Когда часов в пять утра, спозаранку бабушка встала в туалет, то проходя через гостиную, увидела, что на диване кто-то лежит. Присмотревшись, она поняла, что это свернувшийся калачиком Захар. Похоже, он неслышно открыл входную дверь своими ключами и пробрался, не разбудив её. Странно, с чего бы ему понадобилось внезапно приходить посреди ночи? Последний раз он звонил ей позавчера, вернее, уже позапозавчера, после митинга, сообщить, что всё прошло нормально, и его не задержали.
Часов в десять утра, когда уже окончательно рассвело, и бабушка вовсю хлопотала на кухне, Захар проснулся, и она задала ему вопрос, а что он, собственно, тут делает, на что внук попросил разрешения спрятаться у неё в квартире на неопределённое время. Оказалось, что через день после митинга эшники и менты начали приходить за наиболее активными участниками. Захару административка была не нужна, в первую очередь, чтобы не бросать тень на репутацию мамы, да и просто из принципа, ведь он считал, что ничего незаконного не совершил, а в суде добиться справедливости не надеялся.
- Тридцать седьмой год какой-то, - возмущённо сказала бабушка. - Я допускала, что они на самом митинге вас могут задержать, но через день... Даже пословица есть - после драки кулаками не машут...
Бабушка, хоть и питала симпатии к президенту экс-КГБэшнику, была далеко не поклонником СССР. Она выросла в небольшом посёлке, и, хотя сама или её родственники впрямую не подвергались репрессиям, многие из недостатков советской экономики прочувствовала на себе. Когда ей было пять лет, старшую сестру выпороли за рассказанную в школе шутку о Сталине. Так что насчёт коммунизма бабушка не питала иллюзий, и сказок о самом вкусном мороженом внуку не рассказывала. Хоть за это ей спасибо.
Вчера утром, увидев на экране домофона полицейских, Захар, естественно, не стал ничего предпринимать, и сидел, не издавая ни звука. Полицейские минут десять звонили в дверь, потом минут двадцать просто стояли. Когда они ушли, Захар, естественно, не поверил, что насовсем, наверняка дежурят у подъезда. Поэтому весь день на улицу не высовывался. Написал в чате актива сообщение, что за ним пришли и он временно исчезнет, заляжет на дно. Написал маме, которая ждала его на работе, что за ним пришли полицейские. После этого вытащил сим-карту из телефона, чтобы по ней нельзя было отследить его местонахождение.
В три часа ночи Захар, сложив все вещи первой необходимости в рюкзак, мышкой выскользнул из квартиры, тихонько запер дверь, прокрался мимо дрыхнущей консьержки, и по пустынному ночному городу пешком отправился к бабушке. Хотя Гордеев не ожидал, что эшники оставят засаду возле его дома и на ночь (чай, не какой-нибудь опасный маньяк), всё равно, когда навстречу или сзади ехала подозрительная машина, ему казалось, что это по его душу. Но Захар чудом добрался до "безопасного места" без приключений, не нарвавшись ни на гопников, ни на фээсбэшников, хотя идти было реально далеко, часа два быстрым шагом.
Бабушка написала маме Захара смс-ку: "Дочь, у меня всё в порядке". (Захар с мамой условились, что он так даст ей знать, что дошёл благополучно.) С этого дня бабушкина жизнь продолжила идти своим привычным чередом, но в режиме повышенной предосторожности. В первые два дня она вообще никуда не выходила. Потом, если ей надо было куда-то, Захар, прежде чем она открывала дверь, около минуты смотрел в глазок. К домофону бабушка не подходила (у родителей Захара и так был ключ от подъезда). А когда по вечерам напротив бабушкиного окна, на той стороне улицы, подолгу стоял, светя фарами, подозрительный микроавтобус, Захар просил бабушку плотнее задёрнуть занавеску на кухне, чтобы его фигуру случайно не заметили сквозь брешь...
Плюсом этого "незапланированного отпуска" было то, что у Захара наконец-то образовалась уйма свободного времени. Так как интернетом он пользовался только на бабушкином планшете, да и то, не заходил ни в какие аккаунты в соцсетях (насколько он знал, координаты входа тоже влёгкую отслеживались). Поэтому Захар в основном слушал музыку, смотрел сериалы и читал книги. Иногда, в виде исключения, позволял себе днём выйти на балкон на пару минут, подышать морозным зимним воздухом, но в основном старался не маячить.
Он прочитал "Марсианские хроники" - книгу, которую ему подарил Вася на новый год. Захару нравился стиль Брэдбери - яркий, импрессивный, эмоциональный. Его проза на самом деле была поэзией, так как в основе стиля лежала образность, а не повествовательность. Но настоящий катарсис у Захара вызвал рассказ "И по-прежнему лучами серебрит простор луна"...
"У американцев искусство всегда особая статья, его место - в комнате чудаковатого сына наверху."
"Если искусство - всего лишь выражение неудовлетворённых страстей..."
"Они сумели сочетать науку и веру так, что те не отрицали одна другую, а взаимно помогали, обогащали."
"Марсиане узнали тайну жизни у животных. Животное не допытывается, в чём смысл бытия. Оно живёт. Живёт ради жизни. Для него ответ заключён в самой жизни, в ней и радость, и наслаждение. Вы посмотрите на эти скульптуры: всюду символические изображения животных."
"Напротив, это символы Бога, символы жизни."
"Но люди Марса поняли: чтобы выжить, надо перестать допытываться, в чём смысл жизни. Жизнь сама по себе есть ответ. Цель жизни в том, чтобы воспроизводить жизнь и возможно лучше её устроить. Марсиане заметили, что вопрос: "Для чего жить?" - родился у них в разгар периода войн и бедствий, когда ответа не могло быть. Но стоило цивилизации обрести равновесие, устойчивость, стоило прекратиться войнам, как этот вопрос опять оказался бессмысленным, уже совсем по-другому. Когда жизнь хороша, спорить о ней незачем."
В конце рассказа, когда Спендер дал капитану себя убить, хотя у него была возможность уйти, и капитан подумал, что он должен как-то оправдать это своей жизнью, чтобы жертва Спендера была не напрасной, у Захара выступили слёзы на глазах. "Я тоже должен как-то оправдать это своей жизнью, - подумал Захар. - Я не могу жить по-прежнему после того, как прочитал этот рассказ, теперь я обязан стать лучше. А иначе, зачем тогда вообще нужно читать книги?!"
На восьмой день, с утра, приехали родители, удостовериться, что с Захаром всё в порядке. Конечно, заранее не звонили, чтобы предупредить, так как телефоны могли прослушиваться.
Перед началом разговора родители даже унесли все телефоны в другую комнату и закрыли дверь, подстраховавшись на случай, если недоброжелатели могут не только перехватывать разговоры, но и подключаться напрямую к самим устройствам. Бабушку в этот раз даже ни о чём не просили, она сама тактично удалилась на кухню.
- Короче, сынок, диспозиция такая, - сказал папа, усевшись на диван с кружечкой чая. - Я вчера прокатился в отдел центра "Э", мне позвонили и пригласили на беседу.
- И ты поехал? - восхищённо спросил Захар. - Бесстрашно внедрился в самое логово врага?
- Да, они спрашивали по поводу тебя, - продолжал папа. - Я сказал, что ты на связь не выходил, дома не появлялся. Они говорят: он у вас на иждивении. Я объяснил, что это неправда, денег ты у меня не просил, предположил, что у тебя есть подработка где-то на стороне.
Деньги Захар у родителей действительно не просил. После поездки в Украину у него осталась примерно половина той солидной суммы, которую бабушка с дедушкой подарили ему на восемнадцатилетие. Плюс на новый год мама и бабушка подарили по пять тысяч. Учитывая, что Захар не тратился на одежду и модные гаджеты, не платил квартплату (а коммуналку платили родители), экономил на продуктах (к счастью, у него нередко была возможность заскочить к бабушке и вкусно поесть, плюс мама передавала продукты из дома), особо в средствах он не нуждался и рассчитывал жить на имевшуюся сумму до конца кампании. А если сильно повезёт, ещё и съездить на остаток этих денег в гости к Сергею во второй раз, уже после выборов...
- Эшники утверждают, что разослали всем патрульным и в полицейские участки ориентировки с твоей фотографией, на основании митинга двадцать восьмого числа, а также того протокола, который составили, когда тебя с другим парнем задержали перед митингом с листовками...
- Ориентировки разослали, ни фига себе! - присвистнул Захар. Даже он не ожидал таких серьёзных мер. - А вознаграждение за меня случайно ещё не объявили по новостям?
- Эшник, который со мной общался, похвастался, что они уже всех ваших ребят, тех, кто наиболее активно в митинге участвовал, выловили по одному и составили протоколы. Остался только ты и одна девочка, кажется, Вера...
- Вероника? - уточнил Захар.
- Да. Одного парня, Германом вроде зовут, его же родители слили, видимо, знали, где он квартиру снимает. У эшников есть указка сверху, на самых отъявленных бунтовщиков повесить административку. Так что чем дольше ты здесь сидишь, тем больше им дискомфортно. Скорее всего, их каждое утро собирают и... - отец постучал прямой ладонью об кулак, что на языке жестов означало "иметь в грубой, извращённой форме". Мама укоризненно посмотрела на него. - За то, что ещё до сих пор кто-то не найден. Следовательно, я советую тебе отсиживаться столько, на сколько хватит терпения.
- Ясно, - сказал Захар.
- Тем более, что срок привлечения к ответственности по административным правонарушениям составляет не более двух месяцев, - добавила мама. - Конечно, ты вряд ли пробудешь здесь до конца марта. Но подержись хотя бы несколько недель, потом в суде можно попробовать потянуть время, и если два месяца истекут, судья будет вынужден закрыть дело.
- Если что, у моего помощника Склярова здесь недалеко, в этом же районе есть квартира, которая ему досталась по наследству от тёти, - проинформировал папа. - Там тебя точно искать никому не придёт в голову. Но это уж совсем на крайний случай.
- Хорошо, - сказал Захар. - А так, вообще, что можешь сказать о своих впечатлениях от общения с эшниками? Какое у тебя мнение о них, как о людях?
- Да с виду - обычные молодые парни, - пожал плечами отец. - Каких-то ужасных монстров я там не увидел. Внешне, кстати, выглядят практически так же, как ваши ребята, так что если кто-то из них захотел бы внедриться к вам, вычислить его было бы очень проблематично. А некоторые всего на пару лет постарше тебя.
- Я с первого взгляда опознаю эшников, - сказал Захар. - У меня, наверное, чутьё на них.
- Это тебе так кажется, - усмехнулся папа. - Ещё у них кабинет залеплен вашими наклейками с символикой. На ноутбуках, на стенах, даже на личных смартфонах. Весь шкаф завален штуками, которые они у вас из штаба изъяли, девать некуда, вот и приклеивают...
- Забавно, - сказал Захар. - А что насчёт идеологии? - спросил, втайне надеясь, что хотя бы некоторые из эшников адекватные люди и из последних сил терпят свою работу.
- По убеждениям они, конечно, ваши заклятые враги, - разочаровал его папа. - К вам пренебрежительно относятся, мол, вы "зомби", у которых мозги промыты Февральным. Но если так посмотреть - а у них самих мозги не промыты? Их ежедневно настраивают против вас, кормят пропагандой по новостям, так что они готовы даже идти на преступление закона - разве после этого они не "зомби"?
Мама тяжело вздохнула.
- Ну ладно, мы пойдём, - сказал папа. - Не скучай тут...
- Спасибо вам за визит, - ответил Захар. - Я реально очень ценю вашу поддержку.
С бабушкой Захар больше не ругался.
- Ну что, как там наш дорогой любимый президент? - с доброй иронией спрашивал он, когда та приходила на кухню после просмотра очередного выпуска новостей.
- Да надоела уже эта его рожа, - махнула рукой бабушка. - Такой довольный собой, рассказывает только о том, что у нас в стране всё хорошо. Но это ведь неправда, не всё же хорошо в нашей стране...
По вечерам показывали ток-шоу Малафьева "Пусть говорят". Как выяснилось, на повестке по-прежнему был развод Джигарханяна с Виталиной Цимбалюк-Романовской.
- Как?! - воскликнул Захар, когда услышал знакомое имя. - Они до сих пор это обсуждают? Столько времени же прошло... У них что, нет других тем?
- Да не говори, - соглашалась бабушка. - Эта Виталина - такая вертихвостка. По ней видно, что она мошенница. Мне аж противно на неё смотреть.
- Так может, не стоит смотреть? - без особой надежды спросил Захар.
- А что ещё делать?
- Книги читать, - Захар кивком указал на "Марсианские хроники", лежавшие на столе. - Или, на худой конец, кроссворды разгадывать. Они хотя бы эрудицию развивают.
- Захар, ты же знаешь, что я при искусственном свете не могу долго читать, у меня глаза начинают болеть, старость всё-таки, - пожаловалась бабушка. - Поэтому я если и читаю что-то, то обычно в первой половине дня, при дневном свете. Газеты в основном.
- Ну да, ты говорила, - вспомнил Захар.
- Слушай, я всё хотела спросить, а зачем вы тогда с тем парнем утащили ключ от ячейки из супермаркета? - спросила Ба.
- ?!
- Ну, перед двадцать восьмым января, ты вместе со знакомым пришёл, и на тумбочку положил номерок из "Сотки".
- А, это мы прятали плакаты для митинга. Переживали, что могут по мобильнику выследить и задержать, и митинг остался бы без оснащения, поэтому на время надо было где-то спрятать вещи...
- Теперь ясно. Я-то сразу сообразила, что это за номерок, я же в "Сотку" каждый день хожу, - рассмеялась бабушка. - А тот парень начал мне заливать, что ключ якобы от его комнаты в общежитии... Я решила уж притвориться, что поверила, чтобы не ставить человека в неудобное положение, всё-таки он твой знакомый.
В общей сложности на этот раз Захар провёл у бабушки две недели. Мама выяснила, что информация о двухмесячном сроке привлечения к ответственности устарела, совсем недавно её увеличили до года, по Захаровой статье. Однако мама как раз подавала документы на переназначение на пост заместителя председателя, и Захар думал посидеть до тех пор, пока не закончится проверка, чтобы административная судимость её сына раньше времени не всплыла по базам. Однако вопрос снялся сам собой - документы у мамы не приняли, прислали обратно. Видимо, по каким-то закрытым каналам выяснили, что сын "в разработке" у эшников, значит неблагонадёжный. Ну, не уволили, и то хорошо. Доброта никогда не остаётся совсем безнаказанной, какую-то цену приходится заплатить...
В принципе, у Захара бы хватило терпения прятаться до самых выборов, но он не видел большого смысла, в конце концов, штраф на первый раз грозил не такой уж и большой. Штаб обещал возместить ущерб (и многим, кого осудили за предыдущие митинги, действительно возместил), но Захар особо не рассчитывал на это, так как после выборов штрафов станет больше, а народных пожертвований меньше. Но затраты пусть даже на самоличную оплату штрафа окупались тем, что за оставшийся до выборов срок Гордеев ещё успеет поагитировать и привлечь на избирательные участки большее число наблюдателей. Захар и так поднял на уши всех эшников в городе, так что какую-никакую моральную победу одержал. Да и на суде можно будет побороться...
- Всё-таки уходишь? - спросила бабушка.
- Надо бы уже, - сказал Захар. - Затянулся мой внеплановый отпуск. Пора и потрудиться. - И, приняв внутри окончательное решение, вставил симку обратно в телефон.