The Richard Deming Mystery MEGAPACK™: 15 классических криминальных и детективных приключений
Примечание от издателя
Примерно год назад я начал разыскивать поместья писателей-детективов, обнаружившихся работами, которые я восхищался, но которые каким-то образом «затерялись» в издательской суматохе. Роберт Холдинг. Флетчер Флора. Талмейдж Пауэлл. Руфус Кинг. Джек Ямс. Особенно Ричард Деминг.
Деминг (1915–1983) много писал для журналов (более 200 рассказов), а также для обширных книгоиздателей (более двух существующих романов, от оригинальных криминальных романов до медицинских врезок («Дрэгнет» и «Отряд модников») и даже псевдонимный морской сериал о подводных лодок.Он был дотошным профессионалом, который никогда не разочаровывал читателей.
После долгих библиографических, авторских и генеалогических исследований в Интернете мне удалось разыскать его внучку Стейси Форд. Стейси хорошо знала о писательских талантах своего отца, поскольку Деминг и жена Рут воспитывали ее так, как если бы она была их собственной дочерью. Стейси и я обнаружил, что у нас много общего (включая детей студенческого возраста), и мы действительно обнаружили общий язык. Я предложила управлять своим именем от ее имени, и она согласилась.
И почти сразу же я обнаружил мошенничество, достойное романа Ричарда Деминга! Литературный агент, о котором Стейси никогда не слышал, годами лицензировал работу Ричарда Деминга (в основном в форме электронных книг) и хранил их «депозитными» до тех пор, пока не появилось поместье. Я быстро вырвал Деминга из рук упомянутого агента, и мы не оглядывались назад.
Мы уже выпустили пару редких романов Деминга — «Драгнет: Дело учтивого убийцы» и «Это моя ночь» — и начали выпуск серий Periscope . И еще много чего на подходе.
Наслаждаться!
— Джон Бетанкур
Искусство дедукции
первоначально опубликовано в журнале Mystery Magazine Альфреда Хичкока в июне 1973 года.
Девушка передо мной у погрузочных ворот была стройной стройной брюнеткой с красивым загаром, красивыми чертами лица и милым носиком, который только начал шелушиться от загара. Пока мы ждали, я решил, что сделаю все, что в моих силах, чтобы занять место рядом с ней, если я сделаю это, не слишком бросаясь в глаза.
Когда мы сели в самолет, мне повезло. Все места у окна, кроме одного, были заняты. Когда она взяла это, для меня вполне естественно было скользнуть рядом с ней. никто не занял место в проходе, я оставил ее себе.
В тот момент я не говорил, потому что всегда немного нервничаю при взлете и посадке, но когда мы были на берегу и стюардесса закончила свою приветственную речь на пороге, я широко приближалась.
— Привет, сосед, — сказал я. «Меня зовут Альберт Шелтон».
Она выглядела немного пораженной, но после того, как на мгновение осмотрела меня, она, очевидно, решила, что я безвреден. — Как поживаешь, Альберт? Я Дайан Уортон.
«Может, уберем с дороги статистики естественного движения населения?» — определил я.
"Что ты имеешь в виду?"
«Я всегда разговариваю с человеком рядом со мной в самолете, и из прошлого опыта кажется важным, что в процессе я рассчитываю количество данных о себе, а взамен узнаю количество о вас. Если бы мы разобрались с делом сразу, это сэкономило бы много времени, чтобы мы могли перейти к более интересным вещам. Мне пять двадцать лет, я не замужем, и два месяца назад я закончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Я закончил школу в таком преклонном возрасте, потому что с восемнадцати до двадцати одного года я провел в армии. Я еду в Буффало, чтобы устроиться на работу в детективном агентстве Эпплтона, любителей, как оказалось, владеет мой дядя. Фред Эпплтон, о том, что вы, возможно, слышали, потому что вы тоже из Буффало, — старший брат моей матери.
Она бросила на меня еще один испуганный взгляд. — Откуда ты знаешь, что я из Буффало?
— Элементарно, мой дорогой Уортон. Я проверил через интервью, когда вы сдали свой билет на выход, и конвертировал с бронированием билетов, из которого вы взяли, что вы купили билет туда и обратно из Буффало.
Она издала звонкий смешок. Ты говоришь прямо, как Шерлок Холмс.
«Мы в профессии предполагаем термин «конфиденциальный следователь».
Ее глаза мерцали. "Извините меня. Я полагаю, вы получили степень либо по криминалистике, либо по контрольному управлению.
Я покачал головой. «Еще неделю назад я не собирал конфиденциального следователя. Я специализировался на философии и логике, но в нашем технологическом обществе спрос на специалистов может оказаться невелик. В каком-то смысле я принимаю дяди о работе как последнее предложение. Тем не менее, меня очень волнуют перспективы, и на самом деле я представляю, что мое образование будет иметь большое значение. Великие криминалисты прошлого часто больше полагались на дедуктивное мышление, чем на научное знание; такие люди, как спокойный Раймонд Шиндлер, например».
«Кажется, у тебя есть дедуктивные способности», — сказала она. «Меня очень впечатлила ваша догадка, что я из Буффало. Можете ли вы вспомнить мне что-нибудь еще обо мне?»
Тщательно изучив ее, я сказал: «Ну, во-первых, нашего наблюдения в южном районе был просто отдых».
"Ой? Как ты это понял?
«Из трех факторов. Во-первых, вы бы не купили билет туда и обратно, если бы искали здесь работу или планировали жить здесь по какой-то другой причине, а потом передумали. Во-вторых, август месяц отпусков. В-третьих, ваш свежий загар на закате, который вы испытали много времени на пляже. Я знаю, что это свежий загар, потому что вы обожгли его нос, приобретя. Ты забыл о масле для загара на носу, не так ли?
Она смотрела на меня со смесью веселья и благоговения. «Ты удивительный. Расскажи мне больше».
"Хорошо. Вы были в гостях у своего жениха и прямо перед отъездом разорвали помолвку.
Она бросила меня на подозрительный взгляд. — Вы следили за мной, не так ли, частный сыщик? Извините меня; Я имею в виду тайного следователя.
«Я никогда не видел тебя, пока мы не сели в самолет. Я знаю, что ты расторгла помолвку, потому что белый круг вокруг безымянного, по-видимому, принадлежит левой руке по размеру и форме напоминает обручальное кольцо. Его белизна потрясла то, что вы не были на солнце с тех пор, как сняли его. Следовательно, вы вернули его в самом конце вашего отпуска.
Она издала еще один свой звонокй смешок.
— Что смешного? Я посоветовал.
«Это звучит так просто, когда вы предупреждаете это. Я был бы более впечатлен, если бы вы скрывали свое объяснение. Это все или есть еще?»
"О, да. Ваш жених либо принимает решение о криминалистике и управлении полицией в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, либо преподает что-то одно.
Она вопросительно приподняла бровь. — Как ты это вывел?
— Потому что вы определили меня, получил ли я степень по какому-либо предмету. выбраны из Буффало, как бы вы узнали, что их преподают в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, если бы у вас не было близких студентов со связями или учителем на этом факультете?»
— Боже, ты замечательный.
«Совершенно элементарно, на самом деле. Один последний пункт. Вы закончили Университет Буффало год назад, вероятно, школа медсестер.
Она снова вздернула бровь. «Я полагаю, что вывод такого же простого, как и все остальное», — поддразнила она.
Я узнал классное кольцо, которое вы носите на правой руке, потому что в последний год службы я встречался с армейской медсестрой, окончившей Университет Буффало. , чтобы его было хорошо видно.
— Это не принесло никакого результата, что я медсестра.
— Это было просто дикое предположение, — признал я. «Какое-то предчувствие. Выявить единственную девушку, которую я когда-либо узнал, которая носила возможное кольцо, была медсестра, я думаю, я был виновен в софизме, который только что оказался верным».
— Софизм, — сказала она. «Я помню это со второго своего курса философии. Благовидный аргумент, основанный на ложной предпосылке».
«Да. Все RN, окончившие Университет Буффало, имеют право носить школьные кольца. Следовательно, все девочки, носящие школьные кольца U. of B., являются RN».
Диана хихикнула.
— Я признаю, что это была не более чем удачная догадка, — сказал я. — Но есть ли другие обнаруженные факты о достаточно веских доказательствах, не так ли?
— Я думаю, ты замечательный, — сказала она с явной искренностью.
Хотя к тому времени я был достаточно уверен, что Диана любила меня так же сильно, как и я, она дала очень мало информации о себе, за исключением того, что я сделал вывод. Например, она ничего мне не рассказала о своем бывшем женихе или о том, что послужило причиной их разрыва, и, естественно, я не стал любопытствовать. Однако она сказала мне, что родители живут в своих домах на двух семьях на Филморе в Буффало, и когда я выбрала, могу ли я поехать с ней как-нибудь, она согласилась и написала свой номер телефона на внутренней стороне спичечной коробки.
Мы вылетели из Лос-Анджелеса в 11:50. К тому же времени, как мы приземлились в Детройт в 17:50 по детскому времени, мы крепкими друзьями.
После того, как пассажиры, выезжающие в Детройт, появились из появившихся, стюардесса подала сигнал снять веревку у погрузочного ворот, и пассажиры ринулись к самолету.
Самолет взлетел, и как только знак «Пристегните ремни» сняли, я извинился и пошел обратно в туалет. На последнем месте слева я заметил двух мужчин в наручниках. Обоим мужчинам было за сорок. Было достаточно легко определить, кто из мужчин-полицейских, а кто-то договорный. Ближайший к проходу человек, случается, был полицейским, потому что его левое запястье было приковано наручниками к праву запястья другого мужчины. Это был высокий, очень бледный мужчина, чем-то похожий на Авраама Линкольна без бороды. Другой тоже был высокий рост, но крупнее, с опытом, мясистым лицом, сильно загорелым.
Стюардесса встречала заказы на ужин, и я слышал, как оба мужчины заказывают кофе вместе с едой. В то самое время, когда стюардесса добралась так далеко. Дайан и я заказали швейцарский стейк. Далее я рассказал о двух мужчинах на заднем сиденье.
— Как выглядит договорный? она указана.
«Вполне обычный. Под пятьдесят, я полагаю.
Мы забросили эту тему, потому что пришли наши обеды.
Когда время ужина подошло к концу и стюардесса собрала посуду для всех, гуляла прилегающая беседа за спиной второй половины, мы поднялись на ноги и посмотрели в сторону задней части корпуса. Высокий, бледный полицейский как раз вытащил обмякшее тело своего соседа в проход, чтобы уложить его на спину. Он снял наручники со своей запястью, но другое кольцо все еще было зажато на запястье Соглашения. Он опустился на колени рядом с лежащим без сознания мужчиной, щупая его пульс.
Стюардесса поспешила по проходу спереди, чтобы посмотреть, что происходит.
Детектив сказал: «Я думаю, у него сердечный приступ. Его пульс очень медленный и слабый».
Как и мы, большинство других пассажиров в хвостовой части частично поднялись на ноги, чтобы посмотреть в ту сторону. Сорок солидных мужчин пяти видов, сидевших в полном одиночестве через проход от него и сидящих на сиденье назад, вышедших в проход, когда стюардесса стала на колени рядом с простертым мужчиной
Стюардесса тут же встала и отошла в сторону, чтобы врач мог протиснуться мимо нее. Детектив представился доктору как сержант Коупленд, затем убрался с дороги и снова сел.
Встав на колени рядом с лежащим без сознания, доктор отвел веко, заглянул в глаз, затем расстегнул пиджак мужчины, снял галстук и расстегнул рубашку. Подняв взгляд на стюардесса, он сказал: «Моя медицинская сумка находится под моим сиденьем. Возьмешь, пожалуйста?
Она принесла ему сумку, он вынул из нее стетоскоп и проверил сердцебиение больного. Через несколько мгновений он взял стетоскоп, застегнул сумку и встал.
«Возможно, тромбоз коронарных артерий», — сказал он стюардесс. — К счастью, у вас есть кислород. Сколько времени осталось до того, как мы приземлимся в Буффало?
Она сказала: «Сейчас семь, и мы должны быть без четверти восемь».
— Примерно три четверти часа, — сказал доктор. «Я предлагаю вам взять пилотную радиостанцию, чтобы скорая помощь отвезла человека в городскую базу. Он может сказать им, что стажеру не нужно приезжать со скорой помощью, так как я работаю в городской больнице и приеду с пациентом. Практически говоря, никто, кроме шофера, не обязательно, так как мы с сержантом можем быть несенками. Как только вы передайте сообщение, принесите одеяло, чтобы согреть пациента».
— Да, сэр, — сказала стюардесса и попешила вперед, чтобы исчезнуть в кабине пилота.
Врач сказал следователю: «Давайте посадим его на сиденье, чтобы мы могли включить кислород. Если вы купите подлокотники между сиденьями, мы сможем положить его на спину. Он огляделся, и его взгляд упал на меня. «Выглядит довольно крепким, молодой человек. Вы поможете нам?»
Я вернулся и помог поднять инертную форму на сиденье. Когда пациент положил на спину на всех трех сиденьях, врач вытащил кислородную маску сиденья и прикрепил ее к лицу мужчины. Затем он снова заразился своим сердцем с помощью стетоскопа.
«Не хуже, но и не лучше», — сказал он, засовывая инструмент обратно в сумку. «Возможно, ему было бы удобнее без этих наручников, свисающих с его запястья, сержант».
Сержант Коупленд достал из кармана ключ, расстегнул наручники и бросил наручники в карман пальто.
— Между прочим, меня зовут Мартин Смит, — сказал доктор, протягивая детектив руку.
Встряхнув его, сержант сказал: — Рад познакомиться с вами, доктор Смит. И я, конечно, рад, что вы были на борту.
— Меня зовут Альберт Шелтон, — я согласен.
Оба они проверены на меня. Доктор вежливо сказал: «Спасибо за помощь, Альберт».
"Пожалуйста. Доктор Смит, моя соседка — дипломированная медсестра, если вам нужна ее помощь.
Он удивленно оказался на мне. — Что ж, спасибо, но в данный момент она ничего не может сделать. Повернувшись к пожилому мужчине, который был занят, кто занял место напротив пациента, он сказал: «Сэр, не могли бы вы пересесть на место, которое я занял, чтобы мог сесть рядом с пациентом, в случае, если он…
— Вовсе нет, — сказал мужчина, мгновенно двигаясь вперед.
— Хотите сесть у окна, сержант? — спросил доктор. — Мне лучше остаться в проходе, чтобы я мог присматривать за ним.
— Через минуту, — сказал детектив. — У меня только что встречается странная мысль. Наклонившись над пациентом, сержант Коупленд порылся в кармане куртки лежащего без сознания мужчины и достал маленькую бутылочку с жидкостью. Он передал его доктору. Глядя через плечо доктора, я прочитал этикетку одновременно с ним. Там было сказано: Сладкий-как-сахар . Ниже мелким шрифтом написано « Концентрированный подсластитель» и «Безциклов» .
Подняв глава, доктор сказал: — Обычный заменитель сахара. Что насчет этого?"
«За ужином он хотел добавить немного в свой кофе. Осмотрев бутылку, я попал ему. Мне только что пришло в голову, что там может быть что-то кроме искусственного подсластителя. Это произошло из-за того, что он вернулся в Нью-Йорк, где ему предстояли еще двадцать лет лишений».
— Хм, — сказал доктор. Открутив крышку, он понюхал содержимое, затем снова закрыл ее. «Я действительно не могу сказать, и я не собираюсь это пробовать, чтобы узнать. Мы возьмем его с собой в аренду и проанализируем».
Он опустил бутылку в карман, а затем добавил: «Существует ряд ядов, вызывающих те же симптомы, что и коронарный тромбоз. Если это была попытка совершения преступления, то мы не проанализируем содержимое этой капли. Но если он был в Сделке, откуда у него мог быть яд?
Сержант Коупленд сказал: «До недавнего времени он не попадает под стражу несколько недель. Он сбежал из Синг-Синга шесть недель назад и всего неделю назад был задержан на Западном побережье. Возможно, он решил носить с собой зелье происшествия на случай, если его поймают. И он бы знал, что взять. Последние пять лет он работал помощником в тюремном медпункте.
— За что он сидел в воспитаннице? — спросил доктор.
«Около трех последующих ограждений банков. Разве ты не помнишь попугая Вилли Дойла?
Подумав, врач сказал: «Смутно. Много лет назад, не так ли?
«Около дюжины. Он был в волнении в течение десяти лет. Он был главой банды Дойла, которая когда-то состоялась из восьми или девяти девятилетних боевиков. Все, кроме двоих, кроме самого Вилли, либо сейчас в престолонаследии, либо мертвы. Младший брат Уилли Джим и Гладкий Эдди Грин, двоюродный брат Уилли, оба на свободе. На самом деле, Грина никогда не арестовывали, так что у нас нет его фотографий. Однако у Джима Дойла есть послужной список, и я видел его кружки. Похоже на более молодую версию Вилли.
Все это время я стоял и молчал, но теперь вставил: «Откуда Дойл получил свое прозвище Попугай Вилли?»
«Раньше он много болтал, когда работал в банке, — разъяснил сержант. «Поддерживал постоянный поток шуток с банковскими служащими и клиентами, когда он заказывал им лечь на пол на животном или загонял их в хранилище. Извинялся перед дамами за неудобства, говорил некрасивым, что они красивые, много шутил. Просто поддерживает непрерывный поток болтовни.
— Как насчет Гладкого Эдди Грина? Я посоветовал.
«Его так назвали, потому что он на самом деле больше мошенник, чем грабитель банков. Он имел обыкновение обсирать банки, представляясь промышленником, планируя открыть в городе филиал фабрики. Он запросил встречу с менеджером, чтобы получить информацию о наличии платежной ведомости в миллион долларов в месяц. банки, как известно, подробно объясняют свои системы передачи данных, чтобы убедить, что средства его компании находятся в безопасности в их банках».
Стюардесса пришла с одеялом, который передала доктору. Она сказала: «Пилот передал по рации ваше сообщение. Приедет скорая из городской больницы. Он сказал им, что никаких сопровождающих, за исключением водителей, вряд ли».
— Хорошо, — признал доктор Смит.
Подоткнув одеяло вокруг пациента, он наклонился, чтобы прислушаться к дыханию. Когда он снова выпрямился, стюардесса определила: «С ним все в порядке?»
— Он далеко не в порядке, — сказал доктор Смит. — Но он все еще жив.
Стюардесса снова ушла. Доктор вернулся к детективу. — Вы не согласны поехать с нами в скорой помощи, сержант?
«Естественно».
— В его состоянии он не убежит. В городской больнице есть полицейская палата, из которой он не смог бы сбежать, даже если бы полностью выздоровел. Но решить вам».
— Спасибо, я останусь со своим арестантом, — сказал сыщик решительным тоном.
Доктор Смит пожалми плечами. «Если это сердечный приступ, а не отравление, он, вероятно, не сможет развиться как минимум месяц. Ты же не будешь ждать все это время, правда?
"О, нет. Я оставлю его под стражей полиции Буффало и вернусь за ним, когда он снова сможет путешествовать. Почему мы все еще стоим здесь, в проходе? Давай сядем".
Он прислонился к окну на сиденье напротив лежащего без сознания мужчины. Доктор занял место у прохода, оставив стоять только меня.
«Вероятно, его назначили из моих пациентов, поскольку я был беру», — сказал доктор Смит. — Если вы дадите мне карточку, я буду держать вас в курсе его состояния.
Детектив достал бумажник, порылся в нем и сказал извиняющимся тоном: «Кажется, у меня закончилась карта. У тебя есть лист бумаги?»
Обшарив карманы, доктор достал конверт с билетом на самолет и передал детективу. Сержант Коупленд положил его себе на колено, достал ручку и начал писать на нем. Я отвернулся и вернулся на свое место.
Диана прошептала мне смущенным голосом: «Я думала, что умру, когда ты добровольно предложишь мои услуги. Я не дипломированная медсестра».
Я удивленно посмотрел на нее. — Ты сказал, что был.
— Нет, ты сказал, что я был, и я просто не поправил тебя. Мне очень не хотелось портить твой замечательный послужной список дедуктивных рассуждений.
— О, — сказал я, несколько сдувшись. После минуты молчания я сказал: «Ну, он все равно не нуждается в ваших услугах». Потом что-то внезапно меня ударило, и я резко выпрямился.
— В чем дело? — спросила Диана.
— Я только что видел, как сержант Коупленд избранница ручкой, — сказал я тихим голосом. "И угадайте, что? Он пишет левой рукой".
Она оказалась на меня пустым взглядом. "Так?"
— Так почему же его левое запястье было приковано к Соглашению?
Подумав об этом, она сказала: «Это странно ».
Все еще тихим голосом я сказал: «На самом деле у нас есть только слова сержанта Коупленда о том, что он начальник полиции, а другой мужчина — Соглашение».
Диана выглядела больной. "Что выэффективно?"
Я сказал: «Заключенный взгляд довольно загорелым для каторжника, который провел десять лет взаперти. И сержант удивительно бледен. Можно даже сказать, что у него тюремная бледность.
Диана сказала слегка дрожащим голосом: — Заключенный сбежал несколько недель назад. Он мог бы загореть. И нет ничего необычного в том, что люди, работающие в Нью-Йорке, бледны».
— На встрече по работе, например, у копа?
После молчания она сказала: «Если то, что вы предлагаете, верно, как он вообще это реализовал?»
Я поджала губы и посмотрела в окно на облака внизу, пока не привела в порядок мысли. Наконец я сказал: «Давайте предположим, что оба мужчины левши. Настоящий сержант Коупленд приковывал Соглашение о правах на запястья, потому что его пистолет был закреплен за левым боку. Я предполагаю, что жидкость в этой бутылке, помеченная как подсластитель , представляет собой какой-то яд, и Вилли каким-то образом ухитрился подсыпать ее в кофе сержанта. Вилли просто подождал, пока сержант потерял сознание, потом поменялся с ним кошельками, снял с пояса мужскую кобуру и надел ее на свою, после чего бросил пузырек с ядом в карман сержанта. Он снял наручники со своей запястья, но не снял другое кольцо, вытащил мужчину в проход и позвал стюардессу».
Диана какое-то время молчала, просто обдумывая все это. В конце концов она сказала: «Почему он намеренно привлечет внимание доктора к яду?»
— Потому что он намерен дерзить, как если бы он был сержантом Коуплендом. Никто в Буффало не знает, как выглядит сержант. Когда больной прибудет в присутствии и обнаружится, что он не перенес сердечный приступ, был заражен, на так называемого сержанта не будет брошено никаких подозрений, потому что он уже дал показания. Он может договориться с полицией Буффало, чтобы она следила за Соответствием, пока либо не выздоровеет, либо не умрет, а затем уйдет и будет на полпути в Австралию, прежде чем кто-нибудь обнаружит, что пациент на самом деле тот сержант Коупленд.
— Если только пациент не приходит в сознание по дороге в гости. Или даже сразу после того, как его откачают.
— Да, такая возможность есть, — задумчиво сказал я. «Наш бледный друг может показать на том, чтобы ехать в машине скорой помощи, чтобы быть уверенным, что пациент не придет в сознание. Интересно, мы могли бы получить приглашение покататься в этой машине скорой помощи?
— Для чего? — испуганно спросила Диана.
— У так называемого сержанта Коупленда не было возможности навсегда заткнуть пациента.
«Не проще ли было просто позвонить в полицию из аэропорта, вспомнить о своих подозрениях и попросить их найти скорую помощь в больнице?»
— К тому времени пациент может быть уже мертв, — заметил я. «Я действительно не думаю, что будет опасно ехать вместе. Этот человек ничего не собирается делать, чтобы выдать себя, пока он считает, что никто не подозревает. И, судя по наблюдению за наблюдателем, он не проснется в пути, если вообще когда-нибудь. Скорее всего, сдержит любые смертоносные замыслы фальшивого сержанта. Вы встречаетесь с нами?
— Я полагаю, — неохотно сказала она. «Но как же мы найдем на борту скорую помощь?»
— Оставь это мне, — сказал я. — Они думают, что ты медсестра, помнишь? И я никогда не говорил им, кто я».
Поднявшись, я вернулся в тыл. Доктор снова склонился над лежащим без сознания мужчиной, слушая его сердцебиение стетоскопом. Он убрал его и вернулся на свое место, когда я подошла.
— Без изменений, — сказал он бледному соседу.
Остановившись, я сказал: «Доктор, я-медик из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, студент а мой компаньон — дипломированная медсестра. Мы будем рады поехать с вами на машине скорой помощи».
Бледный человек сказал: «Сделай так, чтобы здесь было немного тесно, не так ли?»
— Не совсем так, — сказал доктор. «В машине помощи не будет, кроме скорого водителя. Места будет много».
Эта идея не понравилась, но он не мог переубедить доктора. Он смиренно пожалми плечами.
Скорая помощь уже ждала нас, когда мы приземлились в аэропорту Баффало. По внутренней связи стюардесса считает, что все пассажиры остаются на своих местах, пока пациент не будет выгружен. Кто-то оказался носилки, и мы с доктором Смитом, бледным псевдосержантом, подняли на них лежащего без сознания мужчину. Вилли Дойл взял другой конец, доктор пошел вперед, а Дайан плелась позади нас.
Возле машины помощи стояла пара полицейских скоро в аэропорту. Водитель помощи сидел в кабине спиной к нам и даже не удосужился скоро выйти. Задняя дверь уже была открыта. Мы предположили, что задержанный мужчина прибыл в аэропорту как сержант Коупленд из полиции Нью-Йорка, представила Смита и представила доктора ситуации. Когда полицейские в аэропорту определили, кто такие мы с Дианой, врач объяснил, что мы его помощники и тоже будем ехать с ним в машине скорой помощи.
Один из полицейских сказал: «Тогда, я думаю, у вас полный зал. Один из нас собирался предложить поехать с тобой.
— В этом нет необходимости, — заверил его доктор Смит.
Мы все забрались внутрь, и доктор закрыл за нами дверь. Мы все сели на пустые носилки рядом с пациентом, проявляющиеся к неприязни, бледнеющий мужчина ближе всех к водителю, потом я, потом Дайана, и доктор Смит ближе всего к задней двери.
Между кабиной и задней частью машины не было перегородки, которую можно было вести беседу с водителем. Доктор Смит сказал: «Хорошо, водитель, все готово».
Скорая помощь двинулась дальше, мигая красной лампочкой и завывая сиреной. Однако вскоре после того, как мы въехали в ворота аэропорта, сирена отключилась, и отражение мигающего света внезапно прекратило обнаружение дороги.
Диана резко сказала: «Почему вы поворачиваете на север, водитель?»
Водитель ничего не ответил. Краем глаза я заметил, что доктор Смит расстегивает свою медицинскую сумку. Мое внимание в первую очередь было приковано к бледному мужчине рядом со мной, однако я был готов к любому неверному шагу, который он мог сделать.
Он сделал один. Он вдруг посмотрел мимо меня на доктора, как его правая рука исчезла из-под пальто, а затем снова появилась, сжимая курносого специального детектива 38-го калибра.
Моя реакция была пережиток рукопашного боя в армии. Моя левая рука вытянулась, чтобы зажать цилиндр, не получить пистолет выстрелить, потому что цилиндр не мог вращаться. Ребро моей правой ладони опустилось на запястье мужчины. Он издал вопль боли, и пистолет выпал из моей руки.
— Спасибо, — сардонически сказал доктор. «Я думаю, что он обыграл меня вничью».
Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и у меня отвисла челюсть. Он прикрывал всех нас из автомата 45-го калибра, который достал из своей сумки. Я перевел взгляд с него на курносый револьвер, который бесполезно сжимал левой рукой за барабан. Потом я снова смотрю на доктора.
— Я не понимаю, — сказал я. Сержант Коупленд сгибал пальцы правой руки и потирал запястье. — Да, — прорычал он. «Я просто упал, когда он начал вытаскивать пушку из своей медицинской сумки. Доктор Смит на самом деле Гладкий Эдди Грин, а этот фальшивый сердечный приступ был сфальсифицирован как план побега.
— Верно, — сказал пациент, садясь и вытягивая пистолет из моей руки. — В той бутылке был сульфат спартеина , сержант. Возникновение временного возникновения на сердце, заставляя его биться медленнее, вызывая медленный и слабый пульс. Врача, наверное, не одурачить, но сердечный приступ достаточно убедителен, чтобы одурачить неспециалиста. Он выглядит на фальшиве докторогоа. — Какого черта ты взял с собой двоих детей?
«Я подумал, что некоторые полицейские могут ждать, чтобы поехать вместе, и они были. С ними на буксире у меня было оправдание, что в машине скорой помощи больше нет места».
Сержант Коупленд сказал мне: «Не могли бы вы объяснить, почему вы разоружили меня, молодой человек?»
Я застенчиво сказал: «Я думал, что ты попугай Вилли и поменялся местами с настоящим сержантом. Мне жаль."
— Что натолкнуло тебя на эту безумную идею? — спросил он с любопытством.
«Ну, я видел, как вы писали левой рукой, и вы были прикованы наручниками к аресту за левое запястье. Кроме того, ты намного бледнее Вилли. Я подумал, что это может быть тюремная бледность.
«Я амбидекстр и стреляю правой рукой», — сообщил он мне. «Мой бледный цвет лица из-за того, что я участвую в трюках по расследованию футбола».
"Ой." — сказал я подавленным голосом.
Попугай Вилли сказал водителю: «Здесь все в порядке, Джим. Есть проблемы?
— Нет, — сказал водитель. «Сирена сообщила мне, когда скорая помощь приблизилась. Я съехал с боковых дорог и преградил дорогу грузовику как раз перед тем, как он туда подъехал. Когда он убил, я приставил пистолет к его лицу. Он выделяется в кузове этого грузовика с теплыми панелями. Мы должны пересесть на седан и проехать пару сотен миль вглубь Канады, прежде чем кто-нибудь найдет его на той стороне дороги.
— Твой младший брат Джим? — спросил сержант Коупленд Уилли, мотнув головой в сторону водителя.
"Ага. Мы, Дойлы, держимся вместе.
— Какие у тебя планы на нас, Вилли?
— Ну, сержант, что бы вы сделали на нашем месте?
Цветок холодный, как по спине пробежал. Я одарил Диану извиняющимся взглядом. Она храбро улыбнулась мне в ответ, но ее глаза были полны слез.
Попугай Вилли взглянул на Гладкого Эдди, увидел, что открыто прикрывает нас, и опустил револьвер в карман пальто. Пистолет фальшив докторогоа покоился у него на колене и был направлен мимо Дианы в сторону меня и детектива.
Диана всхлипнула. Горестным голосом она указала Гладкого Эдди Грина: «Можно мне достать платок из сумочки, пожалуйста?»
— Конечно, давай, — великодушно сказал он.
Отстегнув сумочку, она сунула в свою руку и достала курносый револьвер, похожий на револьвер сержанта Коупленда. Она была взведена и попала на голову Гладкого Эдди прежде, чем он успел среагировать. Он замер.
Плоским, деловитым голосом, слишком мало, чтобы водитель мог его услышать, она сказала: Эдди, потом поставь предохранитель, очень осторожно передай мне свой пистолет.
Эдди сделал, как было приказано, очень осторожно. Диана передала его револьвер сержанту Коупленду, наклонилась, вытащила револьвер из кармана Попугая Вилли, а также вручила его ему. Сержант приставил свой пистолет к затылку водителя. — Остановись, Джим, — приказал он. «Тогда поверните пистолет прикладом вперед».
Джим сделал, как было приказано.
Ни сержант Коупленд, ни я не обнаружил разгадки тайну того, как Дайан обнаружился с необходимостью, пока все трое грабителей банков не столкнулись с подсмотром. Сержант сковал руки Попугая Вилли за спиной, связал руки Гладкого Эдди сзади своим галстуком и использовал галстук Вилли на Джиме, потому что на младшем брате его не было. Когда их всех случился в кузове машины скорой помощи и мы втроем наконец случились позади него, детектив обнаружил на Диану.
— Я не знал, что медсестры носят оружие, мисс Уортон, — сказал он. «Особенно в полном объеме, где это является федеральным правонарушением».
— Я не медсестра, — сказала она. «Я женщина-полицейский. И, как вы предлагаете, поощряют полицейских носить оружие на рейсах в качестве дополнительных мер наказания против угонщиков».
— Женщина-полицейский? Я сказал. — Вы полицейский?
— Да, — сказала она странно оборонительным тоном. "Вы не возражаете?"
— Я считаю, это замечательно, — сказал я. «Для секретного друга следователя всегда преимущество в полиции, и я не могу найти лучшего друга».
«Возможно, ты не почувствуешь этого, когда узнаешь, что я с тобой сделала», — с сожалением сказала она.
"Это что?"
"Я скажу тебе позже. Нам лучше сразу доставить наших на полицейский участок.
— Ага, — сказал сержант Коупленд. «Все это очень интересно, но давайте двигаться дальше. Ты умеешь управлять этой штукой, Шелтон?
— Конечно, — сказал я.
— Тогда сядь за руль, а я поеду сторожем сзади. Вы можете сесть рядом с ним, если хотите, мисс Уортон.
Она приняла предложение. Мы молча ехали несколько минут, чем прежде я наконец сказал: «Что ты со мной сделал?»
Ее тон был противоположным извиняющимся и слегка настороженным. — Ты будешь злиться на меня. Я немного рассказал тебе о твоем дедуктивном таланте.
"Ой? Как?"
«Я не совсем солгал, но я создал у вас впечатление, что некоторые из ваших выводов были верны, ничего не говоря, хотя на самом деле это было не так».
"Я понимаю. Какие?"
«Ну, я не был в отпуске в Лос-Анджелесе, я проходил летний курс криминалистики в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Я действительно провел несколько выходных на пляже, благодаря чему я загорел, но обжег нос, играя в теннис. Между прочим, я учился в Государственном колледже Фредонии, а не в Университете Буффало.
Я удивленно обнаружил по сторонам. «Тогда почему вы носите кольцо U. of B., разрешите узнать?»
«Это не мое», — сказала она, сняв его, чтобы показать мне веру, намотанную на его возможную часть, чтобы он подошёл, потому что он был слишком велик для неё. «Здесь девочки появляются кольца мальчиков на помолвках, как символично».
— Его нет на твоем помолвочном пальце.
— Нет, — сказала она, кладя его на правую руку. «Но это было, когда я уехал на Западное побережье. Он еще не знает, что я все еще не ношу его там».
— О, значит, ваш жених все-таки не был в Лос-Анджелесе. Вы разорвали помолвку из-за большого расстояния.
— Не помолвка, — поправила она. «Просто стабильно. Я думал закончить этим все лето. Он начал портиться еще до того, как я уехал в летнюю школу, и пару недель назад я решил прервать его, как только вернулся домой. Но я не встречал никого, кто бы меня особенно интересовал, так что не было особого смысла снимать кольцо.
— зачем тогда? Я посоветовал.
«Я видел, как ты меня заинтересовал, когда мы стояли в очереди у выхода на погрузку. Я подозревал, что ты захочешь сесть рядом со мной, и я подумал, что вид кольца может обескуражить тебя, поэтому я переложил его на свою правую руку, пока мы ждали в очереди. Его откровение о том, что она смеялась надо мной в самолете все время, пока я запечатлел из себя гения дедукции, не разозлило меня на том, как она ожидала, но значительно ослабило мое этого. Ваше утверждение о том, что некоторые из моих выводов были неверны, было более чем любезным. На самом деле, единственное, что я правильно понял, это то, что она была из Баффало.
Однако теперь мое эго внезапно снова раздулось после ее признания, что она была так же привлечена ко мне, как и я к ней, и ее раскаяние в том, что она надела меня, звучало достаточно искренне, чтобы заслужить прощение.
Возможно, я был полным провалом в искусстве дедукции, но мне кажется, что у меня многообещающее будущее в искусстве обольщения.
Часы с кукушкой
первоначально опубликовано в журнале Mystery Magazine Альфреда Хичкока в мае 1969 года.
Первый телефонный звонок раздался до одиннадцати часов холодным февральским вечером в понедельник. Когда зазвонил телефон, Марта Пруэтт уже была в ночной рубашке, сидела перед догорающими углями в камине в халате и с Хо Ши Мином на коленях и потягивала свой ночной стакан горячего молока.
Хо Ши Мин вызвала решительный протест на сиамском языке, когда она вытолкнула его из роли, встав. Он вскоре за ней в спальню, все еще жалуясь, когда она подошла к телефону. Марта села на край медицины и поставила стакан на тумбочку. Кот сделал последнее замечание и потерся о ее ногу.
— Привет, — сказала Марта в трубку, гладя Хо Ши Мина.
Приятный хриплый женский голос нерешительно сказал: «Я видел этот номер в личной колонке в газете».
Марта Пруэтт ожидала, что это будет один из тех разговоров, потому что никто из ее друзей не стал звонить так поздно. Объявление, по которому произошел звонивший, появлялось ежедневно и гласило: «Предотвращение происшествия». Круглосуточный сервис. Конфиденциально, бесплатно. 648-2444. Номер не поддерживал Марте. Это был просто телефонный номер, который автоматически переадресовывался на домашний номер добровольца, оказавшегося на дежурстве.
Марта дружелюбно сказала: «Вы добрались до предотвращения. Я могу вам чем-нибудь помочь?"
Наступил период молчания, чем прежде женщина: «Я не знаю, зачем я звонила. Я не… я имею в виду, что на самом деле я не собираюсь убивать себя. Мне просто так грустно, я хотел поговорить с кем-нибудь».
Звонивший был из тех редких людей, которые не признавались в суицидальных порывах, признанных Марта. Большинство самоубийц не потребовали таких ограничений. Старая поговорка о людях, которые находятся под угрозой исчезновения, но так и не исчезли, давно доказанной. Многие самоубийцы неоднократно обнаруживали, что они действительно удосужили это.
Однако были случаи, когда самоубийцы не предупреждали заранее. Сам факт того, что эта женщина беспокоит по номеру службы предотвращения инцидентов, указывала на то, что эта мысль должна быть связана с случаем появления в голове.
Марта сказала: «Вот почему я здесь, чтобы поговорить с людьми. Что тебе грустно?»
— О, разные вещи, — неопределенно сказал звонивший. Последовала еще одна пауза, а затем: «Вы не отслеживаете звонки или что-то в этом роде, не так ли?»
— Конечно, нет, — легко ответила Марта. «Люди перестали бы звонить нам, если бы мы это сделали. Нам нравится знать, кто наши абоненты, но мы не играем на этом. Если вы хотите остаться анонимным, это ваше дело. Однако, если вы принадлежите мне свое имя, оно принадлежит строго конфиденциальным. Вам не нужно обсуждать том, что я сделаю что-нибудь, например, пошлю полицию, чтобы отправить вас в приемную. Я здесь исключительно для того, чтобы помочь вам, и я ни с кем не буду связываться от вашего имени без вашего разрешения».
Опять повисла пауза. Потом женщина вдруг сказала: «Вы говорите, как хороший человек. Кто ты?"
Это был вопрос, который Марте часто использовал парировать. Добровольцев проинструктировали никогда не раскрывать свою личность звонящим, чтобы избежать возможности возникновения эмоционально неуравновешенных лиц установить личный контакт. Неразборчиво сообщать о себе эмоционально неуравновешенным людям в будущем было бы неблагоразумно, но особенно глупо это было бы за шестидесятилетнюю предыдущую девы, которая весила меньше ста фунтов и жила одна, если не считать сиамского кота.
Она сказала: «Я всего лишь одна из волонтеров, посвящающих свое время этой работе. Важнее, кто ты».
— У тебя нет имени? — предположил звонивший.
"О, да. Это Марта.
Это было позволено, когда звонивший становился стойким; но исключительная настойчивость встречала вежливое, но твердое объяснение, что открыто не разрешается высказывать свои фамилии. К счастью, этот звонивший не продвинулся дальше.