Как обычно, по дороге на работу забросила пакет с мусором в контейнер. Отвернуться не успела, оттуда выпрыгнул пёс - чуть не на голову мне. Я успела отпрянуть назад, а пёс зарычал, и тут между нами возникла чья-то спина. Мужчина ударил несчастного кулаком прямо в морду. Тот осел и заскулил, после рванул в сторону, успев получить пинка вдогонку.
Мы с моим спасителем молча смотрели друг на друга. Происшествие оказалось столь неожиданным, что даже про 'спасибо' забыла. Я жутко боюсь агрессивных собак. Это даже не страх, а фобия с непобедимым ужасом в каждой нервной клетке...
Спаситель хмуро глянул мне в лицо, повернулся и пошёл прочь. Я было кинулась по знакомому маршруту к остановке, но пришла в себя уже через несколько шагов и, развернувшись, догнала человека.
Лицо его было тёмным - от ветра, солнца, мороза и, наверное, от алкоголя и случайной пищи. Это был бомж. На мои слова благодарности и обшаривание сумки в поисках кошелька, - куда запропастился! - мужик вдруг зло сказал:
- Да отстань ты, зараза!
- А, вот так, да? Отстану. Легко! Но хотя бы извинения мои прими, Христа ради!..
- Ты ни в чём не виновата.
- А чего тогда обзываешься?
- Разве? - удивился бомж.
- Ну да, ты назвал меня 'заразой'. Ой, у тебя кровь на руке!..
Я попыталась взять его руку, а он - спрятать за спиной. Не тут-то было. Как у всех маленьких людей, у меня быстрая реакция. Насколько глубока ранка от собачьего клыка?.. Кровь капала в грязный снег. Рука была... беспалая.
- Надо в больницу, может быть заражение, - сказала я, разглядывая его ладонь.
- Ага, ждут меня там, - усмехнулся бомж.
- Тогда пойдём ко мне - перевяжем твою лапу.
- На работу, как всегда, опоздаешь, - возразил он, а голос уже не был злым.
- Откуда знаешь, что всегда? - Я искренне удивилась.
- А ты вообще никого не видишь, сломя голову летишь, значит, опаздываешь. Вот и собаку перепугала, потому что торопишься. Я по утрам сижу вот тут, у сарайки.
- Понятно... Пойдём, не ломайся!
- Поцелуешь - пойду, - усмехнулся мужик.
Быстро привстав на цыпочки, я чмокнула его в морду - даже не поняла, в какую часть, потому что зажмурила глаза. Губы хотелось вытереть, но удержалась.
- Принцесса и пастух, - произнёс бомж.
- Нет, бомж и бомжиха, только я в отличие от тебя пока ещё умываюсь по утрам. Поэтому у меня есть работа, йод, бинт и антибиотики. Пошли!
Ощущение безопасности человеку даёт дом. Навсегда покидая особняк в вишневом саду, не представляла, каково живётся под чужой крышей. И не знала, что социальное неблагополучие будет тормозом в отношениях с людьми. Я привыкла, что встрече со мной рады и расположены к общению. Здесь же наоборот; чувствую дистанцию, которую сокращать не торопятся. О`кей - не переступаю границ ни на йоту. Мои неукоснительные правила - никому не звонить первой, никуда не ходить без приглашения, ничем не одалживаться... И конечно, не давать повода думать, что проблема бытового неустройства грызёт постоянно: веселюсь на корпоративчиках, как все, и болтаю в курилке о вещах, на самом деле занимающих меня мало.
А хочу я немного: чтобы по вечерам было к кому пойти в гости, равно и наоборот. Хочу праздники и выходные проводить с друзьями, а не наедине с домашними заботами. О важности такой возможности не задумываешься, когда она есть. Но если исчезает, то становится заметной и зияет, как чёрная дыра...
Уже два года живу в городе, где у меня нет своего жилья и прописки. Снимаю квартиру в старом двухэтажном жёлтом доме. А жёлтый он в прямом и переносном смысле. Здесь живут сумасшедшие люди. Может, поэтому хозяйка сдаёт квартиру дёшево. За сумму вдвое меньше рыночной цены мы с дочерью занимаем двухкомнатное пространство.
А может, она не особо нуждается в деньгах - важнее сохранность квартиры. Спокойствие ведь тоже стоит денег. Но случись, откажет в аренде по какой-либо причине, снять и однокомнатную по нынешним ценам мне не по карману. Потому что кроме заработной платы ничего нет, даже алиментов на дочь. А ей четырнадцать. Не по дням, а по часам вырастает из одежды и обуви очередного размера.
Соседи по ночам скандалят. Почти каждую ночь кто-то с упорством молотка долбит чью-то дверь и скандалит до утра. Крики будят нас и в два, и в три ночи... Начинают ругаться сразу, как только открывают глаза. Когда вхожу в подъезд, мышцы и нервы напрягаются. Лишь закрыв за собой обе двери в квартиру, чувствую некоторое облегчение. Это неприятное положение проникло уже в мои сны и даже в стихи.
...В толкучку пиджаков и лиц помятых, в общественного транспорта мученье добавлю напряженье в сердце сжатом, и мысль о невозвратности крушенья. Опасности подъезда неродного, где лица, превратившиеся в хари, для связки мата редко вставят слово, безденежья слежавшийся сухарик, недель предновогоднюю каверну и праздников грядущие напасти. Коктейль получится предельно скверный...
Но я готова к счастью и несчастью. Пусть в лабиринте коридор всё уже. Взгляд в небеса - голодный и бесплодный. В стихотворения замёрзшей луже подол зимы - метельный и холодный.
Недвижимость у меня есть, но в другом городе. Однокомнатная угловая хрущёвка на третьем этаже. На момент отъезда оттуда цены на жильё здесь и там совпадали. Но социальная ипотека сделала погоду на рынке именно дешёвого жилья здесь. Теперь могу купить нечто на окраине, на первом этаже, и то доплатив половину моего годового дохода...
Наконец-то на хрущёвку нашёлся покупатель! Согласна ли я снизить цену на сто тысяч, - больше он дать не может? Разумеется, согласна. Трудно продать квартиру в депрессивном регионе. А недостающую для покупки жилья сумму покрою банковским кредитом. Итак, лёд, наконец, тронулся! Ох как хочу я стать, как говорится, социально-благополучной!..
Виталька вонял немытым телом и грязной одеждой. Движения его были какие-то неуверенные, замедленные, когда он раздевался в прихожей. Я, уже с йодом в руках, привычно повернула замок в двери.
- Ну и дура, - сказал Виталька. - Зачем закрылась? Вдруг я тебя сейчас убью и ограблю. Никого ведь нет, кроме нас?
- Не забудь изнасиловать, когда убьёшь.
- Изнасилую, - спокойно пообещал Виталька.
- И не переворачивай потом тут ничего в поисках богатства. Деньги на пианино - ровно четыре тысячи, надо отдать их за квартиру. Остальные в кошельке, но там немного, рублей двести-триста... Золотые у меня только серёжки и одно кольцо. Ах да, ещё крестик с цепочкой.
- А чего так мало?
- Дарили редко, теряла часто.
- Ладно, грабить и убивать не буду. А где тут поссать можно?
Два дня обзваниваю банки. Выяснилось, с моим заработком как клиент я их не интересую... Ну, предположим, справку о доходах в бухгалтерии 'нарисуют' какую надо. Но что делать потом - ежемесячно отдавать банку всю зарплату? Ипотечный кредит я могу взять только на короткий срок по причине возрастного ограничения: через год наступит 'пенсионный рубеж'. К тому же кредит даётся под залог жилья, что меня категорически не устраивает. Умри я, мой ребёнок окажется на улице?
А потребительский кредит не светит. Помимо работы нужно иметь прописку в городе, где живу. В общем, от знакомства с условиями кредитования получила ещё один стресс вдобавок к главному: если однажды со мной что-то случится, моя девочка останется одна на всём свете. А она худенькая и умеет падать в обмороки. Этот стресс не унимается никогда...
Однако миллион двести тысяч вот-вот будут в руках. Вдруг отыщется что-то приемлемое на эту сумму? Медлить нельзя. Деньги имеют способность инфлировать. А следующий скачок цен на жильё в этом городе точно не за горами. Пропасть в разнице цен с моей провинцией будет только расти.
Поехала по объявлению. Квартира оказалась с пятиметровой кухней: поставишь холодильник - не поместится стол, поставишь стол, некуда ставить холодильник. Пахнет кошачьей мочой. Огромная колонка угрожающе гудит. За окнами - безнадежное уныние серых построек, от которых до ближайшей остановки ходу минут двадцать. Оттуда более часа на автобусе до работы... Хозяйка бодро указывает, где что я должна буду подремонтировать, когда въеду, учит, как включать колонку...
Да нельзя ею пользоваться! Надо срочно менять на современную!.. Ещё минута - и от запаха, от перспективы жить здесь меня вырвет прямо на дырявый ковролин, устилающий пол в комнате...
Вопрос не в том, что не сделала бы уютную шкатулку из этой конуры. А в том, что это было бы моё последнее пристанище. Оно мне не по душе! Жизнь не должна кончиться так плохо. 'Дома' возникло ощущение, что удалось миновать встречу с чем-то неизбежно плохим.
А через день повезло. Если за 'ад' предстояло доплачивать, то это предложение оставляло мне тысяч двадцать! Дом располагался недалеко от школы дочки - значит, не придётся переводить в другую. Наверное, побаивалась я, что-то не так - дёшево продают. Но не могла отделаться от ощущения удачи ещё до осмотра жилья.
В стороне от дороги стоял крепкий, аккуратный как грибок, двухэтажный дом, построенный по специальному проекту. На первый этаж подъезды с одной стороны дома, на второй - с другой. Я словно узнала его: пахнуло родным, тёплым, забытым - так пахнет благополучие, душевное и физическое вместе. То, что я утратила пару лет назад, не сразу обнаружив значение пропажи...
Подъезд на две квартиры! Новая железная дверь приоткрыта: пустой, светлый тамбур. Возле 'нашей' можно поставить велосипед - если соседи не станут возражать... В квартирке двери на кухню с красивыми витражами, вход в комнату арочный, просторная ванная, а кухня как специально 'выкроена' для нас: семь с половиной квадратов вытянуты, и за дверью, у стены, противоположной кухонному станку - ниша для дивана! Прихожая небольшая, но с порога, открывается вид на маленький, но дом, а не банальный хрущёвский крольчатник. Второй велосипед поставим в кладовку... Всё, всё по душе!
Приветливые пожилые хозяева объяснили, что пришло время покинуть большой город - покупают дом в деревне. Хотят быстрее продать квартиру, поэтому цена невысокая. Нужно время на поездку для продажи моего жилья? Подождут. Обязательно подождут, раз так понравилось. А в соседях, кстати, одинокая пенсионерка, хороший человек - она и за вашей девочкой присмотрит.
Понравилось - не то слово. Я едва верила в происходящее. Малогабаритность квартиры так интеллигентна, что вполне простительна. Здесь я согласна жить. Представить не могла ничего такого за свои деньги. По дороге обратно ревела от счастья... Ненавижу однокомнатные хрущёвки. За оскомину их примитивной планировки, за бездарную тесноту, оскорбляющую человека. Перспективы оказаться в таковой я избежала - вот и завершение моих мук!
С Виталькой мы расстались довольно быстро. Оставила его у подъезда с перевязанной рукой.
- Ты это, принцесса, если чего надо будет - оставь записку под ящиком у сарайки.
- Думаю, ты уже сделал для меня всё, что мог, ещё раз спасибо.
Вернувшись вечером домой, у вешалки я обнаружила сложенный вчетверо грязный листок бумаги. Очевидно, его потерял мой утренний гость. После того, как закончили с перевязкой, мы одевались спешно, потому что я уже серьёзно опаздывала на планёрку. На листке были... стихи! Причём, характерные перечёркивания строк и новые их варианты указывали недвусмысленно на то, что это был авторский черновик.
Подсахарены инеем кусты,
И досуха повымерзали лужи.
Средь очевидной мира немоты
Я одинок и никому не нужен,
И не умею не страдать от стужи,
Нося в себе безжалостный огонь.
Светлейший берег, тёплая ладонь -
Мечты моей предел предельно сужен.
Её поярче - только сытный ужин...
Я забыла про Витальку на несколько дней. Ведь как раз в день знакомства с ним получила известие от своего риэлтора о том, что нашёлся покупатель. Вспомнила о поэте-бомже, когда, идя в магазин, увидела на углу своего дома с каким-то уж совсем затрёпанным типом. Поздоровалась, но он не ответил. А когда возвращалась, внезапно возник в дверном проёме подъезда.
- Слышь, принцесса, не здоровайся со мной, если я с кем-то.
- А то что?
- А то ограбят, убьют, но изнасилуют не после, а заранее.
- Спасибо, что предупредил. Как рука?
- Заживёт.
- Дай посмотрю! Ещё раз обработаем, если надо.
- Не надо, - отрезал он, но почему-то не уходил.
Мне тоже было неловко уйти первой.
- Слушай, ты бы мог завтра утром на рынке купить молока? Не магазинного, а из-под коровы, его в лимонадных бутылках продают. Я простыла. Мёд есть, а молока нет, его с утра раскупают.
- А что, куплю, - согласился Виталька.
Я достала из кармана полтинник. Достала бы больше, но это последний до аванса полтинник - на проезд до работы. Ничего, на велосипеде поезжу.
Утром в дверь позвонили. Открыла и увидела молоко и два червонца сдачи - на полу. Витальки не было. Да Вы, Виталий, как там вас по батюшке, просто рыцарь...
На другой день не могла дозвониться до риэлтора, а когда дозвонилась, пришла в ужас: она еле ворочала языком. Запой, значит. Ещё через два дня она сказала, что покупатель передумал. Ну, ещё бы - кто захочет связываться с пьющим риэлтором? Она попросту его потеряла...
Ощущение потери было столь остро, что даже испугалась.
Прелестная квартирка, чуть было не ставшая моей, обещала домашнее тепло, избавление от беспокойства по поводу нарушения паспортного режима, возможность покупать необходимое в кредит, прикрепиться к поликлинике, наконец-то, без проблем. Счастье нормальной жизни было так близко! Но обломилось. Зажить по-людски не удалось. Будущее снова смотрело на меня рогатым козлом из тумана. Нет структуры, куда может обраться за помощью человек, понимающий, что сам ситуацию не осилит, что она затянет его и проглотит, как болото.
Вечером вышла выносить мусор. Тёмная фигура коченела на ящике под сарайкой. Я присела на другой. Мы разговорились.
Виталий уже готовился к дембелю, когда его младшему брату пришло время служить. Матушка обменяла трёхкомнатную квартиру на двухкомнатную, чтобы откупиться от службы. Виталий не возражал - физическое состояние братишки всегда было не ахти, а в медкомиссии что - гребут в армию всех, кто на двух ногах стоит. Мать привозила какие-то бумаги, Виталий подписал. В итоге оказался выписанным с общей жилплощади, что тогда его не заботило. Но ситуация усугубилась тем, что к его возвращению домой оказалось: вместе с матерью и братом живёт девушка Виталия - в качестве жены брата. Виталий потерял самообладание, крепко побил брата, а мать вызвала милицию. Отсидел два года. Когда освободился, стал жить, в основном, на улице. Документов сейчас у него нет никаких. На вопрос, есть ли шанс возобновить отношения с семьёй, коротко ответил:
- Семья в этом не заинтересована.
Эту фразу я сочла исчерпывающей. Понимала и то, что не трезвость была нормой жизни этого человека. Но пропил он ещё далеко не всё. По большому счёту, только пару пальцев на руке.
Спросила, как потерял их. Оказалось, отморозил по пьянке, что случается с бомжами часто. Ампутировали в больнице и, едва раны слегка поджили, выбросили на улицу. Ладно, уже наступала весна...
- Как ты собираешься дальше жить?
- Я не живу, жду смерти, - Виталька усмехнулся. - От ожидания отвлекаться почти не на что.
- А что если тебе...
- Просить не умел, не умею и не научусь. Хватит обо мне, расскажи о себе, - сказал Виталька - как приказал. По какому праву? Ах да, он же мой Спаситель!
Про что рассказать? И зачем? Виталию своего прошлого хватает. А я своё хотела забыть, когда уезжала от него. О настоящем могла бы сказать словами из арабской сказки: Нет ничего хуже одиночества в чужом городе. Но там ловкий герой обязательно достигает желаемого. В реальном мире можно умереть рядом с освещёнными окнами благополучных людей, и они ещё обвинят тебя в том, что ты умираешь слишком близко от их окон. Но Виталька знает об этом не хуже меня...
- Давай я лучше тебе свои стихи прочту?
- Валяй, - разрешил он.
- Не захлебнуться б нежностью зимы, и этой тьмы, и одинокой ночи. Когда выходит узник из тюрьмы, чего он хочет?.. Меж будущим и прошлым - двух пустот: невозвратимой и невероятной, улыбка перекашивает рот, а он идёт, и дай-то Бог уйдёт от непривычки улыбаться внятно. Да что с того, что больше нет зубов, и что лицо изрезали морщины? Есть путь и одинокий звук шагов. Нет денег, дома нет и нет оков, не улыбаться - тоже нет причины.
- Ещё! - потребовал мой слушатель, едва я замолчала.
- Только после тебя, - улыбнулась я.
- Ты чё, сбрендила? Я не пишу стихов.
Виталька молчал, и я молчала тоже - стало ясно, что наша встреча подошла к концу.
- Принцесса, ты меня не бойся - я за тебя в огонь и в воду, - вдруг произнёс Виталька.
А вот этого как раз я могу испугаться... Но он думал, мне нет сорока. А я думала, ему за сорок. Оказалось - тридцать три.
Наверное, это неосторожно - знакомиться с кем попало. Но выбирать не приходится. И если возле мусорного бака в нужный момент появился бомж, правильно - кто бы спас от собаки?..
Я уже знаю, как помочь ему: поедет в общину. Я спрашивала, его примут. Осталось договориться с самим Виталием. Не будет же он, как Христос, бомжевать до самой смерти?