Архарова Яна : другие произведения.

Озимые Постапокалипсиса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Озимые пост-Апокалипсиса
  ...и на груди его светилась медаль за г. Армагеддон(с)
  
  
  
  Типа пост-Апокалипсис
  Те, кто звали - скрылись в привычную тьму пещер,
  напоследок обидевшись, что потоп совсем не похож.
  Мир, конечно, рухнет - что толку считать ущерб,
  что останется - то осталось - и с тем пойдешь.
  
  Остается немного: рдяные облака,
  орхидея в горшке, неубранная кровать.
  Пока эти четверо скачут себе в закат -
  укрываешься небом и молча ложишься спать;
  
  расписным ли, блеклым - какое ни есть, все дом,
  пока рушатся царства и зыблются миражи,
  и твоя медаль за город Армагеддон
  неизбежно с тобой - покуда ты еще жив.
  
  От последних черт никто не придет назад,
  где все лишние отряжаются под ружье
  и небесные реки собираются в камнепад,
  выпуская в поля тех, кто сеет и тех, кто жжет.
  
  Мир, конечно, рухнет, все сделанное - вотще,
  кто взойдет весной - отправится по домам.
  Ничего не держит, кроме скучных простых вещей -
  хлеб, вода, тепло, мне отмщенье и аз воздам.
  
  Остается немного - нелепая пара слов
  на песке, на отмели...
  - Боже, здесь я! И не отдам.
  
  Ты проснешься. Откроешь рот и скажешь: любовь.
  В мире будет тихо.
  Как будто пришла вода.
  
  
  
  Озимые пост-Апокалипсиса
  Слишком слякотно, боже, чтоб выспаться здесь в тепле.
  Обходить судьбу - что толку, умрешь усталым.
  До весны ползти год от года все тяжелей,
  снег никак не ляжет, дороги никак не встанут.
  И гадай себе, сходя во мглу декабря -
  будут ли снега для того, кто посеял в грязь?
  
  Мир лежит во мгле, поля покрывает ржа,
  и болтаешься между повеситься и нажраться.
  Бог, конечно, знает, какой тебе урожай,
  а тебе чего - паниковать до жатвы,
  где всего-то неба - вынесенное в горсти
  и не знают травы - мерзнуть ли, прорасти.
  
  ...Он достаточно весел, чтоб предсказать исход:
  в ярмарочном блеске, при всяком честном народе -
  ты, конечно, виновен, что у тебя прорастет -
  что-нибудь не то - и почти по любой погоде,
  пусть твоя тропа и муторна и крива,
  но талант таков - взойдет, как ни зарывай.
  
  До весны тащиться - тот еще геморрой,
  перебежками -
  по предписанному в уставе -
  все, возможно, рухнет - неважно, ты сей и строй,
  в здешнем круге земном и в своем неизбежном праве
  по которому всходит солнце, грядет весна...
  
  - Что я взял с собою, боже мой?
  - Семена.
  
  
  
  Про барочные вещи
  ...у нас еще Царь-Пушка не стреляла (с)
  ...если увлеченно заниматься любимым делом - например, сосать корягу - можно пропустить даже Апокалипсис (с)
  Рустаму Рахматуллину
  
  Отодрав себя от века, коим клеймен,
  обнаружишь пятно на месте чего-то больше.
  Незавидная доля быть у конца времен -
  мир три раза рухнет, а ты продолжай работать.
  Сколько было разных слов, умов и сердец,
  сколько было можно взять, пророчествуя до визга.
  Но твой бог пожал плечами, всучил резец -
  сядь здесь и пили - от себя и до новой жизни.
  
  Краем глаза взглянув, какой там сегодня свет,
  и от моря до окоема - итак, без шансов,
  смысл не в этих руках, а времени в целом нет,
  даже если время вздумает не кончаться,
  даже если кто-то перерешает жить -
  "вот от сих до сих оставляю тебе несжатым".
  Все равно не хватит жизни, чтоб завершить -
  что, покамест не наш черед? - ладно, продолжаем.
  
  Как ни сыпься стружкой, как ни руби сплеча -
  от себя и до окоема, но где-то выше,
  где-то дальше всегда совершается третья часть,
  до которой каждый - хоть умри, не допишет.
  Где седое небо глядит на тебя в упор:
  - Что ты делал в мире моем?
  - Боже, бил баклуши, -
  пусть Царь-колокол собирает народ на двор -
  что тебе там слышно, в камере у Царь-пушки?
  
  Тишина -
  первых дней у мира над верстаком.
  Вот шарахнет - узнаем, что там было в запале.
  
  Оторвавшись, сметая стружки - как далеко:
  - Что там зреется, боже?
  - Наверно, весна. Не знаю.
  
  
  
  Сухие выжимки
  ...а здесь хренадцать сотен лет
  итогом вече -
  спроси у бога. Бога нет -
  и тот далече,
  и нет лица у подлеца, что знает каждый,
  и всюду смерти нет конца, в Отчизне - дважды,
  где не избавишься от пут куда попало.
  Мы все умрем,
  нас всех убьют
  и все пропало.
  ....все будете гореть в огне!
  ...и ад, и пламя!
  Ох, страшно, боже, мы на дне - и ад за нами.
  И ламца-дрица-гоп-цаца, снега по пояс.
  
  Но это небу нет конца.
  Стой здесь.
  Не бойся.
  
  
  
  Детский мир
  1.
  Они приходят - через тридцать лет и три года,
  истоптав три подошвы дырявых сапог,
  пройдя свою тысячу ли и три километра -
  дети,
  уходившие из дома -
  за звуками флейты и хорошими книжками,
  учиться быть пастухами и гадалками,
  быть настоящими,
  варить зелья и ловить рыб -
  
  Приходят, падают на пол, плачут, бьются, дергают ногами, пытаются говорить -
  но всех слов из горла вырывается только: "Хочу!" - и: "Недодали!".
  
  В основном, им стыдно -
  им очень стыдно -
  но что они могут сделать,
  они же дети -
  нежные, обиженные дети
  в бесконечном магазине игрушек.
  
  Рано или поздно каждый из них слышит голос:
  "Конечно же.
  Можно.
  Вон ту конфетку
  (...леденцовое окошко, пряничное крылечко),
  куколку и кукольный домик
  (перепрошить волосики, смыть макияж, выставить в витрине на всеобщее обозрение - будет почти как живая),
  машинку и тот самый велосипед
  (...ведь, признайся, у тебя в детстве все равно не было велосипеда),
  весь мир и новые коньки,
  бочку варенья, корзину печенья,
  шашку и коня, барабан и краски,
  ящичек лесной малины,
  тех самых друзей и настоящие приключения,
  хорошего себя и плохую девочку Лену, о которой говорила мама,
  цветные сны, кое-что еще,
  почти что ты хочешь -
  и хорошую книжку об интуитивном развитии осознанности на сдачу.
  
  Разумеется, тебе придется заплатить.
  Но ты же умеешь -
  тебя учили
  спасать миры и играть на флейте,
  быть драконом, единорогом и магом,
  ты все это можешь, и этого достоин -
  и на самом деле качество твоей жизни определяется тем, сколько ты оставляешь в магазине игрушек.
  И да, конечно, ты всегда, всегда заслуживаешь нежной поддержки -
  если ты все еще не научился и не понял -
  оставайся,
  здесь есть, кому тебя научить.
  Здесь всего много, но все просто - направо игровые комнаты, налево - соревновательные площадки,
  здесь легко провести всю жизнь и так этого и не заметить...
  Ну, конечно, возвращайся - на любом из будущих перекрестков твоей жизни я жду тебя".
  
  2.
  Уходили немногие -
  заглянув внутрь души и кармана, посчитав - а что там еще осталось...
  
  В основном они возвращаются.
  Пройдя и проехав крюк в шесть километров,
  выразив обязательный восторг утреннему рассвету и съеденной божественной шаурме на полустанке -
  снова и снова они оказываются здесь.
  Упираются лбом в холодное стекло витрины.
  Шепчут:
  - Мама...
  Папа...
  Господин хозяин...
  Кто-нибудь, я не знаю, кто -
  я же сделал все правильно.
  Приходил - покупал - осознавал,
  выражал восторг и радость,
  все время ощущал себя и почти все выучил -
  почему, почему я снова нахожусь здесь, а счастья нет, и мне пусто, пусто и страшно?
  
  "Тебе не обещали, - пишут буквы бегущей строки над входом, -
  что ты станешь жить более счастливо.
  Ты станешь жить насыщенней и ярче"...
  
  - Ах, извини, - слышат они вслед. -
  Это была рассылка не по тому адресу.
  Счастье и свобода, равенство и братство - разумеется, я был бы готов их тебе предложить.
  Разумеется, они здесь представлены в ассортименте,
  но доступ к ним перекрыли.
  И ты отлично знаешь, кто.
  Взрослые.
  Злые, злые плохие, обидевшие, ограбившие тебя взрослые,
  что придумали Ан2, УК, ДПС,
  ГЭС, ТЭЦ, ЖКХ и множество других, еще более скучных и страшных вещей
  вместо счастья и свободы
  Я не могу открыть тебе этот доступ -
  это можешь только ты сам.
  Ты же сам читал - в хороших книжках, что уносил на дне рюкзака -
  что нет ничего, ценнее свободы,
  что свободу не дают - ее берут?
  Слушай, слушай - я тебе расскажу, только тебе и твоим товарищам -
   ты же смел, весел и достоин.
  Ты услышишь.
  Если ты горишь и дерзаешь и готов отдать все за свободу.
   Ты же должен, это же достойно - встать, осмелиться и все сказать...
  Сможешь ли выйти на площадь?
  
  - Вышел? Так слушай же -
  эти скучные, скучные взрослые придумали еще массу замечательных вещей -
  ты же читал, ты же помнишь, что оружием может служить все... -
  специальную, острую, отлично бьющуюся брусчатку,
  бензин, масло и пенопласт...
  
  Ну, конечно, это немного плохо, когда другие горят.
  Но вы же здесь, вы в едином порыве, среди опасности, плечом к плечу, за Свободу -
  так слушай же, как в твое сердце -
  капля за каплей -
  плотным потоком -
  врывается счастье".
  
  3
  Совсем не обязательно хозяин магазина игрушек смотрит в бинокль -
  сверху -
  на засидку на соседней крыше.
  И пожимает плечами:
  "Да в принципе, годится любой...
  хорошие дети:
  яркие, веселые, смелые,
  вкусные.
  Не расстраивайся, мальчик -
  сегодня ты стал героем -
  тебя уложат на мостовую.
  Про тебя напишут хорошие стихи -
  этому они действительно научились.
  Ненадолго.
  
  Дети вполне нормально воюют с другими детьми.
  Не слишком эффективно, зато экономично -
  практически за свой счет.
  Главное достаточно терпеливо и правильно объяснять им,
  кого.
  Каждому надо дать его игрушку".
  
  PS:
  Где-то на берегу земли немолодой, лысеющий, задолбавшийся человек докуривает, сплевывает окурок, коротко беззвучно матерится и встает.
  "Боже мой, - совершенно не обязательно думает человек, -
  я помню, я с Тобой договаривался работать в поте лица своего.
  Но Тебе не кажется, что в двадцать пятый раз чинить коммуникации после обстрела - это превышение обговоренных условий.
  Впрочем... если Ты все равно со мной до скончания века - ладно.
  Я попробую не бояться.
  Но не обещаю".
  
  
  
  Голубятня
  Всех дней твоих наперечет
  под шорох птичьих лап.
  Когда к тебе приходит чорт,
  он знает, что ты слаб
  и среди этих сотен тыщ
  какой-то запасной
  и нагл, и нищ, и в общем - прыщ
  так на груди земной
  средь сотен километров шпал,
  приправ и овощей,
  и где ты был,
  и как ты спал
  и чо ты там вообще -
  средь этой тысячи дорог в одну слепую весть?
  
  А Бог? Он есть.
  И он есть Бог.
  И знает, что ты есть.
  
  
  
  Август. Творческое
  Вот примерно отсюда ты знаешь, что все пройдут -
  и цепляешь ветра самолетиком в темноте.
  А закат купается яблоками в меду -
  город пахнет морем и степью, как в первый день.
  И последнее солнце, сев на решетку шпал -
  дальше не пойду -
  пляшет так, что нечем дышать.
  Говори, твори и знай, что ты проиграл -
  что мы слишком хрупки и глухи -
  чтоб держаться
  и чтоб держать.
  Но вцепившись последнему времени под крылом
  ты считаешь - на пальцах - и тем неопровержим:
  кукуруза,
  дыни,
  яблоки,
  мед,
  виноград -
  и еще тепло.
  Первозданным даром богам: я пожрал - я жив.
  
  Но на дар ждут ответа
  по правилам сей игры,
  все, что ты сумел, сползает - до даждь нам днесь,
  все пройдет -
  отсюда, дальше - осень, зима, костры...
  В крайнем, звонком времени года, почти на дне.
  
  Но потом, когда на тебя наступит тот свет, завернув вокруг в бессветные облака...
  "Это август", - ты шепчешь хрипло, как "смерти нет".
  Небеса склоняются ниже
  и скажут: ладно.
  Вали пока
  
  
  
  И о любви (архитектор Еропкин)
  ...и он увидел лето, карету и крыльцо (с)
  
  ...Потому что дурь предписана молодым,
  а кто легок сердцем и костью тверд - не в чести.
  На изнанке любви остается труха и дым.
  Под второю ступенью слева - и уходи.
  
  Потому что оно обоюдное дело - мост,
  а вода горька на сто саженей в глубину,
  а вокруг - разливы рек на осьмнадцать верст -
  ну куда ты вот это все захотел впихнуть? -
  притвориться чертом, поземкою, бубенцом,
  леденцовой игрушкой - бусины, мишура.
  Забери все то, что ты сложил под крыльцо,
  повернись три раза - и прямо - и до утра.
  
  Похмелившись, сам не захочешь - плетень, нуда,
  да пошло оно все к трехсотому ноябрю.
  Что ты там ни собираешь на карандаш,
  подбирает ветер - надежен и негорюч.
  
  Велика земля, бесконечны разливы рек -
  но куда б тебя ни несло - но за пядью пядь,
  кто устал стучаться в сердце, где нет дверей,
  на всю ту же ступень приводит тебя: присядь -
  ты, конечно, устанешь стучаться в конце концов
  ...здесь и берег, и мост, и та сторона реки.
  Собери все то, что ты сложил под крыльцо,
  но оставь то, что сгнило - и то, что дало ростки.
  
  Это вишня. Будет весна - она зацветет.
  
  
  
  Вечная тема. Начало марта
  ...чтоб было, с кем пасоваться,
  аукаться через степь (с)
  
  ...что на месте второго голоса? Стыд и срам,
  непригодная к предъявленью твоя стезя.
  Ничего не забыл, поминая по именам -
  так, конечно, нельзя с тобой - и ни с кем нельзя.
  За тобой остается - прочнее небесных скреп,
  никогда никого не считавших на первый - второй,
  потому что оно одинокое дело - степь.
  У тебя два гвоздя и голос. Отсюда - строй.
  Про любовь, про вечность, про холодно на земле -
  потому что, благодаря ли, наперекор...
  Кто своими двумя руками...
  за столько лет?
  
  Ибо каждому надо дать построить его собор.
  
  И, когда на месте той пыли и пустоты -
  бесконечный, от века завещанный, черный труд -
  ты все смотришь вверх и не веришь, что это ты,
  и смеешься, счастливый - да ладно, нехай берут,
  нам-то хватит работы на наш бесконечный век.
  Никого не забыл, прославляя по именам -
  мне не жалко, дай им -
  все тем же прибоем небесных рек...
  
  Здесь я, боже мой - и со мною твоя весна -
  золотое твое вино и небесный хлеб,
  восьмикратным эхом по кругу со всех краев.
  
  А потом ты выдыхаешь. И снова выходишь в степь.
  А она смеется. И говорит: "Моё!"
  
  
  Звуковое, последний день лета
  ...вырастаешь.
  То есть, делишь - что кругом рук,
  что петля и подлость.
  Изнутри тебя не все прорастает в звук -
  чаще в тлен и копоть,
  отыщи теперь - ошметками на полу -
  мрак, тоска, простуда...
  И клянешь их всех - а потом ты берешь метлу,
  мол - пошли отсюда,
  по другую сторону от судьбы -
  вот отсюда мелом,
  выметаешь плесень, пакости и грибы -
  да, ты был
  и сделал.
  
  А потом дрожишь - но боже мой, не ко мне,
  разве на соломе? -
  не сейчас, не здесь, не знаю, как-нибудь вне, только в чистом доме.
  
  А оно придет и пнет тебя под курдюк - не сказать словами.
  
  Изнутри тебя не все прорастает в звук.
  Но и так бывает.
  
  
  Северо-Восток
  (где-то между Переславлем и Сергиевым посадом)
  Рустаму Рахматуллину
  
  Тьфу ты, боже мой, каждый четвертый как очумел,
  вычисляя собачий чох да вороний грай.
  Не хочу ни тьмы, ни египетских казней, ни ливня стрел -
  пронесет или вынесем? -
  а тебе-то что? - знай шагай.
  
  По полям, по посадам, куда ни одна нога,
  по таким колдоёбинам, что боже мой, прости -
  до любой из столиц сто верст и все лесом - снега, снега,
  кто пойдет искать сказавшего "отпусти"? -
  
  под иным крылом, на первом часе страны -
  где ни князь, ни чорт не подскажет - куда несут...
  Самозванцы прут всегда с другой стороны,
  а здесь слишком холодно, чтоб спрашивать - чьих ты тут?
  
  Чей бы ни был - вот те поле, вот воронье,
  вот небесный свет, укрывающий от ножа -
  да распутье, бел-горюч камень.
  
  До этой межи - моё.
  
  Три дороги смеются -далёко же убежал.
  Где-то здесь прикопали - твое сердце, и цель и цепь -
  от конца-концов, где все-таки - хорошо...
  
  Повернешь на юг - на тебя наступает степь,
  повернешь на север...
  
  Да, боже мой: не ушел.
  
  
  ...и о менталитете
  Ну а что вода?
  А она так себе вода -
  Кто-то прогадал - и смывает все горы с плеч.
  И пропал за так, и сворачивал не туда -
  не спеши никуда:
  реки знают, куда им течь.
  
  А чего течет?
  Ну вот так вот себе течет -
  где-то черти в чем собирая твои слова.
  Ну, попутал чорт, я причем - я ващеничо!-
  так вот и течет, спотыкаясь об острова.
  
  Ну а где тут ты?..
  А таких-то тут до... туды-
  ни туды-сюды - и до мест, где трава и дым,
  где ваще кранты - достоять бы нам до звезды...
  
  Встанешь здесь.
  В чем есть
  Чем ты есть и нерастворим.
  
  
  ***
  Сеяли
  гроздья гнева.
  На поле всходили мины.
  
  Скрытые травами и обломками,
  тихо,
  почти невинно
  ждут
  настороженно, не шевелясь -
  
  Ну -
  кто из вас?
  
  
  Кинцуги
  ...и запиши себе дальше: ты нихрена не железный.
  То, что тебя не убило, вряд ли признает долги:
  если тебя не размажет - что-нибудь, где-нибудь треснет.
  Время разбрасывать камни?
  Время считать черепки.
  
  Все это было. Отсюда встанем и будем работать -
  золота хватит. Не хватит? - склеивай, чем нанесло.
  - Делал ли ты, что ты должен?
  - Строился. После потопа.
  
  ...Хрен тебя, что ты хотел.
  Счастье, что не удалось.
  
  Стойко, упрямо, по новой - край, стебелек, завитушку...
  Ты остаешься. Ты целый: не разлетевшийся в пыль.
  Боги всегда ясноглазы, если они о насущном.
  ..Глиной, и чашкой и швами -
  всем, разумеется, был.
  
  Если доклеишь, наполнят - вечно насущным излишним:
  был, пел и делал, что должен,
  оплакал
  и отплачу.
  
  Сядь и смотри: это небо. И оно не становится днищем.
  
  Я не забыл о тебе.
  Я тебя никогда не прощу.
  
  
  ***
  ...Да нет, ты, конечно, не виноват, но, наверное, поделом.
  За тобой никто не спустится в ад - представляешь, какой облом.
  Очень терпеливо - за тенью день (гвозди б делать из тех людей),
  ты его построил из этих стен, и из плоти, и из костей.
  Там, где каждый каждому гость и гвоздь без которого хуета -
  не поймешь, с чего это началось и тем более - на черта.
  
  Дальше - крепче страсти и лжи любой, и кусливей, чем червь и вша -
  да иди ты нахер! - ад шел с тобой:
  продолжаешь... нну, продолжай.
  Ты орал - но кто бы тебе помог - раз так есть, то попутал бес.
  
  Ад не мог быть другим, как и ты не мог.
  
  Между прочим, ты можешь без.
  
  ...где-то так и выполз.
  Дополз.
  Облез.
  И никто ведь не обманул:
  бог с тобой - и в том, что ад есть, и съест -
  и три раза, что сблеванул.
  
  ...Где-то между "славься" и "нахуя?!" есть одно из прочнейших мест.
  
  Если очень надо, о чем тут я - я отвечу: примерно здесь,
  где над головой, сливаясь, шумят девять сотен небесных льдин.
  За тобой никто не спустится в ад.
  Выходи оттуда один.
  
  
  
  По горячим следам (Надежда Андреевна)
  ...я ж ему: отстань, прости, пусти на покой,
  я вообще не та, сплю с тоской, говорю с доской -
  над собой -
  о том же -
  и всё что-то хи-хи, ха-ха -
  грудь пуста, голова в кустах, от меня - труха,
  палисадничек в пару саженей среди тьмы.
  
  Для кого мы сказаны - нас же - да как чумы.
  
  ...он, в ответ, смеется: но, если и под откос?
  что придется - в топку, да лишь бы оно неслось -
  про любовь, про пули, про что там еще внутри -
  никому не верь - и всё-таки говори.
  А иначе - болотная жижа, напрасный труд.
  Ты и так лежишь -
  и уже из тебя растут -
  золотым, беспощадным танцем твои слова,
  и тебе тут куда деваться -
  давай, вставай.
  
  Да, я камень, камень - смеется зима в глаза.
  Но куда мне деваться - приходится выползать.
  По родной дороге - к трёхсотому ноябрю:
  слышишь, милый, вот я -
  стою, пою, говорю,
  Не особо удостоверившись, что жива.
  
  Где-то по следам начинает гореть трава.
  
  
  
  ***
  ...откликаясь в твоих речах,
  подбирая твою траву...
  
  Никого я не приручал -
  я тут сам по себе живу.
  С невеликого-то ума
  отчего б не сходить в быльё?
  Не положено - не замай:
  не ты сеял, и не твоё.
  Оторвется и убежит,
  как ты голову ни морочь:
  никому не станет служить -
  
  да оно-то и мне не оч...
  я и сам-то, когда лоб в лоб
  не пойму: кто кого берет -
  но ни в коробочку, ни в окоп
  до конца не впихнусь: прожжёт.
  
  И летят-то они на раз,
  точно чуя живую кровь:
  та же меленка, тот же сказ,
  те же песенки про любовь.
  Что та меленка не мели
  всё какая-то ерунда.
  
  Нечего нам с тобой делить,
  разве то, что любому дать:
  пиво вечером, утром - чай -
  все дороги по всей степи.
  Никого я не приручал.
  Я тут сам по себе.
  Иди.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"