Хосе Рахой был чрезвычайно застенчивым человеком. Он почти всю свою жизнь проработал на небольшом заводе на окраине Валенсии, и ни разу не взял отгул по случаю болезни, но вовсе не потому, что не болел, просто он очень боялся лишиться работы, поэтому переносил все свои недуги на рабочем месте.
Сорок лет Хосе отливал пули, а иногда, когда ему приходилось подменять товарища, он вставлял пули в обоймы. Может показаться странным, но Рахой никогда в жизни не видел автоматов, для которых так долго отливал пули. Дело в том, что его завод производил только боеприпасы, а оружие делалось на другом заводе в Мадриде.
За неделю до того, как Хосе исполнилось 65 лет, шеф объявил, что увольняет его, ведь ему осталось всего семь дней до пенсии, из них два дня - выходные, а еще три дня - праздники. Рахой не расстроился, в конце концов, он ждал этого известия. Напротив, новость об увольнении избавила Хосе от страха перед начальством, и, наконец, он набрался смелости для того, чтобы исполнить обещание, данное внуку еще полгода тому назад - подарить ему настоящую обойму с патронами! Рахою оставалось отработать последние два часа в своей жизни. Он спустился на нижний склад, порылся там в свалке бракованных изделий, подлежащих переплавке, выбрал самую ровную обойму и вернулся к своему станку. Под верстаком у Хосе находился маленький тайничок, в котором лежало тридцать покалеченных патронов. С большим трудом Рахой наполнил обойму не без помощи зубила и молотка.
Пронести подарок для внука через заводскую проходную было бы крайне затруднительно, если бы охранником в тот день работал кто-то другой, но не кузен Хосе. Несмотря на родственные и дружеские связи, охранник лично удостоверился, что ни обойма, ни один патрон в отдельности, совершенно не пригодны для ведения стрельбы, и выпустил Рахоя с территории завода, пожелав напоследок ему всего самого наилучшего.
Перед тем, как возвратиться домой, Хосе решил заглянуть в офис социальной защиты. Был полдень, и до закрытия офиса оставалось еще два часа. Должен заметить, что по причине природной робости Рахой направлялся в здание социальной защиты впервые в жизни. Некоторые люди регулярно обивали пороги вышеназванного заведения с целью получения всевозможных льгот и пособий, даже если основанием для таковых служила лишь их собственная наглость. Хосе же считал, что как честный труженик, он исправно получает зарплату на заводе, и больше ему ничего не надо, кроме пенсии, которую он заработал за долгие годы добросовестного труда. И вот пришел тот день, когда нужно узнать о том, в каком размере ему причитается пенсия и какие документы необходимо сдать, чтобы стать пенсионером.
Рахой взял номерок в очереди на прием к консультанту, и вышел в прихожку офиса, разрисованную в чрезвычайно яркие цвета, подобно гримерке паяца. Там стоял электронный ящик с экраном, клавишами и прорезью для магнитной карты социального страхования. Молодой человек, находившийся поблизости, объяснил Хосе, что этот ящик расскажет ему о сроке трудового стажа и всех налогах и пенсионных отчислениях, которые были произведены в течение его трудовой жизни, для этого лишь надо вставить в прорезь карточку социального страхования. Рахой, добросовестно следуя советам юноши, вставил свою магнитную карту в автомат, нажал кнопку ВВОД, и после выбрал опцию КОНСУЛЬТАЦИЯ ПЕНСИОННЫХ ОТЧИСЛЕНИЙ.
Много лет назад Хосе работал подмастерьем в часовой мастерской. Хозяин, он же часовщик, был очень скуп и Рахой сбежал от него на завод, не проработав у часового мастера и двух лет. Строчки, появившиеся на экране аппарата, рассказывали Хосе о том, что жадный часовщик делал неплохие пенсионные отчисления на имя Рахоя на протяжении всех 23 месяцев, что парень работал у него. Кроме хозяина мастерской, больше никто не делал никаких отчислений.
Хосе медленно сполз по стенке аппарата на колени. Больно защемило слева под грудью. Как вышло, что за 42 года работы ему начислено всего 23 месяца трудового стажа?! Пожилой мужчина прислонил голову к электронному ящику, такому же холодному, как обойма во внутреннем кармане его пиджака, и его лицо исказила гримаса боли. Как ни странно, обычно многолюдная прихожка офиса совершенно опустела. Хосе подумал, что он, должно быть, спит. 23 месяца стажа - этого недостаточно, чтобы оформить пенсию, этого хватит лишь для того, чтобы выбить себе пособие, на которое он сможет купить только несколько пачек макарон. Рахой понял, что выброшен из жизни в пустоту, и безлюдный коридор вокруг него смеется своими пестрыми стенами над его старостью и бессилием.
Вдруг, входная дверь офиса открылась, и в коридор вошел высокий худой человек средних лет в длинном черном плаще и широкополой черной шляпе. Увидев Рахоя, сидевшего на коленях и прислонившегося к справочному аппарату, человек в черном приблизился к нему, взял под руки, и помог ему подняться.
-- Что старик, сердечко шалит?
Хосе вгляделся в лицо мужчины, оказавшего ему любезность, и его охватил непонятный испуг.
-- Кто вы молодой человек? - спросил Хосе.
-- Я то? Дон Инфаркто--мужчина свирепо усмехнулся и ухватил Рахоя обеими руками за отвороты пиджака - А теперь я буду тебя бить...
Первый удар повалил на спину старика, отчего тот тихо застонал:
-- За что же вы меня дон Инфаркто?
Человек в широкополой шляпе задрал голову к потолку и зло расхохотался. После взглянул на свою жертву и рявкнул:
--За то что меня, приходящего за теми, кто не щадя своего сердца выпивает свою жизнь до дна раньше, чем к ним приходит дряхлость, послали к такому слизняку как ты! Случалось мне и раньше приходить к неудачникам, но меня это бесит. Бесит! Ты недостоин быстрой смерти, ты должен был медленно чахнуть от какой-нибудь долгой и тяжелой болезни...
--Пощадите!
--Вот еще! Ты мне несимпатичен. К тому же я выполняю приказ.
Еще несколько ударов последовали один за другим. Хосе конвульсивно сжался в позу эмбриона и болезненно вздрагивал с каждой новой атакой Инфаркто. Если бы сторонний наблюдатель узрел сию сцену, то ему бы показалось, что человек-невидимка бьет ногами скорчившегося на полу пожилого человека.
--Я буду бить до тех пор, пока ты не приставишь душу богу, ибо ему (Богу) так угодно. Но я буду бить так, как угодно мне, ибо я зол. Ты умрешь медленно и мучительно.
Удары сыпались на Рахоя, отчего тот тихо постанывал и по щекам его текли слезы. Медленно проносилась перед глазами вся жизнь, в которой он и мухи не обидел.
--Когда же конец?
Дон Инфаркто нагнулся к уху Рахоя и лукаво прошептал:
--Все зависит от тебя старик. Где-то между сотней последних и сотней предпоследних ударов настанет момент, когда ты выйдешь на границу между известным миром и иным. Вот тогда некоторые законы природы потеряют над тобой власть , что позволит тебе обрести толику свободы действий и кое-какие новые способности.
-- Зачем мне это перед смертью?
Новый удар заставил Рахоя закашляться.
-- А затем, чтобы дать тебе шанс удивить меня. Удивишь--умрешь раньше. Мне так хочется ошибиться в твоей слюнтявости!
-- Что мне сделать? Что я могу?
-- Сделай то, что всегда хотел, но не решался. Сделай Дерзость. Порази меня!
Медленно текли мучительные мгновения избиения. Подходила к концу предпоследняя сотня ударов...
Отдел кадров Валенсийского филиала оружейного завода работал в своем обычном режиме: бухгалтера играли в покер с компьютером, а администратор, ответственный за социальные отчисления висел в порносайте для педофилов. Офисный планктон неистово прожигал время, чтобы вечером вернуться домой, и объявить семье, что смертельно устал на работе.
Рахой появился в офисе как-то странно, чем сразу привлек внимание всего планктона: он пропустил вперед себя в дверном проеме воображаемого посетителя и после вошел сам. Пройдя немного вглубь помещения, Рахой остановился возле стола администратора по социальным отчислениям.
-- Добрый день сеньор Раймундо (администратор только кивнул в ответ). Я проработал на этом заводе 40 лет, и вот сегодня узнал, что все это время вы не начисляли мне пенсию....
-- Ну, во первых: не я. Я работаю на этой должности всего 26 лет, а все дела ведомые предыдущим администратором (в том числе, надо полагать, и ваше) были проверены вышестоящим начальством прежде, чем были переданы мне в руки. А во-вторых: я не привык спорить с начальством и вел все старые дела неизменным образом до тех пор, пока не приходила директива свыше, которая что-либо меняла. На ваш счет, по всей видимости, никакой директивы не приходило.
Рахой опешил.
-- Но как же так? Я всю жизнь отдал заводу, и не имею права получать пенсию?
За спиной у Рахоя послышались издевательские смешки бухгалтеров, а администратор, криво улыбнувшись, ответил:
--Конечно имеете, так же как имеете право заблаговременно позаботиться о своем будущем, и проверить отчисления, ведь ваша участь больше всего должна интересовать именно вас, если не сказать больше -- только вас.
--И что же мне теперь делать?--, пролепетал окончательно сломленный Рахой.
--Запросите помощь от государства для лиц, не заработавших пенсию, но достигших пенсионного возраста; обратитесь к своим детям, быть может они вам помогут; посещайте бесплатную столовую для обездоленных, в конце концов (я слышал, там весьма недурно кормят)... А сейчас уходите, у меня много работы.
--Но!..--, плечи старика повисли, и без того потухший взор сделался пустым и черным, как вход в заячью нору.
--Достал! Черт тебя раздери!--, так закричал бухгалтер где-то сзади, когда его карта в очередной раз оказалась бита.
Рахой вдруг заметил, что о его ноги трется маленький пушистый котенок. Старик наклонился, и бережно взял зверька на руки.
--Оставьте животное! Ему еще не все прививки сделали--,холодно бросил фразу администратор,--И избавьте уже нас от вашего присутствия!
--Уже скоро--, печально ответил Рахой и неожиданно улыбнулся.
Пенсионер потянулся в карман пиджака, вытащил из него бракованную автоматную обойму и вставил в котенка. ЩЕЛКНУЛ ЗАТВОР!!! Планктон вздрогнул и колыхнулся в сторону выхода. Раздалась длинная автоматная очередь. Из открытой пасти котенка вырывался шквальный огонь, и только раскаленные гильзы сыпались из его ушей на пол. Сначала голову котенка увело вверх, но через секунду Рахой справился с отдачей, и маркетоидные мозги стали разбрызгиваться неравномерным слоем по стенам. Черные галстуки прилипшие к окровавленным стенам, принтерные чернила фонтаном брызг из развороченных машин окрапляли перебитые очередями пополам тела бухгалтеров..., офисный интерьер стал напоминать беспорядочно расбросанную колоду карт. Администратору снесло голову, которая упала с плеч ему в руку, но так и продолжала смотреть невидящим взором в картинки порносайта на не разбитом экране.
Патроны закончились, и разгоряченный котенок, упав на пол, с обиженным видом побежал к окну, откашливая на ходу облачка густого едкого дыма. Где-то из под низу у него выпала пустая автоматная обойма. Все было кончено: отдел кадров в полном составе вступил в заключительный этап круговорота биомассы в природе.
Рахой растерянно посмотрел на покареженную обойму и прошептал:
--Что же я теперь внуку подарю?
Совсем рядом раздались звонкие аплодисменты.
--А ты молодец! Впечатлило! Я и сам бы так не смог.--Дон Инфаркто одобрительно хлопнул старика по плечу--а насчет подарка внуку не переживай. Вон, котенка подари, ему всего одна прививка осталась...
-- А как же последняя сотня ударов и приставление души богу?
--Не торопись, всегда успеем, ты лучше зацени как адреналиновый взрыв по мозгам твоим врезал, как кровь по жилам бурно заструилась, а? О-о!