берегу реки, зато появившись на катерной, он теперь с утра намывал и натирал изделие. Покончив к обеду с обслуживанием машины, он просил ребят, своих друзей, помочь закатить машину в гараж. Практически на руках, Жигулёнок, чтобы не дай бог, не поцарапать или помять по неосторожности, вносили в гараж. Закончив ответственное дело, он радостно потирая ручонки, приглашал всех к столу, отведать что бог послал. Готовить он любил, а угощать ещё больше. Самое удивительное начиналось, когда наступала ночь и всем, надо было расходиться по домам. Жора был на высоте, ни какие слова и уговоры его не останавливали, он лихо выгонял машину, втискивал в неё всю компанию и довозил до центральной площади города, в районе которой он проживал. "Не бойтесь - говорил он - я за рулём сосредотачиваюсь...", как результат, долго она у него не пробегала, пришлось отдать в руки сына.. Количество автомашин на катерной росло, в то время как катеров заметно уменьшалось. Причин этому было несколько. Во-первых, отслужив, уехали и забрали с собой катера морские офицеры, следом за ними потихоньку разъехалось второе поколение катерников, любителей охоты и рыбалки. На смену приходили новые поколения, которые предпочитали автомобили. Но главной причиной, с развалом Союза, вторая по величине река Азии, резко стала мелеть. В разгар лета, когда-то труднопреодолимую реку, можно было переходить вброд уже во многих местах, а подростки стали переплывать её в любом месте. Видя такое дело, продал катер и я одному из увольнявшихся офицеров, который увёз мой катер куда-то на Волгу. Сыр-Дарья перестала доносить свои воды до Аральского моря, впрочем, как и Амур-Дарья. Хаос, воцарившийся на постсоветском пространстве, безнаказанно позволял разбирать воду из рек всем, на что угодно и куда вздумается. Дело доходило до того, что в степи заливались впадины, образуя огромные озера, которые высыхая, позволяли местным жителям легко и удобно заготавливать камыш. Беспределу пытались противостоять договорённости между странами среднеазиатского бассейна, но коренным образом изменить сложившуюся ситуацию уже не могли. Аральское море, не дополучая прежнего объема воды, быстро мелело, да и сама Сыр-Дарья уже не выглядела мощной преградой. Разливы весной ещё случались, но уже не представляли собой стихийного бедствия. Когда-то возведённые дамбы, для защиты города от наводнений, смотрелись, как непонятно зачем нарытый вал или развалины оснований древнего глинобитного крепостного укрепления. Лично я не застал, но слышал от тех, кто раньше меня приехал на космодром, что дамбу возводили спешно,- днём и ночью, а весенний разлив доходил до порога центрального универмага, заливая всю площадь В.И. Ленина. У меня не было оснований не верить ветеранам. Ещё в семидесятых годах проезжая по железной дороге у станции Аральское море, было видно из вагонов поезда само море и стоящие у берега корабли. На станции вовсю торговали копченой и вяленой рыбой. Сама Сыр-Дарья выглядела тогда величаво, и плавать в ней, было не безопасно. Водовороты, двойное дно, скорость течения, всё представляло угрозу для человека, оказавшегося в её водах. Купание в реке, кроме городского пляжа было строжайше запрещено. Частые происшествия на воде, только подтверждали правильность принимаемых мер командованием космодрома. Всю мощь реки я ощутил на себе, ещё в первые месяцы пребывания на космодроме. На дворе стоял тёплый октябрь, молодые офицеры из общежития, одетые по-летнему по вечерам крутились на танцплощадке. Между собой офицеры-холостяки жили дружно, но с великовозрастными детьми первопроходцев космодрома, иногда возникали конфликты. Военного патруля в городе в те годы было как грязи в средней полосе России. Конфликты пресекались быстро. В тот вечер на танцах обычная перепалка между молодёжью стала перерастать в потасовку, подоспевшие наряды патруля попытались быстро арестовать конфликтующих. Естественно я был на стороне своих товарищей. Попасть в комендатуру было большим Грехом. В частях за это по головке не гладили, да и партийная оценка могла надолго затормозить карьеру молодого офицера. Все лейтенанты знали, что бьют не за то, что сделал, а за то, что попался. Когда все кинулись врассыпную, я тоже перемахнув через дамбу, попытался скрыться в темноте городского пляжа. Опытный патруль быстро понял сотворённую по незнанию ошибку. Бежать то было некуда, впереди река. Я вдоль берега, патруль за мной. Поняв, что просто так патрульные не отстанут, сбросив сандалеты, кинулся в воду, плыву, а патруль по берегу с фонарём. Зарево от электрического освещения парка освещало меня на воде, как и противоположный, берег. Долго плыть по течению я не мог, впереди была катерная и за ней понтонный мост. Попасть под понтоны, в сильнейшие потоки воды, а главное под тросы, крепившие его, было самоубийством. Осознав это, я принял решение форсировать реку, а затем вернутся по берегу, вверх по течению и вновь пересечь реку в районе кинотеатра Сатурн. Выплыв на широкий фарватер я понял, что такое Сыр-Дарья, да ещё ночью. Водовороты, волна, течение и всё это сразу и на меня. Опыт подобного плаванья у меня был, но тогда это было на реке Кубань, и был ещё светлый вечер. Кубань, хоть и большая река Кавказа, но до Сыр-Дарьи ей было далеко. Как-то приехав в отпуск, будучи курсантом, я решил, пока про мой приезд не прознали друзья, немного подзагореть на песщанном бережку реки Кубани. Коса, чуть повыше того места где река Уруп впадает в Кубань была безлюдной, что вполне подходило для меня. Купался и загорал почти до вечера, а немного проголодавшись, решил полакомиться ягодами в зарослях на противоположном берегу. Не борясь с течением, я преодолел реку и выкарабкался на подмытый крутой берег. Поклевав незрелой облепихи и терна, собрался назад, но не тут - то было. С места, где я находился назад к одежде мне не выплыть. Меня просто унесёт течением, и возможность выбраться на берег появится только после устья Урупа, высокого глинистого берега и практически только у школы Љ 2, где я учился в начальных классах. От школы через город до места, где оставалось одежда, было далеко. К тому же через город идти в одних плавках было совсем не к чему. Надо было что-то делать. Я попытался прокарабкаться через непроходимые колючки вверх по берегу, но пройдя метра два, понял, это не возможно. Остановился на пятачке свободном от колючего кустарника. Прямо передо мной под крутым берегом был водоворот и быстрое течение шириной метров десять не больше, а дальше как виделось мне в лучах заходящего солнца, было тихое спокойное течение. Взвесив всё и рассчитывая только на себя я, сильно оттолкнувшись, кинулся в воду. Работая во всю мощь ногами и руками, я почувствовал, как водоворот скручивает мои ноги в косу и тянет ко дну. Вспомнилось мне, как мальчишки ещё в детстве говорили, если попал в водоворот надо набрать побольше воздуха в лёгкие и уйдя на глубину водоворота, постараться, сильно оттолкнутся от дна, это поможет выбраться и не утонуть. Вспомнив это, я так и поступил. Помогло. Перестал я махать руками и ногами только когда рукой ударил по прибрежному песку. Течение снесло меня не на много и я, выбравшись на берег, побрёл к одежде. Больше в одиночку я на реку старался не ходить. Находясь на фарватере теперь уже реки Сыр-Дарьи, я сразу вспомнил про Кубань, про то, что это в моей жизни уже было и от этого как-то стало спокойней. Место, где мне пришлось пересекать реку, было самым широким, в районе города в то время, к тому же на мне была футболка и брюки, что стесняло движения. Повезло, я преодолел препятствие и поднялся на противоположный берег. До нужного места к переправе я добрался довольно быстро. Река в месте переправы была поуже, но из-за каменных глыб, лежащих на дне, бурлила, и нагоняла волну. Вскоре я уже выбирался под крутой берег у кинотеатра Сатурн, между рыбаков с их снастями и под их недовольное ворчание. Ненормального, переплывшего реку ночью заметили не только рыбаки, но и прогуливающийся по набережной наряд патруля. В больших водных бурунах, в отблесках городских огней, они издали заприметили светлую футболку нарушителя, пытающегося вплавь проникнуть в секретный город. Сразу у воды меня взяли под белы рученьки. Сначала я попытался объяснить, что поскользнулся и упал в воду с берегового сколького камня, но меня, даже не слушали. Досадно было, от чего ушёл к тому и пришёл. Смирившись с судьбой, следуя в сопровождении патрульных в комендатуру, я рассуждал уже о том, что за проникновение в закрытую зону меня не привлекут, за хулиганство тоже, а вот за купание ночью в необорудованном месте вполне могли. Это было лучше, чем второе, но все, же неприятность для командира части. Идти в мокрой одежде было не совсем удобно, не говоря уже о взглядах прохожих. Попросил разрешение у начальника патруля отжать брюки и тот пошел мне на встречу, а зря. Сняв и отжав брюки, я уловил момент замешательства патрульных, пошёл на прорыв. Несколько кварталов летел, как спринтер на 60- метровке и вскоре оказался у своего общежития. Пулей, пролетев мимо изумлённого дежурного администратора офицерского общежития, я скрылся в номерах. Из общежития, как и с Дона выдачи нет, это знали все. На танцы мы пошли на следующий день, а вот переплывать Сыр-Дарью, я больше никогда не помышлял, а когда стал взрослым и рассудительным, уже было не для чего. Развлечения молодых гусаров ушли в прошлое, мы старели, росли в званиях, а река жизни продолжала спокойно нести свои воды. Катерная ещё долго, до самого моего отъезда с Байконура, оставалось для меня любимым местом отдыха. Затем стала местом отдыха моего сына, который закончив академию Можайского, вернулся для прохождения службы домой, на Байконур. Но у него была уже своя "катерная". Там и сегодня продолжается жизнь, но уже чужая и "другая" река с прежним названием - Сыр-Дарья, берущая своё начало высоко в горах, уже, никуда не впадает. Сегодня нет уже Аральского моря, оно осталось только на картах. Сейчас там просто низина с мелкой лужей, которая заносится песками. Возвратить его в прежнем виде уже невозможно, даже если отбор вод в обеих среднеазиатских реках прекратить полностью, даже теоретически. Когда ещё были учёные в стране, и они говорили, что Каспийское море с проливом Кара-Богас - Гол с Аральским морем - это сообщающиеся сосуды с циклом в 80-100 лет, но даже если они окажутся правы и стоки вод станут полноводны, как раньше - прежнего Аральского моря всё равно уже не будет. Мне и моему поколению просто посчастливилось жить и служить в средней Азии, когда там было ещё Аральское море. Безусловно, наше время виновато в том, что лишило будущие поколения - моря. Не стало моря, не станет скоро и нас, но жизнь будет продолжаться, возможно, всё повторится тысячу раз, только наша вода уже прошла. Море нашей жизни медленно высыхает, как не печально об этом думать. РАДЫ СТАРАТЬСЯ Бессмертная комедия Н.В.Гоголя - "Ревизор"- потому и бессмертна, что каждое поколение живущих участвует в ней и обновляет её своими красками. За свою жизнь я, как и любой человек, множество раз становился её участником или просто очевидцем. Вспоминается армейская проверка полка, когда я служил в боевой бригаде в подчинении Оренбургской армии. Уже за месяц, когда в воздухе запахло грозой, мы стали прислушиваться к раскатам грома предстоящей проверки. К приезду готовились. В порядок приводилось всё, что могло попасть на глаза проверяющим, а так же мысли и навыки. За сутки до подъезда высоких гостей, нам довели перечень недостатков, которые выявила комиссия в последнем проверенном ими соединении. Я тогда уже командовал ротой электрозаграждений и минирования (РЭЗМ) и, записав замечания касающиеся караулов, поспешил довести их до сведения своих подчинённых. Нового ничего не было, но вот о том, что противопожарные щиты в караулах у нас не соответствовали требованиям каких-то альбомов армии, услышали впервые. Наши противопожарные щиты строго соответствовали требованиям руководящих документов, нам в принципе, можно было бы не волноваться. Но раз довели, значит, что-то надо было менять и хоть как-то реагировать. В Армии это любили. Совещались с командирами взводов долго, даже пришли к выводу, что щиты в том состоянии и комплектации, которые требуют документы - практически бесполезны. Те же багры или топоры, чтобы ими рубить или растаскивать при пожаре в карауле, построенном из монолитного бетона и железа. Лом, лопата или ведра, те хоть годились для уборки территории. Надо было, не нарушая основных документов, как-то обновить щиты и показать, что готовились к комиссии. Решили в итоге заменить деревянные части щитов железными, это не меняло сути, но делало их долговечными. Единственное, что могло гореть при пожаре в караулах, теперь убиралось. Взводные, погрузив необходимые материалы и специалистов в машины, выехали в позиционный район полка, где было решено всё сделать и затем развезти по караулам. Комплектация щитов оставалась прежней, поэтому установив новые, караульным оставалось только покрасить их. Как говорится в известном произведении - " Наступила ночь и в стране дураков закипела работа". Одно дело решить, другое сделать. Что-то не заладилось у моих взводных с работой, а время поджимало, и гениальная мысль посетила голову одного из них. Зачем им мучиться, если можно позаимствовать уже готовые, новенькие, железные щиты у железнодорожников на космодроме. Распределив станции между собой, мои взводные, как начало темнеть разъехались веером по космодрому. Ума много было не надо, тихо подъехали, спокойно выдернули из земли, в машину и по газам. Красить их не было необходимости, такие они были новые и укомплектованные. Заменить в них нужно было только опись и то из-за подписи. Всё успели мои командиры вовремя. Оставалось только ждать комиссию и вглядываться в горизонт. Не догадываясь ни о чём, я готовил казарму к приезду гостей. Гром проверки ударил уже вечером. Пока гости размещались в гостинице бригады, нас собрал комбриг в клубе для доведения плана проверки и устроил разнос. Грозовая речь, ураганные жесты то утихали, то вновь бушевали с неистовой силой. Наши перепонки разрывались в клочья, уши сворачивались в трубочку или вовсе грозили оторваться от