Арямнова Вера : другие произведения.

Рецензия Владимира Леоновича на книгу Оловянный Батальон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рецензия как послесловие к книге

  Послесловие к книге "Оловянный батальон"
  Поди ж ты: взяла и посмела такая родиться на свет!
  
  Родилась и заявляет:
  
  Рождён Адам - из моего ребра.
  
  И попробуй не поверить этой правде! В стихах она прорывается тем непререкаемей, чем случайней:
  
  в опалённой душе запеклась окаянная сила...
  
  Бесспорно: сила первичная, творческая окаянная своей неуёмностью.
  - Киприда, не воюй! - молит Богиню любви древний поэт
  - Молчите, проклятые книги! - вторит ему гений ХХ века.
  Оба не вольны в том, что постигло их. Один на склоне лет обречен на бесконечное восхождение, другой, уже посредине жизни выгорев дотла, ужаснулся собственным словам и рад бы их вернуть.
  Природа творчества пассивна, но в высшем смысле. И тот, кто проповедовал как власть имущий, имел эту власть как поручение свыше.
  Отчего бы, закрыв книгу нашей современницы, не поглядеть в небеса, на вершины гор? К этому стихи располагают, в этом их сила и устремленье, за это заплачено чистой монетой. Кому-то не Гораций и Блок, кому-то совсем другие вершины привядятся в дальней высоте, - важно, что взгляд читателя не упрётся себе под ноги.
  Книга Веры Арямновой называется "Оловянный батальон", Пожалуй, это полк, внутри которого батальон и даже рота надёжных стихотворений. В названии сквозит, однако, не столько военная суть подразделенья, сколько готовность каждого стиха защитить автора - оправдать, оградить... В горькую минуту один замечательный поэт (Владимир Львов) бросил упрек:
  
  стихи мои, предатели мои...
  
  Они ведь как дети. Благо старому Лиру, что одна из дочерей, Корделия... За стихами, вообще, много чего водится. Они и сболтнут лишнего на беду автору. Но они бывают и прямого назначения - СПАСАЮТ ЖИЗНЬ. Автору. Читателю.
  Оловянный солдатик стиха. Вы замечаете, олово уже не слово, а что-то другое? Живое.
  Читателями эти стихи обеспечены: вся книга - КНИГА О ЛЮБВИ. Над нею реет эпиграф:
  Поговорим о странностях любви...
  Реет мелодия:
  Я клянусь, что это любовь была.
  Посмотри, ведь это её дела...
  Опять - высокие образцы, но что делать, если стихи, рожденные житейской драмой, ранами её и ушибами, всё же восходят к ВЕЧНЫМ ТРАГЕДИЯМ (название короткого цикла в книге)?
  Вот образец лирики чистой и свободной. Образец ЖЕНСКОГО ВЕЛИКОДУШИЯ как женской природы:
  
  А небо всё сильней алеет, как бы от жгучего стыда.
  Я знаю, кто меня жалеет и не разлюбит никогда.
  Я знаю, для других - колечко - горит на пальце у меня.
  А для него оно навечно - полоска жгущего огня.
  Но объяснять ему не нужно, единственный, запомнил он,
  что не коварна - простодушна была Манон.
  
  Продолжайте возвышающий ряд: не продажна, но милосердна, не легкомысленна, но правдива и прекрасна...
  Это не лесть вероятной читательнице и не попущение вероятным грехам её. Это вот что:
  Стихотворство - род познанья, возвышающего душу.
  В конце концов, не сочтите словесной игрой - не попущение грехам, но отпущение грехов. Над книгой - как в церковном приделе. Оловянный солдатик и не мечтал о таком. В самом деле:
  
  Здесь речь медлительная, беспечна,
  здесь синий воздух и покой,
  но в небесах великий Млечный
  дрожит несбывшейся строкой.
  
  Стихи под ахматовский каданс (с эпиграфом из Ахматовой) ох и высоки и как далеки они от сорной повседневности.
  В книге есть посвящения. Дар дружбы так же спасителен и благотворен, как дар стихотворений. Увы, друзья умирают вне зависимости от спасительной силы стихов... Не известив, не спросясь...
  
  Ты из немногих, кто любя - любил,
  Ты из немногих, кто любил так больно...
  
  Хорошо, что другу можно сказать:
  
  Давай договоримся на земле,
  Как в небесах друг друга мы отыщем.
  
  Если дружба и любовь - всего лишь разные названия одного чувства.
  Сказано и главное, чего так хотела и ждала всегда Ахматова: СМЕРТИ НЕТ - если есть такая связь, такое дружество. Это сказано по-своему:
  
  Вот и она, великая река.
  Сюда придёшь - и полегчает сразу.
  Плывут по небу... ах, тоска, тоска!
  Она и в рифмы пробралась, зараза.
  Войду в аллею черноствольных лип,
  Где солнце так листву пронзает,
  Что вспоминаешь свет любимых лиц...
  
  Вытащим из этих строк одно словечко. Какое? Ну, то, что удостоверяет: сказано по-своему... Догадались? Конечно - зараза. До сих пор мы цитировали "Арямнову классическую", мы с вами любовались голубыми то ясными, то чуть затуманенными далями. Туман - от собственной метафизики (способа видеть, слышать, говорить, понимать по-своему), от нежелания протокола, от намеренных неловкостей синтаксиса и проч. разбираться в этих мелочах пристало на студии или в ученой статье об особенностях стиля.
  Но вот в речи высокой словно гром в ясном небе - вспышкаи - хрясь! - такое вот заземление. (Всё не отпускает Ахматова: в ней, величавой, иногда просыпалась девчонка с ПРИВОЗА - руки в боки и только уши затыкай! ОБМИРЩЕНИЕ РЕЧИ - парою словечек всего...) Такой вот свой голос. Один из своих голосов.
  Это не упрёк Арямновой - напряг, воспользуюсь чужым словом, внутри ее стихов. Вертикальные струны, которые порой рвутся от перегрузки. Звук лопнувшей струны бьёт по нервам - хорошо не по глазам музыканта - но остается вне музыки.
  Быть может самый опасный путь в поэзию - журналистика. Зато победа над газетным (комнатным, кухонным) стихом - праздник. Таково и стихоотворение "В Костроме", полное горечи и той живой точности, о которой сказано:
  
  Поэзия, не поступайся ширью,
  Храни живую точность - точность тайн.
  Не увлекайся точками в пунктире
  И зёрен в мире проса не считай.
  (Пастернак)
  
  Точность отсыла к тайне - в данном случае к скоплению неназываемых реалий в жизни вокруг и в душе человека мыслящего здесь выстрадана журналистом и угадана поэтом. Это стихи о ТЯЖЕЛОЙ ПРОВИНЦИИ и отнюдь не только о славном городе на Волге.
  ...Ворует вор. Колокола звонят...
  
  Не могу вообразить себе слепо-глухо-немого читателя, кого бы не остановила эта строка, последняя, венчающая стихи.
  И последнее.
  В стихах, посвященных другой "Анне всея Руси", Анне Барковой, каторжнице с 25-летним стажем, предъявлен такой вот иск к Творцу:
  
  Весело и звонко крикну: здравствуй, Бог!
  Наказать подонков - на земле - не мог?!
  
  Победительная девчоночья интонация, не правда ли?
  Поёжится Господь, разведёт руками...
  Не мог и не может. Ибо дело это - наше с вами. Мне хорошо известна подвижническая работа В.Н. Арямновой сначала в отделе культуры областной газеты, потом борьба за сохранение этого отдела, по недомыслию упраздненного, а также история создания культурного приложения к областной газете по инициативе Веры Николаевны. Над столом ее в редакционной комнатушке висит вместо иконы портрет Игоря Дедкова, некогда возглавлявшего отдел культуры в этой газете. Ах, как всей нашей культуре сегодня не хватает ПРИСУТСТВИЯ ИГОРЯ ДЕДКОВА! Да, всей ей - да, его одного, делавшего погоду в городе и в стране...
  Я был горд дружбой с Игорем. Именно из его рук перенял - смерть тут не в счет - посильную мне частичку культурного дела его в Провинции (с большой буквы) - издание "СП-Культура".
  Отталкиваясь от звонкой цитаты, только что приведенной, скажу, что дедков наказал из-за могилы тех, кого следовало наказать. Иных уж нет, иные недалече, в столице, иные же на виду и на плву в Костроме, сурово аттестованные в ДНЕВНИКАХ Дедкова. Дедковской газеты этим людям на дух не надо. Дедковский номер оказался первым и последним. Издание замяли и заспали, как иная мать младенца, как свинья поросят.
  Дедкова боятся. Арямнову не любят. Вот её стихи, как бы блокадные, бездыханные и даже безадресные, тихие, но ПРЕДЕРЖАЩИЕ высоту, на которую равняется книга:
  
  Пойми меня, я не дыша
  Расту сквозь сор и кутерьму.
  Прости меня, я не спеша
  Иду к себе сквозь Кострому.
  Не будь со мной, а будь во мне,
  Как день в душе, как свет в окне,
  Не надо слов, не надо встреч,
  Иду домой, чтоб просто лечь
  И увидать тебя во сне...
  Не будь со мной, а будь во мне.
  
  Владимир ЛЕОНОВИЧ, 2000 г.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"