- Послушай, Зверь, я понимаю всё, но только времена не выбирают.
- Я не хочу! - рычишь. - Дай травку, облачка, лазурь (не этот склизский мрак),
Детишек - непременно добрых! - что со мной играют,
И взрослых, что ушли хоть ненамного дальше детских драк.

Тогда и я останусь добрым. А иначе - нате вам балрога!
И невиновен в этом буду я - лишь тьма, что человечество устроило всем нам.
- Но Зверь, ведь тьма и человечество не есть дорога,
А только лес по сторонам.

Неужто непременно должен пейзаж определять идущих?
И как идти, когда прикован ты ко всем стволам?
Нерасторжима связь - и это верно - странника и пущи,
Но не земля определяет пашущего и вола -

Не гнев её, а очевидные для глаза видящего нужды, зовы -
Увидь нужду, где видишь ненависть и склоки преходящих дней,
И всё стволы, вздохнув, пойдут за странником под небом бирюзовым,
И вся земля пойдёт, чтоб не отстать от их корней.