Что и говорить, Nemesis на контакт не вышел. Весь вечер вторника я просидел в свое квартире у включенного ноутбука Андрюхи и даже оставил его работать на всю ночь и весь следующий день. Аська молчала, если не считать каких-то Андрюхиных знакомых, тех которые были еще не в курсе, что он пропал, и писали ему жизнерадостные сообщения. Когда они узнавали, что мой бородатый однокурсник бесследно исчез, и выяснялось, что нет, они не знают, и не слышали, в аське вновь воцарялась тишина. Как и обещал, Коля Зорин прислал смс с адресом, который Юрий Никифоров оставил ему в свой последний визит в Москву - какое-то предместье неподалеку от Нью-Йорка. Телефона Юра бывшему однокласснику не сообщил. Катин Данил Иваныч не стал зверствовать и отпустил ее в пятидневный отпуск, а Скай Джет, посетовав на исчезновение гениального креатора, не отказались сделать Кате приглашение вместо отсутствующего Андрюхи.
Сквозь клубы табачного дыма и толщу стекла курительной комнаты в аэропорту я вижу Катю, которая машет мне рукой из кафешки на втором этаже, и, о, счастье, там можно курить. Час назад, когда мы с Катей только приехали в аэропорт, и, направлялись к регистрационной стойке, волоча за собой чемоданы, с нами произошло странное происшествие.
Благообразный еврей лет пятидесяти на вид, в черной скуфейке и светлом пальто, стоял прямо за нами в очереди в обменник, где мы собирались обменять наши наличные на американскую валюту, вдруг принялся нещадно барабанить меня по спине, и я, не ожидавший от соседей по очереди такой прыти, обернулся, решив проучить нахала.
- Простите, друзья, не могли бы вы оказать услугу старику, - вкрадчивым тоном с неизвестным мягким акцентом начал пенсионер. - Я слышал, что вы, как и я, летите до Нью-Йорка ближайшим рейсом.
- Летим, а вам-то что? И вообще, подслушивать чужие разговоры довольно невежливо! - нелюбезно ответил ему я, поскольку обычно очень нервничаю, если ко мне вот так неожиданно подкрадываются сзади.
- Вы можете спасти мне жизнь... - невозмутимо продолжал дед, но, глядя в мои расширившиеся от удивления глаза, он тут же поправился - ну, хорошо, не жизнь, а нечто больше - мое доброе имя!
Вероятно, по моим глазам, пенсионер понял, что я не горю желанием спасать его доброе имя, и он обратился к Кате, глядя на нее умоляющим взором. - Понимаете, моя супруга Сара... мне совершенно не верит...
Немудрено, - подумалось мне. Я не отношу себя к упертым националистам, но я бы тоже не стал верить этому старому пройдохе, однако, глядя на Катю, я понял, что она уже была готова преисполниться сочувствия. По крайней мере, она даже не пыталась перебить деда на полуслове, как обычно перебивала меня - все говорило о том, что отделаться от пенсионера будет сложно.
Дед тем временем не умолкал, - Видите ли, я лечу одним рейсом с вами, лечу навестить родственников. Сарочка по состоянию здоровья не смогла полететь со мной, но она не верит, что я лечу один, поэтому пришлось ей сказать, что лечу с друзьями. Но она.... вы же знаете этих женщин, - продолжал он доверительным тоном уже в мою сторону, явно решив использовать запрещенное оружие мужской солидарности, - решила, что я еду с любовницей, и, похоже, отправила своих племянников проследить за мной в аэропорт.
- Нет, и причем здесь мы? - спросил я, все меньше понимая, что происходит. - Разбирайтесь сами со своими племянниками.
- Я прошу вас. Очень прошу! Вы не могли бы... пройти регистрацию вместе со мной, ну, будто бы мы - компания, и вы - мои друзья, племянники не станут подходить, чтобы я их не заметил, но дело в том, что я уже обнаружил их на подъезде к аэропорту, они где-то здесь... Если они увидят, что я один... Сарочка тут же решит, что я ее обманываю и еду с любовницей, скандал в семье, ну, вы понимаете... - он умоляюще смотрел на Катю, и, судя по ее выразительному взгляду в мою сторону, причитания старика возымели успех, и нам придется перевести дедушку через границу.
Я сумрачно сжимал ручки обоих наших чемоданов, полусонно размышляя о странном отсутствии еврейского раскатистого грассирования в чистейшей русской речи пенсионера, пока он, взяв под руку мою девушку, что-то рассказывал ей о Стене плача, стоя чуть впереди меня.
Их я увидел, когда нагнулся за чемоданом, чтобы поставить его на ленту транспортера, протянув свой билет улыбчивой девушке на регистрации багажа - их было двое, высокие крепкие мужчины с рязанскими лицами в неприметных кожаных куртках обозревали окрестности у дальнего края стойки регистрации. Один из них едва заметно кивнул куда-то в противоположный конец огромного зала аэропорта, и парочка двинулся туда, а я, мгновенно напрягшись, повернувшись в ту сторону, увидел еще двоих в таких же куртках, которые методично прочесывали толпу, подходя к одиноким пожилым мужчинам кавказского вида.
Во мне крепла ничем не подтвержденная уверенность, что это и были те самые племянники почтенного еврейского пенсионера, странным образом напоминавшие сотрудников определенных органов правопорядка. Пожилой еврей, который оказался обладателем билета бизнес-класса на имя Мойше Родзиминовича, тем временем стоял поодаль с Катей, которая, казалось, была полностью поглощена его рассказами. Вряд ли старый черт был террористом - аэропортовая система досмотра помогает полностью исключить подобные случаи, однако я был убежден, что на моих глазах происходило нечто совершенно противозаконное.
На паспортном контроле старик придал своим глазам какое-то неестественно удивленное выражение, так, словно глаза собирались тут же выпрыгнуть из орбит, его круглые щеки внезапно вытянулись, а рот сжался в скорбную складку, и мне подумалось, что именно так и должен был выглядеть легендарный пророк Моисей, в тот момент, когда море разверзлось, открывая путь пронырливым детям еврейского народа. Юный, розовощекий и уже довольно сонный пограничник внимательно осмотрел лицо пожилого хитреца, вдумчиво сличил его с паспортом и, похоже, с каким-то еще циркуляром, и затем ободряюще щелкнул штампом. Пройдя паспортный контроль следом за ним, я упустил последний шанс заявить о подозрительном типе аэропортовым властям, но успокоил себя тем, что если я не чувствую себя пособником преступника, то скорее всего, никакого преступления не было, а люди в кожаных куртках мне просто померещились. К тому же, Катя, как мне казалось, ничего не заметила, она весело смеялась шуткам деда, а у нее, как у журналистки, все-таки должен быть нюх на такие вещи.
- Благодарю вас, друзья! - церемонно вымолвил старый еврейский черт, которого нам пришлось проводить ровно до середины зоны магазинов беспошлинной торговли. - Я вас никогда не забуду, если у вас возникнут проблемы в Нью-Йорке, обращайтесь без колебаний! Он порылся в кармане пальто и извлек оттуда помятую визитную карточку, которую со старомодным поклоном протянул нам.
На визитке значилось - "Азиз Абдулов, атташе" и номер телефона. Пока мы с Катей в недоумении склонились над карточкой, изучая имя, не гармонирующее с обликом почтенного еврейского старца и его высокую должность, совершенно не подходящую к его лисьим повадкам, нашего нового знакомца и след простыл. Сколько мы не оглядывались по сторонам, но ни нашего подопечного, ни провожающих его племянников мы так и не заметили.