Вера ударила по печке кочергой. - Бам-м, - ответила печка.
Тишина. Наверное, эту тишину люди называют мёртвой. Тишина страшная. Чтобы прогнать Тишину, Вера ещё раз ударила по печке кочергой. - Бам-м, - послушно отозвалась печка.
- Бом-м... Бом-м... - гудит колокол.
Наконец-то в чугунной печке Огонь победил сырость, и дрова перестали шипеть, точно клубок змей!
Дрова трещат, в огромной пустой комнате почти уютно. Вера сидит на полу у своей печки, потому что Огонь надо постоянно кормить. Если Огонь не кормить, то он перестанет рассказывать сказки, и придёт Тишина.
- Бом-м-м...
Ёжик родился в гномьем городке весной, когда снег стёк ручьями с Уральских гор, домики, умытые первыми грозовыми дождями, забавно разноцветились, дорожки были ярко-оранжевыми, а сирень - сиреневой, белой и розовой. И каждый день над гномьим городком поднимались две радуги.
Огонь трещит свою сказку, а Вера спит, свернувшись калачиком на папином тулупе рядом с печкой. Вера спит под сказку Огня.
- Бом-м-м... - гудит медный колокол.
Ёжику не страшно - он привык к бому колокола. Ёжику всё равно, разноцветные домики или серые дома, ведь он не собирается в них жить.
- Ёжик - Ни головы, ни ножек! Ты куда бежишь? Зима на дворе, тебе, Ёжик, спать пора! - Таня присела на корточки, чтобы Ёжику не пришлось поднимать голову. Ёжики плохо умеют поднимать голову. Да и зачем им это? Ведь внизу, на земле, всё самое интересное! Там растут грибы, и ползают ужасно вкусные червяки, правда, не зимой. Зимой даже грибы не растут. А ещё землю можно копать лапками, тогда получится норка, не глубокая, как у мышей, но всё равно норка. Если сверху накидать побольше листьев, а ещё навалить снегу, то можно проспать всю зиму до самой весны, и никакие морозы не страшны.
- Ёжик, Ёжик, пошли ко мне жить?
Таня смотрела так умоляюще, что Ёжик не смог ей отказать, хотя вовсе и не собирался жить в одном из серых домов. Таню он знает уже почти целый год, он познакомился с ней, когда только родился. Таня - хорошая. У неё белые волосы, похожие на одуванчиковый пух, и зелёные глаза, такие же, как тина в болоте. Болото Ёжик не любит, а Таню любит.
- Бом-м-м... Бом-м-м... - гундосит своё колокол.
- Таня, а по кому звонит колокол? - спросил Ёжик. На самом деле Ёжик не спросил, он только хотел спросить. Он не умеет разговаривать на Танином языке.
- Ёжик, Ёжик - Ни головы, ни ножек! Папа сказал, что это дилектор умер. Какой-то дилектор.
Хотя Ёжик и не умеет говорить на Танином языке, но Таня и так всё поняла. Не зря всё-таки Ёжик её любит! Дилектор - так дилектор, Ёжику все равно.
Вера спит на полу рядом с печкой и дружит с Таней. С Таней она дружит во сне. Вере всё время хочется спать этой странной зимой. Не во сне у Веры есть мама и папа. Папа - на войне, а мама - здесь, но она всё время уходит на работу, каждый день, и ночь тоже. А больше друзей у Веры нет, потому что они уехали в разные другие города или просто умерли от голода. От этого голода все умирают. Нет, Вера дружит со Огнём, и с Ветром тоже дружит, и с Дождём. Но и с Ветром, и с Дождём она дружит только летом - зимой дождя нет, а ветер очень злой. А вот с Огнём Вера дружит и зимой. Но так хочется иметь человеческих друзей! Не во сне.
- Бом-м-м... - гудит медный колокол.
Этой странной зимой Ёжику не удалось заснуть в своей норке, и вовсе не потому, что она не такая глубокая, как у мышей. Просто ему показалось слишком тепло для сна. Правда, нет грибов и червяков, а надо же что-то есть! Еду трудно добывать зимой. Зимой надо спать, потому что иначе можно умереть от голода. Пожалуй, имеет смысл пойти жить к Тане - она будет давать Ёжику столько еды, сколько ему захочется, и даже ещё больше. А ещё Таня будет с ним играть. Для разнообразия можно попробовать пожить в одном из этих серых домов - интересно же! На самом деле Ёжик просто оправдывался перед самим собой - нечасто настоящие ёжики живут в серых домах, а он - самый настоящий Ёжик, ему как-то неловко так просто взять и пойти туда жить. Но ведь Ёжик уже согласился, потому что не смог отказать Тане.
Огонь съел все дрова в печке, а Вера не просыпается. Не надо её будить - ей тепло. Она спит и слушает сказку Огня. Для того, чтобы рассказывать сказку, Огню вообще-то совсем не обязательно ярко гореть, как думает Вера. Главное, чтобы было тепло.
Зима в гномьем городке на самом юге Уральских гор была тёплой, потому что так захотел Огонь. Он не горел вовсе. Зачем? Он просто разогрел Землю, всего лишь один раз, но зато очень ярко вспыхнув глубоко в самой середине Земли; разбудил ёжиков, и медведей тоже разбудил. Скучно Огню, когда они спят целую долгую зиму, вот он и превратился в тепло. Если бы Огонь мог и сейчас, как тогда, превратиться в тепло и прогнать Стужу! Но сейчас у Огня очень мало силы. Едва хватило, чтобы согреть Веру. Огню тоже голодно.
У Тани дома Ёжик попил тёплого молока из блюдца, свернулся клубочком в самом тёмном углу Таниной комнаты и уснул. Хоть и тепло, а всё равно зима - Ёжику спать хочется.
- Ёжик, Ёжик - Ни головы, ни ножек, давай играть! - это Таня. Ёжик очень даже не против с ней играть, но ведь не днём же! Днём ёжики спят, а для игр специально сделали ночь. Это Ёжик так думал, а вот Таня думала совершенно иначе.
- Ёжик, не спи! Все нормальные люди спят ночью, а днём играют. - Таня на секунду задумалась. - И ёжики, наверное, тоже.
Пришлось Ёжику проснуться.
- Таня, давай в прятки играть! Я буду прятаться, а ты - меня искать, - это Ёжик, конечно, не сказал, ведь он не умел разговаривать на Танином языке. Это он только подумал. Но Таня всё равно всё правильно поняла.
Ух, как весело играть в прятки! Ёжик - под диван, и Таня за ним - под диван, а сама кричит: "Вылезай, Ёжик, я тебя вижу!". Тогда Ёжик - бегом под стол, а Таня - тут как тут: "Вылезай, Ёжик, из-под стола!". Ёжик из-под стола вылезет, и - под шкаф. А Таня стоит по середине комнаты и по сторонам смотрит: где Ёжик?
Вера даже рассмеялась во сне - так забавно на них смотреть. Таня - маленькая, а Ёжик - ещё меньше. Таня смеётся и визжит, а Ёжик пыхтит.
Огонь в печке уже не трещит сказку, он её шепчет, коротко вспыхивая искрами на пепельно-алых углях.
Ура! Ёжику удалось спрятаться по-настоящему! В кладовке есть большая коробка из-под телевизора, в которой полно самых чудесных вещей. Там и шуба, в ней Таня в первый раз в жизни каталась на санках; и папины валенки с большими заплатами и ещё большими дырами ("Надо бы вывести моль", - обычно говорит мама, когда встречает эти валенки в коробке из-под телевизора); и пушистая шерстяная шаль, которую носила Танина прабабушка. Прабабушки Таня никогда не видела, потому что та умерла задолго до того, как Таня появилась на свет. Зато шаль Таня видит каждый раз, когда болеет. Стоит только чуть-чуть закашлять, как мама тут же лезет в кладовку, достаёт шаль из коробки из-под телевизора и заворачивает в неё Таню. Чудо!
Вот в это чудо Ёжик закопался как следует, и снова уснул. Зима - Ёжику спать хочется. А Таня стоит по середине комнаты и рыдает: где Ёжик? Ёжик бы пожалел Таню - почему она так горько плачет? - и вылез, но он спит и ничего не слышит. Не слышит даже, как гудит колокол.
- Бом-м-м...
Ёжику всё равно. Ему спать хочется.
- Бом-м...
Мама пришла с работы. Она прижала к себе Таню, и Таня тут же перестала плакать. - Ёжики зимой всё время спят, - объяснила мама. - А ещё они спят днём, а играют только ночью., когда люди - нормальные люди - спят.
- Я буду ненормальной людью, - решила Таня. - Ночью я вообще не буду спать, я буду играть с Ёжиком, потому что ночью он придёт. - И тут же уснула.
Мама пришла с работы. Она взяла Веру на руки и положила на диван. Вера плачет, но она спит, а во сне плакать - хорошо, мама это слышала от своей мамы, Вериной бабушки. А ещё мама накормила Огонь. Он не успел умереть, пока Вера спала, поэтому мама просто добавила дров в чугунную печку, и всё, Огонь снова затрещал.
Топи-топ... топи-топ... топ... топ... топи-топ... Ёжик идёт к Тане. Ночь, темно, пора играть! Таня, вставай!
Спит Таня.
- Вставай, Таня! Я - не только в прятки! Я целую кучу игр знаю! - Ёжик только подумал, а Таня уже проснулась! Отлично! Можно играть!
- Тихо, Ёжик! Не топочи, а то папа проснётся. Он с работы пришёл, он спать хочет. Мы с тобой не будем играть.
Ёжик чуть не заплакал. Да и заплакал бы, да просто ёжики не плачут - не умеют. Он хочет играть! Он сам слышал, как Таня подумала (ёжики умеют слышать, как люди думают, даже если ёжики спят, то есть, если ёжикам хочется, конечно), что она не будет, как все люди, спать ночью, а будет играть.
- Ёжик, ты не плачь, я не буду спать, честное слово! Мы с тобой сейчас пойдём к гномам, хорошо? Ёжик, отведи меня к гномам, пожалуйста!
Ну вот, поиграли, называется! Честно говоря, у гномов Ёжик никогда не был, он только один раз о них слышал. Было это в прошлом году, в самой середине сентября. Шёл себе Ёжик спокойно по мягкому ковру из еловых иголок, никого не трогал, как вдруг его нос упёрся в серую от времени ногу огромного старого Мухомора. Удивительно, что Ёжик издали не заметил его алую шапку! На земле, конечно, всё самое интересное, но...
- Наконец-то пожаловал! - Мухомор явно был доволен непонятно, чем.
- Я никуда не жаловал! - Ёжик чуть-чуть испугался Мухомора, самую малость, но всё равно ужасно разозлился - когда Ёжику страшно, он всегда злится.
- Ты-то, может, и не жаловал, да я тебя совсем заждался, - Мухомор очень внимательно посмотрел Ёжику прямо в глаза. - Ты, когда зимой к гномам пойдёшь, это... осторожнее там, - и добавил, - малыш.
Ёжик в тот раз убежал побыстрее - очень уж ему всё это странно показалось, ведь обычно мухоморы не разговаривают с ёжиками. Да и не собирался он зимой ни к каким гномам, зимой он собирался спать. А потом он об этом забыл - появилось множество других дел, и Ёжику стало всё равно.
А теперь, зимой, когда надо спать, Ёжик пойдёт к гномам. Ладно, осторожнее, так осторожнее.
- Ёжик, а я ведь про гномов давно знаю, с самого прошлого сентября! - Таня хитро посмотрела на Ёжика. - Мне про них старый Мухомор рассказал, в лесу, когда я его нашла вместо всех грибов. Пошли к гномам, Ёжик, а?
И они пошли. Таня прокопала под одеялом длинный подземный (может быть, пододеяльный? Хотя вряд ли это имеет значение) ход, подняла Ёжика с пола и подтолкнула в одеяльную пещеру. Пусть Ёжик идёт первым - ёжики никогда не заблуждаются. Ёжик пошёл первым, он опять не смог отказать Тане.
- Гра - а-ах-бах! - сказал своё последнее слово снаряд. И Огонь взметнулся вверх, загудел, завыл, зарыдал. Бешенство охватило его и восторг - он свободен! Силы прибывали с каждым мигом - с каждой деревяшкой, с каждой книжной страницей, с плавящимися замками кожаных переплётов...
В самой глубине земли маленькие гномы испуганно смотрели на великий Огонь. Они и не думали его тушить - они знали, что Земля сама справится, если захочет. Откуда взялся снаряд в глубине земли, гномы не знали, да и было им это всё равно. Они только поняли, что отсюда пора уходить.
Огонь, поглотив древние книги, стал ещё сильнее и поспешил наверх, к людям. Гномов он не тронул. А в маленьком шахтёрском городке на самом юге Уральских гор в середине зимы пошёл проливной дождь.
Мама прижимает к себе спящую Веру и смотрит на великий Огонь. Снаряд угодил в дом на другой стороне улицы. Пламя с воем поднимается вверх, а здесь, в комнате, светло. Маме страшно. Не Огня и не снарядов она боится. Громче взрывов, сильнее воя Огня стучит сердце: почему Вера не проснулась от грохота?
А Вера спит и улыбается во сне: ей снится, что Огонь прогнал Стужу. Вера просто спит.