Хагберг Д. Четвертый всадник 725k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Солдат Бога 989k "Роман" Приключения
Хагберг Д. Заговор 748k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Возмездие 719k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Молот Джошуа 1133k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Конец игры 714k "Роман" Детектив, Приключе
ния
Хагберг Д. Критическая масса 960k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Обратный отсчет 879k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Дочь Кастро 835k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Кровавый договор 732k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Убийца 1064k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Скорпион Аллаха 1117k "Роман" Детектив, Приключения
Хагберг Д. Бездна 1216k "Роман" Детектив, Приключения
Дэвид Хагберг
Четвертый всадник
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Факты таковы, что Пакистан действительно располагает арсеналом из более чем ста единиц ядерного оружия и средствами для его доставки по всему Индийскому субконтиненту.
Пакистан - нестабильное правительство. В течение многих лет секретная служба военной разведки Индии, ISI, финансировала исламских террористов-фундаменталистов, включая движение "Талибан", для преследования индийских вооруженных сил на границе с Кашмиром. Но теперь эти террористические организации ополчились против своего бывшего хозяина.
У Соединенных Штатов есть средства вторгнуться в Пакистан, найти ядерное оружие и вывести его из строя, если правительство попадет под контроль повстанцев. Операция не прошла бы так гладко, как рейд по ликвидации Усамы бен Ладена — почти наверняка погибли бы американцы.
Проблема в том, что, согласно американским военным источникам, мы могли гарантировать обнаружение только около девяноста единиц оружия, что оставило бы по меньшей мере десять, а возможно, и больше ядерных зарядов. Внушительный арсенал.
Я не разглашал местонахождение наших ударных сил и точные методы, которые они будут использовать для нейтрализации оружия. Достаточно сказать, что ради сюжета сценарий актуальный и реальный. Все, что для этого потребовалось бы, - это одна искра. Один человек.
ЭПИГРАФ
И когда он снял четвертую печать … Я взглянул, и вот конь бледный; и имя тому, кто восседал на нем, было смерть, и Ад следовал за ним.
— ОТКРОВЕНИЕ 6:7-8
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Мессия
ОДИН
В полночь частный бизнес-самолет Gulfstream, который только что прибыл из Парижа, приземлился в недавно открытом международном аэропорту Гандхара недалеко от столицы Пакистана Исламабада. Дэвид Хаарис, единственный пассажир, позвонил по телефону.
Это был худощавый тридцативосьмилетний мужчина, одетый в брюки цвета хаки, белую рубашку с открытым воротом и темно-синий блейзер. У него были длинные, изящные пальцы концертного пианиста и круглое, приятное лицо, слегка смугловатое, как будто он проводил выходные на солнце. Его глаза были большими и угольно-черными, в них светились ум и сила, которые были сразу очевидны любому, кто встречался с ним впервые. Его голос был мягким, культурным, с намеком на британский акцент высшего класса, а его словарный запас и грамматика почти всегда были безупречны. За пакистанским отделом в ЦРУ его было последнее слово по правильному использованию.
На его звонок ответил после первого гудка мужчина, говорящий на панджаби, родном языке Хаариса. “Да”.
“Я прибыл”.
“Я буду ждать вас в своем кабинете, как только вы освободитесь. Удачи.”
“Ты нарываешься на неприятности?”
“Это трудные времена, мой друг, как ты хорошо знаешь. Айван-и-Садр подвергся нападению всего три часа назад. Никто не знает, что произойдет дальше. Так что хорошо, что ты здесь, но будь осторожен”. Айван был резиденцией и офисом президента Пакистана. Он служил той же цели, что и Белый дом в Вашингтоне.
“Вы прислали машину?”
“Да. Но держись очень тихо. Если не посылать военный эскорт — что только ухудшит ситуацию — ты будешь предоставлен самому себе, пока не доберешься до меня.”
“Возможно, я мог бы заказать экран из дронов”.
“Что угодно, только не это”.
“Как пожелаешь”, - сказал Хаарис и прервал связь, легкая улыбка заиграла в уголках его рта. Его разговор по мобильному телефону с генерал-лейтенантом Хасаном Раджпутом, который был директором Отдела тайных операций разведывательного управления Пакистана, был в первую очередь в интересах Агентства национальной безопасности США и Секции технических служб в управлении ЦРУ, где он работал. Они подслушивали.
Симпатичная стюардесса, которая была на борту со времен Эндрюса, подошла к корме, когда он вынимал SIM-карту из своего телефона и клал ее в карман. Ее звали Гвен, и, как и Хаарис, она работала на ЦРУ.
“Капитан хотел бы знать, как долго вы рассчитываете пробыть на земле, сэр”, - сказала она.
“Вероятно, не более чем на несколько часов, милая. Ты мог бы заправить его на случай, если нам придется поспешно отступать.”
Молодая женщина не улыбнулась. “Должны ли мы ожидать неприятностей?”
“Не здесь, в аэропорту. По крайней мере, не в краткосрочной перспективе ”.
Хаарис выглянул в окно, когда они подруливали к ангару, используемому правительством для неофициальных полетов. Ночь была тихой, и он почти чувствовал запах этого места, даже несмотря на слабую вонь авиатоплива. Множество воспоминаний пронеслось перед его глазами со скоростью света. Хорошие времена, некоторые из них, когда он был ребенком в Лахоре, но затем ужасные времена после смерти его родителей, и его дядя привез его сначала в Лондон учиться в государственной школе, затем в Итон и, наконец, в Сандхерст. Он был “тряпичной головой”, ”исламской шлюхой", и в подготовительной школе старшие мальчики использовали его именно таким образом.
И так его ненависть начала нарастать, сантиметр за сантиметром, подобно медленно развивающемуся вулкану, поднимающемуся из моря.
Он отстегнул ремни и встал, когда самолет полностью остановился, и улыбнулся сопровождающему. “Я здесь, чтобы провести небольшую тайную дипломатию, посмотреть, не смогу ли я указать им правильный путь, чтобы выпутаться из того бардака, в котором они оказались”.
Гвен кивнула. Она была оперативным офицером и побывала под огнем в горах Афганистана. “Тогда удачи, сэр”.
Пакистан был пороховой бочкой, готовой взорваться в любой момент. Послы напомнили, что почти каждое посольство в Исламабаде было разобрано на скелеты сотрудников. Нападения повстанцев происходили по всей стране в течение прошлой недели. Рекомендация Хаариса президентскому совету безопасности тремя днями ранее заключалась в том, чтобы привести свои группы по обеспечению ядерной готовности в состояние повышенной готовности. Это было сделано в течение двадцати четырех часов.
Гвен прошла вперед, открыла дверь и опустила ступеньки, когда подъехал черный Mercedes S500 и припарковался в десяти метрах от нее, прямо перед левым концом крыла. Она что-то сказала Эду Ламонту, пилоту, затем отступила в сторону, когда Хаарис поднялся по проходу.
“Я думал, они пришлют вооруженный эскорт”, - сказал Ламонт. Он был крутым бывшим пилотом—истребителем ВВС, выполнявшим задания в Ираке и Афганистане. Надежный человек.
“Мы не хотели привлекать никакого внимания”, - сказал Хаарис. “Но я хочу, чтобы ты заправился и был наготове на случай, если нам придется выбираться в спешке”.
“Что, если пакистанцы откажутся от нашего плана полета?”
“Они не будут”, - сказал Хаарис, стараясь не поддаться уничижительному термину для пакистанца.
Он ступил на площадку, летний вечер был теплым, небо затянуто тучами, воздух спертым. Так далеко от Исламабада в стране мог быть мир, но спутниковые снимки в режиме реального времени KH-14, которые он видел вчера в куполе в Лэнгли, показывали совершенно иную картину. Пакистан был на грани полномасштабной войны, и конфликт обещал быть намного хуже любого, что когда-либо случался здесь. Вот почему его послали: попытаться заставить ISI, Межведомственное разведывательное управление Пакистана, образумиться и сотрудничать с фундаменталистами, чтобы можно было избежать гражданской войны.
Но это не было настоящей причиной, по которой он пришел.
“Да пребудет с вами благословение Аллаха, сэр”, - сказал он на пенджаби.
Хаарис ответил тем же, и как только он сел в машину, водитель закрыл дверь и обошел спереди.
Они проехали мимо нескольких больших ангаров технического обслуживания, служебные двери были закрыты. Эта сторона аэропорта казалась пустынной.
“Какова ситуация?” - Спросил Хаарис.
“Шоссе закрыто, никому не разрешается проезжать”.
“Удерживает ли его правительство?”
“Нет, сэр. Это Лашкар-и-Тайба, и они убивают людей, пытающихся выбраться ”.
Группа, когда-то финансировавшаяся ISI, была в союзе с талибаном. Их главной целью было заполучить в свои руки хотя бы одну действующую ядерную бомбу. ЦРУ считало их главной угрозой пакистанскому арсеналу, который по большей части был разбросан по стране на базах ВВС и ВМС. До сих пор безопасность на ядерных объектах сохранялась. Но уже давно ходили слухи, что часть оружия была перевезена в другие места, чаще всего в фургонах без опознавательных знаков или панельных грузовиках, без вооруженного сопровождения. И именно это оружие больше всего беспокоило Пентагон.
В этот час KH-14 находился на двадцать градусов ниже над головой на востоке и поэтому не мог получить изображения даже в инфракрасном диапазоне с прямой высоты. Кроме того, облеты дронов-разведчиков здесь были запланированы только позже на следующее утро, и то только в том случае, если проблемы из города перекинутся на аэропорт.
Водитель неторопливо повернул направо, вдоль западной стороны одного из ангаров, и остановился рядом с потрепанным старым "фиатом", синяя краска которого в основном выцвела или проржавела. Рядом с ним стояли двое мужчин, один из них примерно того же телосложения, что и Хаарис, и также одетый в брюки цвета хаки, белую рубашку с открытым воротом и темно-синий блейзер. Другой мужчина был одет так же, как водитель "Мерседеса". Он держал пистолет.
Хаарис вышел, и человек с пистолетом подтолкнул другого мужчину сесть на переднее сиденье рядом с водителем.
“С Божьего благословения”, - сказал Хаарис.
“Пошел ты”, - сказал мужчина в блейзере. Его голос был невнятным.
Как только дверь закрылась, "Мерседес" рванул в сторону главного шоссе, ведущего в город.
“Я лейтенант Джура”, - сказал мужчина, убирая пистолет. “Добро пожаловать в Талибан. Твоя одежда и борода на заднем сиденье.”
ДВОЕ
Лейтенант ISI Усман Хафиз Хель вручил свои верительные грамоты старшему рядовому на первом посту базы ВВС Кветта — у главных ворот - вскоре после полуночи. База находилась на полпути между Исламабадом на северо-востоке и Карачи на юго-западе. В двадцать три года он был молод, но знал, как выполнять приказы. Директорат был его домом с тех пор, как в возрасте четырнадцати лет его завербовали в специальную техническую школу в Исламабаде, затем последовал университет и, наконец, его комиссовали.
“Могу я спросить лейтенанта о цели его визита в этот час?” - потребовал покрытый шрамами от прыщей капрал-техник. Это было то же звание, что и мастер-сержант на Западе. Он вступил в военно-воздушные силы, когда Усману было девять.
“У меня приказ встретиться с капитаном группы Парачей”. Генеральный директор был начальником сверхсекретного ядерного хранилища здесь, на базе.
“Не в этот час”.
Усман был за рулем внедорожника Toyota с гражданскими номерами и без опознавательных знаков, который ждал его в международном аэропорту. Окна были настолько затемнены, что интерьер автомобиля был практически невидим для любого, кто заглядывал внутрь. Его остановили у барьера, и сержант вместе с вооруженным охранником, стоявшим сбоку, вышли посмотреть, кто появился. Безопасность по всей стране была усилена из-за беспорядков.
“Позови его”.
“Невозможно”.
“Он должен знать, что я здесь”.
Еще один стражник подошел к двери сторожки. “Тебе звонят, КТ”, - сказал он.
“Через минуту”.
“Сэр, это Парача”.
“Пристрелите лейтенанта, если он пошевелится”, - сказал КТ вооруженному охраннику, и тот, развернувшись на каблуках, ушел в караульное помещение.
Усман понимал физические факты своих приказов, если не причину для них, хотя, если бы ему пришлось догадываться, он решил, что этот шаг сегодня вечером был лишь одной из многих подобных операций по всей стране в ответ на террористические атаки. Но это было отчаянно. Это как прыгать с высокого утеса в бушующий океан, потому что за твоей спиной был тигр. И он чувствовал себя голым, потому что на нем не было формы — только синие джинсы и футболка для большого города.
Компьютерная томография вернулась почти сразу. “Ты опоздал. Капитан группы в штабе ждет вас. Вы знаете дорогу, или вам потребуется сопровождение, сэр?”
“Я могу найти это”, - сказал Усман.
КТ отступил назад и жестом приказал поднять барьер. В резком свете он казался зеленым.
* * *
Капитан группы Кабир Парача в свои сорок семь лет был неподходящим военным офицером. Его камуфляж для пустыни был в беспорядке, он забыл свою шляпу, а рукава были закатаны чуть ниже локтей, ремни, которые должны были удерживать их повыше, торчали наружу. Но он был подходящим человеком для этой работы, потому что его первоначальное образование было инженером-ядерщиком в исследовательской лаборатории доктора А. К. Хана. Он понимал природу устройств, которые должен был охранять. Особенно последствия, если бы их когда-нибудь пришлось использовать.
Он ждал рядом со своим Хаммером, водитель за рулем.
“Ты опоздал”, - сказал он, когда Усман вышел из своего внедорожника. “И в гражданской одежде”.
“Прошу прощения, сэр, но на первом посту было всего трое легковооруженных людей. Это место должно быть кишмя кишит патрулями.”
“Нам сказали, что проблемы существуют только на севере. Мне было приказано не высовываться. И ваше путешествие не имеет смысла. Это безумие”.
“Ты имеешь в виду неподчинение приказам?” - Потребовал Усман.
Лицо Генерального директора вытянулось, и он всего на мгновение отвел взгляд. “Нет. Но я пошлю с тобой двух своих людей. Что касается оружия — сопряженного оружия. Ты полностью понимаешь, что это чистое безумие?”
Усман мог догадаться. Почти все ядерное оружие Пакистана хранилось в несвязанной конфигурации: пусковая схема хранилась в одном месте, в то время как Яма — физические пакеты, которые содержали либо высокообогащенные урановые, либо плутониевые делящиеся ядра, плюс тритиевые ускорители, которые значительно увеличивали взрывную мощность ядерного оружия, — хранились в другом месте. Процедура была проведена в целях безопасности, и руководство заверило американцев, что это стандартная процедура.
“Я согласен с вами, сэр. Но я тоже должен следовать приказам. Настали трудные времена”.
“Действительно”, - сказала Параша. “Следуй за мной”.
Усман последовал за капитаном группы через базу к ряду низких бетонных бункеров внутри тройного барьера из высоких электрических заграждений с колючей проволокой наверху. Сторожевые вышки располагались с интервалом в пятьдесят метров, и с того момента, как они приблизились к главным воротам, их освещали несколько сильных прожекторов.
Все это было неправильно. Любой, кто наблюдал за бункерами и периметром повышенной безопасности, должен был знать, что здесь находится. И теперь огни и два транспортных средства были не чем иным, как приглашением. Безумие. Параша была права: то, что происходило здесь и по всей стране, было чистой глупостью.
Как только их пропустили через тройные ограждения, толстая стальная дверь, ведущая внутрь одного из бункеров, с грохотом открылась с громким скрежетом металла о металл, который должен был быть слышен за мили.
Четверо вооруженных до зубов солдат, один из них лейтенант авиации, жестом приказали Усману въехать внутрь того, что, по-видимому, было погрузочной площадкой примерно в тридцати или сорока метрах в сторону. В задней части находился большой грузовой лифт, его стальные сетчатые ворота были открыты.
Небольшой буксир, буксирующий тележку, на которой были закреплены четыре небольших ядерных заряда в форме носовых обтекателей ракет, вышел из лифта, и водитель обошел внедорожник Усмана сзади.
Парача поговорил с четырьмя вооруженными охранниками, затем подошел к тому месту, где Усман вышел из своего автомобиля, и трясущимися руками открыл заднюю дверь.
“Ты узнаешь, что это такое?” он спросил.
“Ядерное оружие, предназначенное для перевозки ракетами”.
“Плутониевые бомбы для ракет Haft IX. И знаете ли вы значение этого факта? Точное значение этой штуки?”
У Усмана был только приказ забрать четыре единицы оружия, отвезти их в аэропорт в Дельбандине, маленьком городке в трехстах километрах к югу, и передать их лейтенанту авиации Гопангу, который погрузит их на борт небольшого транспортного самолета и улетит. Как только доставка была произведена, он должен был вернуться в Исламабад.
“Нет, сэр”, - сказал Усман тихим голосом. Внезапно он оказался в присутствии чего-то настолько ошеломляюще могущественного, что вся его уверенность испарилась.
“Радиус действия этих ракет составляет менее ста километров. Это что-то значит для тебя?”
Усман покачал головой.
“Это оружие не предназначалось для применения против Индии или против чего-либо еще, за пределами.... Пакистана. Они были разработаны, чтобы уничтожить любую силу, угрожающую нам изнутри.Они предназначены для использования против нашего собственного народа”.
“Талибан. Враги государства”.
“Избавьте меня от пропаганды, лейтенант. Эти люди когда-то были нашими союзниками”.
“И теперь они наши враги”, - сказал Усман. И вина полностью лежала на ISI. Точно так же, как ЦРУ было, по крайней мере частично, виновато в бен Ладене. Американцы финансировали фундаменталистов в Афганистане, которые прогнали русских, а когда война закончилась, те же самые ракеты "Стингер" были направлены против американцев, что, в свою очередь, в конечном итоге привело к нападениям на Нью-Йорк и Вашингтон. События последних двух недель стали 11 сентября в Пакистане, и ничто, кроме чуда, не остановило бы падение Исламабада.
“Я не буду нажимать на кнопку, я только помогла спроектировать вещи, и теперь я отвечаю за их охрану”, - сказала Парача. “Ты тоже не нажмешь на кнопку, ты просто доставишь их куда-нибудь”.
Усману нечего было сказать.
Параша подошла ближе. “Чисты ли наши руки, лейтенант?” он спросил. Он покачал головой. “Мы никогда не будем чистыми”.
ТРОЕ
Огни в городе стали видны примерно в десяти милях от аэропорта, ночное небо неравномерно светилось под низкой облачностью. Ситуация была именно такой плохой, как предполагало ЦРУ, и именно такой хорошей, как надеялся Хаарис. Революции не рождались в солнечные дни.
Теперь он был одет в длинные свободные штаны, поверх которых он носил грязную длинную рубашку и кафию, обернутую вокруг головы, скрывающую его фальшивую бороду и открывающую только переносицу и намек на глаза.