В последнее время Тайка постоянно чувствовала комок в горле. Он мешал не только глотать. Ощущение чего-то лишнего внутри проявлялось во всем. По утрам, садясь в машину, лавируя в непрерывном потоке, она испытывала усиливающуюся нервозность. От этого ноги на педалях начинали дрожать, вибрация передавалась рукам. Тайка съезжала с дороги, останавливалась, начинала медленно дышать, пытаясь привести себя в норму. Иногда это удавалось.
'Три узла на щитовидной железе', - изрек молодой хирург, рассматривая снимок. - 'И что?', - спросила рискнувшая заняться своим здоровьем. 'Резать к чертовой матери, и как можно скорее', - было ответом. Решительность отличала и Тайку, поэтому уже через пару дней она обнаружила себя в реанимации с давящей повязкой на шее, 'сквозь вату' слыша чьи-то голоса.
Здоровье, заложенное в детстве, и на этот раз не подкачало. Немногим через неделю, Тайка, уже неслась домой, где ее ждали сын c невесткой и дела, оставленные мужем, уехавшим на заработки.
Быстро накрытый стол не радовал глаз. Пельмени, купленные в магазине, сдобренные специями и сметаной, домашние консервы дожидались съедения, но семья никак не могла собраться и отметить успешный побег больной из палаты. Сын вышел на несколько минут, но уже час, как не появлялся. Звонок на мгновение прервал ход тревожных мыслей, оставшихся за столом. Тайка метнулась к двери. В проеме стоял юный сосед с унылым лицом. Фраза 'Колю забрали в милицию с наркотой' вызвала привычное ощущение комка в горле Тайки.
Расспросив детали происшедшего, окриком остановив истерику 'воздушной' девчонки, переданной родителями 'в хорошие руки благополучной семьи', Тайка метнулась в милицию, на ходу соображая, кого призвать на помощь. Ночью 'нужные люди' спали. Тайкины уговоры и посулы ничего не дали. Сын 'был закрыт'. Однако адвокат, предложенный 'добрыми дядьками из учреждения', хорошо знал свое дело. Зеленые деньги, данные Тайке матерью подруги со словами убила бы гаденыша и пинком в зад любимой свинье, холенной хозяйкой к Рождеству, обозначили надежду.
За период 'борьбы за свободу сына' Тайка пересмотрела свое окружение. Упреки по поводу неправильного воспитания подрастающего поколения, наверное, были уместны, но равнодушия к материнскому долгу, она не простила. Спустя несколько дней, сын вернулся домой. Следы крови на грязной одежде, запах и выражение лица - все свидетельствовало о 'пользе смены мест'. Тайка не могла поверить тому, что ее единственный ребенок снова был рядом. Сам освобожденный пребывал в философской задумчивости. Его краткий рассказ о попытке самоубийства одного из сокамерников в переполненном помещении размером со спичечную коробку, тревожил воображение. Тайка пыталась представить лицо своего 'неразумного мальчика ', видящего момент выворачивания ложкой вены из худой руки того, кто извивался от ломок на его глазах. И еще она представила, как от приступа рвоты, сын падает в переполненное испражнениями корыто, удачно приспособленное под туалет. Нарисованная картинка не вызывала жалости, наоборот, Тайка жалела себя, понимая, что ее спокойная жизнь закончилась.
Ночами она просиживала за компьютером, изучая все о наркомании, ища контакты с теми, кто может помочь в борьбе со злом и человеческой слабостью.
Друзья сына тоже не бездействовали. Обложив квартиру, они обрывали телефон. Тайка понимала - бой она не должна проиграть. Ставкой была нормальная жизнь ее семьи. Уходя на работу, она запирала детей на ключ и вырывала с мясом провода связи с внешним миром.
В один из дней необходимость выхода из дома с сыном, заставила ее задуматься о том, что психолог ей бы и самой не помешал. Град угроз в адрес семьи из уст 'соседской малины', терявшей клиента, вызвал ответную реакцию. В момент выяснения отношений, Тайка, увидев лицо высунувшейся из окна невестки, достала газовый пистолет, который с некоторых пор носила в кармане и выстрелила из него в ощеренную пасть наркоманки, поносящей ее во весь голос. Предохранитель не был снят, выстрела не последовало. Тогда Тайка методично и хладнокровно начала бить рукояткой по лицу девушки, окрашивая свои руки в красное. Вопли сверху остановили вовремя. Соседи все наблюдали со стороны, но милицию не вызывали. Они поняли - рукой матери водят их общие желания. После этого события 'малина притихла'.
Вечером, разговаривая с сыном на кухне, она поняла, что бой не выигран. Нечто внутри его мозга просто временно заснуло, лениво глядя на нее одним глазом. Выкурив пачку сигарет, Тайка приготовила ванную комнату для реализации своего плана. Прощальное письмо было не нужно. 'Побег есть побег ', - решила она, стараясь не думать о своих родителях. Шелк веревки на шее не пугал. Впереди был покой. Внезапно яркий свет ослепил глаза и пронзительное 'Ма!!!' прервало начатое.
Потом была поездка к морю, вид спящего города, звезды и тихая гладь черной воды... Разговоры, когда нет слов, чтобы передать желание жить. Были признания и откровения. Сожаления и обоюдные упреки. И была надежда.
Мы знакомы с Тайкой очень давно. Тот бой она выиграла. Позже были новые сражения. И новые разговоры. И снова надежды. Они ведь умирают последними. Сбылось многое. Внук здоров. Сын стал другим...
Комок в горле также беспокоит ее. Не знаю, может быть, это всего лишь крик, который она сдерживает, чтобы не закричать 'Господи, за что?'. А может она знает, за что и просто молчит, давясь от признаний...
-Так в чем мораль повествования? - спросите вы. Отвечу. В борьбе со злом, которое в себе и вокруг. C ним надо бороться до конца, до последнего глотка воздуха. И в этом мы с Тайкой абсолютно уверены.