Баня - это образ жизни. Но корчит образ свою физиономию в разных ситуациях по разному.
С детства я баню не знал. Её заменяла ванна, где можно было, укрывшись ото всех, спокойно провести несколько часов за чтением книжек. Своеобразная медитация, где сосредотачиваешься на особом, глубоко волнующим именно тебя, мире.
В армии баню я возненавидел, впрочем, как и всё армейское. Да и как можно без брезгливости относится к тому, что сотня голых мужиков мылят себе всё, до чего могут дотянутся?
В институте бессовестные мужики (а какие ещё могут быть доценты с кандидатами?) обманом затащили меня в баню образца семидесятых. И что ж? Я узрел подлинную соборность, материализующуюся при помощи бережно чтимых обрядов. Где глубокий философский смысл приобретает всякая мелочь, от шапочки на голове, до просушки парной. Короче, говоря языком жизнелюбивого Шумахера:
"Лишённый сладостных мечтаний
В бессильной злобе и тоске
Пошёл я в Волковские бани
Попарить кости на полке.
И что ж? О радость, о приятство,
Я свой высокий идеал:
Свободу, равенство и братство
В торговых банях увидал!"
Апофеозом банной жизни стал мой предсвадебный мальчишник. После чего, естественно, баня превратилась в плод запретный. И от этого сладкий и элитный.
Походные бани делятся на две категории: городские, т.е. свершаемые в местах обетованных, и, собственно, походные.
Городские бани чудны и непривычны. Например, в Кызыле в самой раздевалке под вывеской: "Пронос стеклотары воспрещён. Штраф 10 рублей" сидит воинственного вида дама. На предмет выявления стеклотары. Честное слово, под её взглядом очень многие части тела становятся хрупкими. Пользоваться городскими мыльными молельнями можно только в случае крайней нужды.
В походе баня очень редкий, но на века запоминающийся праздник. Праздники возможны только при наличии свободного времени, а оно в походах страшный дефицит.
В знаменитом "кормовом походе" на Приполярном, мы устроили аж трёхдневную днёвку. Когда плодотворные рыбалка с охотой надоели, решаемся очистится пред богом и людьми.
Часов восемь калим камни на чудовищном пионерском костре. Потом откатываем их на свободное место и поверх натягиваем большую палатку без дна, очень кстати найденную в охотничьей избушке. Мужской состав группы забивается в неё. Первосвященник макает березовый веник в кан с чистейшей таёжной водой и сбрызгивает камни. Пар, правда, быстро выветривается, но трудолюбивый первосвященник вкалывает в поте лица своего. Потом все гуськом бежим к Танью. Три мощных гребка от берега и... быстро-быстро назад. На многое способна ледниковая водичка! В завершении обряда скромная трапеза в избушке.
А другая баня состоялась вопреки козням завистников где-то в Саянах. Втроём мы потратили днёвку на приготовление её. Избушки с палатками на чердаке по близости не было и тогда взяли полог со своей. Она была явно мала, но мы в Андрэ попросили его брата попридержать её с наружи. Чтобы пар не выходил. Забираемся внутрь и мордами чуть не упираемся в раскалённые камни. Берёз в этой местности не было. Тогда Андрэ заменил веник своей кружкой. До верху наполняет её водой и плещет на камни прямо перед физиономиями... Мишель силён и здоров, но, к несчастью, буквально выполняет команды. Поэтому первый порыв он выдержал. Зато второй его пушинкой относит в сторону. Это была самая чистая баня, т.к. с наших лиц смылась не только грязь, но и кожа. И вот после стольких мук, завистники, наблюдавшие за нами у костра, лишили нас законных 50-ти грамм! Зато это им дорого обходится на гусятниках, когда вспоминается о бане - мы требуем сатисфакции. И получаем в неограниченном количестве.