...Он постепенно поднимался к поверхности. Вода кругом была насыщенно голубого цвета, и лучи солнца пронизывали всё вокруг до самого дна. Внизу виднелись удивительные кораллы, и мириады разноцветных рыбок исполняли над ними свой танец под музыку тишины океана. Вода была тёплая и удивительно нежная. Он наслаждался, разглядывая всё вокруг и потихоньку продвигался наверх, легко огибая красивых медуз, нежившихся в лучах тропического солнца.
Вот уже кромка воды, и сейчас будет самое приятное, что только может быть после двухминутного погружения на глубину - полный глоток чистого воздуха. Но он не спешил. Он умел ловить радость от каждого действия в этой жизни. И когда над поверхностью уже показались его глаза, он сознательно задержал в воде нос, любуясь набегающими барашками голубых волн. Так, выдержав себя до максимального предела, он полностью отдался радости встречи со свежим воздухом.
И вот он, этот глоток жизни, полный и освежающий. Потом ещё и ещё. Теперь можно лечь на спину, раскинуть на воде руки и полюбоваться высоким небом над головой и парящими в нём чайками.
- Почти как на лучшем мировом курорте, - подумал он. Какая кругом красота! Только немного мешает спасательный жилет, который только что автоматически надулся, и до корабля уже доплыть будет невозможно, хоть свисти в сигнальный свисток, хоть не свисти, хоть зажигай сигнальный фонарь, хоть не зажигай.
Всё равно сухогруз, на котором он плыл, только что был захвачен пиратами и сейчас плавно удалялся к горизонту. Печально, но факт - он оказался один посреди Тихого океана. Ему, надо сказать, повезло. Он успел выпрыгнуть за борт, когда в него уже собирались стрелять.
На корабле знали, что зона океана к востоку от Филиппин не так славится пиратами, как Южно-Китайское море. Здесь уже совсем не ожидали опасности. А оказалось, зря.
Всё было устроено по классическому и вполне современному сценарию. Две лёгкие лодки, полные пиратов, соединяются друг с другом длинной верёвкой, натягивают её поперёк хода танкера или сухогруза и тихо сходятся к корме судна. Потом следует обычный абордаж, с последующими событиями.
Как известно, главная проблема торговых судов не в том, что нападают пираты, а в том, что по морскому законодательству, экипажи невоенных кораблей не имеют права носить огнестрельное оружие. Вот проблемы и случаются.
Ещё в порту он слышал от ребят, что один толковый японский бизнесмен набрал себе экипаж из отслуживших в морской пехоте русских парней. Вооружил их мощными арбалетами с оптическими прицелами, и буквально после второго рейса у него не стало никаких проблем ни с какими пиратами. Наши капитаны нашли другой выход. Они научились делать кораблём такой круговой манёвр, что пиратские лёгкие лодки переворачивались или попадали под гребной винт.
Но сейчас этого не произошло. По обычной нашей расхлябанности ситуацию просто прошляпили. Было пять часов утра, хотелось спать. В общем, - не доглядели.
И вот теперь, по старой армейской привычке, чтобы не поехала от горя "крыша", он отдался красоте окружающей природы и старался ни о чём не думать. Надежда выжить была минимальна. Этот район всегда кишел акулами, и подобные мысли сейчас нельзя было допускать в голову.
Слава Богу, вода была, как парное молоко, и он не замерзал. Так прошёл час, затем ещё несколько. Нервная дрожь уже прошла, и он коротал время тем, что наблюдал за летающими рыбками, то и дело появляющимися над водой. Одна из них ударилась ему прямо в грудь, и он успел поймать её руками. Она была достаточно крупной, примерно с локоть длиной и по-своему красивой.
- Можно бы и съесть, - подумал он. Поджарить её, правда, негде, но японцы утверждают, что сырая рыба это деликатес.
Он уже собрался оторвать ей крылья и представить себя сидящим в дорогом европейском ресторане, как вдруг ему стало очень жалко эту несчастную рыбёшку.
Действительно, зачем было любоваться красотами океана, чтобы сразу же совершить убийство небольшого существа, которое являлось полноправной частью этого мира? Тем более, что от смерти одна рыбка его всё равно, не спасёт.
По достоинству оценив свою доброту и мудрость, он решил отпустить её на волю. Однако без игры воображения он никак не мог, и сразу же представил себе сказку "O золотой рыбке" с собой в главной роли.
- Интересно, если вдруг она волшебная, - подумал он, - что бы я попросил?
- Ну, наверное, спастись. Хотя, это так примитивно - просить то, что тебе сейчас жизненно необходимо. Никакой лёгкости бытия. Полное однообразие.
И он задумался.
- Действительно, если не переживать об этом глупом спасении, чего бы он реально захотел, будь эта рыбка не простая?
И тут его осенила вполне творческая мысль. Всё это время он любовался красотой океана, и именно то, что по достоинству оценил её, спасло жизнь этой славной рыбке. Сейчас она, переливаясь тёмно-синей чешуёй на солнце, казалось, улыбалась, подыгрывая его мыслям.
- Если есть у океана такая красота, - решил он, - значит, есть и какая-то интересная тайна. Тайны он обожал с детства.
Вытянув вперёд руку с зажатой рыбкой, он театрально, и как всегда от души, произнёс:
- Рыбка морская, я тебя отпускаю, а ты открой мне тайну океана!
И разжал ладонь. Рыбка мгновенно уплыла куда-то в глубину. Кругом опять стало тихо.
- Наколола, - подумал он и немного расстроился.
Вдруг сзади раздался всплеск.
- Подо мной прошла, - решил он и оглянулся.
То, что он увидел, заставило его вскрикнуть. От внезапного испуга он вытаращил глаза и, продолжая вопить, стал лихорадочно размахивать руками в разные стороны.
- Сгинь, сгинь, сгинь - лепетал он, понимая, что обречён.
Она красиво улыбнулась, спокойно подняла руку и приложила палец к губам, призывая к тишине. Потом жестом показала, что вокруг тишина и что он тоже должен молчать.
Закрыв себе рот рукой и судорожно кивая в знак согласия, он уставился на неё, ожидая смерти или чего-то гораздо хуже.
Перед ним, на обычной туземной лодке с двумя поплавками - противовесами по бокам, сидела красавица женщина, как ему показалось, местная. Она была совершенно странно, и в тоже время очень красиво одета, в какой-то национальный наряд. На голове у неё была большая, многоцветная, вышитая жемчугом, шляпа, подвязанная под подбородок широкой материей. Что-то вроде дорогого халата, цвета голубого океана, пышными складками ниспадало с её плеч, и весь её вид был глубоко царственным.
- Рыбка золотая, - пролепетал он, - я...я больше не буду, ты меня прости. Я действительно не буду больше, - бормотал он, захлёбываясь.
Чтобы он успокоился, незнакомка сложила крестообразно руки на груди и поклонилась ему. Затем улыбнулась и, не говоря ни слова, протянула весло, жестом руки приглашая забраться в лодку.
В знак согласия он отчаянно закивал головой, стуча при этом, всеми зубами. Когда он залез в лодку и устроился на предложенном ему месте, она отдала ему весло и жестом руки предложила грести. Он понял, что сейчас движения могут его просто спасти, и начал лихорадочно работать, поднимая снопы брызг вокруг. Она рукой показала ему направление и он, неосознанно подчиняясь, развернул лодку чуть в сторону, не отводя от неё вытаращенных испуганных глаз.
- Ты куда меня везёшь, рыбка? - спросил он заикаясь.
Она молчала и только улыбалась.
- Господи, может я уже на небесах? - бормотал он, ничего не понимая в происходящем.
- Хотя какие же это небеса? Вода кругом! - лепетал он.
- Может ей веслом по башке треснуть? Может тогда заговорит? - Рыба ты моя золотая, - подумал он и испугался своей мысли.
- Нельзя так, а то заколдует, и буду всю жизнь осьминогом плавать, - прошептал он, стуча зубами.
Она жестом попросила снизить темп гребли и начала плавно взмахивать рукой в такт, чтобы он смог подстроиться. Он подчинился, и у него получилось. Она одобрительно кивнула головой.
Он хотел спросить что-то ещё, но она опять приложила палец к губам.
- Почему говорить-то нельзя?! - почти прокричал он.
У неё в глазах мелькнула строгость, и он осёкся.
Она продолжала отмерять такт рукой, а он продолжал грести, подчиняясь заданному темпу и ритму. Через какое-то время он почувствовал, что к нему возвращается спокойствие и уверенность. Это ему очень понравилось. Страх и волнение отступали.
- Потому, что гребу, - решил он и опять налёг на весло.
Но она вновь замедлила его темп. От мучительного непонимания происходящего он сорвался и стал засыпать свою спутницу разными вопросами, приходившими на ум. Она внимательно слушала. Потом, внезапно для него, стала плавно жестикулировать в ответ, совершая удивительные и красивые движения. Он смотрел, как зачарованный, и понимал, что не может налюбоваться. Казалось, она танцует, и в то же время он видел, что все движения осмысленны и несут какую-то информацию. Вдруг его осенило:
- Наверное, она просто английского языка не знает или вообще немая, поэтому разговаривает только жестами.
В знак согласия он стал кивать головой и вдруг осознал, что действительно понимает смысл её движений. Он изо всех сил сосредоточился и стал внимательно слушать этот странный язык.
Она рассказывала ему об океане.
- Океан - живой, - говорила она, - ты должен понять это. Он красивый и очень добрый. Даже когда идёт шторм, и волны с шумом бьются о скалы. У него есть свои законы, и если следовать им, то всегда будет всё в порядке.
- Чтобы тебе успокоиться совсем, надо услышать ритм сердца океана и подстроиться под него. Это просто. Надо взглянуть на небольшие волны вокруг нас, и ты быстро обнаружишь, что они то появляются, то исчезают. И тебе надо постараться грести, попадая в этот ритм. Тогда ты не только не устанешь, но и сам наполнишься силой. Это происходит потому, что через волны ты слышишь голос сердца океана, а оно живое и всех любит. И, как каждое любящее сердце, всегда даёт силы тем, кому нужна помощь, или кто попал в беду.
- Да, это правда, - подумал он. Я уже долго гребу под её руководством, а совсем не устал. Даже наоборот, я согрелся и пришёл в полную норму.
Она продолжила свой рассказ:
- Пойми, океан это прежде всего тишина. И тайна этого - огромна. Это великое благо и редкий дар судьбы - оказаться, хоть ненадолго, в полном безмолвии. Поэтому в океане мы всегда храним молчание, чтобы полностью соединиться с покоем окружающего мира. Запомни, - безмолвие имеет огромную силу и энергию.
- Мы, это кто? - спросил он шёпотом.
- Нас называют Люди моря, - ответила она.
- Почему? - поинтересовался он.
Но она промолчала, и, повернувшись спиной, села лицом к океану. Воцарилось полное молчание. Он грёб не спеша, стараясь не создавать ни единого всплеска, и при этом заметил, что лодка идёт достаточно быстро.
Через какое-то время, она подняла правую руку вверх, показывая, что надо остановиться, и он подчинился.
Кругом была ровная гладь лазурного океана, и тишина покрывала всё вокруг какой-то таинственной гармонией. Он почувствовал, что неведомая сила наполнила всё пространство. Маленькая лодка застыла посреди безбрежной равнины голубой воды, и два человека замерли в ней, боясь нарушить что-то неведомое.
Он любовался своей незнакомкой и всем, что было вокруг. Её красота удивительно дополняла красоту океана, и её молчание сливалось с окружающим покоем.
Он вдруг почувствовал всем сердцем, что молчание отличается от тишины. Да, это оказалось совсем разные вещи. И узнав это, он понял, что в глубине своей души сдал какой-то важный экзамен.
Вскоре он заснул.
2
Его разбудило утро и шум людской толпы. Забыв вчерашние приключения, он сквозь сон решил, что корабль пришёл в порт и пора вставать. Не открывая глаз, он потянулся за полотенцем, и вдруг, потеряв равновесие, свалился в воду. Когда он вынырнул, кругом были люди. Туземцы, которые смеялись и показывали на него пальцами. Все искренне радовались его падению с лодки. Он ясно вспомнил весь вчерашний день, и ему стало плохо.
- Боже, неужели, это всё правда? - гулким эхом пронеслось в голове, и он стал уходить под воду.
Ему помогли выбраться, и он наконец разглядел, где сейчас находится. Земля закачалась у него под ногами. Он стоял не на земле, а на такой же туземной лодке, как и вчера. Только она была огромных размеров. Ему показалось, метров 50, не меньше. Лодка была с большими боковыми поплавками, в нескольких местах соединёнными с корпусом. С высокой мачтой посередине, от которой вниз расходились натянутые тросы, державшие её. Кругом на воде было множество таких же, только маленьких, лодок, которые что-то подвозили, разгружали и уплывали назад. Кругом было полно туземцев, одетых, как и его вчерашняя спасительница. Все они разгружали ящики с рыбой в те лодки, которые подплывали со стороны. В них сидели люди, одетые в обычные современные майки и шорты. Между теми и другими шла бойкая торговля на ломаном английском языке. Все, кто был рядом, улыбались и хлопали его по плечу.
Он оглянулся по сторонам и опять чуть не упал в воду. Далеко на горизонте виднелась земля. Был виден порт со всеми полагающимися причалами и подъёмными кранами. Лодки, гружёные рыбой, уходили именно туда.
- Это рынок на море, - услышал он женский голос за своей спиной.
Обернувшись, он увидел свою вчерашнюю спасительницу. Она красиво улыбалась ему из-под широкой шляпы.
- Ты можешь говорить? - пролепетал он.
- Конечно, - кивнула она в ответ.
- А что ж ты вчера...? - он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово, - ...молчала?
- Вчера тебе надо было помочь выстоять в беде. У тебя не оставалось сил, и тишина океана спасла тебя.
- А я думал, это ты помогла мне, а не какая-то там тишина.
- Я была её проводником и помощником, - ответила она.
- Да, я всё помню, - согласился он. Спасибо тебе. Ты спасла меня и даже
больше - ты научила меня разбираться, чем молчание отличается от тишины.
- Тебя скоро отвезут на берег, - продолжила она. Я желаю тебе удачи.
И никогда не бойся океана. Ты сам убедился, что он добрый.
- А как же ты и вы все? - Он развёл руками по сторонам, оглядывая людей,
суетящихся вокруг.
- Мы редко выходим на берег. Те, кто живёт на берегу, называют наше племя - Люди моря. Хотя мы и общаемся с ними, мы стараемся это делать вдалеке от берега. Мы продаём им рыбу на этом плавучем рынке и берём взамен то необходимое, в чём имеем нужду.
А потом мы опять на своих лодках все вместе уходим в открытый океан. Там мы живём, женимся, рожаем наших детей, справляем наши праздники.
- Что, всё в лодках? - искренне удивился он.
- Да, лодка - это наш дом, а океан - это наш мир, который мы не хотим ни на что менять. Не удивляйся. Вспомни ужасный шум и скрежет ваших городов. Неужели это лучше того, что ты ощутил и узнал вчера?
- Да, пожалуй, ты права. Я тебя понимаю.
- Однажды к нам приезжал журналист, - продолжила она. Он сказал, что напишет про нас статью, чтобы люди в больших городах тоже узнали о нас. Он очень интересовался нашей одеждой, традициями, мыслями.
- Мне это тоже очень интересно. Почему вы так странно одеваетесь? - спросил он.
- Тебе нравится? - она улыбнулась.
- Да, очень. Только, мне кажется, на это должна уходить уйма времени.
- Да, это так. Но в этом есть глубокий смысл. Это связано с нашей верой. Мы верим в то, что каждая женщина своей красотой отвечает за гармонию Космоса. Мы верим, что когда рождается девочка, то где-то во вселенной рождается новая планета или звезда. Но из-за больших расстояний время там течёт по-другому. Здесь проходят дни, а там тысячелетия. И если девушка, взрослея, не следит за своей внешностью, то на её планете перестают расти цветы и плавать красивые рыбы.
Но ещё важнее, чем внешняя красота, - её внутренний мир, который приносит на планету либо гармонию и радость, либо зло и разрушения. Поэтому уметь быть красивой женщиной очень важно.
- Получается, что женщина своей красотой мир спасает? - спросил он.
- Да, это так. Мы верим в это, и поэтому внимательно следим за собой.
- И вы не ругаетесь и не кричите друг на друга?
- Нет. Этого нельзя делать женщине совсем.
- Почему? - удивился он.
- Потому, что женщина является хранительницей домашнего очага, домашнего покоя, какой бы этот дом ни был. Даже дом в лодке. Есть закон выживания, - не смиренная женщина не может рождать здоровых детей. Если не будет крепких детей, не будет крепких мужчин, - племя может погибнуть. Ради этого стоит молчать.
- Он смотрел в открытый океан и долго о чём-то думал. Потом взял её руку и прижал к своей груди.
- Спасибо тебе не только за то, что ты спасла мне жизнь, но и за глубину твоего понимания. За эту твою тишину океана.
- Я не всё рассказала тебе вчера, - перебила она.
Есть что-то, что намного сильнее тишины. Об этом я расскажу тебе потом.
Но, казалось, он её уже не слышал. Он увидел, что подошла лодка, на которой его должны были отвезти на берег, и туземец, улыбаясь, жестами просил в неё сесть. Совсем не хотелось расставаться. Он понимал, что надо сказать что-то другое или задержаться, чтобы понять что-то ещё. Он чувствовал, что не хватает чего-то неуловимо главного.
- Ты знаешь, - решился он, - мы не знаем друг друга, но если бы ты жила в наших шумных городах, хотя бы в одном из них. Я бы приехал в него и попросил, чтобы ты стала моей женой.
Она молчала.
- Я, наверное, не так говорю. Просто сейчас уже нет времени, но ты пойми...
Он не договорил. Она отняла руку от его груди и приложила палец к губам, призывая к тишине.
- Почему? - спросил он.
Она спокойным движением распахнула свои ниспадающие красивые одежды, и он увидел, что она беременна. Не говоря ни слова, она так же грациозно закрылась, сложила крест-накрест на груди руки и низко ему поклонилась. Потом повернулась и сошла в лодку с каким-то красивым юношей, который подплыл к ним с противоположной стороны.
- Как же я это раньше не заметил? - только и произнёс он.
3
Прошёл год или даже больше. Он уже давно не ходил в плавания, а жил в городе со своей семьёй.
С какого-то времени он стал часто уезжать один на природу. Там он пытался найти то чувство тишины, которое не оставляло его память. В городе достичь этого было невозможно, и он превратился в беглеца от людского шума и суеты. Это стало его традицией, его правилом.
Дома ему было тяжело от каждого звука - и от громко включённого телевизора, и от суеты соседей, и от шумной тёщи, которая, пытаясь его наставить, всегда срывалась на крик, а жена, пытаясь его отстоять, отвечала ей тем же. Стараясь их успокоить, он узнавал, что самый лучший муж - это глухонемой капитан дальнего плавания. Тогда дома ему становилось невыносимо, и он уезжал, куда глядят глаза.
В один из таких дней, сидя посреди лесной поляны, он опять и опять пытался хоть чуточку приблизиться к внутреннему состоянию покоя, которое он испытал тогда в лодке. Это не выходило у него из головы.
Рассуждая сам с собой, он вспомнил интересную деталь тех событий. Когда он плавал посреди океана один, тишины не было. Был страх, и сердце билось, как набатный колокол. Будучи в одиночестве, он не смог почувствовать ничего, кроме ледяного страха, а с ней в лодке забыл о нём, хотя кругом был всё тот же океан, и разницы, плывёшь ты посреди него один в спасательном жилете, или с ней, на утлом судёнышке, в общем-то не было никакой. И вдруг он осознал, что тогда в лодке, не океан давал ему чувство покоя, а она.
- Да, это так. Тишина прежде всего была у неё в душе. И именно она рождала спокойствие, каким-то своим таинственным внутренним миром. А океан полным молчанием только помогал ей.
- Ведь это и было главное, - подумал он, и ему стало легче.
- Наверное, тишина не может жить в беспокойной, разорванной душе. И поэтому у таких людей всегда нет сил для жизни, всегда проблемы. Все в городах страдают этим, да и в деревнях, пожалуй, тоже.
- Да, печально, - думал он. Интересно, что же она мне тогда не договорила? Что же сильнее тишины океана?
Он ругал себя, что не расспросил её об этом.
- Я бы сейчас всё отдал, чтобы узнать эту тайну, рыбка ты моя золотая, - подумал он. И устало рассмеялся.
4
Вечером, возвращаясь на электричке домой, он уже знал, как поступит.
- Надо остановить всё и уйти. Будь, что будет, - думал он, глядя в тёмное окно с мелькающими за ним огнями.
Внутри не оставалось никаких сил, и он не хотел ничего менять в своём решении.
В вагон зашёл продавец журналов, который, проходя мимо, стал настойчиво предлагать свой товар. Чтобы тот только отстал, он купил "GEO". Он помнил рассказ своей незнакомки о корреспонденте, написавшем об их племени, и часто просматривал многие журналы в тайной надежде на очередное чудо.
Открыв журнал на какой-то странице, он замер, и его прошиб холодный пот. Статья, на которую он смотрел, называлась "Люди моря". Он лихорадочно перелистал страницы с текстом, и вдруг, на большом снимке, на развороте, увидел её, плывущую в своих удивительных одеждах по океану. Он не мог поверить своим глазам и от всей души заплакал, прижав журнал к груди.
Немного успокоившись, он стал смотреть на неё и вслух рассказывать о жизни, вспоминая всё, что было. Ему казалось, что он пишет какое-то длинное-длинное письмо. Слёзы капали на снимок, и он не мог остановиться, прося совета и мечтая о встрече. Внезапно он ясно осознал, что она не молчит, а разговаривает с ним в ответ и утешает его. Через тишину снимка, она рассказывала о том, что у неё родился сын, и что у них скоро будет новоселье. Им подарят новую лодку. И что тогда она не договорила ему самое главное. Что сильнее тишины океана есть только одна вещь в мире - мир женского сердца, или, если хочешь - женское безмолвие.
- А как этого достичь нашим женщинам, откуда оно берётся, это безмолвие? - чуть ли не прокричал он.
- Оно берётся из умения мужчины послужить той женщине, которую он
любит, - ответила она и залилась своим удивительным солнечным смехом.