Вика Кузнецова погладила животик и улыбнулась: будет третий. Ещё ничего не заметно, но она уже чувствовала себя особенной. Пока она ловит только заинтересованные мужские взгляды, вызванные её привлекательной внешностью и загадочной улыбкой. Но скоро все вокруг без исключения будут смотреть восхищённо и завистливо. Так казалось Вике.
Она умылась и вышла из ванной. Недавно вернувшийся с работы муж готовил ужин. Правой рукой он мешал макароны, а на левой висела старшая дочь Олеся и что-то канючила.
- Миш, - чуть капризно протянула Вика. - ты купил батарейки?
- Да, конечно. - ответил муж.- Сейчас принесу.
Он бочком отполз от плиты, оберегая дочь от кипящих макарон, и попросил:
- Возьми её?
- Идём к маме, - проворковала Вика и перевесила на себя ненадолго прекратившую ныть девочку.
Михаил сбегал в прихожую и принёс заказ.
Жена встретила его замечанием:
- Помешай еду, пригорит. - И продолжила укачивать на коленях дочку.
Из комнаты прибежал мелкий - двухлетний Влад. Он принялся открывать все ящики, до которых мог дотянуться. Михаил собирался проверить курицу в духовке, но вместо этого был вынужден следить, чтобы ребёнок не прищемил палец. Мелкий вертелся под ногами, и полкухни было перегорожено женой, глупо сюсюскающей со старшей дочкой.
- Уведи их, пожалуйста. - Не выдержал Михаил.
Виктория не удостоила мужа ответом, спустила с колен девочку, потянулась за младшим и утащила обоих в зал смотреть мультики.
Миша, оставшись в тишине, спокойно и обречённо доготовил ужин.
После ужина по квартире вновь разносилось бесконечное "пиу-пиу-пиу" игрушечного пистолета, в который вставили новые батарейки.
На следующий день сидеть с детьми приехала няня, а Кузнецовы отправились на работу мужа - украшать помещение. Это был Викин проект - новогодний утренник для детей сотрудников фирмы мужа и её клиентов.
Комната была просторная, с мягким ковром на полу и огромными бесформенными подушками, призванными создавать непринуждённое настроение. Здесь проводились тренинги и мероприятия, нуждающиеся в неформальной обстановке.
Само собой, уличную обувь супруги оставили за порогом. Вика переобулась в припасённые балетки и сняла пуховик. Да-да, пуховик - на шубу у них пока не было денег. Но Вика не жаловалась, она знала, за кого шла.
- Миша! - деловито объявила она. - Собирай ёлку.
Тот как раз втащил картонную коробку с игрушками и мишурой.
Вика вообще любила говорить деловито, особенно с мужем. Подобный тон очень шёл к её немного детскому голоску. Ей никто этого не говорил, она знала сама.
Кузнецова прошлась по комнате, прикинула планировку. Она остановилась у подоконника, уперев в бок одну руку.
- Зрители будут там. Первый ряд для детей, задние для родителей. Мииш! - протянула она требовательно, заметив, что муж сидит спиной к ней, лицом к собираемой ёлке. - Я кому рассказываю?
- А? - встрепенулся тот.
Вика удовлетворённо продолжила:
- Здесь будет сцена, мы выйдем отсюда... Ладно, ты пока собирай, а я развешу снежинки.
Вика принялась за оформление. У неё был тонкий художественный вкус. Это доказывал хотя бы её гардероб, безупречно стильный при весьма скромном семейном бюджете. Она могла бы гордиться этим, но лишь снисходительно смотрела на окружающих; на колхозноватость их одежды и интерьеров. Они только подчёркивали её чувство стиля - врождённое, усиленное изучением модных тенденций и основ колористики в Интернете.
Начали подтягиваться участники спектакля - добровольно вызвавшиеся сотрудники фирмы. Отношения в агентстве преобладали приятельские, атмосфера царила дружественная, поэтому желающие помочь без труда нашлись. Когда большинство собралось, Виктория зачитала сценарий. Его она составила сама, по материалам сети Интернет, как говориться.
Вообще всё, что требовало креативного подхода, Кузнецова предпочитала делать самостоятельно. Она считала, что творческие способности есть у каждого человека, но у неё, само собой, способности выдающиеся.
Миша стоял рядом и подсказывал. С ним сценарий обсуждался накануне, и он уже знал про отведённую роль серого волка.
Распределили роли, начали репетировать. Вика придирчиво щурилась и хмурила своё хорошенькое личико; не забывала отпускать ценные глубокомысленные замечания по ходу действия. Муж подсказывал кому, что и как делать, откуда выходить, когда говорить.
Праздник удался. Разглядывая фотографии, Вика с удовольствием отмечала, как ей идёт костюм феи. Сама лёгкость и воздушность, и при этом могущественность сочетались в образе.
Из всей малышни самыми очаровательными вышли её дочь и сын; Вика в который раз почувствовала прилив гордости: каких они с мужем сумели сделать красивых детей!
Разместив фотографии в соцсети, Кузнецова принялась за работу. Ёлка была пробным камнем, теперь нужно подготовиться к открытию творческой студии для самых маленьких, где она будет преподавать. Студию организуют на базе агентства мужа, им как раз нужны были новые идеи; помимо курсов и мероприятий для взрослых, которых уже в избытке.
В успехе Кузнецова не сомневалась. Пусть по специальности она не работала и дня (да и вообще никогда не работала), а после третьего курса ушла на заочку в связи с рождением первенца. Но у неё двое детей! Талантливых, развитых не по годам и прекрасных - всё благодаря её материнскому труду.
"Карьера, работа... Глупо гнаться за ними, особенно женщинам. Девушке нужно быть женственной, хорошей женой и матерью, и идеальная работа сама найдёт тебя, - размышляла Вика, уютно устроившись в кресле и скачивая из Интернета шаблоны для занятий в студии. - Главное, ловить момент, раскрывать свой талант и делать всё своими силами, как я. Вот, кажется, я нашла своё. Не случайно же я поступила на детского психолога".
Думая так, Виктория уже совершенно не помнила, что ни в один ВУЗ, кроме педагогического, на бюджетное место она в тот год не прошла по баллам. Платить за учёбу её деревенским родителям было нечем, а сбежать из родного Мухино в город безумно хотелось.
Она и поступила туда, где конкурс оказался наименьшим, да ещё и общежитие давали почти бесплатно.
Потом появился Михаил и необходимость в общаге отпала, потому что он снимал квартиру и жил там совершенно один. Вся его родня осталась не то что в другом городе - в другой стране. Идеально. Вика переехала жить к нему. Беременность, свадьба, перевод на заочное, ипотека, первый ребенок, второй ребенок...
Вика очень гордилась собой: в семнадцать она была одинокой деревенской тихоней без гроша. А в двадцать четыре есть квартира в городе, почти трое детей, творческая работа и любящий верный муж. Вот такое счастье приобретено личным обаянием и женской мудростью.
Конечно же, Миша её любит. Он хороший, хотя, увы, не идеальный. Но это поправимо - считала Кузнецова, и в тайне планировала применять свои педагогические способности не только на детей.
После новогодних каникул Вика вышла на работу. Она занималась с малышами, которых приводили мамы-домохозяйки, а муж ей ассистировал. Со стороны могло показаться, что вообще всё делает муж. Он рассказывал, показывал на себе, помогал, повторял и носился с малышнёй по комнате в качестве разминки. По мнению же Виктории основную часть выполняла она: готовила материал, творчески руководила и, само собой, налаживала микроклимат в коллективе.
Изначально Михаил собирался поприсутствовать на паре занятий; но, узнав о беременности жены, отказался оставлять её одну. Кузнецова не возражала - зачем отказывать человеку в удовольствии?
Однажды в середине февраля на занятие никто не пришёл. Видимо, из-за сильного мороза. Миша убежал решать свои рабочие моменты, а Вика на всякий случай посидела до конца часа. Когда она собиралась домой, подошли две сотрудницы самого агентства, постоянные посетительницы её студии, но без детей. Выяснилось, что они действительно решили не морозить малышей, а пришли подготовить поздравление мужчинам ко дню защитника отечества.
Кузнецова распрощалась с ними и побежала домой, но с полдороги вернулась за забытым телефоном. Еще с лестницы услышала она смех и голоса и поняла, что местного народу подтянулось достаточно. Развал женской обуви и лужи на полу перед дверью это подтверждали. Вика присела на стульчик у двери, чтобы скинуть заснеженные сапоги, впопыхах дёрнула молнию, и тут её заело, как назло! В голове пронеслась досада на Мишу, который всё обещал ей новую пару. (Про то, что они несколько раз были в магазине, но Вика сама ничего не выбрала, она снова благополучно забыла). Чуть позлившись и вытерев брызнувшие из глаз слёзы, Виктория замерла, чтобы совсем не сломать застёжку. Ненамеренно вслушалась в происходящее в комнате и... Отчего-то ей расхотелось заходить, она продолжила сидеть, склонившись над сапогом рядом с дверью.
- ... Претензия на всезнайство задевает, - в тихом голос Кати, водившей в студию сына, прозвучало осуждение.
- Да было бы чем! - хохотнула Ксюша, другая сотрудница, и добавила с пренебрежением: - Фразы умные вставляет из интернетика. Интересно, она понимает хоть их значение?
- Я не спорю, ребёнку нравится, и тут нам ближе всего ходить и удобней. Но о смене педагога я бы подумала. - Настаивала Катерина.
- И моему нравится, - согласилась Ксения. - Но: мы тут художественный вкус развиваем как-никак, м? А ты её красное платье видела? Что со вкусом у человека, который днём надевает подобное платье?
- Колхоз-стайл! - вставил реплику кто-то из девочек.
- За вечернее оно бы сошло, когда больше одеть нечего. Но на работу это нечто! А чёрное с сеточкой на плечах? То же самое! - не унималась Ксюша.
- А Новый год помнишь? Зелёненькое под девочку-одуванчик? Я думала, его в Детском мире купили специально для костюма феи к утреннику. Вот не ожидала, что она его каждый день носить будет! - подлила масла в огонь тихая Катя.
- Девочки, хватит. - Раздался миролюбивый голос Марии. - Что вы накинулись на человека. Она долго дома просидела, с двумя-то детьми, и за модой, наверно, не следила.
- При чём здесь мода! - Возмутилась Ксюша. - Речь идёт о вкусе!
Но Мария продолжала аргументировать:
- К тому же, вы видели животик? Или мне показалось?
На пару секунд воцарилась тишина.
- Тебе не показалось. - Значительно согласилась Ксения.
- Пора провести с Мишей беседу на тему контрацепции. - Ответил ироничный мужской голос.
Девушки засмеялись.
Вика забыла про застрявшую молнию и, рыдая, убежала домой без телефона.
"Они завидуют, завидуют, стервы!" - Твердила Вика, быстрым шагом приближаясь к дому. Она пока не думала, что делать и как реагировать, в ней кипела только злоба, обида и ещё что-то неопределимое.
Зайдя к себе, она отпустила няню и попыталась сосредоточиться на домашних делах. Постепенно злоба и обида ушли в тень, а вот что-то неопределимое осталось. Что же это? Необходимость выговориться? Да, и жажда услышать слова поддержки...
Вика никогда не плакалась в жилетки посторонним. Всю необходимую поддержку она находила в муже. Но были и такие слова, которые говорила себе только она сама.
От кого ещё, как не от себя, она могла услышать утешительную правду о ничтожности окружающих людей?
Родители далеко, да с ними об этом и не поговорить, такие уж они - сами без амбиций, всю жизнь боялись чужой зависти и осуждения.
Муж здесь тоже не годится; не может он просто сказать нужные слова без ухода в философию. Начинается "А может то... А может сё... А давай подумаем...", которое ну совсем ей не нужно. Он, бедный, не понимает, как заблуждается, пытаясь всех вокруг оправдать. Вику это слегка раздражает и она знакомым порой говорит насмешливо:
"У Миши все люди - хорошие. Забрали чужое? Перепутали. Не вернули деньги? Забыли. И т.д."
С соседями отношений Виктория не поддерживает вообще. На что ей эти алкаши да бабульки? А понадобись им Кузнецовы - муж разберётся.
Подруг как не было, так и не осталось. Нет, Вика умела общаться, но в школе ни с кем не сошлась, так как сильно выделялась интеллектом и культурой на фоне сельского быдло-уровня.
В университете контингент оказался немного лучше. Но в основном все общежитские дружили с соседями по комнатам. А её соседка-однокурсница - мрачноватая Галя, общалась только с какой-то специфической тусовкой. Третьей в комнате была Галина старшая сестра Ирина, которая через год закончила учёбу и съехала, но с Викой у неё успели сложиться почти дружеские отношения.
А что... Ирина! Вот кто может её поддержать. Вика встрепенулась. Как ей казалось, Ирина была конформисткой по жизни - ни с кем не спорила, выслушивала личные перепетии всех желающих, а сама никому не навязывалась.
- Ирочка, здравствуй! - Виктория без промедления набрала телефонный номер.
Бывшая соседка по комнате если и была удивлена, то слегка, и даже согласилась встретиться в тот же день. Она ещё отличалась лёгкостью на подъём. Договорились пересечься в кафе рядом с Викиным домом.
Оставив детей вернувшемуся мужу, она помчалась на встречу.
Ирина ждала неподалёку от входа.
- Ну что ты не заходишь, холодно! - Пожурила её Виктория и потащила внутрь.
- Совсем нет! - шутливо отмахнулась подруга. Она была в зимних штанах и пуховике, в каких часто катаются на лыжах. Руки свободны - рюкзак за спиной, серая шапка и шарф, варежки со скандинавским узором.
После гардероба их встретила радушная хостес.
- В зал для курящих или некурящих? - поинтересовалась она.
- Некурящих! - выпалила Вика.
- Молодец. Я тоже не курю. - Кивнула Ирина и повернула направо.
Девушки сели за столик и Кузнецова спросила:
- Как у тебя дела, Ир?
- Хорошо. Тебе повезло, что застала меня в городе. - Простодушно ответила та. - В понедельник опять улетаю.
- А кем ты работаешь?
- Всем понемногу. В основном фотографирую. Репортажи, заказы, съёмки... В России, за рубежом, бывает интересно.
Виктория почувствовала, как что-то кольнуло внутри.
- А, так у тебя непостоянная работа. У меня тоже не было до недавнего времени. - сказала Вика привычным покровительственным тоном, который, по её мнению, очень мило контрастировал с её юной девчачьей внешностью.
- А теперь?
- Теперь мы с мужем в одной фирме.
- С Мишей? Вы с ним поженились? Давно же мы не виделись.
- Больше трёх лет. - Улыбнулась Вика. - Да, мы поженились, у нас двое ребятишек и будет третий.
И вновь счастье и гордость переполнило будущую мать.
- Поздравляю. - Как-то буднично ответила Ирина. И спросила непринуждённо: - Ты просто так звонила или по делу?
Вика даже опешила.
- Я соскучилась по вам! - Воскликнула она. - Как там Галя?
- Нормально. Замуж выходит.
- А ты? Как на личном?
- Нормально. Пока не собираюсь.
Ирина о личном отвечала односложно, а про её работу слушать Кузнецовой было отчего-то неприятно. И она сама не заметила, как диалог превратился в монолог, причём на её излюбленную тему - детей. Виктория болтала, стараясь рассказывать вещи поинтересней, в то время как подруга пила свой чай, грызла печенье и изредка кивала.
Когда рассказы Вики стали не так радужны - наболевшее давало о себе знать, и она начала сетовать на неадекватность людей вокруг, - Ирина чуть оживилась, даже задала пару наводящих вопросов.
Кузнецовой показалось, что вот: ещё немного, и она услышит те слова, которые на самом-то деле и были ей единственно нужны. Она бы никогда не призналась, в том числе и себе, что слова эти - возвышающие её и опускающие никчёмных прочих людей.
Воодушевлённая вниманием, она поведала Ире историю с подслушанным разговором.
- Они осуждают меня... За что? Я родила детей! Что в этом плохого?
- А что в этом хорошего? - Попивая чай, ответила Ирина.
- Как что? Я родила! Детей!
- Ну и?
Кузнецова в недоумении уставилась на подругу, та так же смотрела на неё.
- Что тебя печалит, Вика? Я не могу понять. С чего ты взяла, что тебя осуждают?
- По тону. По голосу. - Пояснила Виктория. - Они сказали, что я плохой педагог, потому что долго сидела с детьми.
- Но ведь ты и работаешь с детьми. - Продолжала разбираться Ирина. - С их детьми. У них тоже есть дети, и они с ними сидели.
- Да.
- И скорее всего, тоже что-то за это время упустили. Обвинить тебя в некомпетентности - для них возвыситься в своих глазах.
- Да, ты права. - Снисходительно согласилась Вика. -Этих женщин следует пожалеть, каждой из них многого не хватает: кому-то любящего мужа, кому-то работы для души, а кто-то не может позволить себе второго ребёнка. Свою неудовлетворённость они выплёскивают на меня, потому что завидуют моему счастью. А ещё потому что я кажусь доброй и терпеливой. Имидж у меня такой. - Кузнецова чувствовала, как с каждым словом светлеет на душе. - Как ты права, спасибо. Со стороны виднее.
- Со стороны? - Удивилась Ира. - Но я этого не говорила. Если бы ты спросила моё мнение... Боюсь, оно несколько сложнее.
- В смысле? - Прищурилась Вика.
- Ну... Потребует задуматься.
Виктория вгляделась в глаза Ирины и вдруг прочла в них иронию. Нескрываемую, не добрую и не злую, но беспощадно правдивую, неумолимую иронию. И Вика ответила на этот открытый, улыбающийся и вопрошающий взгляд со всей враждебностью, на которую была способна.
Ирина отвернулась к окну и заскучала. Вика всё сверлила её висок, готовясь и не решаясь сказать что-нибудь колкое, а в голове вертелось только что-то о предательстве.
Она молча встала, но в последний момент пересилила себя и бросила сквозь зубы "Пока". И стремительно направилась к гардеробу.
- Пока. - Равнодушно махнула рукой Ирина.
- Как подруга? - Нерешительно спросил Михаил, озадаченный красными глазами жены. Виктория бросилась к нему, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась.
- Нет у меня подруг, Миша! Все женщины злобные суки!
Михаил молчал. Ну что тут скажешь, когда такое говорит женщина...
Вика успокоится, родит третьего ребёнка и задумается о четвёртом. Не то, чтобы количество детей определяло качество человека...
Хотя кого я обманываю. Есть люди, которые верят в это, как в аксиому. А когда многие верят в одно и то же, возникает культ. А мелочные, слабые люди никогда не смогут противостоять искушению стать предметом поклонения культа. Пусть даже в собственной голове.