Ночь опустилась на землю. Красавица луна выглянула из-за туч, осыпав серебром зелёные кроны деревьев.
В северо-западной части старого леса посредине маленькой полянки, залитой голубыми лучами ночного светила, вырисовывался тёмный силуэт в плаще. Человек сидел прямо на земле, скрестив ноги. Большой капюшон закрывал склонённую голову. Глаза поблёскивали из его тени.
Незнакомец сосредоточился, внимая в себя окружающее пространство. Он предчувствовал грозящие изменения.
"Они идут... Сотни тысяч... Угроза с востока... Монголы... Уже близко... Слишком...".
Вдруг человек резко повернул голову влево. Он оказался на ногах так быстро, будто взлетел с земли. Через мгновение его уже не было на полянке.
Молодая женщина вбежала в лес. Её звали Людмила. На руках она держала годовалого ребёнка, мальчика. За спиной раздавались крики преследователей. Ветки хлестали женщину по лицу, по ногам, по рукам, бережно защищающим малое дитя.
Деревья поднимались над головой, расправляя в высоте грозные кроны. А враги всё ближе. Она уже слышит позади их тяжёлые шаги. Вот-вот и её настигнут, свяжут верёвками, а Данилку отберут. И ждёт её покорное рабство и издевательство новых хозяев. Сын вырастет в услужении поганых, воспитанный верной дворнягой хана. Ниже раба, нечеловек.
Поэтому бежит она прочь. Лучше смерть, чем служба врагу. Ради сына. Не видать ему жалкой подневольной жизни. Русский он. Лучше смерть.
Но вот грубая рука схватила Людмилу за плечо и опрокинула на землю. Данилка упал у дерева и заплакал. Мать хотела броситься к ребёнку, но окровавленный нож вонзился в спину. Изо рта хлынула кровь. Людмила опустилась на гнилую листву, умирая. Её взгляд скользнул по двум монголам и застыл на сыне. Ребёнок не знал - мать умерла.
Поганые перебросились парой слов. Один ткнул ногой в живот женщины, та не шевельнулась. Другой за ногу поднял ребёнка, и Данилка замолчал. Может быть, он что-то понял, осознал страшную трагедию.
Вдруг, словно из-под земли, перед монголами возник силуэт в плаще. Его движения опережали молнию. Через секунду враги лежали на земле с переломанными шеями. Человек на мгновение замер, будто собираясь мыслями, после совершённого убийства. Затем он опустился на колени перед мёртвой Людмилой. Бережно вынул нож и повернул её на спину.
Губы незнакомца двигались в тени капюшона, но ни один звук не покидал его уст. Он опустил ладонь на сердце убитой женщины, и её грудь вдруг всколыхнулась. Какое-то едва ощутимое сияние замерцало в мёртвых глазах. Человек в плаще направил свой взор в глубину этих глаз. Что-то он искал там. Но, очевидно, не нашёл.
"Спи, дитя русской земли, - прошептал он, не отводя глаз. - Спи спокойно, сестра моя младшая. Твой сын вырастет свободным и сильным. Спи, дитя русской земли".
Незнакомец убрал свою руку с груди Людмилы и отвёл взгляд. А женщина застыла в мёртвой тишине ночной, подарив душу вечности. Данилка всхлипнул, привлекая к себе внимание. Человек взял его на руки, укутал в свой плащ и растворился во тьме среди деревьев.
"Обещание будет сдержано. Иначе никак не может быть".
"Тёмное время пришло на мою землю. Остаться русским - вызов для каждого из нас. Во имя великого прошлого будет борьба с настоящим ради небесного будущего на земле русской".
Где-то в глубине старого леса посредине маленькой полянки, залитой голубыми лучами ночного светила, вырисовывался тёмный силуэт в плаще. Человек сидел прямо на земле, скрестив ноги. Большой капюшон закрывал склонённую голову. Глаза поблёскивали из его тени. Человек пронзал ясным взглядом ночную тьму, тьму пороков, тьму времён. Он знал, он понимал... он всё уже увидел... он всё уже пережил... тогда в своём кошмарном сне.