Аретинский Сергей Валентинович. Гладиатор Глава 11 "Архитектор Зла"

Аретинский Сергей Валентинович : другие произведения.

Гладиатор Глава 11 "Архитектор Зла"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Аретинский Сергей Валентинович (Artzsm@mail.ru) Размещен: 26/01/2007, изменен: 17/02/2009. 58k. Статистика. Глава: Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: И взглянул я, и вот конь бледный, и на нём всадник, которому имя смерть: и Ад следовал за ним, и дана ему власть над четвёртою частью земли - умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. (Откровение Иоанна Богослова Глава 6) Плен, куда попадает наш герой становиться для него новым испытанием. Распятие на пентаграмме вряд ли может охарактеризоваться плагиатом Библейских канонов. И свершится пророчество - и Ад низвергнется на землю. Четвёртый всадник Апокалипсиса, снимая Яна с x - образного креста, несёт его по Инферно сквозь нестерпимый холод и кровожадных шакалов к точке назначения, где он и встречает Архитектора Зла.

ГЛАДИАТОР

Глава 11

"Архитектор Зла"

Я снова ждал благословления

Своих непризнанных трудов,

Невольно вызвав раздраженье,

Я снова проклял мудрецов,

И в стане будущих врагов

Я сеял ненависти взгляд.

Мой дух ко всякому готов,

Узрев в плену ворота в Ад.

Спокойствие для сильных лишь стена,

И меч владык в созвучие едином

Кричит о том, что боль побеждена,

Что всякий мог бы стать ей властелином.

Но тень побед, уже измазав гримом,

Свой узурпировавший трон

Грозит судьбе кровавым пилигримом,

Ведь этот мир бесчестьем осквернён.

Ты, может быть, своё имеешь мненье?

Интимность дум не более чем сон,

Питая в строках заблужденье,

Ты не узнал, кто будет побежден.

Их имя - падший легион,

Садом пылающего Града.

Бьюсь об заклад, ты удивлён,

Боишься, как и всякий Ада.

Нет, ангел смерти вопреки

Любви взволнованным канонам

Для новых жертв несёт крюки

По лабиринтовым притонам.

Что нужно павшим легионам?

Звон открывающих ключей,

Врата из мрачных тюрем к тронам

Да лязг упавших ниц цепей.

Опасен нужный человек,

Когда он вдруг в ненужном месте,

Способен он простых калек

В пылу сраженья удостоить чести.

Когда священник души крестит,

В Аду отчаявшийся зверь

Средь плит могильных жаждет мести,

Чтоб свергнуть тюрем цитадель.

В плену нас учат хладнокровью,

Здесь разум вряд ли будет сыт

Земной обманною любовью,

Она здесь телу как иприт.

Но злоба духу словно щит,

В ней дремлют силы роковые,

Здесь лишь она заставит жить,

Приняв природные стихии.

Итак.... Довольно отступлений,

Я видел, как ушёл здесь взвод.

Средь нестабильно-разных мнений

Пари со смертью взял всё ж кот,

И кто из раненых умрёт

Посмертно станет здесь героем,

Но чьё раненье заживёт

Желает вновь напиться боем....

И жизнь лишь там - подальше от пустых начал,

Где грех скрестился с покаяньем,

Где смысл рассудок побеждал,

Не упиваясь пониманьем.

Здесь смерть питалась мирозданьем,

Приняв судьбу, как эпизод.

Пора сказать повествованьем

О том, что сделал Азатот.

Любовь, безумье страсти - всё не то,

В гиене огненной вся чувственность размыта.

Кем был ты? Аду всё равно,

У бесов вместо ног копыта.

И дверь темницы мерзостью закрыта,

Пожарища чистилищ, едкий дым

Наполнят горем дух досыта,

А ты здесь вечный пилигрим.

Агония немного отступала,

Ян начал приходить в себя,

Все интерфейсы терминала

Сходили, видимо с ума.

И жестом сгорбленным сума

Сорвала с истин одеяло,

Впустив в жизнь злые семена,

Как будто тьмы ей не хватало.

Так, что же дальше, Ад иль Небеса?

Моей душе простора мало,

Я начинал со свежего листа,

И горе вновь заметно отступало.

Но где бессмертье уставало?

Пора б войне чуть-чуть одеться,

Мне наготы её хватало,

Я в жизни мог ей наглядеться....

Очнулся Ян, горело тело,

Зловонье хладом сеял пол,

В главе больной желанье тлело,

Бездвижной плоть Ян здесь нашёл.

Всевышний смерть опять отвёл.

Но что страшнее преисподней?

Чечен курок ПМ-а взвёл,

Смерть мук бесовских благородней:

"Ты храбрый воин, я ценю отвагу,

В горах свободны лишь орлы

Лишь потому, что им Аллах в награду

Не дал знать, что несчастны мы.

А ты.... За что сражался ты?

Твоя душа умолкла серой птицей,

И вот сейчас, агонии часы

Бегут в Ад чёрною лисицей.

Ты чувствуешь прохладность пистолета,

Осознавая то, что побеждён....

Он холодит висок, вернейшая примета,

Что вскоре в землю будешь погребён.

А что за гранью; явь иль сон?

Никто из смертных ведь не знает.

Я чувствую твой страх, и будто он

Тебя с собой отождествляет.

Поговорим здесь, воин из спецназа,

Или уста твои замкнул навечно страх

И зрение лишил оставшегося глаза,

Пока чёрт прятался в темнеющих углах?

Не знаю, может быть, Аллах

Изменит то, что неизменно,

Сомкнув пророчества в веках,

Вернет огонь в снега Инферно", -

"Ты видимо здесь повелитель крыс,

Блуждающих по отсыревшим норам,

Им всё равно смерть или жизнь

Теософическим разбором.

Ну, что ты дёргаешь затвором?

Смерть лишь потерянность начал,

И не кичись сим приговором,

В Аду я, враг мой, уж бывал", -

Чечен вскочил, ствол пистолета

Блеснул огнём, чернела сталь

В проёме солнечного света,

Как будто в вечность магистраль.

Но дух отмщенья, как ни жаль,

У пули сбил свой навигатор,

Да, вот ещё одна деталь,

Остался жив наш гладиатор.

"Ты храбрый воин - выживешь везде,

Так испытай моих здесь костоломов....

Эй.... Храбреца распните на кресте,

Пусть он испустит дух среди истошных стонов", -

Я видел тени гарнизонов,

Презренье к смерти у людей,

Мечи бесовских легионов

Кровавый жизни Колизей.

Не ангел смерти жаждет правосудья,

Но меч обманутой судьбы,

Когда в ночи о том заговорят орудья

От истин треснут слабые умы.

В тот миг от бремени больны

Судьбы отчётливые звенья,

Поскольку вдруг здесь облачили мы

В предательство заблудшие спасенья.

Но, воин, память прошлых лет

Пусть не страшит твой дух признаньем,

Пусть на кресте оставленный скелет

Не внемлет скорбным причитаньям.

Мой слог кровавым издыханьем

Уже пророчит мрачность мест,

Где смерть безудержным касаньем

Ласкает X-образный крест.

Ну, вот и Ян, жесток миг сожаленья,

Он видит крест, который в землю врыт,

Чтоб дать ему жестокие мученья,

Чтоб демон Ада был страданьем сыт,

И вновь герой прикладами избит,

Из каждой раны кровь обильно льётся,

Где болью плоть в отчаянье хрипит,

Но дух упорно смерти не сдаётся.

Ну, ладно, демон, есть последний такт,

Не внемлющий бездарным предисловьям,

Где домыслы в умы привносятся как факт,

Где жизни нет Божественным условьям.

Без всяких лишних многословий

Верёвки жмут запястья рук,

В кресте мучительных гармоний

Бессилье плоти узнают.

Что ж шабаш смерти веселится,

В ладонь скобою проникает ржа,

Ей кровью в пору насладиться,

Пока плоть всё ещё свежа.

Пока в ней держится душа

Металл пронизывает члены,

Не видя в боли падежа,

Смерть уж облизывает вены.

Кровь сквозь ладонь пронизывает время,

Нет сил, мучительность терпеть,

Подставки ног - больное стремя

Не даст так быстро умереть.

Но жизнь ушла уже на треть,

По лабиринтам зла агоний.

Ну, вот и он, тот всадник-смерть

Без всяких лишних предисловий.

Конь бледен, пламень нервно дышит

Чрез ноздри адского коня,

Дыханье делается тише

Пока ночь требует огня.

Пока ладонь свежа твоя

От нервно капающей крови,

Всё зло пугающего дня

Вновь спустит свору нам в погони.

Страницы порохом согреты,

И в прах подвинули замки

Давно истлевшие скелеты....

К печати крепятся крюки,

Хотя ведь Аду не с руки

Сорвать с судеб - куда ни шло,

Из пыльных истин не тюки,

А неба звёздное чело.

А всадник, вперив бледный взгляд

На эти все приготовленья,

Здесь видел Рай и видит Ад

И будто ищет разрешенья

На те несносные мученья,

Пока погони свора ждёт,

И на кресте кровотеченья

Не примут жертвенный исход.

Но ни на миг работа не стоит,

Растёт работников число,

В ладонях их любой предмет горит,

И источает тлен гниющее тепло.

Презрению ль, отчаянью назло

Вельможи иль цари земные,

Которым в жизни повезло -

Все словно черви земляные.

И солнце скрылось кровью на восток

В обитель нашего греха,

И небо смогом обратилось в срок,

Власть ночи слишком велика.

Шакалу льстит издохнуть с силой льва,

И Ад сорвал четвёртую печать

При счёте всадника: "Раз, два", -

Ну, что ещё изобретать....

Услышал Ян тот жуткий дальний гул,

Кровавым пиршеством знаменье ликовало,

Ян в преисподнюю взглянул,

Хотя всё тело смертью остывало.

Терпенье это ужасало,

Страх Ада - лучший страж закона,

Лишь тело, что его не знало

Даёт грехи для гегемона.

Врата отверзлись.... В преисподней

На обгоревших плоть в отчаянье дымит.

И что для рифмы благородней

Что души грешных возродит?

Конь бледный всаднику храпит,

Грызёт узду и нервно дышит,

Кровь землю пеплом багровит,

Мир Ада весь страданьем вышит.

Их тысячи, их сонмы разных лиц,

Безумие различного греха,

Я слышу стук их тёмных колесниц

Сквозь строчки нервного стиха.

Мученье здесь на все века

В сих душах грешных поселилось,

Плеть молний бьёт издалека,

И сердце в ужасе забилось.

Не я пророк, но Божий Гавриил,

Нет времени разменивать детали,

Из Ада Дух заговорил.

И всё я понял тут? Едва ли....

Но скрипнут старые скрижали

Под шагом мертвенного зла,

Я захотел, чтобы вы знали.

О чём сказали небеса:

"Вновь покровители огня

Черпают в бездне аномалий

Всё то, что мучает меня.

Из постримановых деталей.

Мир бипространственных баталий

В системе звёздных координат

Средь тахионовых реалий

Пространством оживляет Ад.

Специалист земных взаимосвязей,

Глупец безудержной мечты,

В князья воздвигнутый из грязей

Из беспросветной пустоты.

Но в прочем сложность простоты

Везде имеет парадокс,

Ведь в управленье красоты

Всегда проникнет ортодокс.

Неуникальна сеть теорий,

Чьи постулаты в интеграл

Из поэтических магнолий

Ты так усердно выдвигал....

Ну что ж и твой потенциал

Блуждал меж тёмных производных,

Где скорость света исчислял,

Не зная численных исходных.

Пора, твой смертный час настал,

Сойди с креста, уж ждёт тебя дорога,

Хоть ты не всё для смерти испытал,

Не всё творил для павшего народа.

Грехи людей, их стало слишком много.

Из тел зловонных города

Я выстроил с порочного исхода

И заключил их в лютые снега.

Орбиты тёмных монополий,

Темницы вечных адских стран,

Живущих в наибольшей боли....

А впрочем, всё увидишь сам", -

Чуть легче стало вдруг рукам,

Земля с под ног небрежно уходила,

Ян вдруг почувствовал могучий конский стан,

И сила лошади в Ад быстро уносила.

Ретив могучий верный конь,

Пустился в рысь, затем в галоп,

И только мертвенный огонь

Ласкал пята пронзённых стоп.

Седок в Аду знал много троп,

Где молкнут звуки Божьих лир,

Где создал мир свой Азатот,

Как павших дьявольский Фенрир.

Огонь вдруг начал остывать,

Уж члены больше не терпели....

Так сколько можно изнывать

За эти чёртовы недели?

Ян дышит в скачке еле-еле,

А всадник будто предрешён,

Лицо скрывает Алигьери,

А также чёрный капюшон.

Ха.... Презреньем мир не отравить,

Вновь возвращаясь к Яну сила,

Готова что-то говорить,

Пока плеть Ада не остыла.

Но злобы яд, уже блуждая в жилах,

Взглянул вдруг в адское лицо....

Смерть много Яну подарила,

Как будто верила в него.

Огонь сменил снега Инферно,

И всадник скинул Яна в снег,

Ему б погибнуть там наверно,

Средь этих строф, отбросив след.

Я знал тот вкус дрянных котлет

В предсмертных судорогах жажды,

Как запах терпких сигарет,

Блеснувших счастием однажды.

Что ж.... Дьявол стал сентиментальным

Для всяких новых смельчаков,

А голод между тем банальным

Для новоизбранных глупцов?

Ирония для этих слов....

Поверьте на слово, преступна,

Когда не терпит плоть озноб,

Желанье жить ежеминутно.

Но не любовь его толкает к жизни,

Всё это трудно объяснить.

Какие в теле механизмы

Его заставят дальше жить?....

Чтоб без усилия убить,

Койот усердно ждёт упавшего барана,

Когда тому уж не о чём молить,

Вот-вот исторгнет вонь зияющая рана.

Ян встал, опять вой этих бесов,

На падаль всякую их существо спешит,

Среди шакальих интересов

Никто им корм не запретит.

А Ад лишь ветром говорит,

Чуть дремлют дьявольские силы,

Лишь в чреве снега Он хранит

Дыханье проклятой могилы.

Вперёд, вперёд назад ни шагу,

Труслив шакал, он всё паденья ждёт,

Ему терпение в награду

Он скоро жертву загрызёт.

Но что-то тут произойдёт,

Не может так всё завершиться

Очнётся в преисподней чёрт,

Ему б за Яна заступиться....

Не для коммерческих начал

Даёт нам Бог стремленье жить,

Кто мудрость в мире не искал,

Себя спасенья мог лишить.

Всегда пытаемся чернить

В миру различное злодейство,

Вот только как распорядить

Все в жизни данные блаженства.

Нет, путь ещё не завершён,

Он заплутал в руинах страха,

Как и всегда чуть искушён,

А Муза требует размаха,

Но слог в песке как черепаха

Плетётся, путая часы,

Поторопись, ради Аллаха,

Я душе ставлю на весы.

Чёрт различал с небес знаменья,

Инсинуировал Святых,

Приняв весь мир как развлеченье,

Вдруг за игрой чуть-чуть притих,

Так возроди, как дерзкий стих,

Из грешных душ всё то безмерно,

Средь безнадёжности иных

Верни весну в снега Инферно.

Я снова здесь.... Бездушный холод

Ветрами небо остужал,

Здесь некогда московский Воланд

В снегах Инферно умирал....

Я вновь в метели различал

Среди потерянных примет

Того, которого распял

Мой вышеназванный сонет.

Так всё же, где наш прародитель зла,

Владелец тёмной префектуры,

В ком Бог, как влажная зола,

Кто знает наизусть все суры?

Я вновь пишу стихи с натуры,

Зажав перо в свою ладонь,

Бегу от злой архитектуры,

Как от стремительных погонь.

Мелькнула тень, исчезли бесы,

И ветер медленно стихал,

Свои менял Ад интересы -

Огонь под снегом оживал.

Буран заметно уставал,

Менялась к лучшему погода,

Рассвет светил во тьме вставал,

Сменялось быстро время года.

И вот ручьи под таяньем снегов,

Весне раскрывшие объятья,

Водой поят чертополох....

И вдруг другое восприятье

На Ад, и все его занятья

Не так нам грешникам страшны,

Не всяк узрит его понятья,

Хотя для всех они важны....

Ян здесь припал к бурлящему ручью,

Хватая влагу жадными устами,

Со смертью схватку вдруг в ничью

Сыграл он, может быть.... Бог с вами.

Саднит рука.... Кровавыми перстами

Ян ухватил торчащий ржавый гвоздь,

Не даст развиться этой драме

Вдруг появившийся здесь гость.

"Не слишком поздно мнится упоенье,

Коснулось утренних забав,

Что нам даётся в наслажденье

Среди прожитых кем глав.

А видел ты, как Бог не прав?

Какую жизнь он вам всем уготовил

Среди зелёных сочных трав

Он меч судьбы вам изготовил", -

Обычный с виду человек -

Широк в плечах, красив, ей Богу,

Чертовский слажен, новый век

Уж будто чувствует тревогу.

Где прагматизм терял дорогу,

В мирском, во что поверим мы?

Быть может будущей утробой

Все будем также рождены, -

"Вас мало избранных: великих и ужасных,

Хранителей небес и сумасбродства тьмы,

Пред чёрной бездной истин властных

Вы набиваете умы.

Стремится всякий из тюрьмы

Сбежать, но сеть своих желаний

Толкает дух в мир беспросветной тьмы,

В страну исполненных страданий.

Ты много испытал, я чувствую, как сила

В тебе растёт. Ты стал как Херувим,

Любовь и жертвенность открыла

Ту силу, что блуждает с Ним.

Пора смывать бесовский грим,

Жизнь Херувима бесконечна,

Он темнотой непобедим,

Но жизнь в Раю, увы, не вечна", -

"Как звать тебя - мучитель, иль спаситель?

А впрочем, здесь из-под плаща,

Великий зодчий, злой строитель,

Пока горит души свеча,

Я вижу лезвие меча,

И эти чёрные копыта....

Открыв четвёртую печать,

Осталась пятая, закрыта", -

"Ты хочешь имя знать моё,

Но прежде чем скажу я,

Желаю ремесло своё,

Всем грешникам диктуя,

Я передать тебе, пред Богом не рискуя,

Открыть всё то, чем здесь владеет Он,

Я - архитектор зла, и тем живу я,

На вашем языке зовусь Демогоргон", -

"Я слышал о тебе....

Не очень лестные сужденья.

Мы здесь с тобой наедине?", -

"Тебя пугают эти мненья?

Куда ведут твои стремленья,

Сквозь всенарушенность скрижалей?

Вся жизнь рассыпалась, как звенья

Инфинитивом аномалий.

Мир парадоксов привлекал Богов

В любых, пусть малых проявленьях,

Жизнь создавала мудрецов

С начала мира, в новых поколеньях.

Они трудились в разных направленьях,

И тут откроет тайну мой правдивый слог,

Идейные в безумных помышленьях,

И ими совершенствуется Бог.

Всегда отыщет брешь в постылости устоев,

Которые воздвигнул ортодокс,

Не зная сна, не ведая покоя,

Тот одержимый парадокс,

И даже тот, читающий меж строк,

Не знает, где его начало,

Но тотчас сделанный клинок,

Рожденный, знает, где есть жало.

Зачем уже противиться судьбе,

Бессмысленно калечить уравненье,

Что неизвестно знающей свинье,

Я дам тебе, как должное решенье.

Прими к себе, как утешенье;

Добра и зла, всех консистенций,

Ты уникальное значенье -

Парадоксальность экзистенций.

Я создавал тебя из кроткого создания,

Не нужного ни Богу, ни отцу,

Ты заслужил побегом эти знанья,

И стал так близко к своему творцу.

Начало всякое всегда ведёт к концу.

Для новых уровней, один урок остался,

Пора бы стать орлиному птенцу

Тем, кем он вовсе не рождался.

Вход там, и там твоё спасенье", -

Он указал на каменистый грот, -

"Но знай на всё своё решенье,

Ведь выход не всегда, где вход"....

Я слишком медленно здесь двигался вперёд

И вот теперь смотрю назад без радости устало,

Быть может, слог свой путь здесь изберёт,

Порою в жизни надо нам так мало.

Но как бы ни случилось там,

Мы все стремимся к совершенству,

И в малой толике я сам

Бегу от роли отщепенства.

Но нужно ль в мире духовенства

На страже быть добра и зла,

Стать чёрствым сыном декадентства,

Пока мать истины опять не родила?

14:27 08 декабря 2005 г. С. Г. Аретинский

Оставить комментарий
Размещен: 26/01/2007, изменен: 17/02/2009. 58k. Статистика.
Глава: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"