Теперь ты видишь, что преграда - наши страхи,
Что жизнь и сны, не уставая, поднимают из глубин;
Пройти сквозь них - как пролететь над бездной малой птахе,
Как каждый миг терзаться видом в двух шагах стоящей плахи
И знать, что каждый всё-таки идёт один.

Не миновать сей тяготы, лежащей на груди у мира камнем-исполином,
Ведь память мира копит крик и боль любой из малых птах,
И ты, идя, становишься одновременно бездной, плахой, птицей, всем летящим клином,
Но камень тает, превращаясь в тёплую, прильнувшую к ладони глину,
Что держит мир, в ней узнавая свой ушедший страх.

И Чёрный Человек уходит - вот стоит он на перроне,
Заходит в поезд: весь вагон лишь для него, и есть, где разместить гигантскую косу;
Её держать уж не с руки, и говорит он маленькой вороне:
- Откуда только ты взялась? Лети давай. Зачем приклеилась к ладони?
Но птица смотрит, радостно, с надеждой, и крылья мира поезд поднимают, и в новый путь его несут.