Аннотация: Одиночество- один из самых распространённых недугов. каждый из нас одинок по-своему, и все борются с этом разными способами. Но что если одиночество уже становится вредной привычкой? Где тогда искать поддержки?
Арсибекова В. С.
СОЮЗ ОДИНОКИХ
Отрывки из автобиографии писателя Х. Беримана. Повествование ведётся от третьего лица.
2014 г.
1
Апрель 2000 г.
-Мы пришли...
-Знаю, не в первый раз провожаю тебя. Завтра мне заходить?
-Нет, не стоит, мне завтра чуть раньше в университет,- сказала девушка .-Завтра увидимся там.
-Хорошо,-заулыбался тот в ответ,-пока.
Дверь со скрипом закрылась и маленькая, хрупкая Рита осталась в коридоре одна. Из кухни слышался грохот тарелок и чьи-то тихие голоса вперемешку с отрывками радио.
В квартире номер тридцать семь, кроме неё, жили еще четверо. Вместе они жили уже около пяти лет, и только год назад их покой нарушила Рита. Будучи весёлым и доброжелательным человеком, девушка, можно сказать, разбавляла атмосферу тоски в доме. Вокруг постоянно ворчали, гремели, ругались, но Рита снова всех мирила. Не скажу, что она была идеальной, совсем нет. Девушка была чересчур ветрена, мечтательна и наивна, всегда думала, что счастлива и пыталась делиться этим мнимым счастьем. Возможно, я даже могу назвать мою героиню слегка глупой, но это решать уже вам, дорогой читатель.
Чёрный небрежный комочек выбежал из кухни и завилял хвостиком.
-Моль! Привет, зайка!- и она погладила собаку по жёсткой шерсти.
Моль- это собака одного из жильцов. На самом деле её зовут Молли, но все соседи решили, что Моль подходит ей больше. Это просто один большой комок уже немного посеревшей от возраста шерсти с розовым бантиком на голове.
Рита взяла собаку на руки и вошла в кухню, следуя приятному знакомому запаху. Агата готовила запеканку, любимую всеми жильцами, за столом сидел худощавый дядюшка Говард и ковырял отвёрткой старое радио, единственное в квартире.
Говард поднял голову и улыбнулся своей скромной и доброй улыбкой. Это был тихий и стеснительный дедушка лет пятидесяти, но еще довольно хорошо выглядящий, хоть и худой и с лысиной в центре головы. Он постоянно носил старые, растянутые свитера вне зависимости от того, какое сейчас время года. Всё своё свободное время он проводил с Молью, гулял в одиночестве или сидел молча. У него не было ничего: ни работы, ни хобби, ни семьи. Он перечитывал по нескольку раз одни и те же газеты, делая какие-то пометки на полях. Книг он совсем не читал, единственным его увлечением было радио. Если бы не Говард, эту старую развалюху уже давно бы выбросили.
-Фу! Рита, поставь собаку! Какая гадость, не пачкай руки! Немедленно иди помой их и садись за стол.
Рита ещё раз посмотрела в тёмные глаза собаки, прошептала ей что-то вроде: "Скоро мы с тобой поиграем" и опустила её на пол. Моль завиляла хвостиком, высунула розовый язык и медленным шагом, цокая когтями по полу, подошла к хозяину и улеглась у его ног.
-Когда ты уже займёшься своей собакой?-ворчала Агата.- Посмотри, на что она похожа. Да уже ни на что не похожа! Давно пора её вымыть и подстричь.
-Хе-хе, да, как-нибудь...-смущённо ответил Говард.
Вернулась Рита, размахивая мокрыми руками. Уселась за стол и с предвкушением стала смотреть, как Агата раскладывает запеканку по тарелкам.
-Риточка, сходи-ка за ними! Опять опаздывают! Ох, уж этот мне Льюис, опять, наверное, влил в себя пару бутылок и дрыхнет. Ну что за человек? И ведь ничего не надо для счастья, только бы пить!
Девушка молча встала и пошла звать остальных жильцов к ужину. Подойдя к первой двери, Рита обнаружила, что она не заперта, и зашла. Всё было, как обычно, и как сказала Агата: большое тело в грязной майке валялось на диване и дрыхло. На полу валялись две бутылки пива. "Безнадёга"- подумала она про себя.
-Льюис! Льюис! Вставай, Агата опять нашла твою заначку!
Тело сразу открыло глаза и оглядело комнату туманным взглядом. Обнаружив кого-то у двери, Льюис прищурился.
-Рита, я твои проделки знаю,- начал он несвязно.- Что, ужин уже?
-Угу.
-Сейчас приду, иди, белка!
Белкой он называл её не только за рыжие волосы. Когда он сильно напивался, а это не было редкостью, она часто приходила и помогала ему добраться до дивана, прибраться и т.д.
Когда Рита постучала в другую дверь, ей не ответили. Постучала второй раз- тишина. Там жил писатель лет двадцати шести, довольно замкнутый человек. Из его комнаты постоянно несло сигаретами, ведь он обожал курить.
На кухне все собрались, кроме него.
-Опять, наверное, пишет что-то, трудится,- начала Агата.
-Видимо. Но как это пропускать ужин? Это не дело, организму нужна подпитка!- жуя отвечал Льюис.
-Это тебе нужна, при чём каждые полчаса. А творческие люди, они такие. То поесть забудут, то поспать.
-Ты читала хоть одно произведение Хьюберта?
-Нет, не доводилось, всё дела, да дела. А как он? Хорошо пишет?
-Недурно,- продолжая есть, отвечал Льюис.-Странные они у него какие-то. Всё непонятные заговоры, фантасты, изгои...Непонятно, в чём смысл-то.
Остальное время ужин проходил в тишине. Все, уткнувшись в тарелку, думали о своём, и лишь Льюис изредка нахваливал еду. Слышно было только смачное жевание и тиканье настенных часов.
2
После трапезы, все снова заняли свои места. Агата отправилась мыть посуду, Говард снова принялся за радио, а Льюис уполз к себе на диван. Рита решила снова наведаться к Хьюберту.
-Эй, Хью? Ты там жив?-спросила девушка, заглядывая в замочную скважину.
-Входи,-послышался еле различимый ответ.
Дверь была уже не заперта, и Рита вошла. Перед ней появился привычный печальный пейзаж: серая комната, пыль, невыносимый запах сигарет и кудрявый Хьюберт. Он сидел на деревянном стуле, закинув ноги на стол, рядом с печатной машинкой, и смотрел в одну точку в стене. Он чудесно вписывался в этот пейзаж: такой же серый и унылый. У него была довольно необычная внешность: кудрявые, тёмные волосы, отдалённо похожие на одуванчик, бледное, немного пожелтевшее лицо, пухлые губы. Хьюберт был настолько худым, что любая одежда на нём постоянно немного висела, а его постоянным аксессуаром были круглые очки. Никто не знает, для зрения он их носили или просто так. Да никто и не спрашивал.
-Боже! Да как ты тут сидишь?!-закрывая лицо, возмутилась Рита, направляясь к окну.
Она распахнула шторы, и комната резко наполнилась оранжевым светом заката. Пыль залетала в воздухе, будто её потревожили после долгой спячки. Когда Рита открыла окно, помещение наполнилось ещё и звуками. Звук шелестящей листвы побежал по стенам и быстро освоился в комнате. Всё здесь казалось заброшенным, давно не тронутым. А ведь почти так и было. Хьюберт ходил только от кровати к столу с печатной машинкой, изредка посещая книжный шкаф. Старинный комод с фарфоровыми статуэтками танцовщиц, большое зеркало и кожаное кресло уже давно не использовались.
Рита набралась воздуха, встала спиной к окну и стала пристально наблюдать за соседом: он не двигался. Можно было бы подумать, что он спит, но глаза были полностью открыты и только изредка моргали. Она подошла к его столу.
-Цветы засохли,- тихо сказала она.
В стакане стояли несколько белых и когда-то алых роз. Все они завяли, засохли и тоже покрылись пылью, как и всё в этой комнате. Кажется, "букет" был предназначен какой-то даме. Или нет. Кто знает, откуда они здесь взялись?
-Ты купила сигареты?- не поднимая глаз, спросил Хьюберт.
-Нет.
-Я же дал тебе денег утром.
-Я помню, но ты обещал бросить курить. Ты итак постоянно с сигаретой во рту, а теперь ещё и из дома не выходишь. Ты же понимаешь, что такой образ жизни...-она не успела договорить.
-Хорошо, пойду прогуляюсь- произнёс Хью, вставая со скрипящего стула.
-Куда?
-За сигаретами.
Девушка разочарованно вздохнула и наклонила голову набок. Хьюберт надел свой тёмно-серый пиджак и вышел из комнаты.
-Подожди, я с тобой!
3
Они шли вдоль длинного серого дома рядом друг с другом: угрюмый молодой человек , постоянно смотрящий вниз, и юная девушка в весеннем пальто, заинтересованная происходящим вокруг. Солнце садилось за горизонт и дарило последние тёплые объятия этого дня. Яркие оранжевые облака пёстро отражались в окнах домов, а ветер нёс ненавязчивый запах песка и свежей травы- запах весны.
Пара шла через аллею, уже почти полностью зелёную. Рита остановилась и с улыбкой стала разглядывать верхушки деревьев. Хьюберт не останавливался.
-Послушай! Как чудесно поют!- с искренним наслаждением заметила девушка.
Хью остановился и медленно поднял кудрявую голову.
-Да, действительно... давно я не слышал, как поют весенние птицы,-тихо ответил он.
Его волосы колыхал лёгкий весенний ветер, под оправой очков виднелись голубые, большие глаза. Что они выражали? Как бы знать. Полное равнодушие к этим птицам? Воодушевление? Нет, скорее он был заинтересован. Но это не обычный интерес, а писательский. Любые, даже начинающие писатели поймут меня, когда я скажу, что видел и слышал он не птиц, а слова. В его голове живо рождались эпитеты, метафоры, которым он описал бы это милое зрелище.
Хьюберт был несостоявшимся писателем. Или просто пока непризнанным. А может, просто бесталантливым? Откуда ему знать, ведь его почти не читают, книги его уже давно ютятся в книжных лавках. Стоят дни, недели, месяцы. Некоторые из них даже годы. Он не умел привлекать читателей, да и не пытался. Ему еле хватало на жизнь того, что платят в типографии, и если бы не кормёжка Агаты, он давно бы умер от голода.
Он начинал с фантастики. Раньше его романы были наполнены разными необычными существами, магией и приключениями, а теперь постепенно это всё исчезало. На страницах его книг всё реже можно было встретить персонажа с невозможными возможностями, мифических существ, которыми он когда-то увлекался. Реализм , мотив разочарования и одиночества постепенно вытеснили всё волшебное из его книг, да и , в прочем, из головы тоже.
Хьюберт опустил голову и пошёл дальше. Рита догнала его и пошла рядом.
4
-А я говорю тебе, это всё федералы, чтоб их всех!- слышался голос Льюиса.
Двое мужчин сидели в маленькой комнатке, пронизанной кисловатым запахом пива. Худой, высокий и кудрявый растянулся на диване и задумчиво потягивал дешёвую сигарету. А откровенно полный, с лысиной на макушке, в рубашке непонятного от пятен цвета, расположился на кресле с бутылкой того самого пива. Множество таких же, только уже пустых, бутылок валялось на полу.
Между ними шёл ожесточённый спор о политике или что-то в этом роде, если можно так сказать. Толстый яро доказывал свою точку зрения, размахивая руками и постоянно хмурясь, а худой преспокойно отвечал на его крики тихим, размеренным голосом.
-Это мне образование! Вот раньше я понимаю, была система. Из школы уже настоящими людьми выходили, готовыми к жизни. А теперь что? Недоразвитые птенцы уже ищут себе работу, ни разу не держав дрель в руках! Да и...
-При чём тут дрель?- поинтересовался Хьюберт, не отрывая взгляда от потолка.
-А при том! Никакой самостоятельности у наших детей! Готовить- не умеют, читать- не хотят, сами совсем ничего не делают! Да что там говорить, эх...- тут он махнул на это рукой.- Я точно тебе говорю, надо менять систему. Систему образования.
-Ну так,- затянулся Хьюберт,- меняй.
Молчание.
-Да знаю я, что все эти споры бессмысленны,- понизив тон, признался Льюис.- Да только выговориться мне надо кому-то, понимаешь? А кроме тебя, никто со мной пьяным дела иметь не хочет.
-Перестань пить.
-Всё у тебя так легко! А вот ты бросишь курить?
-Зачем? Мне не нужно никому выговариваться. Мне хватает моей печатной машинки.
Пару минут в комнате царила тишина, по стенам клубился дым. Только старый телевизор подавал голос. Там обсуждался какой-то недавний инцидент, с чего и начался спор. Тишину нарушил Льюис.
-Вот ты целыми днями стучишь по этой машинке. А толку-то? Какой смысл? Тебе же платят копейки, и то, если повезёт. Работу не хочешь найти?
Хьюберт помолчал. Наверное, он не знал, что ответить, ведь его друг говорил правду. Тут он приподнялся и сел на диване.
-Я пишу не для денег, пишу не для людей- отвечал он, смотря в пол.- Я пишу для себя. Я люблю это дело, да и больше ничего не умею. Если бы не писал- сдох бы давно, даже не от голода, а от скуки, безделья и одиночества. Машинка- мой друг и товарищ, только она помогает мне держаться и не обезуметь от нескончаемого потока мыслей.
Этот монолог прозвучал медленно и тихо, сопровождаемый задумчивыми облаками сигаретного дыма.
-Кхе-кхе- послышалось из-за двери,- Агата просила, чтобы вы были потише... И чтоб курили поменьше, не-то...
-Мы поняли, Говард- отрезал Льюис.- Извини. Я снова напился и теперь на эмоциях. Не хочешь?- он протянул пухлую руку с бутылкой пива в сторону двери.
-Нет, спасибо, - засмущался Говард.- Ты же знаешь, в мои годы...
-Да что ж теперь и не пить совсем?- немного невнятно объявил Льюис.
Моль приковыляла своими маленькими лапками к двери и села около хозяина. Её маленькие, чёрные, еле заметные в шерсти глазки заинтересованно блестели. Заметив огромные облака дыма, она яростно тяфкнула и стала ждать реакции.
-Ишь, какая! Надрессировать бы её и подстричь- хорошая собака бы вышла,- заметил Льюис.
Хьюберт ушёл в свою нору и уселся за стол. Печатная машинка ждала указаний, листы давно пылились без дела. Он сидел и смотрел на белый лист. Пусто.
Май 2000 г.
5
Неожиданный звонок в дверь нарушил размеренную жизнь квартиры номер тридцать семь. Никто не знал, кто это мог быть. Обычно никто не навещал этих жильцов, такое ощущение, что мир просто забыл об их существовании. Изредка заходили к Рите и ещё пара человек раз в год.
Агата бросилась открывать дверь. Лохматая Моль стала изображать из себя настоящую защитницу территории и тоже побежала к двери.
-Кларисса! Не ожидали тебя увидеть, ты, как всегда, без предупреждения...
-Привет, Агата, отец дома?
В квартиру уверенно зашла девушка лет девятнадцати. Длинные светлые волосы, собранные в идеальный высокий хвост, суровый, немного раздражённый взгляд, чёрная кожаная куртка- это Кларисса. Она относится к категории "раз в год".
-Да, он у себя, я сейчас позову его, ты проходи, не стесняйся.
Но Кларисса не стеснялась нисколько. Она уже давно зашла и осматривала квартиру привередливым взглядом.
Льюиса не надо было звать. Он вышел, нет, даже выбежал из своей комнаты, как только услышал знакомый голос. Хотя в обычное время он еле как выползает из неё.
-Дочка!- радостно заулыбался он.- Какими судьбами, милая? Чего так давно не заходила?
Кларисса в это время гладила Моль, не поднимая взгляд на отца. Льюис потянулся к ней прокуренными руками, она равнодушно обняла его.
-Я тут тебе продуктов принесла,- ответила девушка,- чтобы ты окончательно не спился.
Льюис рассмеялся и стал рассматривать дочь. Изредка в его взгляде проскальзывало что-то доброе, душевное, способное к любви и заботе. Это были именно такие моменты, когда приезжала Кларисса.
-Ты выросла... Совсем взрослая уже.
-Да, пап. Ладно, мне...
-Ой, точно! Чуть не забыла! Пойдём-ка со мной, я тебе тут рассказать такое хотела, у нас столько всего произошло,- спохватилась Агата, держа девушку за руку и потащила её на кухню,- идём со мной. А ты, Льюис, позови Риту, и пусть она возьмёт свой ягодный чай. Сейчас болтать будем!
Кларисса, кажется, хотела возразить, но не успела и уже оказалась на кухне, с небольшим отвращением осматриваясь по сторонам.
-Значит так, девочка моя,- понизив голос, строго начала Агата,- сейчас ты никуда не пойдёшь, а посидишь и поговоришь со своим отцом. Ты представляешь, что было после прошлого твоего посещения? Да он недели две из хламовника своего не вылезал, только пил!
-Это ещё мягко сказано, -продолжила входя Рита.- Привет, Ларочка! Давно не виделись! Чаю?
Тут вошёл и сам Льюис, сияющий от радости. Агата и Рита тоже улыбались, делая вид, что всё в порядке. Все уселись за стол, Кларисса немного краснея, продолжала молчать. Рита заваривала свой чай. Чай был самый обычный. Фраза "ягодный чай" означала, что Агате срочно нужна помощь Риты в каком-то деликатном деле. Этот шифр знали только они, и использовался он очень редко, в особых случаях.
-Ларочка, ну чего же ты молчишь,- начала с улыбкой Рита.- Рассказывай, как работа, что на личном фронте?
-Ты знаешь, что я не люблю, когда ты меня так называешь,- напряжённо ответила Кларисса.- С работой ничего, всё понемногу. На личном всё чудесно, хоть и не твоё это дело.
Напряжение за столом не чувствовал только Льюис. Он светился от счастья и любовался любимой дочкой. Его пухлое улыбающееся лицо дышало невиданной добротой и любовью.
Кларисса приходила раз в год, иногда чаще, чтобы проведать отца. Льюис с женой развелись лет пять назад, дочь решила остаться с матерью. После развода, отчаявшийся отец и перебрался сюда, а дочь стала изредка навещать его, что бы он "окончательно не спился", только усугубляя ситуацию.
-А со здоровьем у тебя как? Как спина?- заботливо поинтересовался Льюис.
-Болит иногда, -коротко ответила дочь.
-А на работе не устаёшь? Тебе же вредно столько, наверное...
-Нет, не устаю.
Снова тишина. Эта тишина стала уже вредной привычкой этой квартиры. Или не вредной. Все молча пили горячий чай, а за окном продолжали петь весенние птицы. Хоть они не молчали.
-Мне правда пора, я пойду,- встала Кларисса.
-Что ты?! Так рано? Куда ты торопишься? Давай я ещё чаю налью, -поднимая чайник, задерживала её Рита.
-Хватит поить меня своим чаем!- закричала в ответ девушка.- Хватит! Всё! Мне не нужен этот цирк! Вам надо- вы с ним и разговаривайте, кучка сумасшедших, забытых всем миром! Себе жизнь испортили- так меня не втягивайте!
Она яростно выпрыгнула из-за стола и дёрнулась к выходу, в прихожей, кажется, что-то уронив. Входная дверь хлопнула, сотрясая всю квартиру.
Льюис сидел неподвижно, смотря всё в одну точку, в направлении коридора, откуда только что выбежала его дочь. Казалось, его карие глава стали совсем тёмными и пустыми, а лысина на голове только увеличилась. Он сразу стал выглядеть уже совсем стариком, хотя ему было только около сорока восьми лет.
Рита и Агата настороженно ждали его реакции. Реакции любящего отца, который практически не видит любимой дочери, на её наплевательское отношение к родителю. Конечно, Льюис не самый лучший отец. Он не умеет нести ответственность, боится любых возлагаемых обязанностей и совершенно невнимателен к людям. Можно было бы сказать, что работа отца не для него, но ведь у него и вовсе нет никакой работы, даже профессии. Он бросил обучение в школе ещё в пятнадцать лет, таким образом, не получив никакого образования. Он никогда не стремился найти себя и своё место в этом мире, а когда ему нужны были деньги, он находил временную подработку грузчиком, дворником и т.п. При том этого человека нельзя было назвать некультурным или необразованным, он мог достойно поддержать любой разговор. Особенно он любил разводить дискуссии о политике и положении общества. Откуда у него все эти знания- никто и не догадывался. Его мысли, взгляды и выводы нельзя было назвать глупыми. Он был просто одинок, никто и не хотел вдумываться в его речи. Льюис- это т а непонятная хрустальная штука в серванте ваших родственников. Никто не знает, откуда она и зачем она тут стоит. Она просто есть и всё.
Льюис медленно встал и побрёл к себе. Рита вскочила помочь ему, но он отмахнулся и молча продолжил свой путь. Шарканье его ног ещё долго слышалось в коридоре, пока дверь в его нору не захлопнулась.
6
Июнь 2000 г.
Из общей комнаты доносились ужасные звуки. Звуки голоса, не умеющего и нежелающего петь , но стремящегося успевать всегда и везде. Все жильцы квартиры номер тридцать семь знали, что это звуки очередного ученика Агаты. На этот раз это была девочка лет десяти, всеми силами старающаяся переорать пианино. Агата неплохо зарабатывала репетиторством. Она учила детей играть на пианино и вокалу. Стоит сказать, что учителем она была превосходным, и клиентов у нее было много.
Тут звуки прекратились.
-Ну что, как вам моя Лидочка? Правда, она чудесно поёт?- хлопала глазами пышная дама.
-Лидочка делает успехи, безусловно. Но ей стоило бы поменьше...
-Ах!- перебила дама,- я так и знала! Это самый талантливый ребёнок, которого я видела. Очень способная девочка, вся в меня. Ну что ж, мы пойдём, пожалуй.
-Конечно, я вас не задерживаю- улыбалась Агата.- Хотя, может быть, чайку? Посидим, поболтаем, а то я в последнее время вся в работе, ни минуты покоя.
-Мы бы с удовольствием, да вот только дел много. Тоже, знаете, работа! Вот, держите,- она протянула Агате несколько бумажек,- это за занятие. Когда нам прийти в следующий раз? Мы готовы в любое время!
-Хм,- преподаватель подумала,- даже не знаю. Давайте в четверг, у меня там есть свободное время.
-Четверг? А пораньше никак нельзя? Всё-таки такой талант!- завозмущалась дама.
Лидочка всё это время держала маму за руку и вертела в руках какую-то игрушку, нисколько не интересуясь вопросом. Было видно, что сейчас её больше занимает предмет в её руках, а не развитие "таланта".
-Нет, извините, там всё занято, никак не могу.
-Как жаль! Ну вы там посмотрите, вдруг время появится- обязательно позвоните, мы тут же примчимся!
Агате уже стало противно от эмоциональности и лишней сладости гостьи. Хорошо, что та не смогла остаться на чай, оно и к лучшему.
Посетители ушли, в комнате Агата осталась одна. Она упала на диван и закрыла тяжёлые глаза. "Боже, как я устала"- подумала она про себя. Почти каждый день ей приходилось выслушивать вот таких вот "талантливых" детей и их "заботящихся" мам. Почти каждый день её ждал один и тот же разговор. И никто ещё не оставался просто поговорить с женщиной из интереса. Они приводили своих деточек, восхищались их способностями и тут же забирали. Агата уже думала покончить с этим делом, но так она зарабатывала себе на жизнь.
Тут кто-то тихо покашлял в дверях. Агата приоткрыла тяжёлые, уставшие глаза: Говард стоит и мнётся в дверях.
-Чего тебе?
-Тут вот письмо...-скромно пробурчал дедушка.
-Кому?
-Ну как кому? Нам.
-Всем нам?
-Ну да.
-Ну-ка неси сюда.
Говард медленно, дрожащей рукой протянул ей белый конверт. На нём было написано "Жильцам 37-ой квартиры, дом 1, Заячий проспект".
Агата с некоторой настороженностью вскрыла конверт и стала скользить глазами по небольшому листку. По мере удаления от начала письма её зрачки расширялись, а брови всё больше сдвигались. В конце концов, лицо её выражало полное недоумение и лишь каплю некой потерянности.
В этот момент в комнату буквально влетела Рита, шурша пышной юбкой. Кажется, она была чем-то крайне воодушевлена и готова была обхватить руками весь мир, если бы это было возможно. Ну или хотя бы квартиру.
-Что это?- спросила она, заметив происходящее.
Говард всё так и стоял рядом с Агатой , не двигаясь. Его умение замирать в одной позе на долгое время и делаться полностью незаметным, как бы слиться с воздухом, поразило бы любого. Сейчас он пристально смотрел на конверт, будто не видел подобного предмета уже несколько лет.
-Агата?- переспросила девушка.
Агата отложила письмо и конверт рядом с собой.
-Нас выселяют.
7
Август 1995 г.
-Я закончил!- улыбнулся он.
-Хьюберт, какая прелесть! И ... это всё мне?- заулыбалась в ответ она.
Счастливый Хьюберт смотрел на девушку и улыбался лучезарной улыбкой. В руках он держал большую рукопись примерно в тысячу страниц. Держал крепко и заботливо, как собственного ребёнка.
Его очки немного сбились, короткие тёмные волосы всполошились. Он выглядел так небрежно, что, взглянув на него, нельзя было не подумать о том, как он всё-таки симпатичен. Юная кровь кипела в нём, новые идеи и цели так и жаждали воплощения. Хотя на данный момент у него была только одна цель- поскорей прижать к себе её. Держать в руке не эту рукопись, а её руку.
Солнце стремилось к горизонту, лёгкие тени уже начали бегать по деревьям. Воздух, такой чистый и свежий, приносил ветер, приносил с самого моря. Лёгкая прохлада касалась её шеи, щёк, ресниц и чёрных, как смоль, длинных волос.
-Она же такая огромная, ты так старался, наверное...-скромно заметила она и замолчала.
-Тебе не нравится? Прочитай, я не тороплю, тебе точно понравится! - продолжал Хьюберт.
-Да, конечно, я не сомневаюсь, ведь ты посвятил это мне.
Они шли совсем рядом, но не касались друг друга. Он с увлечением рассказывал о своей новой книге, о фантастических персонажах и интересных идеях для следующих творений. Она слушала.
Пошёл мелкий тёплый дождик. Маленькие капли едва заметно покрывали асфальт. Хьюберт снял свой мешковатый пиджак и накинул его на девушку, оставшись в светлой рубашке с подтяжками.
-Мне не холодно...- сказала она.
-Я знаю, но ведь так романтичнее?- улыбнулся он.
Они стояли молча, она-смотря на асфальт, медленно темнеющий от дождя, он- любуясь ею. Но вдруг она подняла голову.
-Хью... я люблю тебя...
Он совсем не ожидал этих слов. Несколько секунд он не верил услышанному, но потом опомнился и весь засветился.
-Как долго я ждал этих слов! Я...
-Нет, подожди, выслушай меня,- продолжала девушка.- Я правда очень люблю тебя и хотела бы всегда быть рядом с тобой, всегда чувствовать тебя рядом. Но... как бы сказать... если мы будем вместе, нам нужно на что-то существовать,- покраснела она.
-Ты про деньги?- понял Хьюберт.
-Да, про них! Хью, дорогой, я хочу, чтобы у нас всё было хорошо, и мы не испытывали никакой нужды...
-О, не волнуйся! Хорошая моя, я сделаю тебя самой счастливой, обещаю! Скоро мои книги будут расходиться во все книжные магазины города, страны, а, может, и дальше. Вот увидишь, скоро разные самые известные издательства будут сами хвататься за мои произведения! И тогда мы не будем нуждаться не в чем.
Глаза его сияли. Он чётко видел это будущее. Чётко, ясно и уверенно. Окрылённый светлыми чувствами, он не сомневался в своём успехе и дальнейшем счастье. Он робко притянул её к себе и посмотрел в карие грустные глаза.
-Хью... Ты уверен что так и будет?- спросила она.
-Конечно, а как иначе?
Она помолчала немного, не решаясь сказать. Но набралась сил и продолжила.
-Я люблю тебя сейчас. Люблю тебя в этот самый момент и не хочу упускать его. Но я хочу быть уверена в нашем будущем...В том числе и в нашем положении.
Он понял, что она хочет сказать. Понял ещё в самом начале, но не хотел признавать этого. Лицо его переменилось, осталась только натянутая улыбка.
-Ты думаешь, мне стоит бросить писать?
-О, Хьюберт, ты понимаешь! Я лишь хотела предложить тебе найти постоянную работу, ну, чтобы деньги просто были. А писать ты можешь и дальше, в свободное время.
-Но с работой у меня будет совсем мало времени, и я не уверен...-разочарованно ответил он.
Он испытывал странное чувство. Он чувствовал вину. Непонятно, почему он почувствовал себя виноватым перед ней. Виноватым за то, что тратит время на бесполезное для неё занятие.
Девушка приподнялась и поцеловала его. Прикосновение заняло всего пару секунд, но всё тело Хьюберта обдало жаром. На пару секунд он забыл, где он, кто он. Он помнил только, кто рядом с ним. Рядом она. И казалось, он готов на всё, только лишь бы продлить это время хотя бы ещё на пару мгновений.
Перед ним стоял выбор.
8
Июнь 2000 г.
Хьюберт открыл глаза. Он сидел за столом, на кухне. Рядом сидели и остальные жильцы с озадаченным видом, не было только Льюиса.
-Нужно скорее решать, что делать, иначе мы останемся на улице.
Он не понимал, о чем речь, на несколько минут он выпал из разговора. Но тем обсуждения, видимо, была действительно серьёзная. Все сидели с озадаченными лицами, только Рита изредка поглядывала на него.
-Может, пойдём туда и поговорим с ними?-предложила Рита,- Всё-таки, здесь живут люди.
Теперь Хьюберт вспомнил, зачем Агата собрала здесь всех. Пришло письмо, оповещающее о том, что дом скоро снесут, и всех жильцов выселяют.
Дом был достаточно старым, но вполне пригодным для жизни. Скорее всего, на его месте хотели построить что-то новое. Было бы неплохо, если бы это был музей, но с большей вероятностью здесь будет какой-нибудь большой магазин.
-Вряд ли нас там послушают,- ответила Агата.-Им нет никакого дела до наших проблем.
Говард тихо вздохнул, не поднимая головы. Моль стала громко сопеть у ног хозяина. Вот, у кого нет проблем. Сейчас ей не надо думать, как избежать выселения. Её кормят и любят, больше ничего ей и не нужно. Кажется, и с людьми многими так же.
-Я слышала что-то про подписи,- вступила Рита.- Вроде бы, если собрать определённое количество подписей в петиции против выселения-то дом не могут снести.
Агата задумалась. Говарду, казалось, понравилась эта идея, он даже оторвал взгляд с голубой скатерти и посмотрел на женщину.
-Не знаю...- сомневалась Агата.- Не верю я во всё это. Но лучше вариантов у нас пока нет. Был бы здесь Льюис, он бы придумал что-то.
Рита кивнула в ответ.
-Хьюберт, ты что думаешь?-обратились к нему с вопросом.
Он понятия не имел, что делать, но понимал, что долго ждать нельзя. Он не мог лишиться того, что имел. Эта квартира, еда Агаты и машинка- всё, что у него есть. Машинку еще можно было спасти, но какой в ней будет смысл без остального?
-Наверное, нам придётся испробовать оба варианта, больше решений я не вижу,- наконец, ответил он.
Все вздохнули. Они редко собирались за общим столом, исключая время еды. Мало что могло объединить их. Но что может сблизить лучше общей беды?
-Хорошо, так и сделаем. Дом будут сносить примерно через месяц, может, чуть меньше. Льюис скоро должен оклиматься, может, он придумает идеи получше. А пока-я схожу на днях, попробую договориться, надеюсь, там войдут в положение. Кто знает, может с некоторых пор в них и есть что-то живое. Рита, Хьюберт- на вас подписи. В идеале- подписи всех жильцов нашего и соседних домов. Ну а на тебе, Говард, самое важное- Льюис. Присматривай за ним и постарайся сделать так, чтобы он как можно быстрее пришёл в себя.
Говард слегка дрогнул, едва услышав своё имя. Он поднял удивлённый и непонимающий взгляд на Агату. Его маленькие глаза смотрели умоляюще.
-Я?-прошептал он,-как...я же...
Он промямлил что-то невнятное и замолчал, собираясь с духом.
-Я даже не знаю, как поднять его с дивана. Может, лучше кто-то другой, хехех, я-то совсем не гожусь для такой работы.
-От тебя не требуется ничего трудного, Говард,-вступила Агата.- Тебе лишь нужно быть рядом с ним, когда нас не будет дома, помогать ему. Ты сам знаешь сейчас его положение... Уж постарайся пожалуйста. Постараешься ради меня?
Агата немного улыбнулась и посмотрела в глаза старику. Вот оно, полное добродушия лицо. Казалось, она даже помолодела на несколько лет, ей, определённо, идёт улыбка. Она улыбалась так совсем редко, исключая фальшивые смешки своим ученикам и их заботливым родителям.
А Говард покраснел и снова опустил голову. Его редко просили о чём-то, кроме как отстать от своего старого радио. Об этом просила обычно Агата, и он беспрекословно слушался. Он буквально боготворил эту женщину. Хотя она была его младше всего на пару лет, его называли уже стариком или дедушкой, а её- женщиной или леди. Интересная особенность.
-Да, я постараюсь.
9
Рита закрыла дверь, и они с Хьюбертом остались одни в его комнате. Казалось, в этой комнате никогда ничего не изменится, серость уже стал цветом воздуха, а запах сигарет пропитал стены.
Он сел на свой стул и достал пачку сигарет. Она так и стояла у двери.
-О чём ты задумался там, за столом? Я видела, как ты отключился,- начала Рита.
Хью молча открыл пачку: она оказалась пуста.
-Ты снова вспомнил что-то из прошлого?
Он тяжело вздохнул.
-Я снова вспомнил её. Вспомнил тот единственный момент, когда мне нужно было выбирать. И, кажется, я сделал неправильный выбор,- он посмотрел на печатную машинку.
Машинка была довольно большая и старая. Но, нужно отдать должное, качества она была хорошего, за много лет работы ни разу не ломалась, ни одна буква не выпала. Во многих местах уже слезла краска, забилась пыль по бокам.
Он писал с семнадцати лет. Сначала ему было просто нечем заняться, потом стало интересно. Позже многие стали отмечать в нём писательский талант, и он стал посвящать этому делу всё свободное время. Как бы он себя не чувствовал: плохо, отвратительно, счастливо, влюблённо- он всегда садился за машинку. Вскоре, это переросло в привычку. Он не мог прожить и дня, не напечатав хотя бы пары слов. Теперь же каждый день он просто сидел рядом с машинкой, будто привязавшись к ней. Иногда, он, конечно, что-то писал, иногда даже увлекался процессом, но дальше дело не шло.
Рита стояла у двери, лицо её наливалось возмущением. Она сжала ладони и подошла к Хьюберту.
-Хочешь сказать, что зря ты тогда выбрал писательство?- трагичным тоном спросила она.- Хочешь сказать, что все эти годы, всё было зря? Думаешь , тебе было бы лучше?!
-Я просто подумал, что именно в тот день всё пошло не так. В тот день я сделал неправильный выбор. И вот, где я сейчас, хотя мог быть счастлив и находиться рядом с любимым человеком.
Он сделал вид, будто выпускает небольшое облако сигаретного дыма. Привычка.
-Идиот! Да как ты вообще можешь? Ты же и дня без этой машинки прожить не можешь! Ты знаешь это, знаешь, что только она помогает тебе держаться!- кричала Рита,- Ты просто признавать не хочешь, что какой-то кусок металла тебе важнее чувств дорогих тебе людей!
Рита опустила голову. Она тяжело дышала и старалась успокоиться, то сжимая, то разжимая руки.
Хьюберт смотрел на неё заинтересованными глазами. Эта девушка была эмоциональна, но он не помнил, чтобы ради него кто-то тратил столько эмоций. Он хотел встать и подойти к ней, но Рита опередила его. Она подняла голову, и следов той минутной ярости уже не было.
Рита подошла к его стулу сзади, нагнулась и обхватила его шею и плечи нежными руками. Хьюберт чувствовал её тёплые щёки совсем рядом со своими. Рита улыбнулась и тихо сказала:
-Я рядом, и я не позволю тебе сделать неправильный выбор. Больше тебе никогда не придётся жалеть. Только держись, только помни, что я рядом.
Хьюберт слышал напряжённый стук своего сердца. Но он не боялся, не волновался, он плакал. Еле заметные слёзы появились на его глазах, он их не стеснялся. Эти маленькие блестящие капли- единственное, что, наконец, выбивалось из общей атмосферы мрачности и серости. Единственное, что смогло пробить этот огромный слой пыли- настоящие чувства.
Девушка приблизилась, закрыла глаза и коснулась своими алыми губами его жёлтой щеки. Он, наконец, чувствовал поддержку окружающих. Точнее, не окружающих, а всего одного человека, и этого ему сейчас было достаточно. Он поднял руку и обвил пальцами её маленький локоть.
-Спасибо.
10
Льюис не выходил из комнаты почти месяц. Еду ему приносила Агата , хоть он и не ел толком, а больше ему ничего и не нужно было. Выходил он, или скорее выползал походкой мертвеца, только за крайней надобностью, изредка. Он сидел на своём кресле, к которому, казалось, прирос за эти долгие дни , и смотрел телевизор. Или просто смотрел перед собой, не видя разницы. Иногда приходил кто-то из жильцов проведать его и выключал телевизор. Тогда Льюис продолжал смотреть перед собой. Он не смотрел телевизор, он полностью погряз в своих мыслях. Пустые пивные банки стремительно заполняли пространство.
Сначала чувства просто разрывали его изнутри с того момента, как дочь захлопнула дверь и ушла, не попрощавшись. А потом он привык к постоянному волнению внутри себя, привык к боли и разрывающим эмоциям. Ему не было больно ощущать равнодушие дочери к нему, ему больно было осознавать, что это всё - его вина. Если бы не развод с женой, если бы не постоянные ссоры, если бы он уделял ей больше внимания - сейчас всё было бы не так. Сейчас у него была бы семья.
Робкий, еле слышный стук в дверь. Звук разнёсся эхом по всей комнате, отскочив от каждой банки. Ничто не дрогнуло, ничто и никто не пошевелилось.
Вошёл Говард, маленький и смущённый. Он постоял в двери немного и двинулся к креслу. На пару секунд ему показалось, что оно пустое, но Льюис был на месте, опухший и опустевший.