Был у меня хороший знакомый. Почему был? Ушёл он от нас в мир иной. Одним словом поступил в монастырь. Всё жизнь к этому шёл. Зачем то окончил институт, защитил диссертацию... А по природе своей являлся массовиком-затейником. Любил устраивать общественные праздники, организовывал детские походы... За это даже состоял членом райкома комсомола. Но перестройка отняла веру в светлое будущее, оставив веру в загробное, а внутренняя энергия бросала из одной крайности в другую. То увлечётся рождением детей в воде, то йогой займётся, то буддизмом... пока не проявилось доброе старое православие. Чёткие каноны, уставы армейские - не побалуешь! И никого уговаривать не надо, всё освещено тысячелетней традицией. Последний мой разговор с ним был примерно такой:
"Как жизнь?"
"Боремся. Боремся трудами, да молитвами..."
"Да подожди частить! Ты лучше скажи..."
Но далее следовала трудно переводимая игра слов со старославянским прононсом, лишённая всего человеческого.
История эта произошла в начале перестройки, когда пошла мода зарабатывать деньги. Не себе в карман, боже упаси, а на общественные нужды. Друг мой, естественно, подхватил и эту бациллу.
Иду я как-то на берег реки Москвы со своим трёхлетним ребёнком, а там устраивают катания на байдарке. За целых три рубля! Совсем озверели бессеребренники! По ранней весне температура воды не более пяти градусов. На месте рулевого восседает опытный специалист четырнадцати лет от роду. Да ещё на деке, чем поднимал центр тяжести незагруженной байды на недопустимою высоту! По реке время от времени бродят сухогрузы, разгуливая крутую волну, которую вышеназванный спец встречает лагом. Для остроты ощущения. Вокруг толпятся экзальтированные мамаши чуть ли не с грудными младенцами и с трёхрублёвыми купюрами. Страховочные средства отсутствуют напрочь из-за недостатка первоначального капитала...
Одним словом заплатил я трёшку, согнал спеца с насиженного места и покатал своё чадо самостоятельно. Сойдя с борта байды, я отвёл своего друга в сторону и попытался объяснить основы безопасности на воде, чем безмерно его обидел.
И он ушёл в монастырь...