Высоцкий Владимир : другие произведения.

Высоцкий. Избранные Стихотворения. Часть2 + Саша Чёрный

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Владимир Высоцкий, Саша Чёрный и другие. Сборник стихотворений на английском языке


      -- MOTOR-ROLLER
   Песня о войне
      -- Агата Кристи
   Позови меня, небо
      -- Саша Черный - Потомки
      -- Саша Черный - Утешение
      -- Саша - Черный Диета
      -- Владимир Высоцкий
   Песня о новом времени
      -- Владимир Высоцкий
   Я не люблю
      -- Владимир Высоцкий
   "Ну вот, исчезла дрожь в руках"
      -- Владимир Высоцкий
   "Песня о земле"
      -- Владимир Высоцкий
   "Белое безмолвие"
      -- Владимир Высоцкий
   "Тот, который не стрелял"
      -- Владимир Высоцкий
   "Мой Гамлет"
      -- Владимир Высоцкий
   "Мой черный человек в костюме сером"
      -- Владимир Высоцкий
   "Упрямо я стремлюсь ко дну"
      -- Владимир Высоцкий
   "Песня о времени"
      -- Владимир Высоцкий
   Проложите, проложите 
   Хоть тоннель по дну реки 
  
  

Вадим Самойлов

   , Песня о войне

Vadim Samoylov

  
   The Song About the War
   (Translated from the Russian by Alec Vagapov)
  
   Проснулись все, кому спалось,
   На небе что-то взорвалось,
   Я распахнул своё окно и глянул вверх,
   И тут мне сзади говорят:
   "Ты посмотри, опять бомбят!" -
   А я в ответ: "Да это ж просто фейерверк!".
  
   Кому ответ?! Кто говорил?!
   Ведь я один в квартире был!
   Жена у матери - давно, наверно, спит.
   Я обернулся, что за бред,
   Передо мной стоял мой дед,
   Мой дед, который в 45-м был убит.
  
   Шинель, пилотка, ППШ,
   А я стоял едва дыша,
   И головой своей мотал, чтоб сон прогнать,
   Но дед не думал уходить,
   Он попросил воды испить,
   Потом сказал: "Присядем внук, к чему стоять!".
  
   Напротив деда я сидел
   И словно в зеркало глядел,
   И дым махорки незнакомый мне вдыхал,
   А он курил и говорил,
   Про то где воевал, где был
   И как на Одере в него снаряд попал.
  
   Тут его взгляд задумчив стал,
   И дед надолго замолчал,
   Потом вздохнул и произнес: "Скажи мне внук,
   Ты отчего же так живешь,
   Как будто свой башмак жуешь,
   Как будто жизнь для тебя сплошной недуг?!".
  
  
   Я растерялся, но потом,
   Ему все вывалил гуртом:
   Что современный человек такая дрянь,
   Что я ишачу на козла,
   Что в людях совесть умерла,
   И что отмыться им не хватит в мире бань.
  
   Я что-то там еще кричал,
   Но тут кулак на стол упал,
   Горящим страшным взглядом дед меня сверлил:
   "Тебе б со стороны взглянуть,
   мой внук, на жизни твоей суть
   И ты б тогда совсем не так заговорил!
  
   Ты был талантлив, всех любил,
   Но все в деньгах похоронил,
   Искал разгадку смысла жизни, а теперь?!
  
   Ты ищешь баб на стороне,
   Забыл о сыне и жене,
   И между миром и тобой стальная дверь.
  
   Неужто ради ваших склок,
   За хлеб и зрелища мешок,
   Мы погибали под огнем фашистских крыс,
   Эх, нету Гитлера на вас,
   Тогда б вы поняли за час,
   Всю ценность жизни, её прелесть, её смысл."
  
  
  
   Уже рассвет входил в мой дом,
   И пели птицы за окном,
   Солдат исчез и я вдруг начал понимать:
   В любом из нас сидит война,
   Не знаю чья в этом вина
   И нам нельзя на ней, ребята, погибать!
   --------------------------
  
  
  
   All those asleep, we all woke up,
   High in the sky something blew up,
   I flung the window open and looked up to see
   As someone uttered with disdain:
   "Look, they're bombing us again!"
   I said: "It's only fireworks, it seems to me!"
  
   What's that? I wondered who it was.
   I was alone at home of course.
   My wife is at her mother's. Must be sleeping now.
   I turned around, how could it be? -
   My grand-dad was in front of me,
   He fell in 45. And now he's here. How?
  
   His overcoat, his cap, his gun,
   I hardly breathed. It was no fun.
   I shook my head, to drive my sleep away
   He didn't think to leave. Instead
   He asked for water and then said:
   "Now let's sit down, my boy, why should we stand this way!?"
  
   I sat in front of my grand-dad
   In front of looking glass I sat,
   Inhaling his tobacco smell, I knew no what,
   He smoked and told me what he thought
   About where he had been and fought
   And how a shell had hit him at the Order ford.
  
   Then he turned wistful and sublime
   And he was silent, for some time
   And then he sighed and said: "Grandson, I wish I knew
   Why you should live in such a way,
   Wasting your reckless life away,
   As if it were a sort of malady for you?! ".
  
   I was confused and puzzled but
   Laid out all I had at heart:
   I said that nowadays a man is such a crap,
   That I am working for a rogue
   That human is a shameless hog,
   And there was not enough of baths to wash them up.
   I cried and had more things to tell,
   Now on the table his fist fell,
   Grandfather cast a scrutinizing look at me
   "Grandson, you'd better, take a glance
   And see the way you live, for once,
   Then you would talk quite differently!
  
  
   You were talented, loved all,
   But money swallowed up your soul,
   You used to look for sense of life, and now you're through?!
   You look for women in your life,
   Forgot about your son and wife,
   There is an iron door. between the world and you.
  
   Is it for squabbles and disputes,
   Is it for sights and lavish foods,
   We died under the fire of the Nazi rats?!
   There is no Hitler for you, and
   Then you would quickly understand
   The sense of life, its beauty and
   The value of your life, its sense, its goods and bads"
  
   It was already dawn, daylight,
   The birds were singing outside,
   The soldier vanished, -I began to understand:
   There's war in all and each of us
   I don't know who's to blame, alas,
   We mustn't die in it, instead, we must withstand!
  
  
  

Владимир Высоцкий

   ТОТ, КОТОРЫЙ НЕ СТРЕЛЯЛ
  

Vladimir Vysotsky

  
   THE ONE WHO DIDN'T SHOOT
   (Translated from the Russian by Alec Vagapov)
  
  
   Я вам мозги не пудрю -- 
   Уже не тот завод. 
   Меня стрелял поутру 
   Из ружей целый взвод. 
   За что мне эта злая, 
   Нелепая стезя? 
   Не то, чтобы не знаю -- 
   Рассказывать нельзя. 
  
   Мой командир меня почти что спас, 
   Но кто-то на расстреле настоял, 
   И взвод отлично выполнил приказ. 
   Но был один, который не стрелял. 
   Судьба моя лихая 
   Давно наперекос: 
  
   Однажды языка я 
   Добыл, но не донес. 
   И особист Суэтин, 
   Неутомимый наш, 
   Еще тогда приметил 
   И взял на карандаш. 
  
   Он выволок на свет и приволок 
   Подколотый, подшитый материал -- 
   Никто поделать ничего не смог... 
   Нет, смог один, который не стрелял. 
   Рука упала в пропасть 
   С дурацким криком "Пли" 
   И залп мне выдал пропуск 
   В ту сторону земли. 
  
   Но, слышу: -- Жив зараза. 
   Тащите в медсанбат. -- 
   Расстреливать два раза 
   Уставы не велят. 
   А врач потом все цокал языком 
   И, удивляясь, пули удалял. 
   А я в бреду беседовал тайком 
   С тем пареньком, который не стрелял. 
  
   Я раны, как собака, 
   Лизал, а не лечил, 
   В госпиталях однако 
   В большом почете был. 
   Ходил в меня влюбленный 
   Весь слабый женский пол: 
  
   Эй ты, недостреленный, 
   Давай-ка на укол! 
   Наш батальон геройствовал в Крыму, 
   И я туда глюкозу посылал, 
   Чтоб было слаще воевать ему, 
   Кому? Тому, который не стрелял. 
  
   Я пил чаек из блюдца, 
   Со спиртиком бывал, 
   Мне не пришлось загнуться, 
   И я довоевал. 
   В свой полк определили. 
   "Воюй, -- сказал комбат, -- 
   А что не дострелили, 
   Так я, брат, даже рад." 
  
   Я тоже рад бы, да присев у пня, 
   Я выл белугой и судьбину клял: 
   Немецкий снайпер дострелил меня 
   Убив того, который не стрелял. 
  
   1972 
  
   I'm not deceiving, really, 
   It's true, upon my word! 
   One morning I was nearly 
   Shot by a firing squad. 
   Why did this silly, saddening 
   Misfortune come my way? 
   I know it but that's something 
   I'm not supposed to say. 
  
   Commander almost saved my life 
   But somebody insisted : "Execute!". 
   The squad had worked it out well enough, 
   But there was one who didn't want to shoot. 
   Misfortune for some reason 
   Had been attending me: 
  
   I captured once a prisoner 
   But somehow let him flee. 
   The sneak, who was a sort of 
   A fidget, a strange lot, 
   Had made a mental note of 
   that case, for his report. 
  
   Then he disclosed it, and he brought along 
   The filed material he had, the brute! 
   No one could help it, the effect was strong... 
   But there was one who didn't want to shoot. 
   The hand fell in the abyss, 
   And "Fire!" was the word, 
   Thus I was given access 
   To the unknown world. 
   But then I heard a shout: 
  
   "He is alive. How nice! 
   Now call the doc. We cannot 
   Execute him twice.". 
   The doctor clicked his tongue and, with a sigh, 
   Extracted all my bullets, pitching mood, 
   Meanwhile I was delirious, and I 
   Kept talking to the one who didn't shoot. 
  
   I licked the wounds, and never 
   Took treatment, it would seem; 
   In hospitals, however, 
   I was in high esteem, 
   Beloved and well reputed 
   By all the sisterhood : 
  
   "Come, you, half-executed, 
   A shot will do you good.". 
   Our battalion fought on the Crimean shore, 
   And I would send glucose there, when I could, 
   To sweeten up the bitter pill of war 
   For that same man, the one who didn't shoot. 
  
   I had my tea and drowned 
   In spirit now and then; 
   So I did not break down 
   And went to fight again. 
   I joined my own unit. 
   "Fight on, -- the major said, -- 
   I'm glad they failed to do it, 
   and you were not shot dead". 
  
   I should have felt quite happy, but instead 
   I howled like a wolf, in a terrific mood, 
   Because a German sniper shot me dead 
   By killing that same man who didn't shoot. 
  
  
  

Саша Черный

   Потомки
  

Sasha Chorny

  
   Ancestors
   (Translated from the Russian
   by Alec Vagapov)
  
   Наши предки лезли в клети
   И шептались там не раз:
   "Туго, братцы... видно, дети
   Будут жить вольготней нас".
  
   Дети выросли. И эти
   Лезли в клети в грозный час
   И вздыхали: "Наши дети
   Встретят солнце после нас".
  
   Нынче так же, как вовеки,
   Утешение одно:
   Наши дети будут в Мекке,
   Если нам не суждено.
  
   Даже сроки предсказали:
   Кто - лет двести, кто - пятьсот,
   А пока лежи в печали
   И мычи, как идиот.
  
   Разукрашенные дули,
   Мир умыт, причесан, мил...
   Лет чрез двести? Черта в стуле!
   Разве я Мафусаил?
  
   Я, как филин, на обломках
   Переломанных богов.
   В неродившихся потомках
   Нет мне братьев и врагов.
  
   Я хочу немножко света
   Для себя, пока я жив,
   От портного до поэта -
   Всем понятен мой призыв...
  
   А потомки... Пусть потомки,
   Исполняя жребий свой
   И кляня свои потемки,
   Лупят в стенку головой!
  
  
   Our ancestors, in cellars,
   Used to whisper more than once:
   "It's so hard... our kids, dear fellows,
   Will be better off, perchance"
  
   They had grown, and, like fathers,
   Got to cellars in hard times
   Sighing : "Our kids will also
   See the sunrise after us ".
  
   Our only consolation
   Is the following these days:
   Our kids will be in Mecca
   If we can't get to that place.
  
   Even time has been predicted:
   Some say hundred years, or more,
   Meanwhile you can grieve and sorrow
   And keep mooing like a boor.
  
   Decorated snooks around,
   Our world is clean and high ...
   Hundred years, or two? Hell, never!
   I'm not Methuselah, am I?
  
   Like an owl, I am on ruins
   Of demolished broken gods.
   In the yet unborn descendants
   I have neither friends nor foes.
  
   What I want is little sparkle
   For myself, while I'm whole,
   From the tailor to the poet -
   My appeal is clear to all...
  
   The descendants... Let them humbly
   Suffer meeting their fates,
   Blaspheming their pitch darkness,
   Pound on the wall their heads!
  
  
  

Владимир Высоцкий

  
   Ну вот, исчезла дрожь в руках
  

Vladimir Vysotsky

  
   Well, now, my hands don't shake at all
   (Translated from the Russian by Alec Vagapov)
  
   Ну вот, исчезла дрожь в руках,
   Теперь -- наверх!
   Ну вот, сорвался в пропасть страх
   Навек, навек.
   Для остановки нет причин --
   Иду, скользя...
   И в мире нет таких вершин,
   Что взять нельзя!
  
   Среди нехоженых путей
   Один -- пусть мой,
   Среди невзятых рубежей
   Один -- за мной!
   И имена тех, кто здесь лёг,
   Снега таят...
   Среди непройденных дорог
   Одна -- моя!
  
   Здесь голубым сияньем льдов
   Весь склон облит,
   И тайну чьих-нибудь следов
   Гранит хранит...
   А я гляжу в свою мечту
   Поверх голов
   И свято верю в чистоту
   Снегов и слов!
  
   И пусть пройдёт немалый срок --
   Мне не забыть,
   Что здесь сомнения я смог
   В себе убить.
   В тот день шептала мне вода:
   "Удач -- всегда!.."
   А день... какой был день тогда?
   Ах да -- среда!..
     
   Well, now, my hands don't shake at all
   So I'll move on!
   Into the precipice for all
   My fears are gone!
   I have no reason for a halt
   Nor for a break,
   There are no heights in the whole world
   I cannot take!
  
   Of all untrodden paths and roads
   One road is mine,
   Of all unconquered lines and fords
   I'll take one line!
   The names of those who rest in peace
   Are in the snow.
   Of all untrodden roads one is
   For me, I know!
  
   The bright blue radiance of ice
   Lights up the cracks;
   And on the granite, in disguise,
   Are someone's tracks.
   I have my dream and let it flow
   Around the world,
   And I believe in pure snow
   And pure word!
  
   Time flies. There's something I will not
   Forget about:
   It's here that confidence I got
   And killed my doubt!
   The water whispered on that day:
   "Good luck! No woes!"
   The day... What was it? Wednesday, eh?
   Oh yes, it was!
  
   1969
     
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Владимир Высоцкий

   "Песня о земле"

   Vladimir Vysotsky
   The Song of the Earth
   (Translated from the Russian by Alec Vagapov)
  
   Кто сказал: "Все сгорело дотла"?
   Больше в землю не бросите семя.
   Кто сказал, что земля умерла?
   Нет, она затаилась на время.
  
   Материнство не взять у земли,
   Не отнять, как не вычерпать моря.
   Кто поверил, что землю сожгли?
   Нет, она почернела от горя.
  
   Как разрезы траншеи легли,
   И воронки, как раны зияют,
   Обнаженные нервы земли
   Неземное страдание знают.
  
   Она вынесет все, переждет.
   Не записывай землю в калеки.
   Кто сказал, что земля не поет,
   Что она замолчала навеки?
  
   Нет, звенит она, стоны глуша,
   Изо всех своих ран, из отдушин,
   Ведь земля - это наша душа,
   Сапогами не вытоптать душу.
  
   Кто поверил, что землю сожгли?
   Нет, она затаилась на время.
  
  
   Who said: "Everything has burnt down,
   And we cannot plant seeds in the homeland?"
   Who can say that the earth is gone?
   No, it's hidden itself for a moment.
  
   Motherhood and the Earth can't be split,
   Like the sea can't be drained and scooped out.
   Has the Earth been burnt down indeed?
   No, it's just blackened with sorrow, no doubt.
  
   Just like profiles the trenches stretch forth,
   The shell-holes now look like bad omen,
   The exposed bare nerves of the Earth
   Know unearthly unbearable torment.
  
   It will wait and bear everything
   The Earth isn't cripple. No, never!
   Who believes that the Earth doesn't sing,
   And has fallen silent for ever?
  
   No, it's ringing, suppressing the groans,
   From its outlets, wounds all around,
   Our Earth is the soul that mourns,
   And can never be trampled down.
  
   Who could say that the earth is gone?
   No, it's hidden itself for a moment.
   .
   .
  
  
  
  
  
  
  
  
   Владимир Высоцкий
   Я не люблю
  

Vladimir Vysotsky

   Things I Don't Like
   (Translated from the Russian by Alec Vagapov)
  
   Я не люблю фатального исхода,
   От жизни никогда не устаю.
   Я не люблю любое время года,
   Когда веселых песен не пою.
  
   Я не люблю холодного цинизма,
   В восторженность не верю, и еще -
   Когда чужой мои читает письма,
   Заглядывая мне через плечо.
  
   Я не люблю, когда наполовину
   Или когда прервали разговор.
   Я не люблю, когда стреляют в спину,
   Я также против выстрелов в упор.
  
   Я ненавижу сплетни в виде версий,
   Червей сомненья, почестей иглу,
   Или - когда все время против шерсти,
   Или - когда железом по стеклу.
  
   Я не люблю уверенности сытой,
   Уж лучше пусть откажут тормоза!
   Досадно мне, что слово "честь" забыто,
   И что в чести наветы за глаза.
  
   Когда я вижу сломанные крылья -
   Нет жалости во мне и неспроста.
   Я не люблю насилье и бессилье,
   Вот только жаль распятого Христа.
  
   Я не люблю себя, когда я трушу,
   Обидно мне, когда невинных бьют,
   Я не люблю, когда мне лезут в душу,
   Тем более, когда в нее плюют.
  
   Я не люблю манежи и арены,
   На них мильон меняют по рублю,
   Пусть впереди большие перемены,
   Я это никогда не полюблю.
  
  
   I hate a fatal ending for some reason,
   I never think my life a tiring thing.
   I don't like spring, nor any other season,
   And I don't like it when I do not sing.
  
   I don't like cynicism. It's none the better.
   I don't believe in rapture and delight.
   I hate it when somebody reads my letter,
   And looks over my shoulder when I write
  
   I never go on halves, I just don't like it.
   When someone interrupts me, I turn black.
   I hate it when they fire in the back, and
   I do not like it when they shoot point-blank.
  
   I hate a gossip in the form of version,
   The worms of doubt, pins of esteem, alas,
   Or when they rub you in the wrong direction,
   Or scratch with piece of iron on the glass.
  
   I do not like it when someone feels important,
   I'd rather let things drop and freely slide!
   I am annoyed that "honor" is forgotten,
   And calumny is thought to be all right.
  
   When a disabled pinion I witness
   I feel no pity, not without a cause.
   I don't like either violence or weakness,
   Though I feel sorry for the crucified, of course.
  
   I do not like myself when I'm timorous,
   It vexes me when innocents are hurt,
   I hate it when they try to stir my feelings,
   And also when they spit into my heart.
  
   I hate arenas, splendid shows and stages,
   Where they make the money fly and feast,
   And though there may be soon big changes
   Yet I will never like it in the least.
  
  
  
  
  
  
  

Владимир Высоцкий

   Баллада о времени
  
   Vladimir Vysotsky
   The Ballad of the Time
   (Translated from the Russian by Alec Vagapov)
          
   Замок временем скрыт и укутан, укрыт
   В нежный плед из зеленых побегов,
   Но развяжет язык молчаливый гранит,
   И холодное прошлое заговорит
  
   О походах, боях и победах.
   Время подвиги эти не стерло.
   Оторвать от него верхний пласт
   Или взять его крепче за горло
   И оно свои тайны отдаст.
          
   Упадут сто замков, и спадут сто оков,
   И сойдут сто потов с целой груды веков,
   И польются легенды из сотен стихов
   Про турниры, осады, про вольных стрелков.
  
  
   Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
   И гляди понимающим оком.
   Потому что любовь - это вечно любовь,
   Даже в будущем нашем далеком.
          
   Звонко лопалась сталь под напором меча,
   Тетива от натуги дымилась,
   Смерть на копьях сидела, утробно урча,
   В грязь валились враги, о пощаде крича,
   Победившим сдаваясь на милость.
          
   Но не все, оставаясь живыми,
   В доброте сохранили сердца,
   Защитив свое доброе имя
   От заведомой лжи подлеца.
          
   Хорошо, если конь закусил удила
   И рука на копье поудобней легла,
   Хорошо, если знаешь, откуда стрела,
   Хуже, если по-подлому, из-за угла.
          
   Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом.
   Ведьмы вас не пугают шабашем?
   Но не правда ли, зло называется злом
   Даже там, в светлом будущем нашем.
          
   И во веки веков, и во все времена
   Трус-предатель всегда призираем.
   Враг есть враг, и война все равно есть война,
   И темница тесна, и свобода одна,
   И всегда на нее уповаем.
          
   Время эти понятья не стерло.
   Нужно только поднять верхний пласт
   И дымящейся кровью из горла
   Чувства вечные хлынут из нас.
          
   Нынче присно, во веки веков, старина
   И цена есть цена, и вина есть вина,
   И всегда хорошо, если честь спасена,
   Если духом надежно прикрыта спина.
  
   Чистоту, простоту мы у древних берем,
   Сами, сказки из прошлого тащим,
   Потому, что добро остается добром
   В прошлом, будущем и настоящем.
  
         1975        
  
        
   Ancient castle, worn out by time, is now clad
   In a tender, green cover of sprouts,
   But the reticent granite will throw off the plaid
   To disclose the historical past it has had
  
   With its conquests, crusades, fights and bouts.   
   Time has not wiped heroic deeds out.
   Just unveil what is hidden from view,
   Take the time by the throat and, no doubt,
   It will open its secrets to you.
     
   Heaps of fetters and locks will fall out like one,
   And the numerous ages will seat to the bone,
   And from hundreds of poems old legends will flood,
   Tales of tournaments, archers, and sieges and blood.
     
  
   Be prepared to listen to tunes you've heard of,
   Look attentively, with comprehension,
   After all, love is love and will always be love,
   Even there, at your destination.
     
   Steel would crack with a clank, at the slash of the sword,
   And the bow-string would fume under tension,
   Death would settle on spears, and groan, sitting squat,
   Foes, appealing for quarter, would fall on the spot,
   And surrender themselves at discretion.
     
   Anyhow, not all of survivals
   Have retained their kindness of hearts,
   Though they've saved their good names from rivals
   And from downright lies of the rats.
     
   It is good if the horse dashes off all at once,
   And the fighter has got a good grip of the lance;
   It is good if he knows how the arrow may fly,
   And it's bad if it comes from the back, on the sly.
     
   What about the rogues? Do you fight them? OK.
   Do the witches inspire you with horror?
   Don't you think, what is known as evil to-day
   Will be known as evil tomorrow
     
   `cause for ages it's been an unwritten law
   That the cowards and traitors are battered,
   That a foe is a foe and a war is a war,
   That the cell is too dark, and freedom's last straw,
   And we always hope for the latter.
     
   Time has not washed away all these notions.
   Just remove the top layer of mud,
   And a flood of eternal emotions
   Will gush out upon us like blood.
     
   Nowadays it's acknowledge as ever, old man,
   That the price is a price, and that wine will be wine;
   And it's good if you've saved your good name from offense
   And you have a spiritual backing from friends.
   Plainness, purity come from the ancients to us,
   From the past we take fables and legends
   For the good will be always the good : in the past,
   And in future, as well as at present.
     
      1975
     
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Владимир Высоцкий

   Мой черный человек в костюме сером
  

Vladimir Vysotsky

   My Dark Black Man in a Gray Suit

(Translated from the Russian by Alec Vagapov)

   Мой чёрный человек в костюме сером.
   Он был министром, домуправом, офицером.
   Как злобный клоун, он менял личины
   И бил под дых внезапно, без причины.
  
   И, улыбаясь, мне ломали крылья,
   Мой хрип порой похожим был на вой,
   И я немел от боли и бессилья,
   И лишь шептал: "Спасибо, что живой".
  
   Я суеверен был, искал приметы, --
   Что, мол, пройдёт, терпи, всё ерунда...
   Я даже прорывался в кабинеты
   И зарекался: "Больше -- никогда!"
  
   Вокруг меня кликуши голосили:
   "В Париж мотает, словно мы -- в Тюмень;
   Пора такого выгнать из России,
   Давно пора, -- видать, начальству лень!"
  
   Судачили про дачу и зарплату:
   Мол, денег прорва, по ночам кую.
   Я всё отдам, берите без доплаты
   Трёхкомнатную камеру мою.
  
   И мне давали добрые советы,
   Чуть свысока похлопав по плечу,
   Мои друзья -- известные поэты:
   "Не стоит рифмовать: "Кричу -- торчу"!"
  
   И лопнула во мне терпенья жила,
   И я со смертью перешёл на "ты" --
   Она давно возле меня кружила,
   Побаивалась только хрипоты.
  
   Я от Суда скрываться не намерен,
   Коль призовут -- отвечу на вопрос:
   Я до секунд всю жизнь свою измерил
   И худо-бедно, но тащил свой воз.
  
   Но знаю я, что лживо, а что свято,
   Я понял это всё-таки давно.
   Мой путь один, всего один, ребята, --
   Мне выбора, по счастью, не дано.
   My dark black man in gray was on a mission,
   An officer, a boss and an official.
   He would change faces like a circus clown,
   And for no reason he would knock you down.
  
   They'd break my wings with smile on their faces
   At times my wheeze would sound like a howl,
   I would get numb from pain and helplessness,
   And only whispered: "Thanks that I'm alive."
  
   A superstitious man, I looked for omen -
   I thought I would get over, all was fine, no pain.
   I even burst into thee offices for a moment
   And tell myself: "Enough! Not even once!"
  
   They`d shout hysterically all around:
   "He visits Paris like we do Tyumen!"
   Send him away from Russia! Drive him out!
   But the officials just ignore the man.
  
   They would hold forth about my earnings,
   That I rolled in money coining it at night.
   Take all, I'll give it out, in earnest,
   My three-room flat I'll give to you all right.
  
   My friends, advised me, well known poets:
   Tapping on shoulder in haughty way,
   They'd teach me how to write my poems,
   And say: I shouldn't rhyme "away" and "gay".
  
   My patience wearing thin, I just broke down.
   And I was now with death on friendly terms
   Which had been swaying over and around
   And only was afraid of my husky voice.
  
   To hide myself from Court I don't intend, and
   If they should sue me, I will answer "yes":
   I've measured all my life by second
   And carried on my load doing my best.
  
   I know what is deceitful, what is sacred,
   I've known it for ages, after all,
   I have my way, just one, and separate,
   And, luckily, I have no choice at all.
  

Владимир Высоцкий

   Упрямо я стремлюсь ко дну
  

Vladimir Vysotsky

   I'm Perseveringly Going Down
   (Translated from the Russian by Alec Vagapov)
  
   Упрямо я стремлюсь ко дну:
   Дыханье рвётся, давит уши...
   Зачем иду на глубину?
   Чем плохо было мне на суше?
  
   Там, на земле, -- и стол, и дом.
   Там я и пел, и надрывался;
   Я плавал всё же, хоть с трудом,
   Но на поверхности держался.
  
   Линяют страсти под луной
   В обыденной воздушной жиже,
   А я вплываю в мир иной
   Тем невозвратнее, чем ниже.
  
   Дышу я непривычно -- ртом.
   Среда бурлит -- плевать на среду!
   Я погружаюсь, и притом
   Быстрее -- в пику Архимеду.
  
   Я потерял ориентир,
   Но вспомнил сказки, сны и мифы:
   Я открываю новый мир,
   Пройдя коралловые рифы.
  
   Коралловые города...
   В них многорыбно, но не шумно:
   Нема подводная среда,
   И многоцветна, и разумна.
  
   Где ты, чудовищная мгла,
   Которой матери стращают?!
   Светло -- хотя ни факела,
   Ни солнца мглу не освещают!
  
   Всё гениальное и не-
   Допонятое -- всплеск и шалость --
   Спаслось и скрылось в глубине --
   Всё, что гналось и запрещалось...
  
   Дай бог, я всё же дотону,
   Не дам им долго залежаться!
   И я вгребаюсь в глубину,
   И всё труднее погружаться.
  
   Под черепом могильный звон,
   Давленье мне хребет ломает,
   Вода выталкивает вон,
   И глубина не принимает.
  
   Я снял с острогой карабин,
   Но камень взял -- не обессудьте! --
   Чтобы добраться до глубин,
   До тех пластов, до самой сути.
  
   Я бросил нож -- не нужен он:
   Там нет врагов, там все мы -- люди,
   Там каждый, кто вооружен, --
   Нелеп и глуп, как вошь на блюде.
  
   Сравнюсь с тобой, подводный гриб,
   Забудем и чины, и ранги,
   Мы снова превратились в рыб,
   И наши жабры -- акваланги.
  
   Нептун, ныряльщик с бородой,
   Ответь и облегчи мне душу:
   Зачем простились мы с водой,
   Предпочитая влаге сушу?
  
   Меня сомненья, чёрт возьми,
   Давно буравами сверлили:
   Зачем мы сделались людьми?
   Зачем потом заговорили?
  
   Зачем, живя на четырёх,
   Мы встали, распрямили спины?
   Затем -- и это видит Бог, --
   Чтоб взять каменья и дубины.
  
   Мы умудрились много знать,
   Повсюду мест наделать лобных,
   И предавать, и распинать,
   И брать на крюк себе подобных!
  
   И я намеренно тону,
   Зову: "Спасите наши души!"
   И если я не дотяну --
   Друзья мои, бегите с суши!
  
   Назад -- не к горю и беде;
   Назад и вглубь -- но не ко гробу;
   Назад -- к прибежищу, к воде;
   Назад -- в извечную утробу.
  
   Похлопал по плечу трепанг,
   Признав во мне свою породу...
   И я выплёвываю шланг
   И в лёгкие пускаю воду.
  
   Сомкните стройные ряды,
   Покрепче закупорьте уши.
   Ушёл один -- в том нет беды,
   Но я приду по ваши души!
  
  
   I'm perseveringly going down,
   I'm gasping, pressure breaks my ear
   I ask myself: why should I drown?
   Was it so bad on land up there?
  
   Up on the earth I have my home,
   I sang my songs till I broke down;
   Though it was hard to swim along,
   I floated trying not to drown.
  
   The bustling fades beneath the moon
   In common daily slush of air,
   I'll be in a different world quite soon,
   No chances to return from there.
  
   I breathe with my mouth like cat,
   The medium rages - but who cares?!
   I sink, and do it fast at that
   To spite the law of Archimedes.
  
   I've lost my bearings , upon my word,
   Remember all my dreams and myths:
   I am discovering a different world,
   As I pass by the coral reefs.
  
   The coral cities, towns and farms,
   They're full of fish but they aren't noisy:
   The underwater world is dumb,
   It's multicoloured wise and cosy.
  
   Where are you, horrible dark night,
   That mothers frighten their kids with?
   It's bright, although there is no light,
   No sun, no torch nothing to kindle this.
  
   All brilliant things, and things beyond
   My comprehension, have been hidden, -
   All have escaped: the splashes and
   All that was sent off and forbidden.
  
   So help me God, I'll make it anyway,
   They shall not lie without motion!
   Into the depth I'm on my way
   Though it's so hard to plunge in ocean.
  
   The graveyard sound is above my head,
   Blood pressure breaks my back somewhere,
   The water pushes me away instead
   And depth rejects me, as it were.
  
   I left the rifle on the wall,
   I took a stone - saving your presence -
   I'll reach the bottom, after all,
   Deep down to the very essence.
  
   I threw the knife which I don't need:
   There are no foes there, for that matter,
   An armed man there is queer indeed,
   And mad, like louse on a platter.
  
   You water mushroom, I'm like you,
   We will forget positions, ranks
   It's fish that we will turn into,
   Our gills will serve as aqualungs.
  
   Neptune, the diver with a beard,
   Please, answer me, do me a service:
   Why did we leave the ocean bed
   Preferring living on the surface?
  
   God damn it, doubts have been since
   Tormenting me, drilling and picking,
   Why turn into the human beings?
   Why did we subsequently start speaking?
  
   Why did, we crawling on all fours,
   Get up and straighten our bodies?
   In order to - God knows, of course, -
   Take stones and tranches to support us.
  
   We have contrived to learn a lot,
   To set up scaffolds all around,
   To sell, betray, and make it hot,
   To hook up those of our crowd.
  
   I'm drowning on purpose now,
   Call `Save our souls", as a good service,
   And if I fail to sink somehow,
   My dear fellows, leave the surface.
  
   Go back, and not to grief and woe,
   Go back to depth, not to the coffin,
   Back to the shelter you should go,
   Back to the place while it is open..
  
   The trepang tapped me on my back,
   Acknowledged me the way he ought to,
   And I spit out the hose of black,
   And fill my lungs with salty water.
  
   Now ready front, and march along,
   Stop up your ears, swim like sailors.
   One man has left the earth. So long!
   But I'll return to you, my fellows!
  
  
  
  

Владимир Высоцкий

   Мой Гамлет
  
   Vladimir Vysotsky
   My Hamlet
   (Translated from the Russian by Alec Vagapov
  
   Я только малость объясню в стихе -
   На все я не имею полномочий...
   Я был зачат, как нужно, во грехе -
   В поту и нервах первой брачной ночи.
  
   Я знал, что, отрываясь от земли,-
   Чем выше мы, тем жестче и суровей;
   Я шел спокойно прямо в короли
   И вел себя наследным принцем крови.
  
   Я знал - все будет так, как я хочу,
   Я не бывал внакладе и в уроне,
   Мои друзья по школе и мечу
   Служили мне, как их отцы - короне.
  
   Не думал я над тем, что говорю,
   И с легкостью слова бросал на ветер -
   Мне верили и так, как главарю,
   Все высокопоставленные дети.
  
   Пугались нас ночные сторожа,
   Как оспою, болело время нами.
   Я спал на кожах, мясо ел с ножа
   И злую лошадь мучил стременами.
  
   Я знал - мне будет сказано: "Царуй!" -
   Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег.
   И я пьянел среди чеканных сбруй,
   Был терпелив к насилью слов и книжек.
  
   Я улыбаться мог одним лишь ртом,
   А тайный взгляд, когда он зол и горек,
   Умел скрывать, воспитанный шутом,-
   Шут мертв теперь: "Аминь!" Бедняга Йорик!..
  
   Но отказался я от дележа
   Наград, добычи, славы, привилегий:
   Вдруг стало жаль мне мертвого пажа,
   Я объезжал зеленые побеги...
  
   Я позабыл охотничий азарт,
   Возненавидел и борзых, и гончих,
   Я от подранка гнал коня назад
   И плетью бил загонщиков и ловчих.
  
  
  
  
   Я видел - наши игры с каждым днем
   Все больше походили на бесчинства,-
   В проточных водах по ночам, тайком
   Я отмывался от дневного свинства.
  
   Я прозревал, глупея с каждым днем,
   Я прозевал домашние интриги.
   Не нравился мне век, и люди в нем
   Не нравились,- и я зарылся в книги.
  
   Мой мозг, до знаний жадный, как паук,
   Все постигал: недвижность и движенье,-
   Но толка нет от мыслей и наук,
   Когда повсюду им опроверженье.
  
   С друзьями детства перетерлась нить,
   Нить Ариадны оказалась схемой.
   Я бился над словами "быть, не быть",
   Как над неразрешимою дилеммой.
  
   Но вечно, вечно плещет море бед,-
   В него мы стрелы мечем - в сито просо,
   Отсеивая призрачный ответ
   От вычурного этого вопроса.
  
   Зов предков слыша сквозь затихший гул,
   Пошел на зов,- сомненья крались с тылу,
   Груз тяжких дум наверх меня тянул,
   А крылья плоти вниз влекли, в могилу.
  
   В непрочный сплав меня спаяли дни -
   Едва застыв, он начал расползаться.
   Я пролил кровь, как все,- и, как они,
   Я не сумел от мести отказаться.
  
   А мой подъем пред смертью - есть провал.
   Офелия! Я тленья не приемлю.
   Но я себя убийством уравнял
   С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.
  
   Я Гамлет, я насилье презирал,
   Я наплевал на датскую корону,-
   Но в их глазах - за трон я глотку рвал
   И убивал соперника по трону.
  
   Но гениальный всплеск похож на бред,
   В рожденьи смерть проглядывает косо.
   А мы все ставим каверзный ответ
   И не находим нужного вопроса.
  
  
  
   I will explain a little in my rhyme,
   To tell the whole I am not ready ...
   I was conceived in sin, but not in crime,
   In sweat and nerves on the night of wedding.
  
   I knew when we take off, ascend and rise,
   It's getting harder as we get up and higher,
   I moved towards the throne, and all was nice,
   And I behaved like Prince for others to admire.
  
   I knew that I would always have my way,
   I never lost and I was never down,
   My school-mates and my friends in play,
   They served me like their fathers served the Crown.
  
   I didn't think about what I said,
   And I would waist my words quite easily:
   The kids of high rank people, I can state,
   Believed in me as in the leader, really.
  
   The watchmen were afraid of us at night,
   The time was ill with our pranks and thrashing,
   I slept on skin, ate meat from knife all right
   I tortured horses spurring them and lashing.
  
   I knew that they would tell me: "Govern! Rule!"
   My fate had burnt a stigma on my forehead,
   I would get high with horses and the games
   And I was tolerant to books, so horrid
  
   I didn't laugh, I smiled with mouth instead,
   And I would hide my look when I was angry
   I'd been brought up by jester, who was dead,
   "Amen, Poor Yorick, I just had to hurry!
  
   I didn't want to have my share, I said,
   I didn't need awards, and property, and glory,
   I was just sorry for the jester who was dead,
   And rode around the green shoots, in a hurry
  
   About hunting I was no longer pleased
   I hated borzois, hunting dogs and hounds,
   I'd ride the horse back from wounded beast
   And slash the beaters and the hunting crowds.
  
  
  
  
   I saw that our games were going to extreme,
   And looked quite violent and outrages, -
   At night I'd wash myself in flowing stream
   From daily swinish pranks and crazy pledges.
  
   I saw the light and, I was getting mad,
   I didn't see the family intriguing.
   I didn't like the age, and people made me sad,
   I didn't like them, and I took to reading.
  
   My greedy mind would like to know a lot,
   I'd master everything: from motionless to motion,
   But there was nothing good in sciences and thought,
   When everywhere you faced denial and distortion.
  
   The ties with childhood friends were lost for me,
   The thread with Ariadna was just confusion,
   I racked my brains over "to be or not to be",
   As a dilemma and insoluble solution.
  
   The sea of trouble wasn't quiet, never once.
   We'd shoot an arrow into it naively,
   We were sieving out illusory response
   From queer mannered question, really.
  
   I heard the call of fathers overhead,
   and started for the call, followed by doubts,
   The load of heavy thoughts was pulling me ahead,
   Whereas the wings of flesh carried me down.
  
   The days have welded me into precarious whole -
   It stiffened and began to spread out farther,
   I shed my blood like all, and just like all
   I couldn't but retaliate, like others.
  
   My rise before my death is actually a fall.
   Ophelia! I do not want to perish and fade out,
   I am equal with one I killed, that vicious soul
   And whom lay with in the same old ground.
  
   I'm Hamlet! I hated violence and force!
   In fact, I spit upon the Danish Crown,
   They claimed that I'd kill my rivals, and ,suppose,
   I would cut throat just for the sake the throne.
  
   The splash of genius was all delirious and blunt,
   At birth death looks awry and doesn't flatter.
   We give a tricky answer but we can't
   Find the required question, for that matter.
  
  
  
  
  

Владимир Высоцкий

   * * * 

Vladimr Vysotsky

   * * *
  
   Проложите, проложите 
   Хоть тоннель по дну реки 
   И без страха приходите 
   На вино и шашлыки. 
  
   И гитару приносите, 
   Подтянув на ней колки, 
   Вы не забудьте затупите 
   Ваши острые клыки! 
  
   А когда сообразите, 
   Все пути приводят в Рим, 
   Вот тогда и приходите, 
   Вот тогда поговорим. 
  
   Нож забросьте, камень выньте 
   Из-за пазухи своей, 
   И перебросьте, перекиньте 
   Вы хоть жердь через ручей. 
  
   За посев ли, за покос ли 
   Надо взяться поспешать, 
   А прохлопав сами после 
   Локти будете кусать. 
  
   Сами будете не рады, 
   Утром вставши. "Вот те раз!" 
   Все мосты через преграды 
   Переброшены без нас. 
  
   Так проложите, проложите 
   Хоть тоннель по дну реки, 
   Но не забудьте затупите 
   Ваши острые клыки! 
  
   1972 
  
   Make a bridge on the occasion, 
   Or a tunnel through the brine, -- 
   Come without hesitation 
   To my shish-kebab and wine. 
  
   Put in tune the old guitar which 
   You'll be coming to me with; 
   Cheer up, screw up your courage, 
   Don't forget to hide your teeth. 
  
   When you get to the idea 
   That all roads will lead to Rome 
   Then you will be welcome here, 
   Come, we'll have a chat at home. 
  
   Hide your horns and draw your claws in, 
   Get unrigged, and don't be grim. 
   Make at least a little crossing, -- 
   Throw a pole across the stream. 
  
   You had better set about 
   Mowing, sowing right away. 
   If you miss the boat, look out, -- 
   You will rue the hapless day. 
  
   In the morning you will stare 
   And see as you wake up: who 
   Laid the bridges here and there, 
   Without even telling you. 
  
   Make at least a river crossing, 
   Or a tunnel, underneath; 
   Don't forget to draw your claws in 
   And to hide your sharpened teeth! 
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"