Аретинский Сергей Валентинович : другие произведения.

Глава 1 "Головокружение"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я не ставлю роман на рельсы гипотетически-научной обоснованности новой отрасли человеческого познания. Но кто доказал, что этого не может быть...?


   Ключи к Смерти - II
   "Часть 2"
   Суть Неизвестности
   Глава 1
   =Головокружение=
   Я не ставлю роман на рельсы гипотетически-научной обоснованности новой отрасли человеческого познания. Но кто доказал, что этого не может быть...?
  
   Сергей Аретинский
   1
   Тьма поглощала свет и всё безволие скорбящей тишины, но он верил в грядущее....
   Всё пачкалось о моё сумасшествие литературы, но Тёмные поля существуют, ещё бы, чего только стоят траверсы профессора Штуффхольта. Мало кто понимает это, структура трёхмерных проекций, как и математическое уравнение, может быть и с отрицательными компонентами для любых предметов как неодушевлённых, так и биологических субстанций. Кто бы ещё верил в Небеса, но это как Высший Разум - Он существует независимо от вашей веры, или атеизма, мой дорогой читатель, скажем, Америка существует, независимо от того видите ли вы в неё, или нет. Разумеется, с точки зрения обывателя это может показаться полным бредом, а посему, сейчас тьма булькалась во фрагментах рваных мыслей и сумасбродства лживой тишины, и теперь я задавался всё новыми и новыми вопросами, а за решением очередного препятствия стояли десятки других. Но это наслаждение, когда за одной покорённой вершиной встаёт новая, которая значительно выше предыдущей. Пальцы рефлекторно высекали из компьютерного мануала, медленно, но упрямо вторую часть "Ключей к Смерти". Творческий поиск волнами интегрального потока разума разбивался о стены неизвестности, плюхаясь об офисные файлы предстоящего повествования, предвосхищая новые фантасмагории, литературные директивы "Сверху", изысканные метафоры и идиомы, и наконец, прочую поэтическую нечисть, с какой мы здесь с тобой столкнёмся, мой дорогой читатель.
   Прости, я не представился.... Джайлс Крэйг, живу я..., ну, скажем, в городе "L" на Стамфорд стрит. Ты, конечно же, узнал этот город, мой друг, (позволь мне называть тебя так, мой дорогой читатель). Временные параметры я также оставлю для твоей фантазии, скажу лишь, что я твой соотечественник и ничем выдающимся не отличаюсь от тебя. Я тот самый Джайлс Крейг, написавший роман "Ключи к Смерти", который так и остался без внимания моих современников, а равно стал, не востребован для Высших сил....
   Сегодня в день "N", в N.... году погода для моего города стояла тёплая, летняя, но солнце едва пробивалось своими квантовыми аберрациями сквозь туманное окно моей скромной кельи. Настроение было пресквернейшее. У меня почти не оставалось денег, но сегодня меня ждал Эдвин Бёрк - мой издатель. Я случайно познакомился с ним после долгих лет скитаний по миру. Моя душа явно не симпатизировала этому человеку, но выбор у меня был невелик. Бёрк был главным редактором издательства, ну скажем, "S....". Он любезно ознакомился с первой частью "Ключей к Смерти", я надеюсь.... И сегодня он ждал меня на Юнион стрит, где снимал небольшую квартирку для встречи с многочисленными любовницами, тайком от жены, ну вы меня понимаете. Там же он принимал и неизвестных, начинающих писателей, вроде меня. Эдвин был весьма примечательной личностью, в моё сердце вкрадывалось всегда щекотливое сомнение о его сексуальной ориентации; встречается ли наш главный редактор в уютной квартирке с любовницами, или же с кем-то ещё в виде любовников или ещё того хуже. От него всегда несло сильными слащавыми запахами вроде женских духов, сопровождаемых мужскими выделениями организма - гремучая смесь, не правда ли? Потовые железы его биоформы, верно, сходили с ума от подобной парфюмерной изобретательности своего хозяина, какой был всегда аккуратно подстрижен, гладко выбрит, к тому же предпочитал одежду однозначного толка - пёстрые сорочки и обтягивающие брюки, что придавали невероятный шарм своему владельцу.
   Впрочем, меня мало волновали сексуальные пристрастия своего, так называемого работодателя. Поэтому сейчас с балкона я опрокинул в свои лёгкие свежий ветер, повышающий гемоглобин измученного тела, уста потянули за хвост вредную табачную привычку, которую я приобрёл за гранью этой мирной жизни. Дальше больше, ткани организма радовались каждому прикосновению свежести, какая и сопровождалась угарными испарениями, коими наполнялся воздух мегаполиса, душа рвалась в небо, а как хотелось окунуться в потоки свежего ветра, отчасти грозового, ураганного, чтоб рвал душу наотмашь причудливых видений. И вдруг....
   Да, да.... Это было оно.... Один, два, три, четыре. Диски вальсировали над радио Би-Би-Си, словно желая, чтоб их засняли профессионалы. Один диск был больше остальных. Я заворожено смотрел за зрелищем: минута - две и всё кончилось также внезапно, как и началось. Какое-то время я ещё вглядывался в Небеса, но кто бы ещё верил в Них.... Вернувшись за компьютер, я опрокинул свой взор в монитор, который внимал моему настроению со всей своей дифференцированной рассеянностью. Работа не шла, вчера я уничтожил первый вариант 2-й части романа, и нужно было начинать всё с начала, а начала не было. Меня не очень вдохновляла перспектива связывать повествование с НЛО, поэтому я решил ждать, ждать.... Но чего...? Так прошёл весь день за бессмысленной перспективой написать хоть страницу. Не буду утомлять тебя, мой друг, пылью своих бесполезных измышлений. Солнце уже далеко перевалилось за полдень, близился час, когда я должен был встретиться с издателем, да ещё с таким.... Вы взволновались, не правда ли...? Я тоже волнуюсь....
  
   2
   Я решил прогуляться, время позволяло. Что-то тяжко давило на грудь, но я старался не обращать на это внимание, а также на прохожих, суету мегаполиса и сумбур людского движения - систему. Я изо всех сил пытался настроиться на предстоящую беседу с Эдвином, но каждое мгновение ловил себя на мысли, что думаю о Тёмных полях. Я даже представлял их структуру - движение кейзонов в кластерных образованиях информационных цепей нашего мира, вдруг....
   - Куда прёшь, раззява? - бросил мне водитель такси. Я понимаю его, когда-то я сам сидел на его месте и теперь как пешеход нарушил правила дорожного движения. Отшатнувшись от происшедшего, я продолжил свой путь в размышлениях. Хотя, вот яркий пример моей теории обмена информацией - водитель такси и пешеход. Информативность в сумбуре злобного негатива вылилась на меня посредством звука, впилась через слуховые рецепторы в мой мозг, оставляя в нём неприятные воспоминания о человеке, сидящим за рулём такси, тот же в свою очередь довольно нелестно подумал обо мне, но это лирика, а нам ведь важна физика процесса. Я становлюсь брюзгой...? Наверное, ну на эту тему мы возможно в дальнейшем ещё обратим внимание. Вот и нужный мне дом на Юнион стрит.
   Бёрк был до не обыкновения молчалив и чем-то взволнован, даже я бы сказал напуган.
   - Что случилось Эдвин? - моя попытка взять ситуацию в свои руки не увенчалась успехом.
   - Проходи, - коротко бросил редактор, указав мне на неновое кресло, изготовленное из российской ДСП, обитое китайским кожзаменителем, от коего тянуло немытой дешёвой силой, вышедшей из голодных восточных деревень, да недавними утехами моего знакомого. Смердило жутко, вы знаете, довольно устойчивый запах, впрочем, вот ещё доказательство существования Тёмных полей. Запах перебирался из России в Китай, но это полбеды, помимо врождённых запахов русско-китайское чудо мебельного мастерства впитало в себя несколько тревожный сегмент информационного образования, жаль, что женского присутствия, кроме духов господина Бёрка, предмет не привносил в моё обоняние. Эдвин вальсировал между мной и стенами съёмного жилища, словно недавний эскорт НЛО. Хозяин квартиры явно боялся.... Его всегда безупречная одежда и внешний вид дребезжали под воздействием чего-то того, что я не знал, впрочем, вот вам ещё подтверждение теории Тёмных полей. Страх наполняет всякую клетку биологического организма, но как мило наблюдать, что этот страх - не страх смерти, а чего-то более банального, отчасти примитивного, или даже мерзкого.
   Я опрокинулся на спинку известно кресла, почувствовав удачу, даже превосходство над человеком, который сейчас стоял передо мной. Бог мой, почувствовав всю мерзость происходящего, я ощутил себя в полной беспомощности бытия, даже перед этим, так сказать человеком, к сожалению таких много, но к делу.
   - Успокойтесь, - усилием последней воли, чтоб не сорваться, выдавил из себя я.
   - Нет, нет....
   - Что нет, нет?
   - Вы шли сюда. Вы видели кого-нибудь? - голос редактора явно дрожал, он озирался по сторонам так, что его мужские достоинства выпячивались из-под обтянутой одежды совершенно неприглядным образом.
   - Да видел, - поспешил его утешить мой неблагонамеренный тон.
   - Кого, - содрогнулся он.
   - Город, вот таксист ещё..., - не договорил я.
   - Что вы....
   - А что вы хотите услышать от меня?
   - Джайлс, вы всё-таки были на войне, - Бёрк вперил в меня свои свинячьи глазки.
   - Я даже не знаю, что вам ответить, - на меня пахнуло смердью от парфюма собеседника, источающего слабоволие, причудливость ситуации и страх пред неизбежностью и сутью неизвестности.
   - Вы ошибаетесь, - голос моего собеседника дрожал. - Может быть, ошибаетесь вы....
   - В чём я ошибаюсь? В конце концов, возьмите себя в руки и объясните, что случилось, - я всегда ненавидел психологов, ну, согласитесь, трудно определять поведение психики человека в экстремальных условиях, в каких ты сам не бывал, впрочем, это не для всех. Я не хочу, чтоб ты, мой друг, воспринял меня как неблагодарную трусливую свинью, каким предстал сейчас передо мной Бёрк. Отвергнем же действия виртуальных "синтетиков". Я многим обязан тем людям, кои находились со мной там, перед которыми теперь склоняюсь в почтительном поклоне. Вот вам ещё доказательство существования Тёмных полей - всякая информационная сущность стремится к своей квоте, будь она пространственно-одушевлённая, либо кинетическая, неодушевлённая или та, какую ты покупаешь в обычном магазине. Но к делу.... Теперь необходимо разобраться в ситуации, а Бёрк по-прежнему не унимался:
   - Они следят за мной, - мне казалось, что Эдвин готов был забиться в угол, но превосходство над этим человеком не приносило мне никакого удовлетворения, я не желал быть узурпатором.
   - Возьмите себя в руки, Бёрк, - моё существо противилось насилию. Верно ли то, что всякий индивидуум стремиться к власти, над такими, как он сам? Выворачиваясь в мёртвые узлы своей политики, он жаждет администрации над всем, но всё это лишь иллюзия, стоящая на его пути, но мы с тобой, мой друг, жаждем Истины, а посему продолжим разбираться в Сути Неизвестности.....
   - Они везде, Крейг, нет от них никакого спасения, нет никакого спасения, - глаза Бёрка, как мне показалось, в последний раз заискрились жизненным светом и погасли навсегда.
   Писать о героях просто, попробуйте написать о злодеях, или ещё хуже, о мерзости с какой мы встречались в жизни не раз, а это гораздо сложнее..., или даже о Дьяволе, впрочем, не осмелюсь отвлекать твоё внимание, мой друг....
   - Кто они? Бёрк, соберитесь, наконец, - я почувствовал, что начинаю выходить из себя, но кому это нужно? Верность идеалам приносит свои плоды, но, как правило, этого нет, когда это нужно, вот и теперь.... Эдвин упал и захрипел..... Вы помните, на каждый третий качёк вентиляция легких - весьма неприглядное зрелище, да ещё и, смерть Бёрка мне была совсем ни к чему. Снова и снова я проделывал зацикленную процедуру с безжизненным телом, естественно мне было бы гораздо легче проделывать медицинскую экзекуцию с особью противоположного пола, на какую никак не мог претендовать умирающий. Но делать нечего, я вновь и вновь проделывал свои манипуляции, направленные на воскрешение бездыханного тела, и если сказать честно, испугался не на шутку, поскольку бываю, трусоват во внезапно возникнувших обстоятельствах, как теперь. Не могу сказать, сколько это продолжалось, прежде чем Эдвин стал дышать, отхлёбывая воздух жадными глотками восстанавливающегося тела. Я приземлился на пятую точку, тяжело дыша, отплёвываясь от вынужденно - мёртвых поцелуев редактора, смердящих слащавостью лживой направленности полового бытия.
   - Что это? - Бёрк приподнялся.
   - Хотел бы я знать, что это, - мой собеседник непонимающим взглядом, озираясь, расставлял обстановку, как мне показалось, в соответствии со своим представлением мира. Я опрокинулся в известное кресло, потирая ушибленные об отвращение губы, вглядываясь в молчаливое выражение лица человека, какой чуть было не скончался у меня на руках.
   - Добрый вечер, Джайлс, - неожиданно для подобной ситуации произнёс Эдвин, непринуждённо садясь в кресло напротив меня. - Неприглядное одеяние, не правда ли?
   Что-то кардинально переменилось в лице, жестах этого человека, поменялось на диаметрально противоположное: движения из плавных перекатились в рваные, отчасти грубые, отдающие даже более чем мужланством, или даже неподдельной брутальностью.
   - Что же случилось? - начал издалека я.
   - И всё-таки, вам не нравится моя одежда, господин Джайлс.
   - Мне нет никакого дела до вашей одежды, - солгал я.
   - И всё-таки вам это неприятно.
   - С чего вы это взяли?
   - Не нужно лишних движений, всё ваше существо протестует, против подобного поведения.
   - Это так заметно?
   - А вы как думали? Впрочем, вернёмся к вашему роману. Вы за этим приехали, не так ли?
   Я уловил в этом взгляде что-то до боли знакомое, пугающее, зловещее и в тоже время близкое мне и родное, как ни странно...:
   - Да, что вы думаете о романе?
   - Не хотите ли чего-нибудь выпить, мистер Крейг?
   - С вами...? Не откажусь, - для большей убедительности я сделал предупредительный пасс руками: "Выпить, конечно, особенно в подобной компании, и ещё, если бы не моя интуиция, семафорящая на каждом вздохе, всяком движении собеседника.... Я даже ощутил, как неподдельно меняется запах помещения, видоизменяется с каждым вдохом моего естества, пронизывая чем-то до боли информационно-знакомом.
   - Кажется ваш роман, дорогой Джайлс, даёт свои плоды?
   - О чем вы? - с недоумением выпалил я, расчищая платформу для психологической защиты.
   - Не нужно, не нужно строить бастионы и цитадели, писатель.... Писатель и поэт - Джайлс Крейг, - начал было Бёрк.
   - Что вы хотите?
   - Ваш роман, как вы полагаете, он хорош?
   - Он убойный....
   - Вы так считаете?
   - Это всего лишь первая часть.
  
   Так что же выйдет из всех нас...?
   А посему есть повод не расстаться,
   Для всякого сейчас
   Лишь есть, да размножаться.
  
   - Даже не знаю, что возразить вам на это....
   - А вы хотите возразить?
   - Ну, что вы? По крайней мере, стихи сыроваты, крайне сыроваты.
   - Это же ваши строки, господин Джайлс, - Бёрк, приподнявшись с кресла, вышел на кухню, откуда вернулся с бутылкой виски и двумя стопками, а также с коробкой сока. - Вас не затруднит достать бокалы из бара?
   - Не затруднит, - я не стал повторять себе дважды. Опрокинув внутрь горячительный напиток, охладив его свободой яблочного сока, я словил себя на мысли, что нынешний собеседник мне более по душе, нежели старый развратник Эдвин, а это был явно не он....
   - Вернёмся к вашему роману, дорогой Крэйг.
   - Вернёмся, - согласился я, не зная, чего ждать от собеседника. Я всё ещё силился понять, что же, чёрт возьми, происходит.
   - Вы, в самом деле, хотели раскрыть вторую часть романа на примере андрогинной структуры биологического индивидуума.
   - Боюсь, что не всякий читатель знает значение употребляемых вами слов, - как можно выразительнее съязвил я.
   - Вот как, в таком случае, зачем вы работаете?
   - В каком смысле?
   - Ну, в конечном итоге, для кого?
   - Для кого или для чего? - Я вновь опрокинул в свои потроха терпкую жидкость, разгоняющую кровь по голодному во всех смыслах телу. - Я вижу, что вы более осведомлены в молекулярной механике, нежели я, поэтому скажу проще.... Для одних это путь к славе, деньгам, другим путь к забвению, для меня же это путь к реабилитации, правда, не хочу кривить душой, хотелось бы ещё поддержать своё бренное тело.
   - Вот как...? Так выпьем же за бренные тела наши.
   - Что ж..., - алкоголь на голодный желудок давал соответствующие результаты, меняя химию мозга и процессы в моем измученном организме.
   - Вы действительно верите в существование Тёмных полей? - причмокивая устами фразы и терпкость виски, выдавил из себя мой оппонент.
   - А вы отвергаете всяческую возможность подобного существования?
   - Вовсе нет.
   - В таком случае, если принять за аксиому, что Высший разум существует, то напрашивается простое решение: человек не способен выдумать ничего такого, что ранее не создал Бог. А поскольку примитивная биологическая форма всё же существует и она способна придумать то, что ещё не воссоздано Высшими силами, следовательно, она обошла своего Творца, а это противоречит нашим представлениям о мироздании. В конце концов, мы не так уж далеко и зашли в своём развитии. Наше общество, как не прискорбно в своём многообразии ведёт паразитирующий образ жизни.
   - Ваша логика в данном аспекте неоспорима. Вы, Крейг..., уникальный человек.
   - Разве...? Впрочем, я ничем не отличаюсь от остальных своих собратьев по диалектической системе.
   - Не скромничайте, Крейг.
   - Я не скромничаю, а говорю, как есть, - следующая порция алкоголя окончательно ударила обезумевшей кровью по моим нейронным связям, заставляя меня говорить ясностью своих измышлений и мировоззрений, ничего не придумывая и не добавляя вслед безысходности бытия.
   - Итак, вы подводите черту под ваш роман, который стал неким прообразом фундаментальной модели мира.
   - А разве нет? Всякая структура вещества будь она из плоти и крови, или же лежащая на земле, стоящая в вашей квартире состоит из атомов, протонов, электронов и т.п., но всякая частица сопровождается информационной составляющей. "Эфир существует, существует, дорогой Эйнштейн", - так кажется, писал Николо Тесла нашему выдающемуся теоретику....
   - Вы считаете, что всякая единица, имеющая массу, обладает информационным вектором, подключённой к общему информационному потоку.
   - К системе потоков, какие и образуют поле.
   - Ионосферу.
   - Ионосферу? Причём здесь ионосфера, мы говорим о структуре Тёмных полей, которая более чем многогранна, а её частицы меньше минус двадцать четвёртой степени. Пронизывая все предметы, как одушевлённые, так и нет, она накапливает информацию о своём существовании, какая не исчезает бесследно. Возьмите простой пример: поршень двигателя, который отработал в агрегатном состоянии и теперь находится в металлоломе. Он вытерся, выработал свой ресурс, стоящий в комплекте автомобиля когда-то он выполнял свою функцию, принимал порции рабочей смеси, состоящей из высокооктанового бензина и не очень, притирался в гильзах, создавая необходимый крутящий момент и мощность двигателя, а теперь.... Вы полагает он не несёт информации?
   - Да.
   - Информационная активность изношенной детали не теряет своих свойств, она начинает взаимодействовать с окружающей действительностью, вспомните хотя бы такое понятие в физике, как диффузия.
   - Но пока он лежит, но вот его отправляют на переплавку, что в таком случае становиться с информационной сутью данного предмета?
   - "Ключи к Смерти", так называется роман, заметьте, не от Смерти, а к Смерти. Представьте поршень, распадающимся под высокой температурой, в конверторе кипят тысячи ставших бесполезной обузой для человека "железяк". Воюющее стадо кейзонов и прочей информационной нечисти зашлись в смертельной схватке.... Так почему детали, изготовленные из такого металла, имеют свой характер? Никогда не обращали на это внимание...?
   - Звучит несколько упрощённо, ведь металл, произведённый из подобных вещей, приобретает новые свойства и функции.
   - Согласен. Умершие частицы кейзонной структуры покидают умершее тело, но не все. Основная часть их информационной проекции интегрируется с волновым потоком и уходит в систему, недоступную пока ещё нашему пониманию.
   - Но не вся?
   - Полагаю, да. Основная часть векторной структуры к тёмному полю, а другая к предстоящей переплавке, а в дальнейшем и в то, что из неё получится.
   - В Тёмные поля.... То есть в свежую информативность новоявленной детали?
   - Почему, нет? А теперь, представьте, биологическое существо. Тело умирает, но ваше восприятие мира, информативность, какую вы накопили посредством кармы, учения в этом мире, принимая соответствующее воспитание.... Вы свершаете те или иные поступки делаете выбор в разных позициях бытия, всё таит в себе информационные потоки, да даже запахи несут на своих крыльях всепроникающие кейзоны. После смерти плоть начинает разлагаться, питая могильных червей, она переходит во чрево земли, снабжая её новыми информационными связями. Как вы считаете, отчего одни удобрения более благосклонны к урожаю, а другие наоборот, хотя и те и другие получены из одного материального источника?
   - Послушайте, Крейг, вы хотите приравнять физику с теологией, а метафизику с эзотерикой, науку с обывательством и ещё с прочей фантасмагорией нашего мира. Урожай зависит не только от вашей чёртовой информационности, но и от почвы, климатических условий и....
   - Вот-вот, я вижу, вы начинаете меня понимать.... Климат, почва, влияние рук человеческих - всё это информационность. Говорите своему цветку, что он плохой, и он умрёт, но если вы будете проявлять заботу, укрепляя его в болезни и старости, то этот цветок ответит вам взаимностью, и даст вам взамен свои плоды.
   - Не знаю, не знаю.... Растения, животные может быть, но машины?
   - А вы полагаете, машины реагируют на вашу любовь или безразличие иначе? Вы считаете, что растения, животные, машины умирают по-другому, чем человек?
   - Ну, не знаю.... Не спорю, это весьма примечательно в литературном плане. Но кто будет читать ваши произведения, пропитанные желчью к миру и подобной ересью?
   - Суть неизвестности....
   - Что?
   - Вы спросили меня, кто будет читать? Я ответил - суть неизвестности. Те немногочисленные индивидуумы, какие пытаются понять, постичь эту леди Неизвестность, стремятся изменить своим грехам, сделать себя и этот мир лучше, чище, сложнее. По сути именно они двигают прогресс, и нам с вами до них далеко, и я полагаю, ничего страшного не будет в том, что они найдут векторы сопряжения наших, увы, несовершенных наук.
   - Вы прямо демоническая личность, Джайлс. Нужно ли этот мир делать сложнее? Напротив обыватель стремиться до крайности упростить своё существование.
   - Вот именно существование, но не жизнь. Задайтесь вопросом: "Живёт ли обыватель, и чем он отличается от зверей? Он руководствуется инстинктами, наслаждается псевдо культурой и довольствуется научными заблуждениями, почитая их за истину".
   - А вы.... Хотите изменить романом мир?
   - Что вы, упаси Бог.
   - В таком случае, что движет вами?
   - Истина, желание творить, ощущение того, что мой путь, как проложенная колея освободит движение тем, кто пройдёт по ней дальше, а ещё я бы хотел иметь за свой труд хлеб, по возможности с маслом, меня не прельщает ни слава со своим сумасбродством, ни власть, со своей обратной стороной. Ведь желание определяет мотив, а мотив - действие, приводящее к исполнению желания. Но мои стремления никак не связаны с этим миром, а это факт, а факт довольно упрямая вещь, какую на хлеб не намажешь, мне и нужно-то совсем немного, - я сейчас сделал чуть воинственный пасс, абсолютно не надеясь на ответность реактивного движения затянувшихся в высоких эмпиреях литературных начал.
   - Вы знаете, Крейг, Вы меня просто очаровали, и наше издательство с радостью приняло бы любое ваше произведение, но "Ключи к Смерти"....
   - А что "Ключи к Смерти"? - я готов был сражаться за свои убеждения подобно своим героям, но сражение вперемешку с риском только тогда, и оправдано, если у тебя есть хоть маленький, пусть самый мизерный шанс на победу, а сражение с ветряными мельницами отнюдь не мой конёк. А шанс был, и я продолжал:
   - Но если вы знаете, что помимо обсуждаемого романа у меня есть и другие произведения, какие, я полагаю, заинтересуют издательство, то...?
   - Я знаю, но..., - Эдвин осёкся.
   - Что, но?
   - Я сейчас хотел бы продолжить разговор о вышеозначенном романе.
   - Давайте продолжим, - азарт рвался из моего разгорячённого алкоголем сердца, я не хотел уступать свои позиции, хотя бы потому, что оппонент в своих доводах выглядел довольно бледно.
   - Итак, вернёмся. Вторую часть романа вы хотели написать о двуполых существах - андрогинах. Именно в их мир должен был попасть Вернер после обрушения информационной системы Нойса, не так ли?
   - Кроме погибшего Оскара Хэролда - моего друга я больше ни с кем не делился дальнейшей перспективой романа, - флайд-импульсы моего кипящего организма врезались своей словесностью в неожиданные для меня слова Бёрка: - Откуда вам известны эти перспективы?
   - Это ли сейчас важно? - скривился в ухмылке редактор.
   - А что важно?
   - Важно то, напечатают ли ваш роман, Крейг, или нет.
   - Но ведь, согласитесь, на вашем издательстве свет клином не сошёлся.
   - Ну, разумеется, скажу больше, мне нравится предметы ваших измышлений, способы повествования, и я пытаюсь ответить на возможные вопросы, какие мне будут заданы "свыше", вы понимаете, я не всесилен, - Эдвин ухмыльнулся, его маленькие глазки на рыхлой оплывшей физиономии блеснули неподдельной зловещностью.
   - В таком случае ответьте и вы на мой вопрос.
   - Охотно, какой?
   - Что всё же произошло здесь до нашего с вами диалога?
   - А что произошло?
   - Ну..., ну я не люблю подобных спектаклей, - сверля взглядом собеседника, пытаясь пробить психологическую защиту, я вцепился в его чуть наигранный в глазах блеск.
   - Ах, об этом..., - выдохнул через минуту редактор. - Вы знаете, что-то нашло, у меня же больное сердце, я же говорил вам об этом. Приступы участились в последнее время. Слава Богу, что вы оказались рядом. Скажу более, теперь я ваш должник.
   - Да, бросьте, - не поверив ни единому слову, я решил принять условия игры, какую мне так усердно пытался навязать Бёрк, что-то было не так.
   - Итак, вернёмся к нашим баранам.
   - Пожалуй....
   - Почему для второй части романа вы выбрали андрогинное общество?
   - Ну, во-первых, оно будет значительно совершенней нашего, не так ли?
   - А во-вторых?
   - А во-вторых, вы только представьте, какие перспективы открываются перед литературным потенциалом игрока.
   - Разве? - Эдвин сделал изумлённую мину, сопровождая её особой жестикуляцией рыхлого тела, и через паузу в девять тактов добавил. - Впрочем, наверное, вы правы.... Гармония переходит в систему, проблемы в непонимании полов, на какие человечество тратит свои жизни, исчезают без биологического эксперимента.... Какого же развития в таком случае должна достичь подобная цивилизация...?
   - Именно, - я теперь уже твёрдо не мог понять, кто из нас кому навязывает игру.
   - Весьма и весьма примечательно. Так что же, исчезнут все подвиги во имя любви, то всё прекрасное канет в лету?
   - Система порождает взаимоотношения полов, и если вся информационная сеть взломана и работает со сбоем, то что можно ждать от связи мужчины и женщины? Согласитесь, союз бывает кратковременным, а любовь ещё короче, и отношения удерживаются исключительно из прагматичных составляющих этой жизни, какая превращается в невыполнимые обязательства и приводит к неминуемому краху семейного очага. Я полагаю, вы меня понимаете?
   - Возможно, возможно, дорогой Крейг, но во взаимоотношениях полов много прекрасных моментов и кроме секса, ну например, та же ваша привязанность, обмен информационными импульсами, да мало ли ещё чем. Любовь побуждает человека к действию, правда не всегда к прекрасному, а вы всё сводите к какому-то прагматизму, человек потому и человек, что не машина, не робот из романов Айзека Азимова.
   - Удивительно было бы другое.
   - Что именно? - Бёрк уже прохаживался по комнате, скрестив на груди руки.
   - Вспомните миф об андрогинах, - повествование романа качало из меня всю энергию, всю силу, какая ещё теплилась в моих жилах, преобразовывая её во что-то большее, неуловимое.
   - А это те, которым было хорошо, и они забыли Бога, какой разгневался на них и разделил биологическую структуру на две составляющие - мужскую и женскую и теперь они живут в изгнании из Рая и ищут каждая свою половину.
   - Именно, но Боги разделили не только биологические субстанции, но и информационные связи, чтобы легче было бы управлять менее слабым существом, чем был этот индивид раньше. Ведь даже неодушевлённым предметам мы определяем либо женскую, либо мужскую суть.
   - Вы поистине демонический человек, Крейг, - выдохнул мой оппонент.
   - А вам до сих пор интересно печатать, снимать фильмы по давно изъезженным сценариям - вампиры, оборотни, злобные космические пришельцы, апокалипсис, ведьмы, колдуны, маги, и т.д., и т.п.?
   Фрагментарность этих понятий, как и евклидовая геометрия, или общая теория относительности Эйнштейна больше не заботит зрителя. Это утратило свою перспективность. Сюжеты заходят в виртуальное болото спецэффектов, научные догмы в безликий тупик, а консерватизм оборачивается для всех нас скукой и чёрствостью бытия, - я не унимался. - А теперь представьте.... Мы с вами эти "боги", запустив свои шаловливые ручонки в информационную сеть, мы можем менять любые репликационные механизмы индивидуума, как биологические, так и информационные.
   - Всё это уже на грани фантастики, Джайлс.
   - Фантастика - это отдалённая реальность действительности. Мы лишь раскрываем древние тайны мироздания, и ни в коем случае не создаём новые. Всё, что мы можем выдернуть из "пространства идей", как называл это поле великий Тесла уже давным-давно создано Высшими силами. Я же призываю читателя не слыть невеждой, не быть животным и окунуться в информационный поток знаний и Истины.
   - Что ж было весьма занимательно, но прошу прощения, меня ждут.... Весьма приятно с вами было побеседовать.... Я полагаю, что смогу, опираясь на ваши доводы, кое в чём убедить своих коллег, и уверен, что всё у вас получится. Вы достаточно интересный и многогранный человек....
   Всё закончилось также внезапно, как и началось. Мне ничего не оставалось, как удалиться. Ни черта не почерпнул я из диалога. Интерполяция (способ нахождения промежуточных значений величины по имеющемуся дискретному набору известных значений) моих нейронных связей измученной птицей билась о закрытое стекло сомнений, аппроксимированных (приближённых) уже вплотную к невероятным событиям, какие я уже ощущал всем своим интуитивным началом.
  
   3
   Я вышел на улицу, воздух был тягуч. Темень ночного города, словно Тёмное поле, врезалась своей чёрной сущностью в предметы и биологические формирования, искрясь лишь назойливыми рекламными аншлагами и баннерами, таящими в себе нередко лживое представление о мире. Я ступил в темноту города, словно навстречу неизвестному и неизбежному....
   Мои мысли полностью занимал Бёрк, какова же была причина таких мгновенных перемен? Теперь я задавал себе один и тот же вопрос: "Верю ли я в Тёмные поля, или же это всего лишь плод моей фантазии"? Темень сгущалась над моим рассудком, так, что хмель в моём воспалённом мозгу не препятствовал её деятельности. Я отдавал отчёт своим действиям, поэтому не сомневался, что редактор почувствовал моё настроение, более того он читал мои мысли, как читает с листа знакомые ноты концертмейстер. Порой мне казалось, что визит к Эдвину не дал мне никаких результатов, как положительных, так и отрицательных, а посему диалог можно было считать пустым. "Впрочем, какое мне дело до Бёрка и его двойственности натуры", - рассуждал я, упорно продвигаясь к своему убогому жилищу, не замечая ни искрящейся ночи, ни снующих мимо людей.... Таким образом, я добрёл до дома. В комнате сквозило ночной свежестью через незакрытую дверь на балкон. Казалось, тьма проникала и сюда своим таинственным покрывалом. Но верил ли я в Тёмные поля...? Усталость брала своё, сбросив верхнюю одежду, не раздеваясь, я плюхнулся на диван и забылся волшебством отдохновением в объятиях Морфея, но этот сон.....
   - Ты здесь, Джайлс? - голос был туманным, но до боли знакомым, призрачная пелена спадала с глаз. Оглядевшись, я понял, что нахожусь в своей квартире, приподнявшись со скрипучего дивана, я увидел сидящего в кресле Оскара Хэролда. Наверное, надо сказать, что Оскар погиб в автомобильной катастрофе девять месяцев назад, погибли все, кроме меня. Оскар первым познакомился с "Ключами к Смерти", более того принимал некоторое участие в создании романа, и вот теперь....
   - Оскар, голова.... Послушай, у тебя же напрочь оторвало голову, а теперь, - я запнулся.
   - Это неважно.
   - Как неважно?
   - Смерти продолжатся.
   - О чём ты? Не всякий раз разговариваешь с умершими, даже вот так во сне.
   - Не всякий раз и создаёшь подобные вещи.
   - Ты о романе?
   - Да, получишь ещё несколько предложений от виртуальных издательств, тогда-то и ощутишь настоящую силу слова, - Оскар встал с кресла и бесшумно прошёлся по комнате, скрестив на груди руки, затем также плавно опустился в кресло. - Не связывайся с Бёрком, он умрёт сегодня утром.
   - Постой, постой, Оскар, как умрёт?
   - Обыкновенно, от смертельной дозы транквилизатора. Скажу больше, полиция во всём обвинит тебя, ведь ты последний, кто видел его, - видение, или сонный призрак, называйте, как хотите, обернулся ко мне всей своей прозрачностью лица, так, что я видел всякое преломление лунных образований в его чертах. Мне даже на миг показалось, что эта мраморная туманность скривилась в нечёткой улыбке.
   - Но я не убивал его, Оскар, - я неловким движением скатился со старого дивана, какой наверняка был сделан подобным образом, что мебель на съёмной квартире Бёрка.
   - Я знаю, что ты не убивал, и знают все, кроме полиции, а эту структурную систему сложно в чём бы то ни было разубедить, тебе это также хорошо известно, как и мне, - вновь свет пошёл на излом фантомных образований, источающих лишь призрачность туманных видений.
   - И что же делать? - я чувствовал, как на меня накатывает страх с внезапными испражнениями ужаса, что привносило в мою душу дополнительную порцию истощения сил, как физических, так и духовных.
   - Пока ничего ты сделать не сможешь: бежать некуда, забиться в угол, умереть тоже не время. А посему мне пора, - призрак приподнялся с кресла и направился прямо в открытую дверь на балкон.
   - Постой, постой! - в ужасе возопил я. - Скажи мне только одно. Прав ли я в своих суждениях?
   - Тёмные поля существуют, - вновь бездыханной, мраморной улыбкой повернулся ко мне призрак Оскара и тут же исчез в потемневшем проёме балконной двери, за которой, как мне показалось, обильно пошёл мокрый, пушистый снег, сбивая воздушные фронты в свой необъяснимый порядок. А ко мне вернулся долгожданный глубокий сон. Видел ли что-нибудь я? Не знаю....
   Утро пробудило меня своим свежим дыханием, ворвавшись в лёгкие беснующимся ветром. Я обнаружил, что лежу на полу и немного замёрз. Поднявшись, я прошёл к балкону и обнаружил, что вся улица засыпана снегом, рыхлым и тающим. Совершенно непривычно для моего города, да ещё и в июне. Я встряхнул головой, но ничего не помогало, отчётливо помня события этой ночи, точнее сон, связанный с пророчеством Оскара, мой рассудок опрокинул меня в кресло, в то самое, где ещё ночью покоился призрак Хэролда. "Тёмные поля существуют", - снова прокатились в моей голове слова погибшего друга. Только сейчас я детально вспомнил события видения. Всё ещё находясь под тлетворными впечатлениями сна, я обратил внимание на часы, демонстрирующие 09-40. Я силился понять, сколько проспал, но цифры каким-то непонятным нейронным сбоем путались в моей голове, голова гудела церковными колоколами, будто в день пасхи, словно пытаясь прогнать с души всех бесов, терзавших мою истерзанную душу, и вдруг....
   Раздавшийся дверной звонок врезался в слух подобно урагану. Птица неизвестности клокотала в моей груди информационным сбоем. Было совершенно неясно, кто так настойчиво мог ломиться в мою квартиру в этот ничем непримечательный час, да ещё и в обход домофона. На пороге квартиры стояли двое в штатском....
   - Джайлс Крейг? - поинтересовался тот, который был повыше, одетый в жёсткий серо-коричневый костюм. Строгое удлинённое лицо с ярко-выраженными скулами придавало своему хозяину впечатляющее присутствие волевого, сильного, но изуверского - брутального человека, тонкие губы и пронзающий взгляд также не давали усомниться в первоначальной психологической оценке.
   - Да, - вяло выдавил из себя я, вспоминая события быстрой фазы сна, связанной с Оскаром.
   - Стивен Тэйт, а это инспектор Колин Кук, - блеснул полицейским жетоном мой новый знакомый. - Позвольте войти?
   Не дожидаясь приветственных церемоний, оба ввалились в мою скромную келью. Второй - Колин Кук, как его представил Тэйт, был облачён в чёрный костюм-тройку. Лицо Кука было округлым, гладковыбритым, кривая улыбка, скорее ухмылка прокрадывалась на его лице жёсткой гримасой неизбежного. От него тянуло утренним перегаром вперемешку с дешёвым парфюмом. Оба заняли бесцеремонные позиции на двух моих креслах в комнате.
   - Полиция, чем обязан? - невнятно вставил я.
   - Вам знаком Эдвин Бёрк? - начал Тэйт.
   - Да, это..., - потянул я диалог за хвост.
   - Бёрк был убит сегодня утром, и кто последний видел его это вы - Крейг, - вступил в полицейское собеседование Кук. На мгновение мне показалось, что, несмотря на округленное, добротное лицо, последний был плохим следователем из той детективной серии: плохой - хороший полицейский.
   - Да я был вчера у него, - я медленно опустился на диван.
   - В какое время вы ушли из его квартиры? - взбил наотмашь дознание Кук.
   - Ну, не знаю, около 9-ти часов вечера.
   - Ну, что..., - протянут Тэйт. Визитёры обменялись двусмысленными взглядами. - Вам придётся поехать с нами.
   - Собирайтесь, - коротко бросил Кук.
   - Зачем?
   - Вам нужно проехать с нами. Тяжелым был вчерашний вечер, не так ли? - Тэйт окинул меня пристальным взглядом сыщика, какому уже всё известно о преступлении и его мотивах. Очевидно, он сопоставил мой сонный вид и неопрятную одежду, валяющуюся на полу, в единую детективную цепочку с трупом Бёрка.
   - Не понимаю..., - выдохнул я, но ничего не оставалось другого, как повиноваться.
   - Поторапливайтесь, поторапливайтесь, Крейг, сейчас мы поедем к нам, где всё встанет на свои места, - Кук приподнялся и встал непобедимым брандмауэром у входной двери, Тэйт подобным образом перекрыл окно, но бежать я не собирался. На лестничной площадке в сопровождении вышеназванных лиц я, закованный в наручники, встретился с соседкой из квартиры напротив, миссис Элейной Дорси, которая мгновенно сделала соответствующие выводы, явно не в мою пользу. Завидев меня, старушка тут же осуждающе опустила глаза, что-то бормоча себе под нос. Снег на улице уже вовсю таял, я потянул его исчезающую свежесть в свой организм, что не внесло в мою душу ни физического, ни морального удовлетворения. Единственное о чём я думал в тот момент так это о превратностях судьбы и о сбывшемся предсказании Оскара Хэролда, но, как известно, слова мёртвого к делу не пришьёшь....
  
   4
   Я бывал в полицейских участках, но совсем в другом качестве, но вот теперь попал, как..., подозреваемый, или даже в перспективе обвиняемый, зная юриспруденцию этой страны и рвение местных детективов, резюме из создавшейся ситуации напрашивалось само собой. К вечеру (или уже) они будут знать причину и время смерти господина Бёрка, а следов употребления спиртных напитков и моих пальцев на съёмной квартире бывшего главного редактора "S..." было больше чем достаточно, очевидно, что Кук и Тэйт покопались и в электронных документах умершего, что не составит провести параллель между событиями. Дежурный определил меня за "стойку". Дальше больше, меня переведут в изолятор предварительного заключения, и по истечении трёх суток предъявят обвинение и.... Да, перспективы не радужные, но что делать я не знал. Я судорожно искал выход, посему не замечал суеты полицейских будней. В сумбуре нейронных атак на кору головного мозга я ощущал, как напрягается всё моё существо.
   - Да, они умеют это делать, - только сейчас я обратил внимание на замызганного старичка, сидящего со мной за решёткой.
   - Ты за что здесь? - попытался я отвлечься от тягостных раздумий.
   - А как ты думаешь? - старик резко подскочил ко мне и, схватив за рукав, вперил в меня свой помутневший взгляд. - Ты думаешь, они станут разбираться, кто убил.
   От старика несло обильным выделением потовых желёз и месячной немытостью, разложением пищевых отходов, да вонью избитых помоев; всё присутствовало в его стойком запахе, не хватало только некоторых деталей: запаха недавно свернувшейся крови, обгоревшего человеческого мяса и пороха. Я невольно отпрянул, оттолкнув старика. Тот тут же забился в угол решётки, обнял себя за плечи, лихорадочно раскачиваясь в такт отрицательных покачиваний.
   - Они не станут разбираться, - прошептал старик. - Через три..., трое суток в городе начнутся беспорядки в районе Тоттенхэма, будут жечь полицейские машины.... Прямо боевые столкновения толпы с полицией, и у тебя появится возможность бежать.
   - О чём это ты, старик?
   - Слушай, слушай внимательно, - старик вновь приблизился, заглядывая мне в глаза. Лишь сейчас я увидел, что у несчастного нет зрачков, помутневшая радужная оболочка, практически сливалась с белком глаз, зрелище крайне неприглядное. Старик вновь ухватил меня за рукав. - Ты должен найти этих - Underground phantoms.
   - Подземные призраки?
   - Да, так они себя называют. Тебе нужно добраться до Hatton Cross for Heathrow Terminal 4, там достраивается Terminal 5
   - Терминал Хитроу 5?, - я чувствовал себя зомбированным кроликом перед разинутой пастью удава.
   - Да, там есть потайной вход, ты найдёшь его, вход в неизвестность - терминала 6, пароль доступа подскажет интуиция. Ты войдёшь туда, там тебя встретит Анжела Нолан, она давно хотела с тобой познакомиться, - старик зашёлся во внезапном залпе истерического хохота. - Сумасшедшая бабёнка, правда, красивая, стерва.
   Старик снова перешёл на шёпот. Перешёл также внезапно, как мгновение назад истошно засмеялся. Затем он продолжал:
   - Там найдёшь ответы на свои вопросы, а я похоже выполнил свою задачу и наконец-то вернусь домой к своим родным.
   - Куда?
   - К жене и сыну, они убили их, убили, - старик оттягивал нижнюю губу самым беспокойным образом, из его безжизненных глаз клубился ужас тех мук, какие он пронёс на протяжении многих лет.
   - Кто убил?
   - Те, кто запрятал тебя сюда, очень много вопросов, но мало ответов на них. Смерть уже наступает мне на пятки, и никому нет от неё спасенья, нет спасенья. Ты сможешь, сможешь повернуть вспять дисфункцию системы, а я....
   - Что-то вы там развеселились, Джозеф, я слышу тебя, что ты там мелешь? - вступил в наш диалог третьим дежурный. - Джозеф, я телефона не слышу, а слышу лишь твою пьяную болтовню.
   Дежурный вплотную прислонился к решётке так, что его рыхлый живот врезался в металлические основания арматуры самым неприглядным зрелищем. Он стукнул резиновой дубинкой для острастки по звенящему камертону металлической конструкции, его пухлые кулаки прошлись своим грозным видом между моими глазами и ощущениями безысходности своей ухоженностью ногтей и костяшками никогда не знающими зубов противника и спортивных снарядов.
   - Слышь, командир, когда со мной определятся? - я ухватил обеими руками структуру металла, выписывая вопрошающим взглядом дуги на лице дежурного полицейского.
   - Когда надо, тогда и определятся, - сухо ответил тот, отпрянув от решётки своей откормленной физиономией, от какой смердило невежеством и безразличием. - А тебя, Джозеф, я предупредил в последний раз.
   Дежурный вернулся на своё место.
   - Ты слышал, он предупредил меня в последний раз. Сдохните здесь все, все сдохните, - старик зашёлся глубоко надрывным кашлем и упал на пол. Изо рта пошла пена, судороги неудержимой конвульсией прошлись по его телу, это эпилепсия.
   - Сержант, сержант!!! - закричал я, бросившись к Джозефу, я силился разжать его челюсти, чтобы тот не закусил себе язык, одной рукой я поднял вверх его колени, пальцы другой после некоторых попыток мне удалось просунуть между зубов эпилептика. - Сержант!!!
   Боль вцепилась в мою руку нестерпимостью сжатых твёрдой поступью зубов Джозефа на моих пальцах. Дальше было всё как в тумане: лязг открывающейся решётки, крики полицейских, меня кто-то оттаскивал от обречённого, но я помнил только одно:
   - Каждый должен исполнить своё предназначение. Найди её, Джайлс, найди, - сквозь зубы процедил старик, после чего обмяк безжизненностью остывающего тела.
  
   5
   Не помню, что за этим всем последовало, я был словно в западне аморфного забытья, казалось не чувствуя изорванной зубами старика боль руки, и своего, увы, плачевного положения. Не помню, сколько я провёл времени в подобном состоянии, прежде чем услышал почти забытое своё имя:
   - Крейг. На выход, - кровь уже успела свернуться, а рука опухнуть, прежде чем я внял слова сержанта, как команду. Повинуясь, я оказался в мрачном полутёмном помещении оперативного кабинета, в котором ещё стояли клубы не растаявшего табачного дыма, стойкая терпкая затхлость помещения врезалась в сознание подобно кузнечным мехам, какие на этот раз источали деятельность хозяев. Я окинул кабинет взглядом, заметив справа от себя на стене, выполненной из офисных плит, затёртые следы крови. Не было никаких сомнений в их происхождении.... Неужели, читатель, ты думаешь, что это сок, или кетчуп?
   - Садитесь, Крейг, - спрашивающих было двое: Кук и Тэйт. Я опустился на стул. "Теперь минута истины: кто из них плохой, а кто хороший полицейский"? - подумал я. (Проверь и ты свою наблюдательность, мой дорогой читатель).
   - Ребята, проветрите помещение, дышать нечем, - начал я.
   - Что?!!! - завопил Кук, в ту же секунду я получил оплеуху с его стороны по затылку. Мои кулаки невольно сжались. Мне судорожно захотелось раскидать этих ублюдков, но....
   - Тише, тише, - вмешался в подобие разговора Тейт. - Не будем спешить, сядь, Колин. Поговорим спокойно, мы же цивилизованные люди, в конце концов. - Мне лично было ясно, что эти парни из оперативного отдела Скотланд-Ярда, и должны были поработать со мной прежде, чем это сделает следователь, но подобные обращения никоим образом не располагали меня к душещипательной беседе. Ведь я не был причастен к смерти несчастного Бёрка. Ты веришь мне, мой читатель?
   - Что вы, наконец, от меня хотите? - взяв себя в руки, сквозь сдавленные зубы, процедил я.
   - "Лучше умереть, чем быть трусом!" - так ведь звучит девиз гурков, - Тейт сел на стол напротив меня, опрокинув свет настольной лампы мне в лицо. - Джайлс Крейг - капитан спецподразделения британских войск её величества, кавалер "креста Виктории". Взгляни, Колин, наш подопечный не так-то прост, как кажется на первый взгляд. К тому же он не из того разряда гурков, какие связаны со связью, или же инженерными войсками, Крейг не из тех кто почётно марширует на площади перед королевой и толпой зевак. Операция по освобождению Кувейта под кодовым названием "Буря в пустыне", операция против Ирака "Лиса пустыни". Специалист по стрелковому и холодному оружию, восточным единоборствам, чемпион округа по боям без правил.
   - Ну, прямо воин пустыни, Джон Рэмбо, - криво усмехнулся Кук.
   - Откуда у вас такая информация? - я привстал со стула.
   - Присядьте, присядьте, не стоит так нервничать.... К тому же, Крейг, мы тоже не зря свой хлеб едим, - приподнял уголки губ Тэйт. - Вы лучше скажите, за что вас вышибли из армии, перспективный офицер: "медаль за службу империи", "крест Виктории"? Мне лично не понятно.
   - Это не ваше дело, инспектор, - я вновь опустился на стул и добавил. - К делу это никакого отношения не имеет. Я не убивал Эдвина Бёрка.
   - Вот и я думаю, вы - боевой офицер и связались с транквилизаторами.
   - Кстати, каким транквилизатором был отравлен Бёрк? - хмуро поинтересовался я.
   - Либриум - это из разделов хлор-диаз-епоксидов, - по слогам произнёс Тэйт по бумаге, вот экспертиза, инспектор бросил её на стол перед моими глазами. - В сочетании с этанолом довольно, убойная штука.
   - Ну, и что, я действительно вчера вечером был у Бёрка, где распивал спиртные напитки, а что он там принимал до употребления спиртного, или после него мне неизвестно.
   - Вы ознакомьтесь с экспертизой повнимательней, мистер Крейг, - выдохнул Тейт, и неожиданно предложил. - Хотите сигарету?
   - Да, если можно, - я вновь потянул за хвост вредную привычку, буквы предложенного мне заключения заплясали перед глазами, от них пахло кровью, я хорошо помню этот запах - запах сворачивающейся крови, он пробивался сквозь буквенные символы своей безжизненной массой.
   - Вы ознакомились? - через минуту спросил Тэйт.
   - Да....
   - Там сказано: Бёрка избили и силой заставили его принять препарат - смертельную дозу, двойную смертельную дозу, Крейг. Вы понимаете? - Тейт повысил голос до обличительных нот зловещего звукоряда.
   - Да.... Но все же позвольте спросить, причём здесь я?
   - Дело в том, что вы невнимательно изучили сей документ. Под ногтями убитого обнаружены фрагменты кожи, содержащие вашу ДНК. Понимаете к чему я? - Тэйт на мгновение замолчал. - Теперь нам нужно лишь определить мотивы, не так ли?
   - Быстро работаете, быстро, но грубо....
   - Ну, вот и всё, - щёлкнул пальцами Кук. - Теперь расколется до самой ж....
   - Не торопись, Кук, капитан нам всё расскажет сам, он ведь не трус, - странным образом осадил своего напарника Тэйт.
   - Я полагаю, вы знаете всё, но забыли о главном.
   - О чём? - нахмурился Тэйт, его, и без того вытянутое худощавое лицо удлинилось, как мне показалось, до невообразимых пределов.
   - То, что это состояние войны, вы бросаете вызов мне в том, что я не совершал, я вам официально заявляю - я не убивал Бёрка, - какой-то невидимый тумблер включился в моём подсознании - ощущение войны, драйв, какой я не испытывал уже давно. Кровь брызнула мне в мозг мощной порцией адреналина, сумасшествие пронеслось по моим жилам, как в тот миг, когда я в первый раз увидел в прицеле человека, и я больше не желал никаких отступлений, а Колин Кук лишь усилил моё желание....
   - Война, - рассмеялся мне прямо в лицо Кук, выплюнув часть желчи своего организма, он прицельно скользнул своими ехидными, поросячьими глазками по моему взгляду на происходящее и добавил. - Мой шурин тоже недавно вернулся из Афганистана, рассказывал о локальной войне, о том, как там воюют и как получают награды эти псевдо псы войны.
   Дальше всё было как в тумане, больше я не мог выносить этого. Да и за всех погибших ребят.... Рефлексы делали своё дело: я резко вскочил и с проносом ударил правым кроссом в челюсть обидчика, тренировка требовала завершения действия, но я не хотел больше никаких смертей, на мне и так висели целые истории неискупленных грехов. Я опрокинул тело Кука в сторону, одновременно прикрываясь им, всё как учили, сделав разворот Морихея Уэсибы. Челюсть инспектора наверняка была сломана, ибо я знал, как бить и под каким углом, впрочем, сломать челюсть человека не такая уж и большая премудрость, но к делу. Тэйт, ох уж этот Тэйт, оказался весьма проворным малым он резко выхватил пистолет. Пуля моими усилиями врезалась в потолок - Victrory Arms MC5, парабеллумовский патрон, я хорошо знал этот выстрел, это оружие не стояло на вооружении полиции моей страны. Пистолет полетел в одну сторону, а его владелец в другую, я не хотел ломать его кости. "Да Victrory Arms MC5, чем примечательно это оружие: его ствол легко менялся на использование патронов - 38 Super (9x23 mm), Smith Wesson (10x22 mm), Auto (10x25mm), или ACP (11,4x23 mm). При всём этом канал рукоятки был достаточным, чтобы вмещать в себя разные магазины, удобная штука, но повторюсь, это чудо стрелкового оружия не стояло на вооружении нашей полиции, а Тэйт....
   Грязные полицейские, нет, нет, поймите меня правильно, нельзя из-за одной - двух поганых овец резать всё стадо, как, например, это намеревались сделать в России....
   Но к делу, всё закончилось в несколько мгновений, противники лежали на полу, я ещё пару секунд созерцал на вожделенный пистолет, но всё-таки решил его не брать, со Скотланд-Ярдом мне не хотелось никаких последующих совокуплений в виде свежих обвинений. Адреналин по-прежнему пульсировал в моём мозгу, я метнулся к выходу. Мгновение извне опережало мои действия, что-то вроде КС или FN 303 напрочь сковало все мои дальнейшие действия, пули этих карабинов могли ломать кости, блокировать любые попытки противодействия, но убивать.... Да плохи игры с законом, они рано или поздно заканчиваются плачевно.....
  
   6
   Туманный свет еле-еле пробивался сквозь мои веки, до мозга, посредством слуховых рецепторов доносились обрывки сбитых фраз и прочих, как мне казалось, видений и чуть различимых галлюцинаций.
   - Ну, что вы, Джайлс, разве можно так? - умиротворённо твердил голос. - У вас итак две контузии, заболевание крови, множественные черепно-мозговые травмы, одно осколочное и два пулевых ранения, а вы....
   - Что с ним? - До моего слуха донёсся другой, чем-то знакомый мне голос.
   - Да всё нормально, через пару часов отойдёт от укола, ушиб грудной клетки от резиновой пули, прошедшей по касательной, кости в порядке, только....
   - Что, Линдси?
   - Дело в том, что организм пациента достаточно истощён, как нервно, так и физически, к тому же парню досталось в жизни не на шутку, вообще не понимаю, как он ещё живёт, сердечнососудистая и нервная системы расшатаны, тахикардия, аритмия, ещё голова, нужно бы сделать томографию сердца и головы. По всей вероятности он перенёс ещё и микро инсульт и перенёс на ногах. Я вообще не понимаю, как он мог при таком состоянии организма быстро и эффективно справиться с двумя здоровыми, вооружёнными полицейскими, да ещё и сломать одному из них челюсть, причём в двух местах.
   - Франклин, вы всё время лезете, куда вас не просят, этот парень вообще не наше дело.... Впрочем, эти гурки - выносливые и крепкие ребята, но вы, Линдси, прикройте рот, этим парнем заинтересовались спецслужбы, говорят, он убил кого-то не там, а здесь, а я не хочу быть наковальней между молотами Скотланд-Ярда и военными. Вы понимаете меня? Нужно делать, что говорят, иначе.... Работайте, - я услышал удаляющиеся шаги.
   - Проклятый Дэй.
   - Кто для вас этот Дэй? - с усилием воли вынес из себя я.
   - Что? Вы всё слышали?
   - Да, - я попытался приподняться. Боль опрокидывала тело назад в бездну недвижимости, всё снова и снова, тогда я открыл глаза. Свет операционных ламп врезался ураганом безумия в мою беспокойную голову.
   - Лежите, лежите, - я ощутил на своём лбе лёгкое, успокаивающее прикосновение руки в медицинской перчатке. - Странно, наркоз должен действовать ещё, по крайней мере, полтора часа.
   - Не волнуйтесь, доктор, для меня нужны более весомые дозы анестезии, всё нормально, помогите мне встать.
   - Куда встать?
   - Не бойтесь, Франклин Линдси. Вас так, кажется, зовут?
   - Да.
   - Я не убивал того человека, о каком, говорил, как мне показалось, ваш шеф. Его зовут, если не ошибаюсь, Эбнер Дэй.
   - Да, но откуда вы знаете это имя.
   - Всё гораздо прагматичней, чем вы думаете, здесь нет ни волшебства, ни мистицизма. Я два года назад был у этого человека, он говорил о моём подорванном здоровье, говорил, что я очень скоро умру, если не буду принимать прописанные им чудодейственные препараты, которые стоят немалых средств. Я просто запомнил его имя вот и всё. Помогите же мне подняться, чёрт возьми....
   - Но действие анестезии ещё активно в вашем организме.
   - Вот и помогите, мне так будет легче.
   - Вы совершенно наплевательски относитесь к себе, - но с этими словами Линдси всё же помог мне приподняться на операционном столе. Тело практически не слушалось.
   - Вы меня просто поражаете, Крейг.
   - Всё нормально, док, уберите свет, не люблю подобное освещение ещё с армии, - я потянул руку на глаза, чтобы закрыться от света, конечность вяло, но подчинилась упрямству воли. - Позвольте сесть на кресло или стул, таким образом, я быстрее приду в себя.
   - Да, вы с ума сошли, Крейг, - в голосе Линдси уже чувствовалась неподдельная тревога, но я уже вошёл в адреналиновый азарт, мне нужно было найти ответы на вопросы, какие хранила моя память, а ждать было нельзя. - Не беспокойтесь, док, я не причиню вам вреда и не сбегу, ведь вы же уверены в своей анестезии, не так ли?
   - А если умрёте здесь...?
   - Ну, тогда и проблемы долой, - и чтобы ободрить ошеломлённого доктора я подмигнул ему, однако, это вышло с моей стороны несколько угловато, но что делать, тело не слушалось под воздействием медикаментозной хренатени, какая сейчас купалась в моей крови.
   - Вы сумасшедший, Крейг.
   - Дух всегда торжествует над материей. Или же вы считаете, что лучше ничего не делать, чем делать ничего? - я опёрся правой рукой на край операционного стола. "Нет, я не дам отключиться тебе", - твердил я мозгу. - Ну же, Франклин.
   Этот парень сразу же понравился мне, своей простотой и искренностью. Почувствовав его плечо, я мысленно прогнал кровь к ногам, какие не чувствовал в эти минуты, тяжесть тела тоже делала своё дело, но ноги не держали тело, и я опрокинулся на пол, увлекая за собой дока.
   - Вы воистину сумасшедший, Крейг.
   - Это верно, док, но не расслабляйтесь, теперь вторая попытка, - сейчас я уже мог согнуть колени. "Врёшь, я заставлю тебя работать", - вновь и вновь я приказывал мозгу.... Наконец наши усилия увенчались успехом. Я сидел на металлическом стуле, пропитавшимся стерильностью медицинской скрупулезности. Да, Тёмные поля присутствовали и здесь, просто из художника они вновь сделали меня воином, вот вам и диалектика жизни, метаморфозы бытия вновь свершили свой зигзаг, заигрывая с судьбой, как заигрывает в любовном томлении всякий индивид мужеского пола перед самкой.
   - Где я? - прерывисто и тяжело дыша, поинтересовался я у дока.
   - В полиции, вернее, в медицинской смотровой полицейского участка, где вы и находились с утра, - чуть выдавая дрожь тела, пояснил Линдси.
   - Хорошо сейчас оснащают блюстителей порядка. Который сейчас час?
   - Половина одиннадцатого.
   - Весело развиваются события, - горько усмехнулся я.
   - Да дела у вас неважные, - Линдси опустился на стул рядом со мной. - Вы действительно из гурков?
   - Какое это теперь имеет значение?
   - Ну, как знать? Скотланд-Ярд что-то мутит с военными.
   - Вот как, к чему бы это? Слушай, док, дай закурить.
   - Ты что с ума сошёл, здесь нельзя, да и тебе тоже.
   - Паршивая жизнь, о чём её не попросишь - ничего нельзя, - я попытался рассмеяться, но боль в грудной клетке смех мгновенно перевела в надрывный хрип.
   - Да, тебе ещё инкриминируют нападение на полицейского, ты одному сломал челюсть в двух местах, - в нотоносцах фраз Линдси я чувствовал уважение к себе, или к своему военному прошлому. Я опрокинул туманный взгляд на свою разбитую кисть, какая распухла от информативности нездоровых зубов Кука. - Что я могу сделать для тебя, Джайлс?
   - Наверное, можешь.
   - Говори.
   - Не лезь в это дело, Франклин, просто сделай свою работу и отойди в сторону, у тебя, наверное, семья, детишки и прочее....
   - Да, жена больна, у неё рак желудка..., и двое ребятишек: дочь 8 лет и сын 12 лет.
   - Вот и не лезь, я разберусь, не переживай, поверь только, что я не убивал этого человека. Я вижу, что ты хороший парень, - я вновь попытался изобразить на своём лице подобие улыбки, чтобы ободрить этого высокого, худощавого парня, облачённого в медицинский халат, с широко открытыми синими глазами и добрыми чертами лица, от которого веяло клятвой Гиппократа, верностью стране и своей семье.
   - Да я верю, верю, - словно оправдываясь, извлёк из своего сердца мой новый знакомый, а я подумал: "Всё-таки хороших людей больше на Земле, чем плохих".
   - Ну, и хорошо.... А теперь звони, что пациент пришёл в себя и всё такое, ну, ты сам знаешь.
   Звонок дока не предвещал для меня ничего хорошего, но я мысленно был готов к самому худшему развитию событий, или почти готов, а подставлять под удар этого парня, у которого на руках двое несовершеннолетних детей, да ещё и смертельно больная жена было для меня сверх всякого свинства....
  
   7
   "Попутного ветра", - подумал я про себя, сопровождая исчезнувшую за дверьми смотрового кабинета худощавую, чуть сгорбленную, пропахшую медикаментозным смрадом фигуру Франклина Линдси. В кабинет вошли двое полицейских и завернули наручниками мне за спину руки. Правоохранительная система, очевидно, учла свои прошлые ошибки и решила больше не рисковать.
   - Да, наворотили вы дел, мистер Крейг, - в кабинете я теперь вновь мог лицезреть своего старого знакомого Стивена Тейта. Тэйт взял стул, на каком недавно сидел док, и поставил его напротив вашего покорного слуги. Разместившись поудобней, Стивен впился в меня своими цепкими упрямыми глазками.
   - Вы же сами, вернее ваш коллега - Колин Кук, вынудили меня на это, - хмуро огрызнулся я.
   - Да..., - протянул Тэйт. - Убийство, а теперь ещё и сопротивление полиции. Неприглядная ситуация, мистер Крейг, не правда ли?
   - И что теперь?
   - А ничего, - сверкнул своим пронзительным взглядом мой собеседник. - Пусть идёт, как идёт, и сейчас вы направитесь в изолятор временного содержания, ну а затем, по истечении трёх суток вам будет предъявлено обвинение.
   Тэйт опрокинул свой пристальный взгляд на недавно подстриженные ногти на правой руке, а затем, щёлкая пальцами, неожиданно добавил:
   - Не скрою, вами заинтересовались ваши коллеги, в частности Роджер Уилер - знакомое имя? - и после паузы протяжно добавил. - Вижу, что знакомое, скажу даже больше, он предпринимает определённые шаги, чтобы вызволить вас отсюда, но..., вы ведь знаете закон, есть закон. А что с моей стороны, то я предприму все попытки для того, чтобы..., - Тэйт осёкся. - Мне сейчас не понятно одно.
   - Что именно?
   - Ну, хотя бы то, что вы кадровый офицер спецподразделения и вдруг писатель, несколько диаметрально противоположные сферы человеческой деятельности, - в голосе Тэйта прозвучали яркие нотки самодовольства и блаженства своего положения, даже внушительной значимости.
   - А вы, инспектор, очевидно, полагаете, что военные - тупоголовые болваны, которые только и умеют, что разбивать подпиленные кирпичи, свершать строевые пируэты перед её величеством на парадах, да изредка стрелять с грехом пополам.
   - Нет, вовсе нет, - впервые я увидел, что Тэйт проявил к моей скромной персоне неподдельный интерес. - Просто так необычно.... К чему человеку владеющими смертельными приёмами становиться писателем? Кстати, я немного ознакомился с вашим романом, у вас ведь есть и другие, не так ли?
   - Возможно.
   - Он называется "Ключи к Смерти", довольно странное и необычное название. Поначалу я подумал, что с первых строк окунусь в атмосферу боевых действий, но предчувствие меня тут же обмануло.
   - Что ж, оно играет в прятки не только с вами, инспектор. Судя по вашей интонации, вы уже определили мотивы, по каким я просто должен был убить главного редактора.
   - А вы проницательны, капитан, - я увидел, как основоположник этого диалога зло поджал губы. - Нет, правда, откуда вы взяли этот сюжет: странные смерти, тёмные, информационные поля, призраки этих самых полей, Германия, малоизвестный город Нойс и наконец, какое-то извращённое видение современной науки?
   - И что дальше?
   - В самом деле, откуда такая бурная фантазия не свойственная людям вашего круга?
   - Придуманная история. А что закон нашей страны запрещает писать романы на выдуманные темы? - зло бросил я.
   - Да..., нет, дело совсем в другом, - Тэйт поднялся со стула и прошёлся из угла в угол. - Хотите сигарету?
   - Не откажусь, - ароматный дым ворвался в мои лёгкие жадной слабостью.
   - Так вот я и говорю, дело совсем в другом. Я много размышлял над этим.
   - Над чем именно?
   - Всё текло своей заплесневелой чередой, но стоило Бёрку уйти из жизни, как всё пришло в причудливое движение, военные зашевелились самым активным образом, и ещё....
   Так может быть, капитан, немного приоткроет в игре козыри? - Тэйт снова опустился на стул и пристально посмотрел в мои глаза.
   - О чём это вы?
   - Вы поможете мне, а я помогу вам.
   - Снова не понимаю....
   - Вы знаете, Крейг, Высшие силы наградили меня феноменальным чутьём и сейчас мне определённо ясно, что ваша придуманная история в романе не совсем придуманная.
   - А что это, по-вашему?
   - Полагаю, некая секретная военная разработка, - я рассмеялся прямо в широко открытые глаза своего дотошного, пытливого собеседника:
   - А вы не так глупы, как мне показалось в первый раз.
   - К чему вы это? - детектив снова сжал губы, сопровождая свои действия неприятным, зловещим, дурманящим прищуром глаз.
   - К тому, что ваша фантазия, как теперь видно, значительно удачливее моей.
   Тэйт тут же метнулся ко мне, его длинные худые, скрюченные пальцы замерли на моей шее, сдавливая её всё сильнее и сильнее:
   - Послушай, капитан, у меня ломались ещё и не такие, как ты, и ты мне расскажешь всё, иначе.... - Тэйт сверлил мои глаза, словно винтовка приговорённого к смерти, но это меня только злило и ничего больше. Хоть тело и плохо слушалось, и руки были закованы в наручники за спиной, мне всё же посредством винтовой защиты удалось освободиться от мерзкого захвата, вышедшего из себя инспектора оперативной службы и ударить его ногой в грудь прямым ударом. В ту же секунду, томящиеся за дверью, находящиеся на подхвате двое полицейских, набросившись на меня, тут же стали месить меня полицейскими ПР-ами. Спасибо, что били по корпусу, я как мог, извивался на полу, и вот второй удар по голове резиновой дубинкой оборвал моё сознание.
  
   8
  
   Я очнулся уже в камере временного изолятора. Всё тело ныло нестерпимой болью происходящего. Ресницы полуоткрытых глаз ловили слабые частицы солнечного света, проникающего сквозь решётку редкими квантами в пыльное, вонючее помещение четырёхместной камеры. Я лежал на втором ярусе, мне так хотелось сейчас напиться свежего воздуха, голод также давал о себе знать неприятными позывами желудка. Я силился понять который сейчас час. Сознание постепенно набирало привычные обороты, что привносило в моё тело дополнительные страдания. Было странно, что мой роман стал приобретать материальные очертания в этом мире, и как бы я не гнал от себя эту мысль всё же связь, хоть и небольшая, но прослеживалась. Впрочем, сейчас меня интересовал другой более существенный вопрос: "Кто убил несчастного Бёрка и бросил все концы на меня, и вообще кому это было нужно и зачем"? Усилия моей иссохшей воли гоняли беспорядочным сумбуром нейроны внутри черепной коробки, но ответа так и не было, даже какого-нибудь отдалённого. Мне хотелось не верить в происходящее, но как не пытайся, от действительности уйти трудно, даже невозможно. Я со скрипом кровати и скрежетом зубов перевернулся на бок и вдруг:
   - О, оклемался, дружок, - я увидел сидящего за столом худосочного парня с заметным животиком и пышными усами, его кудрявая голова подрагивала от усилий, применяемых при пережевывании пищи. - Только что принесли обед, присоединяйся.
   - Было бы неплохо, не помню, когда в последний раз ел, - я с дикими усилиями уселся на кровати, намереваясь спрыгнуть со второго яруса на пол.
   - Эко тебя исхвостали, дай-ка помогу, - парень подошёл ко мне и помог опуститься на пол, выполненный из деревянных половых досок. Подобная учтивость незнакомца сразу же закралась в мою душу тенью беспокойного сомнения. Широко открытые голубые глаза человека 38-40 лет, гладко выбритые щёки, аккуратно подстриженные усы также укрепляли мои сомнения в незнакомце. К счастью в камере нас было двое.
   - Thanks, - коротко бросил я.
   - Познакомимся? - Незнакомец ростом около 183 см, весом примерно в 87 килограмм, широко улыбнувшись, протянул мне руку. - Лоуренс, Лоуренс Бисли.
   - Джайлс Крейг, - сухо представился я, решив не отвечать на жест протянутой ладони. Бисли недоумённо убрал руку и уселся за неоконченную пищевую трапезу.
   - Сегодня котлеты, рыбные, - невзначай заметил он, упёршись взглядом в полупустую металлическую тарелку. Я тоже принялся за поглощение уже остывшей пищи. "Силы понадобятся", - думал я. - "А этот паренёк наверняка наседка, приставлен специально ко мне для сбора несказанной мной информации. Так всегда делают оперативные службы, не гнушалась этим приёмом в своё время и военная прокуратура, так, что удивляться было нечему".
   Тело приходило в норму, посредством длительных тренировок, оно привыкло к чрезвычайным ситуациям, но после еды требовало отдыха. Я переместился на свободную нижнюю полку.
   - Давай помогу, - видя мои потуги, предложил мне Бисли.
   - Я сам, - оборвала диалог моя воля.
   - Знаете, Крейг, - возразил мой сокамерник. - Не стоит пренебрегать обществом, в котором живёте, люди это страсть как не любят.
   - Вот именно в котором живёте. К счастью я живу в другом, отличном от вашего, обществе, - оборвала мысль собеседника моя безрассудность. Но я никоим образом не желал общаться с человеком, который, был приставлен ко мне для душещипательных бесед, чтоб затем стать извращённой явью для прокурора, кое-как мне приходилось изучать эту науку.
   Поэтому я опрокинулся на кровать и вновь погрузился в размышления. Разумеется, меня специально закинули на верхнюю "шконку", дабы доблестный и услужливый Лоуренс Бисли мог без особых усилий завоевать моё доверие, но...., только не со мной. Впрочем, теперь я знал, кто находится рядом. Последние слова Тэйта врезались в моё сознание, этот..., грязный полицейский решил, скорее всего, отхватить себе лёгких денежек. Глупый он даже не подозревает: с каким огнём играет, военная машина перемелет его, как жернов действующего вулкана пролетающую мимо птицу. Впрочем, сейчас, да и тогда я осознавал, что за всем этим стоят не только военные. Что большее таилось в том, что мне было известно, я хотел романом предупредить, исключить, обезвредить запущенный механизм.... Но сейчас, глядя на Бисли, меня посещали такие вопросы, как: "Зачем? Им нравится такая жизнь. Они сами выбрали свой путь. Их ничего не интересует, кроме - жрать, пить, спать, трахаться, размножаться". К сожалению, большинство из этих индивидуумов больше ничего не хотели от жизни. Винил ли я себя в том...? Да пожалуй, нет. Всякий выбирал свой путь, но для большинства путь лишь созерцал вожделение, материальные блага и власть. Гремучая смесь, не правда ли? Ситуация выходила из-под контроля, но силою Высших судеб я посредством своей деятельности оказался в гуще событий и этого было не избежать. Я вспоминал того старика, какой умер на моих руках; Анжела Нолан, терминал N 5, подземные призраки, станция метро Hatton Cross for Heathrow не выходили у меня из головы. Призрачное видение перспективы овладевало всем моим естеством, давило на сумасшествие мозга, мне не интересен был Бисли, но попытаться выяснить, что-то через него всё же стоило моих измученных сил. Хотя это было полной безнадёгой, наверняка таких людей инструктировали до зелёных соплей, а этот, верно не из тех, кто "колет" опустившихся людей, попавшихся на краже бутылки недорогого спиртного в дешёвом супермаркете. Я решил не торопить события, предвидя ход противника на два шага вперёд, решив разыграть собственную стратегию. Оставалось ждать, заинструктированный Бисли наверняка себя проявит.
   Откровенная ложь тёмным ручьём польётся из его усатых уст подобно утреннему солнцу, а мне лишь останется надавить на него, а затем отделить зёрна от плевел, поэтому я ждал. "Учись ждать, гласил первый принцип ниндзюцу, учись ждать, несмотря на боль, жажду, усталость - учись ждать", - так учили меня когда-то, и я ждал. Не знаю, сколько минуло времени, прежде чем я услышал:
   - Слышь, Джайлс, за что ты здесь? - Бисли повернулся ко мне, будучи на своём ложе, подпирая голову кулаком правой руки. Я не желал юлить, ибо знал, что с такой наседкой, как мой нынешний собеседник диалектические игры могут иметь двоякое решение, поэтому я сразу же выпалил:
   - За убийство.
   - Вот как? - неподдельно изумился человечек. - И кого же ты убил?
   - Никого....
   - О, как?
   - Да так.
   - Ну что ж не убивал, значит, не убивал, - Бисли переместился из лежачего положения в менее удобное. Я также, не без усилий принял сидячее положение относительно кровати, широко улыбнувшись, предрасполагая прокурорского стукачка к более интимной беседе.
   - А ты зачем здесь? - всё с той же заметной улыбкой опрокинул я на собеседника свою псевдо пытливость.
   - Да..., - отмахиваясь, протянул он. - Угон шьют, но ты понимаешь, Джайлс, я..., я взял эту машину у друга, а они....
   - Да, я понимаю, - скривил я физиономию во всесочувствующую мину. - Такая же фигня, им бы только засадить человека, а остальное не имеет значения.
   Я, почувствовав удачу, стал распинаться о своей трудной, но придуманной экспромтом нелёгкой жизни, правда, для большей убедительности добавляя в эту ложь некие незначительные факты из своей биографии, ну, такие, как: была у меня собака по имени "Джек", моя мама бы учителем, а папа....
   Я видел, как неподдельно загорелись глаза моего собеседника, он тоже стал изливать мне свою душу, уверовав в происходящее, он щебетал, подобно говорливому скворцу в брачный период, но я не был самкой, а посему принимал его щебетание исключительно для известных целей....
   Так продолжалось на протяжении суток, мы ели, спали, болтали, как старые знакомые. Моя персона, казалось, совершенно не волновала ни оперативный отдел, ни прокуратуру, более того я так ни разу и не встретился со своим следователем. Лишь дважды за всё это время оперативники дёргали к себе мою "наседку", якобы для проведения следственных мероприятий, всё это выглядело для меня как примитивно, так и непрофессионально, впрочем, иногда мне казалось, что те, кто стояли за Бисли просчитали меня, и затеяли со мной другую, невнятную игру.
   Я размышлял над этим вопросом всё снова и снова, но больше спал, ел, тело регенерировалось самым удивительным образом. Сон тоже приобретал уже забытые очертания, становясь чутким, как у собаки, что и говорить, состояние войны приводило меня как во внутренний, так и во внешний порядок. Я вновь вернулся к физическим упражнениям, укрепляющим организм, какой с новыми силами отвечал мне взаимностью и неподдельным послушанием.
   Наверное, нет необходимости рассказывать здесь о бессмысленности наших беседах с Бисли. Он казался мне более чем утомительным, человек с ограниченным мировоззрением, примитивный в своих суждениях и представлениях о жизни, не интересовал меня, ни как человек, ни как собеседник. Скажу более, я не нуждался в общении, как многие индивидуумы человеческого рода, а из разговоров со своим сокамерником было довольно трудно почерпнуть нужную мне информацию, но всё же, кое-что мне удавалось, и это кое-что выстраивалось в определённую цепь логической мозаики:
   - Я понял, что улик против меня в деле с убийством Бёрка выше крыши,
   - Неведомая сила включилась в игру, и эта сила пытается добыть информацию из моей головы.
   - Ни та, ни другая сила не стояли на месте. Одна пыталась завладеть информацией, другая, несомненно, пыталась её уничтожить.
   - И наконец, теперь было очевидно, что я заблуждался: не один оперативный отдел Скотланд-Ярда стоял за желанием получить информацию из моей головы. Здесь что-то гораздо большее, но я не знал что, и вряд ли Бисли мог знать об этом, для этого он слишком прагматичен и влюблён в свою необыкновенную персону.
   Так, за бессмысленностью подобных умозаключений прошёл ещё один день, никто по-прежнему не проявлял ко мне интереса, впрочем, время истекало, и завтра утром или сегодня вечером мне должны были предъявить обвинение, ну, а дальше суд.
   Бисли вернулся от своих работодателей, когда время внушительно перевалило за обед. Рыбный суп и говяжьи котлеты с рисом к тому времени уже давно остыли. Мой сокамерник выглядел подавленным и угрюмым, так, что отказался от пищевой трапезы. На вопросы: "Что случилось"? он только отмахивался....
   Бисли опрокинул тело на свою кровать и, отвернувшись к стене, не произнес больше ни единого слова. Меня это насторожило, я предчувствовал второй вариант развития событий: скорее всего Бисли прижали к стенке, не знаю как, не знаю с какой перспективой сделки, но было ясно: вторая сила вскоре попытается уничтожить информацию в моей голове, ну, разумеется, вместе со мной. И хотя для исполнителя Бисли был слишком слаб и жалок, но вероятно, вторая сила сегодня дала ему дополнительный импульс.
   Едва солнце скрыло свои замысловатые следы с шероховатых стен моего временного пристанища, я заснул. Сон был рваным и беспокойным....
  
   9
  
   Мне чудились необыкновенные формы космических кораблей, незаурядные творения высших цивилизаций, и как ни странно, я ощущал себя там, как дома. Причудливые видения казались мне более явственной картиной, нежели вся эта действительность, какая нереальной призмой виртуальной реальности врезалась в моё сознание, сотканной для человека исключительно в качестве экспериментальной модели бытия.
   - Джайлс, Джайлс! - звал меня знакомый голос Оскара Хэролда.
   - Я здесь, Оскар! - кричала моя душа во всю силу голосовых связок, но вместо крика на просторы мысленной фантасмагории вырывался лишь слабый звук, схожий с хрипом, сопровождаемый тяжёлым стоном.
   - Джайлс, иди на звук, - я стоял на фантастической космической платформе, ничего не оставалось делать, как двигаться на голос Хэролда. Голос в дружелюбных интонациях направлял мои действия: поверни направо, вверх по лестнице, налево, прямо и т.д.....
   Оскар сидел в каком-то нереальном операторском кресле возле фантастических терминалов, кардинально меняющих представление о современных компьютерах человечества. Оскар был облачён в тёмно-синюю, или же скорее тёмно-зелёную накидку из неизвестного мне материла, какой менял цветовой спектр при каждом движении своего хозяина. Под накидкой скрывалась другая одежда в виде брюк и жилета, выполненных из подобной, неизвестной мне субстанции. Оскар обернулся:
   - Я ждал тебя, Джайлс, - речь легко струилась из уст моего умершего друга. Его широко завихрённые усы впитывали всякий такт движения уст и челюсти, каковой его при жизни лишила неумолимая судьба.
   - Здравствуй, Оскар, - не скрою я очень рад, был видеть этого человека, а посему протянул ему руку. Ветер судьбы скользнул по моим избитым ланитам, но всё же....
   Призрак протянул мне свою ладонь в ответ, холодное касание примостилось в моей избитой душе своим бесформенным образованием. Я что-то ощутил, верь мне читатель, никакая встреча с призраками не проходит бесследно. Круглое лицо Хэролда расплылось в беспощадной улыбке своей натуры, я не боялся этого умершего, он и при жизни был добрым малым, ну а в остальном.... Кто из нас без греха?
   - Садись, Джайлс, - предложил мне Оскар, указывая правой рукой на операторское кресло, стоящее напротив его покойного пристанища....
   - Спасибо, Оскар, - совершенно обыкновенным образом вырвалось из моей груди.
   - Итак, ты убедился в существовании Тёмных полей.
   - Уже давно, Оскар, гораздо раньше, чем ты..., - мой голос осёкся.
   - Не стоит извинений, ситуация всякий раз способна меняться на диаметральную противоположность. Всякий индивидуум в вашем мире считает, что живёт в "проявленном", однако, это не так.... Земля относится к "непроявленному", а посему всякий из вас начинает цепляться за действительность.
   - Траверсы Штуффхольта, - вставил я в наш диалог.
   - Слишком сложно, для обывателя, не так ли?
   - Наверное, но что делать?
   - Биологическая проформа всегда находиться под контролем, а систему Тёмных полей ещё никто не отменял, - Оскар привстал с уставшего кресла, его фантастическая одежда сверкнула новым, доселе неизвестным мне спектром цветового ощущения реальности.
   - Тогда зачем же Истина? - упрямствовал мой дух.
   - Иллюзия не более чем предмет, поглощаемых информационных структур, граничащих между реальностью и тем, что она привносит в биологические субстанции своими испражнениями. Ваш мир не более реален, чем фантасмагория виртуальных формирований, какие источают: телевидение, информационная сеть, сумбур ваших заблуждений о Вселенской форме существований.
   - В таком случае, зачем жить, если все, что мы знаем лишь иллюзия?
   - Пойми же, наконец, главное.
   - А что главное?
   - Главное то, что ты вкладываешь в понятие - жизнь. Для одних это семья, для других власть, деньги, но это лишь материя - субъективность вашего восприятия жизни, но стоит лишь лишиться биологического формирования своего восприятия мира, как жизнь принимает совершенно другие очертания, функции и характеристики.
   - Квота?
   - Твои несовершенные знания, могут завести в тупик любого, но впрочем, каждый индивидуум вправе определить для себя понятие своей экзистенции, лишь бы она не была примитивной и безжалостной по отношению к другим.
   - Но человек, как бы ты не перестраивал его, всегда будет цепляться за привычное - за систему диалектических наклонностей.
   - К сожалению, но выход есть, - Оскар пошевелил своими неподражаемыми пышными усами, дабы зачерпнуть из своих призрачных уст Истину, какая открылась ему посредством Смерти.
   - И какой же выход? - не унимался я.
   - Разумеется, выход более чем сложен, для обывателя, но ты взял на себя непомерную ношу.
   - Ах, вот как.
   - Ты хочешь дать свободу примитивизму.
   - Я хочу, чтоб человек сам выбирал свою судьбу, не подчиняясь Тёмным полям.
   - Вот как, идёшь против воли Богов?
   - Я стремлюсь дать свободу человеку, и иду против полубогов, но не против Бога, я чувствую это....
   - Интересно, каким же образом?
   - Высшие индивидуумы моей расы сражались за это веками. Может статься большая форма существования для воина и состоит именно в этом: вы делаете то, что повелевают полубоги, а такие, как я то, что хочет Бог....
   - Борьба с ветряными мельницами.... В принципе, твои действия и умозаключения не лишены логики, пусть и безрассудительной и примитивной, но всё же, - Оскар стал накручивать на указательный палец правой руки пышные фрагменты своих неповторимых усов. - Но дав свободу выбора для биологических форм, ты выпустишь джина из бутылки. Этот выбор коснётся и насекомых, более низших форм существования, начнётся война, ты не боишься за последствия, многие погибнут.
   - Конечно, они погибнут, но погибнут свободными, а не в бесконечной инфраструктуре Тёмных полей и круговерти цикличности рождения и смерти. И кто знает, что придёт на ум этим свободным формам жизни...?
   Оскар приподнялся с кресла, нервно прохаживаясь вдоль двусмысленных терминалов, он по прежней привычке живого накручивал свои неподражаемые усы на указательный палец правой руки:
   - Не знаю, не знаю, Джайлс, ты набрал обороты, какие не набирал ни один человек. Играешь с огнём, может плохо кончиться, лучше бы ты взламывал серверы банковских терминалов, у тебя есть для этого всё. Хочешь новые схемы...?
   - Оскар, у хакера, пусть даже и бывшего есть свой кодекс чести, ты знаешь не хуже меня, банк никогда не останется в минусах, а это равносильно тому, что я залезу в сумку 80-ти летней пенсионерки своей шаловливой десницей. Кто-то не получит вовремя пособие, или ещё хуже ветеран войны пойдёт на преступление только потому, что банковские операции будут заморожены посредством моих усилий. Помоги мне, Оскар, а....
   - Прометей 21-го века, не слишком ли пафосное зрелище для тебя?
   - Возможно.
   - Сверхчеловек, он думает: он свет в тумане, и гладь реки его души коснётся, и в тёмном омуте душа не захлебнётся, да так, что всех уже нулями провозгласить язык в нём повернётся. Между прочим, твои стихи.... Ты пытался представить "Пророка" в стихотворном приложении для общества, но включил его в первую часть "Ключей к Смерти", к чему бы это...? Вижу большее, хочешь денег и славы...? Я дам тебе и то и другое.
   - Если бы это было так просто: даже бумеранг возвращается в руку своему хозяину в двух процентах из ста, как бы ни хотела нас переубедить в обратном вся система кинематографии и литературного вымысла.
   - В таком случае, что ты хочешь для себя, именно для себя, не абстрагируясь биологических наклонностей,
   - Оскар, ты же знаешь, мне ничего не нужно, помнишь это: Но я не ждал, ни славы, ни забот, когда друзья храпели беззаботно, в другие дни прилёг бы сам охотно, но спать не мог под храп лихих вояк. Порой от страха сердце замирало, ничто не страшно только дураку, для храбрости высвистывал я смело сатиры злой звенящую строку.
   - Гейне, - выстраданным тоном заметил диалог Оскар. - Джайлс, твои приёмы более чем недопустимы.
   - Почему нет? Меня подталкивает всё то, что создал человек: Рембрандт, Эльгреко, Моцарт И. Бах, Тесла, Достоевский, Гоголь, Пушкин, Гёте, Шекспир, да всех и не перечислишь....
   - Играешь с огнём, Аретинский, думаешь, выбрал псевдоним, и всё понеслось и поехало: на одну чашу ставишь себя, а на другую всё человечество.... Не слишком ли высока ставка?
   - Может быть...? Но может в противовесе ставки и уравняются, Оскар помоги мне....
   -Не знаю, не знаю.
   - Я всё понимаю, субъективность сумасшествия имеет свои пределы.... Возьми мою жизнь, дай свободу этому миру от тягости Тёмных полей.
   - Слишком уж неравноценная сделка.
   - Оскар, я знаю, ты можешь.... До неба высоко, до Бога далеко, переверни диалектику вспять: воры остепеняться, насильники откажутся от своих намерений, матери не станут избивать своих детей, лишь потому, что они противоположного пола, политики не станут системой политических знамений, и у всякого появиться выбор, они все станут свободными....
   - По-моему - это сверхзадача.
   Идея врезалась в мою подсознательность всем безумством всех сумасшедших начинаний моей тёмной сущности, но назад дороги не было, я хорошо помнил и знал этих людей, для которых рисковал, и мне совершенно было бы не важно, работают ли они там "наверху", или же.... Я готов был принести себя в жертву каждому.... Правда, если бы в этом был, хоть какой-нибудь прок. Мои слащавые мысли резко оборвал Оскар, Оскар Хэролд:
   - Всё терпишься от своих созданий, герои доминируют над действительностью, или же всё-таки реальность жизненных сцен доминирует над ними?
   - Над вымышленной действительностью.
   - Не важно. Право, ты человек не от мира сего, верь своей интуиции, может, Бог тебя и помилует, да вот ещё....
   - Что?
   - Время близится.... Бисли попытается сегодня..., через семь минут убить тебя.
   - Знаю, впрочем, меня интересует другое.
   - Для чего?
   - Я вижу, мы понимаем друг друга.
   - Жизнь и смерть - родные сёстры, они всегда найдут общий язык, и не стоит лишать их этого страхом или безумством своего бытия. Видение оборвалось мгновенно, я упёрся руками в пустоту, меня душили....
  
   10
  
   Меня душили: подушка блокировала всякий поток воздуха в мои лёгкие, я понял, что теряю силы, медлить было нельзя, хлыст скользнул дрожащими ладонями по ушам противника, тот завопил от лёгкой контузии. Я рывком сорвал с лица подушку, жадно хватая ртом камерный кислород. Бисли согнулся, держась обеими руками за уши. Далее последовало рефлекторное хатэ-укэ правой руки. Лоуренс опрокинулся на свою кровать, из его носа обильно полилась тёмная, липкая терпкость крови. Я последовал за ним, упершись коленом в его горло, удерживая левую руку новоявленного противника в болевом захвате.
   - Тише, тише, - как заклинание твердил я, чувствуя, что вопли сокамерного врага могут разбудить постовых. - Ну, говори....
   - Всё, всё, всё, отпусти, я всё скажу, - я ослабил захват.
   - В общем, я был приставлен к тебе.
   - Для меня это не новость, но начал хорошо, - я полностью отпустил нападавшего. - Не разменивайся на детали.
   Бисли, задыхаясь, ловил в сложенные ладони пульсирующие струйки бурой крови.
   - Не запрокидывай голову, нам не нужны лишние проблемы.
   - Да, да конечно, - я лёгким ударом ребра ладони ударил по точкам с тыльной стороны шеи Бисли.
   - Ещё двадцать секунд, и кровь остановится....
   - Как ты это делаешь? - спросил Лоуренс, заметив, что кровь через пару десятков мгновений свернулась.
   - Это неважно, вернёмся к начатому.
   - Они приставили меня к тебе, говорили, что ты профессионал, требовали быть предельно осторожным.
   - Дальше, - Бисли замотал головой.
   - Ты так ничего и не сказал.
   - Я просчитал тебя с первых минут, дальше, - потребовал я более убедительным тоном.
   - Ну, они сказали, что я плохо работаю, и....
   - Это был Кук?
   - Да, с ним был ещё один, такой долговязый.
   - Дальше.
   - А вчера пришёл ещё один, мне кажется, он был из этих - военных, - Лоуренс активно сопровождал свои рваные фразы нервным тремором и яркой жестикуляцией, что давало понять с точки зрения психологии, что не врёт.
   - Почему ты решил, что тот военный?
   - Ну, он держался как-то по военному, выправка и всё такое, и хотя он был в штатском, я сразу понял, что он военный..., затем мне сказали, что ты тоже вроде как из какого-то элитного спецподразделения.
   - Как он заказал меня?
   - Джайлс, у меня дочь, она такая.... Ты знаешь, она такая.... В общем, ей семь лет, нужна операция, иначе она умрёт, - Бисли трясся с невообразимой нервной силой. - Он сказал, что, если я убью тебя, то всё разрешиться.... Я не хотел, Джайлс, но дочь..., - Лоуренс зашёлся тяжкими, горючими слезами.
   - Я понимаю, - выдохнул я.
   - Клянусь, я всё сказал, дочь..., - психологический надрыв этого человека приводил меня в пресквернейшее состояние духа. Мне был жаль своего сокамерника, но позволить убить себя - это было уж слишком.
   - Что они говорили об убийстве?
   - Ты знаешь, Джайлс, как я понял, что убийство их вообще не интересовало, там что-то другое, - Бисли захлёбывался в собственных словах, перейдя во фразах в новую словесную структуру, какую сейчас можно было охарактеризовать как более чем шёпот. - Убийство Бёрка лишь предлог для чего-то большего, прости меня, Джайлс...
   - Ладно, проехали, - теперь всё вставало на свои места. Логическая мозаика приобретала всё новые и новые оттенки. Я отчётливо понимал, что нужно было бежать и лучше всего это сделать в дороге. Я так надеялся, что старик не лгал.
   - Кто был этот человек?
   - Какой?
   - Ну, военный.
   - Не знаю, - всхлипывая причитаниями, выдавил из себя Бисли.
   - Ну, я не знаю, опиши его наружность.
   - Ну..., такой..., одет в чёрный костюм, высокий, худощавый, в очках. Лицо прямо мраморное, губы такие тонкие, говорил безэмоционально, сухо, мерзкий такой....
   - Что ж исчерпывающая информация. Ладно, давай немного отдохнём, завтра силы понадобятся. Кстати, здесь неровный пол в камере, не правда ли? - к сказанному добавил я.
   - Я всё понял, мистер Крейг, я всё сделаю, но..., - его фраза оборвалась на полуслове.
   - Я полагаю, сказано всё, - убедительность вырвалась из моих пересохших уст нотами требовательной интонации, с которой раздавленному Бисли спорить было исключительной мерой.
   Я опрокинулся на "шконку", размышляя о завтрашнем дне. Сон не шёл ни в руку, ни в голову, в которой только и делалось, что вращались всевозможные планы побега.
   Я судорожно размышлял о сказанном Бисли. Вот и появилась на подмостках вторая сила, но по описанию Лоуренса, неизвестный не подходил по своим параметрам, ни под одного из моих знакомых штабистов, хотя..., что-то было общего с одним из тех, кого я знал, и этот человек был достаточен в своей дьявольской натуре. Дальнейшие размышления путались в моей голове бессвязными фантасмагориями, и я впал в бессознательное забытьё. Снилось ли что-нибудь мне...? Не знаю, может и снилось, но это ли было сейчас важно в подобной ситуации? Казалось, демоны оставили меня, пусть даже и на время, информационный голод также не преследовал, нужно было ждать рождение нового дня, какой принесёт свежие мысли и пытливые решения в неразрешимость ситуации....
  
   11
  
   Я проснулся от срабатывания дверного замка камеры, у меня было время и способы, чтобы хорошо изучить этот звук.
   - Джайлс Крейг, на выход, - затхлость тягучего воздуха моего временного пристанища содрогнулся от зычного требования дежурного по изолятору. Он был новым, следовательно, уже около 9-ти часов утра, ибо пересменок уже был произведён, но юридический сленг с таким пробуждением не впивался в безумие моей литературы....
   Следственный кабинет при изоляторе временного содержания был до безобразия свеж и чист, не то, что в полицейском участке. Я пригвоздился на стуле напротив следователя. Парню было около тридцати. Его мягкие рыжеватые усы не привносили своему обладателю дополнительные годы, или колоритности. Чёрный костюм и галстук, гладко выбритые щёки добавляли к юношескому румянцу дополнительную простоту, но для меня сейчас было однозначным то, что за этим внешним простодушием и спокойствием кроется нечто прокурорское, то, что не увидишь в простом продавце, водителе общественного транспорта, да в простом прохожем с каким сталкиваешься на улице или в метро. Всяк пребывает в своих заботах, мыслях, но прокурорский ко всему этому пребывает ещё и в чужих фантазиях, помыслах и намерениях, а это чувство нельзя спутать, ни с чем. Сладковатый привкус недорогого дезодоранта также давали для меня дополнительную информацию. Вот-вот сейчас: лосьон после бритья, утренний запах самки, метро - дальнейшие измышления были бессмысленны. Завтрак из трёх куриных яиц, устойчивый запах недорого кофе доносили в мой мозг обонятельные рецепторы. И теперь, как мне казалось, я знал об этом человеке больше, чем он знает о себе сам. Логические кружева плясали в моей голове нейронными стыковками умозаключительных начал.
   - Ознакомьтесь, - деловито начал он.
   - Обвинительно заключение.
   - Да, - теперь, больше всего, мне хотелось понять, в какие игры играет этот на вид простой паренёк. Буквы проскакивали мыслительным сбоем в моей голове, но протокол сейчас вовсе не интересовал меня. Впрочем, я делал над собой усилия, чтобы прочитать его. Что было изложено в названной бумаге, я уже представлял себе несколько десятков раз.
   - Прочитали?
   - Да.
   - Согласны с обвинением?
   - Нет, - коротко бросил я.
   - Хорошо, - как мне показалось, с облегчением выдохнул прокурорский. - Изложите ваши возражения вот здесь и распишитесь.
   Он указал на соответствующее положение в протоколе и добавил коротко и сухо:
   - Вот вам ручка.
   - Вы пользуетесь перьевыми, - моё замечание осталось без внимания. "Нет", - подумал я. - "Этого парня заинструктировали до слёз, подобно бедному Бисли. Он только того и ждёт, чтобы вырваться из-под прицела моего взгляда и этих холодных мрачных стен, имеющих свою, скажем так, неблагоприятную энергетику".
   - У нас с вами не так много времени, - стеснительный тон прокурорского невольно скользнул по нашему немногословному диалогу.
   - Это вы, верно, заметили, времени действительно мало, - я не очень хорошо пишу, тем более перьевой ручкой, но если бы ты видел мой почерк, дорогой читатель, то по достоинству бы оценил мои нелёгкие старания.
   - Ну, вот и всё, а теперь встретимся в суде, - прокурорский лихорадочно стал собирать свой следовательский арсенал в чёрную кожаную папку, выписывая руками двусмысленные пируэты, копошась с новоявленными бумагами и сумбуре своей миссии.
   Я откинулся тяжёлым затылком к светлой стене следовательского свершения, и неожиданно для себя произнёс:
   - Скажите, что меня ждёт?
   - Ну, вы же грамотный человек в наших делах, Крейг, это будет решать суд, - коротко и без особых эмоций процитировал уголовно-процессуальный кодекс мой собеседник.
   Делать было нечего, меня снова водворили в камеру, у меня ещё было около двух-трёх часов. "Конвой", - бесилось в моей голове, как бы сейчас я хотел, чтобы старик оказался прав. Верность мысли не всегда бывает изменчивой. "Верил ли я в волшебство удачи"? - снова и снова задавал я себе этот риторический вопрос.... Да, конечно же верил, как правило, на войне, первым умирал тот, кто не верил в судьбу, удачу, называйте как хотите, фобии разбивались своими причудливыми видениями, о фатальную зависимость, но лишь там, где шансы для жизни и смерти были равны....
   Теперь, было очевидным, что ситуация не изменилась, и сейчас.... Верил ли я в волшебность Божественного вмешательства? - конечно же верил, я ясно определял цель, а для этого требовалась воля, немного физических сил и безумного упрямства, какого у меня было, хоть отбавляй. Мысленные вариации вальсировали перед моими глазами безудержной пляской смерти. К чему идиомы? Ведь смертную казнь в моей стране ещё отменили в 1998 году. Нужно было бежать, бе-жать, бе-жать, пока Тёмные поля не изменили свою полярность. Вектор движения ураганным ветром бешено врывался в мой обезумевший мозг, я ждал деятельности, и это было то, что требовала душа в сей злосчастный момент. Как мне хотелось именно теперь, чтобы старик оказался прав, я не чувствовал времени, других внешних раздражителей, мысли путались своими бессвязными фантасмагориями в моей голове, и наконец....
   - Крейг, собираемся, - голос дежурного меня не давил, напротив, высказывая свою точку зрения, он добавлял в мою измученную душу свежие силы и дополнительные возможности делать, то, что должен.... "Господь никогда не даёт невыполнимых функций для своих преданных", - я упрямо шагнул в конвойную повозку, чувствуя, вот сейчас, именно сейчас всё и начнётся.
   Ветер своим бесовским началом испражнялся на виду у июньского неба, а выбора не было, я лишь чувствовал свежий воздух, какой добавлял в мою измученность лёгкий стук истерзанного сердца, да нервную, практически невидимую дрожь трепетного тела. Ничего не оставалось делать, как вверить себя в руки Господа.
  
   12
  
   Теперь судьба для меня была более чем туманной и непонятной. В конвойной машине было душно, от жаркого солнца и бензино-маслянных испарений двигателя, смешиваясь, они давали в кровь убойную дозу угарного газа и прочей нечисти, присутствовавшей в каждом кубическом сантиметре суетного города, так, что меня даже подташнивало. Я мысленно рисовал себе схемы диалогов, доводов, какие хотел представить в суде, чтобы хоть как-то оправдаться, но меня терзали смутные сомнения по поводу того, что меня вообще захотят слушать в создавшейся для моей жизни неблагоприятной ситуации. И вдруг....
   Я услышал довольно громкий хлопок. Что-то вроде взрывпакета. "Безоболочное устройство", - мелькнуло в моей голове. Затем ещё. Взглянув в маленькое разрешётчатое окно автозака, я увидел довольно неприглядную картину: на узкой улочке Хай-роуд, что вблизи стадиона Уайт Харт Лейн, бесновались гражданские. Казалось, ужас бесовской революции захлестнул этих безумных. Их было более чем достаточно, десятки людей с озверевшими лицами тёмной, ураганной армией шествовали по улице, громя всё на своём пути. Толпа перегородила движение, ряды обезумевших пополнялись с каждым мгновением. Я тут же вспомнил слова старика: "Через трое суток в городе начнутся беспорядки, в Тоттенхэме будут жечь полицейские машины. Прямо боевые столкновения толпы с полицией, и у тебя появится возможность бежать".
   - Диспетчер, диспетчер, - вопил по радиостанции старший машины. - Массовые беспорядки на Хай-роуд, вызываю подкрепление, на борту обвиняемый.
   - Вас поняла..., - дальнейшие слова диспетчера были оборваны. В автомобиль полетели камни и бутылки самодельных коктейлей Молотова.
   Машина вспыхнула и в туже секунду стала заваливаться набок, так, что у меня не было ни одного мгновения однозначно оценить ситуацию. В опрокинутом автозаке удалось хоть как-то сгруппироваться, но всё же мне посчастливилось удариться головой о внутренний борт конвойного чуда-техники. Я слышал доносящиеся с улицы крики, перемешанные с ненормативной лексикой. Задние двери загрохотали под тяжёлыми ударами монтировок. Находящиеся со мной двое конвойных не на шутку забеспокоились, один из них, тот, что сидел рядом со мной, ударился достаточно серьёзно и теперь хватал сбегающую с разбитого лба темнеющую кровь в широко открытые ладони. Сопротивление дверей и стёкол старшего машины были менее продолжительным. Главный судебного кортежа завалился на водителя, так, что ни тот ни другой не могли воспользоваться оружием. Машина по-прежнему занималась огнём и могла вот-вот взорваться, слава Богу, для детонации паров бензина требовалось гораздо большее время, чем та скоротечность, с которой работала революционная масса. Устоять против толпы, неправдоподобное движение, не дающее хоть маломальский шанс на успех, а вот смешаться с толпой - сейчас для меня и есть приоритетная задача. "Долго двери автозака не выдержат", - лихорадочно соображал я. Мне оставалось только одно, и я решил рискнуть:
   - Люди, граждане, товарищи, - судорожно закричал я. - Спасите от полицейского произвола, я не виновен, Бог воздаст вам за это!!!
   Теперь сквозь гул бешенной толпы я отчётливо слышал вой сирен, а это не предвещало ничего хорошего ни для толпы, ни для этих парней, ни для меня.
   - Куда ты? - менее пострадавший конвойный потянулся за оружием, но как видно, фортуна была на моей стороне. Двери машины распахнулись, и озверевшая толпа вытащила парня на улицу и тут же обезоружила его так, что тот не успел ни выстрелить, ни крикнуть. Кто-то оглушил его бейсбольной битой, а разъяренная масса, словно стадо обезумевших бизонов пробежалась по его обмякшему телу. Вы когда-нибудь видели фильмы про нашествие зомби, или демонов? Так вот это зрелище было ещё более впечатляющим, ибо обладало большей скоростью и реалистичностью.
   - Я свой!!! - изо всех сил завопил я, жестикулируя и размахивая скованными руками, стараясь полностью подражать безудержной толпе, и кажется, сойти за своего мне удалось. Впрочем, не знаю, то ли я действительно стал для озверевших нелюдей своим, то ли внимание этого буйства переключилось на противоборствующую силу, выраженную в полицейских заслонах, сейчас трудно сказать....
   Я воспользовался любезностью контуженного конвойного и извлёк свои запястья из нагревшихся от жары и тепла моего тела наручников. На улице был сущий ад, бутики, магазины, сбившиеся в кучу машины были разбиты, многие горели, всё было в дыму и хаосе пламени мятежного бунта. Я, было, ринулся на Черч-роуд, где была какая, никакая зелёная область, но.... Чувство внезапно возникшей справедливости мощным толчком в височную область мозга вернула мена на место. Я не знал этого полицейского парня, который был без сознания, а посему ничего против него не имел.
   - Давай, давай, дружище, - шептал я ему, вытаскивая из-под клубов дыма горящей машины бездвижимое тело. Мне чудом удалось оттащить пострадавшего в небольшой магазинчик с разбитыми витринными стёклами, где за стойкой пряталась смертельно испуганная женщина. Я снова рванул к автозаку, но в этот момент раздался взрыв. Если кто и оставался в машине из моих сопровождающих, то им было уже не помочь. Непостоянная дева-фортуна всё ещё была на моей стороне. Я опрокинулся на пол, рядом со спасённым полицейским, он определённо был жив. Странно было другое, оружия при себе у парня не было, я готов был поклясться, что его пистолет не мог оказаться в руках сегодняшнего безумия. "Вероятно, парень хотел соскочить с работы пораньше под прикрытием своих коллег. Может быть, у него что-то важное: свадьба, день рождения, или ещё что, кто знает? И сегодня я спас ему жизнь, значит, ответственен за него, но медлить и возиться с этим человеком я не мог", - молниеносным мысленным вектором сверкнуло у меня в голове.
   - Иди сюда, - скомандовал я продавщице, или кем она там являлась.... Женщине было не более 37-ми, стрижка каре, курносый нос, испуганные глаза и заметные следы целлюлита на животе и бёдрах мне ни о чем не говорили в этот момент. - Как тебя зовут?
   - Джоанна, Джоанна Барбер, не делайте мне ничего, я мать двоих детей, - всхлипывая и трясясь от страха, вымолвила она, приблизившись ко мне на коленях, опираясь ладонями об пол.
   - Не бойся, Джоанна, я не злодей, - пострадавший понемногу начал приходить в себя, откашливаясь и со стоном мотая головой. - Ты продавец?
   - Да..., у вас кровь на лбу, - робко заметила Барбер.
   - Послушай, Джоанна, - начал я, не принимая во внимание замечание продавщицы. - Этот парень полицейский, взгляни, ему не больше 25 лет. Позаботься о нём, а полиция и он верно у тебя в долгу не останутся.
   Я увидел, как женщина воодушевилась, а это было добрым знаком:
   - Ну, что договорились...? Толпа отошла от твоего укрытия и тебе ничего не угрожает, правда, какое-то время, не высовывайся, пока всё не утихнет. Ну, что по рукам, красавица, - я улыбнулся, как мог и подмигнул своей внезапной знакомой. Она положительно кивнула головой и тоже улыбнулась мне в ответ.
   Терять времени больше было нельзя, дыхание восстановилось, и я рывком выскочил на улицу.
  
   13
  
   А на улице была настоящая бойня, натиск толпы захлёбывался под залпами резиновых пуль и водомётов, но всё новыми и новыми волнами опрокидывал свой гнев на полицейские кордоны, метая в стражей порядка камни, бутылки с зажигательной смесью, и всё то, что можно было использовать в качестве метательного оружия. Огонь тщательно вылизывал стены домов, остовы сгоревших машин, испражняясь едким угарным дымом. Сквозь дымовую завесу я помчался в сторону метро, ведь у меня теперь была более чем определённая цель.
  
   "Я стал безумным, может быть,
   Я источал сумбуром вдохновенье.
   Зачем теперь для всех нас слово - жить,
   Иль примут фразы новые значенья?
   Но нет, не мог предать я боле,
   Судьбе чуть пламенный разбег,
   Чужой, быть может, повинуясь воле,
   Приняв в монете выбора набег.
  
   Пусть вместо слёз исторгнет тело кровь,
   И явятся проклятьем тем все дерзкие явленья,
   Зажжёт звездой упрямства жертву вновь,
   Не внемля сердцем здесь неверные решенья"....
  
   - Мысленно твердил я про себя, задыхаясь от рваного, судорожного бега, пытаясь избегать столкновений с полицией и разъярённой толпой. Мои карманы были пусты: ни денег, ни смарт-карты Oyster, и я решил воспользоваться ситуацией, угон транспортного средства для меня сейчас представлялся меньшим из зол. Мне нужно было добраться до Терминала Хитроу 5, я знал, что это конечная станция метро. Временами я останавливался, чтобы дать небольшую передышку загнанному, как зверю, организму.
   Полностью потерявшись во времени, я медленно, но упорно двигался по Черч-роуд, и вот на пересечении этой чудной улицы и Нью-роуд меня ждал настоящий подарок - Pontiac G8. Машина была дорогая, но сейчас я совершенно об этом не думал, более того, она будто ждала меня, словно верная жена: водительская дверь была приоткрыта, ключи находились в замке зажигания. Я плюхнулся на водительское сиденье, жадно хватая воздух от непредвиденной физкультуры. Двигатель нежно фыркнул и заурчал, повинуясь электронным командам процессора. Привычными движеньями я вывернул на Черч-роуд и продолжил движение к Терминалу Хитроу 5, правда эта процедура уже выглядела для меня всё веселее и веселее, я чувствовал, драйв, порой мне казалось, что меня ведёт к цели какая-то невидимая рука. Я маневрировал, как мог между препятствиями и дорожными заторами, нарушая все правила левостороннего движения, но, похоже, полиции было сейчас не до меня. Машина мягко скользила по загруженной дороге, бордюрам и тротуарам. Миновав парк Брюс Касл, я понял, что вырвался из зоны боевых действий. Теперь я мог двигаться, не создавая аварийных ситуаций и не привлекая к себе ненужного внимания. Но как бы я не хотел изменить ситуацию, пробки были везде. Ощущение времени постепенно возвращалось, и я двигался, как старый заправский таксист, используя всевозможные уловки маневрирования этой категории водителей.
   День усиленно клонило к вечеру, когда я добрался до аэропорта, где и располагалась станция метро Хитроу. Какое-то время я сидел в машине, размышляя, но чей-то внутренний голос, зудящий изнутри, подталкивал меня к активным действиям. Я вынырнул из-за руля Понтиака, после того как вытер все свои отпечатки пальцев в салоне, и оставив ключи в замке зажигания, направился на станцию. Надо сказать, что станция жила соразмеренной жизнью, люди пользовались услугами метрополитена, не подозревая, что где-то в городе сейчас идут уличные боестолкновения, может быть их детей, внуков, мужей, жён уже сейчас накрывает злой рок судьбы. Я скользнул к турникету, толчея подхватила меня, не задумываясь о последствиях, я решил не противиться судьбе. Вместо смарт-карты к жёлтому датчику я поднёс ладонь, в надежде на то, что будет возможность оправдаться, дескать, обронил карту или что-то в этом духе и понадеяться на человека идущего сзади. Но вновь произошло чудо, турникет таинственным образом пропустил меня. Я ошалело озирался по сторонам, но ничего подозрительного, а тем более волшебного не обнаружил. До пятого терминала я добрался без приключений. Работы там шли полным ходом, мне не составило труда накинуть на себя рабочую спецовку, какая, как мне показалось, только и делала, что дожидалась меня. Никто не обращал на меня никакого внимания, я бродил по станции, пытаясь найти решение головоломки, которую мне задал старик в полицейском участке. "Интуиция подскажет коды доступа к потайной двери Терминала 6", - вертелось в моей голове, но сейчас, как назло интуиция мне ничего не подсказывала. Не знаю, что подвигло меня к подобному действию, может усталость, может нехватка общения с женским полом, но я к своему удивлению зашёл в женский туалет. Мраморность метрополитенного изваяния не впечатлила мою истерзанную душу, к тому же строительный мусор также не привносил никакого волнения в трепетную плоть. Впрочем, когда ещё посетишь подобное заведение? Я стоял, озираясь по сторонам, и собрался было уже уйти, как вдруг....
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"