Аннотация: История двух братьев и близких друзей которые оказались на войне на Украине.
АРТУР ОЛЕЙНИКОВ
ДВЕ РОДИНЫ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ольга с мужем Николаем утонули. Ольга стала тонуть первой. Николай был на берегу и бросился спасти жену, не спас и сам вместе с Ольгой пошел на дно.
Ольгу скоро подняли со дна реки, а Николая унесло вниз по течению и его еще три дня искали, прежде чем поднять на белый свет. Мальчики два сына один годовалый другой старше на два года словно поняли, что случилось непоправимое вдруг замолчали и прижались друг к другу и вздрагивали, когда бабка мать Ольги Людмила рыдала. Дед Дмитрий отнес внуков соседям, чтобы не видели утопленницу мать как говориться долой с глаз от смерти. Тела супругов еще были в морге, но скоро сказали, что можно будет забрать. И прежде радостное залитое солнцем украинское село как будь-то помрачнело. Все ждали покойников. У Ольги это был второй брак, а первый муж где то пропал без вести и оставил после себя только сына Данилу. Второй муж был русским из Ростова - на - Дону. Поженились только как два года назад. Родился сын Алексей.
Родители Никола приехали на следующий день. Отец Николая Виталий Берег бывший военный сказал:
- Алешу мы у вас забираем!
- Одни мы! - заплакала Татьяна мать покойника. - Никого у нас не было кроме Коли!
- Не дело братьев разлучать! - сказал дед Дмитрий. - Что же это ни отца, ни матери и теперь и ни братства!
- Почему не будет брата! Братья они! Будет к нам приезжать, когда в школу пойдет на каникулы.
- Ну если наш Данька к вам, чтобы и Алеша к нам!
- Это мы не против! - ответила Татьяна.
И спустя восемь лет первый раз приехал летом на каникулы Алеша. Это был рослый мальчик, молчаливый и с голубыми глазами и казалось, что он вдумчив не по годам.
- Батюшки! Царица небесная, - за крестилась Людмила, когда первый раз после долгой разлуки увидела внука. - Глаза то глаза, матери Ольги один в один.
- Не бреши! - сказал Дмитрий и заглянул Алеши в глаза.
Вдруг старик вздрогнул, задрожал. Покойница дочь словно посмотрела на него живая.
Дмитрий оправился от первого впечатления и погладил внука по голове, а потом засуетился по хате, полез в стол достал деньги и стал давать.
- Купи мороженое!
- У меня есть деньги! Мне уже дедушка дал на карманные расходы!
- А я что тебе не дед? - обиделся Дмитрий.
- Бери, бери! - толкнул в спину брат Данил. - Потом поделим!
Алексей взял.
- Мы пойдем! - ответил Даня и увлек брата за собой.
Даня был доволен, и ждала приезда младшего брата. Все годы бабка рассказывала про Алешу.
Даня хвастался своим братом перед местными мальчишками и говорил, что его брат лучше всех на свете. И теперь каждому встречному объявлял, что это Алеша его брат из России.
Все местные, признавая в Алеше черты покойницы матери украинки ему на удивление считали его только русским.
Алеши все нравилось на родине матери. Бескрайние поля золотистой пшеницы, вареники и галушки. Как говорили местные сначала на непонятном ему языке, но он схватывал все на лету. Как ходили все в гости друг другу без спроса, а просто так и садились за стол. Как пели старинные украинские песни. Было удивительно, что двери не закрывали на ночь, и не было злых собак и высоких заборов. И как Алеша первый раз увидел целое поле гороха.
- Вот самый вкусный, - говорил Данил и срывал и давал брату молоденькие стручки гороха.
Алеша живал вместе со стручком. Горох сладкий и нежный был словно конфета.
А как Степа Петренко Данила дружок повел Алешу за вишнями.
- Смотри не шуми! - говорил Степа. - Дед Никор у него слух будь здоров.
- Что же мы будем без спросу рвать? - спрашивал Алеша.
- Святая простота! Конечно так! - удивился Степа
- Так вкуснее! - ответил Данил.
И вправду со страху, что влетит, вишня казалось сладкой как мед, но все равно попались.
Попался Алеша.
Дед Никор, схватил было хворостину, но старший брат не убежал и выкрикнул:
- Я тебе потом за брата устрою!
Дед Никор сначала не разобрал, а потом вдруг понял, что это младший покойнице Ольги и опустил хворостину.
И потом сам рвал вишню и еще давал черную смородину.
- Значит, приехал! - вздыхал дед. - На Родину к матери! Это хорошо! Приходи! Приходи, когда хочешь!
И совсем не злился, да он и сам радовался, когда к нему наведывались озорники в сад за вишней. А что пускай рвут, только ветки пусть не ломают.
Все откладывалось на сердце Алеши и особенно церковь. Церковь в хуторе была небольшой, но видной со всего краю. Белоснежная. У Алешиных бабкой с дедом с верой были свои отношение, бабушка вроде верила, а дед нет, и икон в доме не держали. И Алеша когда увидел икону в доме покойнице матери, долго смотрел Чудотворца.
Бабка заметила и решила вести внука на воскресную службу.
Алеша в церкви сделался еще тиши и смотрел с кротостью на церковное убранство. Потом поднял голову и у него защемило сердце от радости, когда он увидел расписанный под куполом потолок.
Бабушка стала креститься. Крестился и Данил.
Алеша смутился оттого, что не знал как правильно, но повторил немного сбившись.
- Ты что же не знаешь, как креститься? - ахнула Людмила.
- Не знаю! - ответил Алеша.
- Так что и не крещеный внучок?
- Нет!
Людмила во второй раз ахнула, но на этот раз больше прежнего и решила крестить Алешу.
Крестины мальчику запали в самое сердце. Особенно когда на него одели маленький серебряный крестик и из храма он шёл легко даже как будто летел. Накрыли стол и позвали много соседей.
Дед Дмитрий был доволен женой и подливал Никору горилки, чтобы пил за здоровье младшего внука и наставлял Алешу:
- Помни, что родина у тебя не одна! Что мы тоже твоя родина!
ГЛАВА ВТОРАЯ
И Данил стал ездить на родину к брату.
Прежде Данил не был в большом городе и на все смотрел с удивлением. На трамваи и автобусы, на высотные дома, и на улицу Большая Садовая, на ее зеркальные витрины и магазины.
Бабка Татьяна поначалу боялась отпускать одного Данила на двор и ходила вместе с внуками. Повела Данилу в детский мир Солнышко и купила красивую одежду и игрушки. Больше всего Дани понравился револьвер с пластмассовыми красными пистонами. Пистоны взрывались и доставляли мальчику удовольствие.
Скоро Даня познакомился с друзьями Алеши, Гришей Лимановым и Борей Семенцовым бедовым ростовским хулиганом и голубятником. И пускай у Бориса не было настоящей голубятне, он держал несколько голубей прямо у себя на балконе и давал гладить и запускать голубей. Голубь по прозвищу быстрый стрелой летел в небо и скрывался в облаках.
Ловили раков на том левом берегу Дона.
- Не укусит? - робел Данил.
- А как же отхватит пол руки! - смеялся Боря.
- Не дрейфь, так только пощиплет! - говорил Гриша.
Даня запускал руки в ил и как говорили на Дону шукал рака. Рак больно впивался клешней в палец.
Даня выдергивал руку из воды, а ростовчане смеялись.
Даня сердился, но скоро не давал себя в обиду, быстро научился, и уже через месяц поймал больше других донских усачей.
Играли в казаков разбойников и ходили на стадион. В парке Горького ели сахарную вату и как бывает в жизни все вместе влюбились в одну соседскую девочку. Аня было бойкой девочкой и не уступала мальчишкам. И конечно ей нравилось, что они все за ней ухлестывают. Боря показывает голубей, Гриша зовет в кино, Алеша покупает мороженное. Только вот Данил всегда молчит, смотрит и ничего не говорит, но Аня та знает, что Данил наверно ее больше всех ее любит.
- Что молчишь? Скажи, что нибудь, как в рот воды набрал! - говорила Аня.
И Данил однажды спросил:
- Поедешь со мной на Украину?
- Я на медсестру пойду учиться, в мед училище!
- А когда выучишься?
- Посмотрим! - засмеялась Аня.- Если молчать не будешь!
Так и ездили Алеша и Данил друг другу. Один на родину покойнице матери, другой на родину к брату.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Данил решил стать военным. Как то дед Алексея на него повлиял.
- Армия, что настоящее мужское дело! - говорил дед Виталий. - И при деле будешь и родине послужишь! И фамилия у тебя подходящая Солдатенко! Да иди Данька военное училище. Я и Алексея отдавать стану.
Но Алексей решил идти в Новочеркасск в политехнический, но что там была военная кафедра, дед был доволен и согласился.
С начало учебы братья встречаться перестали и увиделись снова только через несколько лет. Данил как уже два года окончил военное училище и летом в июне приехал в Ростов. Он и прежде приезжал и все тайно, чтобы проведать Аню и теперь не зашел к брату. И Алексей возвращаясь с занятий встретил его вместе с Аней. Алексей сразу узнал брата хоть они и не виделись долгие годы.
- Здравствуй Данил! - обрадовался Алексей.
- Привет!
- Ты когда приехал?
- Сегодня!
- Почему ни дома ни у меня?
- Проездом!
- Так пойдем!
- Мы Аней спешим!
- Куда спешите? - удивился Алеша.
Аня отвела взгляд.
- Я забираю Аню!
- Куда забираешь?
- На Украину!
- Не пойму объясни все толком!
- Что объяснять! Мы женимся! Аня беременна!
Алексей вздрогнул.
- Это как?
- Как как! Не маленький уже! Понимать надо!
- Хорошо! Женитесь если так! Ну что же ты ко мне не зашел?
- Говорю же, спешим на вокзал!
- Борьку посадили! - вдруг сказал Алеша.
- За что?
- Человека ограбил!
- Убил?
- Да что ты! Нет!
- А Лиманов?
- Гриша работает, женился! Пойдем к нему?
- Я же говорю, мы опаздываем!
- Да поедите завтра!
- Мне послезавтра в часть на службу!
- Так ты уже служишь? Офицер?
- Да! И ты на военной кафедре?
- Да в этом году выпуск.
- В том то и дело? - скривился Данил.
- Не понимаю тебя!
- А что здесь понимать! Если приказ будет в армию пойдешь не рядовым!
- И что ты имеешь в виду, что нам с тобой воевать придется?
- Придется! Говорят Россия все равно попрет! Хоть в следующем году, хоть сейчас!
- Не может этого быть!
- Посмотришь!
- Я тебе не враг! - воскликнул Алеша и хотел взять Данила за руку.
Данил отдернул руку и быстро стал уходить и уводить с собой будущую жену.
Алексею сделалось горько и он смотрел вслед брату и не верил, что что-то могло их разлучить и сделать врагами.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Данил решил жениться как положено в родном селе, а потом уже с женой в часть в город.
На свадьбе во дворе накрытым столом жених и невеста были радостны, хоть сквозь улыбку у Данила проступала тревога за будущее. Жених был рослый и черноволосый косая сажень в плечах и выглядел старше своих двадцати пяти лет. Данилу на вид было, словно за тридцать и характер и где-то даже суровость просматривалась в его твердых чертах. Аня же напротив младше на два года казалось совсем еще девочкой шестнадцати лет. Была тонка только слегка с округлившимся животом. Тоже чернявая и с карими глазами как и у ее молодого мужа.
Бабка Людмила с мокрыми глазами от счастья не могла насмотреться на внука и невесту. И говорила, что жалко, что Алеша не смог приехать, а что невеста русская, ничего, чтобы только любили друг друга. И соседи помалкивали, что русская, а где там, муж офицер один на весе село.
Дружок был Степан Петренко такой же как и в детстве озорной и рисковый, но он уже давно не лазил в сад к деду Никору, а служил в полку Азов. На запястье у него вместо часов красовалась свастика.
Между горькой и поздравлениями, тостами и танцами Даня сказал своему дружку:
- Свастику наколол, а у самого прадед на Курской дуге погиб!
Выпивший Степа ответил даже как то со злобой.
- Это не значит, что фашист! Вы все уже задрали! Может и тогда было фашистская! Но в чем соль, немцы были против Москвы и грозили и шли на Москву и мы обрушимся! Моя свастика значит, что я против Москвы! Я не фашист!
- Хорошо, успокойся! Понял! Пошли за стол!
Уставшие, но счастливые жених и невеста ушли к себе и закрылись в комнате. Гости словно и не заметили или знали, что пришло время и не нужно мешать молодым и еще долго не расходились и затянули звонкую украинскую песню.
- Ты не устала? - спрашивал заботливо Данил. - Голова не болит?
- Нет! Я теперь твоя жена! А головы болят у дур! - улыбнулась Аня. - Поцелуй меня крепко, крепко!
Даня целовал и вроде как он не в первый раз целовал Аню, и прежде были поцелуи и страстные стоны, но на этот раз все было по-новому, ведь теперь они были муж и жена.
Изможденные и счастливые они долго были в объятьях, а потом Данил положил голову на живот жены и старался услышать ребенка. Аня перебирала волосы мужа и улыбалась.
- Не успели сделать узи! - сказала Аня. - Так придумали имя!
- Если девочка в честь матери, Ольга! - ответил Данил.
- А если мальчик?
- Будет девочка! - серьезно ответил будущий отец.
ГЛАВА ПЯТАЯ
И 23 февраля родилась девочка. Данил напился. Хоть и не пил, друзья офицеры накачали, чтобы дочка росла здоровой. И на следующий день он проспал построение. Данил еще может спал, его обещали не будить и подменить сослуживцы, но был с матом разбужен капитаном.
- Солдатенко вставай! Вставай война началась! Вставай, а иначе я из тебя всю душу выну!
- Как война? - не понял Данил.
- А вот такая! Специальная Военная Операция! Путин придумал, войной назвать, наверное испугался!
- Так война или не война?
- Война самая настоящая! Киев бомбят! Наступают по всем фронтам! Три минуты тебе на сборы! В штабе уже все!!
В штабе все были настроены решительно и даже как то по залихватски и только седой Полковник был серьезен. Полковник помнил рассказы деда о великой отечественной войне.
- Не подарим москолям! - выкрикивал один.
- Они у нас попляшут! - говорил другой.
- Наконец-то дождались, - говорил третий.
- Славная будет заварушка! - отвечал четвертый.
- Раздухарились! - строго сказал полковник.
Все притихли.
- Боевой настрой одобряю! Боевой настрой на войне лучше, чем ложка к обеду! Но надо понимать, что махина на нас идет, идет со всеми своими пушками и танками!
- У нас тоже пушки есть! - сказал один.
- Нам помогут! Не оставят! - вставил другой.
- Умирать в первую очередь придется украинцам! - серьезно сказал полковник.
- И русским! - крикнули все.
- А ты что Солдатенко молчишь? - разозлился полковник.
- У меня жена родила!
- Слышал! - сказал полковник. - Поздравляю с дочерью, но нам теперь парни позарез нужны! И вот, что, твоя жена же к медсанчасти приписана!
- Она в декретном отпуске!
- Какой декрет? - выпалил полковник.- Война отпусков не знает! Я ее отзываю из декрета! Пусть дочку сдает в ясли или родне. Сейчас сотни раненых будут, а может и тысячи!
- У русских! - выкрикнул кто то.
- Да миллион! - поддержал другой.
- Вы это на поле боя докажите! - разозлился полковник.
- И покажем!
- Все кончили горло рвать, смотреть на карту, изучать диспозицию!
Данил смотрел на карту, пытался сосредоточиться, но думал о жене.
Аня встретила новость о своем возвращении в часть спокойно и с пониманием. Она не испугалась войны не связанных с войной перемен, бед и трудностей, но материнское сердце забилось с тревогой за дочку, за то, что разлучили. И у молодой матери пропало молоко.
- Бабушка знает, как быть! - успокаивал Данил.- Она мать и в ее время детских смесей не было. Не пропадёт Олечка!
Аня с дочкой приехала в село на родину к мужу за полночь. Сам отец остался в городе в части.
- Меня на службу вызвали! - рассказала Аня. - Дочку пожалуйста возьмите на время.
- Как назвали? - спросил Дмитрий.
- Олей! В честь мамы Данила.
Старик вздрогнул и потом с радостью и волнением захотел взять на руки правнучку.
- Еще смотри задавишь, - выкрикнула Людмила и первой взяла на руки Олечку.
Старик заглядывал в лицо спящей правнучки и на его лице было умеление.
В чужих незнакомых руках Олечка проснулась и заплакала.
- Ну- ну! Все хорошо! Ты кровиночка моя! Я тебе не чужая!
- Значит вместе будешь с мужем воевать? - спросил Дмитрий.
- Да!
- А не страшно?
- Почему страшно?
- Ты же русская с твоей родиной теперь война!
- Моя родина Украина! - строго ответила Аня. - У меня муж украинец! Россия меня с дочкой разлучила!
Аня возвращалась и плакала всю дорогу. Дочка только родилась, только раз она и успела прижать дочку к сердцу, только раз и успела поцеловать и теперь они расстались и она проклинала Россию и русских.
Аня уезжала, а дочка билась крикам в руках Людмилы. Дмитрий бегал по хате и спрашивал чем помочь.
Людмила ругалась на него и просила не мешать и только под утро девочка выбившись из сил уснула. А Людмила заплакала, вспоминая покойницу дочку, и на ум сам собой приходил Алеша.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Как только началась война у Алеши был серьезный разговор с дедом.
Дед Виталий строго сказал.
- Ты офицер! В первую очередь у тебя военная кафедра! Выше меня ростом вымахал!
И вправду Алеша был высокий и складный, ни такой плечист как брат, но видно что сильный.
Алексей ничего не отвечал, но дед видел, что внук сильно переживает, и что война его потрясла.
- Ты думаешь про то, что мать твоя украинка? - спросил Виталий.
- А как мне про это не думать!
- Выбрось из головы! Ты русский офицер в первую очередь!
- И брат офицер!
- Да офицер, но в первую очередь украинский офицер!
- В первую очередь он мне брат!
- Твой долг защищать Родину!
- Выходит, что у меня две родины!
- Родина, может быть только одна! - разозлился Виталий Юрьевич.
- Значит, может и две!
- Так пойдешь в армию или нет?
- Пойду! - ответил Алексей и вышел из комнаты.
Алексей и без этого разговора собирался на Украину, только он считал, что едет не на войну, убеждал себя, что едет на родину матери, едет, чтобы встретиться с братом и сказать, что они не враги.
Алексей отправлялся на фронт и смотрел на родной город Ростов, как люди шли на работу, как гуляли влюбленные держась за руки. И пусть да границы с Украиной было как говориться рукою подать было мирное небо. Все думали, что война, где то там далеко. Да даже если и война, что это за война? Сказал же президент специальная военная операция и значит это операция продлиться неделю, может быть две недели и не больше, но в середине марта стало понятно, что идет самая настоящая война. Украинцы дрались за каждый родной дом за каждый полустанок.
В первом бою от взвода Алексея осталось четыре человека в живых, прапорщик Горошик из Костромы и три якута. Без огневой подготовки Алексею был приказ взять какую-то газовую станцию, которая была посреди поля. Газа на станции уже давно никакого не было, а были мины. Смирнову первому оторвало ногу. Отравленный обрубок упала перед Витькой Игнатовым. Он ахнул бросил от ужаса оружие побежал с поля боя.
- Стой! - закричал прапорщик.- Стой твою мать! - и прапорщик жахнул очередью из автомата в спину Игнатову.
Заработал украинский пулемётчик и русские стали валиться как подкошенные. Один, два, пять, десять, двадцать, тридцать... Добрались до пулеметчика через мертвые трупы, а оказалось, что всего один был пулемётчик. Один ухондохал всю роту. Прапорщик бил героя прикладам ему как можно дольше хотелось его убивать. Лицо героя было уже черным от синяков и ран, а он словно не чувствуя боли, или обезумев от боли смеялся и приговаривал:
- Так будет с каждым, так будет с каждым!
- Оставить! Отставить Горошик! - кричал и отнимал Алексей Берег прапорщика от пленного.
И смог оторвать прапорщика, когда уже украинский солдат был без сознания.
А ночью в палатке с тем же прапорщиком пили спирт и закусывали салом, которое прапорщик нашел вещмешке забитого им до полусмерти украинского солдата.
- Все! Я тебе говорю приехали! - кричал Горошик. Они за родину! Как в великую отечественную! Да для них это и есть великая отечественная! Да! Для них великая отечественная война, а для нас специальная военная операция! Сморозил Путин!
Прапорщику было уже за сорок лет. Он был жилистый, чернявый и невысокий всегда говорил, что думал.
- Говорят скоро нас будут перебрасывать под Мариуполь, - сказал Алексей.
- А что так? Им своих мало двухсотых!
- Там завод Азовсталь! Сильное будет укрепление!
- Да станет вторая Брестская крепость!
- Полк Азов там верховодит!
- Эти не подарят! Азовцы бедовый народ!
И Степан Петренко это доказывал каждый день. Под заводом Азовсталь был целый подземный город. Мирные жители и бойцы полка Азов не хотели сдаваться под градом бомб они продолжали ожесточенное сопротивление. Степан был одним из командиров и он отказывался просто прятаться и по ночам выходил на белый свет и резал горло русским часовым, ставил все новые и новые мины.
Уже был апрель месяц и тепло. Алексей услышал от кого то, что украинские ведьмы завывают по ночам в подвалах свои бесовские песни и не удержался и отправился ночью послушать. Это были украинские девушки добровольцы. Они со всем не по-женски, стойко умирали в бою и отчего-то часто пели, как заведено на Украине.
Алеша подкрался и услышал девичью песню на украинском. Песня была о любви и смерти грустная, но красивая. В ней пелось, а разлуки и смерти во имя любимой смерти во имя матери и родины. Алексей так заслушался, что стал приходить каждую ночь и однажды встретил одну из защитниц, может ту самую которая пела лучше всех.
Девушка растерялась от неожиданности, и долго не поднимал оружие, но когда собралась, Алексей положил руку ее на автомат.
- А ты пела про любовь и про родину? - спросил Алексей.
- Ты откуда понимаешь? - удивилась девушка.
- У меня мать украинку! Я слышал эту песню у неё в родном селе! Бабушка пела!
- Не врешь?
- Нет!
- Нравиться! - хитро улыбнулась красавица.
- Очень! Споешь для меня?
- Еще чего? Ты с оружием на родину своей матери пришел, а я тебе буду песни петь? Пусти!
- Как тебя звать?
- Тебе какая разница?
- Скажи!
- Вера!
- Хорошее имя! Я завтра приду!
- Мне то что! - бросила Вера, и убежала, но с улыбкой на лице. Ей понравился Алеша.
Алеша пришел на следующий день и застал Веру.
- Пришла? - обрадовался Алексей.
- Ничего я не приходила, просто мимо шла!
Помолчали.
- Ты почему за нас не воюешь? - спросила Вера.
- Я присягу России давал!
- Подумаешь России!
- Неважно кому, я присягнул и дал клятву! Как и ты!
- Я другое дело! Что потом матери скажешь?
- Мама погибла, когда я еще был маленьким!
- Прости! - смутилась девушка.
- Ты сама откуда?
- Я местная из Мариуполя!
- Красивый город!
- Был! Сейчас все, как и мы в Мариуполе по подвалам сидят, как собаки по ночам на свет выходят, чтобы воды набрать! У вас в России бомбы не рвутся! Все надоело мне с тобой, говорить! Уходи!
- Обиделась?
- Было на кого?
- Завтра придешь?
- Еще чего! Ты мне не жених! Засылай сватов потом поговорим!
- Говори куда?
- Уже некуда, дом разбомбило! Мать с отцом погибли и брат! Понял! Уходи!
Алексей ушел, но пришел на следующую ночь и Вера пришла.
Так молодые люди стали встречаться.
Вера была черноглазая и с длинными волосами черными как смола, но белоснежным лицом. Она была строгой то злой, то смеялась, то злилась. Война не прошла бесследно и оставила неизгладимый и страшный след на ее еще молодом сердце. Но с Алексеем она стала вдруг на час забывать на войне. Молодые люди забывались и представляли и рассказывали друг другу и сочиняли как после войны будут вместе. Что Алексей повезет Веру на Дон и будет катать на теплоходе.
Однажды Алексей спросил:
- Можно тебя поцеловать?
Вера рассмеялась.
- Ты и вправду только на половину украинец!
- Это как?
- Украинский парень если хочет то целует, а русский выходит, что если хочет то стесняется!
- А ты разрешаешь?
Вера снова весело рассмеялась.
- Не хотела бы не пришла!
Молодые люди поцеловались и не заметили, как слились в объятьях и стали близки.
Утром Алексей обещал прийти следующей ночью и когда пришел его встретила не знакомая девушка.
- Вера погибла! - сказала девушка.
- Как? Когда? - воскликнул Алексей.
- В обед, твои сильно бомбили! Тебе же не знать! Уходи и больше не приходи иначе командиру скажу!
Алексей в отчаянье и горе ушел. Прошло три дня, и он не мог не прийти на то место, где они познакомились с Верой и были счастливы. Алексей сидел на их заветном месте и молчал и ничего не слышал вокруг так что не почувствовал, что у него за спиной украинский солдат. Это был Степан Петренко, который каждую ночь отправлялся за русскими боевыми трофеями. А теперь ему кто-то рассказал и про Веру и русского офицера. Почему то он догадался, что несчастный влюбленный придет проститься с местом, где был счастлив и может в последний раз услышать ту песню, которая пела его любимая и Степан решил его подкараулить.
Алексей так и сидел когда за его спиной из ночи вырос Петренко.
Раздались выстрел, только огонь от пуль не обжёг и не пронзил Алексея, то выстрелил прапорщик Горошик. Прапорщик увязался тайно следом за лейтенантом.
- С тебя причитается! - говорил Горошик. - Я давно за тобой слежу! Думал в дезертиры подался, а у него любовь!
И стал обыскивать Петренко, а тот оказался еще жив.
- Давай не тени кота за хвост! Добивай! - простонал Степан.
- За мной не заржавеет! - ответил прапорщик.
Алексей присмотрелся и вдруг узнал Петренко своего бывшего друга детства.
- Не стреляй, подожди! - воскликнул Алексей.- Не узнаешь! Степа это я Алексей брат Данила!
- Алешка! - приподнял голову Петренко. - Точно Брег!
- Вы что же знакомы? - удивился прапорщик.
- Отстань не мешай, - сказал Алексей.- Я тебя в санчасть! Степа слышишь?
Степан вдруг улыбнулся и тихо сказал:
- А помнишь, как тогда когда вишни в саду у деда Никора воровали? Помнишь брат твой Данил говорит, что так вкусней, что так слаще. И вот я тебе говорю, оно когда за родину умирать, всегда слаще, - сказал Степа сделал последний вздох в жизни и умер.
- Что это вообще было? - удивился прапорщик. - Откуда знаешь? Какой брат?
- Мать у меня украинка, отец русский!
- А что за брат?
- Брат по матери!
- Ну как тебя встретила Родина? - усмехнулся прапорщик Горошик. - А? С хлебом солью я вижу!
- Ты это зря! Как я к родине, так и родина ко мне! Я с оружием пришел на родину матери, вот и она меня встречает свинцом!
- Она и к гостям не приветлива, твоя родина! - ухмыльнулся прапорщик.
- Мы не гости!
- А брат сейчас твой где?
- Не знаю!
- Представляю, будет встреча!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Брат Данил воевал страшно яростно, потому что не жалел в бою не врага не своих. И потянулись и росли по украинской земле новые невиданные прежде погосты и кладбище, усеянные вместе с крестами украинскими флагами. Но сколько их так украинских сыновей оставалось просто на полях уже и перестали считать.
В одном бою полк Данила попал под град зажигательных бомб. Адские зажигалки, словно звезды метеоры слетели с небес и обрушились на украинцев. От целого полка осталась одна четвертая часть. Сотни сгорели заживо. Данил уводил оставшихся в живых и вдыхал гарь от паленого человеческого мяса. Их было уже не похоронить эти смешаются завтра с грязью и землей и еще теплые останки придут и станут есть бездомные собаки. Ненавидел ли Данил русских? Да разумеется! Но еще больше Солдатенко ненавидел кадыровцев чеченцев. Данил считал, что чеченцы шли как на праздник, словно в святой поход против неверных. Во все новом, сытые, до зубов вооружённые. Данил считал, что чеченцы однажды пролив кровь русских теперь с удовольствием и с какой то бравадой шли убивать украинцев и что они были такие же православные как и русские это чеченцев приободрила и как бы развязывала руки. Они хвастались в социальных сетях и приходили на экраны мобильных телефонов миллионов людей и гордо объявляли, что мы едем, что мы пришли убивать украинцев. Русские так не делали, чеченцы напротив словно говорили, мы уже однажды вам показали православные, вы знаете украинцы, что мы делали у нас в Грозном с русскими, теперь мы будем делать это с вами. Будем убивать каждого кто станет у нас на пути. И Данил как можно раньше хотел поквитаться именно с чеченцами.
Разведка доложила, что кадыровцы разбили лагерь и завтра пойдут на них наступление. Данил не стал ждать утра и ночью сам один на машине поехал, чтобы взять в плен одного из чеченцев. Он хотел взять посланника гор живым привести в часть и прилюдно судить.
Оставив машину в укромном месте Данил стал красться и замер у одной из стоянок чеченцев. Чеченцы вокруг костра смеялись и пили чай. Он терпеливо стал ждать когда кто нибудь отлучиться по нужде. Он понимал, что правоверный мусульманин не станет справлять нужду рядом с местом, где будет спать и отойдет подальше, чтобы не осквернять ночлег. И Данил дождался, один из чеченцев отлучился.
Данил подкрался сзади и когда тот сделал свое дело и застегивал ширинку оглушил бородача. Связал руки, взвалил на плечо и поволок к машине.
Когда Солдатенко возвращался, чеченец очнулся в машине:
- Лучше убей! - прорычал сын гор. - Убей!
- За эти не заржавеет! Ты мне лучше скажи Ахмед!
- Аслан! - сквозь зубы назвался чеченец.
- Хорошо, Аслан! Скажи Аслан, кого тебе больше нравилось убивать русских и теперь украинцев?
- Одинокого!
- Я так и знал, что так ответишь! Не ваша это война! - сказал Данил, чеченец зарычал, собрался ответить, но не успел, уазик прошили автоматные очереди.
- В самое яблочко! Учитесь, пока я жив! - воскликнул от удовольствия прапорщик Горошик, когда уазик перевернулся.
Связанный чеченец погиб на месте. Данилу ранила в руку, но он сумел выбраться из машины, но ему в затылок уперлось дуло автомата.
- Кажись офицер товарищ прапорщик!
- Сам вижу не слепой! Приехали товарищ старший лейтенант! Вставай! Идти можешь?
- Да! - ответил. - Данил и со злостью, что как он так мог угодить на ровном месте шел под дулом автомата.
- Доложи, младшему лейтенанту Берег, что офицера взяли! - сказал Горошик, когда пришли. - Чтобы спирту мне приготовил за хорошую службу.
Алексей злой пошел смотреть офицера. Горошик как он сам говорил, партизанил каждую ночь и однажды вернулся и потерял в своих вылазках двух бойцов. Если бы Горошик его там однажды не спас в Азовстале, то отправил бы проверщика под трибунал, но какой к чертям трибунал на войне, война сама себе высший суд и сама вольна решать с кем и когда сводить счеты.
Алексей увидел брата и остолбенел. Данил скривился.
- Не поверили своему счастью? -рассмеялся Горошик.- Берег гони спирт!
- В палатки возьми! Оставьте меня, мне надо допросить пленного!
- Это пожалуйста! А спирт точно в палатке?
- Да! Отстань!
- Ребята, за мной! - весело сказал прапорщик и оставил братьев.
- У тебя кровь? Ранен? - спросил Алексей.
- Слегка зацепило! Не тяни резину! Веди в штаб!
- На кой тебе черт штаб! Жить надоело?
- Что же опустишь? - удивился Данил.
- А ты чтобы не отпустил если я попал бы к тебе в плен?
- Нет!
- Врешь!
- Попадешь, узнаешь!
- Брось это! Пойдем я дам тебе машину! Сможешь вести одной рукой?
- Смогу!
- Как Аня?
- Родила! Служит в санчасти!
- Кого?
- Девочку!
- Как назвали?
- Олей!
Алексей просиял.
- В честь мамы?
- Хватит расспросов! - разозлился Данил.- Ты мне не друг!
- Я твой брат!
- Поживем увидим! - ответил Данил и садясь в машину сказал и испугал Алексея словами. - Может иза матери я тебя и невзлюбил.
- Как так? - изумился Алексей.
- Жизнь побьет, узнаешь! Или скажу в следующий раз, если судьба сведет!
- Скажешь?
- Открою!
- Степа Петренко погиб! - вдруг сказал Алексей.
- Как?
- Умер у меня на руках!
- Ты его? - сильно и зло спросил Данил.
- Нет!
Помолчали.
- Ты видел у Степы была свастика на запястье?
- Нет!
- А знаешь, что у вас теперь тоже есть свая русская свастика! Закорючка зет!
- Это за правду!
- Не смеши! - скривился Данил.- Ты хоть сам в это веришь?
- Нас могут под Солидар перебросить? - сказал Алексей.
- И что? Все там будем!
- Как что? Там же родного материного села рукою подать. Я бабушку хочу навестить!
- Как хочешь! Мне пора! - сердито ответил Данил, но все отдавал себе отчет, что благодарен Алеши, даже за то, что увидит жену.
Данил добирался до своих, а Алексей был доволен, что спас брата. Но на утро проснулся Горошик и когда узнал, что в штабе ни про кого офицера не слышали, прибежал к Алексею злой как черт и с допросом.
- Младший лейтенант Берег потрудитесь ответить, где офицер?
- Сбежал! - ответил Алексей.
- Как убежал?
- А так сел в машину и уехал!
- Что значит так взял и уехал! Это кто его в машину посадил?
- Я посадил! Это мой брат! Можешь бежать докладывать!
Горошик выругался и плюнул.
- Судьба сама рассудит! Он тебя наверное не отпустил бы!
- Да и брат так сказал! И ты так просто прощаешь?
- Младший лейтенант Берег, мне одним офицером больше другим меньше. Тебе хорошо и мне приятно! На войне всего ценней дружба! А чем хоть трепались?
- Племянница родилась!
- Поздравляю! Но это как говориться дела семейные. Ты лучше мне скажи Солнцепеки пришли?
- Пришли буратино!
- Вот это я понимаю! Вот это зверюга нам бы этих буратино тысячу штук?
- Губу раскатали товарищ прапорщик! Если их солнцепеков пятьдесят штук на всю Россию наберётся и то хорошо будет
- Да это правда! Мобилизация нужна!
- Кому, смерти? - бросил Алексей. - И так уже тысячи в поле остались!
- Брось Алексей! Но и когда все месте и умирать веселей!
- Ну если так то дождешься! Осенью все равно объявят.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
И осенью в сентябре в России объявили частичную мобилизацию.
Лиманова Лида читала повестку мужа и плакала. Гриша ладный и жилистый казак говорил, чтобы не ревела.
- Я виновата сама! - отвечала Лида. - Зачем только тебя послушала и сделал аборт в прошлом году. Если ребенок до трех лет то, наверное, дают отсрочку. - Все ты встанем на ноги дети потом!
- Поздно уже думать!
- Когда пойдешь военкомат?
- Сегодня и пойду!
- Может ну его выбросим и уедим?
- Куда ехать? В Казахстан? Может в Грузию! Мы не миллионеры! Убегают с деньгами!
- От смерти же бегут!
- Дура! Бегут от совести!
- Это ты у меня такой дурак!
- Значит дурак! Говорят дуракам легче на свете живется!
- Выходит, что нет!
Гриша пошел военкомат. Несколько казаков стояло и курило у скамейки у входа. Лиманов подумал, что это такие же как он с повесткой и сказал громко вслух:
- Не густо! Перевелись казаки!
Один весело выкрикнул:
- Как в былые времена с Дона в Турцию все подались!
И все дружно засмеялись.
Каждого по повестки встречал в своем кабинете военком.
Военком грузный казак спросил про боевой настрой, напомнил, что родине служить святая честь и прочее и в конце ошарашил Гришу.
- Ты если что можешь приобрести, что из личного обмундирования, разрешается! - сказал военком и отчего-то отвел глаза.
"Видно, что совсем дела плохи! - подумал Лиманов.
Военком словно прочитал эти слова и сказал:
- С жалования деньги вернешь!
- Это если жив останусь! Деньги мертвецу не нужны!
- Жена все равно получит!
- Спасибо обрадовали! - выпали Лиманов и вышел из кабинета.
Делать было нечего Гриша пошел в один из магазинов торгующих в Ростове военной одежды. Гриша зашел в один знаменитый магазин и оторопел от цен и от того, что пред ним на его глазах с десяток человек все это покупали. Термобелье, натовские берцы, рюкзаки и всякую полезную мелочь.
У Гриши всего только и было тридцать тысяч, а здесь выходило, что одни берцы двадцать пять тысяч. Продавец стройный и высокий видно, что деловой молодой человек отозвал его и сунул ему в руку какую-то бумажку и сказал:
- Вот телефон позвони и завтра что-нибудь придумаю!
Гриша вышел из магазина развернул бумажку, на которой был написан номер телефона и на следующий день он позвонил по номеру. Гришу спросили его размер ноги и одежды и сказали, что перезвонят и перезвонили и договорились встретиться вечером.
Гриша сказал, что у него всего тридцать тысяч, но предприимчивый молодой человек сказал, что все устроит. Вроде как не соврал и принес на встречу и дал Гриши большой рюкзак.
- Там все что нужно, сказал Андрей. - Термуха, берцы, спальный мешок и еще разное.
- Как это? Я же сказал, что у меня всего тридцать тысяч!
- Я брал до подорожания! - улыбнулся Андрей.
- Спасибо! - удивился Гриша.- А зачем я тебе мог бы и нажиться на другом!
- С других я три шкуры деру не переживай! У Какого деньги куры не клюют!
- Почему с меня не дерёшь? Честный?
- Я сам с Луганска! Ты как бы родину мою идешь защищать!
- А что сам не защищаешь!
- А теперь моя родина еще и Ростов! - весело подмигнул Андрей.
- Выходит, что ты считаешь, что у тебя две Родины?
- Выходит что так!
- Тяжело так может прийтись! - отчего то грустно сказал Гриша.
- Поживем увидим! Ничего уже не будет хуже войны! - ответил Андрей и вдруг сказал. - Ты вот думаешь, что и у тебя одна родина, и у тех, кто идет воевать, тоже одна, но это как посмотреть! Будешь воевать за чужую родину, и она станет твоей, а если погибнешь, то станет родина смерти!
- Не исключено! - согласился Гриша и поблагодарил необыкновенного молодого человека и смотрел ему вслед, а тот скрылся за углом и спешил домой.
Андрей потрогал карман с деньгами и подумал, что ему осталось всего несколько сот тысяч, и он сможет купить собственный дом и переехать из тесной однокомнатной квартиры с беременной женой которая должна родить в декабре. Еще два года назад он на последние деньги забил доверху подвал всяким снаряжением, знакомые не понимали, а Андрей знал, что рано или поздно Россия начнет войну и он разбогатеет. Андрей не был циничным, не был дельцом негодяем, просто он не хотел никогда больше возвращаться жить в Луганск в край, где война и горе, он сам рос на войне и, оказавшись в России в Ростове выбрал еще одну Родину себе в спутницы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
По дороге домой Гриша решил зайти к родителям и сказать, что его призвали в армию и во дворе встретил мать Боре Семенцова.
- Здравствуйте тетя Маша!
- Здравствуй Гриша! Ты к родителям?
- Да!
- Что за рюкзак у тебя?
- Мобилизуют меня! На Украину! Как Боря? Суд уже был?
- Был! Десять лет дали! Только с суда, слушала приговор!
- Как десять, за что?
- Потерпевший умер в больнице!
- Как умер?
- А вот так! Сначала ничего и пошел на поправку, а потом умер. Суд откладывали пока был живой, чтобы показания как следует дал. Но вот он и дал, с того света и присудил десять лет!
- И что теперь будет?
- Борис в Вагнер хочет вступать! Сказал мне в зале суда.
- А что пусть! Искупить кровью!
- Он уже кровь пролил!
- Так вы против?
- Пороть мне его надо было, да голубям его крылья отрывать, а я все потыкала. Пусть теперь делает, что хочет! - сказала тетя Маша и стала уходить, но вдруг остановилась и пожелала.- Береги себя Гриша у тебя жена! Мой то холостой, все на Ани хотел жениться, но видно теперь судьба!
- Так Аня замуж вышла!
- За кого? Не знала!
- За Лишенного брата Данилу, что к нему с Украины приезжал!
- Так Аня сейчас на Украине?
- Да!
- Теперь понятно, может и мой Борька неспроста на войну хочет податься. Может, встретятся?
- Не знаю то навредили! Только если судьба! Будет Боря звонить, передавайте привет, скажите, что я тоже на Украине!
Боря возвращался из зала суда после приговора. Автозак был битком, набили так что впереди не хватило лавке и стояли стоя согнувшись как вопросительный знак. Хотелось пить, но все равно Семенцов курил одну за другой сигарету так что стало тошнить. Десять лет! Только и крутилось в голове! Он проклинал тот день и час когда зашел за пивом в супермаркет пятёрочку и приметил какого то мужика при костюме и снимающего деньги с банкомата. Была целая стопка пятитысячных. Черт дернул увязаться следом. Борис думал, что наверное на машине если с такими деньгами, но на его проклятие получилось, что мужик пошел пешком.
Завернули за угол. Никого. Борис быстро подскочил и по-ростовски врезал в челюсть, так что мужик рухнул и ударился головой об стену дома. Брызнула кровь. Семенцов не придал значения быстро достал деньги и наутек. Потом как дважды два! Проследили по камерам. Борис даже не успел потратить деньги. Тюрьма, приговор десять лет. И Семенцов решил вступить к "музыкантам" в Вагнер. Думал ли он об Ане как говорила мать? Думал, в тюрьме в камере есть время подумать, в тюремной камере как нигде на свете вспоминается только светлое. То немногое что казалось в жизни радостным и хорошим в тюрьме приходит на ум. Вспомнилось, как Аня просила голубя.
- Дай мне Быстрого! Подари! - просила Аня в детстве.
- А ты мне что?
- Что хочешь? Хочешь, помогу с домашним заданием!
- Мне одна хорошая оценка десять двоек не переплюнет! Хочу, чтобы поцеловала!
- За голубя, целовать еще чего! Не нужна мне твоя курица облезлая! - разозлилась Аня и ушла.
А на следующей день Боря принес ее голубя.
- Прости! Бери за так!
Аня взяла, но вдруг ее лицо залил румянец и она поцеловала Борю прямо в губы.
Боря сначала обалдел и придя в себя спросил:
- За голубя?
- Нет, за сердце, что сам вот так подарил!
Это был их первый и единственный поцелуй. Однажды Аня сказала, что она после школы и после медучилища выйдет замуж за Данила.
- Прости! - сказала Аня. - Я люблю другого!
Боря простил и хранил память о детстве, когда думал что Аня будет его и хотел конечно еще раз увидеться. Он звонил Ани из тюрьмы, она сказала, что беременна и выходит замуж и уезжает на Украину. И Бориса теперь путь лежал на Украину. Ну и без Ани он пошел в Вагнер. С его характером, десять лет в тюрьме в России не сидят, на пятом году убьют и загноят.
В камере приятелям по несчастью он сказал, что влепили десять лет и пока ничего про Вагнер не стал говорить.
Чифирнули.
Мать передала на суде Семенцову не скромную передачу, чай с сигаретами и конфет с печеньем, но это малое в тюрьме в камере все равно, что банкет.
Курили.
Камера была на десять шконок, но человек было восемнадцать и спали поочередно. Бывалые рассказывал, что когда то забивали до пятидесяти человек, так что кто - то мог и умереть прямо в камере от спёртого воздуха, дыма и сырости от белья которое сушили прямо в камерах.
Уже ночью Данил не выдержал и сказал дружку Олегу, что хочет идти в Вагнер.
- Прибьют! Не советую! - ответил Олег.
- А за десять лет не прибьют?
- Может и не прибьют! Ты стремишься! Человеком станешь!
- Это что же блатным?
- А почему и нет! Блатные тоже люди! Может и почище других! Ну если хочешь, иди! В великую отечественную войну и воры воевали! Но тогда за родину было! А на Украине за что?
- За свободу!
- За чью?
- За свою!
- Ну - ну! Умирать вы там все будите за эту свободу! - ответил Олег и как воду глядел.
Какого кого а бывших зеков не жалел. Но разве и было ли кого жалеть? Убийцы насильники, сбытчики наркотиков. Словно был негласный приказ, чем меньше выживет, тем лучше. Зеков бросали на минные поля и разминировали мины живыми людьми. Приказывали наступать по ночам, расстреливали в спину струсивших и бросивших оружие и списывали все на войну.
Под Соледаром взвод Семенцова разбомбили и он в еще с двумя зеками отбился и потерялся.
- Бежать не вариант! - сказал насильник и убийца Спица Костя.
- Может рискнуть? - предложил Юрка наркоман которому прежде впаяли двенадцать лет за сбыт героина.
- Рискни! - ответил Спица. - У Пригожина и на тебя кувалда найдется! На всех! А ты что Семенцов молчишь?
- Надо к своим пробираться!
- Вот пробираемся!
- Вмазаться бы! - сказал Юрка.
- На хрена! - ответил Спица. - Бабу бы! Говорили хохлушки красивые, а их не одной еще не встречал. Вымерли они что ли?
- Перебили наверное! - отвечал Юрка. - Порой во всем селе ни единой души, только развалины.
- А еще медичку хочу! - облизнулся Спица. - Была у меня одна студентка мединститута. Медички чистоплотные, здоровые и всегда в свежем нижнем белье.
- Заткнись! - разозлился Семенцов, подумав, что Аня медсестра.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Служба в санчасти была тяжелой, но Аня словно тому была и рада, так она пусть на короткие часы переставала думать о дочери. Чем она больше видела страдания и горя тяжело раненых тем успокаивала себя, что ее горе по сравнению с изуродованными солдатиками мелкое и пустое. Ранения все больше было осколочных. Россия была беспощадна и уже концу первого года войны избирала науку пушки стрелять по всему живому, а потом разбираться во что попали. Чем больше попали тем лучше. Украинцы тоже не сдавались и били из американских орудий.
Только врачи понимали и основали всю страшную картину войны, но дело врача на войне спасать и поднимать на ноги и пусть снова под град пуль, спасая врач десятерых и снова отправляя в бой вернется все же спасется один. Должен спастись пусть хоть один, спасется и расскажет о войне и может кто то и когда нибудь поняв смоем главное из этого рассказа, что самое ценное человеческая жизнь не развяжет больше войну. Но пока надо было спасть этих десятерых, чтобы выжил тот самый один золотой и единственный. Но умирали, умирали сотни и тысячи.
Всех было не запомнить, да и нельзя все помнить, чтобы не сойти с ума, но этого того совсем еще мальчишку Аня запомнила на всю жизнь. Всего страшней приходилось в бою.
- Скажи сестричка я не умру? - спрашивал украинский солдатик с оторванной ногой.
Аня притягивала жгутом, но понимала, что все бесполезно, что слишком много потерял крови и снова и снова колола обезболивающие.
- Пусть без ног! - говорил солдатик. - У меня дочка родилось! Да родилась! Девушка моя вчера только звонила. А будет меня жена такого без ног любить?
- Будет! Я бы любила, - отвечала Аня и прятала глаза мокрые от слез.
- Дочку жалко не видел! - сказал с горечью последние слова молоденький отец и навсегда затих.
И вот эти слова, что жалко дочку не видел, засели матери в самое сердце. Уже скоро год как она не видела дочь. Да и прежде не смотрелась. И Аня никого не спросясь и не поставив мужа в известность взяла машину и поехала к дочке потому что село было в пятидесяти километров, если не сейчас, то может уже не случиться, закрутит завертит война словно проклятая ведьма и закинет неизвестно куда.
Аня гнала машину и представляла, как она её Олечка. Узнает ли мать?
Она подъехала к дому и почему то долго не выходила. Боялась своему счастью. Пока на двор не вышел сам старик Дмитрий.
Узнав в машине Аню закричал:
- Людмила! Людмила невестка приехала!
Людмила выбежала раздетой из хаты и увидев Аню одну заголосила,
- Убили!
Аня вздрогнула и быстро вышла из машины.
- Данила убили! - снова вскрикнула Людмила.
- Нет, все хорошо! Жив! Я проведать дочь приехала.
- Жив! - воскликнул Дмитрий.- Замолчи баба дура! Еще не хватало, накличешь беду!
Зашли в дом. Оля совсем уже большая как показалась матери сидела на ковре и играла в с мячом.
Аня задрожала, подбежала и прижала девочку к груди.
Олечка испугалась незнакомой женщины и заплакала.
- Не плачь доченька, не плачь! Я мама твоя! Мама!
- Мама! - тихо сказала Олечка.
- Да! Да солнышко моя, мама!
Несколько часов Аня не отходила от дочери все время держала ее на руках, пока та не уснула под вечер. А вечером под окнами остановилась новая машина.
Аня подумала, что это наверное Данил, кинулся что ее нет, догадался, что она у дочери и приехал за ней. Вот и хорошо, подумала Аня, но оказалось, что приехал Алексей.
- А тебя каким ветром занесло! - строго спросил дед Дмитрий разглядев на внуке российскую форму и офицерские погоны. Уже как несколько лет он не видел внука. Тот конечно изменился и возмужал и война оставила на его сердце след, но все же не так, чтобы дед не признал бы родную кровь.
- Бабушку проведать! - тихо и скромно сказал Алексей.
- Заходи, раз приехал, хоть и на другой стороне воюешь не чужой!
Людмила ахнула и обнимала и целовала внука.
Аня смотрела и не верила своим глазам.
- Привет невестка! - весело сказал Алексей.
- Здравствуй Алексей.
- Племянница здорова?
- Спит!
- Дай посмотреть!
- Смотри только тихо!
Алексей прошел в комнату и первый раз увидел племянницу. Девочка устав от материнских ласк крепко спала.
Алексей почему то сделал вывод, что похожа на брата и был всему рад и доволен и не пожалел, что рискнул и приехал. Ну и стало как то не по себе и защемило на сердце, он подумал, что может быть и у них с Верой мог бы быть ребеночек как они однажды мечтали.
Сели за стол, как стати Людмила зарубила только утром курицу и зажарила в обед. Алексей отвыкший от домашней пищи ел жадно. Дед Дмитрий молчал и понимал, что война не сахар.
- Так скажи мне внук! - сказал Дмитрий.- Кто по-твоему войне победит?
- Ни кто! - ответил не раздумывая Алексея.
Дмитрий стукнул кулаком об стол.
- Олю разбудишь! - всплеснула руками Людмила.
- Молчи! - сказал Дмитрий.- Серьезный вопрос стоит! Почему так сказал, что никто! Так не бывает!
- Потому что такого еще не было, чтобы православные с православными насмерть воевали! Если в корень смотреть в самое сердце, то у православных людей родина то одна и это родина вера в одного Бога! А здесь и теперь одна родина на две раскололось!
Дмитрий сильно задумался.
- Так стало ты в Бога веришь и в один православный народ! - серьёзно спросил Дмитрий у внука.
- Верю!
- Ну и то хорошо успокоил старика! Если будут такие как ты рано или поздно будет мир!
- Будет мир дедушка! Будит! Мне пора извините, - сказал Алексей и встал иза стола, обнял бабушку и поцеловал Аню.
- Подожди я тебе собой соберу! В дорогу! - сказала Людмила.
- Спасибо бабушка.
Алексей довольный и счастливый возвращался в свое расположение, но чем ближе подъезжал, тем становилось прискорбно на сердце. Только вчера погиб прапорщик Горошик.
Было у прапорщика мечта, да не мечта страсть к разному барахлу и трофеям и мечтал он про натовский нож, чтобы потом хвастаться после войны. И хотел добыть тот нож у какого-нибудь иностранного наемника. Караулил Горошик и при каждом удобном случае партизанил как за ним всегда водилось, в одну из такую вылазку он наткнулся на раненного поляка.
- Здравствуйте я ваша тетя! - рассмеялся Горошик и стал обыскивать наемника.
- Тетя, тетя, - бредил - полуживой поляк.
- Да тетя это сестра брата! - говорил Горошик и смотрел вещи, а через оптический прицел за прапорщиком смотрел украинский снайпер. Так делали порою, бросали смертельно раненого на поле боя тот, кто уже был не жилец, чтобы стонами привлечь противника, а сами в особенности снайпер караулил, чтобы убить.
- Вот он, заветный! - рассмеялся Горошик крутил нож его в руках.
- Барахольщик! - сказал снайпер и решил поиграть и помучить русского и выстрелил не смертельно и только сначала тяжело ранив.
Горошик понял, что попал в западню, выкинул проклятый нож и закричал от боли и злости.
- Добивай! Креста на тебе нет! Не мучь гад!
Снайпер был близко и по ветру донеслись слова и он отчего то выругался может оттого, что поминали Бога или еще от чего ему стало уже неинтересно и он выстрели на это раз в голову.
Так Алексея и нашел прапорщика Горошик с простреленной головой, рядом мертвый поляк и проклятый нож который подвел прапорщика.
И теперь он возвращался мрачный, потому что возвращался из дома родных людей снова на проклятую войну. Но Алексей до своих так и не доехал, ему перегородил дорогу украинский бмп. Алексея вытащили из машины, увидев русскую форму хотели сначала убить, но узнав офицера решили взять в плен.
Алексей и этому был доволен, потому что решил, что если Аня будет возвращаться, она нарвется на своих украинцев, а не на русских.
Так думала и Аня, что все обойдется, она долго собиралась с силами, чтобы уехать, но все же решила утром уехать, но пока не проснётся дочь, чтобы та не расплакалась, когда она станет уезжать и всю ночь не сомкнула глаз и смотрела на Олечку. Утро настало и Аня с одной стороны счастливая, что повидалась, а с другой опечаленная новой разлукой отправилась обратно.
Глазастый Юрка наркоман первый увидел уазик в котором ехала Аня.
- Дай бинокль! - сказал Спица и стал смотреть. - Кажись баба! Одна! - обрадовался насильник.
- Уйдем, - сказал Семенцов.
- Нам машина нужна! Я бабу не трону!
- Врешь!
- Отвянь! - сказал Спица.- Значит так, ты Юрка ложись на дорогу, мол ранен и руками дергай. Она не проедет, остановиться, бабское сердце не камень, решит помочь. А мы в кусты!
Аня остановилась на инстинкте и долге и вправду подумала, что раненый умирает один на дороге и вышла с медицинской сумкой помочь.
- Так еще и медичка! - с криком выскочил Спица и повалил Аню на землю.
Семенцов сразу не узнал Аню, он без того не допустил насиловать женщину и ударил Спицу, тот упал.
Аня убрала руки от лица, которое пыталась закрыть от насильника.
- Аня! Ты?
- Борис! - изумлённо воскликнула Аня.
Семенцов стал помогать подняться Ани на ноги.
Не успел Боря сказать слово, объясниться, как раздался выстрел. Семенцов упал замертво.
Спица с изуверством насиловал Анну и в конце вовсе убил. И надевая штаны, сказал наркоману Юрке:
- Теперь твоя очередь!
Юрку вырвало и он отказался. Убийцы растворились на машине, а растерзанная девушка и застреленный Семенцов остались лежать мертвыми на дороге.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Когда Данил узнал о пропаже жены он везде ходил ее искать и не мог найти. Потом ему сказали, что взяли пленного офицера, он пошел посмотреть так от нечего делать, может, чтобы только отвлечься от мыслей об Ане.
- Ты! - сказал Данил брату так как будто бы не удивился.
- Здравствуй брат! Я у тебя в плену как ты и напророчил!
- Не до тебя мне, Аня пропала!
- Она у бабушки, ездила дочку проведать!
- Откуда знаешь?
- Сам от них! Виделись!
Данил не скрывал радости.
- Я за Аней потом с тобой разберусь!
Данил представлял как встретит Аню и даст ей нагоняй, но конечно не сильно, он понимал, что нет ничего сильней материнского сердца и заранее уже ее простил и ждал встречи. Встреча вышла жуткой. Данил прижимал к груди мертвую голову жены и первый раз многие годы плакал. Потом он уже вдруг признал в убитом Семенцове друга детства из Ростова и понял, что тот наверное хотел спасти, но не смог.
- Не смог! Не смог, как и тот! - сквозь зубы проредил Данил и погрузил тело покойнице в машину, а Семенцова так и оставил, проклинал и ненавидел.
Данил пришел к брату и вывел его из глухой комнаты в которой была устроена камера и отвел подальше от всех.
- Просто! Безжалостно надругались и убили! Там еще Борька был?
- Как Борис? Семенцов!
- Все хватит, хватит я тебе говорю! Задрала судьба! Ты во всем виноват!
- Я!
- Да и твой отец! Он не спас мать! Он убийца! Я к тебе приехал в Ростов познакомился с Аней! Не приехал, может и была она сейчас жива!
- Аня родила тебе дочь!
- Которая как мы будет расти без матери?
- Пусть! Зато жить! Жизнь сильнее смерти!
- Философ выискался!
- А у тебя во всем все виноваты! Я, мой отец. Может наша мама была счастлива с моим отцом и хотела, рожая меня чтобы мы были братьями и тоже счастливы!
- Значит не вышло! Я не стану тебя больше слушать! Поговорили!
- Подожди брат...
Данил выстрелил и не дал договорить Алексею.
Алексей упал замертво. Данил не удержался и подошел и смотрел в последний раз уже на мертвого и увидел, что отчего то глаза брата широко раскрыты. Глаза голубые как были у матери как говорила бабушка. И вдруг ему представилось, что на него смотрит сама мать глазами брата которого он убил. Ему сделалось от этого не по себе и он отвернулся.
Данил положил жену в гроб и приказал погрузить в машину и сам сел за руль и повез хоронить Аню в родное село.
Поминок не было. Данил сказал, что никого не хочет видеть. Бабка Людмила рыдала на взрыв, дед Дмитрий не удержался достал самогон и напился до беспамятства так было легче, чтобы не думать о покойнице невестки и не слышать плач старухи жены.
Данил пить отказался и да самой глубокой ночи сидел и играл с дочерью, которой не давал спать и которая уже обессиленная уснула на руках несчастного отца. От так и не спал и все думал и вспоминал детство Ростов как они все честной компанией живые бегали по улицы и каждый хотел понравиться Ани. Кто пока из них всех остался живой, он да наверное Гришка Лиманов.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Лиманов представлял, что их мобилизованных ждала война, но что будет бардак и не собранность он себе представить не мог.
Уже в военкомате на сборах казаки начали бузить и некоторые отказывались садиться в автобус.
- Куда братцы едим? - кричали одни.
- Обещали на подготовку! - отвечали другие.
- Не про то!
- С кем воевать?
- С кем прикажут с тем и будите! - говорил военком а сам отводил глаза.
Ехали и матерились и по дороге потребовали водителя остановиться и купить водки.
На учениях дали сделать три выстрела из Калашникова и погнали на убой. Но Лиманова бог все миловал. И Гришка ходил по минам как заговорённый, рядом десятками подрывались однополчане, а у него не царапины. На глазах Гришки взрывались головы как арбузы когда если его ударить об асфальт и он перестал уже считать и поминать павших боевых товарищей. Последние бои были под Соледаром. Снова и снова их поднимали в атаку на украинские пулемёты и снова и снова атака захлебывалась из полка возвращались два десятка полуживых. Формировали новый полк и снова бросали насмерть. Когда уже стало понятно, что скоро никого не останется в живых решили окружать по всем фронтам и пошли и утром наткнулись на село. Какой-то смельчак дал очередь из автомата. Одну потом другую и третью. Несколько человек повалилась замертво.
- Подходи на всех хватит! - выкрикнул он в открытое окно.
И Лиманов узнал знакомый голос. Отчего-то пришел на ум Данил Стрельников.
- Стрельников ты? - крикнул Гриша.
- Кто скрашивает? - ответил Данил.- Откуда знаешь фамилию!
- Это я Гриша Лиманов!
Данил скривился:
- Задрала судьба! - сказал сквозь зубы.
- Давай поговорим! Не стреляй!
- Иди поговорим!
Свыкнувшись с мыслью, что его ничто не берет на войне Лиманов вошел в дом бывшему другу детства.
Данил был один, дед с бабкой и дочкой у соседей, он их отправил, когда решил, что не убежит и будет до смерти защищать родной дом.
- Смешно! - сказал Данил.
- Отчего?
- Только думал о тебе, о всех нас!
- О ком о всех!
- Про Аню, про Алексея, про всех!
- Как они?
- Все мертвы! Аню и Борю убили уголовники из Вагнера! Алешку я убил!
- Как ты? - остолбенел Гриша.
- А так за все хорошие!
- Хорошие?
- И вот тебя тоже сейчас убьют, - сказал Данил и выдернул чеку из гранаты.
- Сам погибнешь!
- Я уже умер там на дороге когда Аню мертвую нашел и тогда когда брата убил и заглянул ему в глаза в которых на меня посмотрела мать, но еще прежде, когда все вы в Украину пришли! - сказал Данил и бросил гранату к ногам бывшего друга детства.
Раздался взрыв. Данил умер на месте. Гриша смертельно раненый умирал еще несколько часов и говорил:
- Этот того убил, тот этого убил! Я убил, меня убили! Другой убьет, потом его убьют! А потом песни станут слагать про войну, поминать героев, клеймить врага, а в конце все равно все умрем! Умрем так и не живя, умрем, принеся смерти самое дорогое жизни друг друга. Как все бессмысленно, как все бестолково и беспощадно...
И умер со страшное мыслью, что все живут, живут и заблуждаются, а есть мир, должен быть мир. А мир есть и был, мир никуда не девался, мир есть даже во время войны. И скоро весна, и дед Дмитрий собрался сеять пшеницу, бабка Людмила собирается крестить правнучку Олю. И столько всего еще, столько...