Над океаном словно пролетаем,
и смотрим вниз с воздушного моста.
Там баржа одиноко проплывает,
слегка пугает эта высота.

Глубокой чашей, но округлой чем то,
он повторяет контуры земли,
блистает солнце лучезарным светом,
ленивые проводит корабли.

И голубой, прозрачной акварелью,
как зеркало воды искрится гладь.
И впадин чернота видна за мелью,
и где то мель за впадиной опять.

В спокойный, ясный день я пролетаю,
чудес прекрасней, словно не встречал.
Но звёздочка сверхновая, такая,
есть в обрамленьи славы, я слыхал.

Она, где типа звёзды - астронавты,
встречаются совсем не иногда,
и в блеске своей славы очень часто,
а может быть, пожалуй что всегда.

А звёздочка та, чистая цыганка,
полячка слышал, кто то мне сказал,
нет, чистокровная армянка,
американку, в общем я искал.

Нас сбросили на берег, но успешно,
командой-группой - "ЭТО", спец-отряд.
Сошёл туда, где по словам конечно,
от нас, слыхал, как на луну летят.

У лунной пыли блеск, но как по праху,
ступаю, и со мной мои друзья.
Чужие на чужбине, но без страха.
Ищу где  эта звёздочка моя.

А мне сказали, что такую точно,
могу я Дженни и сейчас застать.
И юбка с кружевами, и в цветочек,
скорей иду, автограф получать.

Но вот, смотрю сидят одни болваны,
и весело на трубах лампы бьют,
и как то всё, нечаянно, нежданно,
прям как у нас здесь на Луне живут.

Дневные лампы эти разбивая,
- где свет, а ну давай? они кричат.
бастует, на тех трубах - удалая,
когорта иностранная ребят.

И есть здесь люк, такой, он чем то чистый,
покрытый серебром, и не простой,
для малых звёзд, больших, и звездочисток,
короче ЛюкС, трёхзвёздочный такой.

А братья, рты смотрю по раскрывали,
все головы над люком тем склонив,
Всё нюхали, носы туда совали,
хвалили ЛюкС спецназовцы мои.

- Чего дивитесь? говорю им, - други?
Они же сильно так удивлены.
- У них здесь нет друзья мои - напруги!
- И в общем всё, совсем не той волны!

Проходы эти, чем то теплотрасса,
но света нет нигде, увы, темно.
Система вся, давно - "дави на массу",
- Прислушайтесь, давленье включено.

Довольно, я друзей пока оставил,
и вот пошёл сейчас её искать,
И речь себе прекрасную составил,
так много слов, но нечего сказать.

Из ЛюкС-а видел промелькнула Дженни,
но это было днём, я не успел.
Уже смеркалось, надвигалась темень,
А я её увидеть так хотел.

Там обстановка, словно в коридоре,
в дежурных лампах тускло свет горит,
Газон зелёный, точно длинный коврик,
травой, расстеленной у ног лежит.

И в полумраке слабо освещённом,
смотрю вокруг, и вдруг она идёт,
и тихо так, легко, непринуждённо,
как будто кто то за руку ведёт.

Но нет, она одна, и вижу тает,
В тени как будто тает звёздный лик,
и девушка красивая, простая,
преобразилась даже, в этот миг.

И вот уже в ней что то завлекает,
мила она, прекрасна и добра,
И легкая ткань юбки проявляет,
округлости красивого бедра.

Наверное я пал пред Богом низко,
своим позволив многое глазам,
Ведь как то неожиданно, так близко,
окинул взглядом девушку, и там...

Смотрю я на неё, верх неприличья,
на шею, плечи, талии изгиб,
И так изящен стан её девичий,
и щупаю от плеч до ягодиц.

И вот уже глаза мои бесстыдно,
на груди её милые скользят,
где небольшие выпуклости видно,
сосков красивых контуры торчат.

А локоны у девушки, как струи,
ручьи, прямых и шёлковых волос,
что светлым блеском плечи захлестнули
стекая водопадом ярких грёз.

Изящна моя Дженни, так желанна,
и вот почти приблизилась она.
И свежим ветерком, таким прохладным,
шевелят тени-блики образ сна.

Влюбился в Дженни я, зачем не знаю?
В волнении слова все позабыл,
меня слегка, как пьяного шатает,
но я не помню что б недавно пил...

И семечки я луцкаю об зубки,
спокойненько плюю на их Луне
Под ножки ей летят мои скорлупки,
ну пусть летят под ножки, пофиг мне.

Узнал я эту девушку не сразу,
вдруг растерялся, не остановил.
Забыв свои изысканные фразы,
растерянность в уверенности скрыл.

А Дженни вдруг изящно так присела,
передо мной, у ног, и на ковре, -
скорлупки выбирает, покраснела,
В румянце щёки, словно в серебре.

Я не хочу, что бы она трудилась,
за то, что я рассыпал, разбросал, 
Но Дженни молча, тихо опустилась,
и собирает, что я наплевал.

Я опустился рядом, помогаю,
из коврика скорлупки выбирать,
и остальное в руку собираю,
собрал, в карман, засунул всё опять.

Поднялась Дженни, выпрямилась, встала,
и руку протянув стоит, молчит,
Вдруг робко; - мне давай, сказала,
и запах изо рта её летит.

С благоуханием тела сочетаясь,
я чувствую, как веет аромат.
с естественностью девушки сливаясь,
изысканные запахи парят.

Чуть смуглое лицо так миловидно,
и добродушный, чем то грустный взгляд.
А может пылкий, лишь усталость видно,
в ладони горсткой семечки лежат.

Она всё ждёт, но я в карман засунул,
те что собрал, лушпайки в кулаке,
И ветерка порыв ночного дунул,
прохладно так погладил по щеке.

На шее у неё пластиночкой надето,
начертано и выдавлено там.
Не из "Гестапо", хуже, из - "Госдепо"
Ого! какой прекрасный - оккупант!

И все те звёзды, звездуны, артисты,
у них на шее там такой же знак.
Все как один, национал-фашисты, 
И каждый дышит, говорит, как враг!

Им мотоциклов только не хватает, 
шлемов рогатых. и больших очков,
- Так ты из этих, Дженни дорогая? 
- из оккупантов, из моих врагов?

Она стоит, кротка, мила, но с грустью.
С какой то грустью замерла, и вот,
сжимая руку, вижу что опустит,
что в кулачке в карман свой по кладёт.

В кармане своей модненькой кожурки,
которую заметил на плечах.
Хоть куртка да совсем не по фигурке,
в надменности дал маху с горяча.

Пошит мой княжеский кафтанчик,
под русский дух, он цветом - Небеса,
Своей Пандоры открывая ларчик
Я презираю всех врагов в глаза!

Она прошла, и ждут её, как тени,
там по прямой, поклонники Лубви.
В их еле различимое движенье,
пространством тесным весь проход обвит.

И на закате тени те, сливаясь,
как запахи её, все меж собой,
невероятно просто сочетаясь,
объемлют то пространство чернотой.

А как всё начиналось; В море синем,
кораблик, глубина и высота,
Но если чувства в сторону откинем,
какие-то, чужие здесь места.

Зачем я здесь? стою никак не вспомню,
Мне не понять, чего я тут искал?
Я встретил Дженни, ровню и не ровню,
узнать пытаясь так и не узнал.

Я за неё боюсь и опасаюсь,
их встреча неминуема, почти,
Во мраке тени балуясь, играясь,
стоят у Дженни чётко на пути.

Она ушла - туда, туда куда то.
Прохладно летней ночью, я озяб,
И я не знаю, что там за ребята,
их различает только лишь наряд.

Оставил это место, ну а Дженни,
достаточно с меня и без неё,
Куда она, наперерез и тени.
Куда они, туда её несёт.

И вроде как недавно это было,
но жизнь с тех пор наверное прошла,
Я всё гадал, любила, не любила,
прошла - любовь, и не спеша ушла.

Итак, что делать? я стоял и думал, 
и справа в стенке дырка, на краю...
не дотянусь, где лишь размеры суммы,
солидности кожуркам придают.

И я подумал, пообщаться с Богом?
И, по терроризировать Его?
И я молился много, очень долго.
Как сделать кой-кого из ничего? 

Не отступлю до смерти, загнан в угол,
а Бог, Он милосерд, дождусь, подаст!
Он звёзды сотворил, числом их - гугол!
А тут такой незыблемый контраст!