Лес, буйный многовековой лес, с его громадами. Несгибаемыми деревьями, ни что не могло нарушить его смерти - осени, листва водопадом падала с небес и фейерверком цветов расстилалась по земле. Все готовилось к отдыху. Человек бежал обливаясь струями пота вперемешку с грязью и кровью из ссадин и ран. Светло коричневый костюм, прорванный и растрепанный, ботинки и злоба. Все что было у него. Он падал утопая в листве как в снегу, ранил себе руки но быстро поднимался, ища упор ногами в вязеве листьев и бежал дальше. Глаза, глаза загноного зверя. Серые глаза с отливом голубого, чуть расширенные зрачки, впивались в деревья, метались из стороны в сторону ища что-то или кого-то. Слипшиеся от пота волосы спадали на лоб закрывая глаза, опухшие от ссадин пальцы резко поправляют их. Его частое дыханье превращается в небольшой дымок паровоза что набирая скорость все дальше уходит от станции. Деревья, он ухватился за сук впиваясь в него что бы не упасть, жадно заглатывая воздух пересохшими губами, проводя сухим языком по ним и причиняя себе боль. Склоняясь и снова глаза ищут что-то вот они вдали и позади что то двинулось и снова он бежит. День сменялся ночью, ночь днем. В его глазах все сильнее разгорался пожар загнанного зверя, который хочет жить. Зрачки все сильнее расширились, белок покрылся красной сеточкой, контур зрачка все тоньше и блек. Он добрался до ручья, склонился к нему и начал голодно ловить ладонями воду, он не мог насытиться и просто пал на землю и начал лакать воду как это делают псы. Напившись он лег в ледяной ручей стараясь окунуться в него всем своим естеством. Сколько он пробыл в нем и нова бег, снова вперед, хоть куда-то, но жить. Он срывал плоды что изредка попадались на его пути. Одежда пошла по швам и стесняла его движенья, он порвал ее на лоскуты. Ночами он забирался в толщь листьев проталкивая их в глубь и зарывал вход. Шли недели, месяцы, его одежда превратилась в лохмотья, он выдолбил себе нору в снегу обложив ее ссохшимися листьями. Натаскал туда плодов и так выживал. Его глаза не имели зрачка в нашем привычном понимании они стали размыты. Кто он и что он не знал, он выживал, он должен выжить...