Непривычный шум аэропорта Артёма настораживал. Может быть, он давал понять, что с этого дня жизнь способна повернуть в иное русло.
Подобное ощущение всегда возникает на развилке реальностей. Как в сказке, на распутье. В такой момент можно выбирать. Только жизнь не склонна знакомить с последствиями выбора заранее. Но она возьмёт свою цену за любую попытку управлять собой. Пока что парень этого не осознавал, но, возможно, вскоре.
- Сынок, ты готов? - мать села рядом.
- Всегда готов, - неловко улыбнулся Артём.
- Тогда пойдём на посадку?
Парень кивнул, поднялся и ухватился за сумки.
Да, конечно, он был готов лететь в страну, посетить которую давно желал. Но почему-то испытывал при этом противоречивые чувства. С одной стороны Артём радовался. Наконец-то, он увидит дядьку Степана, то есть теперь Стефана, его жену, тётю Люду, двоюродных брата и сестру, Мишку - который сейчас откликается на Майкла - и Анютку. Уж с ними он не соскучится в Лос-Анджелесе. Посмотреть на Соединённые Штаты своими глазами также очень хотелось. Всё же не каждому выпадает такая возможность.
Степан Латкин, младший брат матери, с семьёй три с половиной года назад уехал из Екатеринбурга в западную столицу США. Сначала от них не поступало никаких признаков жизни, но затем отношения восстановились. И теперь Артём Таранов с матерью летели навестить семью Латкиных.
С другой стороны не жаловал парень Америку. Больше, наверное, на подсознательном уровне, нежели обосновано. Не по душе она ему была. Да и какая-то непонятная тревога забралась в сердце. Что же это могло быть?
Уже стемнело. Моросил неприятный холодный дождик. Порывистый ветер трепал флаги авиакомпаний, развешанных на флагштоках возле здания аэропорта. Взлётное поле украсилось полосами разноцветных ламп, вызывая чувство присутствия в каком-то параллельном будущем, будущем полном новейшей техники и космических кораблей, том, о котором читают в книгах, но которое всё никак не желает стать настоящим.
Заскрипев тормозами, автобус подвёз пассажиров к заправленному, готовому к вылету Аэробусу. Прикрываясь от стихий, спешно взобрались по трапу.
Почему-то Артёму казалось, что это сон. Непонятное ощущение, вызванное то ли плохой погодой, то ли волнением перед продолжительным полётом, беспокоило. Движения воспринимались неловкими и нерешительными. Он остановился на самом верху, оглянулся, окинув взглядом темноту, усыпанную разноцветными огнями, встряхнул головой, пытаясь избавиться от ощущения, и шагнул в салон. Стюардесса с улыбкой приветствовала его и жестом попросила проходить на место.
Самолёт не спеша выкатил на взлётную полосу, пилоты запросили разрешение, и разгон вдавил пассажиров в спинки кресел.
- Страшно? - спросила мать.
- Волнуюсь немного, - отозвался Артём.
- Я тоже. Всегда не по себе при взлёте.
Самолёт оторвался от земли и начал набирать высоту. В одно мгновение показалось, что он вновь начал опускаться или впал в воздушную яму, но это было не так. Просто на секунду сила притяжения перестала действовать на пассажиров, подарив странное ощущение невесомости. Вскоре машина выровняла положение, переходя в нормальный режим полёта.
Артём немного расслабился. Летал он до этого всего два раза. Это было давно, и все воспоминания являлись лишь порождением родительских рассказов. От этого однако легче не становилось, сознательно летел он в первый раз.
Парень выглянул в иллюминатор и всмотрелся в многочисленные огни внизу. Ночная картина завораживала своей красотой. Светящиеся острова посреди океана тьмы, а на линии горизонта багровый оттенок только что утонувшего в Атлантике солнца. Это снимало напряжение. Непонятная тревога отступила, ослабло странное чувство.
Полёт длился уже два часа. Несмотря на позднее время и все попытки Артём всё не мог уснуть. В десяти километрах над землёй, а точнее уже над океаном, заснуть оказалось гораздо сложнее, чем представлялось раньше. Но для большинства пассажиров, расслаблено откинувшихся в своих креслах, такой проблемы не существовало. Они иногда ворочались, но в основном спали мирно. Некоторые даже похрапывали, что вызывало у бодрствующих желание уйти в другой салон. Однако и там было не лучше.
Артём достал из рюкзака книгу. На её твёрдой коричневой обложке было выдавлено чёрным: "Машина времени". Автор не указывался, что казалось странным. Однако не только этим книга отличалась от других. Любые указания на издателя также отсутствовали, и название совершенно не совпадало с содержанием. Никакой машины времени или даже упоминания о ней в истории Артём не нашёл, хотя прочитал уже половину.
Он открыл книгу там, где из неё выглядывала закладка, прочитал название одиннадцатой главы: "Торг с некромантом".
- Что это у тебя? - спросила мама, разбуженная шорохом сына.
- Книга, - показал парень.
- Откуда?
- У бабушки в сарае нашёл недели две назад.
- Хм... о чём?
- Это... фэнтези. Главный герой - молодой человек, о котором почти ничего не рассказывается. Но по ходу дела выясняется, что он необычный даже для того мира, в котором происходят события. Одним словом, он чужой. Но и там уже у него появились и враги, и друзья.
- И царевна влюбилась, - подмигнула мать.
- Ну, не царевна, - улыбнулся в ответ Артём, - а девица - судя по описанию - очень даже ничего. Только его отношение к ней непонятно. К тому же она куда-то пропала.
- Не надо было зевать. Вот какой-нибудь другой богатырь и увёл.
- Мам...
- Шучу-шучу. Ладно, буду дальше спать.
Артём посмотрел на уже закрывшую глаза мать, улыбнулся и углубился в одиннадцатую главу.
Время текло в своём неизменном темпе, разменивая час за часом. Самолёт пересёк границу воздушного пространства Соединёных Штатов и уверенно приближался к Лос-Анджелесу. Его изредка легонько встряхивало, но к этому постепенно привыкли даже самые боязливые. Артём откинул голову назад и устало посмотрел на крыло, частично вырываемое из тьмы светом салона, проникающим через иллюминаторы наружу. Уши привыкли к шуму двигателей и почти игнорировали его. В остальном царили спокойствие и тишина.
Но тут самолёт резко склонился на левый бок, выбросив нескольких пассажиров из кресел. На крыле на долю секунды отразилась голубая вспышка, и какая-то ужасная тень промчалась поверх него. Следом салон сильно затрясло. Пассажиры тут же проснулись и заволновались. Что-то явно было не так. Об этом довольно красноречиво говорили и глаза стюардесс, по поведению которых Артём старался оценить "нормальность" полёта. Пилоты пока молчали, но сигнал пристегнуться загорелся почти мгновенно. Самолёт со скрежетом выровнялся, однако тряска продолжалась.
Взволнованные возгласы пассажиров, пытающихся разобраться в произошедшем начали разделяться на два лагеря. Одни панически твердили, что самолёт падает, другие стремились вернуть спокойствие. Однако постепенно люди стали тише, стараясь ощутить собственными органами восприятия сложившуюся ситуацию. Тряска продолжалась, и в хвосте слышался громкий скрежет.
Минуты три спустя в динамиках зазвучал голос первого пилота. Он сообщил, что самолёт был повреждён и вынужден сделать аварийную посадку. К счастью, машина уже находилась на подлёте к аэропорту Лос-Анджелеса, поэтому и приземляться предстояло именно там.
Это был довольно жаркий и душный день. И хотя на дворе раскинулся сентябрь, солнце расположилось непривычно высоко над горизонтом.
Артём отметил этот факт, объяснив всё большей своей близостью к экватору, нежели в родном городе.
Сзади послышался шум открывающейся двери.
- Решил подышать "свежим" воздухом? - поинтересовался Миша, устремляя свой взор в сторону Лос-Анджелеса.
Двоюродный брат Миша Латкин был на полтора года старше Таранова, ему было уже девятнадцать. Спокойный, смелый и самоуверенный, он всегда пользовался уважением у Артёма и в кругу друзей. Рослый и сильный в довесок Миша не раз защищал в прошлом младшего двоюродного брата в школе. Да и внешне он напоминал больше древнего светловолосого русского богатыря, нежели парня конца двадцатого века, хотя одевался в те же джинсы и футболки, вообщем, по-современному.
- Можно и так сказать, - ответил Артём и покосился на собеседника, вставшего рядом.
В ушах ещё присутствовал гул самолёта. Чувство усталости медленно подкрадывалось, отягощая тело. Вкусный обед лишь усилил желание организма отдохнуть.
Миша, словно почувствовав это, положил руку на плечо Артёма.
- Там мать для тебя кровать застелила, иди, выспись.
- А что я ночью делать буду? - Артём не любил спать днём, да и в какой-то мере смущался принять это предложение.
Миша стряхнул с себя тень грусти, которая на минуту легла на сознание.
- А ночью, - ответил он, - мы с тобой пройдёмся по городу и покажем этим рыхломозгим, как надо отдыхать. Согласен?
Артём заглянул в весёлые глаза брата и, улыбнувшись, ответил:
- Окей.
- Всё. Договор. Иди спать, вечером я тебя разбужу.
Артём снова вошёл в дом. В гостиной стоял накрытый стол, за которым всё ещё сидели, разговаривая о событиях прошедших трёх лет, Латкины и мама. На вопросительный взгляд парень ответил, что устал и хочет, как следует, выспаться. Следом поднялся наверх в комнату Миши и плюхнулся на кровать.
Самолёт сильно тряхнуло, Артёма выбросило из кресла, он сильно ударился головой, и перед глазами поплыло. Какая-то жуткая тьма начала заползать в салон сквозь иллюминаторы, заполняя собой пространство. Артём не мог пошевелиться, тьма сковала тело ужасным холодом. И уже когда она готова была захлестнуть лицо, Артём увидел перед собой две светящиеся точки, и раздался голос: "Пойдём со мной!".
Вдруг голос изменился, холод и тьма отступили.
- Ты со мной или нет? - спросил знакомый голос. - Артём!
Медленно парень открыл глаза, так как в них бил ослепительный свет.
- Давай-давай, просыпайся! - Миша склонился над кузеном. - Пять минут на сборы.
- Куда? - поинтересовался всё ещё не полностью пришедший в себя Артём.
Миша плюхнулся в кресло, стоящее рядом, его лицо вдруг стало серьёзным.
- С тобой точно всё в порядке? Что сказали врачи?
- Вроде нормально. - Артём сел и встряхнул головой, чтобы окончательно прогнать сон. - Ну и что, что аварийная посадка. Не разбились же. Ты прям, как мама беспокоишься.
- Проверим, - подмигнул Миша и встал. - Я жду на улице.
- Я быстро, - сказал вдогонку уходящему брату Артём, взглядом ища одежду.
Очевидно, взрослые тоже отдыхали, так как внизу никого не было. Выйдя на крыльцо, Артём глубоко втянул в лёгкие тёплый вечерний воздух, окинул взглядом улицу.
Миша стоял метрах в восьми справа у "форда" отца и разговаривал с пожилой женщиной. Заметив Артема, женщина попрощалась и зашла в соседний дом.
Парни уже садились в машину, как Артёма вдруг окликнул знакомый голос. Обернувшись, парень заметил девушку лет шестнадцати и улыбнулся.
- Анютка, привет!
- Тёмка, здравствуй! - Девушка подбежала и обняла двоюродного брата. - Добро пожаловать в Америку.
- Спасибо. - Артём оглянул Аню сверху донизу. - Вот ты выросла, сестрёнка.
- Да ты на себя посмотри. - Кузина тут же переключилась на другую мысль. - Хочешь, я тебя с классной девчонкой познакомлю?
- Ну, началось, - возмущённым тоном вмешался Миша, облокотившийся на крышу авто. - Давай быстро домой!
- А тебя никто не спрашивал, - с наигранной обидой бросила Аня брату и вопросительно посмотрела на Артёма.
- Как-нибудь в другой раз, - ответил тот. - Дай хоть немного в себя прийти.
- Ой, точно, - опомнилась девушка, вновь не дав братьям сесть в машину. - Что у вас с самолётом случилось? Я по телевизору видела, чуть в обморок не упала. Ужас!
- Не знаю, - пожал плечами Артём, - поломка какая-то в хвосте. Обошлось, как видишь. На весь самолёт одна сломанная рука и несколько ушибов. Вообщем, испугом отделались.
- Ладно, Анюта, мы поедем. Потом поговорим, хорошо?
- Окей, - улыбнулась девушка. - До скорого.
Артём запрыгнул в "форд" к уже ожидавшему за рулём кузену.
- Поехали.
Машина завелась и, медленно ускоряясь, покатила по улице на запад.
- Что на самом деле произошло в самолёте? - спросил вдруг Миша, не отводя глаз от полосы асфальта. - Я чувствую, ты что-то не договариваешь.
Артём изучающим взглядом посмотрел на брата и понял, тот не шутит и ожидает правды.
- Не знаю я. Сам чувствую неладное. - Артём нахмурился, пытаясь сформулировать мысль. - Не могу объяснить. Плохое предчувствие было ещё при посадке на борт.
- Ну, а если предположить?
- Миша, не приставай. Если бы мне было что сказать, я бы сделал это.
Брат кивнул и несколько минут ехали в молчании.
- Так куда мы всё-таки едем? - спросил, наконец, Артём.
- Здесь неподалёку есть местечко, где собирается молодёжь и проводит свои вечера. Своего рода игровая площадка для таких, как мы. - Миша хитро посмотрел на Артёма. Очевидно, ему пришла в голову интересная мысль. - Ты ещё помнишь наш "фокус"? - спросил он, вернув взгляд на дорогу.
- С ножами? - уточнил Артём, уловив ход мыслей двоюродного брата.
- Он самый. Не разучился?
- Я тренировался иногда. Вроде бы сноровки не потерял. Хочешь поиграть?
Вместо ответа Миша потянулся к бардачку, открыл его, и Артём заметил там два остро наточенных метательных ножа.
- Вообщем, там, куда мы направляемся, молодёжь показывает, что умеет... Ну, выделываются друг перед другом, так сказать.
- Хочешь показать себя? - В голосе Артёма звучал скептицизм. - Знаешь, это не для меня. Не люблю привлекать внимания.
- Да ты не бойся. Мы просто в сторонке поупражняемся, вспомним те времена. Окей?
- Уговорил, - улыбнулся Артём, наконец. - А там русские будут? С английским у меня не очень.
- Разберёшься. Тем более я буду рядом.
До переезда в США Латкины жили в одном городе с Тарановыми, и отдыхали обе семьи вместе. Вернее, родители уезжали летом в отпуска, а детей оставляли в деревне на попечении дедушки и бабушки. Вот в том-то просторе Мише, Тёме и Анютке скучать не приходилось. Правда, с младшенькой девочкой мальчишки возиться не хотели и зачастую убегали через лес к речке, оставляя её с бабушкой. Анютке это не нравилось, и она жаловалась на братьев, после чего тех заставляли брать сестрёнку с собой.
И вот одним таким летом Миша решил научиться метать нож. Артём, разумеется, загорелся этой затеей тоже, начав ежедневно заниматься с братом в лесу. Деревья, наверное, ещё помнят эти злосчастные для себя дни, когда мальчишки сотнями раз вонзали в их кору лезвия дедушкиных ножей.
- Прибыли. - Миша затормозил и припарковал авто. - Пешком немного пройдёмся, не хочу машину близко ставить. Придурков много болтается.
Он достал из бардачка ножи, спрятал их в рукаве, чтобы не привлекать лишнего внимания, и повёл Артёма в тёмный переулок.
Солнце затушило своё огненное тело в просторах Тихого океана, и сумерки заползли в пригород Лос-Анджелеса, предвещая холодную безоблачную ночь. С их приходом начала рассеиваться и духота, держащая землю в своих неприятных объятиях весь день. Уже вспыхнувшее ночное освещение постепенно набирало силу, ставя себя в противовес наступающей ночной тьме. Пробуждалась вторая жизнь каменных джунглей, и улицы наполнились молодыми шумными людьми.
Миновав тёмный переулок, братья оказались во дворе, спрятанном среди многоэтажных домов, серыми громадами возвышавшихся со всех сторон. В окнах этих зданий не горел свет, обломки стёкол торчали в их рамах, скрывающих за собой лишь тьму помещений, пустую и мрачную, никому не нужную, заброшенную.
Кроме переулка во двор вела ещё одна прямоугольная арка, располагающаяся по диагонали в дальнем углу двора. Она выходила на улицу, параллельную той, на которой оставили отцовский "форд" Миша и Артём.
Так называемая игровая площадка для молодёжи наполнялась этой самой молодёжью довольно быстро. В одном углу, что был напротив квадратной арки и справа от "устья" переулка, на очищенном от камней, осколков и прочего мусора асфальте в полную силу разминались в спортивных костюмах брейкденсеры, выделывая акробатические движения под ритмичную и вполне мелодичную музыку, вырывающуюся из громадного геттобластера и волнами разбивающуюся о стены молчаливых и мрачных зданий.
Справа от арки расположилась шумная банда чернокожих рэперов, прихвативших, само собой разумеется, свой геттобластер, откуда с не меньшей силой и упорством, чем у брейкдэнсеров, рвалась музыка в перемешку с блатными и не менее ругательными возгласами неизвестного исполнителя. Рэперы же вторили этому неизвестному, энергично взмахивая руками то и дело поднимая колено, терявшееся в широких, спадающих со своих владельцев штанах.
Рядом с рэперами стояли и разговаривали две чернокожих девушки, которые, заметив вошедшую через арку группу своих белых сверстников, с приветственными возгласами и раскинутыми руками встретили трёх девушек и двух парней.
Появившиеся русские казались здесь совершенно чужими, среди перемешивающейся, заливающей двор музыки и невнятных возгласов и разговоров молодёжи на английском языке, который, конечно, имел мало общего с его литературным вариантом и больше напоминал какой-то неотёсанный, одичавший, примитивный диалект.
Миша и Артём уселись слева от переулка на деревянных ящиках и наблюдали за присутствующими.
Вот из переулка показалась четвёрка парней (один чёрный, один латино и двое белых) и с возгласами "Хей!" и "Йо!" направилась к недавно прибывшей из под арки компании. Посередине двора мексиканец, шедший немного впереди, ловко перевернулся, встав на руки, и таким образом продолжил свой путь. Достигнув цели, он оттолкнулся руками, перевернулся, вмиг оказавшись снова на ногах.
Послышались всё те же восклицания, приветствия, ещё какие-то невнятные изречения, разбиваемые громкой музыкой, блатные жесты, дружеские толкания, матерные возмущения рэперов и такие же ругательные ответы со стороны шумной компании.
Артём с интересом и некоторой робостью наблюдал за местной молодёжью, в то время как на лице кузена выражалась грусть, то и дело внезапно охватывающая его и также неожиданно исчезающая в глубинах его души.
Сумерки тем временем сгустились окончательно, и единственный фонарь, одиноко цеплявшийся за стену над головами брейкдэнсеров, уже вовсю скачущих на своей площадке, не мог залить своим светом весь двор. В дополнение к нему весёлая компания набросала мусора из противоположного переулку угла в ржавую закопчёную железную бочку и подожгла его.
Огонь привнёс во двор не только дополнительный свет, но и несколько романтический оттенок.
- Ты что загрустил? - спросил Артём, заглядывая брату в глаза.
- Всё нормально, - ответил тот, оттолкнув от себя лишь ему известные тяжёлые мысли. Он достал из рукава один нож, аккуратно расположил его на тыльной стороне ладони правой руки и крутнул. Нож сделал три оборота и затормозил. Миша одним движением заставил его скользнуть между пальцами и не спеша стал вертеть его ими.
- Я смотрю, ты тоже не забыл упражняться, - улыбнулся Артём.
- Пойдём, побросаем. - Миша одним движением кисти подбросил вертящийся нож, и Артём поймал его за лезвие тремя пальцами. - Видишь заколоченную дверь? - спросил Миша, указывая на дверь, находящуюся метрах в десяти прямо напротив и метрах в шести-семи слева от разношёрстной компании. - Сгодится?
Артём кивнул, и братья направились к выбранной цели. Тем временем Миша вынул из рукава второй нож и перебирал его пальцами левой руки.
- Майкл! - вдруг послышался неприятно высокий, но всё же радостный возглас со стороны рэперов. Оттуда отделился невысокий, худощавый негр, одетый в слишком большую рубаху тёмно-синего цвета, широченные джинсы, неизвестно каким чудом висящие чуть ли не на коленях владельца и открывающие во всей "красе" затёртые грязные трусы, и с кепкой на голове, разумеется, повёрнутую на бок. Рэпер "подплыл" оригинальной походкой к братьям и приветственно вскинул руки вверх. - Чёртов русский! - восклицал он. - Брат, ты что же прячешься в тени и не подходишь? - Ему хотелось вставить ещё несколько нецензурных слов, дабы украсить свою речь, но он знал, что русский этого не любит, и подавил в себе это желание.
Миша молча подставил правую ладонь под приветственный удар чернокожего, затем повернулся к Артёму.
- Это Стиви, мой... знакомый. - Он переключился на английский и представил брата негру. Тот тем же преувеличенным взмахом рук приветствовал кузена Майкла.
- Пошли к нам, Майк! - звал рэпер, но тот лишь покачал головой.
- Позже, Стиви, позже.
Миша подкинул левой рукой свой нож, поймал его правой за лезвие на уровне головы и резким движением метнул в дверь. Клинок провертелся в воздухе и с глухим ударом вонзился в дерево.
- Вау! Проклятье! - заорал Стиви от неожиданности и восхищения. Он повернулся к своей братии и стал зазывать всех посмотреть на то, что вытворяет русский.
Постепенно справа от Миши и Артёма собралась вся молодёжь двора, за исключением брейкдэнсеров, которые хоть и не подошли, но с любопытством наблюдали за происходящим из своего угла.
Майкл тем временем вернул себе нож и вновь отошёл на дистанцию броска. Артём, стараясь скрыть улыбку, вызванную чрезвычайным вниманием к себе, не стал вертеть ножом, а просто метнул его в цель. Когда же он подошёл к двери, чтобы вытащить нож, с глухим ударом сантиметрах в тридцати слева, вызвав натуральный испуг у публики, в дверь вонзился клинок Миши. Но Артёма это не поразило, так как в детстве они зачастую играли и в такие опасные игры, наловчившись делать это без крови и ранений.
Лёгким броском рукоятью вперёд Артём вернул нож брату, отыскал на асфальте рядом пустой пакетик от каких-то конфет, положил в него камешек и приставил к верху двери, придерживая его правой рукой.
- Готов?
Миша завёл руку с ножом за голову и едва заметно кивнул. Тут же старый конфетный пакетик полетел вниз и был остановлен остриём клинка, примерно в полуметре от земли прибившим его к дереву двери.
Возгласы толпы на этот раз выпали более сдержанными, не столь удивлёнными, в связи с тем, что публика ожидала подобного фокуса. Артём же склонился к пакетику и пригляделся.
- Смотри-ка, за самый край зацепил, - сказал он брату.
Миша невинно пожал плечами.
- С кем не бывает.
Артём вытащил нож и теперь держал в каждой руке по одному, стоя спиной к двери. Тут он подмигнул кузену, и тот бодро кивнул.
В сторону Миши полетел сначала один нож, и лишь секундой позже последовал второй. Поймав первый клинок, Майкл запустил его в дверь, одновременно левой рукой схватил подлетающий второй, следом развернулся вокруг своей оси через левое плечо, перекладывая нож в правую руку, и вонзил его с ещё большей силой рядом с первым.
Артём же, подкинув оба ножа, поспешил отскочить в сторону, зная, насколько опасным может быть этот приём.
- Всё, шоу закончено, - объявил Миша любопытным, и те, обсуждая увиденное довольно красочными ругательствами и жестикуляциями, вернулись на свои прежние места.
- Можно мне попробовать? - Стиви подскочил к Артёму. Тот вопросительно глянул на брата. Темнокожий, решив, что приезжий русский его не понимает, повернулся к знакомому. - Майкл, я же крутой чувак. Всё будет пучком.
- Пусть попробует, - дал тот своё согласие.
Артём вытащил оба ножа и передал один негру, затем отошёл на безопасное расстояние, а Стиви остановился рядом с Мишей. Он прищурил один глаз, очевидно, целясь, выставил левую ногу немного вперёд и швырнул оружие в сторону двери.
Нож плашмя и со звоном ударился о дерево и плюхнулся на асфальт. Это неловкое действо вызвало у русских снисходительные улыбки, а в гуще друзей Стиви громкий продолжительный смех.
Дёрнувшись, словно его ударило током, темнокожий приятель Майкла "поплыл" своей неповторимой, навороченной походкой в сторону неугомонной компании, в качестве алиби буркнув что-то вроде: "Чепуха. Это не круто".
Артём весёлым взглядом проводил Стиви, поднял с асфальта нож и тут случайно заглянул в щель, рассекающую две доски всё той же двери. Там, в темноте здания, за дверью парень увидел две горящие точки, тут же рассыпавшиеся на сотни песчинок и растаявшие во мраке.
По спине Артёма пробежался холодок. Вернулось странное, нехорошее ощущение, которое впервые посетило его в аэропорту. Ещё днём парень решил, что оно было предчувствием аварии с самолётом, но, очевидно, это было не так. Чувство предвещало, видимо, нечто иное. Вспомнился и недавний сон, горящие глаза во мраке и слова: "Пойдём со мной!".
Артём попятился назад, к Мише, опасаясь поворачиваться спиной к двери, откуда, как ему теперь казалось, веяло могильным холодом.
Это крайне неприятное мгновение испортило настроение и развлекаться уже совсем не хотелось.
- Давай поедем ещё куда-нибудь, - предложил Артём брату, стараясь не показывать своего беспокойства. - Куда-нибудь на... простор.
- Ну, поехали, - ответил тот, поразмыслив.
Миша заметил изменение в кузене, насторожился, но виду не подал. Артём вернул ему ножи, и те тут же скрылись под рукавом.
Молодёжь во дворе немного поутихла, перестав обсуждать "фокусы" русских и смешную попытку Стиви. Разношёрстная компания и рэперы слились воедино, а из тени арки показались новые ребята.
Они принесли с собой несколько упаковок пива и намеревались расположиться в середине двора. Судя по одеянию, рэперами и брейкденсерами они не были и вели себя очень даже уверенно. Крашенные волосы, панковские гребни на головах, кожанная чёрная одежда, напичканная металлом, впрочем, как и сами хозяева. Всё это пахло неприятностями.
Артём заметил, как насторожились рэперы и брейкдэнсеры, с опаской поглядывающие на новоприбывших. Миша в свою очередь на мгновение поднял хмурый взор к ночному небу, освещённому полной луной, пробивающейся сквозь покров дыма к мрачной земле своими серебристыми лучами, и малочисленными точками далёких звёзд.
- Пошли отсюда, - шепнул он Артёму, направляясь в мрак переулка.
- А кто это? - поинтересовался тот, догоняя брата.
- Чёрт их знает. Сатанисты какие-то. Сегодня полнолуние, будут свои дебильные ритуалы проводить, всем худо станет. Лучше держаться от них подальше.
Стоило Мише договорить, как на выходе из переулка перед братьями предстала тройка сатанистов, прямо антагонист святой троицы, один страшнее другого. Все в кожанных чёрных плащах, обвешанных железными черепами и рогами, исписанных красными сатанистскими знаками, иероглифами, рунами и прочей всячиной.
Слева, напротив Артёма, стоял лысый, громадный тип, напудренный до мёртвой бледноты каким-то вонючим средством, с дикими глазами, чёрными от гуталина губами, каждая из которых по количеству колец могла бы заткнуть за пояс символ Олимпийских игр. В правой руке он держал один конец толстой стальной цепи, второй терялся во тьме за спиной владельца. Посередине, перед Мишей, предстал высокий детина, разукрашенный до инопланетной неузнаваемости. Пышный чёрно-красный гребень красовался на лысой макушке. Дикая ухмылка таких же чёрных губ на мёртвенно белом, утыканном пирсингом лице вызывала отвращение. На руках были надеты чёрные перчатки со стальными шипами на костяшках. На эту деталь Миша обратил особое внимание, пожалев, что не оставил Артёму на всякий случай нож.
Справа от братьев восседал на мусорном контейнере бес ростом пониже, с причёской в виде чёрных рогов, худощавого, даже хилого телосложения, с заточенными зубами, от одного вида которых невольно возникало ощущение напильника во рту, искалеченными пирсингом лицом и кистями рук.
Стараясь не делать лишних и вызывающих движений Миша и Артём прошли мимо этой тройки, запугивающими взглядами наблюдавшей за ними. Однако чутьё Майкла забило тревогу, адреналин прыснул в кровь, и он обернулся.
Откуда ни возьмись у высокого сатаниста с красно-чёрным гребнем на голове оказалась в руках бейсбольная бита (очевидно, она скрывалась под плащом), а сам он уже замахнулся ею на Артёма. В одно мгновение Миша прыгнул к атакующему, перехватил удар биты левым плечом и резким взмахом правого кулака посадил того на асфальт. Худой с заточенными зубами хрипло зашипел и прыгнул с мусорки на Мишу.
Артём не успел увидеть первой атаки, но обернувшись, разглядел, как второй бес навалился на брата. Он тут же кинулся на помощь и стащил обезумевшего сатаниста с Миши, который, очевидно, ударился головой об асфальт и реагировал теперь несколько контуженно.
Пока Артём поднимал кузена, все демонопоклонники уже были на ногах и готовились к новой атаке. Лысый здоровяк, ещё не участвовавший в схватке, с диким воплем замахнулся цепью, намереваясь покалечить русских мощным ударом стали по спинам. Однако цепь, одним концом скрывающаяся во тьме переулка, дёрнула лысого с такой силой, что он, не успев выпустить её из рук, полетел в переулок и исчез в темноте. Его вопль пискнул одновременно с глухим ударом и затих.
Это событие вызвало шок у всех присутствующих. Сатанисты, недоумевая, переглядывались между собой и боязливо всматривались во тьму. Какое-то мгновение они вели себя естественно, как обычные люди, растерялись и не знали, что делать. Очевидно, их "вера" не предусматривала поведения в таких ситуациях.
Пока сатанисты не успели опомниться, кузены побежали к "форду" Латкиных, быстро запрыгнули в него и покинули опасный квартал.
- Как ты? - поинтересовался Артём с беспокойством поглядывая на искажённое от боли лицо двоюродного брата.
- До свадьбы заживёт, - постарался улыбнуться Миша. - Чёрт, что это было с лысым? Ты что-нибудь понял?
Артём отрицательно покачал головой.
- Ничего не разглядел. Его как будто во тьму затянуло и всё.
- Пореже теперь демонам молиться будут. - Миша весело поглядел на брата, но, увидев на его лице тревогу, тут же вернул взгляд на дорогу.
Там, прямо на пути "форда" стоял прилично одетый человек лет тридцати и держал в вытянутой руке пистолет, дуло которого своим чёрным глазом смотрело в сторону братьев.
Прогремел выстрел, и одновременно с ним автомобиль сбил незнакомца. Тот подлетел, перекувыркнулся и упал лицом вниз прямо на асфальт почти на то же место, где только что стоял.
Тут же панически завизжали тормоза. Парни выскочили из машины и кинулись к пострадавшему. Тот не шевелился.
- Умер? - спросил Миша Артёма, склоняясь над незнакомцем.
В нескольких метрах в стороне, откуда только что примчался "форд", над дорогой вдруг начали появляться светящиеся песчинки и стали приближаться. Заметив их, братья замерли в ожидании. Пылинок становилось всё больше, они вихрем завертелись, набирая обороты. Достигнув немыслимой скорости, многочисленные горящие частицы, оставляя за собой световой след, внезапно слетелись вместе, вошли во мрак и каким-то волшебным образом соткали чёрную фигуру.
Артёма охватил необычный, сковывающий страх; гуманоидное чёрное существо приближалось спокойными размеренными шагами, и две горящие точки её глаз смотрели на парня, словно рентген.
Миша схватил пистолет сбитого незнакомца и направил на создание. Но не тут-то было. Пугающая "тень" за долю секунды переместилась на несколько метров, появилась справа от Майкла, взмахнула рукой, и дуло пистолета, металлически лязгнув, упало на асфальт.
- Я вам не враг, - произнесло вдруг существо ровным, спокойным мужским голосом. - Покиньте город! Направляйтесь на юг! Никуда не заезжайте, нигде не останавливайтесь! Иначе - смерть.