День выдался дождливым и я каждый раз проверял, не промокло ли письмо в кармане пиджака.
Меня зовут Люсьен, мне 25 лет и я живу в Париже на проспекте Парабол. Ничего сверх выдающегося, просто снимаю мансарду. Учусь в политехническом институте. Третий курс. Вполне обычный, ничем непримечательный. Если бы... Если бы не моя маленькая тайна. Я разговариваю с мертвыми. Не думайте, это не из-за увлечений наркотиками или какой-то другой мерзости. Возможно, я себе это придумал. Тем проще. Но они любят меня и стараются поймать в ловушку своих снов. А может это я уже мертв, и сплю сам? Я никогда об этом не задумывался, да и мне было плевать на это.
Сегодня я устраиваюсь на работу в библиотеку, забавно. Архивариус в библиотеке.
Меня встретила милая девушка и провела к директору. Обычный мужчина около 45 лет, как я узнал позднее работал в библиотеке очень давно. И поистине любил это дело.
Книги. Они как мертвые - хранятся на полках, в ящиках. Пылятся и разлагаются. Но если ты умеешь читать.
Зарплата маленькая, но протянуть на нее плюс стипендию в институте, можно. Не обошлось без моей милой тетушки Валии, которая держала под Парижем маленькую ферму. Директор библиотеки был знакомым его покойного мужа, и с удовольствием принял меня на работу без сопутствующих рекомендаций и так далее. Библиотека была огромной, одна из тех, которые есть в каждом крупном городе мира.
Люблю запах книг. Запах от новых книг, запах от старых книг. Я всю жизнь придаю значение запахам и визуальным картинкам, которые приходят вместе с ними.
Запах одеколона, губной помады на столике. Я могу их не чувствовать, но представить запах вполне. Или наоборот.
Директор, которого звали Мишелем Лочансом долго смотрел на меня словно хотел вскрыть мне кожу и посмотреть, что за ней. Я смотрел на него в ответ.
Тогда я услышал шепот в библиотеке первый раз. Ненавязчивый шепоток, который преследовал всю мою жизнь. У него не было тембра или интонации, просто голос. Похожий на машинный из компьютера на вашем столе.
Приходи.
Одно слово.
Приходи.
Куда приходить и к кому я не имел понятия. Но голос потянул меня за собой и сидя на жестком, неудобном стуле в кабинете директора мыслями я следовал за этим голосом.
- Люсьен вы меня слушаете?
Я вздрогнул от этого живого голоса, и понял, что задумался очень сильно. Практически ушел в себя.
Подняв глаза на директора, который стоял рядом и смотрел на меня мне показалось, что он громадный. Я привык к тому, что большинство людей вокруг меня каланчи. Ведь я невысокого роста, не сильный, щуплого телосложения, но при этом сам себе на уме. Меня, по сути, не волнуют люди вокруг, они гораздо серее этого интересного шепота, который возникает когда я иду мимо кладбища, или просто еду в метро.
Приди.
А вот это уже было похоже на приказ. В шепоте появилось тональность.
- Да я слушаю вас, месье Лочанс.
Я облизал губы поняв, что мне не по себе. Слишком сухие руки и губы. Слишком тесно в этом маленьком кабинете.
- Вам нехорошо Люсьен?
Голос полный какого-то нездорового ожидания. Ожидания? Нахмурившись, я встал и поправил волосы.
- Все в порядке - ответил я, словно это действительно было так.
После короткого разговора и передачи письма, меня оформили. Библиотеку я покинул быстро, по договору я должен был выйти на работу через три дня. По мере того как я отходил от библиотеки шепот пропал совсем. Одно и тоже слово "Приходи".
Такого никогда не было раньше.
Пока я сидел в библиотеке дождь закончился и я, перепрыгивая лужи, прогуливался по проспекту в сторону своего дома. Выглядывало солнце из-за тяжелых нависших облаков, что придавало некоторую уверенность. Я не замечал людей вокруг по своему обыкновению и смотрел на землю, ловя свое отражение в каждой луже. Было прохладно и некоторые самые удачливые капли, стекавшие с карниза дома попадали мне за воротник.
Подергивая плечами и кривясь от неприятного холодного ощущения между лопатками я не заметил человека, идущего видимо в противоположную сторону. Мы столкнулись с ним на маленьком островке суши с краю большой лужи, отчего у меня заплясали искры перед глазами, а человек отступил на несколько шагов.
- Извините - буркнул я себе под нос подняв глаза на того с кем столкнулся и тут же опустил их вниз. Кожа. Черная кожа с головы до ног. Сапоги с железными вставками на мысах и море заклепок. Грубые кожаные штаны и косуха.
Я никогда не понимал этих людей, как можно одеваться в кожу при двадцатипятиградусной жаре и не свариться в яичницу. Хотя при дожде, наверное, помогало.
- Да ничего. - Голос живой, словно шуршание прошелся по шее, а может мне просто показалось. Грубоватый и хриплый от долго курения. Знаю такие голоса, потому что сам курю достаточно долго и помногу.
Я шел уже дальше совершенно забыв о встрече посредине лужи и парне в коже.
Когда то и я ходил в коже. Тогда моя сестра с волосами, разукрашенными во все цвета радуги, потянула меня в магазин специализировавшего на одежде для неформалов. Забавное было время. Теперь сестра лежала в холодной могиле, и черви глодали ее серую тонкую кожу. Наверное.
Я не признавал наркотиков. Поэтому с людьми из бедного квартала, где жила моя мать с сестрой я прекратил свои отношения достаточно быстро после смерти моей сестры.
Колокольчик звякнул на двери, когда я вошел в кафе, где по обыкновению пил кофе ранними вечерами и поздним утром прогуливаясь до института. Нет, я не прогульщик, не думайте. Просто я сдаю экзамены задолго до сдачи самих экзаменов. Я не ботаник, просто лишняя улыбка там, улыбка здесь и хорошая репутация могут сделать свое дело.
Официантка принесла мне капуччино и удалилась. Я смотрел на проезжающие машины и вздохнул.
Я еле оплачиваю свое жилье, куда уж мне до своей машины. Мне некуда выходить на далекие расстояния, у меня нет друзей кроме черного кота доставшегося мне от матери и я не люблю большие скопления народа. Поправив очки на переносице, я зажмурился, пробуя обжигающий кофе.
С сахаром, как я и люблю. Молоком, но без сливок. Ненавижу сливки.
Закурив, улыбнулся. Это маленькое кафе было уютным, и все здесь было словно по домашнему. Кучка студентов, за дальним столиком смеясь, обсуждала какие-то свои насущные дела. Двое парней и одна девушка. Я смотрел на них из под опущенных век и наблюдал. Я часто так делаю в метро и в общественном транспорте. По одному внешнему виду можно много сказать о человеке.
Длинноногая блондинка с крашеными волосами и джинсах клеш в обтяжку голубого цвета, как весеннее небо. Она о чем то рассказывала двум парням указывая в книгу гелевой ручкой.
Парни смеялись и толкали друг друга в шутку. Смотря в книгу. Они в медицинском, подумалось мне. Усмехнувшись, я перевел взгляд на машины за стеклом. Закрыл глаза мечтая о том, как приду домой и лягу в уютную кровать, и Маркиз заурчит под боком. Если тебе не с кем спать, спи с домашними животными.
Мне было все равно занимает кто-то вторую половину кровати или нет. Все так относительно.
Приди.
Я распахнул глаза и на улице послышался скрип тормозов. Взгляд поймал предмет, упавший на мостовую, кто то закричал на улице и люди стали собираться в кучку. Сердце екнуло и я, кинув деньги за кофе на столик выбежал, присоединившись к толпе, расталкивая людей локтями, что бы увидеть это.
Приди.
На капоте лежала девушка с крашеными волосами из кафе. Капот желтой машины окрасился красным, наподобие оформления неестественного происхождения.
Почему же вполне, вполне естественного - шепнуло у меня в голове, и я понял, что это моя мысль. И еще я понял, что я невольно улыбаюсь.
Сделав пару шагов, назад развернулся и пошел прочь от аварии.
Интересно, а кто будет производить вскрытие. Её друг?
Я прошел мимо валяющейся сумки, из которой торчал край белого медицинского халата.
Парень в коже нагнал меня на перекрестке, на другом конце улице, положив мне руку на плечо.
- Это твое видимо? - спросил он, протягивая маленькую вещичку. Череп из слоновой кости на цепочке, с которым я никогда прежде не расставался.
Приди.
У парня оказались светлые голубые глаза, и немытые вьющиеся белокурые волосы.
Приди.
Девушка-медичка
Он не хотел денег, или чего то еще. Он просто хотел поговорить.
Но я ему не верил, смотря в эти холодные льдинки вместо глаз. Маленький черепок из слоновой кости лежал между нами на столике в очередном кафе, в который мы зашли.
Парень, в который раз махнул грязными патлами и уставился на меня. Я уставился в упор, не давая прочувствовать ему, что у меня желудок сжался в комок и стал дергаться внутри, подобно мухе застрявшей в сетях паука.
- Интересная вещичка - в который раз произнес он и глотнул пива из бутылки заказанной тут же.
Я по обыкновению пил кофе. Он тронул черепок и засмеялся.
Когда я столкнулся с ним посредине залитого тротуара, из кармана выпал брелок и мои ключи от дома. А он поднял их. Как я их уронил, не заметив, я так и не смог понять.
Зачем я пошел с ним в кафе мне было очень интересно. Когда черепок был вложен в мою руку, в голове четко очутился голос.
Иди.
И я пошел. Пошел, предложив парню пива, за оказанную услугу. Парень пиву обрадовался, что было и понятно.
Такие не часто имеют деньги на хорошее пиво, впрочем, как и я.
Иногда материально мне помогала тетушка, но это было по праздникам или на день рождения, который я сам умудрялся забывать. У меня вообще плохая память на цифры.
И вроде бы все, закончен сюжет, мне отдали ключи, я за них заплатил и осталось разойтись, но что-то держало. А понимание ко мне так и не пришло. Как я мысленно не звал голоса, его так и не было. И не подсказки, зачем мне нужно было, куда то идти. Он вообще не разговорчивый этот голос.
- Ты куришь? Траву? - вопросительная интонация шепота заставила меня посмотреть на него более внимательно на его руки. Локтевые сгибы. Смешно да, немного предвзято, даже не немного, черт побери. Но я ненавидел все это. То, что сводит людей в могилу, а потом они разговаривают со мной.
- Нет - соврал я. Было пару раз, но они не считаются, хотя тоненький голосок эго зло прошипел "Да, нуууу?" внутри моей головы.
Парень издал странный смешок и оглянулся на бармена.
- Я закажу еще бутылку? - и, получив утвердительный кивок, парень пошел к стойке за пивом.
Это позволило протянуть руку и запрятать ключи с черепком подальше в карман, поближе к сердцу. Я был рад его возвращению.
Положив деньги на стол, я незаметно выскользнул из кафе, что бы не помаячить у белобрысого перед глазами. В нем не было ничего такого, но он меня нервировал. После девушки-медички сбитой машиной я вообще нервничал. У меня была паранойя, вдруг кто-то узнает, что со мной говорят, и быть мне пациентом психиатрической. В этом я был уверен на все сто.
Домой я пришел совершенно разбитым и плюхнулся на кровать не раздеваясь. Перед взором стояло застывшее выражение лица девушки-медички. Я знал, что оно будет так являться мне во сне в течении нескольких дней, а потом я услышу её голос рассказывающий мне о её жизни.
Как меня это угнетало. Невозможно ни запить или не закурить. Но к черту! Душ или усердная мозговая деятельность всегда помогала отвлечься и стряхнуть голос. Просто сосредоточиться на чем-то другом.
Я проспал примерно больше двенадцати часов и проснулся, оттого что яркий свет уже заливал мансарду. Накрыв лицо подушкой решил забить на сегодняшние лекции в институте. Я чувствовал себя избитым, и усталым словно заболел простудой. Обычное состояние после "трупа" как я это называл.
Через час я лежал под одеялом укрывшись с головой до пят и тупо смотрел в экран ноутбука, где постоянно зависал на литературном форуме начинающих писателей. Который раз промелькнула мысль, что мне нужно было пойти либо литературный, либо в медицинский.
Скривившись от самого слова "медицинский" уполз под одеяло, свернувшись калачиком.
"- Ты знаешь он был милым парнем этот Джеймисон с нашего потока..."
Женский голос в голове заставил меня взвыть в подушку и крепче закрыть глаза, хотя черта с два это помогло.
Последующий час мне говорили о семейной жизни, неудачной помолвке с нелюбимым человеком, и просто обычных человеческих радостях бытия. Как жужжание старого радио, у которого отломали выключатель.
- Помолчи, пожалуйста, ты мне мешаешь - зло рявкнул я в пустую комнату в очередной раз пролив кофе себе на босые ноги. Пришлось идти в ванную за тряпкой.
Голос утих, но ненадолго. Я потратил последующий полдня на подготовку к дипломной работе, и сидением в сети на форуме с обсуждением новой книге о каком то маньяке-убийце.
В мансарде уже было не продохнуть от табачного дыма, и я решил прогуляться до магазина поняв, что холодильник опять пуст.
Глаза щипало, и стояла слабость, что потребовалось выпить еще с литр кофе и что-то перекусить по дороге, а то я просто не дошел бы до магазина.
Пару буханок хлеба, три пакета молока, банка кофе, салаты, картофель, мясо нашли пристанище в тележке гастронома. Туда же полетел блок сигарет, блок одноразовых зажигалок, которые я постоянно терял и новые тетради в отделе канцелярских товаров.
Все это облегчило мой кошелек, но мне было на это плюнуть с Эйфелевой башни.
Пролетев очередь, нагло пропихнувшись среди бабулей и мамаш с детьми, я выскочил из магазина, словно за мной кто то гнался, а мне просто захотелось закурить. Стоять с пакетами на выходе было не очень удобно и, зажав сигарету в зубах, я поплелся через парк, слушая от медички очередную историю про парня которого звали Стивен.
Раз я не мог заглушить голос, я просто не обращал на него внимание. Хотя девушку это явно раздражало.
"Ну и поделом тебе, раз ты при жизни не наговорилась."
В такие моменты, я становился неразговорчивым, злым и нервным.
На скамейке в парке я скормил одну буханку голубям, считая, сколько голубей, прилетало и улетало за это время, что бы не слушать нудное жужжание под ухом.
А потом началось что то страшное, вернее не совсем страшное но меня это напугало. Парк пропал из поля зрения, и перед глазами завертелись образы людей. Парни и девушки разных возрастов, взрослые люди выходили, словно из тумана, откуда то из вне, плакали и смеялись, здоровались и прощались. Занимались сексом и смотрели фильмы.
Вся гамма не моих чувств и ощущений пронеслась сквозь меня словно если бы я был призраком, и через меня прошли люди.
Когда мгновение кончились, а пепел истлевшей сигареты упал среди крошек хлеба, я пытался унять дергавшуюся ногу.
"Теперь понял?" - прошептал насмешливый голос в моей голове. Похоже, эта дамочка прочно ко мне прицепилась, и слезать не собиралась. Мне дали четко понять, что будет, если я не буду слушать - мне будут показывать это как кино. Со всем прилагающимся.
- С вами все в порядке? - я моргнул на маленького старичка с палкой который с прищуром смотрел на меня. - Вы бледны как привидение.
Закивав головой как болванчик, я рванул со скамейки не доверяя ни голубям, ни ногам, но идти, было все же лучше чем сидеть. Витрина магазина показала, мне насколько я был бледным, и глаза выдавали мое лихорадочное состояние.
Это произошло впервые, не давая опомниться, я молился, кому то что бы этого не повторилось на проезжей части или еще где-нибудь в людном месте. Только домой.
Захлопнув дверь и закрывшись на все замки, я выключил свет и опять забрался под одеяло не разгрузив пакеты.
Сигаретный дым вился к потолку, а из динамиков компьютера лилась мелодичная музыка, которая должна меня успокоить, но, ни черта не успокаивала.
Я был совершенно не в себе, и без понимания как дальше, и что мне с этим делать.
Но мне показали, что...
Клуб "Коралл"
Холодильник был пуст. Пуст как сортир в студенческом общежитии в четыре утра.
Я захлопнул его со злостью и мыслью, что не хочу выходить на улицу. Прошло трое суток лежания в кровати, и выслушивания истории девочки-медички.
Я знал, что она в свои 26 сделала уже три аборта, имела брата любовника живущего в пару кварталов от нее и смог бы узнать при желании всех её друзей в лицо. Никогда еще не попадался мне такой навязчивый...что? Призрак? Не думаю... Я видел этих призраков блуждающих по местам своей смерти, в невозможности уйти из за боли, которая их тут держала. С медичкой все было иначе. Она умерла мгновенно от сильного удара и даже не поняла, что с ней произошло.
Я привык к её голосу, который был живым, пока еще. Потом он станет таким же пустым как заезженная пленка на диктофоне. И она станет более злой, когда поймет, что же с ней действительно произошло.
Я допивал остатки молока из пакета, когда в мансарде зазвонил телефон.
Медленно пройдя к телефону, я поздоровался с мужчиной на том конце провода.
- Месье вас беспокоят из департамента жандармерии округа. Что вы можете сказать по поводу Ганриэтты Мэдисон?
Имя не вызвало у меня никаких воспоминаний, никаких эмоций вообще ничего.
Из разговора я узнал, что она выбросилась из окна своего дома, в предсмертной записке нашли мое имя. Позже я вспомнил, что мы с ней играли в музыкальной группе, когда еще была жива моя сестра. Та самая компания.
Потерев висок я стал продумывать, все, что могло меня с ней связывать. Меня пригласили как свидетеля, бывшего знакомого который мог знать нюансы. Нюансы, черт побери. Какие к черту нюансы и идеи у наркоманки с большим стажем, которая хотела покончить жизнь самоубийством по пятнадцать раз на дню. Ей повезло, она все таки добилось что хотела, а я не хотел влезать во все это гавно заново.
В атмосферу этих компаний, музыки и клубов. Но видят силы мне этого не хватало. Убежать, спрятаться от голосов мне можно было только там. Хотя самообман тоже сильная вещь. Слишком сильными были воспоминания.
Договорившись о встрече в департаменте сегодня днем я решил позвонить Жану. Он был ударником в нашей группе, и тоже отошел от всего этого, после смерти и развала нашей компании. Завязал со всем и даже больше. Как и я не хотел, не вспоминать, не слышать, не видеть.
- Жан, сходи со мной в "Коралл" мне нужно там одно дело. - он не очень радостно воспринял эту идею. Он не хотел ничего иметь общего с этим клубом, где ночной жизнью жили люди разных возрастов Парижа. Но они редко дотягивали до 30. Там даже был свой клуб самоубийц.
Неприятное местечко. Но играть мне там нравилось, нравилось. Группу принимали на ура из за атмосферности. Теперь...
- Жан, сходи со мной в клуб, я один не могу - мне стало противно от того как жалобно звучит мой голос в трубке.
- Нет, не пойду, Люсьен не уговаривай. Ничего общего. - в трубке послышались гудки.
Хотя чего я ожидал, что он понесется по первому зову, туда, где стены помнят многое.
Положив трубку я стал одеваться для похода в полицию.
Не свитер и брюки, а костюм. Обычный такой студент-ботаник. Криво усмехнувшись себе в зеркало, автоматически потянул себя за мочку уха. В течение несколько лет я таскал в ухе лезвие бритвы. Даже спал с ним. Баланс между гранью дня и ночи, между мыслью, что ты можешь банально не проснуться очередным вечером, действовала похлеще некоторых допингов.
Я всегда просыпался.
В полиции я провел несколько часов, рассказывая о своей старой знакомой умолчав о клубе, в котором мы играли. Заменив его название на другой, уже больше не существующий. Зачем я это сделал, я не понял. На автомате, скорее всего.
Все вело к делам трехлетней давности, о которых вспоминать не хотелось, но пришлось.
Потом я поработал пару часов в библиотеке, опоздав на полтора часа, и словив предупреждение от директора. Который только благодаря тетушке взял меня на доработку, несмотря на институт и мои странные дела с полицией.
Я знал этот взгляд, и понял, что в библиотеке мне долго не держаться.
Вечером бегом добрался до дома. Быстрее закончу с делами, быстрее вернусь к нормальному существованию.
На свет из шкафа вылетели тяжелые ботинки, косуха, перчатки без пальцев, майка-сетка, цепи, штаны на шнурках, старые темные очки. Мой вид, который знали клубы и сцена. Мне было противно все это одевать, но надо.
Очки заменил на линзы, волосы ушли в прогулку по спине, не стягиваемые тесной резинкой для волос. Ненавижу распущенные волосы. Они вечно цепляются за что-то.
Девушка медичка, сказала, что теперь я выгляжу более "хорошо" за что была послана далеко надолго моим полнейшим к ней безразличием.
Черепок был повешен на пояс, бритва нашла пристанище в левом ухе на своем законном месте.
Несмотря на зажатость, мне стало легче дышать.
Ночной город это совсем другой мир, с другими голосам, видениями и другими людьми. Вроде люди те же самые, но они все равно другие. Потому что позволяют себе немного раскрыться.
Самое главное не раскрываться до костей - пошутил как то наш клавишник. И тогда я написал стих о человеке, который отдал свои кости медицине. О переживаниях и жизни этого скелетика на ниточках. Забавное время ничего не скажешь.
"Коралл" находился в районах заброшенных домов и старых кварталов. Стремное местечко для хождения одному. Я любил такие места, посмотреть в глаза страху и видеть, как он исчезает. Но вот сломанных костей можно и не собрать.
Хихикнув себе под нос и смоля третью пачку за день подошел к клубу с ярков вывеской морского коралла. Фу. Что за мудак придумал это название для ночного клуба? Раньше здесь находился бордель и сдается мне, что название решили просто не менять. У кого-то не хватило ума, придумать, что то свое, как часто и бывает.
Троица гогочущих парней врезались в меня из за поворота, что мне пришлось довольно резко оттолкнуть того который был побольше, что бы меня совсем не снесли. Минус роста. Плюс - ты можешь проскользнуть под рукой увольняя и дать с ноги под зад. Мелочно, но забавно. А потом ветер в ушах, что бы тебя не догнали.
Странное было ощущение вернуться туда, где тебя точно не ждут. Подергивающийся живот от волнения и страха неопределенности.
- Мне нужен бармен Лиза! Она тут работает еще? - проорал я высокому парню на входе, потому что не собирался прыгать до его уха. Нужно сам нагнется.
Парень так и сделал.
Лиза еще работала и, отдав вышибале деньги за вход протиснулся через жутко узкий проход вниз по крутой лестнице. Дым вместо воздуха, моча вместо пива. Дрянной клуб. Альтернатива не богата, и так же дорога.
Лиза вертела бутылки, словно всегда всю жизнь этим занималась. Тут не было возможных оценить, но её почти цирковые полеты бутылок всегда собирали народ, которое хотели просто поглазеть. Больше народу - больше выпивки - больше денег.
- Лиза - проорал я, во всю мощь легких предварительно вдохнув воздуха, по-другому было просто не докричаться, из за музыки, бьющей по перепонкам. Нога стала сама отбивать ритм, и захотелось выпить стаканчик другой. Как рефлекс, музыка, клуб, выпивка. Пришлось закрыть глаза и постараться абстрагироваться. На сцене звучало, что то панковско-отвязное.
Вокалист в драных джинсах прыгал по сцене, и просто выливался на сцене. Потом, голосом, силой. Я сам раньше так делал, после чего только уткнутся мордой в подушку.
- Какие люди, Мертвец - проорала мне в ответ Лиза подходя ко мне.
В это время я залез на освободившийся высокий стул, ненавижу эти стулья, я на них усаживаюсь по полчаса.
- Давненько тебя не было здесь, сколько лет сколько зим.
- Всего три года - ухмыльнулся я, подивившись её памяти. Она каждого могла запомнить по лицу, по прозвищу и так же обратиться к тебе через пять лет разлуки. Меня она запомнила по бритве в ухе. Ну, еще по выступлениям, мы даже могли стать неплохой парой, если бы не то происшествие.
Потом общение сошло на нет и прекратилось. Как и со многими с темной стороны.
- Все также собираешь черепа? - усмехнулась она.
Я кивнул головой отрицательно. Я прекратил все то, чем занимался, когда моя жизнь стала более "открытой" и не хотел возвращаться. Лиза была неглупой девушкой, и могла понять, что я пришел не просто попить пивка.
Стопку водки я выпил автоматически. Это был как ритуал. Встречаясь с прошлой компанией, Лиза всегда ставила по стопке каждому за жизнь, подразумевая смерть.
Такое маленькое баловство.
Лиза все знала про всех, и кто где обитает, она собирала информацию ненавязчивая ее, выуживая из каждого подходящего к её стойке. Приятная внешность помогала, и умение слушать там, где надо и заткнуться там, где разговоры были не нужны.
- Мне нужен Оборотень, он еще тут тусит? - спросил я Лизу. Оборотень был мужчина лет 30 игравший на ударных в нашей группе. Подпольно занимался продажей холодного и другого оружия.
- Нет, его посадили, ты не в курсе? - покачала головой Лиза.
Я помотал головой, не слишком удивляясь. Это и должно было всем этим закончиться, рано или поздно. Сколь веревочке не виться.
Но вот моя веревочка ускользала из пальцев.
Лиза пошла, заниматься другими жаждущими алкоголя. А я сидел, уткнувшись в рюмку и думал, что делать.
Последний в нашей компании канул в лету. Никого не осталось кроме меня и Лизы. Да и Лиза то, ничего не могла знать про девушку, выбросившуюся из окна.
Почему она написала в записке мое имя? Мое, а не нашего гитариста, с которым она общалась?
Я завертел в пальцах маленький черепок, он помогал мне мыслить логически. Выдернуть из тумана воспоминаний.
Мне на плечо легла тяжелая рука, и я пригнулся по наитию, а потом в голове заорал голос девушки-медички. Удар пришелся по соседу свалив его со стула.
Спрыгнув со стула не разбирая лиц я промчался между нагромождения колонок и кабелей в сторону коридоров к гримерке. Тяжелый "бум-бум" от ботинок следовал за мной.
"Никогда не смей поворачиваться."
"- Так так теперь вот тебя и разукрасят, может даже встретимся" - прозвучал насмешливый голосок медички в голове.
"Иди ты" зло подумал я и, влетев в маленькое помещение "гримерки" закрыл дверь, придвинув еще большую колонку для верности.
Дверь дернулась поддаваясь. Времени было мало. Придвинув стол с покосившимися ножками к маленькому окошку поддел раму. Все было на соплях, поблагодарив бога за простое решение стал продираться сквозь окно. Голова, и руки прошли без проблем.
Холод обдал лицо и пальцы.
Я вляпался по самые проблемы. Так и знал, что не нужно было идти в клуб.
Испачкавшись в луже, прохрипел, когда ребра затрещали. Кто-то схватил за ногу и попытался дернуть, отчего получил железной вставкой. Я надеялся по зубам.
Прилично ободрав живот я все таки вылез из окошка и, шатаясь, побежал подальше от "Коралла".
Шепот, почти интимный, девушки-медички отвлекал. Она хотела, что бы я умер. Неважно как, упав неудачно на угол, или будучи прирезанный в подворотне, она хотела этого перехода. Они все рано или поздно начинают этого хотеть.
Согнувшись отдышаться около здорового мусорного бака я чуть не сел на асфальт.
Легкие горели, как и ободранная кожа. Раньше я бы побежал домой, но что то говорило что мне нельзя в мансарду. Я не имел понятия кто это был, и зачем.
- Эй Мертвец долго тебя не было, после того как умерла твоя сестричка, да?!
Я оглянулся и увидел трое панков с арматуринами в руках. Даже не хотел знать, для чего они им, но я догадывался. Сердце подскочило к горлу. И рванулся дальше по улицам надеясь на всю силу своих ног. Мат в вдогонку и топот тяжелых ботинок.
Они загоняли как шакалы, и прекрасно это знали. Трое братьев сидящих на какой-то дряни не против были отмутузить кого-нибудь за несколько сотен.
Но, то, что это не их инициатива меня удручало еще больше. Легкие стали гореть, а оторваться не удавалось. Охо, хо, будь мне битым сегодня.
Кто знал, что сегодня я пойду в клуб? Только Жан. И это удручало еще сильнее. Подумаю об этом потом, если убегу.
Девушка-медичка в голове захлопала в ладоши, после чего железный прут пролетел мимо меня в опасной близости от головы. Благодать, что они тупы как пробки, я бы бил по ногам. Виляя словно заяц, от возможных других летящих снарядов, завернул в подворотню. Зря. Тупик.
Остервенело помотавшись и не находя выхода оглянулся к троице. Тяжело дышавшие, но довольные стали подходить, улюлюкая и скалясь. Медленно. Черта с два, я еще побрыкаюсь!
Нервы, натянутые на пределе, словно струны гитары, сейчас будет звук...
Я нервно засмеялся, смотря на бугаев.
Помощи ждать было неоткуда.
Мертвец.
Панк наскочил ударом с ноги метясь мне в лицо. Видать это тот, которому я все таки по зубам попал.
Дыхание ушло, и вздохнуть я не успел, попятившись назад опершись в стену.
Второй удар выбил из меня остатки воздуха и перед глазами заплясали разноцветные светлячки.
Панику я умял глубже в комок, что бы она не разрослась в бурю, после чего меня можно было бы считать действительно мертвым.
- Вставай Мертвец, мы лежачих не бьем - жеребячий гогот.
Ох, бля как благородно с их стороны.
Глаза пошарили по асфальту, ни кирпича, ни палки, ничего.
Ноги задрожали подкашиваясь. Ненавижу эту реакцию организма. Встал медленно, полупрыжком переместившись в угол. Плохо. Проход они мне загородили, но двое других присоединяться не спешили. Жером был крупнее, нет, длиннее. Я усмехнулся. Длиннее, жилистый и сухопарый. Даже если мне повезет, и я его, чем нибудь пошлю в бессознанку двое других меня добьют.
А на них сил уже не останется. В голове как взбесившиеся радио заорали голоса.
Голоса четыре, и не одного женского. Тихое хихиканье фоном и все.
Они никогда не помогают, это только в романах готичного толка все происходит так. Сознание отключилось, переместившись вне тела, и я словно стал видеть себя и их со стороны, при этом понимая, что происходит. Мне нужно хорошо взбеситься, только это мне помогало.
Как назло никакого намека, только страх и желание выбраться любыми путями.
Я наскочил на панка вложив в удар плечом вес тела намереваясь повалить, удар ноги чуть ниже колена смазался и не получился сильным. Острая боль в скальпе. Ненавижу распущенные волосы, дрянь все это. В падении я повис на нем, крепко цепляясь за косуху. Мы свалились на асфальт нещадно метеля друг друга. Бил куда попадет без разницы, он тоже.
Со стороны это наверно было похоже на клубок бродячих псов или котов, уж не знаю.
Его брат подошел и со всей дури с криком ударил прутом.
Я видел его рожу переставшую иметь человеческое выражение. Кость хрустнула, и я, нахмурившись не понимал, почему боли не последовало. Тупица, не попал по мне, но попал по своему брату. По голове.
Тело пришпилило меня весом к асфальту мгновенно став многотонным.
- Черт ты его пришиб идиот! - визг третьего срывающегося.
Замедленность времени как в фильме или ебучей компьютерной игре.
Только тут смерть настоящая и только одна возможность играть. Я засучил ногами скидывая панка с себя, смотря как второй стоящий с прутом и выпученными глазами смотрит на меня. Когда до него дойдет, он или сорвется или прибьет меня.
Дух из стоящего вышел, словно воздух из сдувшегося шарика. Арматурина упала рядом на асфальт, а третий орал на одной ноте:
- Что мы будем делать с трупом, что мы будем делать с трупом? - срываясь на истерику.
То, что это был труп стало вне сомнений, когда панк заговорил у меня в голове.
Убей их.
Четкий приказ, насыщенный злобой и ненавистью.
Беги
Второй голос вторил ему в голове наполняя силой безвольные мои ноги.
Я вскочил пока двое не опомнились, подобрал прут и, пнув стоящего, замахнулся на истерящего второго панка. Тот сжался почти в комок, размазывая сопли по лицу. Злоба вскипела, словно пиво в встряхнутой открывающейся бутылке.
Убей их.
Отдельным уголком разума я понимал, что это не правильно. Все тело ныло и гудело.
Удар арматуры пришелся на скулу присевшего панка.
Они хотели, что бы я был на их месте. Поделом будет.
Отдача прошлась к рукам, и я понял, что слишком сильно сжимаю прут. Тот отвалился, словно мешок с картошкой.
Я не хотел никого убивать.
Убей их!.
Повернувшись к оставшемуся стал медленно подходить, уже зная, что будет. Прут грел руку. В многновение вскипели воспоминания всех драк и приключений у меня в голове.
И только один на дороге. Которого надо стереть.
- Ты точно так же убил свою сестру - прошептал панк, смотря на арматуру у меня в руке.
Мертвец посмотрел на прут у себя в руке.
- Так вы решили отомстить, как мило.
Почему то у меня совершенно вышло из головы тот день вернее ночь, когда я вошел в гримерку и увидел лежащую в отключке мою красавицу сестру. Возможно, удар был слишком силен, возможно, она просто не удачно упала. Пистолет, из которого вскорости застрелится Люсьен, никогда не найдут, выкинутый его другом с которым они любили выпить пива в Парижском кафе.
Рука сжала прут сильнее. Никто не должен об этом узнать.
- Зря ты это сказал - Замах прутом и последующие удары были точные как словно бы Мертвец это делал каждый день. Панк даже не сопротивлялся. Грустно.
Вдали орали сигнальные маячки полиции.
Прут упал на асфальт, и невысокий парень, в косухе усмехнувшись, плюнув на панка, прошел сквозь стену растворяясь. Девочка-медичка засмеялась высоким смехом, поняв кто толкнул её под машину.