Асмолов Константин Валерианович. Закон, суд и следствие в мире средневековой фэнтези

Закон, суд и следствие в мире средневековой фэнтези

Makkawity, 2003-2006, - при активном участии Winter-а, Майка, Битютня, Радагаста Карего, Antoin-а, Геканта, C.cata, Юрия Зуева и Оксаны Романовой.

Обычно над "местом Закона в мире фэнтези" начинают корпеть в двух случаях. В первом Мастеру надо продумать карательные меры в отношении РС, заслуживших своими действиями соответствующую реакцию общества. Во втором ДМ думает над детективным сюжетом, немыслимым без подробной росписи методов суда и следствия, и прописывает систему волшебного дознавательства под нужды модуля/кампейна.

Однако мне кажется, что проработка этого блока важна для сеттингостроения вообще, причем рассматриваемая тема кажется нам очень сложной по двум причинам. Во-первых, она требует хорошего понимания того, какое место в обществе занимает закон как система , во вторых, затрагивает очень важный блок, касающийся места магии в мире и ее влияния на таковой.

Понятно, что закономерности развития человеческого общества "IRL" не знают и лучшие политологи. НО! законы развития игрового мира задаются умом, сердцем и волей мастера и потому рассчитываются куда легче. Понятно и то, что представления о том, как это должно выглядеть, тоже могут быть различными и то, что одному кажется логичным, другой посчитает бредом. Именно потому мы постараемся не столько писать единую методичку относительно того, "как надо" отметить вопросы, к которым стоит привлечь внимание.

Часть первая. Формирование законов и основные вопросы, которое стоит ставить при конструировании системы права

Даже без учета наличия магии судебно-следственная система игрового мира, как правило, существенно отличается от той, в рамках которой существуем мы. Между тем, основная ошибка неопытных мастеров заключается в перенесении на фэнтезийное псевдосредневековье принципов современного следствия и судопроизводства без понимания того, каким еще бывает Закон и когда (и почему) в нем появились те или иные нормы, к которым привыкли мы.

Большинство игроков и мастеров очень плохо представляет себе, как выглядела судебная система или методы следствия до "эпохи развитого гуманизма", и потому мы позволим себе не столько познакомить читателя с историей формирования современной системы права, сколько представить определенную методологию. Ниже мы приведем несколько важных вопросов, которые должен задать себе автор сеттинга, создавая у себя в мире систему суда и следствия и формируя ее догмы. Думаем, что последовательные ответы на них позволят начинающим мастерам выстроить судебно-следственную систему своего мира более профессионально и грамотно.

Действует ли кроме суда человеческого суд Божий? (И если действует, то насколько можно полагаться на него вместо результатов следствия)

Речь идет не столько о практике судебного поединка и иных форм ордалии, сколько о существовании в мире неких высших сил, потворствующих исполнению вселенской справедливости и способных наказать виновного. Дело в том, что если таковая сущность присутствует и ее влияние на мир достаточно велико, судебно-следственная система может и не развиться, ибо "Господь все видит и сам укажет".

Идеальный вариант такой системы, когда кармическое воздаяние осуществляется мгновенно, и "никуда не уйдет обидевший!", хорош, но абсолютно неприемлем, так как мир с такими законами оказывается фактически неиграбельным ввиду отсутствия предпосылки для конфликтов, разрешение которых является сутью приключенства. Более интересным, но близким к вышеуказанному, является вариант Равенлофта, где Темные Силы тоже выступают в качестве вселенской карательной функции, - однако и система наказаний у них несколько странная, и карают они только за "преступления против человечности", то есть, только те, где налицо осознанное творение Зла.

Потому рассмотрим более мягкий вариант, при котором божество может указать виноватого, если его об этом попросят (метод может быть различен, в том числе клятвы или ордалия). В этом случае на смертных ложатся возбуждение дела и исполнение наказаний, но не само установление вины.

Если же всеведение божества ограничено (многобожие фэнтезийного мира сему способствует), то допустим и вариант, при котором "суд божий" воспринимается как "последнее средство" в случае если не помогают формальные методы, исключительный способ разрешения дела. Иной вариант - когда обвиненный сам предпочитает ордалию формальному суду, не надеясь на его объективность, либо не имеет иных свидетельств защиты.

Однако уже упомянутые выше ограниченное всеведение божества и наличие многобожия, при котором разные божества могут иметь различную этику, делает этот фактор не столь основополагающим. Если всеведение ограничено, а божество больше напоминает личность, чем сущность, " Великого ЪЪЪ нельзя дёргать по пустякам", - если у божества каждый день будет сотня запросов уровня "кто спёр у старушки кошелёк" и "куда это я задевал любимую сандалию" - оно начнёт отвечать молниями или вообще отвечать перестанет. А из многобожия следует вариант, когда разные боги не только могут выражать себя по-разному (могут быть смешанные варианты ордалий, когда, скажем, оба участника выпивают яд и дерутся друг с другом с завязанными глазами), но и "болеть" за разные стороны, каждый оказывая покровительство носителю "своей" этики. Не забудем, что многобожие отлично от нашего мира наличием нескольких этических кодексов вместо одного (см. серию статей о религии).

/Вариантов "божьего суда" было много - от испытания железом, когда человек должен был взяться за раскаленный брусок, после чего через три дня на его руке уже не должно было быть ожогов, или африканский вариант, когда и истец, и ответчик выпивали специально приготовленный растительный отвар (тангин), который убивал виновного. К этой же форме выяснения истины относится и судебный поединок, в котором, как считалось, руку правого направляет бог, а не "фортуна шпаги", и потому, в отличие от дуэли (направленной на защиту чести а не установление правды) в случае неадекватности противников на более сильного мог быть надет гандикап, уравнивающий шансы. На гравюрах Талгоффера, описывающих судебный поединок мужчины и женщины, представитель сильного пола вообще находится по пояс в земляной яме, которую не может покидать.

Интересно, что со временем в европейском средневековье потустороннее вмешательство стало восприниматься как признак действий не бога, а дьявола (если она утонула, значит, она действительно не была ведьмой, а вот если всплыла!...)

Что же касается реальных эффектов ордалии без скидок на вероятную магичность мира, то хочу обратить внимание на мнение Antoin-а. В средние века такие ритуалы играли роль экстремальных психофизических тестов, в ходе которых виновный (или, если угодно, чувствующий себя виновным) выдавал неадекватную реакцию (к примеру, запинаясь во время клятвы, раздавив яйцо с тонкой скорлупой или выплевывая несмоченный слюной рис из-за сухости в горле) Таким образом, можно сказать, что во многом смысл "суда божьего" -- контроль за динамикой отдельных физиологических процессов, достигаемый за счёт чувствительных регистраторов изменений в организме при прохождении испытаний. Под данным углом проверка на яйце Х века мало чем отличается от проверки на детекторе лжи ХХ века ./

Есть ли вообще (в данном сеттинге или регионе) судебная власть и суд как институт, отделенный от исполнительной власти?

У разных народов и в разные эпохи возникновение права связано с индивидуальными особенностями каждого народа, с менталитетом, помещённым в ту или иную среду. Система юридических норм и связанных с ними правовых отношений появляется в силу тех же причин и условий, которыми объясняется происхождение государства.

Обычно сперва возникает традиция привлечения в качестве арбитра незаинтересованного лица, потом судебные функции принадлежат законодателям (правители, вожди). Со временем правители начинают обзаводиться помощниками, которые постепенно берут судопроизводство на себя, оставив право помилования со стороны монарха в качестве анахронизма.

Однако до идеи единого общегражданского суда (а тем более - правового государства) общество должно зреть довольно долго, так как с таким судом связан догмат о том, что Закон выше желаний отдельного правителя, привыкшего управлять страной под девизом "такова моя воля".

Создание формализованной процедуры суда, дознания и следствия в Европе, во многом - заслуга инквизиции. Именно она кодифицировала процесс дознания, сделала его единым для всех регионов и разработала определенные нормы, в том числе - и касающиеся применения пыток.

Новая система правовых отношений, основанная на новых ценностях, начинает складываться в Новое время, когда в мире происходит так называемая "правовая революция", в рамках которой Право становится базовой социальной ценностью и начинает ограничивать власть государства в пользу граждан. Демократия, гражданское общество, правовое государство становятся возможны лишь при условии, что в обществе достаточен уровень правосознания отдельных членов общества.

Но - история законодательства не начинается со Средневековья. По прочтении абзацев выше у совсем неискушённого читателя может создаться впечатление, что раз даже сейчас в Англии и Штатах нет единого свода законов, в древности его и подавно не было, а всё решали броски кубиков, гадания и воля верховного жреца. Единый свод законов в Месопотамии был впервые создан ещё Хаммурапи в 1700 годах до н.э. Древнегреческий Дракон, который жил на тысячу лет позже, выполнил фактически ту же задачу. "Великий законодатель Солон", упоминаемый далее по тексту статьи, всего лишь дорабатывал свод Дракона, внося назревшие стилистические изменения. "Драконовские законы" фактически предопределили всё развитие законодательств Европы (деление на убийство предумышленное и случайное и т.п.). И кстати - не менее важно то, что Дракон был профессиональным законодателем и никем другим (не правителем, не полководцем, не архонтом). А еще можно вспомнить Шан Яна, Цинь Шихуана, Юстиниана, и иных законодателей более позднего времени.

Так что и существование прецедентного права, и наличие в сеттинге фигуры великого законодателя, по заветам которого судопроизводство развивается и доселе - варианты равно приемлемые применительно к местным особенностям.

Однако даже в современном обществе параллельно с судом существуют разнообразные формы внесудебной расправы. Прежде всего, к ним относятся самосуды, побивание камнями по адату и прочие суды Линча. Сюда же - ситуации, когда в чрезвычайных обстоятельствах судебными полномочиями могут наделяться некоторые госслужащие. Например, в блокадном Ленинграде за любые махинации с продовольствием некоторое время расстреливали на месте.

Наконец, есть разного рода Особые совещания, Чрезвычайные тройки и т.п. В таких судах (совершенно законных органах, заметим) не только отсутствуют стороны, не рассматривается существо дела. Подсудимые обвиняются не в каких-то конкретных действиях, а в том, что они самим своим существованием опасны для общества, государства, падишаха и т.п. и должны быть тем или иным способом (включая необратимые) изолированы от общества.

Похожая процедура применяется и в ситуации, когда в условиях чрезвычайной обстановки и ограниченного времени нет возможности провести полномасштабное расследование по всем правилам и с соблюдением всех положенных прав.

/Практика, надо сказать, довольно распространенная. Например, в годы войны в США были арестованы и заключены в лагеря все жители (граждане и нет), которые имели хотя бы ¹/₁₆ японской крови (для сравнения - в Германии надо было иметь вчетверо больше еврейской крови, чтобы заиметь аналогичные проблемы). Конкретные детали этой "великой репрессии" до сих пор секретны, но надо думать, что существовали некие комиссии (трибуналы) в которых подлежал установлению и доказыванию только один сугубо биологический факт: наличие той самой ¹/₁₆ части. То же самое проделали в Англии с немцами/

Для сеттингостроителей это достаточно важно, так как на каком-нибудь Пограничье воров и конокрадов могут повесить на ближайшем дереве, не дожидаясь судьи, а больная голова властителя удела или его пристрастие к блондинкам могут оказать куда большее влияние на ход процесса, чем все прочие обстоятельства.

Правда, если вы делаете у себя в сеттинге территории "фронтира", где законы действуют лишь в пределах укреплённых поселений, а за их стенами царит полное безвластие и разгул монстров, то не следует удивляться, если взращенные на такой модели игроки будут гасить подряд всё, встреченное на таких территориях.

Если суд и следствие есть, как они выглядят с процессуальной точки зрения?

Этот вопрос в действительности разбивается на ряд вопросов помельче.

Какова законодательная база суда и следствия?

Модернизация следствия не предполагает обязательного появления единого свода законов или уголовного кодекса. Англия не имеет его до сих пор, каждый штат США имеет свое законодательство, причем судебное решение практически всегда выносится по прецедентам - механика такой работы хорошо показана в фильме "Адвокат дьявола".

Замечу, что и практика "уголовных уложений" наподобие известного Тан Люй Шу И, и система прецедентного права имеют долгие исторические корни. Смотри выше пассаж о наличии или отсутствии в мире великого законодателя.

Против кого/чего совершается то или иное преступление?

Если мы имеем дело с обществом, этика которого предполагает что все законы мира имеют божественное происхождение, то при известном воображении даже мекая карманная кража может рассматриваться как святотатство, ибо является преступлением против божественного порядка вещей. В определённом подклассе фэнтези-миров, копирующих средневековье, эта тенденция может проявляться очень жёстко. При этом разнобожие только усилит ее, ибо невсемогущие боги склонны будут более тщательно следить за исполнением своих заветов.

Каков процесс выдвижения обвинения?

Поясним: обвинение делится на публичное и частное. В случае публичного обвинения преступление совершается как бы против Законов вообще, и истцом по делу выступает государство. Это очень хорошо видно из подобных процессов в системе американского правосудия, суть которых формулируется как "Народ США (или штата Х) против...".

В случае частного обвинения его выдвигает конкретное лицо (например, родственник убитого), задача которого сводится к тому, чтобы убедить суд в виновности ответчика. Частное обвинение появилось гораздо раньше, и в средневековом праве в делах об убийстве расследование устраивается не столько по факту обнаружения трупа, сколько по факту того, что об убийстве заявил кто-то из родственников или друзей жертвы.

Последнее для нас очень важно, так как в этом случае "Ничей друг" (а приключенцы очень часто относятся именно к этой категории) никого не интересует. "Если о тебе некому беспокоится, ты и не стоишь того, чтобы о тебе беспокоились". Эта традиция, кстати, подчеркивает корпоративность средневекового общества.

Каков формат процесса как методики установления вины и определения наказания?

Античный мир создал процесс, при котором обвинителем является сам потерпевший. Именно он возбуждает дело и собирает доказательства, а суд выступает только арбитром в споре между двумя сторонами и решает, какая из сторон доказывает свое право. Закон Солона позволял всякому гражданину выступать в защиту потерпевшего и требовать наказания преступника. Государственный же обвинитель появился достаточно поздно.

В средние века (особенно в эпоху абсолютизма) на смену ему пришел розыскной, или инквизиционный, процесс. Название, заметим, возникло не от испанской Инквизиции, это просто калька от латинского слова со значением "следствие". Этот тип процесса существовал во Франции до революции, а в остальных странах Европы до второй половины XIX века. Назван он так потому, что в нем нет следствия и судебного процесса как отдельных стадий, судебное заседание является сыскным и следственным мероприятием в одном флаконе, - допрос свидетелей и подсудимых ведется самими судьями, в руках которых сосредоточены функции обвинения и защиты. Потерпевший является всего лишь жалобщиком, а обвиняемый объектом исследования.

Розыскной процесс не обязательно проходил публично, и часто суд выносил приговор только на основании письменных документов. Понятно, что ведущими доказательствами оставались задержание с поличным и показания свидетелей, но следующим по порядку средством получения доказательств была пытка, причем пытать могли и свидетелей. Доказывать свою невиновность - задача подсудимого, поскольку представления о законе сводились к тому, что если уж человек попал под внимание его слуг, он, скорее всего, виновен (невиновность устанавливали, но нечасто). Задача суда - просто установить меру этой вины и назначить соответствующее наказание. Особенно это касалось тех случаев, где состав преступления был налицо.

В наше время обычен состязательный процесс, при котором предварительное следствие носит закрытый характер, а непосредственно суд - открытый. На суде прокурор и адвокат как бы спорят между собой, а результаты оценивает судья и некоторое количество "жюри" (народных заседателей или присяжных). Формально это тождественно суду в Афинах, только там обе стороны должны были (теоретически) произносить свои речи сами. Насилие как способ выбивания доказательств не допускается, а доказательства, полученные посредством незаконных методов, не считаются таковыми.

Розыскной процесс, однако, полностью не исчез - наиболее явным его примером является военный трибунал.

Есть ли специальные судебные чиновники и насколько диверсифицированы их типажи?

Речь идет во-первых, о том, насколько в данном обществе суд и следствие находятся в руках профессионалов, а во-вторых, о том, насколько, скажем, присутствует четкое разделение между судьями и следователями или прокурорами и адвокатами.

Отчасти сюда же - вопрос об участии в судебном процессе "представителей общества" в лице "жюри". Следует помнить, что идея суда присяжных появляется только при определенной организации общества, предполагающей, что а) состав присяжных являются слепком всего общества и потому их вердикт есть отражение общественного мнения б) идея главенства Закона проникла в массы столь глубоко, что присяжные способны выносить объективные и неангажированные вердикты. Потому стоит помнить не только те приемы манипуляции с составом присяжных, которые мы знаем по кино, или то, как ведут себя представители общества при необходимости выносить приговор по (формально уголовным, фактически политическим) резонансным делам, раскалывающим общество, но и более простую вещь - в ситуации маленького сообщества, когда все всех знают и все всем знакомые, начинает срабатывать вынесение приговора по принципу "как я могу осудить брата соседа своего племянника!".

На какой менталитет рассчитана система наказаний?

Система наказаний должна быть адекватна господствующей в обществе ментальности/правосознанию. Если массы приемлют такой закон, и он действительно работает, но хорош, даже если с точки зрения привыкшего к иным моделям общества он плох. Это касается перегибов как в одну, так и в другую сторону. На одном полюсе - применяемые в целом ряде стран Азии телесные наказания или публичные казни за преступления, которые европейский менталитет совершенно не считает настолько серьезным проступком. На другом - кризис европейской системы наказания, рассчитанной изначально на европейца с его относительно высоким чувством закона (отсюда, относительно мягкие на НАШ взгляд сроки заключения и условия содержания) и неспособной выступить сдерживающим фактором против мигрантов из третьего мира.

Велика ли ценность человеческой жизни по сравнению с иными факторами?

Цена жизни может зависеть от целого ряда условий, - от общей демографической ситуации ("при их общем числе китайцы могут позволить себе смертную казнь за распространение наркотиков") до элементарной пользы ("не надо убивать кузнеца, где мы найдем второго"). Влияют на цену жизни и религиозные догмы: в России вплоть до XIX века покушение на самоубийство приравнивалось к покушению на убийство и наказывалось каторгой или тюремным заключением, воспринимаясь как беззаконие.

Там где цена жизни низка, можно смело забыть о концепции гражданских прав каждого. В рамках такой системы ценностей даже переход от кровной мести с ее (неэквивалентным разменом вроде "У вас убили подростка, а у нас хорошего охотника") к "око за око" (когда наказание несет именно преступник), а затем от него к штрафу за убийство, которые поражающему нас своей "циничностью", - уже существенный прогресс .

Цена жизни влияет на оценку "сравнительной тяжести ряда преступлений", - дело даже не в том что убийство чужака рассматривается как проступок меньшей тяжести чем убийство своего, а в том, что убийство само по себе может быть не настолько тяжким преступлением.

Последнее хорошо понятно на примере мира фэнтези, допускающего воскрешение из мертвых. В нашем мире тяжесть такого преступления как убийство во многом связана с тем, что оно необратимо, - жертву преступника нельзя вернуть к жизни. Однако при наличии даже гипотетической возможности воскрешения (пусть редкой, пусть дорогой), тяжесть убийства как преступления может быть меньшей из-за того, что в данных условиях оно относится к разряду обратимых действий. Причем чем доступнее воскрешение, тем менее тяжким окажется убийство само по себе и возрастает роль сопутствующих деталей ("случайно попасть арбалетом в соседа сквозь кусты " - это одно, а "пытать три месяца " - другое). А тяжесть преступления может определяться через действия убийцы, направленные на то, чтобы максимально затруднить возвращение жертвы к жизни (спрятать голову, уронить в вулкан, и тп) . Кроме того, даже в мире фэнтези можно сделать убийство необратимым, - принести жертву в жертву божеству, захватив таким образом его душу, превратить в нежить, дезинтегрировать, перенести напрямую в аналог Ада и т. п.

Цена жизни влияет и на допустимость пыток, и на частоту применения смертной казни с учетом того, что лишение жизни может и НЕ оказаться высшей мерой наказания. Возможно, есть "нечто худшее, чем смерть", будь то изгнание из клана или лишение чести. Вспомним российскую гражданскую казнь дворян, которая являла собой публичное шельмование с ломанием над головой виновного шпаги (финал "Капитанской дочки") или похожие китайские наказания, связанные с публичной потерей лица.

/В традициях, где присутствует идея перерождения, смерти как высшей мере нередко предпочитали рабство или калечение, поскольку с учетом переселения душ убиваемый как бы отделывался слишком быстро, а в Византии как гуманная альтернатива смерти воспринималось ослепление - или общество не видит тебя, или ты не видишь общество. С другой стороны, смерть через побивание камнями на мусульманском Востоке была вызвана тем, что при таком способе лишения жизни среди множества мелких камней нельзя выделить тот, который непосредственно ее прервал. Значит, невозможна и кровная месть убийце./

Фэнтези, кстати, и здесь создает занятные альтернативы, так как понятие "Хуже, чем смерть" может перейти из субъективной плоскости в объективную. Сие касается как способов смерти, исключающих использование заклинаний воскрешения, так и методов порабощения и пленения души. Наказание вида "Твой труп будет зомби на общественных работах", может оказаться пострашнее "просто смерти".

Престижен ли Закон в обществе и какое место он занимает?

Иными словами, насколько граждане предпочитают действовать по закону в той ситуации, которая требует его применения и насколько исполнение закона полагают тождественным справедливости. Детали проще пояснить на конкретных примерах.

Индо-буддийская модель. Закон, точнее - "дхарма" (раскрытие этого понятия может стать темой отдельной статьи), есть проявление кармического механизма и воспринимается как такой же естественный закон жизни, как, скажем, законы природы. Следование дхарме есть единственный путь к развитию общества и человека, настолько неотделенное от прочей культурной практики, что уголовное судопроизводство и организация государства рассматриваются наряду с доктриной перевоплощения и с описанием жертвоприношений.

Законы (опять-таки, точнее, дхарма-шастры) Ману требуют: "Говори правду. Говори приятное. Не следует говорить неприятную правду, не следует говорить приятную ложь - таков вечный закон. (такова вечная дхарма)"

Античная Греция. Концепция власти закона впервые появилась там, но была рассчитана на небольшой полис и его сознательных членов (отсюда афинские общественные суды с числом судей более 500 человек во избежание подкупа). При этом законы Солона даже подстегивали активную жизненную позицию - Ареопаг был обязан наказывать праздных, а гражданин, не примкнувший ни к одной стороне во время междоусобицы, лишался гражданских прав.

Римское право - Закон суров, но это закон. Система правосудия, заложившая основные правила для нашего времени, институт общественного обвинителя, кодексы, гражданское право. Юстиция = справедливость. Полной регламентации, однако, не было - в судах дозволялось ссылаться на мнения известных юристов. И даже кодекс Юстиниана не описывает всех случаев.

Средневековая Европа. Общество было не цельным, а дробилось на корпорации. В любой области действовало много разных систем права и соответственно разных судов -- например, право королевское, обычное, установленное феодалом, установленное городским советом и т.п. Например, во Франции королевское право, общее для всей страны, охватывало очень узкую сферу: в каждой провинции действовало своё собственное право, отличавшееся и от права других провинций, и от королевского права. Светская и церковная форма процесса тоже развивались практически параллельно.

Роль этических норм по преимуществу исполняли религиозные, однако это не отменяло иных - многие элементы рыцарского кодекса чести и их ценности по сути расходились с ними.

При этом судебная власть часто не была отделена от исполнительной. Правитель ("своего сектора") сам вершил суд и был источником закона, подчиняясь только правителю рангом выше. Отсюда и "вот приедет барин - барин нас рассудит", и вера в доброго правителя, который не знает, что творится от его имени. Аристократия означает отсутствие привычки решать проблемы бюрократическим способом - кодификация законов происходит достаточно поздно, и большинство проблем все-таки решается по прецедентам, то есть по аналогии.

"Кутюмы Бовези (Франция, 13-й век)", гласят: "Бальи (судья при сеньоре) должен обладать следующими добродетелями: <следует длинный список>. Но поскольку трудно иметь столько хороших качеств сразу, то пусть в первую очередь у него не будет недостатка в верности своему сеньору."

Впрочем, уже в то время встречаются и иные трактовки. Вот Трактат Брэктона (основополагающая книга для английской юстиции, тот же 13-й век). "Англия находится не под властью человека, но под властью Бога и закона. <...> Нет короля, который господствует по своей воле, а не по закону." Считается, что именно Брэктон задал один из путей, по которым развивалась и развивается вся западная цивилизация уже больше 500 лет.

Дальний Восток (Китай). Закон воспринимается как естественный механизм упорядочения мира, и земная бюрократия является как бы проекцией небесной. Однако на этическом уровне приоритет отдается моральным качествам, и к закону как к судебной системе традиционно обращаются только тогда, когда прочие способы погашения конфликта уже не работают. Если человек каким-то образом попал в поле деятельности слуг закона, обратив на себя их внимание своим недостойным поведением, он виноват, и задача суда - просто определить меру его вины.

Отсюда - достаточно жесткий, обвинительный характер процесса. Европейская концепция закона как сочетание прав и обязанностей отсутствует. Закон рассчитан не на защиту прав личности, а является инструментом наказания. Если латинское слово "юстиция" означает "справедливость" и предполагает, что закон предназначен для установления справедливости, то орган, выполнявший сходные функции в дальневосточной государственной системе, именовался "министерством наказаний". Естественно, предполагается, что слуги закона есть люди выдающихся моральных качеств, которые не должны наказывать невинных.

Современная Америка и иные типы общества "развитого гуманизма". Принцип личной свободы проявляется как в понятии "privacy", так и в борьбе со вседозволенностью под лозунгом "Моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого". Закон воспринимается как структура, пронизывающая все общество, и гарантирующая людям возможность добиваться реализации своих прав. Решать проблему через закон (через суд) потому не предосудительно, а должно и потому в суд тащат по поводам, кажущимся нам смехотворными. При этом система, ориентированная на человека, внешне отличается большей мягкостью, чем российская или дальневосточная. Внимание часто фиксируется на личности преступника и мотивах, побудивших его совершить преступление. А развитая система адвокатуры способствует активному поиску смягчающих обстоятельств категории "У него было трудное детство".

"Авторитарные" режимы, в том числе СССР или КНДР. В советское время считалось, что поскольку все будущие строители коммунизма должным образом индоктринированы, сознательно идущий на преступление заслуживает жесткой кары. Более неприятный вариант вообще сводился к тому, что "был бы человек, а статья найдется", ибо "незнание закона не освобождает от ответственности", а правоведение преподавалось в средней школе.

Однако параллельно с этим существовала развитая система профилактики преступлений, в результате чего то, что для американского общества считается рутиной, здесь является ЧП. Понятно, что это в значительной степени достигается за счет системы образования и, особенно, пропагандистского аппарата, направленного на внедрение и поддержание единомыслия.

Вообще, классическая тоталитарная система оставляет мало возможностей для развития уголовной преступности. Во-первых, нормированное распределение ставит всех в равные условия и нивелирует роль свободных денег, ради которых и совершается большая часть преступлений. Во-вторых, при тотальной системе контроля над проживанием и передвижением человеку, совершившему преступление, чрезвычайно сложно скрыться. В-третьих, суровая система наказаний даже за незначительные преступления, исключающая возможность оправдаться, является хорошим профилактическим средством.

Правовой беспредел. "По закону или по понятиям?" - этот вопрос встречается часто, ибо парализованная система государственного отправления правосудия не гарантирует справедливости и фактически работает в той же системе "свой-чужой", что и криминальные структуры. Отсюда же и частый образ героя-одиночки, не связанного с правоохранительными структурами (который по каким-то причинам решил совершить правосудие сам), или представителя правоохранительных структур, который совершает самосуд, не доверяя исполнение Закона кому-то еще.

Кто выполняет судейские и правоохранительные функции, какие права и обязанности они имеют и насколько престижно в обществе быть таким "исполнителем"?

Как уже было сказано, поначалу задачи сыска возлагаются на судей/судейских чиновников, как это было в Китае, (стража существует отдельно, но привлекается судьями "для усиления"). Потом судьи обзаводятся специальным штатом помощников, и только уже потом возникает профессиональный полицейский аппарат - а ранее его отдельные функции выполняла армия (напомню, что отделение полиции от армии происходит поздно) и церковь.

У "следственных органов" раннесредневековой Европы не было ни разветвленного штата сотрудников, ни четких норм, правил и инструкций по работе (не говоря уже о том, что материально-техническая база просто никакая) . Основным основанием для заведения дела было взятие с поличным, жалоба потерпевшего или информаторы (даже инквизиция действовала на основе "сигналов" от "общественности"), а инструментом ведения следствия при отсутствии вещдоков типа украденных вещей или окровавленной одежды - здравый смысл, пытки и "божий суд" . Прав у подозреваемого никаких не было, насчет свиданий, защиты, доказательств, отводов - все решал "следователь". Сие, кстати, не всегда означало тождества арестованного и осужденного, при Петре Первом, если обвиняемый под пытками не признавал свою вину, на соседнюю дыбу вешали доносчика, и пытали его, - а не оговорил ли он невиновного.

Но престиж представителя закона при этом достаточно высок, в том числе и в средневековом городе, где при не очень большой численности населения городской стражник был не абстрактным человеком с алебардой, а братом жены соседа. Напомню, что английские бобби начали носить огнестрельное оружие очень поздно, да оно им и не требовалось - представители преступного мира и помыслить не могли об оказании вооруженного сопротивления человеку в форме.

/С другой стороны, драка с полицией и последующая ночь в участке еще в середине 20 века была вполне себе комильфотным досугом для джентльмена. Маленький пример: "Трое в лодке", там, где партия пролетела мимо гостиницы и думает, где провести ночь. Один предлагает: давайте подеремся с констеблем - и место в каталажке нам обеспечено. С ним не соглашаются: а что если оный констебль не захочет с нами возиться, а просто даст сдачи, не можем же мы всю ночь драться с полицией? Обратите внимание, это образ мыслей не каких-нибудь там ранее судимых, а вполне себе респектабельных и добропорядочных буржуа. (Другое дело, что и полиция тогда еще не страдала, в отличие от нынешней, комплексом собственной неприкасаемости)./

Однако с ростом формирования государства как бюрократии ситуация начинает меняться. Уже Генрих II, создавая систему королевских судей, написал им кучу инструкций. Позже это только усилилось, появились права и привелегии, в том числе право на защитника или английское "хабеас корпус".

Первая криминальная полиция (похожая на то, что мы имеем теперь) появилась во Франции (спасибо Наполеону), затем - в Англии: следователи перестали применять пытки (ну, почти перестали), стали носить форму, блюсти Устав и подчиняться Министерству. Примерно тогда же разделили следствие как процесс юридической фиксации доказательств и "оперативные мероприятия", из которых складывается собственно сыск.

На Ближнем Востоке эти функции часто возлагались на стражу или айаров, а в Японии якудза часто фактически выполняли функции полиции, наводя порядок на своей территории.

В Афинах времен Перикла полицейскими, следящими за порядком в городе, обычно были скифы.

Шериф в США - выборная должность, и на город не всегда хватает одного человека и немногочисленного штата помощников.

Насколько перед Законом все равны?

Современная судебная система строится на правах личности. Чем "развитее" это общество, тем больше человек знает свои права, а если не знает, ему их зачитают при задержании. Однако концепция этих прав появилась очень поздно - с формированием развитого гражданского общества.

Афинские нормы, считающиеся зачатками современной демократии, были рассчитаны только на "самых равных": даже метэки имели гораздо меньше прав. Индия - два слова: кастовая система.

В европейской парадигме присутствует идея о равенстве всех перед богом, однако аристократическое происхождение всегда имело приоритет. Если джентльменам верили на слово, уличному бродяге было гораздо сложнее доказать свою невиновность. В средние века права могли требовать только представители привилегированных сословий. Казнимый аристократ мог рассчитывать на плаху, а не на веревку, а в определенной ситуации мог потребовать замены стандартной судебной процедуры на судебный поединок.

У монгольских и среднеазиатских феодалов встречался титул "тархан", который помимо прочих почестей включал в себя освобождение от наказания за девять серьезных проступков. По сути, тархан имел право безнаказанно девять раз совершить преступление, и лишь на десятый его бы покарали. Можно вспомнить и "депутатскую неприкосновенность", и "право на убийство" агента 007, чья специфика работы вынуждает его нарушать закон в малом ради справедливости в большом.

Неравенство перед законом проявлялось, например, и в том, что в ряде средневековых уголовных систем рабам, должникам и родственникам лиц, участвующих в тяжбе, запрещалось выступать в суде в качестве свидетелей, причем по двум причинам. Во-первых, они связаны узами долга и не могут свидетельствовать против своего господина или патрона (то есть, их показания по определению ангажированы), а во-вторых, если власти будут поощрять их свидетельства против своих хозяев, это будет как бы размывать всю систему, на которой строится государство.

В средневековой Испании вроде бы была очень интересная практика суда, обращенного к евреям, которая сводилась к презумпции виновности. Поскольку еврей - безусловно, жадный и хитрый и всех купил, для подтверждения его алиби требовалось как минимум три высокородных и уважаемых свидетеля.

В мирах фэнтези с этим может быть еще сложнее, даже если мы не берем классический многорасовый мир ДД. Даже в маломагическом сеттинге "Седьмого Моря" момент, что способность к магии является наследственным признаком древней аристократии и неаристократ никогда не сможет ей овладеть, накладывает очень серьезный отпечаток на концепции равенства.

Всегда ли ответственность персональна?

В нашей истории распространена практика возложения ответственности за дела детей на родителей, на хозяев за дела рабов (нередко и члены семьи рассматривались как собственность главы семьи ) и т.п. Не менее распространены были и обратные варианты, вплоть до того, что уничтожению за отдельные преступления подлежал не только сам преступник, но и все его "чада и домочадцы до N-ного колена", включая слуг, рабов и даже домашний скот. Имела место также практика коллективной ответственности, или круговая порука. Например, при убийстве сборщика налогов в окрестностях деревни никакого расследования не проводилось, а ответственность и наказание (штраф) возлагались на всю деревню целиком. Смысл в том, что налог собирался с деревни в целом, следовательно, никто из крестьян в отдельности не имел никакой выгоды от такого убийства, другие же мотивы средневековый законодатель в расчет не принимал.

Сюда же относятся случаи освобождения от ответственности, например, за действия в рамках исполнения приказа (точнее, перекладывание ответственности на отдавшего приказ). Надо сказать, распространенная сейчас норма об ответственности исполнителя впервые появилась лишь в уставе Нюрнбергского трибунала.

Насколько все доказательства равны между собой?

На юридическом языке этот важный вопрос формулируется так: "Имеют ли доказательства заранее установленную силу?". Это означает то, что какой-то тип доказательств, будь то признание, свидетельские показания или улика, имеет приоритет над другими.

Современное законодательство придерживается принципа, в котором оценка доказательств производится при совокупности всех фактов на основе внутреннего мнения судьи, и ни одно доказательство не имеет заранее обусловленного предпочтения. Однако это тоже достаточно позднее нововведение. Известная цитата о признании как царице доказательств принадлежит не Вышинскому, а классическому римскому праву.

Кстати- высказывание Вышинского на данную тему вообще-то звучит совсем не так, как нам вдалбливали: "...было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого... В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьезным доказательством, "царицей доказательств" (regina probationem)."

Вышинский и К придумали иное - объективное вменение. По этому принципу состав преступления квалифицируется по последствиям, а не по изначальному умыслу: "если такой вред мог нанести только шпион и террорист- он будет осужден как шпион и террорист". Это, кстати, было связано и с тем, что государственная доктрина предполагала, что все граждане общества сознательны и трудолюбивы, и потому преступления, связанных с глупостью и халатностью, просто невозможны - то что кажется таковым со стороны может быть только сознательным актом саботажа.

Кстати, согласно тому же римскому праву, признание должно было быть повторено 2 дня спустя пытки, которая тоже повторялась, если он не сознавался. Оно же оказало влияние на последующие кодексы, где виновный мог быть наказан, только если он признался сам, его вину подтверждали два свидетеля или будучи пойман с поличным.

В средние века вовсю применялась теория формальных доказательств, при которой доказательства имели различный вес, и общая виновность устанавливалась по сумме доказательств, - судья должен был только сосчитать аргументы за и против, продемонстрировав умение складывать дроби. Совершенным доказательством всегда считались признание и ситуация, когда преступник был взят с поличным на месте преступления. В русском своде законов петровского времени к нему приравнивались письменные доказательства, личный осмотр, мнение экспертов и очистительная присяга.

Остальные улики как бы составляли части совершенного доказательства. Например, показания двух достоверных свидетелей приравнивались к признанию и считались полным доказательством, которое устанавливало истинность факта (показания одного свидетеля были недостаточны для обвинения, но достаточны для того, чтобы оставить человека под подозрением), а признание ответчика, сделанное вне суда, считалось недействительным или половинным доказательством, если оно было подтверждено двумя свидетелями. В германских судебных учебниках XVIII века ясно устанавливалось, какие доказательства равнялись половине, четверти или одной восьмой от совершенного. При этом показания знатного могли иметь преимущество перед показаниями незнатного, показания духовного лица были выше, чем показания светского лица, мужчины выше чем, женщины и т.д. В мире фэнтези, заметим, этот разрыв по возможностям и способностям между господами и основной массой населения будет гораздо больше, чем он когда-либо был в реальном мире...

Развитие научно-технического прогресса привело к возникновению такой науки как криминалистика, которая занимается исследованием вещественных доказательств. До этого времени основное внимание придавалось показаниям свидетелей. Теперь же, хотя официально все типы доказательств равны между собой, в современном европейском праве наблюдается неофициальный перекос в сторону улики. В современной России вещдоки иногда имеют даже больший вес, чем признание, которое могло быть произведено под давлением, хотя вес этот неформален: со времён СССР установлено, что ни одно доказательство не имеет заранее установленной силы -- поэтому например экспертиза ДНК ничуть не важнее иных свидетельств.

В англо-американском праве по-прежнему правит "царица доказательств". Конкретно это отражается в такой процедуре, как судебная сделка-- когда преступник сознаётся в более лёгком преступлении, а за это с него снимают более тяжёлое. Если взять статистику, то классический американский суд из американского кино (с присяжными и прочей мурой) прошло где-то 5% от общего числа сидящих. Еще 5% удостоились чести лицезреть судью, рассматривающего дело единолично (это по мелким делам, где сроки не превышают 20 лет). Остальные 90% сидят потому, что прокурор и полиция уговорили их написать признание в обмен на меньший срок.

Вопрос о доказательной силе признания - не праздный, т.к. самооговоры встречаются гораздо чаще, чем принято думать. Признаются в менее тяжком преступлении, чтобы сокрыть более тяжкое (шпионаж на немцев вместо дезертирства), изменить мотивы (уголовное дело вместо политического), обстоятельства дела (непредумышленное убийство вместо заранее обдуманного). Или самый банальный вариант: мелкая сошка по приказу главарей берет на себя их преступления. Следователи же прекрасно понимают эту игру, но им элементарно лень собирать доказательства, и если суд принимает к рассмотрению голую "царицу", то на этом следствие и заканчивается.

Из этого, кстати, вытекает еще один вопрос - Насколько развита наука добывания доказательств? Технические методы экспертизы, к которым мы привыкли (включая дактилоскопию), - позднее нововведение, относящееся к началу ХХ века. Это очень хорошо видно по ранним детективам типа Конан Дойля, в которых немеряная крутость Холмса по сравнению с обычными полицейскими заключалась в умении обращать внимание на вещественные доказательства и следы преступления, а также использовать новейшие технические достижения.

Насколько влияют на структуру Закона те или иные этические нормы или локальные правила?

Анализируя тип и характер судебно-следственной системы, мы не можем делать это в отрыве от определенных норм этики. В земном обществе эти нормы складывались обычно под влиянием господствующей религии, но в мире фэнтези, где часто присутствует политеизм, такой единой догмы может и не быть. При отсутствии одной доминирующей церкви/идеологии рассматриваются и иные штампы социального поведения, пережитки местного права и тп., включая, к примеру и кровную месть.

Этические нормы влияют на то, насколько тяжкими в разных системах считаются разные типы преступления. Так, в средние века различные формы мошенничества, построенные на обмане доверия, могли караться гораздо более жестко, чем обычный грабеж или разбой (а в античности - полностью приравнивались).

Список таких норм мог бы стать темой отдельной статьи, но частично мы уже касались этого вопроса в разделе о ценности жизни. Поэтому я хотел бы рассмотреть только один, но весьма важный пример - Добр или зол человек по своей природе? Иными словами, насколько средний человек склонен к преступной деятельности без дополнительного стимула.

В случае, например, когда человек изначально считается злым, репрессивная система, с одной стороны, может отличаться большей жестокостью, с другой - в меньшей степени воспринимает акт преступления как чрезвычайное происшествие и потрясение основ, ибо нарушать правила есть свойство человеческой природы. При этом догмат об изначально злой природе человека может сопровождаться идеей о том, что определенная система воспитания и жесткая система предупреждения преступлений может заставить человека не совершать их. Добрый человек не совершает преступления или потому, что он просто не может представить себе, как такое возможно, или потому, что у него сильны нравственные принципы. Если же проступок совершен, человек, его совершивший, испытывает не столько чувство совершенного греха, сколько чувство стыда. А поскольку мучающийся угрызениями совести, уже сам себя наказал, и "внешнее" наказание может не быть очень жестким. Злой же человек не совершает преступление так как страшится быть наказанным, и чувство совершенного греха у него связано с тем, что за грех воздастся не на земле, так в аду. Естественно, поскольку он сам не способен раскаяться, его нужно сурово наказывать.

Вопрос о человеческой природе может не только влиять презумпцию невиновности (если человек изначально зол, он скорее виноват чем нет), но и проявляться в организации дознания. По этой причине в античной Греции показания раба считались только в том случае, если они были получены под пыткой, ибо раб (варвар) по определению воспринимался как существо хитрое и лживое. Вполне могу допустить, что в каком-то антропоцентричном сеттинге фэнтези подобная норма может применяться в отношении нелюдей

В традиционном китайском правосудии с его отношением к жалобщикам (см. выше) батоги могли применяться даже к свидетелям. Правда, если выяснялось, что показания были выбиты, то тот, кто порол, и тот, кто отдавал приказ пороть, получали двойное количество "прописанных" батогов.

В мире фэнтези это особенно важно потому, что если там, где живем мы, выбор между добром и злом является личным выбором каждого, то "иные правила" нередко предполагают наличие целых рас или народов, изначально предрасположенных к Добру или Злу. Таким образом, нередка ситуация, когда "они действительно ВСЕ такие", ибо поступают согласно заявленной Приверженности.

Могут ли формальные соображения взять верх над здравым смыслом, моралью и т.п.?

Речь идет о знаменитой максиме "пусть погибнет мир, но восторжествует закон". У нас это воспринимается как верх идиотизма, но на этом стоит все римское (т.е. англо-американское) правосудие. Поясню на примере, взято из Гарднера (автор -- адвокат с богатой практикой). В одном из романов герой (не Перри Мейсон) был обвинен в убийстве в штате А. Он тихонечко перебрался в штат Б, где подстроил дело так, чтобы он был задержан по административной статье при попытке пересечь границу штатов в обратном направлении. Когда в штат Б пришел запрос об экстрадиции (отдельные штаты во многом ведут себя как независимые государства), этот запрос рассматривался судьей единолично и герой указал судье, что не может быть выдан как "лицо, скрывающееся от правосудия", т.к. в момент задержания он не удалялся от места преступления, а приближался к нему. Судье ничего не оставалось, как развести руками и выкатить герою штраф за превышение скорости. Вообще в тамошней судебной практике часты освобождения откровенных преступников по чисто формальным поводам, типа незачитанных прав.

/Многие кажущиеся отжившими традиции на деле имеют функциональное значение - изрядная доля норм ислама есть вписанные в религиозный канон правила гигиены (омовение) или выживания в пустыне (запрет на свинину связан с тем, что по сравнению с бараниной на жаре это мясо портится за считанные часы). Но далеко не все нормы и вытекающие из них правила поведения обязаны быть рациональными с существующей точки зрения. Можно вспомнить прикольные законы отдельных штатов США, запрещающие привязывать аллигатора к пожарному гидранту или стрелять бизонов из окна второго этажа, но мы обратимся к древнегреческим законам Солона, воспринимаемых многими как зачатки демократии:

Итак... Уничтожен обычай давать приданое. Запрет бранить умерших везде, живых - в общественных местах. Недействительно завещание под воздействием принуждения, под воздействием болезни или волшебного зелья, под влиянием женщины (соблазнение - все равно что насилие). Ограничена роскошь похорон. Сын не обязан содержать отца, не отдавшего его в обучение ремеслу. Дети, рожденные от гетер, не обязаны содержать отцов. Заставший любовника своей жены имеет право его убить. Изнасилование свободной женщины - штраф 100 драхм (драхма - стоимость одной овцы); сводничество - 20 (кроме гетер); запрещено продавать дочерей и сестер, кроме уличенных в. Можно пользоваться общественным колодцем на расстоянии не более 4 стадий, дальше - искать собственную воду (если нет на глубине 10 сажен, можно брать у соседей не более 6 хоев в день). Запрет на вывоз любых продуктов, кроме оливкового масла. Запрет на предоставления гражданства приезжим, кроме изгнанных с родины или переселившихся со всем домом для занятий ремеслом.

Еще к вопросу о прецедентах и неотмененных законах. В начале 80-х годов двадцатого века была история, когда студент престижного английского университета с 400-летней историей добился пересмотра полученной им оценки на основании того, что был нарушен такой-то пункт университетского устава 300-летней давности, согласно которому на экзамене ему должны были подать холодную телятину и эль. Институтское начальство удовлетворило просьбу, но затем выгнало студента за то, что в нарушение пункта устава того же времени он явился на экзамен без шпаги/.

Часть вторая. О магии, магах и законе.

Понятно, что те, кто описывал магию, воспринимали ее исключительно как инструмент для приключенцев, но наличие этого фактора меняет общество в целом ряде аспектов, в том числе в вопросе исповедования и исполнения Закона. Под этим широким понятием следует понимать четыре основных момента:

-- новые правовые вопросы, связанные с применением магии;

-- применение магии на этапе дознания и следствия;

-- применение магии в пенитенциарном деле (исполнение наказаний)

-- магия как орудие преступления или способ сокрытия улик.

Магия как часть правового поля

Существование в мире магии создает новое законодательное поле. целый набор связанных с ней правовых проблем, связанных с необходимостью квалификации в рамках закона того или иного магического действия. И если с "изведением человека чарами" все относительно ясно, ибо наказание за "малефициум и порчу" присутствует в ряде средневековых кодексов, то куда более сложным является блок проблем, связанный с магическим нарушением свободы воли: таковой включает в себя применение заклинаний очарования или иллюзии в качестве усиления мошенничества, применение в кастестве средства шантажа магического страха либо более сложные вещи, связанные с перехватом управления чужим сознанием.

В одном из моих модулей приключенцам приходилось решать вопрос о том, виновен ли человек, который совершил преступление, находясь под ментальным доминированием (заклинание, которое дает магу полный контроль над действиями жертвы). При этом доминировал его вроде бы некий непонятно где находящийся иллитид, допросить которого, естественно, возможным не представлялось.

Более того, интересен и момент, связанный с доказательством факта доминирования, ибо где гарантия того, что совершивший убийство и пойманный некоторое время спустя не заявит, что действовал под гипнозом, который к настоящему времени уже спал, и вообще он абсолютно ничего не помнит, что с ним произошло. Сюда подпадают ситуации типа "мне был голос", когда серийные убийцы пытаются закосить под невменяемых. Ведь набор стандартных заклинаний ДД позволяет определить, что человек находится под ментальным воздействием только на протяжении ментального воздействия.

С "голосами свыше" можно опереться на правовой опыт Инквизиции, согласно которому человека, которому являлись святые, подробно спрашивали "А что они сказали?", потому что считалось, что ни святые, ни Господь не могли говорить ересь. Была такая идея, что в Библии написано все, согласно которой даже сотворение чудес не являлось причиной изменения канонов.

Как вариант - если человек заявляет, что совершил преступление, находясь под ментальным воздействием, он автоматически дает согласие на применение к нему "органами" заклинаний сканирования памяти и определения лжи, причем результаты проверок тут должны быть приняты "судом" как доказательства, без всяких вопросов.

Не случайно средневековые законы обычно очень жестко карали за различные варианты клятвопреступления, и на в моих сеттингах применение ментальной магии с противозаконными целями, как правило, приравнивается к особо тяжкому преступлению, не уступающему использованию классической черной магии.

Еще один вопрос связан с возможным наказанием "мыслепреступления". Вспоминается Король-Священник Истара, который ввел закон о контроле над мыслями, позволявший священникам применять сканирующие чары и карать в профилактическом порядке, но, с точки зрения автора, хотя методами магии можно достичь тоталитарного "магопанка", построение такого общества на практике невозможно без появления определенного набора идей, предпосылки для которых могут и не возникнуть. Бог силы, власти и тирании наподобие анакенского Айяза, чья этика может включать построение теократии "на похожем движке", встречается далеко не в каждом сеттинге, да и на Анакене этика означенного учения популярна гораздо меньше в сравнении с другими. В большинстве регионов правосудие отправляется по доктрине Флосса или Фемидуса\Лэй-Гуна.

Не менее интересный блок проблем связан с воскрешением из мертвых. На "Готике"(серия кабинетных игр, проведенная мной в 2002-03гг), например, была интересная ситуация, связанная с тем, что недовольная режимом Дракулы политическая оппозиция пыталась провести через парламент закон "О недееспособности мертвых", суть которого заключалась в том, что живой мертвец (вампир) приравнивался к обыкновенному мертвому и вследствие этого не мог ни владеть имуществом, ни занимать какие-либо государственные посты. Закон не был принят во многом потому, что развернулись обширные дебаты, связанные с определением понятия "мертвый", ибо под понятием "живой" окружающими понималось не сколько биологическое функционирование и бьющееся сердце, сколько дееспособность как способность передвигаться, высказывать разумные решения и т.д.

С этим же связан вопрос с ответственностью за похищение души и тем, в каком состоянии считать тело (вспоминаем коллизию "Догмы")

Еще интереснее ситуация с возвращением человека в жизни не в "андедной" форме. Предлагается решить замечательную ситуацию о наследстве, которое было благополучно разделено и пропито, но двадцать лет спустя дядюшку благополучно воскрешают и он начинает претендовать на то имущество, которым он владел до смерти.

Конечно, "заведение под названием Resurrect-O-Matic", позволяющее за определенную мзду или на худой конец, квест, привести порубленного в мелкие ломтики героя в исходное положение, встречается на каждом углу только у очень плохих мастеров, но логика того, что некоторые понимают как высокую фэнтези, или специфика некоторых магических систем (ДД) вполне позволяет воскрешать кого угодно когда угодно. В мирах, базирующихся на GURPS'овой магии , возможно существование бессмертной вечно юной элиты, способнй оплачивать соответствующие услуги магов. Соответствнно как мера поощрения/порицания может быть выдаваться/отбираться лицензия на бессмертие. В частности на войне павшего великого лорда (персонаж 15 уровня) воскресят с куда большей вероятностью рядового пехотинца (эффект смотри у Лукьяненко в "Линии Грез").

Кстати, воскрешение или клонирование создает дополнительные проблемы и при организации заказного убийства. Я далек от мысли, что "если есть возможность воскрешать мёртвых, то убийства становятся вообще бессмысленными", но подготовка к ликвидации человека, способного обеспечить себе подобный бэк-ап, должна требовать дополнительных ресурсов или приготовлений.

Проблемы эти, конечно, во многом зависят от механики системы. Так, при переходе от второй редакции к третьей заклинание доминирования стало более ослабленным - в случае если человека заставляют делать нечто абсолютно противоположное его сущности и моральным принципам, чары автоматически спадают. А заклинание воскрешения по ДД не поднимает людей, умерших от старости или иных естественных причин (если у человека абсолютно кончились его жизненные ресурсы, магия бессильна).

Ясно, что каждый Мастер самостоятельно отвечает на данный вызов системы. На Анакене и в иных сеттингах моих знакомых проблема воскрешения чаще всего решается так: наследник не обязан воскрешать безвременно погибшего (если приложение сил и средств для возрождения погибшего друга или родственника безусловно достойно, бездействие в этом направлении не порицается).

Умершего правителя имеют право воскресить в течение 40 дней, в течение которых его наследники не имеют право наследовать престол. После этого времени он лишается прав наследования, хотя может быть воскрешен как частное лицо на правах родственника действующего монарха. Прочих граждан можно воскрешать только в течение определенного срока, обычно одного поколения.

Кроме того, изрядная часть моих знакомых ДМ-ов используют разные варианты заклинания Последней смерти. Название и уровень его варьируется, но остается суть - тело с наложенной на него чарой не может быть ни анимировано, ни воскрешено.

Священники нейтральных культов воскрешают выборочно за деньги, причем цена зависит от статуса воскрешаемого. "Злые клирики", если они это могут, воскрешают кого угодно за очень большие деньги или, что чаще - за особые услуги, подкрепленные наложенным на воскрешенного гейсом. Представители добрых церквей - воскрешают хороших людей бесплатно, но острота вопроса о воскрешении кого бы то ни было аналогична трибуналу по вопросам канонизации.

Накладывает свой отпечаток и расовый вопрос, так как в условиях классического фэнтези-мира понятие "человек" означает не людей вообще, а представителей одного вида (а еще есть эльфы, гномы и т.п.). Таким образом, вопрос о правах человека может оказаться вопросом о правах людей, но не гномов или эльфов. Отсюда же вопрос о том, что является критерием принадлежности к своим, какая раса считается дружественными гуманоидами, а какая вражескими. Как их включать в правовое поле, когда они не абстрактное зло или сказка из прошлого/далека, а живут в твоем городе и выгодно торгуют...

В реальной истории критерием принадлежности к своим чаще всего было или исповедование одной и той же религии, или гражданство одного и того же государства. Понятно, что эта проблема может решаться по-разному, но наличие рас более древних, с сильно отличающейся культурной традицией, не говоря уже о сроках жизни, также создает массу интересных проблем с правовым полем, ибо рискну предположить, что система права у эльфов, гномов и прочих народов с гораздо более высоким сроком жизни, более традиционна.

Рассмотрим и такой довольно важный, блок, как предупреждение/профилактика любых преступлений при помощи магии, а так же предупреждение/профилактика магпреступлений без магии. Простой пример, который неоднократно вызывал споры: организация лавки, торгующей магшмотьем или ювелирной лавки, у которой физический объем товара невелик, а ценность изрядно высока. В условиях безмагии предотвратить кражи довольно несложно - крепкие стены/решетки/сейфы, хорошие замки, да сторож. И что должен делать торговец, дабы защититься от магов-воров, если замок любой степени сложности открывается заклинанием?

Ответ, как ни странно, прост. В данном тексте мы рассматриваем тот уровень магии, когда она настолько проникла в мир, что отчасти заменяет нишу технологических девайсов более позднего времени. Любой богатый торговец будет пытаться организовывать охрану своей лавки не только от обыкновенного, но и от магического воздействия - так же как сейчас организуется охрана от хай-тех-проникновения. Направлений здесь два. Или противодействовать магии при помощи магии, или неким образом отключать на охраняемой территории магию вообще и надеяться на сейф, запоры и сторожа. Вопрос в том, насколько магическое проникновение опасно , удобнее, и дешевле.

Если же речь идет о профилактике как работе с человеческим сознанием, то предупреждение преступлений магическим способом связано с вопросом о "магической лоботомии", а немагическое - относится к вопросам этики.

Магия в процессе следствия

Вообще-то, специфика определяется конкретной моделью магии (т.е. ролевой системой), но пару общих проблем описать можно. В основном, они касаются предсказательно-прорицательной магии и прочих средств, которые позволяют получать информацию сверхъестественными способами (в том числе чтение мыслей или сканирование памяти). Ведь информация - самое дорогое в детективном сюжете, а такая магия напрочь рушит баланс и создает предпосылки для "короткого замыкания" модуля, - один вовремя сказанный спелл сразу же приводит партию к разгадке.

Понятно, что целый ряд систем, в том числе ДД, не заточены на игру в расследование. Я вспоминаю один из самых первых дндэшных модулей детективного плана, сделанных еще под первую редакцию, в начале которого была строгая инструкция: " ESP героям в чарник не давать". Между тем, в рамках магии этой системы, заклинания чтения мыслей не принадлежат к высоким уровням магии и доступны достаточно большому количеству обитателей этого мира. Для сравнения: в иных системах, касающихся мира фэнтези, но при всем при том рассчитанных на более разнообразные типы приключений, заклинания определения лжи или чтения мыслей более редки и относятся обычно к магии, недоступной начинающим приключенцам.

В результате, для того чтобы обеспечить невозможность "срезания углов", мастеру приходится изворачиваться, - или запрещая эту разновидность магии (заклинание Charm и ему подобные запрещены по историческим причинам местной Инквизицией и жесточайше преследуются), или вводя кучу хоумрулов, которые максимально затрудняют или вовсе исключают подобное развитие событий, или обвешивая всех заклинаниями или магическими предметами, предотвращающими магическое сканирование.

Однако это - локальные методы решения проблемы, ибо, если магия пронизывает весь мир, было бы странно, если бы магическая наука обошла стороной этот важный блок государственной деятельности. На "Готике" медиумы, способные разговаривать с духами умерших, фактически были зачислены в штат полицейского управления и каждый обнаруженный труп сразу пытались "снимать показания с покойника". К тому же, иногда мастер наоборот нуждается в применении судебной магии в отношении нарушивших закон РС.

Так что, если чар этой группы нет у РС, это не значит, что их нет вообще. Иное дело, что заклинания судебного мага скорее всего доступны ограниченному кругу лиц и являются "профессиональными", в результате чего появление их в книге заклинаний обыкновенного приключенца маловероятно.

Так как маг практически занимает нишу эксперта, ничто не мешает мастеру придумать некоторое количество заклинаний, эффекты от которых были бы аналогичны некоторым применяемым у нас методам экспертизы, - я, к примеру, использовал чару, которая создавала из воска точную копию оружия, нанесшего рану и позволяла затем искать это оружие при помощи locate object-а, а Оксана Романова - заклинания, направленные на воссоздание образа из памяти свидетеля (фоторобот) или сканирование места преступления на предмет магических воздействий.

В этом случае магия позволяет ввести в оборот многие привычные методы расследования образца ХХ века, и при этом существенно экономится время. Вот простой пример, связанный с определением яда. Прибор для обнаружения такого яда как мышьяк появился вроде бы только в 19 веке. А обнаружение такого растительного яда как никотин в трупе можно отнести к случайному стечению обстоятельств, и если бы не они, методики пришлось бы еще неизвестно сколько ждать. Меж тем заклинание detect poison сразу же говорит о том, отравлена субстанция или нет.

Можно, однако, отметить интересный момент. При помощи магии те практики, которые в технологическом мире являются анализом вещественных доказательств, в фэнтези переходят в разряд показаний свидетелей, которыми могут быть как животные, так и камни или деревья.

Здесь, правда, немедленно возникает процессуальный вопрос, связанный с тем, являются ли показания мага-эксперта уликой или свидетельством. В спецправилах Третьей редакции для престиж-класса Watch Detective введено правило, что добытые магическим путем сведения судом во внимание не принимаются - учитываются только вещественные доказательства. Однако авторы правила не учли, что человек, владеющий чарой fabricate в состоянии видоизменить и его.

С моей точки зрения, это зависит от механики и типа магии, ибо с точки зрения прозрачности эффекта, судебную магию можно разделить на явную или неявную. К неявной относятся заклинания, итог которых становится известным только для тех, кто непосредственно применил заклинание. Поясним: при использовании заклинаний определения лжи, зла и тп окружающие узнают об этом исключительно от кастера, который мог ошибиться, солгать сам, иметь в этом свой интерес и т.д. В этом случае результат заклинания приравнивается к показаниям свидетеля или личному мнению эксперта, а процедура подтверждения аутентичности вещественных улик обычно проходит со слов кастера, если такая необходимость есть.

Показания священника в принципе имеют несколько больший вес, чем показания мага, ибо за ложь он может потерять расположение своего патрона, но чем больше в мире богов, тем меньше этот разрыв, а показания клерика бога воровства являются скорее отягчающим обстоятельством. Оттого в некоторых моих сюжетах доказательство, полученное при помощи этого вида магии, было отведено на основании того, что поскольку церковь, священник которой применял дивинацию, заинтересована в исходе дела, ее представитель мог быть необъективен. Даже сработавшее заклинание определения зла - тоже лишь повод для расследования, но не доказательство.

Обратный пример - обращение к духам и последующее предложение полностью запретить использование в расследованиях предсказаний при помощи "оутсайдеров" из-за их непредсказуемости и вероятного личного интереса.

Явная магия - это когда итог виден всем. Например, в "Арабских приключениях" было очень простое Заклинание Огненной правды, которое накладывалось на свечку. Когда человек волновался во время допроса, пламя свечи колебалось, а когда он говорил осознанную ложь, свечка тухла. Такая чара является более явным доказательством, хотя все известные мне чары определения лжи отслеживают осознанную ложь произносящего, а не устанавливают абсолютный факт истинности или ложности утверждения.

/Здесь стоит сделать отступление и рассказать о детекторе лжи и сыворотке правды, ибо несведущие люди имеют привычку преувеличивать их эффект. Первый детектор лжи был предложен в 1926 и окончательно разработан в 1928 году, однако сейчас результаты проверки на нем рассматриваются не столько как доказательства, сколько как "ориентирующая информация", ибо полиграф отражает не столько ложь, сколько изменения эмоционального состояния в процессе допроса, которые можно трактовать определенным образом. ДДшное заклинание, кстати, тоже реагирует именно на осознанные попытки лгатьи игнорирует заблуждения, когда подследственный уверен в том что он говорит правду.

Сыворотка правды (скополамин) - наркотик, который расслабляет центры торможения головного мозга, после чего человек перестает давать себе отчет в своих словах и действиях. Использование подобных средств было осуждено ООН в 1960-е годы как противоречащее правам человека, хотя проблема опять таки в том, что человек под влиянием данного наркотика далеко не всегда может говорить правду, и чем буйнее его воображение, тем менее истинной может оказаться данная информация.

Конечно, магические аналоги вышеописанного могут работать более корректно, хотя применение их также рассматривается в контексте вопроса воли обвиняемого, ибо от применения подобных методов недалеко до того, чтобы имплантировать в мозг человека ложную память или суггестию, убеждающую его, что он совершил преступление./

Тут, правда, есть интересное замечание. В патриархальном обществе показаниям мага или священника доверяют больше, даже если жрец просто в нужный момент дергает за веревочку. Если светлый священник или уважаемый маг "так видит", почему бы и не поверить ему, если мнение одного - мнение бога, а второй мудрец из мудрецов. Проблемы с применимостью таких доказательств возникает в гражданских обществах, которые далеко удалились от своих патриархальных обычаев и утеряли былую чистоту нравов.

Кроме того, есть региональные правила. У Оксаны Романовой законодательство дозволяло производить "медиумический допрос" только мертвых преступников: поскольку призванная душа мертвого не имела возможности вернуться в покой или небытие без благословения высших клириков, считалось, что обрекать на муки душу и без того пострадавшей жертвы негуманно.

Уделив много внимания магическому следствию, обратим внимание и на применение магии в процессе задержания субъекта. Обратим внимание на то, что магия предоставляет большую вероятность нелетального исхода этого важного момента

Под нелетальным оружием, как известно, понимается такое устройство, принцип действия которого основан на временном (от нескольких секунд до нескольких часов) лишении противника способности самостоятельно выполнять координированные во времени и пространстве действия без серьезных остаточных патологических изменений в организме пострадавшего. В реальном мире такая возможность захвата преступника появилась относительно поздно, но в мире фэнтези чары типа Hold Person, Web, Levitate и тп позволяют выполнить эту задачу просто и относительно безболезненно.

Какой в итоге может быть книга заклинаний для следователя или полезный для него список магшмоток ? Не вдаваясь в механику магии внутри каждой из систем, я укажу основные блоки или направления заклинаний, желательно известных судебному магу или наложенных на магические предметы.

-- заклинания сканирования, позволяющие восстановить картину преступления, обнаружить скрытые улики или вещественные доказательства и отчасти аналогичные средствам современной технической экспертизы. От определения яда или магии до вызова духа убитого или выявления слепка личности хозяина по оставленному предмету.

-- заклинания, облегчающие процесс сбора и подтверждения информации, вероятно направленные не только на работу с конкретным подозреваемым. Как определение лжи или разговор с нестандартными свидетелями типа камней или деревьев, так и заклинания, повышающие ораторско-убеждающие способности или позволяющие определить истинность слуха.

-- заклинания передачи информации и личного перемещения, повышающие оперативность реагирования всей системы - как пространственные (полет), так и подпространственные (телепортация).

-- заклинания личной защиты, как физической, так и (особенно) психической, позволяющие судебному магу сохранить объективность и не стать жертвой убеждения или иллюзии.

-- заклинания нелетального действия, позволяющие произвести захват подозреваемого для последующего следствия или передачи властям - парализация, обездвиживание, усыпление и тп.

-- заклинания "бытового" типа, ускоряющие рутинную часть следственного процесса. От магического света до перевода надиктовываемой записи в письменный текст.

Кстати о статусе и месте такого судебного мага или следователя. На предварительном обсуждении высказывалась идея о том, что в мире ДД-шной фэнтези функции следователей будут возложены на паладинов, но этика далеко не каждого общества будет построена на идее сочетания Закона и Добра. Скорее, речь пойдет о неком паладинообразном классе наподобие Рыцарей-Защитников из моего модуля "Кровь на Снегу".

В политеистичных мирах магическая поддержка следствия может возлагаться и на культ богов, этика которых связана с правосудием, хотя и здесь возможны варианты - церковь почти встроена в бюрократию (Кровь на снегу), священники помогают властям по этическим соображениям, но трон отдельно, алтарь отдельно (священники св. Кутберта в АДД) , или, как у Тритакреонистов Анакена, отправление правосудия вообще не связано с официальным Законом, который по определению воспринимается как структура далекая от справедливости. Кроме того, понятие правосудия и норм будет сильно зависеть от приверженности бога.

Менее религиозно ориентированные общества будут, скорее всего, специально готовить судебных магов, способных раскрывать преступления как магическим, так и немагическим способом. Чарник такого мага будет менее разнообразен, но включать в себя то, что будет нужно ему для проведения следствия или задержания преступника. Направление развития такого "престиж-класса", полагаю, достаточно понятно.

Однако, надо хорошо понимать, что даже в мире типа ДД-шного далеко не каждое расследование будет связано с применением магии. Во-первых, там, где "и так все ясно", применение магии не необходимо.

Во-вторых, вопрос о применении магии в судебном процессе естественно зависит от общей распространенности бытовой магии и ее социальности. Если последняя указывает на возможность легального использования магии в госаппарате вообще, то распространенность позволяет определить, какой процент преступлений будет расследоваться с применением магии с учетом того, что "заклинания кончаются быстрее стрел" - это правило справедливо для любого использования магического ресурса.

Далее, есть вопрос стоимости. Если для заклинания Чтения Мыслей требуется кусочек чешуи дракона и толченый рубин, то будь оно даже не очень высокого уровня, вероятность его использования по незначительному поводу резко снижается. Использование магического воздействия сравнимо с применением дорогостоящей спецтехники типа генетической экспертизы или анализов ДНК- чтобы задействовать ее, нужно или серьезное преступление, или серьезная просьба. Чем дороже или реже заклинания, тем больше вероятность, что применяться оно будет только в особых случаях. Никто не будет тратиться на расследование при помощи магии убийства какого-либо бедняка в большом городе, где преступления в бедных кварталах после полуночи - печальная норма.

Кроме того, появляется еще вопрос - а кто будет платить хотя бы за использованные маткомпоненты? Власти - не всегда. Частные лица (истцы) - там, где преступление носило носит имущественный характер, пострадавший должен соизмерять стоимость услуг магов или клериков и нанесенного ущерба, дабы не уподобляться купцу из русского анекдота, который поджег ассигнацию, чтобы отыскать упавший в темноту пятак.

В-третьих, "магическая криминалистика" играет важное значение, но вещественные доказательства еще надо найти, а это зависит от профессионализма следователя.

В-четвертых, магия - не панацея. Существование спасбросков не обеспечивает непременного обнаружения виноватого (к тому же более матерый преступник имеет более высокий уровень, и , следовательно, лучшие спасброски). Большинство детектирующих заклинаний говорят о том, есть ли магия сейчас, а не фиксируют применение магии вообще наподобие "мы видим следы быстро гаснущей магической ауры... похоже, около часа назад кто-то применил здесь магию некромантии не менее чем третьего круга..". По мнению ряда моих коллег, с учетом этих факторов чарами преступник определяется с той же долей вероятности, что и при обычном расследовании. Правда, как уже упоминалось, экономится время.

Магия в исполнении наказаний

Напомним, что наказание преступника имеет несколько целей: причинение наказываемому физических или/ и нравственных мук в ответ на его преступление; вероятное предотвращение будущих преступлений (в том числе и путем временной изоляции преступника от общества); регистрация факта преступления и оповещение о нем окружающих.

Ранние формы исполнения наказаний были как бы одномоментны, будь то уплата штрафа, понижение в статусе, публичная порка или вырывание ноздрей. Тюрьма, или то, что ее заменяло, было исключительно тем местом, где заключенные содержались в ожидании суда (еще там держали пленников - но тоже до выкупа или смерти). Изоляция осужденного применялась только в отношении особо опасных преступников или носителей высокого статуса, и часто практиковалась в форме ссылки. В Европе это удаление человека от мира принимало форму заключения в монастырь.

Основным принципом определения меры возмездия изначально был талион (от латинского "талио" - "возмездие") - система наказаний, построенная по типу "око за око, зуб за зуб", и построенная на причинение ответчику тождественного вреда. Иногда это наказание применялось к той части тела преступника, которая участвовала в совершении преступления (отрубание руки вору или вырезание языка за богохульство или клевету). Развитием этого принципа является штраф или пеня за причиненный ущерб. Кстати, в России членовредительное наказание было окончательно отменено только в 1817 году.

Что же касается "лишения свободы", то оно становится самостоятельным наказанием только тогда, когда свобода является/становится ценностью, а у государства есть средства на содержание заключенных. Даже каторга изначально возникла именно как отработка и замена денежного штрафа, и эта тенденция продолжалась до позапрошлого века. Законы штата Каролина предполагали временное рабство за долги.

Пройдемся потому по использовании магии в каждом из этих аспектов. Применение магии в качестве массового типа казни маловероятно, хотя в условиях возможности возвращения осужденного к жизни магическим способом я могу допустить "высшую меру через дезинтеграцию", похищение души с последующим засовыванием ее в Бездну Вечной Боли или превращение в животное (как насовсем, так и на определенный срок) там где правосудие более гуманно.

Не забудем и иной важный момент - что происходит с преступниками после смерти? В классическом ДД, где душа отправляется на планы, помеченные её alignment'ом, смертная казнь (или самоубийство) для щирого демонопоклонника будет чуть ли не лучшим исходом.

С другой стороны, там, где магия включает в себя вербальные, соматические или материальные компоненты, наказание наподобие отрезания пальцев или языка может быть гораздо более распространенным - так же как вор с отрубленной рукой не может красть, маг с отрубленными пальцами не может применять большинство заклинаний (имеет смысл лишь до тех пор, пока наказываемый не имеет возможностей тем или иным способом возместить утерянные части тела). Или лишение магических способностей, особенно там, где можно говорить о магократии и этих способностях как основном способе преуспевания.

Магическая изоляция чуть более допустима - вспоминается и "хрустальный гроб", помещение в иное измерение (иногда с иным бегом времени так, что пока здесь прошли минуты, там минуло три года) и превращение в каменную статую, но куда интереснее вопрос о магических средствах предотвращения преступлений. В условиях, когда личность имеет меньше прав и свобод, для контроля личности преступника может применяться не только физическое заточение или "перековка", но и вторжение в его сознание. Можно провести аналогию с технократическими антиутопиями, где политзаключенным делали лоботомию. Сюда же вариант, когда в неснимаемый ошейник или напрямую в мозг заключенного вживляется чип самоуничтожения, который активируется в случае попытки побега или иного нарушения условий содержания.

В рамках ДНД это чаще всего осуществляется в варианте наложения на преступников разнообразных гейсов, грозящих ему всяческими проклятиями, если он вернется к прежнему образу жизни, или о возможности применения ментальной магии для того, чтобы корректировать личность преступника, стирая в нем какие-то черты характера. Правда, в условиях данной системы такое высокоуровневое заклинание как Гейс, скорее всего применяется как выборочная мера для наказания наибольших вольнодумцев.

Пытки и магия - это предмет, интуитивно понятный каждому. Как покалечить ближнего своего, знает каждый приключенец. Но здесь возникают вопросы этического и, увы, игротехнического плана: приключенцы, как известно, "мораль не кидают". Не проще ли доверить пыточное дело профессиональному кату?

Теперь о магии, примененной для регистрации преступления. В немагическом мире регистрация часто сочеталась с членовредительством - отрубленная рука свидетельствовала о том, что ее владелец было сужден за кражу. Клеймение продержалось дольше, но при этом следует помнить, что, как правило, оно включало в себя сложную систему знаков, смысл которой был обусловлен. Продолжением той же идеи были специальные татуировки и даже прививки, которые солдатам кололи в определенное место, чтобы сбежавшего из армии всегда можно было обнаружить. Начиная с XVIII века появилась письменная регистрация как учет осужденных и разыскиваемых преступников, из которых составлялась картотека.

Подкрепление этой традиции магией может иметь следствием магические знаки, которые играют роль "улучшенного клейма", как видимые всем, так и проявляющиеся при использовании магии. Сюда же - магические способы передачи информации, разносящие весть о преступлении и влияющие на репутацию куда убойнее чем выставление жертвы у позорного столба (подобное заклинание я видел в Неизвестных Армиях - будучи применено, оно создавало вокруг человека широко распространенный слух). Позорящее наказание, преследующее цель публичного унижения осужденного, было более чем частым, и чем выше в обществе значение чести и представление о ней, тем большее значение будут иметь наказания подобного рода, иногда потерявшему лицо проще покончить с собой. сюда же магические проклятия наподобие заклинания несмываемой вони (встречается у Джека Вэнса)

Магия в криминале

Любая широко известная методика раскрытия преступления естественно вызывает со стороны преступников попытки ее обойти. Во времена распространенного представления о том, что в глазах убитого отражается портрет убийцы, те, кто верил этой легенде, выкалывал трупам глаза. Когда появилась дактилоскопия, преступники стали работать в перчатках, когда появились видеокамеры и сложные системы компьютерной охраны, преступные группы стали включать в себя хакера или просто вырубать напряжение на объекте, а в ответ на привычные для Темного Будущего процедуры сканирования памяти появились наркотики, вызывающие временную амнезию.

Эти объективные законы действуют и для магического, и для немагического мира, особенно учитывая то, что большое количество фэнтези-сеттингов включает в себя такой не существовавший в реальном средневековье элемент как гильдию воров. Грамотный мастер может потому балансировать магические способы добывания информации магическими способами ее сокрытия, как это было показано у Бестера в романе "Человек без лица". Впрочем, и в ДД хватает заклинаний или магических предметов, способных нейтрализовать или исказить действие "детектирующих" заклинаний..

Вот пример еще более простой контрмеры в рамках все той же ДД. Помня, что для базового заклинания поднятия из мертвых требуется цельное тело, убийца вырезал у своих жертв нижнюю челюсть для того, чтобы мертвеца нельзя было вернуть к жизни стандартным заклинанием пятого уровня. Кроме этого у тела вырывался язык, дабы заклинание разговора с мертвыми не могло бы подействовать. Понятно, что в других ролевых системах, где для того же заклинания разговора с мертвыми в качестве материального компонента не требуется речевой аппарат трупа, этот метод не сработает. Кроме этого последние десять минут жизни жертвы преступник находился сзади или надевал ей на голову мешок с тем, чтобы заклинание Последней Минуты (Death Recall), позволяющее магу увидеть последние 10 минут жизни погибшего его глазами, не сработало, ибо последние 10 минут человек не видит ничего. Я встречал даже применение чары Оживления мертвеца(Animate Dead) как способ убрать тело с места преступления.

Маги в Законе

Наконец, важным вопросом является возможность "презумпции виновности" по отношению к магам, оказавшимся подозреваемыми в преступлении, ибо явное отсутствие причинно-следственных связей в применении магии, позволяет предположить ее применение почти в любом случае. Корова сдохла, хотя вчера еще была жива-здорова, - порчу ведьмы навели, а не безграмотный животновод не тем накормил. Страж на посту у сейфа заснул, - усыпили маги-воры, они и виноваты, а вовсе не хроническое переутомление организма. Прогорел купчина на сделке, - маги мозг затуманили, а вовсе не сам просчитался.

С поправкой на средневековый менталитет это может сформировать определенную презумпцию виновности при обвинении мага, похожую на вышеупомянутый вариант с евреем. Например, в ВарХаммере в случае обвинения кастера обычного алиби для него мало - требуется "консультация" дипломированного мага, который может доказать, что обвиняемый маг не мог совершить данного магического преступления (либо потому, что этот дипломированный маг видел его в другом месте (и не мог быть сбит с толку иллюзией, наведенной обвиняемым), либо ввиду того, что не обладает магией, необходимого для этого).

Впрочем, тут мы фактически переходим к самостоятельной теме места магии в обществе и вопросов ее контроля со стороны государства. Естественно, что наличие в мире такого опасного фактора, как магия, безусловно, требует внимания к нему (можно провести некую аналогию между положением магов в мире фэнтези и положением научно-технической интеллигенции в условиях относительно тоталитарного государства). Ведь маг высокого уровня может явно и зримо вмешиваться в законы мира, и магия - это оружие, причем не видимое сразу и опасное не только для окружающих, но, с психологической точки зрения , и для самого мага. Следовательно, не может не появиться стремление поставить магию на службу Системе или, во всяком случае, выработать определенные нормы, регулирующие ее применение. Нормы эти могут иметь характер как норм этических, так и норм законодательных, построенных, вероятно, по аналогии с нормами контроля за оружием.

Не думаю, что при желании расписать законодательную базу магии придется сильно изворачиваться. Вопрос в том, чтобы сделать так, чтобы "левому" магу не были доступны серьезные заклинания, владение которыми давало бы ему слишком большую силу, задумай он поставить себя вне общества.

Представляется , что в государстве с сильной центральной властью всякая магия, позволяющая обеспечить задачи контроля и того, что по-английски хорошо называется словом enforcement, будет сосредоточена в руках властей, которые будут жестко подавлять ее распространение и появление у других лиц. Запрет на применение (или даже наличие в чарниках) магии чтения мыслей и ментального контроля для всех, кроме тех, кому это можно по службе, выглядит вполне естественной вещью, ибо для существования системы она опасна более, чем боевая магия или некромантия, вместе взятые. Могут быть также всякие запреты на разного рода разговоры с духами, вызов инопланарных существ, и т.п. (как государственные, так и религиозного характера).

Помимо запрета на применение магии тех или иных сфер, естественны законы, регулирующие деятельность магов (например, сложная система лицензирования вплоть до перлюстрации книг заклинаний и простановки в них штампа), а также выработка определенных норм морали, делающих некоторые способы использования магии недопустимыми.

Государство может поддерживать контроль над магами разными способами. Наиболее просто это достигается контролем над магическими школами, тем более что структура Гильдий Магов стандартного мира фэнтези не отличается от средневекового цеха как организации, одновременно занимающейся и обучением новых членов в рамках принятой в данном сообществе традиции, и защитой их "экономических" интересов перед властями, и лицензированием права заниматься данной практикой на своей территории. .

Магия "асоциалов" уравновешивается магией "на службе закона": или задействуются силы священников (использование инквизиции и разнообразных "охот на ведьм", которые превращаются не в исключительное истребление невинных одержимых), или группа магов на службе государя стремится уничтожить всех ренегатов, сделав обучение магии монополией системы, тем более что идея создания прослойки чиновников или тайной службы "с магической поддержкой" витает на поверхности. Однако место магии в структуре государства вообще, - тема одной из следующих статей.

Вместо Заключения

А вывод, как водится, прост и зануден: принимайте к сведению, задумывайтесь о корнях и делайте закон достоверным и реальным. Главное, что эти законы должны зависеть от сеттинга и быть логическим следствием ситуации. Эквиваленты в реальной истории могут существовать, а могут и отсутствовать.

Помните главное - право США конца ХХ века не может быть реализовано в Средневековье ни при каких условиях. Для этого необходим совершенно иной уровень правосознания, иная структура производственных отношений, а если учесть традиционность и обычную архаичность тех же семейно-брачных отношений, то и всех общественных отношений в целом. Реализуем такое право и получим уже не средневековье, потому как изменение одного цепочкой повлечёт за собой изменение всей структуры общества.

Материалов по данной теме достаточно, в том числе и в сети.

Заметим, что с игротехнической точки зрения такой обряд вполне может продолжать играть роль теста, вне зависимости от того, есть ли у него сакральное обоснование.

Да, единое законодательство было лишь следствием объединения земель; да, наверняка его законы (точнее, законы Шамаша, он на него стрелки переводит) несовершенны и в них можно [было] найти лазейку, но тем не менее - это единый свод законов, дававший ответы на большинство возникавших вопросов; более того: законы Хаммурапи - это не левая надстройка, внедрённая "сверху", а вполне логичное законодательное закрепление уже сложившихся порядков (большей частью).

Здесь, однако, стоит сделать сноску. "Средневековые пытки" стали своего рода брендом, но применение их как метода ведения дознания отнюдь не отменяло всех остальных, - даже работа инквизиторов была больше связана со следственными действиями. Это напоминает то, как в фильмах изображают сегодняшних следователей, которые не столько думают головой или работают с бумагами, сколько стреляют и бегают.

Кстати, суд, специализирующийся по какой-то узкой категории дел почти всегда будет инквизиционным, особенно если существо дела требует профессиональной подготовки для понимания. Например, Космический трибунал рассматривает дело о бунте на орбитальной станции.

Термин можно условно перевести как "обряды" или "обычаи".

Современный УК КНР, кстати, также не включает в себя понятие презумпции невиновности.

Впрочем, опять-таки, многое разнилось от страны к стране. В Англии, например, судебного поединка мог всегда требовать любой человек.

Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1946

Интересно, что христианская традиция тоже, в принципе, исходит из догмы, что человек по своей природе зол. Точнее, грешен. Вследствие этого он сам может совершенствоваться самостоятельно (и единственным путем для него является путь во Христе, отчего ему тоже нужны законы и заповеди. Однако, в отличие от концепции китайских легистов, христианская концепция сочетается с идеей равенства всех перед Господом, не создавая иерархическую структуру "на земле". Потому жесткие тоталитарные системы Европы всегда пытались "выбросить Бога".

Оставить комментарий © Copyright Асмолов Константин Валерианович (kvasm@mail.ru) Размещен: 01/12/2012, изменен: 01/12/2012. 101k. Статистика. Статья: Мистика Ролемансер Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Обычно над "местом Закона в мире фэнтези" начинают корпеть в двух случаях. В первом Мастеру надо продумать карательные меры в отношении РС, заслуживших своими действиями соответствующую реакцию общества. Во втором ДМ думает над детективным сюжетом, немыслимым без подробной росписи методов суда и следствия, и прописывает систему волшебного дознавательства под нужды модуля/кампейна. Однако мне кажется, что проработка этого блока важна для сеттингостроения вообще, причем рассматриваемая тема кажется нам очень сложной по двум причинам. Во-первых, она требует хорошего понимания того, какое место в обществе занимает закон как система , во вторых, затрагивает очень важный блок, касающийся места магии в мире и ее влияния на таковой.

Асмолов Константин Валерианович : другие произведения.

Закон, суд и следствие в мире средневековой фэнтези