Когда-то это был малоизвестный поэт, его относили к декадентам. Его стихи не издавали до 1970-х годов. Мне о нем довелось узнать из строк книги Г. Успенского "Слово о словах", где говорится о том, что в пору Северянина модны были слова с буквой Э. Электричество, эллипс, элегия - были модными словами. Произносили даже ШОФФЭР вместо ШОФЁР. Еще о нем упомянул Маяковский, - написал о том, что буржуи "Измазанной в котлете губой, пошловато напевают Северянина". Больше об этом "короле поэтов" узнать любознательному юноше было не откуда. Но, несмотря на все старания официального литературоведения погрузить эгогения в забвение, народная память сохранила кое-что из его наследия.
СТРОКИ САМОГО СЕВЕРЯНИНА
Отныне плащ мой фиолетов,
Берета бархат в серебре,
Я избран королем поэтов,
На зависть нудной мошкаре.
Сонные сонмы сомнамбул весны
Сонно манят в осиянные сны.
Я еду в среброспицной коляске Эсклармонды
По липовой аллее, упавшей на курорт.
Вы прислали с субрэткой мне вчера кризантэмы,
Бледновато-фиалковые, бледновато-фиалковые.
В будуаре тоскующей нарумяненной Нелли
Где под пудрой молитвенник, а на ней - Поль де Кок,
Где брюссельское кружево на платке из фланели
На кушетке загрезился молодой педагог.
В ландо моторном, в ландо шикарном
Я проезжаю по островам...
Она вошла в просторный лимузин,
Эскизя страсть в корректном кавалере.
Я - северянин, и фиорды
Норвежские - моя мечта,...
Мы, извервененные мечтой изустриченной,
Луннонаправленные у нас умы,
Тоны фиолетовые и тени сумеречные,
Мечтой болезненной мы объединены.
Люблю лимонное с лиловым,
Люблю средь лютиков сирень.
Что преступного в том, чтобы любить лиловое, лимонное, лютики, лилии, сирень?
Помимо пошлых апельсинов и авто у него, однако, много и умного, и реалистично отражена сущность человеческого бытия.
Мясо наелось мяса, мясо наелось спаржи,
Мясо наелось рыбы и налилось вином...
Я в комфортабельной коляске на эллипсических рессорах
Люблю заехать в златополдень на чашку чая в женоклуб,
Где вкусно сплетничают дамы о светских дрязгах и о ссорах.
Где глупый вправе быть не глупым, но умный непременно глуп.
Наконец у него много красивого.
Когда сиреневое море, свой горизонт офиолетив,
Задремлет, в зеркале вечернем, луну лимонно отразив,
Я задаю вопрос природе, но ничего мне не ответив,
В оцепененьи сна блистает, и этот сон ее красив.
Наконец, незабываемы строки:
Это было у моря, где ажурная пена, где встречается редко городской экипаж.
Королева играла в башне замка Шопена, и, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Еще Игорь Северянин надеялся и писал в одном из последних своих стихотворений, что "хороши и свежи будут розы, его страной ему брошенные в гроб". Не знаю точно, были ли эти розы свежи, и были ли они вообще брошены. Но то, что в Эстонии его чтят больше, чем в России, это точно.
В истории, говорят, все повторяется, первый раз - в виде трагедии, второй раз - в виде фарса. Есть в истории такой пример, - когда в Англии бушевала настоящая гражданская война, Кромвель низверг Карла I, и лишил его головы, во Франции началась этакая пародия на гражданскую войну, "Фронда", мятеж принцев крови, желавших отхватить себе льгот у Мазарини. По сути дела, серия хулиганских выходок.
ОПУСЫ В ДУХЕ "КОРОЛЯ ПОЭТОВ, КОРОНОВАННОГО ЭГОГЕНИЯ, ПОЭЗОСОЛИСТА ПЕТЕРБУРГСКИХ РЕСТОРАНОВ".
Хочу в стихах своих собрать
Всё самое из всех поэтов,
Из виртуозов и эстетов,
И сюзереном рифмы стать,
Пусть будет плащ мой фиолетов.
Бокал мадеры зажег алмазы
В глазах красоток то здесь, то там.
Хрусталь и свечи, порыв экстаза
И увертюры душевных драм.
Мотивы танго -души услада,
Торты и кремы - стола венец.
А под вуалью лукавят взгляды,
Разбить готовы хоть сто сердец.
ПОЭЗА ГРЁЗ.
Грёзы роз, вы прекрасны и дивны,
Розы грезят ночами в саду,
Вместе с вами, бледны и наивны,
Также грезят кувшинки в пруду.
Если б мог я, как вы, безмятежно
Посвятить только грезам себя,
На реальность взирая небрежно,
Я бы грезил, лишь грёзы любя.
***************
Ты гуляешь в желтунике, нацепив голубантики,
В этот вечер серозовый по полям и лугам.
А желтуника тонкая, как конфетные фантики,
И курчавых белоконов - водопад по плечам.
С ног сними безбоязненно золотуфли узорные,
Скинь желтунику тонкую, сереброшь отстегни.
На лужайку цветравную брось изгибы проворные,
И суставы изящные в позе страсти согни.
В красотанцах задвигайся, если двигаться хочется,
В них порока преступного и позорности нет,
Козлодеи с мерзайцами пусть от зависти корчатся,
Я тонкистью вандейковской напишу твой портрет.
1988
Я отпрыск угров, скифов и славян,
И мне по нраву севера туманы,
Ценю Урала я дремучие урманы,
И красоту ценю суровых снежных стран.
Среди красоток юных демимонда
Прекрасней всех была брюнетка Эсклармонда.
Но белокурый викинг, принц Эдгар,
Не оценил ее пленительный загар.
Зато француз Гастон влюблен в демимонденок,
В блондинок ли, в брюнеток ли, в шатенок.
Он тоже норман, белокур и светлоглаз,
Но естества огонь в нем не угас.
Вчера мне было мускат-люнельно, совсем ликерно,
Уста прилипли вчера к бутону девичьих уст.
Залезли руки в корсаж уютный весьма проворно,
А нынче тошно, пропала шляпа, бумажник пуст.
ПОДРАЖАНИЕ ЗНАМЕНИТОМУ
Шампиньоны в шампанском, шампиньоны в шампанском!
Камбала и кальмары, кабачки в каберне!
Весь я в клеточку нынче, я сегодня в британском,
И для полного блеска я надену пенсне.
На паккардах и фордах - по земле и асфальту,
На корветах и шлюпах - по зеленым морям,
Из Марселя на Яву, из Одессы - на Мальту,
Шампиньоны в шампанском, ананасы - к чертям!
Что Северянин сказал бы, если бы увидел сегодняшний день. Апельсинов навалом, не то что при Брежневе. От изобилия авто уже тошнит.