Конечно, хорошо б родиться в совершенном теле,
Где нет преград для глаз, ушей, ума.
Быть может, мы, как птицы, бы взлетели,
И плоть была бы - лишь одежда, не тюрьма...

И будет так когда-то в будущем, я верю,
Ведь так же отличаемся от первобытных дикарей и мы.
Но времена меняют только стены, двери,
Тогда как узник неизменен и не зависит от метаморфоз тюрьмы.

И вот я думаю о нём - о том, кто заперт в клетке,
О нём, всеведущем, всевидящим, и том, кто остаётся им везде -
И в обезьяньей шкуре, прыгая по ветке,
И в корабле космическом, летящем через тернии к звезде.

И так уж важно ли, что было прежде,
Какая плоть его когда-то облекала, какую плоть дарует мир потом?
В тюрьме томившийся её однажды снимет, как одежду,
А после на руки возьмёт и понесёт с любовью, как свой дом.